Страница:
— Можно побыстрее, но это потребует дополнительной концентрации энергии. Молиться придется даже ночью, используя редкие благовония, — заговорила баба Люба, как бы прикидывая, во что это ей обойдется.
— Назовите сумму, — попросила Светлана, догадавшись, к чему идет дело.
— Четыре тысячи, — легко ответила колдунья. — Придете завтра к девяти. За сутки перед приемом вы должны соблюдать строгий пост, пить только воду. Когда пойдете ко мне, всю дорогу повторяйте молитву для хорошего пути. — Она продиктовала молитву и свой адрес. — Все запомнили?
— Конечно, запомнила, — ответила Светлана.
В назначенное время она стояла перед дверью в колдовской вертеп, размещавшийся в обычной однокомнатной квартире пятиэтажного дома. На лестничной площадке дежурили двое братков. Они обыскали Светлану, назвав себя стражами света, проверили ее металлоискателем и лишь после этого пропустили.
В жилище ведьмы было все: и православные иконы с крестами, и идолы, и пучки колдовских трав, развешанных по стенам, обитым черной материей, сплошь изрисованной непонятными символами. Баба Люба, как и полагается колдунье, встретила Светлану за столом, заставленным мистическими приспособлениями. Колдунья оказалась вовсе не древней старухой. Тысячелетия, проведенные на земле, практически не отразились на ее внешности. На вид не больше шестидесяти. Модная стрижка, макияж, вся в золоте.
Тасуя колоду карт Таро, баба Люба предложила Светлане сесть. Та присела на жесткий, грубо сколоченный деревянный стул и собралась было изложить суть своей проблемы, как вдруг колдунья остановила ее повелительным жестом:
— Не трудись, я все знаю. Тебя тревожат соблазнительные возможности, но ты боишься сделать шаг. Только не это главное. Недруги наслали на твой дом страшное проклятие…
Баба Люба говорила и говорила, понижая голос до невнятного бормотания. Светлана почувствовала, что засыпает, вздрогнула, моргнула и чуть не вскрикнула, увидев в своей руке чашку с мутно-коричневой жидкостью. Во рту ощущался странный вкус, немного смахивающий на тыквенные семечки. Напротив сидела колдунья и с деловым видом пересчитывала деньги. Перед глазами Светланы проплыли восемь пятисотрублевых купюр. Перегнув купюры пополам, колдунья сунула их в черную шкатулку, украшенную черепами.
— За амулет заплатите в среду, как договорились двенадцать тысяч. Если надумаете, я сотворю для вас хороший оберег. На сегодня все. До свидания, и да пребудет с вами бог.
Сил возражать не было. Ощущая себя полнейшей дурой, Светлана направилась к выходу, потом все же опомнилась и спросила. — Так что же насчет поставщика?
— Смело заключай договор, — ответила колдунья. — Я поставила защиту. Вас ждет большая прибыль. Я вижу на витрине магазина щит с надписью «Скидка на цемент 15 %».
Визит произвел на Светлану неизгладимое впечатление. Весь последующий день ее клонило в сон, подташнивало и слышались какие-то голоса. Ночью снились кошмары.
Утром она поехала к поставщику и заключила договор на поставку цемента. В ее магазинах он продавался с пятнадцатипроцентной скидкой. Это привлекло множество новых клиентов, которые помимо цемента брали заодно и другие стройматериалы. В течение недели бизнес круто пошел в гору. Сама того не желая, Светлана уверовала в магическую силу бабы Любы, стала ходить на ее сеансы, купила амулет Меркурия, помогающий в торговых операциях, заплатила кругленькую сумму за снятие проклятия и тому подобное. Но без всякой на то причины все, чего Светлана добилась, в один прекрасный день начало разваливаться. Несколько сделок, которые баба Люба посоветовала заключить, принесли колоссальные убытки. Сантехника от одного поставщика оказалась со скрытым дефектом. Товар другого забраковали в санэпидстанции. Оба поставщика скрылись в неизвестном направлении, оставив Светлану с грудой никому не нужного хлама. Светлана предъявила свои претензии колдунье. В ответ баба Люба заявила, что против Светланы работает очень сильный маг. Она изо всех сил старается его побороть, но нужно очень много денег на золотой песок и алмазную пыль для специальной церемонии астрального удара.
Смущаясь, Светлана призналась мне, что пообещала колдунье сто тысяч. Десять дала в задаток. На нее словно наваждение нашло, да и колдунья пообещала, что эти деньги вернутся к Светлане в десятикратном размере. Но тщетны были обещания бабы Любы. Вместо денег в понедельник утром заявились милиция в сопровождении налоговиков. Новую партию цемента арестовали, так как она оказалась украденной с завода, а документы на нее подложными. Тут Светлана окончательно разуверилась в магии. Позвонив бабе Любе, она сообщила, что их договор расторгается.
— Договор будет расторгнут, когда ты заплатишь сто пятьдесят тысяч, — ответила ей колдунья зло.
— За что это вдруг? У меня из-за вас чуть весь бизнес прахом не пошел, — с обидой спросила Светлана.
— А я, что ли, виновата, что у тебя такие сильные враги? — вопросом на вопрос ответила колдунья и пообещала в случае невыплаты долга, наслать на Светлану разнообразные напасти, начиная с золотухи и кончая черной немочью и безумием.
Не сдержавшись, Светлана послала бабу Любу на три буквы и сбросила звонок.
Однако настырная колдунья через минуту позвонила снова.
— У тебя есть сын и муж. Подумай о них, если собственная жизнь тебя не заботит, — послышался в трубке ее ядовитый шепоток.
Светлана отключила сотовый, сказав себе, что с нее довольно наглого вымогательства. Ничего колдунья им сделать не сможет, а все ее чары — ложь и надувательство. Однако угрозы колдуньи материализовались через три дня в виде четырех отморозков. Они подкараулили Светлану и ее мужа, когда те выходили из машины, и избили. Светлана отключилась почти сразу, избежав тем самым более тяжелых последствий. Геннадий Петрович, ее муж, пытался сопротивляться и поэтому получил больше. Сделав свое черное дело, бандиты быстро убежали, а Светлана, придя в себя, вызвала милицию. Дальше, как обычно, зафиксировали побои, сняли показания, составили фотороботы нападавших, однако так никого и не нашли. Светлана рассказала следователю, что баба Люба угрожала ей расправой. Послали наряд по указанному адресу, но о колдунье там ни слуху ни духу. Квартиру баба Люба снимала у одной пенсионерки, проживавшей с сыном в частном доме. За квартиру платила исправно. Соседей не беспокоила. Куда подевалась, никто не знал.
