Серова Марина. Чем черт не шутит

   — Где и когда? — спросил мужчина моей мечты.
   — Здесь и немедленно!
   — А где вы?
   — Кафе у городского парка знаете? Вот и отлично. Я жду.
   Что-то в моем голосе заставило его насторожиться:
   — Что случилось?
   — К сожалению, это не совсем романтическое свидание. У меня пропала подруга… но это не телефонный разговор.
   — Сейчас буду. — Он положил трубку.
   Похоже, мое известие задело его за живое.
   Я полезла в сумку за сигаретами. Мешочек с костями сам просился в руки. Похоже, мне пора прибегнуть к их услугам. Мои самые верные друзья! Они никогда не покидали меня ни в одном из запутанных и опасных приключений. Они всегда давали мне правильные советы и трезво оценивали ситуацию. Жаль, что я не всегда прислушивалась к ним и частенько обнаруживала их правоту только после окончания дела.
   Я закурила и покатала на ладони двенадцатигранники. Они слегка потеплели, словно приветствовали меня. Так, вопрос, вопрос… Что день грядущий нам готовит? Я бросила кости. 10+20+27. Не слишком хорошее сочетание. Меня подстерегает опасная пора: ожидают многочисленные трудности и окружают враги. Я тут же вспомнила мордоворотов на лестнице в Наташкином доме и опасливо покосилась на соседние столики, но, кроме больных, потягивающих теплую минералку, никого не обнаружила. Надеюсь, это не опасные сумасшедшие, маньяки и людоеды, лишь притворяющиеся язвенниками, трезвенниками и вегетарианцами. А то я женщина слабая, испугаться могу…
   Хотя если серьезно, то ведь не дождетесь. Слабой я быть не люблю. Слабым в этом жестоком мире не прожить. Даже собаки чувствуют слабость, а уж зверье в человеческом обличье готово разорвать тебя на части, как только заметит прореху в твоей обороне. На войне, как на войне. Но, может быть, на личном фронте стоит быть более открытой? Сейчас приедет Штирлиц Наташкин. Все решилось еще вчера. Я дала себе зарок не увлекаться им. Но куда делась эта мадам? Если она будет долго отсутствовать, то я за себя не ручаюсь. Что же с тобой приключилось, подружка?
   А может, я зря волнуюсь за Наташку? Ничего страшного с ней не случится. Соблазнит главного бандита, и скоро ее привезут домой всю в мехах, увешанную бриллиантами, на белом лимузине. И ремонт в квартире сделают…
   Я одернула себя, жизнь не мелодрама. А вот и мой принц явился. Правда, не на белом коне, а на белой «шестерке». Скромненько она смотрится рядом с моим катафалком. Только я успела убрать гадальные принадлежности, как Штирлиц уже был рядом. Светлые летние брюки. Рубашка в тонкую синюю полоску чудесно гармонирует с его серыми серьезными и немного грустными глазами. Зароки зароками, а мое сердце уже готово было выпрыгнуть из груди.
   — Надеюсь, я не заставил себя ждать? — Штирлиц улыбнулся мне и, чуть помедлив, сел рядом. — Вчера, при свете заходящих лучей солнца, вы выглядели обворожительно, но сегодня вы просто неотразимы.
   — Благодарю, — я улыбнулась в ответ, подумав: какая банальность! Но слушать приятно. — Давай перейдем на «ты».
   — Отлично. Так что же случилось с твоей подругой?
   — А вот это я бы хотела узнать у тебя.
   — У меня?
   — Ага.
   — Я ни при чем. Она мне, конечно, понравилась, но, если бы у меня был выбор, я бы похитил тебя.
   — А я уверена, что ее исчезновение связано с убийством на пароходе.
   Штирлиц не ответил, вынул пачку «Золотой Явы» и закурил. Он что, думает, я из некурящих? Я демонстративно достала «Мальборо».
   — Для меня огоньку не найдется?
   — Да-да, пожалуйста. — Он с интересом посмотрел на меня.
   — Колись, Витенька. Убитый был твоим другом, которого ты ждал? — Я выпустила дым.
   — Для красивой женщины ты очень проницательна. — От его внимательного взгляда у меня закружилась голова. Я глотнула минералки. Помогло.
