Страница:
— Да. Я найду убийцу.
Слова мои прозвучали очень даже убедительно. Во-первых, мне надо было вселить в девушку уверенность, а во-вторых, осечек-то у меня еще не случалось. Случались дела очень запутанные и сложные, но мне всегда удавалось выйти на правильный след. Наверное, талант у меня такой.
Наташа встала, вышла из кухни, а потом вернулась, протягивая мне деньги.
— Тариф твой мне известен. Надо же, когда мы разговаривали там, на даче, я и подумать не могла, что мне могут пригодиться твои услуги. А вот случилось. Здесь тысяча долларов пока.
Я положила деньги в карман.
— Ну что? Ты остаешься или едешь с нами? — На кухню вошел Мельников и обратился ко мне.
— Я пока останусь.
— Хорошо. Наталья, нам тоже надо будет с вами поговорить. Вы сможете подъехать ко мне на работу?
— Когда? — Девушка вздрогнула.
— Возможно, сегодня. Или завтра. Я позвоню вам.
— Конечно.
Наташа вышла проводить Андрея с экспертом.
— Расскажи мне о Глебе все, что знаешь, — попросила я ее, когда она вернулась. — Даже то, что тебе на первый взгляд может показаться неважным. Где работал, с кем дружил? Были ли у него какие проблемы?
— Знаю о нем я немного, — начала Наташа рассказывать, а заодно решила сварить кофе. — Он вообще не любил о себе ничего говорить, а я особенно и не спрашивала. Он меня устраивал такой, какой есть. А в последнее время работал охранником в фирме «Гарант». Они там ценные грузы сопровождали, и еще какие-то дела были.
— А друзья? У Глеба были друзья?
— Домой к нам никто не приходил. В разговорах он называл какие-то имена, если рассказывал о чем-то, только я не знаю, кто это. Да и сами имена не запомнила — невнимательно слушала. Так что, Таня, многого я рассказать тебе не смогу.
— Он из Тарасова или приезжий? Родители есть? — не отставала я с расспросами.
— Не знаю.
— Как же так? Целый год вместе живете, а ты почти ничего о нем не знаешь, — подивилась я.
— Так получилось. Глеб иногда уезжал в командировки. Куда, зачем, мне тоже неизвестно.
— Все с тобой ясно. — Я вздохнула. — Наташа, а тебе не приходило в голову, что Глеб твой мог заниматься чем-то не очень дозволенным? И вдруг он вообще бандит какой-нибудь?
— Да что ты говоришь! Если бы ты знала его, то ни за что так бы не подумала. Он очень хороший. У него принципы. Он честный был. И вообще — мужик настоящий, не то что некоторые. Я чувствовала себя рядом с ним женщиной. А большего мне и не надо было, — горячо возразила Соколова.
— Хотя бы где находится его фирма, ты знаешь? — Я не могла скрыть досады в своем голосе.
— В Ленинском районе, на Лунной. Более точного адреса у меня нет.
— А документы у Глеба остались?
— Да. Паспорт где-то лежал.
Девушка пошла в комнату искать паспорт. Я двинулась вслед за ней. Наташа долго рылась в ящиках стола, но никак не могла найти красную книжицу.
— Нет? — с тревогой спросила я.
— Может, он с собой его на работу взял, там зачем-то понадобился?
— Ладно.
На кухне мы выпили кофе, и я поехала домой. Надо было перекусить, а то большая часть дня прошла, а я даже без завтрака сегодня.
Подрулив на «девятке» к своему дому, я быстро направилась в подъезд. Меня все время не покидало чувство, что мне чего-то не хватает. И только сейчас я точно поняла, чего, — я не посоветовалась со своими драгоценными гадальными костями.
Кому-то это может показаться странным, но я часто прибегаю к их помощи. И они еще ни разу не подводили меня. Может быть, я не всегда понимала их предсказания, но это уже, как говорится, сама виновата. С головой надо дружить.
Мне так не терпелось ощутить в своих руках приятные грани «советчиков», что я даже обувь не сняла. Прямиком направилась к тумбочке, где лежал заветный мешочек. Достав кости, я подумала о предстоящем деле, а потом бережно метнула магические двенадцатигранники на ровную поверхность стола.
Ах, эти волшебные комбинации! На сей раз набор цифр был следующим — 9+36+17. Если мне не изменяет память, то мне выпало: «Страсть глупцов — поспешность: не видя помех, они действуют без оглядки».
Вот интересно. Косточки, говоря про глупцов, кого имеют в виду? Меня или другого человека? Вроде бы я ничего глупого пока не совершила. Впрочем, кто знает. Ладно. Учтем. И на всякий случай действовать будем с оглядкой. Только вот спешить все же придется.
ГЛАВА 3
ГЛАВА 4
Слова мои прозвучали очень даже убедительно. Во-первых, мне надо было вселить в девушку уверенность, а во-вторых, осечек-то у меня еще не случалось. Случались дела очень запутанные и сложные, но мне всегда удавалось выйти на правильный след. Наверное, талант у меня такой.
Наташа встала, вышла из кухни, а потом вернулась, протягивая мне деньги.
— Тариф твой мне известен. Надо же, когда мы разговаривали там, на даче, я и подумать не могла, что мне могут пригодиться твои услуги. А вот случилось. Здесь тысяча долларов пока.
Я положила деньги в карман.
— Ну что? Ты остаешься или едешь с нами? — На кухню вошел Мельников и обратился ко мне.
— Я пока останусь.
— Хорошо. Наталья, нам тоже надо будет с вами поговорить. Вы сможете подъехать ко мне на работу?
— Когда? — Девушка вздрогнула.
— Возможно, сегодня. Или завтра. Я позвоню вам.
— Конечно.
Наташа вышла проводить Андрея с экспертом.
— Расскажи мне о Глебе все, что знаешь, — попросила я ее, когда она вернулась. — Даже то, что тебе на первый взгляд может показаться неважным. Где работал, с кем дружил? Были ли у него какие проблемы?
— Знаю о нем я немного, — начала Наташа рассказывать, а заодно решила сварить кофе. — Он вообще не любил о себе ничего говорить, а я особенно и не спрашивала. Он меня устраивал такой, какой есть. А в последнее время работал охранником в фирме «Гарант». Они там ценные грузы сопровождали, и еще какие-то дела были.
— А друзья? У Глеба были друзья?
— Домой к нам никто не приходил. В разговорах он называл какие-то имена, если рассказывал о чем-то, только я не знаю, кто это. Да и сами имена не запомнила — невнимательно слушала. Так что, Таня, многого я рассказать тебе не смогу.
— Он из Тарасова или приезжий? Родители есть? — не отставала я с расспросами.