Однако три дня назад раздался звонок. Звонила баба Люба на сотовый Светланы. Она уже перестала скрывать свое истинное лицо, говорила не как колдунья, а как обычная бандитка.
— Слушай сюда, девочка. Менты тебе не помогут. Супротив моего колдовства они как пыль на пути урагана. Твой долг вырос втрое. Если не решишься уплатить в ближайшие дни, то мои ученики отвернут твоему мужу голову, а сыну… Сына ты вообще получишь по почте в разных посылках. Думай! Я тебе перезвоню.
Отдать пятьсот тысяч Светлана физически не могла. Счета были арестованы налоговой, а дома в сейфе оставалось чуть больше ста тысяч. Кинулась по знакомым, насобирала еще двести тысяч. Нет, она и не думала платить вымогательнице. Деньги нужны были как приманка. Когда баба Люба перезвонила, Светлана сказала, что пока нашла только триста тысяч. Колдунья ответила, что для начала сгодится и назначила встречу на рынке. Туда Светлана пришла не одна, а сопровождаемая сотрудниками милиции в штатском. Только колдунья оказалась хитрее и не пришла в назначенный час, но позвонила Светлане вечером и сказала:
— Все, Света, мне надоело быть с тобой доброй. Хотела кинуть, сдать. Теперь умоешься кровью. Ясно тебе? Кровью!
Оставался один выход — нанять телохранителя.
— Что, Евгения Максимовна, приходилось вам в своей практике сталкиваться с колдунами? — спросила Светлана у меня, закончив рассказ.
— Чаще, чем вы можете себе представить, — ответила я. — Еще во времена КГБ в Западной Германии нашему спецподразделению дали задание вырвать советского дипломата из сатанинской секты. Так вот, во владении секты находился целый замок. Ваша колдунья по сравнению с теми — мелкая шарлатанка.
— Но у нее все равно есть какая-то сила. Многое, что она со мной проделывала, нельзя объяснить наукой или чем еще, — сказала Светлана задумчиво.
— Лично я в вашем рассказе не услышала ничего необъяснимого, — пожала я плечами. — Эта баба Люба немного разбирается в гипнозе, владеет азами нейролингвистического программирования, а свое невежество компенсирует, подливая клиентам ядовитые алкалоиды растительного происхождения, чтобы полностью подавить их волю. То, что вы не превратились в полнейшего зомби, показывает наличие у вас сильной воли.
— А как она узнала, что я сомневаюсь насчет сделки по цементу? Я же ничего не говорила, — с подковыркой спросила Светлана.
— Люди сейчас, как дети малые, верят во всякую чертовщину, — вздохнула я и разложила все по полочкам. — Колдунья имеет прикрытие из бандитов и информаторов во многих структурах. Прежде чем вам подбрасывать брошюру, они досконально изучили имеющуюся в наличии информацию, может, даже разговаривали с вашими знакомыми или поставили прослушку на телефон. Я ничему не удивлюсь. Вот скажите, разве у бизнесмена время от времени не возникает сомнений при заключении сделок. Людям вообще свойственно сомневаться. Колдунья могла просто брякнуть наугад.
— Может, и так, — кивнула Светлана.
Задняя дверца машины хлопнула — в салон села Агеева. Растирая руками щеки, она с удивлением спросила:
— Вы что, тут поселиться решили? Я там мерзну, мерзну…
— Мы с Евгенией Максимовной обговаривали детали нашего совместного предприятия, — нетерпеливо бросила Светлана и, прищурив глаза, поинтересовалась: — Неужели так все просто, и какой-то шарлатанке по силам загипнотизировать человека, чтобы он ей безропотно платил деньги? Ведь во время ее сеансов я вырубалась, а потом ничего не помнила. Знаете, как провалы в памяти. Зашла к ней, вышла, а посередине пустота. Тут, по-моему, нужно иметь особый дар.
— Говорю же вам, нет у нее дара, — сказала я упрямо. — Любого человека можно обучить этим приемам. Главное, чтобы жертва была внушаемая, верила, и еще ряд обстоятельств.
— Что, хотите сказать, вы в любой момент можете такое проделать? — подначила меня Светлана.
— Конечно, прямо сейчас, — я сделала вид, что гипноз — это так же просто, как ковыряние в носу. — Если желаете, могу ввести вас в транс, и вы забудете, как вас зовут, или вообразите себя собакой, станете лаять и пытаться чесать ногой ухо. — На самом деле я, конечно, приукрашивала, но надо же было как-то получить работу.
Услышав мои слова, Агеева в миг согрелась и выскочила из машины. Светлана же, увидев ее реакцию, сказала:
— Давайте обойдемся без транса. Верю вам на слово. Вы специалист широкого профиля.
— Жизнь заставила, — вздохнула я тяжело.
— Евгения Максимовна, я бы хотела нанять вас на работу, но как-то боязно, — проговорила Светлана. — Я уже побывала в руках одной гипнотизерши, вдруг еще вы меня так же обработаете и оберете до нитки. Введете там, ну куда вы вводите, и я потом помнить ничего не буду.
— Светлана, у меня нет привычки обирать своих клиентов. — Я даже обиделась на ее предположение. — Позвоните по телефонам, которые я вам дала, спросите, если не доверяете словам Алисы Юрьевны.
— А может, они все под гипнозом, — захихикала Светлана, но тут же извинилась: — Не обращайте внимания, это нервное. Я пошутила. Вы не обиделись?
— Нет, я сама люблю хорошую шутку, — улыбнулась я в ответ. — Кстати, против гипноза, если не применяются специальные медицинские препараты, есть простые и действенные методы. Во-первых, не вступать с предполагаемым гипнотизером в контакт, не жать протянутую руку, не давать свою, если вам хотят погадать, не слушать, что они вам говорят, и не смотреть говорящему в глаза. Второе правило: никогда не пейте и не ешьте ничего, что вам предлагают всякие подозрительные личности типа вашей бабы Любы. Когда вам что-то говорят, повторяйте про себя: «Все попытки моего подчинения потерпят крах». Или: «Мой разум чист от чужой воли, моя воля сильнее». Повторяя, сосредоточивайтесь на своих словах, а не на словах оппонента. Главное помнить, что гипноз не подействует, если вы сами ему не подчинитесь.
— И что, это сработает? — с сомнением спросила Светлана.
— На сто процентов, — убежденно сказала я, — проверено на себе. Меня до сих пор никому не удавалось загипнотизировать. Даже когда вводили легкие наркотики, я удачно сопротивлялась. Сильные же препараты любого превратят в зомби и исковеркают мозг так, что до конца дней окажешься запертым в психушке. Тут уж, как говорится, против лома нет приема.
