Серова Марина. Грех чревоугодия

Серова Марина
Грех чревоугодия

   Марина СЕРОВА
   ГРЕХ ЧРЕВОУГОДИЯ
   ПРОЛОГ
   ГРЕХ ЧРЕВОУГОДИЯ
   Пистолет, пристроенный за широкий пояс брюк, начинал давить на живот.
   Лысоватый человек, аппетитно уминавший ужин в отдельном кабинете ресторана "Пекин", слегка поморщился. Он подосадовал на собственное обжорство и в который раз пообещал себе завтра же позвонить личному врачу и посоветоваться насчет курса диеты.
   Да-да, именно завтра.
   Не отказываться же в конце концов от мальтийских крабов, отваренных в элитном белом вине ценой пятьсот десять долларов за бутылку. Швыряться такими деньгами - это чересчур.
   Так что, хочешь - не хочешь, придется закончить этот ужин.
   И, притворно вздохнув, чревоугодник вернулся к нежным крабам.
   Неторопливо покончив с лежащими перед ним на блюде кузнецовского фарфора представителями отряда беспозвоночных, он вытер набежавший пот и принялся за паштет из собачьей печени, приправленный мелко размолотыми скорлупками арахиса.
   Три года назад рецептом этого блюда поделился с ним Ван Донг Ен, корейский коллега по наркобизнесу, царство ему небесное.
   Кореец тогда, помнится, слегка перемудрил с распределением партий товара и пытался обойти своего российского компаньона. За что и понес жестокое, но справедливое наказание.
   Но нельзя не отдать должное его гастрономическим урокам. Паштет "Восточное чудо" теперь являлся обязательным вечерним блюдом лысоватого гурмана. Ради такого дела пришлось раскошелиться на специальный питомник чау-чау.
   Паштет сегодня был особенно вкусен. Загадочный сладкий привкус делал блюдо просто восхитительным. Интересно, что они стали туда добавлять?
   Мужчина вспомнил лицо корреспондента якобы независимой телекомпании, которому он сегодня утром давал интервью, и довольная улыбка расплылась на его лице.
   - А правда ли, Георгий Арчилович, что затраты на ваш знаменитый собачий питомник превышают сумму, заложенную в госбюджете на культурные нужды страны?
   - Правда, - скромно потупив взор, подтвердил Георгий Арчилович. - У меня тоже есть нужды...
   - А с чем связан ваш столь стремительный взлет к вершинам российского бизнеса? - допытывался журналист, краем глаза посматривая на замеревших у входа в офис охранников, каждый из которых, в свою очередь, не спускал взгляд с журналиста. - Ведь еще год назад о вас говорили как о потенциальном банкроте.
   Ну как ему объяснишь, дурачку? Бизнес - ведь это американские горки. Только плюс ко всем удовольствиям еще тебя соседи из кабины выкинуть норовят. А иногда и сами вылетают вверх тормашками.
   Но тогда, год назад, действительно казалось, что все кончено. И на всякий случай было принято решение о подстраховке. И какой подстраховке, черт возьми! До сих пор дрожь пробирает.
   Кстати, надо как-то разобраться с этими, пленочками. И побыстрее.
   Но это - завтра.
   После разговора с врачом.
   А сейчас...
   Георгий Арчилович сладострастно облизнул толстые губы и плотоядно воззрился на десерт из шинкованных тамарилло в горьком шоколаде.
   Его рука потянулась к хрустальной розетке, немного помедлила и, дрогнув, упала прямо в густые коричневые волны десерта.
   Захрипев, бизнесмен откинулся на кресле. Он смахнул рукавом посуду, и опустевшие салатницы с веселым звоном шмякнулись о мраморный пол, разлетевшись на сотни осколков.
   Вбежавшая на шум прислуга ресторана "Пекин" обнаружила труп Георгия Арчиловича, в неестественной позе осевший на кресле.
   Пальцы правой руки покойного, испачканные шоколадом и мелкими черными зернышками тамарилло, были поднесены ко рту. Но покойный так и не успел воздать должное сладкому блюду с экзотическими фруктами.
   На его одутловатом лице застыло обиженное выражение ребенка, у которого злые дяди отобрали обещанную вкусную конфету.
   Глава 1
   СЛИШКОМ СИМПАТИЧНЫЙ КЛИЕНТ
   Из колоды таро выпала карта и, покружив немного, плавно осела на пол. Прямо в лужицу пролитого чая. Неплохое начало для гадания.
   Я потерла лоб и попыталась сосредоточиться. Такого со мной еще не бывало.
   Итак, что это может значить?
   Первое. Колода замахрилась и для гадания более непригодна.
   По-хорошему следовало бы озаботиться приобретением новых карт еще неделю назад.
   Ну да, когда в прошлое воскресенье я толковала выложенный для супруги директора городской свалки треугольник из старших арканов, то заметила, что у некоторых карт начинают загибаться уголки.
   А это уже верный признак того, что карточную колоду пора менять.
   И, кстати, тогда же вышла и ошибка. Я предположила, что у моей гостьи есть соперница, чем вогнала ее в шоковое состояние.
   Впрочем, на деле же оказалось, что это не соперница, а соперник.
   Король помойки без памяти влюбился в престарелого греческого коммерсанта, который прибыл в наш город для организации совместного предприятия по переработке металлолома.
   Кажется, они как-то между собой разобрались.
   В том смысле, что жена мусорного короля соблазнила племянника греческого коммерсанта, и все четверо вошли в состав учредителей СП.
   Плюс, разумеется, областная администрация.