— Не знаю.
— Как же так? Целый год вместе живете, а ты почти ничего о нем не знаешь, — подивилась я.
— Так получилось. Глеб иногда уезжал в командировки. Куда, зачем, мне тоже неизвестно.
— Все с тобой ясно. — Я вздохнула. — Наташа, а тебе не приходило в голову, что Глеб твой мог заниматься чем-то не очень дозволенным? И вдруг он вообще бандит какой-нибудь?
— Да что ты говоришь! Если бы ты знала его, то ни за что так бы не подумала. Он очень хороший. У него принципы. Он честный был. И вообще — мужик настоящий, не то что некоторые. Я чувствовала себя рядом с ним женщиной. А большего мне и не надо было, — горячо возразила Соколова.
— Хотя бы где находится его фирма, ты знаешь? — Я не могла скрыть досады в своем голосе.
— В Ленинском районе, на Лунной. Более точного адреса у меня нет.
— А документы у Глеба остались?
— Да. Паспорт где-то лежал.
Девушка пошла в комнату искать паспорт. Я двинулась вслед за ней. Наташа долго рылась в ящиках стола, но никак не могла найти красную книжицу.
— Нет? — с тревогой спросила я.
— Может, он с собой его на работу взял, там зачем-то понадобился?
— Ладно.
На кухне мы выпили кофе, и я поехала домой. Надо было перекусить, а то большая часть дня прошла, а я даже без завтрака сегодня.
Подрулив на «девятке» к своему дому, я быстро направилась в подъезд. Меня все время не покидало чувство, что мне чего-то не хватает. И только сейчас я точно поняла, чего, — я не посоветовалась со своими драгоценными гадальными костями.
Кому-то это может показаться странным, но я часто прибегаю к их помощи. И они еще ни разу не подводили меня. Может быть, я не всегда понимала их предсказания, но это уже, как говорится, сама виновата. С головой надо дружить.
Мне так не терпелось ощутить в своих руках приятные грани «советчиков», что я даже обувь не сняла. Прямиком направилась к тумбочке, где лежал заветный мешочек. Достав кости, я подумала о предстоящем деле, а потом бережно метнула магические двенадцатигранники на ровную поверхность стола.
Ах, эти волшебные комбинации! На сей раз набор цифр был следующим — 9+36+17. Если мне не изменяет память, то мне выпало: «Страсть глупцов — поспешность: не видя помех, они действуют без оглядки».
Вот интересно. Косточки, говоря про глупцов, кого имеют в виду? Меня или другого человека? Вроде бы я ничего глупого пока не совершила. Впрочем, кто знает. Ладно. Учтем. И на всякий случай действовать будем с оглядкой. Только вот спешить все же придется.
ГЛАВА 3
Обычный рабочий день уже подошел к концу. Интересно, в охранной фирме «Гарант» в это время все расходятся или еще работают? Скорее всего, начальства уже нет. Если только дежурный какой. А что? Почему бы и с ним не поговорить? Сашкова он должен знать.
Я быстренько перекусила и отправилась в путь. Предварительно позвонила в справочное бюро и узнала адрес «Гаранта». К счастью, такая фирма в Тарасове оказалась одна.
Машина послушно катилась по городу. Пробок на дороге не наблюдалось, так что движение доставляло только одно удовольствие. Я включила магнитофон и тихонечко подпевала песне «Мой рок-н-ролл».
Фирму нашла сразу. Даже к самому зданию подъехать не успела, а уже увидела внушительную вывеску, на которой было написано название. Солидное учреждение.
В дверь пришлось звонить, так как она оказалась запертой. Через несколько секунд появился парень в форме. Он подошел к стеклу и, видимо, следуя инструкциям, открывать дверь сразу не стал, а спросил меня, кто я и по какому вопросу.
— Мне нужно поговорить о Глебе Сашкове, — громко крикнула я, хоть парня было слышно прекрасно, а значит, и меня тоже.
Охранник открыл мне дверь и, пропуская вперед, задал еще один вопрос:
— Вы его родственница?
— С чего вы взяли? — удивилась я. — Я расследую его убийство.
— Как убийство? — Молодой мужчина остановился. — Что вы мне тут говорите? Покажите ваши документы, дамочка!
Я вынула разрешение на ведение частной детективной деятельности и, не выпуская его из рук, сунула под нос ошарашенному типу.
— Где мы можем с вами поговорить? — сменив тон на более дружелюбный, спросила я.
— Вы хотите поговорить именно со мной? Но я ничего не знаю, — сразу стал отнекиваться молодой человек.
— Неважно. Я буду спрашивать только то, что знаете, — печально улыбнулась я. — Например, чем Сашков занимался в этой фирме, с кем наиболее часто общался.
Парень провел меня в небольшую, но очень удобную и уютную комнату. Здесь стоял стол с вертящимся стулом, на столе компьютер и разные необходимые прибамбасы к нему, а еще небольшой мониторчик, в котором я увидела вход со стороны улицы. Надо же, как это я не заметила камеры над дверью или выше? Упущение.
На небольшой тумбочке возле стены стоял электрический чайник. Он пыхтел изо всех сил, а потом отключился, и в комнате воцарилась тишина.
— Давайте с вами познакомимся. — Я присела на стульчик как раз возле «обеденного» места. — Так общаться проще будет. Меня зовут Иванова Татьяна. Я, как вы уже поняли, частный детектив и сейчас занимаюсь расследованием убийства вашего коллеги Глеба Сашкова.
— Максим Ильин, — тихо произнес охранник.
— Вы собирались пить кофе, — посмотрела я на банку растворимого напитка. — Угостите?
Парень молча достал две чашки, насыпал туда сахара и кофе, залил кипяточком и подал мне одну. Сам сел на стул, выудил откуда-то пепельницу и прикурил сигарету. Потом, дернувшись, предложил и мне.
— У меня свои. Спасибо, Максим. А теперь вы успокоитесь, и мы просто поговорим. Я так поняла, что про смерть Глеба вы не знали?
— Неужели это правда? — помотал парень головой. — Поверить не могу. И когда это случилось? И кто вообще его убил?
— Слишком много вопросов. А последний и вовсе странный. Если бы я знала ответ на него, то не стала бы отрывать вас от ваших непосредственных дел. Да и мое время, знаете ли, дорого. Так что просто так я ничего не делаю.
— Ну да. Собственно, я не то хотел спросить. Что с ним случилось? — Максим трясущейся рукой держал сигарету, а второй крутил чашку во все стороны. Даже кофе выплеснулся.
— Сначала была версия, будто он прыгнул с шестого этажа. Но на самом деле произошло убийство.