— Ладно, Евгения Максимовна, я сегодня до вечера подумаю и перезвоню вам, чтобы сообщить свое решение, — пообещала Светлана. Под словом «подумаю» она подразумевала проверку моих рекомендаций у старых клиентов. Что ж, это ее право.
Через боковое стекло в салон заглянула Агеева. Наверно, она хотела определить, в трансе подруга или вообще отключилась. Светлана помахала ей рукой, показывая, что все в порядке, сунула мне свою визитку, а затем, попрощавшись, выбралась из машины.
Я проследила за ними взглядом. Они отошли и сели в серебристо-лимонный «Шевроле», очевидно принадлежавший Светлане. Дождавшись, пока «Шевроле» вырулит со стоянки, я двинулась в путь. Впереди было еще много дел.
Глава 2
— Назовите сумму, — попросила Светлана, догадавшись, к чему идет дело.
— Четыре тысячи, — легко ответила колдунья. — Придете завтра к девяти. За сутки перед приемом вы должны соблюдать строгий пост, пить только воду. Когда пойдете ко мне, всю дорогу повторяйте молитву для хорошего пути. — Она продиктовала молитву и свой адрес. — Все запомнили?
— Конечно, запомнила, — ответила Светлана.
В назначенное время она стояла перед дверью в колдовской вертеп, размещавшийся в обычной однокомнатной квартире пятиэтажного дома. На лестничной площадке дежурили двое братков. Они обыскали Светлану, назвав себя стражами света, проверили ее металлоискателем и лишь после этого пропустили.
В жилище ведьмы было все: и православные иконы с крестами, и идолы, и пучки колдовских трав, развешанных по стенам, обитым черной материей, сплошь изрисованной непонятными символами. Баба Люба, как и полагается колдунье, встретила Светлану за столом, заставленным мистическими приспособлениями. Колдунья оказалась вовсе не древней старухой. Тысячелетия, проведенные на земле, практически не отразились на ее внешности. На вид не больше шестидесяти. Модная стрижка, макияж, вся в золоте.
Тасуя колоду карт Таро, баба Люба предложила Светлане сесть. Та присела на жесткий, грубо сколоченный деревянный стул и собралась было изложить суть своей проблемы, как вдруг колдунья остановила ее повелительным жестом:
— Не трудись, я все знаю. Тебя тревожат соблазнительные возможности, но ты боишься сделать шаг. Только не это главное. Недруги наслали на твой дом страшное проклятие…
Баба Люба говорила и говорила, понижая голос до невнятного бормотания. Светлана почувствовала, что засыпает, вздрогнула, моргнула и чуть не вскрикнула, увидев в своей руке чашку с мутно-коричневой жидкостью. Во рту ощущался странный вкус, немного смахивающий на тыквенные семечки. Напротив сидела колдунья и с деловым видом пересчитывала деньги. Перед глазами Светланы проплыли восемь пятисотрублевых купюр. Перегнув купюры пополам, колдунья сунула их в черную шкатулку, украшенную черепами.
— За амулет заплатите в среду, как договорились двенадцать тысяч. Если надумаете, я сотворю для вас хороший оберег. На сегодня все. До свидания, и да пребудет с вами бог.
Сил возражать не было. Ощущая себя полнейшей дурой, Светлана направилась к выходу, потом все же опомнилась и спросила. — Так что же насчет поставщика?
— Смело заключай договор, — ответила колдунья. — Я поставила защиту. Вас ждет большая прибыль. Я вижу на витрине магазина щит с надписью «Скидка на цемент 15 %».
Визит произвел на Светлану неизгладимое впечатление. Весь последующий день ее клонило в сон, подташнивало и слышались какие-то голоса. Ночью снились кошмары.
Утром она поехала к поставщику и заключила договор на поставку цемента. В ее магазинах он продавался с пятнадцатипроцентной скидкой. Это привлекло множество новых клиентов, которые помимо цемента брали заодно и другие стройматериалы. В течение недели бизнес круто пошел в гору. Сама того не желая, Светлана уверовала в магическую силу бабы Любы, стала ходить на ее сеансы, купила амулет Меркурия, помогающий в торговых операциях, заплатила кругленькую сумму за снятие проклятия и тому подобное. Но без всякой на то причины все, чего Светлана добилась, в один прекрасный день начало разваливаться. Несколько сделок, которые баба Люба посоветовала заключить, принесли колоссальные убытки. Сантехника от одного поставщика оказалась со скрытым дефектом. Товар другого забраковали в санэпидстанции. Оба поставщика скрылись в неизвестном направлении, оставив Светлану с грудой никому не нужного хлама. Светлана предъявила свои претензии колдунье. В ответ баба Люба заявила, что против Светланы работает очень сильный маг. Она изо всех сил старается его побороть, но нужно очень много денег на золотой песок и алмазную пыль для специальной церемонии астрального удара.
Смущаясь, Светлана призналась мне, что пообещала колдунье сто тысяч. Десять дала в задаток. На нее словно наваждение нашло, да и колдунья пообещала, что эти деньги вернутся к Светлане в десятикратном размере. Но тщетны были обещания бабы Любы. Вместо денег в понедельник утром заявились милиция в сопровождении налоговиков. Новую партию цемента арестовали, так как она оказалась украденной с завода, а документы на нее подложными. Тут Светлана окончательно разуверилась в магии. Позвонив бабе Любе, она сообщила, что их договор расторгается.
— Договор будет расторгнут, когда ты заплатишь сто пятьдесят тысяч, — ответила ей колдунья зло.
— За что это вдруг? У меня из-за вас чуть весь бизнес прахом не пошел, — с обидой спросила Светлана.
— А я, что ли, виновата, что у тебя такие сильные враги? — вопросом на вопрос ответила колдунья и пообещала в случае невыплаты долга, наслать на Светлану разнообразные напасти, начиная с золотухи и кончая черной немочью и безумием.
Не сдержавшись, Светлана послала бабу Любу на три буквы и сбросила звонок.
Однако настырная колдунья через минуту позвонила снова.
— У тебя есть сын и муж. Подумай о них, если собственная жизнь тебя не заботит, — послышался в трубке ее ядовитый шепоток.
Светлана отключила сотовый, сказав себе, что с нее довольно наглого вымогательства. Ничего колдунья им сделать не сможет, а все ее чары — ложь и надувательство. Однако угрозы колдуньи материализовались через три дня в виде четырех отморозков. Они подкараулили Светлану и ее мужа, когда те выходили из машины, и избили. Светлана отключилась почти сразу, избежав тем самым более тяжелых последствий. Геннадий Петрович, ее муж, пытался сопротивляться и поэтому получил больше. Сделав свое черное дело, бандиты быстро убежали, а Светлана, придя в себя, вызвала милицию. Дальше, как обычно, зафиксировали побои, сняли показания, составили фотороботы нападавших, однако так никого и не нашли. Светлана рассказала следователю, что баба Люба угрожала ей расправой. Послали наряд по указанному адресу, но о колдунье там ни слуху ни духу. Квартиру баба Люба снимала у одной пенсионерки, проживавшей с сыном в частном доме. За квартиру платила исправно. Соседей не беспокоила. Куда подевалась, никто не знал.