   — Я не услышала ответа на свой вопрос.
   — Сдаюсь. Ты права.
   — Ты его там ожидал? — уточнила я.
   — Да. Мы давно не виделись. Я слегка удивился, когда Олег позавчера вечером позвонил и договорился о встрече. Сначала я подумал, что он хочет попросить взаймы. Он был сильно взволнован. Начал просить об услуге. Намекал на что-то ужасное, выдумал дурацкую конспирацию: я прихожу на пароход первым, а он через два часа. В общем, я решил, что Олег скрывается или от очередной надоевшей женщины, или от ее прозревшего мужа.
   — А что он сказал конкретно?
   — Могу повторить довольно точно, менты из меня вчера после опознания всю душу вытрясли. «Я попал в передрягу, позарез нужна твоя помощь». Спрашиваю, что случилось? Забормотал что-то типа: «Она меня убьет, он меня найдет…» И потом: «Сейчас говорить не могу, должен по-быстрому сматываться из дома».
   — Что, всегда у него романы такие серьезные? — прервала я.
   — До этого еще никогда не убивали, — мрачно пошутил он. — Я Олега сто лет знаю. Сидели за одной партой. Вместе пиво пили, за девчонками бегали. В этом он всегда первый был…
   — Не может быть! Ты мне понравился больше.
   — Это потому, что я живой. — Его грустная улыбка заставила меня опять прибегнуть к лечебному действию теплой минеральной воды. — Потом я ушел в летку, а он после школы поступил в институт, из которого с треском вылетел через пару лет за связь с женой декана. Работал то там, то здесь. Потом я с ним связь почти потерял. Жизнь развела. И тут этот звонок…
   Я сочувственно дотронулась до его руки.
   — Ты не мог ему помочь. Все произошло так быстро.
   — Спасибо. — Он взял мою руку и поцеловал кончики пальцев.
   Минералка у меня уже закончилась. Пришлось посылать Штирлица за новой бутылочкой. Пока он отсутствовал, я твердила себе: Наташка! Вот что сейчас главное!
   Когда Виктор вернулся, я приступила к рассмотрению его версии:
   — Ты действительно думаешь, что убийца — ревнивый муж?
   — Это единственное, что приходит мне в голову.
   — А как ты объяснишь то, что произошло со мной и моей подругой?
   — А что произошло с тобой?
   Я вкратце пересказала утренние события. Он встревожился:
   — Не улавливаю связи со смертью Олега.
   — Хотела бы я знать, что твой друг сказал моей Наталье.
   — Ах, вот оно что… Да, дело серьезное. Надо обращаться в милицию.
   Мне такой подход к делу не понравился:
   — Ты можешь быть уверен, что, пока они будут ходить из угла в угол, мне мою Наташку кусками не пришлют?
   Он нахмурился и забарабанил пальцами по столу. Красивыми пальцами.
   — Давай попытаемся справиться сами, — предложила я. — Менты уже копают с одной стороны, а мы пойдем другим путем.
   — Татьяна, ты все больше и больше меня восхищаешь!
   Я скромно потупилась и решила пока не афишировать, чем я занимаюсь в свободное от отдыха время.
   — С чего ты предлагаешь начать? — спросил он.
   — Предлагаю начать с поездки.
   — Куда?
   — Сейчас поймешь.
   Мы вышли на автостоянку.
   — Можешь угадать, на какой машине я приехала?
   — Нет проблем. — У ограды стояло всего три машины. Его «шестерка», мой катафалк и «двухсотый» «Мерседес» цвета мокрого асфальта. — Вчера у тебя была «девятка». Но ее тут нет.
   — Ишь, наблюдательный. — Я направилась к катафалку. — На этой тачке приехали мордовороты. Пора бы вернуть ее хозяевам, а заодно почерпнуть от них какую-нибудь информацию.
   Штирлиц присвистнул, подошел ко мне и поинтересовался:
   — А ты его обыскивала?
   — Чудесная мысль! Ты делаешь успехи в сыскном деле. Этим сейчас и займемся.
   В бардачке не было ничего, кроме правил дорожного движения и пачки сигарет «Кэмел». Сзади, как и положено, стоял гроб с не полностью прикрытой крышкой. Виктор приподнял ее и сдвинул набок. В гробу валетом лежали два трупа в носках, ботинках, майках и при часах. Трупов в своей жизни я видела достаточно. Но эти двое, несмотря на то что находились в гробу, в катафалке — то есть там, где им и полагалось находиться, — были для меня полной неожиданностью.