— Прыгнул? Этого не может быть. Глеб никогда не сделал бы такого. Глупость какая. Такой жизнерадостный человек. Упорный, пробивной, энергичный. Все в своей жизни хотел успеть. И верил в то, что у него все получится.
— А характер у него какой был? — Я сделала глоток отвратительного напитка — терпеть не могу растворимый кофе. Хорошо, что он хоть горячим был.
— Да нормальный характер. Глеб никому не мешал, но не любил, если ему мешают. Сразу на место ставил. Такой парень! Его все наши уважали. И за советом к нему не стеснялись ходить.
— С кем из ваших он дружил или поддерживал отношения?
— Особенно ни с кем не дружил, а отношения добрые со всеми поддерживал.
— И что, ни с кем не ругался? — недоверчиво наклонила я голову.
— Не ругался, — твердо сказал Максим. — Если были какие-то разногласия, то сразу все выяснял. Но не злился, не обижался. Да говорю вам, замечательный был человек. Понять не могу, кому он мог помешать.
— Расскажите мне о вашей работе. Чем вы тут занимаетесь? Кого охраняете?
— По-разному. Об этом вам лучше с нашим директором поговорить. Мне не положено ничего такого чужим лицам сообщать. — Ильин выпил все содержимое своей чашки разом.
— Сейчас он на месте?
— Нет. Завтра с восьми часов вы обязательно его застанете. Тут и другие наши будут, поговорите со всеми.
Я не торопилась пока уходить. Уж больно этот юноша все хорошо расписывает. Разве бывают такие люди, каким он изображает Глеба? Чтобы со всеми и всегда уживались, не ссорились и не имели вражды? Хотя большего он, видимо, уже не скажет.
— Скажите, Максим, а сколько уже существует ваша организация?
— Лет пять, наверное. Точно не скажу, но репутация у нас отменная. От желающих сотрудничать с нами отбоя нет.
— Когда Глеб работал последний раз? У вас тут по сменам?
— Кажется, в пятницу он был, хотя могу ошибаться. Меня в пятницу самого не было. Приходите завтра, все узнаете, — аккуратно выпроваживал меня Ильин.
— А как вашего директора зовут? — Я наконец встала.
— Александр Андреевич Тимохин.
— Спасибо, Максим. Было приятно с вами поговорить. До свидания.
Парень проводил меня до дверей, открыл, выпустил, а потом снова заперся. Я немного постояла, потом подняла голову и увидела видеокамеру. Махнула в ее сторону рукой и пошла к своей машине.
Да, много узнать не удалось. Ну, ничего, завтра будет лучше. Сейчас приеду домой и завалюсь в ванну. Хотя жара немного спала, я все равно чувствовала себя некомфортно. Выпью настоящего кофе и подумаю в тишине.
Что ж, пока я не продвинулась ни на шаг. Только узнала, что о Глебе все, с кем я говорила, отзываются очень тепло. Даже чересчур. Но ведь убили парня за что-то! Если бы он был таким правильным, случилось бы такое? Впрочем, могло. Если он, к примеру, узнал чью-то не очень хорошую тайну и хотел ее обнародовать. Да, тогда возможно.
Я ехала очень быстро. Всегда замечаю за собой — стоит мне задуматься, как нога сама давит на газ и я мчусь в потоке, как сумасшедшая. Но никогда в опасные ситуации не попадаю. Просто потом, в один момент, вдруг замечаю, что вроде бы куда-то тороплюсь. Вот и сейчас притормозила у светофора и поняла, что летела сломя голову. А спешить-то мне сейчас некуда. Разве что к любимому дому.
Сбросив туфли у порога, я с удовольствием прошлась босиком. Включила в ванной воду и пошла раздеваться.
И тут зазвонил телефон. Я нехотя подошла к аппарату и сняла трубку.
— Татьяна, это Мельников.
— Привет еще раз. Есть новости?
— Пока только одна. Кровь на осколках банки не принадлежит Сашкову. Думаю, теперь ты довольна?
— Еще бы. А как это вы так быстро узнали?
— Да я попросил сделать анализ немедленно. Больно уж хотелось узнать, что там на самом деле. Пока все. Я тебя от дела не отвлек? — решил напоследок поинтересоваться Андрей.
— Какая разница. Ты сообщил мне важные сведения. Спасибо.
— Звони, если что узнаешь. Пока.
— Ладно.
Я залезла в приятную водичку с пенкой и закрыла глаза.
Вся эта история казалась мне странной. И не только потому, что она была представлена как самоубийство. Меня очень интересовало, почему Наташа так мало знает о человеке, с которым жила долгое время. Пусть она не любопытна. Но он все равно, как мне кажется, многое от нее скрывал. Неужели за год совместного проживания ни разу не встал вопрос хотя бы о его родителях?
И друзей, как говорит Соколова, он в дом не приводил. Это просто аномалия какая-то! Все нормальные мужики собираются, выпивают, треплются о том о сем. Возможно, о работе. А если Сашков молчал, значит, было что скрывать.
Или он неразговорчивый такой? Нет, на работе, как Максим сказал, к нему советоваться ходили. Значит, язык есть. И мозги тоже. Все это очень непонятно.
Я, к примеру, если собираюсь с кем-то только встречаться, и то стараюсь узнать о человеке всю подноготную. И если он молчит, то мне такой «музей» не нужен.
Приняв напоследок душ, я вышла из ванной и пошла на кухню варить кофе. Перекусив бутербродами и выкурив сигарету, я легла спать.
Кто-то может недоуменно пожать плечами, но мне такая погода нравится. Особенно если она не целый месяц держится, а всего первый или третий день максимум.
Очень возможно, что будет дождь, но меня такая перспектива не пугает. Возьму, конечно, с собой зонтик.
В отличном настроении я выпила чашечку горячего ароматного кофе, с удовольствием покурила и, напевая песенку, сбежала по лестнице, покручивая ключами от машины на пальце.
Очень скоро я снова оказалась перед дверью охранной фирмы «Гарант». Дежурил пока Максим, так что он сразу открыл мне дверь и проводил до кабинета Александра Андреевича Тимохина.
— Здравствуйте. — Из-за стола поднялся высокий симпатичный мужчина лет сорока. — Ильин уже сообщил мне, что вы вчера вечером приходили. И о смерти Сашкова сказал. Честно признаться, даже не представляю, кому помешал этот молодой человек. Присаживайтесь.
Я села на довольно удобный стул и осмотрелась по сторонам. Кабинет был небольшим, но казался просторным, потому что ничего лишнего здесь не было. Стол, несколько стульев, компьютер, телефон и небольшой современный шкаф.