Однако три дня назад раздался звонок. Звонила баба Люба на сотовый Светланы. Она уже перестала скрывать свое истинное лицо, говорила не как колдунья, а как обычная бандитка.
— Слушай сюда, девочка. Менты тебе не помогут. Супротив моего колдовства они как пыль на пути урагана. Твой долг вырос втрое. Если не решишься уплатить в ближайшие дни, то мои ученики отвернут твоему мужу голову, а сыну… Сына ты вообще получишь по почте в разных посылках. Думай! Я тебе перезвоню.
Отдать пятьсот тысяч Светлана физически не могла. Счета были арестованы налоговой, а дома в сейфе оставалось чуть больше ста тысяч. Кинулась по знакомым, насобирала еще двести тысяч. Нет, она и не думала платить вымогательнице. Деньги нужны были как приманка. Когда баба Люба перезвонила, Светлана сказала, что пока нашла только триста тысяч. Колдунья ответила, что для начала сгодится и назначила встречу на рынке. Туда Светлана пришла не одна, а сопровождаемая сотрудниками милиции в штатском. Только колдунья оказалась хитрее и не пришла в назначенный час, но позвонила Светлане вечером и сказала:
— Все, Света, мне надоело быть с тобой доброй. Хотела кинуть, сдать. Теперь умоешься кровью. Ясно тебе? Кровью!
Оставался один выход — нанять телохранителя.
— Что, Евгения Максимовна, приходилось вам в своей практике сталкиваться с колдунами? — спросила Светлана у меня, закончив рассказ.
— Чаще, чем вы можете себе представить, — ответила я. — Еще во времена КГБ в Западной Германии нашему спецподразделению дали задание вырвать советского дипломата из сатанинской секты. Так вот, во владении секты находился целый замок. Ваша колдунья по сравнению с теми — мелкая шарлатанка.
— Но у нее все равно есть какая-то сила. Многое, что она со мной проделывала, нельзя объяснить наукой или чем еще, — сказала Светлана задумчиво.
— Лично я в вашем рассказе не услышала ничего необъяснимого, — пожала я плечами. — Эта баба Люба немного разбирается в гипнозе, владеет азами нейролингвистического программирования, а свое невежество компенсирует, подливая клиентам ядовитые алкалоиды растительного происхождения, чтобы полностью подавить их волю. То, что вы не превратились в полнейшего зомби, показывает наличие у вас сильной воли.
— А как она узнала, что я сомневаюсь насчет сделки по цементу? Я же ничего не говорила, — с подковыркой спросила Светлана.
— Люди сейчас, как дети малые, верят во всякую чертовщину, — вздохнула я и разложила все по полочкам. — Колдунья имеет прикрытие из бандитов и информаторов во многих структурах. Прежде чем вам подбрасывать брошюру, они досконально изучили имеющуюся в наличии информацию, может, даже разговаривали с вашими знакомыми или поставили прослушку на телефон. Я ничему не удивлюсь. Вот скажите, разве у бизнесмена время от времени не возникает сомнений при заключении сделок. Людям вообще свойственно сомневаться. Колдунья могла просто брякнуть наугад.
— Может, и так, — кивнула Светлана.
Задняя дверца машины хлопнула — в салон села Агеева. Растирая руками щеки, она с удивлением спросила:
— Вы что, тут поселиться решили? Я там мерзну, мерзну…
— Мы с Евгенией Максимовной обговаривали детали нашего совместного предприятия, — нетерпеливо бросила Светлана и, прищурив глаза, поинтересовалась: — Неужели так все просто, и какой-то шарлатанке по силам загипнотизировать человека, чтобы он ей безропотно платил деньги? Ведь во время ее сеансов я вырубалась, а потом ничего не помнила. Знаете, как провалы в памяти. Зашла к ней, вышла, а посередине пустота. Тут, по-моему, нужно иметь особый дар.
— Говорю же вам, нет у нее дара, — сказала я упрямо. — Любого человека можно обучить этим приемам. Главное, чтобы жертва была внушаемая, верила, и еще ряд обстоятельств.
— Что, хотите сказать, вы в любой момент можете такое проделать? — подначила меня Светлана.
— Конечно, прямо сейчас, — я сделала вид, что гипноз — это так же просто, как ковыряние в носу. — Если желаете, могу ввести вас в транс, и вы забудете, как вас зовут, или вообразите себя собакой, станете лаять и пытаться чесать ногой ухо. — На самом деле я, конечно, приукрашивала, но надо же было как-то получить работу.
Услышав мои слова, Агеева в миг согрелась и выскочила из машины. Светлана же, увидев ее реакцию, сказала:
— Давайте обойдемся без транса. Верю вам на слово. Вы специалист широкого профиля.
— Жизнь заставила, — вздохнула я тяжело.
— Евгения Максимовна, я бы хотела нанять вас на работу, но как-то боязно, — проговорила Светлана. — Я уже побывала в руках одной гипнотизерши, вдруг еще вы меня так же обработаете и оберете до нитки. Введете там, ну куда вы вводите, и я потом помнить ничего не буду.
— Светлана, у меня нет привычки обирать своих клиентов. — Я даже обиделась на ее предположение. — Позвоните по телефонам, которые я вам дала, спросите, если не доверяете словам Алисы Юрьевны.
— А может, они все под гипнозом, — захихикала Светлана, но тут же извинилась: — Не обращайте внимания, это нервное. Я пошутила. Вы не обиделись?
— Нет, я сама люблю хорошую шутку, — улыбнулась я в ответ. — Кстати, против гипноза, если не применяются специальные медицинские препараты, есть простые и действенные методы. Во-первых, не вступать с предполагаемым гипнотизером в контакт, не жать протянутую руку, не давать свою, если вам хотят погадать, не слушать, что они вам говорят, и не смотреть говорящему в глаза. Второе правило: никогда не пейте и не ешьте ничего, что вам предлагают всякие подозрительные личности типа вашей бабы Любы. Когда вам что-то говорят, повторяйте про себя: «Все попытки моего подчинения потерпят крах». Или: «Мой разум чист от чужой воли, моя воля сильнее». Повторяя, сосредоточивайтесь на своих словах, а не на словах оппонента. Главное помнить, что гипноз не подействует, если вы сами ему не подчинитесь.