   Виктор резко захлопнул крышку и осмотрел улицу — она была пуста. Он достал сигареты и закурил, предварительно предложив мне:
   — Будешь? — Я покачала головой. — Это зрелище не для женщин.
   — Ничего, привыкаем помаленьку. — Я подошла к нему и встала рядом. — Напавшие на меня бандюги были в тапочках. Размерчик, видно, не подошел. Теперь ясно, почему одежда не соответствовала их мордам и бритым затылкам.
   — К чему весь этот маскарад?
   — А вот это нам и предстоит выяснить.
   И мы отправились в «Последний путь».
   Похоронное агентство «Последний путь» располагалось на тихой улочке недалеко от центра города, в двухэтажном особняке. Дом этот был дореволюционной постройки и раньше ничем не выделялся среди соседних строений. Теперь же старые, обшарпанные стены были закрыты пластиковыми панелями под мрамор, в окна вставлены зеркальные стекла, а дверь сделана в виде арки. На две толстенные колонны опирался черный мраморный фронтон, на котором большими золотыми буквами было написано название агентства. На мой взгляд, оформление хотя и было выдержано в мрачных тонах, но смотрелось слишком вычурно и претенциозно.
   Я хорошо знала эту часть города, так как недалеко отсюда жила моя тетка. В детстве гостя у нее, я играла с двоюродными братьями в шпионов и облазила все местные подворотни. Почти каждый из этих двухэтажных купеческих домов имел второй выход в небольшой дворик, через который можно было пройти на другую, такую же тихую улочку.
   Несмотря на то что на небе начали собираться маленькие робкие тучки, жара стояла невыносимая. Особенно в черном катафалке. Хорошо Виктору в белой тачке. А я чувствовала себя не лучше моих пассажиров в гробу. И выглядеть скоро буду как они. По моему лицу текли ручьи пота, смывая дорогую косметику. И это в то время, когда мне просто необходимо выглядеть хорошо. Ведь сзади едет такой красивый мужчина! Я остановилась прямо напротив входа, быстро и с удовольствием выбралась на воздух. Легкий ветерок освежил мое мокрое тело. Кошмар! Блузка прилипла к спине, шорты к заднице. Я судорожно подправляла макияж, пока Виктор не подошел и не испугался. Но не успела.
   — Жарко? — спросил он с жалостью.
   — Смертельно.
   — Лучше не надо так шутить.
   — Не помнишь первую помощь при тепловом ударе?
   — Отнести в тень, раздеть, облить холодной водой… Так что падай в обморок.
   — Не дождешься.
   — Катафалк должен был вести я.
   — Тебе повезло, что ты об этом поздно подумал.
   — Могу я как-нибудь загладить вину?
   — Нет. Теперь ты мой должник.
   Бросив последний взгляд в зеркало, я убедилась, что выгляжу на «четыре с плюсом».
   — Ну что ж, войдем в обитель скорби.
   В обители скорби вовсю работали кондиционеры. Мы остановились в просторном вестибюля агентства.
   Черные мраморные полы, хрустальные люстры, картины на стенах говорили о солидности предприятия. По привычке я сразу отметила все возможные входы и выходы. На противоположной стороне, в глубине вестибюля, виднелась широкая лестница на второй этаж. По левую руку от меня начинался коридор, а по правую находилась дверь. Планировка напоминала ту, что была в теткином доме. Только здесь часть внутренних стен снесли. Скорее всего если пойти по коридору, можно обнаружить спуск в подвал и выход во двор. Иногда и от родни бывает польза.
   Справа от лестницы, отгороженные стеклянной стеной, за компьютерами сидели две симпатичные женщины в форменной одежде и сплетничали. Первая услышанная фраза заинтересовала меня своей образностью. Я дернула Виктора за рукав, и мы затаились, прислушиваясь. Для пользы дела, разумеется.
   — Выкобенивается, как вошь на расческе! — язвила плотненькая крашеная блондинка с короткой модельной стрижкой и длинными сиреневыми ногтями.