— Вы хотели о чем-то поговорить со мной? — не выдержав паузы, спросил Александр Андреевич.
— Расскажите мне о Сашкове все, что знаете. Дело в том, что девушка, с которой он жил, совершенно ничего о нем не ведает. У вас есть, наверное, личное дело. Его мне тоже хотелось бы посмотреть.
— Глеб работал у нас меньше полугода, но зарекомендовал себя очень положительным человеком. Мы его на самые ответственные дела отправляли.
— Чем именно он занимался?
Я покрутилась в поисках пепельницы. Тимохин сразу просек мой взгляд и вынул откуда-то снизу, из стола, необходимый предмет.
— Курите, пожалуйста. Я сам-то этим не балуюсь, — улыбнулся он и сразу перешел к делу: — В последнее время Глеб с напарником сопровождал ценный груз на выставку из дома владельца и обратно. Это очень ценная ваза, уж не знаю, какого века и кем выполненная.
Александр Андреевич помог мне прикурить сигарету.
— А кто его напарник? — спросила я.
— Никита Селезнев. Этот парень уже давно у нас работает.
— И как происходило сопровождение?
— Наши ребята приехали на машине к дому владельца вазы, потом они перенесли ее в машину, отвезли на выставку в Дом ученых. Там есть свои охранники. А вечером забрали вазу и отвезли домой коллекционеру.
— А не было бы удобнее не возить вазу, а оставлять ее там, на выставке?
— Таково было желание владельца.
— Вы не могли бы назвать фамилию этого человека?
— Понятия не имею, — честно признался Тимохин. — По данному вопросу вам надо поговорить с устроителем выставки Олегом Ивановичем Быстряковым. Он должен все знать.
— Он работает в Доме ученых?
— Нет. Он много чего организует. Но в данный момент, думаю, вы сможете его там застать.
— А личное дело Сашкова? Можно его посмотреть?
Александр Тимохин задумался на несколько секунд, а потом вызвал секретаршу. Та принесла дело, а заодно и кофе с печеньем.
Я принялась внимательно читать, что там про Глеба написано. Родился в семидесятом году, тридцатого марта, в городе Лабаково Тарасовской области. Про школу было написано, а дальше — совсем ничего. Только про армию имелась отметка. Учился ли он после школы, где работал до «Гаранта» — неизвестно. Трудовую завел здесь. Вроде раньше она не заводилась.
— Очень скудные сведения, — посмотрела я на Тимохина. — Вам этого достаточно?
— Да. Для нас главное — хороший работник. Какая разница, что с ним было раньше? Глеб у нас сначала испытательный срок проходил. И очень хорошо себя показал. Мы и взяли. — Александр Андреевич пододвинул мне чашку с кофе поближе. — Пейте, а то остынет.
— Вы сказали, что в последнее время Глеб работал с напарником. Как его зовут и что вы о нем можете сказать? — продолжила я расспросы, проигнорировав предложение, так как не могла заставить себя прикоснуться к принесенному напитку. От него явно пахло растворимой гадостью.
— Никита Селезнев. Тоже ценный кадр. Мы вообще стараемся случайных людей не брать. Проверяем не анкетные данные, а человека в деле. Так вот, Никита у нас — один из лучших. Можете прямо сегодня с ним поговорить. Если вы сейчас поедете в Дом ученых, то он, скорее всего, будет там.
— А потом куда денется?
— Потом приедет сюда до вечера, пока снова не надо будет ехать за вазой.
Александр Андреевич отвечал с готовностью и охотой, будто в суде в качестве свидетеля. Весь его вид показывал, что человек он серьезный. Я непроизвольно стала верить ему. Конечно, и люди у такого директора должны быть под стать. Но если все-таки убийство связано с работой Глеба, то тогда где-то здесь есть изъян.
— Вы сами что вообще по поводу убийства думаете? — напоследок я решила задать директору такой вопрос.
— Ничего. Честно говоря, я ничего не понимаю. Мне позвонили вчера и сообщили, что Глеб покончил с собой. Я долго думал, в чем тут дело. А сегодня Ильин с утра «обрадовал» вестью, что Сашкова, оказывается, убили. Тут я вообще ориентацию потерял. Но хочется верить, что это убийство никоим образом не связано с нашей фирмой.
Он прямо-таки мои мысли прочел!
— Всем нам хочется надеяться. — Я встала и пошла к двери. — До свидания. Если у меня возникнут еще вопросы, я могу к вам обратиться?
— В любое время. Если хотите, я дам вам мой домашний телефон, чтобы вам было удобнее со мной связываться, — предложил Тимохин.
— Не откажусь.
Я вышла из кабинета директора охранного агентства и стала вспоминать адрес Дома ученых. Это в самом центре города. Думаю, что запросто смогу смотаться туда до обеда. Потом где-нибудь перекушу и отправлюсь к Наташе. Захотелось мне на альбом их семейный взглянуть. Фотографии очень многое могут сказать.
Да, не мешало бы также съездить в родной город Сашкова. Узнать про его родителей, семью. Если ничего не известно о его жизни здесь, хотя бы узнаю, что с ним раньше было.
Сев в «девятку», я закурила сигарету, без всякого интереса уставившись в окно. И тут увидела, что рядом с фирмой останавливается машина, до жути мне знакомая. Ага, похоже, милиция двигается прямо по моему следу. Лишь бы Мельников мою машину не заметил. Впрочем, надо быть совсем слепым, чтобы не увидеть мою бежевую «девятку», стоящую невдалеке от входа в «Гарант».
Андрей вышел из машины, стрельнул пальцами бычок в урну и прямой наводкой направился ко мне.
— Привет, ранняя пташка! — сказал он мне, заглядывая в окно. — Что? Уже побеседовала с директором?
— Да.
— И что скажешь?
— Ничего. Сам увидишь. Всех хвалит. И вообще, его фирма — одна из лучших в Тарасове. Ничего интересного, даже скучно стало, — сморщила я носик.
— А сейчас куда? — Мельников устроил мне чуть ли не допрос.
— На кудыкину гору! — усмехнулась я. Все-то ему доложи… — Думаю, ты потом тоже туда отправишься. Ладно, пока. Время — деньги. Поехала.
— Всем ты, Иванова, хороша. Вот только друзей совсем не ценишь, — вздохнул Андрей. — Нет бы своими умными мыслями поделиться.
— А вдруг они не в том направлении движутся? Думаю, лучше не сбивать тебя с твоих. Если встретимся — хорошо, а нет, значит — нет. В любом случае дело у нас одно. И интересы тоже.
— Но если что-то раскопаешь, позвони. Вспомни, что я для тебя сделал.