— И что, это сработает? — с сомнением спросила Светлана.
— На сто процентов, — убежденно сказала я, — проверено на себе. Меня до сих пор никому не удавалось загипнотизировать. Даже когда вводили легкие наркотики, я удачно сопротивлялась. Сильные же препараты любого превратят в зомби и исковеркают мозг так, что до конца дней окажешься запертым в психушке. Тут уж, как говорится, против лома нет приема.
— Ладно, Евгения Максимовна, я сегодня до вечера подумаю и перезвоню вам, чтобы сообщить свое решение, — пообещала Светлана. Под словом «подумаю» она подразумевала проверку моих рекомендаций у старых клиентов. Что ж, это ее право.
Через боковое стекло в салон заглянула Агеева. Наверно, она хотела определить, в трансе подруга или вообще отключилась. Светлана помахала ей рукой, показывая, что все в порядке, сунула мне свою визитку, а затем, попрощавшись, выбралась из машины.
Я проследила за ними взглядом. Они отошли и сели в серебристо-лимонный «Шевроле», очевидно принадлежавший Светлане. Дождавшись, пока «Шевроле» вырулит со стоянки, я двинулась в путь. Впереди было еще много дел.
Глава 2
Передо мной на столе в разобранном виде лежали два пистолета. Закончив чистить оружие после посещения тира, я поставила секундомер и на скорость стала собирать «Гюрзу», который удалось достать по большому блату. Такими пистолетами вооружены телохранители президента. Девять миллиметров, вес девятьсот восемьдесят пять граммов, емкость магазина восемнадцать патронов, с пятидесяти метров пробивает бронежилет, а со ста — салоны автомобилей. Незаменим, когда противников много и все на машинах. Прост и удобен в обращении, два автоматических предохранителя.
Отложив его в сторону, я взялась за «Малыш» — малогабаритный пистолет, который легко спрятать даже под вечерним платьем. Обойма с пятью патронами, прицельная стрельба всего на десять метров, зато на убой. Однако, несмотря на все плюсы пистолетов, я их все-таки недолюбливала. В самый ответственный момент они могли заклинить, чего не происходило с револьверами. Кроме того, стрелять из револьвера можно сразу, как только вытащишь его из кобуры, не надо тратить драгоценные секунды на передергивание затвора, досылающего патрон в пистолете. Для профессии телохранителя, в экстренной ситуации, где на кону стоит жизнь клиента и твоя собственная — это достоинство основополагающее. Еще: револьверные патроны с тупоконечной пулей, которая обладает большим останавливающим действием, необычайно эффективны. Получив такую пулю, противник сразу лишается способности двигаться. В то время как, например, пуля от «калашникова» прошивает насквозь, но не останавливает человека, если не поражены жизненно важные органы. Поэтому и «Гюрзу», и «Малыша» я брала на дело как дополнительное средство, чтобы иметь время на перезарядку револьвера. В самый неподходящий момент в комнату вошла тетя Мила, моя тетушка, у которой я жила, переехав из Владивостока в Тарасов после смерти матери и скоропалительной повторной женитьбы отца.
— Женя, мне надо с тобой серьезно поговорить, — подступила ко мне тетя Мила. — Брось свои железки, потом будешь ковыряться.
— Тетя, я, между прочим, на рекорд шла, — с укором сказала я, посмотрев на секундомер.
— Женя, нормальные девушки не сидят дома и не играют с оружием, а выходят замуж и воспитывают детей, — назидательным тоном затянула тетя Мила старую песню.
Я поспешила сменить тему, спросив:
— У тебя было какое-то важное дело ко мне, помнишь?
— Ах да, вспомнила. Только не говори, что это ерунда.
— Ты про новогодние праздники? — догадалась я.
— Да, осталась неделя. Я заранее так все прикидываю, планирую, что приготовить. Но как бы мне в новогоднюю ночь не остаться у праздничного стола одной, — проговорила тетя Мила с печалью. — Скажи мне точно, ты на Новый год будешь дома или опять куда-нибудь умчишься со своей работой? Я могла бы пойти к Марии Александровне, она меня приглашала. Но боюсь, что ты придешь и будешь тут сидеть одна.
— Можешь не волноваться, я о себе как-нибудь позабочусь, — буркнула я недовольно. — Извини, конечно, только мне трудно сказать, где я окажусь в Новый год, потому что сама не знаю. Мне сейчас подвернулась новая работа, выгодное предложение. Как бы не пришлось отмечать Новый год с клиентами.
— Ох уж эта твоя работа! Как она мне не нравится, Женя, — начала тетя, потом, помолчав некоторое время, продолжила: — Женя, знаешь…
— Что? — Я посмотрела на тетю Милу.
— Ничего, — быстро ответила тетя Мила и взялась за ручку двери. В эту же секунду я вскочила со стула и аккуратно придержала тетю за плечо.
— Что значит «ничего»? Я же чувствую, что ты что-то важное хотела сказать.
— Важное? — переспросила тетя Мила. — Ну я решила не приставать, поняв, что тебе может не понравиться.
— Тетя, давай все выкладывай, — потребовала я в ультимативной форме. — Ведь знаю, ты все равно не отстанешь.
— Я, как бы это сказать… — Тетя Мила не могла подобрать слов, наконец, собралась и с облегчением выпалила: — Я готовила кое-какие блюда в качестве эксперимента. Не продегустируешь ли?
— Это все, что ли? — разочарованно протянула я. — А я уж было испугалась, что ты пристукнула сантехника из ЖЭКа, который нам краны чинил, и не знаешь, что делать с телом.
— Ну ты скажешь тоже, — улыбнулась тетя Мила.
Вместе мы пошли на кухню пробовать ее шедевры.
— Можно было бы оставить дегустацию на вечер, — предложила я, однако тетя возразила, заявив, что до вечера измучается. Дегустация началась с мясных блюд. Тетя отрезала маленький кусочек и подавала мне, спрашивая, достойно ли блюдо занимать новогодний стол. Я отвечала, замечая отсутствующее выражение на лице тети. Казалось, что в данный момент она думает вовсе не о кулинарии.
— Это что, рыбная котлета? — поинтересовалась я, пережевывая очередной образец.
— А, что? — очнулась тетя от своей задумчивости.
Я повторила вопрос.
— Нет, фаршированная щука, блюдо из еврейской кухни, — ответила тетя Мила рассеянно.
— А это? — Я взяла с тарелки кусочек белого мяса, похожего на куриное, в томатном соусе.
— Грузинское чахохбили, — пояснила тетя со вздохом. — Окорочка перчат, солят, заливают смесью вермута с джином — и в духовку. Потом готовят томатный соус.