   — Была бы ты шефовой шлюшкой, тоже бы выкобенивалась, — вкрадчиво заметила ухоженная брюнетка, лет тридцати пяти или чуть больше.
   — У меня совесть есть. А эта повадилась сюда ходить, как к себе домой, кошка драная, — плевалась от возмущения блондинка. — Ходит почти голая, мужики на нее так и пялятся. Вчера вот спускается по лестнице, юбка — супер-мини, и трусов нет. Ребята чуть гроб не выронили.
   — При виде меня у них кое-что другое падает.
   — Была бы я шефовой женой, я бы этой сучке глаза выцарапала и патлы крашеные выдрала! — блондинка раздраженно хлопнула рукой по столу, сломала ноготь и ругнулась.
   — На месте его жены я бы тоже молчала. При таких-то деньжищах, — брюнетка сокрушенно покачала головой, поблескивая бриллиантовыми сережками.
   — Вот скоро и домолчится. Бросит он ее ради своей…
   Наверху что-то громыхнуло. Наверное, дверь. Барышни замолчали и уткнулись в компьютеры.
   На лестнице, покрытой красным ковром, появилась девица с огненно-розовыми волосами. На шее — цепочка, на ногах — босоножки на платформе, а на теле две блестящие полоски ткани. Мордашка смазливая, но видали и лучше, например, в зеркале.
   Ее серые глаза гневно сверкали, лицо раскраснелось, и ругалась она такими словами, какие девушки двадцати с небольшим лет должны держать в голове лишь на крайний случай. Она прошла мимо, не обращая ни на кого внимания. Никогда не думала, что дверью можно так хлопнуть.
   Барышни оживились.
   — У, гадюка! Получила пинком под хвост! Может, она от шефа еще к кому бегает? — Блондинка довольно откинулась в кресле.
   — Дурам все с рук сходит. — Брюнетка поправила прическу, мол, она-то умная, но сидит здесь, пылится в одиночестве.
   И тут она заметила нас.
   — Что вам угодно? — спросила она, неприязненно изучая меня.
   У второй тоже сделалось такое кислое лицо, словно я враг народа. Взгляды их слегка потеплели только тогда, когда они разглядели мою изжеванную одежду. Не любят у нас все-таки красивых женщин. Пока я собиралась ответить, Виктор прокашлялся и выдвинулся вперед. «Стеклянные барышни» тут же переключили внимание на него.
   — Девушки, нам необходимо ваше начальство. Самое-самое.
   — Позвольте узнать, зачем? — пока блондинка молча таращилась, брюнетка успела рассмотреть Штирлица с макушки до пяток, и в глазах ее зажегся хищный огонечек. Это надо же, как Виктор действует на женщин. Интересно, я тоже так со стороны выгляжу?
   — По важному делу, — он поставил ударение на каждом слове.
   — Игорь Ефимович сейчас занят. Какое у вас дело? — На убитых горем родственников мы явно не походили.
   — Личное.
   — К нам все приходят по личному, — в разговор вступила блондинка.
   — Девушки, позарез надо. — И Виктор улыбнулся так, что, будь я режиссером, обязательно взяла бы его в рекламу зубной пасты, жвачки и всей той гадости, которую надо аппетитно откусывать и жевать на весь экран крупным планом. И в фильм про вампиров. Хотя его улыбка и не предназначалась мне, я почувствовала, что таю, как шоколад на солнце, становясь мягкой, сладкой, податливой, липкой и противной. Представляю, каково пришлось барышням. Обо мне они вообще забыли.
   — На второй этаж, — кокетливо пролепетала брюнетка.
   — Спасибо, девушки. Я этого не забуду.
   Я с раздражением подумала, что они нашли общий язык. Похоже, Виктор не в первый раз использует женщин в своих интересах и легко вступает в предложенную ими игру. Но, впрочем, что еще можно ожидать от него при такой-то внешности!
   Не успела я подняться на вторую ступеньку, как меня медовым голоском окликнула блондинка:
   — У вас зубы в помаде.
   Вот дрянь!
   Утешала мысль: они остаются там, в стеклянном заточении, а я ухожу с ним.
   Я демонстративно повернулась к Виктору:
   — Говорил, друг — бабник. А сам-то…
   — Это надо воспринимать как внезапный приступ острой ревности? — довольно усмехнулся Виктор.