— Да, видишь ли, память у меня девичья, — улыбнулась я.
— Не девичья, а бессовестная.
Мельников махнул парню, сопровождающему его, и пошел в сторону дверей. Я нажала на педаль и двинулась в центр.
Я быстренько перекусила и отправилась в путь. Предварительно позвонила в справочное бюро и узнала адрес «Гаранта». К счастью, такая фирма в Тарасове оказалась одна.
Машина послушно катилась по городу. Пробок на дороге не наблюдалось, так что движение доставляло только одно удовольствие. Я включила магнитофон и тихонечко подпевала песне «Мой рок-н-ролл».
Фирму нашла сразу. Даже к самому зданию подъехать не успела, а уже увидела внушительную вывеску, на которой было написано название. Солидное учреждение.
В дверь пришлось звонить, так как она оказалась запертой. Через несколько секунд появился парень в форме. Он подошел к стеклу и, видимо, следуя инструкциям, открывать дверь сразу не стал, а спросил меня, кто я и по какому вопросу.
— Мне нужно поговорить о Глебе Сашкове, — громко крикнула я, хоть парня было слышно прекрасно, а значит, и меня тоже.
Охранник открыл мне дверь и, пропуская вперед, задал еще один вопрос:
— Вы его родственница?
— С чего вы взяли? — удивилась я. — Я расследую его убийство.
— Как убийство? — Молодой мужчина остановился. — Что вы мне тут говорите? Покажите ваши документы, дамочка!
Я вынула разрешение на ведение частной детективной деятельности и, не выпуская его из рук, сунула под нос ошарашенному типу.
— Где мы можем с вами поговорить? — сменив тон на более дружелюбный, спросила я.
— Вы хотите поговорить именно со мной? Но я ничего не знаю, — сразу стал отнекиваться молодой человек.
— Неважно. Я буду спрашивать только то, что знаете, — печально улыбнулась я. — Например, чем Сашков занимался в этой фирме, с кем наиболее часто общался.
Парень провел меня в небольшую, но очень удобную и уютную комнату. Здесь стоял стол с вертящимся стулом, на столе компьютер и разные необходимые прибамбасы к нему, а еще небольшой мониторчик, в котором я увидела вход со стороны улицы. Надо же, как это я не заметила камеры над дверью или выше? Упущение.
На небольшой тумбочке возле стены стоял электрический чайник. Он пыхтел изо всех сил, а потом отключился, и в комнате воцарилась тишина.
— Давайте с вами познакомимся. — Я присела на стульчик как раз возле «обеденного» места. — Так общаться проще будет. Меня зовут Иванова Татьяна. Я, как вы уже поняли, частный детектив и сейчас занимаюсь расследованием убийства вашего коллеги Глеба Сашкова.
— Максим Ильин, — тихо произнес охранник.
— Вы собирались пить кофе, — посмотрела я на банку растворимого напитка. — Угостите?
Парень молча достал две чашки, насыпал туда сахара и кофе, залил кипяточком и подал мне одну. Сам сел на стул, выудил откуда-то пепельницу и прикурил сигарету. Потом, дернувшись, предложил и мне.
— У меня свои. Спасибо, Максим. А теперь вы успокоитесь, и мы просто поговорим. Я так поняла, что про смерть Глеба вы не знали?
— Неужели это правда? — помотал парень головой. — Поверить не могу. И когда это случилось? И кто вообще его убил?
— Слишком много вопросов. А последний и вовсе странный. Если бы я знала ответ на него, то не стала бы отрывать вас от ваших непосредственных дел. Да и мое время, знаете ли, дорого. Так что просто так я ничего не делаю.
— Ну да. Собственно, я не то хотел спросить. Что с ним случилось? — Максим трясущейся рукой держал сигарету, а второй крутил чашку во все стороны. Даже кофе выплеснулся.
— Сначала была версия, будто он прыгнул с шестого этажа. Но на самом деле произошло убийство.
— Прыгнул? Этого не может быть. Глеб никогда не сделал бы такого. Глупость какая. Такой жизнерадостный человек. Упорный, пробивной, энергичный. Все в своей жизни хотел успеть. И верил в то, что у него все получится.
— А характер у него какой был? — Я сделала глоток отвратительного напитка — терпеть не могу растворимый кофе. Хорошо, что он хоть горячим был.
— Да нормальный характер. Глеб никому не мешал, но не любил, если ему мешают. Сразу на место ставил. Такой парень! Его все наши уважали. И за советом к нему не стеснялись ходить.
— С кем из ваших он дружил или поддерживал отношения?
— Особенно ни с кем не дружил, а отношения добрые со всеми поддерживал.
— И что, ни с кем не ругался? — недоверчиво наклонила я голову.
— Не ругался, — твердо сказал Максим. — Если были какие-то разногласия, то сразу все выяснял. Но не злился, не обижался. Да говорю вам, замечательный был человек. Понять не могу, кому он мог помешать.
— Расскажите мне о вашей работе. Чем вы тут занимаетесь? Кого охраняете?
— По-разному. Об этом вам лучше с нашим директором поговорить. Мне не положено ничего такого чужим лицам сообщать. — Ильин выпил все содержимое своей чашки разом.
— Сейчас он на месте?
— Нет. Завтра с восьми часов вы обязательно его застанете. Тут и другие наши будут, поговорите со всеми.
Я не торопилась пока уходить. Уж больно этот юноша все хорошо расписывает. Разве бывают такие люди, каким он изображает Глеба? Чтобы со всеми и всегда уживались, не ссорились и не имели вражды? Хотя большего он, видимо, уже не скажет.
— Скажите, Максим, а сколько уже существует ваша организация?
— Лет пять, наверное. Точно не скажу, но репутация у нас отменная. От желающих сотрудничать с нами отбоя нет.
— Когда Глеб работал последний раз? У вас тут по сменам?
— Кажется, в пятницу он был, хотя могу ошибаться. Меня в пятницу самого не было. Приходите завтра, все узнаете, — аккуратно выпроваживал меня Ильин.
— А как вашего директора зовут? — Я наконец встала.
— Александр Андреевич Тимохин.
— Спасибо, Максим. Было приятно с вами поговорить. До свидания.
Парень проводил меня до дверей, открыл, выпустил, а потом снова заперся. Я немного постояла, потом подняла голову и увидела видеокамеру. Махнула в ее сторону рукой и пошла к своей машине.
Да, много узнать не удалось. Ну, ничего, завтра будет лучше. Сейчас приеду домой и завалюсь в ванну. Хотя жара немного спала, я все равно чувствовала себя некомфортно. Выпью настоящего кофе и подумаю в тишине.