— Вкусно, — кивнула я, проглотив, нанизала на вилку кусочек с другого блюда, который оказался свиной вырезкой в клюквенном соусе.
— Я купила еще зайца, а теперь думаю, какой к нему делать гарнир — картошку или рис? — С трагическим видом тетя Мила посмотрела в окно. — Эх, Женя, Женя, почему ты не умеешь готовить?
— Я не не умею, — обиделась я. — Если бы я всерьез начала заниматься этим, то готовила бы не хуже тебя.
— Правда? — Тетя с надеждой глянула на меня.
— Правда, — подтвердила я уверенно и поправила: — Но у меня нет на это ни времени, ни желания.
— Зато у тебя есть желание бегать где-то по ночам, стрелять из пистолетов и подвергать свою жизнь опасности, — горько сказала тетя Мила. — Я всегда желала тебе только добра, поверь мне, Женя.
— Тетя, давай говори, что ты хочешь мне сказать, не мучайся, — проговорила я с улыбкой. Лицо тети Милы удивленно вытянулось.
— Ой, тетя, я ведь тебя знаю, не притворяйся, — засмеялась я.
— Женя, а ты не заругаешься? — с опаской спросила тетя Мила.
Я напряглась. Подобные заявления не предвещали ничего хорошего. Спокойно и весело я произнесла:
— Обещаю, тетя, не заругаюсь.
— И не применишь ко мне физическую силу? — продолжала тетя. — Я, конечно, знаю, что тебе совесть не позволит причинить мне боль, но в некоторых ситуациях…
— Да что ты такое натворила? — не выдержала я, подходя к ней с вилкой.
— Хорошо, скажу. — Защищаясь, тетя выставила вперед руки. — Только положи вилку.
Я заметила, что все еще держу в руках этот столовый прибор, со смущенным видом положила вилку на тарелку и села.
— У Марии Александровны есть компьютер, ей сын подарил на день рождения. Помнишь, это бизнесмен, с которым мы хотели тебя познакомить, — зашла тетя издалека, — но ты не захотела.
— Да, я его великолепно помню, кавалер хоть куда, — кивнула я, а мысленно добавила: «Жаль, что голубой».
— И вот мы с Марией Александровной занимались Интернетом. Ей показал, как это делается, мальчишка из сервиса, а она показывала мне. Там столько интересного, всякие темы: и искусство, и литература. Совершенно случайно мы попали на страничку «Знакомства». — Всем своим видом тетя постаралась показать, насколько это было случайно и мимолетно. — Я решила посмотреть, может, там кто-нибудь и для меня найдется. Мы с Марией Александровной покатывались со смеху, разглядывая фото претендентов. Они там такое пишут о себе! Потом вдруг раз, смотрю — хороший парень, молодой, симпатичный, вдовец. Ну и я… то есть Мария Александровна мне подсказала — говорит, у тебя же есть милая племянница, познакомь ее с ним. Я ей отвечаю: Жене не понравится, она не любит этого. А Мария пристала, и все.
— Она, в общем, тебя силой заставила, — мрачно пробормотала я, отодвигая в сторону бокал.
— Да, силой, — кивнула тетя Мила, виновато улыбнувшись. — Я от твоего имени написала ему письмо, описала, какая ты, что у тебя собственное дело, приносящее стабильный заработок, сообщила о занятиях спортом. Чтобы сделать тебя более привлекательной, я немного присочинила, что ты умеешь готовить, выращиваешь комнатные цветы, вяжешь… — Увидев мои округлившиеся глаза, тетя Мила поспешно объяснила: — Женя, не волнуйся. Когда вы познакомитесь, он про вязание и не вспомнит.
— Ну ты даешь! — только и смогла выговорить я. — Спасибо, что не записала меня в кружок хорового пения и народных ремесел.
— Женя, я написала о тебе только хорошее, — заверила меня тетя Мила. — Что ты не пьешь, проводишь вечера дома, стираешь, отлично готовишь и слушаешь классическую музыку… Неудивительно, что он согласился на тебе жениться.
— Хм, прямо вот так в первый день и согласился? — хмыкнула я, стараясь представить себе этого чудака.
— Почему сразу? Мы, то есть вы, некоторое время переписывались перед этим. — Тетя Мила мечтательно закатила глаза. — Он такие чудесные письма писал.
— Что значит некоторое время? — ошарашенно спросила я.
— Мы три месяца переписывались. Как порядочная девушка, я отклонила его первое предложение через месяц. А вчера написала, что подумаю, — ответила тетя, вполне довольная собой. — Женя, ну не дуйся. Это отличный парень. Ему тридцать. Владелец модельного агентства в Лондоне с доходом сто тысяч долларов в год. Свой дом в пригороде. Любит детей, обожает английскую поэзию…
— Он что, еще и иностранец? — спросила я, вовсе обалдев от тетиных проделок.
— Да, Стив Мелоун. Кстати, сейчас он путешествует по России, чтобы написать книгу. Хорошо знает русский, — ответила тетя и тут же предложила: — Женя, а не хочешь рулетика со сливочным кремом к чаю?
— Нет, спасибо. У меня что-то аппетит пропал, — процедила я. — Значит, он согласен жениться?
— Да. А ты как на это смотришь?
Я молчала. Не дождавшись ответа, тетя вышла из кухни, а вернулась уже с распечатанным на компьютере листом. С него на меня смотрел смуглый черноволосый мужчина с голубыми глазами, вполне симпатичный.
— А что ты на это скажешь?
— Я на это скажу, — произнесла я с расстановкой, — бери этого Стива Мелоуна и выходи за него замуж сама. Вы так чудно общались эти три месяца, что мне, ей-богу, совестно разбивать вас.
— Женя, ты что? Он мне почти в сыновья годится! — возмутилась тетя Мила.
— Ничего, сейчас это модно, — сказала я, сохраняя на лице серьезное выражение, — выйдешь за него, махнешь в Лондон, а квартиру оставишь мне.
— Подожди, Женя, уж не хочешь ли ты от меня избавиться? — с подозрением спросила тетя Мила.
Я не выдержала и расхохоталась.
— Чего смеешься? — не поняла тетя.
— И ты еще спрашиваешь? — спросила я, утирая выступившие на глазах слезы. — Сватаешь меня за какого-то прохиндея, а сама заявляешь, что я хочу от тебя избавиться.
— Он не прохиндей, — вступилась тетя Мила за англичанина. — Он, может, в эту минуту сидит в нашей гостинице и ждет твоего звонка. Он написал мне, что без ответа не уедет из России.
Привез с собой обручальное кольцо с золотистым бриллиантом в четыре карата за семьдесят тысяч долларов. Видишь, как он серьезно настроен.