   — От подобной глупости меня защищают хороший иммунитет, прививки и самолюбие.
   Первый этаж от второго отгораживала решетчатая дверь, в данный момент незапертая. Пройдя через нее, мы оказались перед приятного вида совсем молоденькой девицей-секретаршей. Она была не похожа на тех прожженных красоток внизу, и Виктор решил с ней не церемониться. Не успела она и рта раскрыть, как он заявил:
   — Доложите Игорю Ефимовичу, что мы по очень, подчеркиваю, очень важному делу, связанному с его агентством.
   — Но…
   — Не думаю, что в его интересах держать нас здесь. Если ему, конечно, не нужны неприятности.
   Секретарша окинула нас взглядом.
   — Вы из налоговой полиции или из милиции?
   — Девушка, вы всегда так любопытны или только со мной? Может, вам еще и телефончик дать?
   — Но… — секретарша смутилась.
   — Все настолько серьезно, что вы боитесь визита представителей властей? — поинтересовалась я.
   — Чистосердечное признание смягчит вашу вину. — Виктор переигрывал, но явно получал удовольствие.
   Мне показалось, что секретарша сейчас расплачется. Испугалась она — это точно.
   — Я ничего не знаю. Я в агентстве всего два месяца работаю. Как о вас доложить? — Ее губы дрожали, а носик покраснел.
   Да, не все спокойно в царстве мертвых… Похоже, часть скелетов они прячут в шкафах, а не в гробах.
   Кабинет шефа «Последнего пути» поражал воображение. Это сколько же народу надо было похоронить, чтобы так его отделать?! Мне приходилось бывать в домах у богатых и очень богатых людей. Так вот хозяин кабинета принадлежал к последним.
   Игорь Ефимович сидел за длинным столом и слегка кивнул, увидев нас.
   — Присаживайтесь.
   Было ему ближе к пятидесяти. Мне он напомнил гриб масленок. Такой весь крепенький, сытенький, с намечающимся брюшком и лоснящейся лысиной. И что только крашеная красотка в нем нашла? Наверное, большой кошелек. Вряд ли у него есть еще что-нибудь большое. Душа, например.
   — Должен вас сразу предупредить, времени у меня мало. Оленька сказала, у вас что-то важное. Перейдем сразу к делу.
   Его живые темные глаза перебегали от Виктора ко мне, выбирая, кто из нас главнее.
   На какое-то мгновение мне показалось, что он знает, зачем мы здесь. Но я тут же одернула себя… Откуда? Скорее всего он понятия не имеет о трупах своих людей в катафалке, иначе не был бы так спокоен.
   Я набрала в грудь воздуху, но Виктор меня опередил. Похоже, он решил, что я слабая, беспомощная женщина, которую надо опекать, и вся ответственность за ведение расследования лежит на нем. Ну-ну, посмотрим, какой из него детектив. Я не буду вмешиваться. Пока.
   — У меня вчера погиб друг, — многозначительно начал Виктор, — а сегодня исчезла женщина, которая при этом присутствовала. Вы об этом что-нибудь знаете?
   Игорь Ефимович переплел пальцы и оценивающе посмотрел на Виктора.
   — Не понимаю, в чем проблема. Если у вас умер друг, то надо было оформить заказ внизу. Или вам нужны какие-либо специальные услуги?
   — То есть вы хотите сказать, что ничего об этом не знаете? — Виктор недоверчиво покачал головой. — И даже не в курсе, что ваш катафалк ездит по городу с трупами?
   — А с чем он должен ездить? С воздушными шарами? — искренне удивился шеф.
   — Про похищение вы тоже в первый раз слышите? — уточнил Виктор.
   — Мне кажется, вы обращаетесь не по адресу, — в голосе сквозило раздражение. Шеф потянулся к селектору.
   — Виктор, — пришла на помощь я, — лучше начни сначала.
   Он вздохнул.
   — Вчера мы были на набережной. Видели, как убили моего друга.
   — Мы?
   — Да, Татьяна, я и Наталья — ее подруга. Она-то как раз и стояла ближе всех к убитому. Он ей даже кое-что успел сказать…
   — А при чем здесь я? — шеф буравил Виктора взглядом, и мне опять показалось, что ничего нового он пока не услышал.