Что ж, пока я не продвинулась ни на шаг. Только узнала, что о Глебе все, с кем я говорила, отзываются очень тепло. Даже чересчур. Но ведь убили парня за что-то! Если бы он был таким правильным, случилось бы такое? Впрочем, могло. Если он, к примеру, узнал чью-то не очень хорошую тайну и хотел ее обнародовать. Да, тогда возможно.
Я ехала очень быстро. Всегда замечаю за собой — стоит мне задуматься, как нога сама давит на газ и я мчусь в потоке, как сумасшедшая. Но никогда в опасные ситуации не попадаю. Просто потом, в один момент, вдруг замечаю, что вроде бы куда-то тороплюсь. Вот и сейчас притормозила у светофора и поняла, что летела сломя голову. А спешить-то мне сейчас некуда. Разве что к любимому дому.
Сбросив туфли у порога, я с удовольствием прошлась босиком. Включила в ванной воду и пошла раздеваться.
И тут зазвонил телефон. Я нехотя подошла к аппарату и сняла трубку.
— Татьяна, это Мельников.
— Привет еще раз. Есть новости?
— Пока только одна. Кровь на осколках банки не принадлежит Сашкову. Думаю, теперь ты довольна?
— Еще бы. А как это вы так быстро узнали?
— Да я попросил сделать анализ немедленно. Больно уж хотелось узнать, что там на самом деле. Пока все. Я тебя от дела не отвлек? — решил напоследок поинтересоваться Андрей.
— Какая разница. Ты сообщил мне важные сведения. Спасибо.
— Звони, если что узнаешь. Пока.
— Ладно.
Я залезла в приятную водичку с пенкой и закрыла глаза.
Вся эта история казалась мне странной. И не только потому, что она была представлена как самоубийство. Меня очень интересовало, почему Наташа так мало знает о человеке, с которым жила долгое время. Пусть она не любопытна. Но он все равно, как мне кажется, многое от нее скрывал. Неужели за год совместного проживания ни разу не встал вопрос хотя бы о его родителях?
И друзей, как говорит Соколова, он в дом не приводил. Это просто аномалия какая-то! Все нормальные мужики собираются, выпивают, треплются о том о сем. Возможно, о работе. А если Сашков молчал, значит, было что скрывать.
Или он неразговорчивый такой? Нет, на работе, как Максим сказал, к нему советоваться ходили. Значит, язык есть. И мозги тоже. Все это очень непонятно.
Я, к примеру, если собираюсь с кем-то только встречаться, и то стараюсь узнать о человеке всю подноготную. И если он молчит, то мне такой «музей» не нужен.
Приняв напоследок душ, я вышла из ванной и пошла на кухню варить кофе. Перекусив бутербродами и выкурив сигарету, я легла спать.
* * *
Утро порадовало меня хмурым небом. Я так измучилась от жары, что сегодня вскочила с легкостью и понеслась умываться и собираться.Кто-то может недоуменно пожать плечами, но мне такая погода нравится. Особенно если она не целый месяц держится, а всего первый или третий день максимум.
Очень возможно, что будет дождь, но меня такая перспектива не пугает. Возьму, конечно, с собой зонтик.
В отличном настроении я выпила чашечку горячего ароматного кофе, с удовольствием покурила и, напевая песенку, сбежала по лестнице, покручивая ключами от машины на пальце.
Очень скоро я снова оказалась перед дверью охранной фирмы «Гарант». Дежурил пока Максим, так что он сразу открыл мне дверь и проводил до кабинета Александра Андреевича Тимохина.
— Здравствуйте. — Из-за стола поднялся высокий симпатичный мужчина лет сорока. — Ильин уже сообщил мне, что вы вчера вечером приходили. И о смерти Сашкова сказал. Честно признаться, даже не представляю, кому помешал этот молодой человек. Присаживайтесь.
Я села на довольно удобный стул и осмотрелась по сторонам. Кабинет был небольшим, но казался просторным, потому что ничего лишнего здесь не было. Стол, несколько стульев, компьютер, телефон и небольшой современный шкаф.
— Вы хотели о чем-то поговорить со мной? — не выдержав паузы, спросил Александр Андреевич.
— Расскажите мне о Сашкове все, что знаете. Дело в том, что девушка, с которой он жил, совершенно ничего о нем не ведает. У вас есть, наверное, личное дело. Его мне тоже хотелось бы посмотреть.
— Глеб работал у нас меньше полугода, но зарекомендовал себя очень положительным человеком. Мы его на самые ответственные дела отправляли.
— Чем именно он занимался?
Я покрутилась в поисках пепельницы. Тимохин сразу просек мой взгляд и вынул откуда-то снизу, из стола, необходимый предмет.
— Курите, пожалуйста. Я сам-то этим не балуюсь, — улыбнулся он и сразу перешел к делу: — В последнее время Глеб с напарником сопровождал ценный груз на выставку из дома владельца и обратно. Это очень ценная ваза, уж не знаю, какого века и кем выполненная.
Александр Андреевич помог мне прикурить сигарету.
— А кто его напарник? — спросила я.
— Никита Селезнев. Этот парень уже давно у нас работает.
— И как происходило сопровождение?
— Наши ребята приехали на машине к дому владельца вазы, потом они перенесли ее в машину, отвезли на выставку в Дом ученых. Там есть свои охранники. А вечером забрали вазу и отвезли домой коллекционеру.
— А не было бы удобнее не возить вазу, а оставлять ее там, на выставке?
— Таково было желание владельца.
— Вы не могли бы назвать фамилию этого человека?
— Понятия не имею, — честно признался Тимохин. — По данному вопросу вам надо поговорить с устроителем выставки Олегом Ивановичем Быстряковым. Он должен все знать.
— Он работает в Доме ученых?
— Нет. Он много чего организует. Но в данный момент, думаю, вы сможете его там застать.
— А личное дело Сашкова? Можно его посмотреть?
Александр Тимохин задумался на несколько секунд, а потом вызвал секретаршу. Та принесла дело, а заодно и кофе с печеньем.
Я принялась внимательно читать, что там про Глеба написано. Родился в семидесятом году, тридцатого марта, в городе Лабаково Тарасовской области. Про школу было написано, а дальше — совсем ничего. Только про армию имелась отметка. Учился ли он после школы, где работал до «Гаранта» — неизвестно. Трудовую завел здесь. Вроде раньше она не заводилась.
— Очень скудные сведения, — посмотрела я на Тимохина. — Вам этого достаточно?
— Да. Для нас главное — хороший работник. Какая разница, что с ним было раньше? Глеб у нас сначала испытательный срок проходил. И очень хорошо себя показал. Мы и взяли. — Александр Андреевич пододвинул мне чашку с кофе поближе. — Пейте, а то остынет.