— Вижу, — ухмыльнулась я. — Годовой доход, значит, сто тысяч, а кольцо купил за семьдесят. Что, ему остальных хватило оплатить все счета? Большой дом в Англии — его содержание обходится весьма недешево плюс другие расходы. А ведь еще свадьба впереди. Англичанин бы так не поступил, не купил бы такое кольцо девушке, с которой познакомился по Интернету. Это полнейшая туфта.
— Может, он копил, — предположила тетя.
— Да, с первого класса, — усмехнулась я.
— Так ты что, ему даже не позвонишь? — опечаленно спросила тетя Мила. — Я чувствую такую неловкость. Человек ждет.
— Я буду чувствовать неловкость, если позвоню. У меня нет времени расшаркиваться тут перед каждым встречным, — отрезала я. — Позвони ему сама. Скажи, что я ушла в монастырь или меня похитили пришельцы, короче, придумаешь что-нибудь.
Отложив его в сторону, я взялась за «Малыш» — малогабаритный пистолет, который легко спрятать даже под вечерним платьем. Обойма с пятью патронами, прицельная стрельба всего на десять метров, зато на убой. Однако, несмотря на все плюсы пистолетов, я их все-таки недолюбливала. В самый ответственный момент они могли заклинить, чего не происходило с револьверами. Кроме того, стрелять из револьвера можно сразу, как только вытащишь его из кобуры, не надо тратить драгоценные секунды на передергивание затвора, досылающего патрон в пистолете. Для профессии телохранителя, в экстренной ситуации, где на кону стоит жизнь клиента и твоя собственная — это достоинство основополагающее. Еще: револьверные патроны с тупоконечной пулей, которая обладает большим останавливающим действием, необычайно эффективны. Получив такую пулю, противник сразу лишается способности двигаться. В то время как, например, пуля от «калашникова» прошивает насквозь, но не останавливает человека, если не поражены жизненно важные органы. Поэтому и «Гюрзу», и «Малыша» я брала на дело как дополнительное средство, чтобы иметь время на перезарядку револьвера. В самый неподходящий момент в комнату вошла тетя Мила, моя тетушка, у которой я жила, переехав из Владивостока в Тарасов после смерти матери и скоропалительной повторной женитьбы отца.
— Женя, мне надо с тобой серьезно поговорить, — подступила ко мне тетя Мила. — Брось свои железки, потом будешь ковыряться.
— Тетя, я, между прочим, на рекорд шла, — с укором сказала я, посмотрев на секундомер.
— Женя, нормальные девушки не сидят дома и не играют с оружием, а выходят замуж и воспитывают детей, — назидательным тоном затянула тетя Мила старую песню.
Я поспешила сменить тему, спросив:
— У тебя было какое-то важное дело ко мне, помнишь?
— Ах да, вспомнила. Только не говори, что это ерунда.
— Ты про новогодние праздники? — догадалась я.
— Да, осталась неделя. Я заранее так все прикидываю, планирую, что приготовить. Но как бы мне в новогоднюю ночь не остаться у праздничного стола одной, — проговорила тетя Мила с печалью. — Скажи мне точно, ты на Новый год будешь дома или опять куда-нибудь умчишься со своей работой? Я могла бы пойти к Марии Александровне, она меня приглашала. Но боюсь, что ты придешь и будешь тут сидеть одна.
— Можешь не волноваться, я о себе как-нибудь позабочусь, — буркнула я недовольно. — Извини, конечно, только мне трудно сказать, где я окажусь в Новый год, потому что сама не знаю. Мне сейчас подвернулась новая работа, выгодное предложение. Как бы не пришлось отмечать Новый год с клиентами.
— Ох уж эта твоя работа! Как она мне не нравится, Женя, — начала тетя, потом, помолчав некоторое время, продолжила: — Женя, знаешь…
— Что? — Я посмотрела на тетю Милу.
— Ничего, — быстро ответила тетя Мила и взялась за ручку двери. В эту же секунду я вскочила со стула и аккуратно придержала тетю за плечо.
— Что значит «ничего»? Я же чувствую, что ты что-то важное хотела сказать.
— Важное? — переспросила тетя Мила. — Ну я решила не приставать, поняв, что тебе может не понравиться.
— Тетя, давай все выкладывай, — потребовала я в ультимативной форме. — Ведь знаю, ты все равно не отстанешь.
— Я, как бы это сказать… — Тетя Мила не могла подобрать слов, наконец, собралась и с облегчением выпалила: — Я готовила кое-какие блюда в качестве эксперимента. Не продегустируешь ли?
— Это все, что ли? — разочарованно протянула я. — А я уж было испугалась, что ты пристукнула сантехника из ЖЭКа, который нам краны чинил, и не знаешь, что делать с телом.
— Ну ты скажешь тоже, — улыбнулась тетя Мила.
Вместе мы пошли на кухню пробовать ее шедевры.
— Можно было бы оставить дегустацию на вечер, — предложила я, однако тетя возразила, заявив, что до вечера измучается. Дегустация началась с мясных блюд. Тетя отрезала маленький кусочек и подавала мне, спрашивая, достойно ли блюдо занимать новогодний стол. Я отвечала, замечая отсутствующее выражение на лице тети. Казалось, что в данный момент она думает вовсе не о кулинарии.
— Это что, рыбная котлета? — поинтересовалась я, пережевывая очередной образец.
— А, что? — очнулась тетя от своей задумчивости.
Я повторила вопрос.
— Нет, фаршированная щука, блюдо из еврейской кухни, — ответила тетя Мила рассеянно.
— А это? — Я взяла с тарелки кусочек белого мяса, похожего на куриное, в томатном соусе.
— Грузинское чахохбили, — пояснила тетя со вздохом. — Окорочка перчат, солят, заливают смесью вермута с джином — и в духовку. Потом готовят томатный соус.
— Вкусно, — кивнула я, проглотив, нанизала на вилку кусочек с другого блюда, который оказался свиной вырезкой в клюквенном соусе.
— Я купила еще зайца, а теперь думаю, какой к нему делать гарнир — картошку или рис? — С трагическим видом тетя Мила посмотрела в окно. — Эх, Женя, Женя, почему ты не умеешь готовить?
— Я не не умею, — обиделась я. — Если бы я всерьез начала заниматься этим, то готовила бы не хуже тебя.
— Правда? — Тетя с надеждой глянула на меня.
— Правда, — подтвердила я уверенно и поправила: — Но у меня нет на это ни времени, ни желания.
— Зато у тебя есть желание бегать где-то по ночам, стрелять из пистолетов и подвергать свою жизнь опасности, — горько сказала тетя Мила. — Я всегда желала тебе только добра, поверь мне, Женя.