   Пора вставить слово.
   — Вы знали убитого — Олега… — Я повернулась к Виктору.
   — Сухова, — подсказал он.
   Шеф слегка расслабился, улыбнулся и развел руками:
   — Так вот вы о чем! Так бы сразу и сказали. Конечно, знал. Поистине безвременная кончина. Мы все его любили, особенно женская часть персонала. Он иногда подрабатывал у нас.
   — Подрабатывал? — изумился Виктор.
   — Теперь это уже не секрет. При жизни он особенно не афишировал связь с нами.
   — Это еще почему?
   — Ну, представьте, как ужаснулись бы дамы в салоне «Вечная весна», если бы узнали, что те руки, которые накладывают им макияж, вечером гримируют трупы. — Игорь Ефимович хохотнул.
   — В салоне? Точно! — Виктор хлопнул себя рукой по лбу. — Он же мне как-то говорил, а я забыл. Столько всего перепробовал. А выбрал! Я еще смеялся, мол, бабы красивые все время рядом. Он же, как это называется… Татьяна? Косметолог?
   — Косметолог-визажист?
   — Верно! Даже призы какие-то брал. — Тут Виктор задумался и забыл, что должен вести следствие. Я этим воспользовалась. Слушать его было забавно, но утомительно. В жизни не видела более беспомощной попытки добыть нужную информацию.
   — Так, значит, Олег гримировал трупы?
   — Ну да. Знаете, богатые клиенты, несчастные случаи… — Шеф неопределенно помахал рукой.
   — Хорошо у него получалось?
   — Красивее, чем в жизни, становились.
   — А давно вы его в последний раз видели?
   — По какому поводу допрос? — насторожился Игорь Ефимович. Интересно, почему? — Я уже все рассказал следователю.
   — Так он же еще не знает про твою подружку, — опомнился Виктор. — Она пропала. А на Татьяну напали люди, приехавшие на вашем катафалке.
   — Каком? У нас много машин, — нахмурился шеф.
   Чувствовалось, что такое известие было для него новостью. Я отметила, что, в отличие от Виктора, он не спрашивает о связи между похищением Натальи и убийством. Понял или знал?
   Я назвала номер машины.
   Виктор глянул на меня и одобрительно улыбнулся. Молодец, мол, делаешь успехи.
   — Честно могу сказать, — Игорь Ефимович потер пальцем переносицу, — где ваша подруга, я понятия не имею. И при чем здесь моя машина — тоже.
   Виктор хотел ляпнуть про трупы, но я пнула его ногой под столом. Хорошо пнула. По нужной точке. Минуты две в себя приходить будет. Надеюсь, он меня потом простит и поверит, что это был несчастный случай.
   Обернулась к шефу и похлопала ресницами. Не хотят меня присутствующие принимать всерьез — не надо. Я в гении не набиваюсь. Скромная. Блондинкам вообще легче выглядеть дурами. Меня просто заело любопытство, почему шеф так взвился, когда я поинтересовалась его последней встречей с убитым. Я, правда, могла обратиться к знакомым в милиции, но, во-первых, не хотелось тратить время, а во-вторых, быть обязанной. Информация дорого продается, а к бартеру я была не готова, так как рассказ о двух трупах в угнанной мной машине звучал паршиво.
   — Игорь Ефимович, вы так и не ответили на мой вопрос. Наверное, это не секрет. — Я прижала руки к груди. — После того, что я пережила, мне надо узнать, где Наташа. Только вы можете мне помочь! — Я всхлипнула и попыталась выдавить слезу. Черт. Не получается.
   — Ну, как не ответить такой красивой девушке! — он подарил мне сальную улыбочку. — Позавчера вечером ваш Олег остался выполнять срочный заказ.
   — Вечером, значит… — Я опять помахала ресницами так, что по комнате прошел ветерок. Еще немного практики, и могу работать вентилятором.
   — Да. Часов в шесть приехал…
   — А уехал?
   — Ушел, как уверяет ночной дежурный, в восемь. Знал бы я, что все так обернется… — Шеф резко замолчал, будто и так сказал лишнее.
   Ну-ка, ну-ка, а ночного дежурного он допрашивал сам или слышал, как это делает милиция?