— Вы сказали, что в последнее время Глеб работал с напарником. Как его зовут и что вы о нем можете сказать? — продолжила я расспросы, проигнорировав предложение, так как не могла заставить себя прикоснуться к принесенному напитку. От него явно пахло растворимой гадостью.
— Никита Селезнев. Тоже ценный кадр. Мы вообще стараемся случайных людей не брать. Проверяем не анкетные данные, а человека в деле. Так вот, Никита у нас — один из лучших. Можете прямо сегодня с ним поговорить. Если вы сейчас поедете в Дом ученых, то он, скорее всего, будет там.
— А потом куда денется?
— Потом приедет сюда до вечера, пока снова не надо будет ехать за вазой.
Александр Андреевич отвечал с готовностью и охотой, будто в суде в качестве свидетеля. Весь его вид показывал, что человек он серьезный. Я непроизвольно стала верить ему. Конечно, и люди у такого директора должны быть под стать. Но если все-таки убийство связано с работой Глеба, то тогда где-то здесь есть изъян.
— Вы сами что вообще по поводу убийства думаете? — напоследок я решила задать директору такой вопрос.
— Ничего. Честно говоря, я ничего не понимаю. Мне позвонили вчера и сообщили, что Глеб покончил с собой. Я долго думал, в чем тут дело. А сегодня Ильин с утра «обрадовал» вестью, что Сашкова, оказывается, убили. Тут я вообще ориентацию потерял. Но хочется верить, что это убийство никоим образом не связано с нашей фирмой.
Он прямо-таки мои мысли прочел!
— Всем нам хочется надеяться. — Я встала и пошла к двери. — До свидания. Если у меня возникнут еще вопросы, я могу к вам обратиться?
— В любое время. Если хотите, я дам вам мой домашний телефон, чтобы вам было удобнее со мной связываться, — предложил Тимохин.
— Не откажусь.
Я вышла из кабинета директора охранного агентства и стала вспоминать адрес Дома ученых. Это в самом центре города. Думаю, что запросто смогу смотаться туда до обеда. Потом где-нибудь перекушу и отправлюсь к Наташе. Захотелось мне на альбом их семейный взглянуть. Фотографии очень многое могут сказать.
Да, не мешало бы также съездить в родной город Сашкова. Узнать про его родителей, семью. Если ничего не известно о его жизни здесь, хотя бы узнаю, что с ним раньше было.
Сев в «девятку», я закурила сигарету, без всякого интереса уставившись в окно. И тут увидела, что рядом с фирмой останавливается машина, до жути мне знакомая. Ага, похоже, милиция двигается прямо по моему следу. Лишь бы Мельников мою машину не заметил. Впрочем, надо быть совсем слепым, чтобы не увидеть мою бежевую «девятку», стоящую невдалеке от входа в «Гарант».
Андрей вышел из машины, стрельнул пальцами бычок в урну и прямой наводкой направился ко мне.
— Привет, ранняя пташка! — сказал он мне, заглядывая в окно. — Что? Уже побеседовала с директором?
— Да.
— И что скажешь?
— Ничего. Сам увидишь. Всех хвалит. И вообще, его фирма — одна из лучших в Тарасове. Ничего интересного, даже скучно стало, — сморщила я носик.
— А сейчас куда? — Мельников устроил мне чуть ли не допрос.
— На кудыкину гору! — усмехнулась я. Все-то ему доложи… — Думаю, ты потом тоже туда отправишься. Ладно, пока. Время — деньги. Поехала.
— Всем ты, Иванова, хороша. Вот только друзей совсем не ценишь, — вздохнул Андрей. — Нет бы своими умными мыслями поделиться.
— А вдруг они не в том направлении движутся? Думаю, лучше не сбивать тебя с твоих. Если встретимся — хорошо, а нет, значит — нет. В любом случае дело у нас одно. И интересы тоже.
— Но если что-то раскопаешь, позвони. Вспомни, что я для тебя сделал.
— Да, видишь ли, память у меня девичья, — улыбнулась я.
— Не девичья, а бессовестная.
Мельников махнул парню, сопровождающему его, и пошел в сторону дверей. Я нажала на педаль и двинулась в центр.
ГЛАВА 4
Была я как-то раз в этом заведении. Честно признаться, ну лично для меня, — наискучнейшее место. И как только люди могут часами стоять, к примеру, около одной вазы и любоваться ею? Минут пять на нее посмотреть еще можно, но не более.
А уж разговоры какие! Если выставка открывается, то потом о ней на всех тусовках только и говорят. И слова подбирают, что впору со справочником по искусству в кармане ходить. Впрочем, все можно объяснить другими словами: я просто для этого не гожусь.
Мне по душе погони и риск. Если случается долгое время сидеть без работы, то у меня сразу образуется шило в одном месте. Именно поэтому я не могу долго смотреть в одну точку, даже если она самая красивая в мире.
Войдя в Дом ученых, я сразу почувствовала запах. Ни с чем его не спутаешь! Вокруг витал… запах очага культуры. Кто, интересно, придумал это выражение? Просто обхохочешься. Очаг культуры. Бывает очаг заражения, поражения. А тут — очаг культуры. Правда, очаг может быть еще и семейным, но у меня со словом «очаг» почему-то всегда неприятная ассоциация.
Я подошла к вахтерше и сладким голосом поинтересовалась:
— Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, где мне найти Олега Ивановича Быстрякова? Мне сказали, что я могу застать его здесь.
— Он в выставочном зале. Поднимайтесь на второй этаж, потом направо. Только вам придется заплатить за вход, — якобы с сожалением произнесла старушка. — Смешная цена — тридцать рублей.
На самом деле смешная. Выставка благотворительная, что ли? Тогда вообще бы уж ничего не брали.
Я с удовольствием выложила тридцать рублей, получила взамен билетик и пошла по огромной лестнице, застланной почти до дыр протертым ковром. На втором этаже повернула направо и вошла в зал.
С ума сойти! Здесь, оказывается, так много желающих полюбоваться вазой. Но как найти того, кто мне нужен? Я огляделась по сторонам. Хоть бы одно знакомое лицо увидеть. И тут мне несказанно повезло.
— Виталий, — я подошла к симпатичному парню и взяла его под руку, — не ожидала тебя встретить здесь.
— Татьяна, — благодушно отреагировал парень. — Скорее всего, это тебя странно видеть здесь. Неужели заинтересовалась искусством?