— Тетя, давай говори, что ты хочешь мне сказать, не мучайся, — проговорила я с улыбкой. Лицо тети Милы удивленно вытянулось.
— Ой, тетя, я ведь тебя знаю, не притворяйся, — засмеялась я.
— Женя, а ты не заругаешься? — с опаской спросила тетя Мила.
Я напряглась. Подобные заявления не предвещали ничего хорошего. Спокойно и весело я произнесла:
— Обещаю, тетя, не заругаюсь.
— И не применишь ко мне физическую силу? — продолжала тетя. — Я, конечно, знаю, что тебе совесть не позволит причинить мне боль, но в некоторых ситуациях…
— Да что ты такое натворила? — не выдержала я, подходя к ней с вилкой.
— Хорошо, скажу. — Защищаясь, тетя выставила вперед руки. — Только положи вилку.
Я заметила, что все еще держу в руках этот столовый прибор, со смущенным видом положила вилку на тарелку и села.
— У Марии Александровны есть компьютер, ей сын подарил на день рождения. Помнишь, это бизнесмен, с которым мы хотели тебя познакомить, — зашла тетя издалека, — но ты не захотела.
— Да, я его великолепно помню, кавалер хоть куда, — кивнула я, а мысленно добавила: «Жаль, что голубой».
— И вот мы с Марией Александровной занимались Интернетом. Ей показал, как это делается, мальчишка из сервиса, а она показывала мне. Там столько интересного, всякие темы: и искусство, и литература. Совершенно случайно мы попали на страничку «Знакомства». — Всем своим видом тетя постаралась показать, насколько это было случайно и мимолетно. — Я решила посмотреть, может, там кто-нибудь и для меня найдется. Мы с Марией Александровной покатывались со смеху, разглядывая фото претендентов. Они там такое пишут о себе! Потом вдруг раз, смотрю — хороший парень, молодой, симпатичный, вдовец. Ну и я… то есть Мария Александровна мне подсказала — говорит, у тебя же есть милая племянница, познакомь ее с ним. Я ей отвечаю: Жене не понравится, она не любит этого. А Мария пристала, и все.
— Она, в общем, тебя силой заставила, — мрачно пробормотала я, отодвигая в сторону бокал.
— Да, силой, — кивнула тетя Мила, виновато улыбнувшись. — Я от твоего имени написала ему письмо, описала, какая ты, что у тебя собственное дело, приносящее стабильный заработок, сообщила о занятиях спортом. Чтобы сделать тебя более привлекательной, я немного присочинила, что ты умеешь готовить, выращиваешь комнатные цветы, вяжешь… — Увидев мои округлившиеся глаза, тетя Мила поспешно объяснила: — Женя, не волнуйся. Когда вы познакомитесь, он про вязание и не вспомнит.
— Ну ты даешь! — только и смогла выговорить я. — Спасибо, что не записала меня в кружок хорового пения и народных ремесел.
— Женя, я написала о тебе только хорошее, — заверила меня тетя Мила. — Что ты не пьешь, проводишь вечера дома, стираешь, отлично готовишь и слушаешь классическую музыку… Неудивительно, что он согласился на тебе жениться.
— Хм, прямо вот так в первый день и согласился? — хмыкнула я, стараясь представить себе этого чудака.
— Почему сразу? Мы, то есть вы, некоторое время переписывались перед этим. — Тетя Мила мечтательно закатила глаза. — Он такие чудесные письма писал.
— Что значит некоторое время? — ошарашенно спросила я.
— Мы три месяца переписывались. Как порядочная девушка, я отклонила его первое предложение через месяц. А вчера написала, что подумаю, — ответила тетя, вполне довольная собой. — Женя, ну не дуйся. Это отличный парень. Ему тридцать. Владелец модельного агентства в Лондоне с доходом сто тысяч долларов в год. Свой дом в пригороде. Любит детей, обожает английскую поэзию…
— Он что, еще и иностранец? — спросила я, вовсе обалдев от тетиных проделок.
— Да, Стив Мелоун. Кстати, сейчас он путешествует по России, чтобы написать книгу. Хорошо знает русский, — ответила тетя и тут же предложила: — Женя, а не хочешь рулетика со сливочным кремом к чаю?
— Нет, спасибо. У меня что-то аппетит пропал, — процедила я. — Значит, он согласен жениться?
— Да. А ты как на это смотришь?
Я молчала. Не дождавшись ответа, тетя вышла из кухни, а вернулась уже с распечатанным на компьютере листом. С него на меня смотрел смуглый черноволосый мужчина с голубыми глазами, вполне симпатичный.
— А что ты на это скажешь?
— Я на это скажу, — произнесла я с расстановкой, — бери этого Стива Мелоуна и выходи за него замуж сама. Вы так чудно общались эти три месяца, что мне, ей-богу, совестно разбивать вас.
— Женя, ты что? Он мне почти в сыновья годится! — возмутилась тетя Мила.
— Ничего, сейчас это модно, — сказала я, сохраняя на лице серьезное выражение, — выйдешь за него, махнешь в Лондон, а квартиру оставишь мне.
— Подожди, Женя, уж не хочешь ли ты от меня избавиться? — с подозрением спросила тетя Мила.
Я не выдержала и расхохоталась.
— Чего смеешься? — не поняла тетя.
— И ты еще спрашиваешь? — спросила я, утирая выступившие на глазах слезы. — Сватаешь меня за какого-то прохиндея, а сама заявляешь, что я хочу от тебя избавиться.
— Он не прохиндей, — вступилась тетя Мила за англичанина. — Он, может, в эту минуту сидит в нашей гостинице и ждет твоего звонка. Он написал мне, что без ответа не уедет из России.
Привез с собой обручальное кольцо с золотистым бриллиантом в четыре карата за семьдесят тысяч долларов. Видишь, как он серьезно настроен.
— Вижу, — ухмыльнулась я. — Годовой доход, значит, сто тысяч, а кольцо купил за семьдесят. Что, ему остальных хватило оплатить все счета? Большой дом в Англии — его содержание обходится весьма недешево плюс другие расходы. А ведь еще свадьба впереди. Англичанин бы так не поступил, не купил бы такое кольцо девушке, с которой познакомился по Интернету. Это полнейшая туфта.
— Может, он копил, — предположила тетя.
— Да, с первого класса, — усмехнулась я.
— Так ты что, ему даже не позвонишь? — опечаленно спросила тетя Мила. — Я чувствую такую неловкость. Человек ждет.
— Я буду чувствовать неловкость, если позвоню. У меня нет времени расшаркиваться тут перед каждым встречным, — отрезала я. — Позвони ему сама. Скажи, что я ушла в монастырь или меня похитили пришельцы, короче, придумаешь что-нибудь.