— А ты уже причислил меня к совершенно неисправимым? Зря. Я еще не пропащая. Только вот первый раз пришла. Совершенно никого не знаю и ничего тут не понимаю. Не мог бы ты быть моим гидом, если можно так выразиться? — Я скорчила просящую мину и ласково посмотрела на Виталия.
— Иванова, так странно от тебя все это слышать, — некоторое время раздумывал парень. — Впрочем, от меня не убудет. У тебя есть десять минут. Спрашивай, что надо. А потом, извини, у меня тут встреча. Я не смогу весь день тебя сопровождать.
— А ты что, весь день тут собираешься находиться? — Мои глаза непроизвольно расширились от ужаса.
— За десять минут всего представленного на выставке точно не посмотреть.
— Понятно. Ну и что тут смотреть главное? — взбодрилась я.
— Здесь выставлена ваза. Неземной красоты и чудной работы. Она такая в мире одна-единственная! Представляешь, сколько денег она может стоить?
— А ты уверен, что такая в мире одна?
— Именно такая точно одна. Есть того же времени и того же мастера, но совершенно другие, — с видом знатока отвечал Виталий. — Можешь не сомневаться в моих словах.
— Ну тогда показывай мне это сокровище.
Мы сделали несколько шагов и очутились перед небольшим квадратным стеклянным стеллажом. Именно в нем и красовалась ваза, освещенная со всех сторон специально расставленными лампочками. Как ни странно, но выглядела она совершенно обычно. На мой взгляд, конечно.
— Красотища, — буркнула я.
— Не то слово. Впрочем, словами и не описать. — Глаза Виталия затуманились, и взор стал абсолютно отсутствующим.
— Может, посвятишь меня в ее неземную красоту? Чем она так примечательна?
— Да ты что! — Глаза Виталика широко распахнулись. — Это же настоящая египетская ваза. Да, она не выглядит шикарной. Зато какая старина! Четвертый век до нашей эры. До нашей эры — понимаешь?!
— Ага. Понимаю. Очень древняя. Но как она не рассыпалась на кусочки за такой большой срок? — искренне поинтересовалась я.
— Тогда мастера лучше были, — энтузиазм у моего товарища снова пропал, и он вертелся, как уж на сковородке.
— А…
— Глина у них была особенной. И заметь, рисунков почти нет. Только сверху и снизу чуть-чуть. Это тоже круто. Древний Египет, одним словом.
А уж разговоры какие! Если выставка открывается, то потом о ней на всех тусовках только и говорят. И слова подбирают, что впору со справочником по искусству в кармане ходить. Впрочем, все можно объяснить другими словами: я просто для этого не гожусь.
Мне по душе погони и риск. Если случается долгое время сидеть без работы, то у меня сразу образуется шило в одном месте. Именно поэтому я не могу долго смотреть в одну точку, даже если она самая красивая в мире.
Войдя в Дом ученых, я сразу почувствовала запах. Ни с чем его не спутаешь! Вокруг витал… запах очага культуры. Кто, интересно, придумал это выражение? Просто обхохочешься. Очаг культуры. Бывает очаг заражения, поражения. А тут — очаг культуры. Правда, очаг может быть еще и семейным, но у меня со словом «очаг» почему-то всегда неприятная ассоциация.
Я подошла к вахтерше и сладким голосом поинтересовалась:
— Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, где мне найти Олега Ивановича Быстрякова? Мне сказали, что я могу застать его здесь.
— Он в выставочном зале. Поднимайтесь на второй этаж, потом направо. Только вам придется заплатить за вход, — якобы с сожалением произнесла старушка. — Смешная цена — тридцать рублей.
На самом деле смешная. Выставка благотворительная, что ли? Тогда вообще бы уж ничего не брали.
Я с удовольствием выложила тридцать рублей, получила взамен билетик и пошла по огромной лестнице, застланной почти до дыр протертым ковром. На втором этаже повернула направо и вошла в зал.
С ума сойти! Здесь, оказывается, так много желающих полюбоваться вазой. Но как найти того, кто мне нужен? Я огляделась по сторонам. Хоть бы одно знакомое лицо увидеть. И тут мне несказанно повезло.
— Виталий, — я подошла к симпатичному парню и взяла его под руку, — не ожидала тебя встретить здесь.
— Татьяна, — благодушно отреагировал парень. — Скорее всего, это тебя странно видеть здесь. Неужели заинтересовалась искусством?
— А ты уже причислил меня к совершенно неисправимым? Зря. Я еще не пропащая. Только вот первый раз пришла. Совершенно никого не знаю и ничего тут не понимаю. Не мог бы ты быть моим гидом, если можно так выразиться? — Я скорчила просящую мину и ласково посмотрела на Виталия.
— Иванова, так странно от тебя все это слышать, — некоторое время раздумывал парень. — Впрочем, от меня не убудет. У тебя есть десять минут. Спрашивай, что надо. А потом, извини, у меня тут встреча. Я не смогу весь день тебя сопровождать.
— А ты что, весь день тут собираешься находиться? — Мои глаза непроизвольно расширились от ужаса.
— За десять минут всего представленного на выставке точно не посмотреть.
— Понятно. Ну и что тут смотреть главное? — взбодрилась я.
— Здесь выставлена ваза. Неземной красоты и чудной работы. Она такая в мире одна-единственная! Представляешь, сколько денег она может стоить?
— А ты уверен, что такая в мире одна?
— Именно такая точно одна. Есть того же времени и того же мастера, но совершенно другие, — с видом знатока отвечал Виталий. — Можешь не сомневаться в моих словах.
— Ну тогда показывай мне это сокровище.
Мы сделали несколько шагов и очутились перед небольшим квадратным стеклянным стеллажом. Именно в нем и красовалась ваза, освещенная со всех сторон специально расставленными лампочками. Как ни странно, но выглядела она совершенно обычно. На мой взгляд, конечно.
— Красотища, — буркнула я.
— Не то слово. Впрочем, словами и не описать. — Глаза Виталия затуманились, и взор стал абсолютно отсутствующим.
— Может, посвятишь меня в ее неземную красоту? Чем она так примечательна?
— Да ты что! — Глаза Виталика широко распахнулись. — Это же настоящая египетская ваза. Да, она не выглядит шикарной. Зато какая старина! Четвертый век до нашей эры. До нашей эры — понимаешь?!
— Ага. Понимаю. Очень древняя. Но как она не рассыпалась на кусочки за такой большой срок? — искренне поинтересовалась я.
— Тогда мастера лучше были, — энтузиазм у моего товарища снова пропал, и он вертелся, как уж на сковородке.
— А…
— Глина у них была особенной. И заметь, рисунков почти нет. Только сверху и снизу чуть-чуть. Это тоже круто. Древний Египет, одним словом.