   Нет-нет, рекламации мне как частному детективу не последовало.
   Супругу директора интересовал лишь сам факт измены. А с кем именно дело десятое.
   Более того, гонорар мне был выплачен полностью. Хотя дело, признаться, было плевое.
   С первого взгляда стало ясно, что к чему. Только для верности я решила подтвердить свои ощущения с помощью колоды таро.
   Ну и еще, разумеется, подкрепить их кое-какой информацией из местной прессы и от знакомых журналистов.
   Но я-то знала, что допустила ошибку. А для профессионала это непростительно.
   А второй вывод из этой ситуации будет сделан сейчас.
   Я подняла карту, перевернула ее лицом вверх и печально усмехнулась.
   Так и есть. Пустая карта.
   В просторечии обычно именуемая Le Fou - то есть попросту дурак.
   Некто в шутовском колпаке, беспечно глазея по сторонам, спешит к обрыву, на дне которого его поджидает крокодил.
   Что бы это значило в моей ситуации? Истолковать эту случайность как предупреждение? Или...
   Мои раздумья прервал звонок в дверь.
   На пороге, переминаясь с ноги на ногу, стоял приличного вида молодой человек лет двадцати.
   - Вы - госпожа Иванова?
   - Госпожа Иванова... - посмаковала я забавное сочетание слов. - В этом воплощении меня зовут именно так. Проходите.
   Явно смущаясь, юноша проследовал в комнату. Он остановился в нерешительности посреди нее и оглянулся по сторонам.
   Потом он с удивлением посмотрел на свои руки, как будто видел их первый раз в жизни. Скрестить их на груди? Засунуть в карманы?
   Пока он размышлял о своих верхних конечностях, я успела осмотреть визитера, и он в целом произвел на меня довольно приятное впечатление.
   - Садитесь, садитесь, - подбодрила я его, плюхаясь на тахту.
   Молодой человек осторожно присел на самый краешек стула, рискуя свалиться прямо к моим ногам. В ту самую лужицу с чаем.
   - Ну-с, я вся - внимание. У вас какие-то проблемы? - Я затянулась сигаретой.
   - А вы действительно частный детектив? - осторожно поинтересовался визитер.
   - Угу, - кивнула я. - А вы действительно клиент? Или репортер?
   Впрочем нет, на стандартного газетчика вы ничуть не похожи.
   Юноша недоверчиво посмотрел на себя в зеркало:
   - А как выглядят газетчики?
   - Ну, у них обычно на лице написано крайнее дружелюбие и искренняя заинтересованность в вас, а на деле им на все глубоко начхать.
   Действительно, сколько я ни общалась с "четвертой властью", ее представители излучали настолько мощное силовое поле эгоизма и презрения ко всем окружающим, что только абсолютно бесчувственный человек мог бы не уловить эти волны.
   А я, слава Богу, кое-что в этом понимаю.
   - Вы скорее гуманитарий. И у вас явно какие-то проблемы личного характера, - сказала я наугад, подчиняясь собственной интуиции, которая обычно меня никогда не подводила.
   - Нет, здесь нечто иное, - вежливо возразил визитер. - Мне... меня... у меня...
   - Начните рассказывать по порядку, - посоветовала я. - И мы вместе подумаем, как вам помочь.
   Андрей Белецкий - так звали молодого человека - оказался втянутым в довольно опасную историю.
   - Неделю назад мой приятель, Олег Максаков, с которым мы работаем в одном издательстве, попросил меня навестить его дальнюю родственницу, проживающую в Москве, - начал Андрей.
   - В каком, простите, издательстве?
   - "Учебная литература", - пояснил Андрей.
   - Ага, - удовлетворенно кивнула я, - продолжайте, пожалуйста.
   "Учебная литература" на самом деле издавала фантастику и детективы, изредка оправдывая свое строгое название выпуском школьных тетрадок и сборников, имеющих некоторое отношение к психологии.
   Дальнейший рассказ прояснил следующее.
   Троюродную сестру коллеги Андрея звали Магда Ларионова. Некоторое время назад она была довольно известным в Москве, да и в России финансистом. Ее дела шли в гору, хотя аналитики и отмечали некоторый авантюризм в ее финансовых операциях.
   Но затем построенная ее инвестиционным фондом пирамида с грохотом рухнула.
   Как это обычно и случается со всеми финансовыми пирамидами.
   Магда Ларионова оказалась у разбитого корыта. Дачи, особняки и автомобильный парк были конфискованы в счет уплаты долгов, и теперь она жила в обычной хрущобе на краю Москвы.
   Но, как выяснилось, Магда не собиралась сдаваться.
   Выслушав привет от своего троюродного брата, Магда поинтересовалась, где он работает. Когда Андрей рассказал ей об издательстве, Магда, угостив гостя чаем, вышла его проводить.
   Пока они прогуливались по тропинкам Лосиноостровского парка, Ларионова предложила Андрею немного подзаработать. Речь шла о литературном редактировании воспоминаний ее покойного друга.
   Текст воспоминаний был надиктован на десяти магнитофонных кассетах, и Андрею предстояло перевести его на компьютер и придать изложению божеский вид. По словам Магды, ее приятель был несколько косноязычен.
   Сумма гонорара ошеломила Андрея.
   Магда Ларионова, не моргнув глазом, предложила Белецкому пять тысяч долларов аванса и столько же по окончании работы. По ее прикидкам, Андрей мог бы управиться за месяц-другой.
   Андрей быстро согласился.
   А когда толстая аппетитная пачка пятидесятидолларовых банкнот с портретом бородатого Гранта перекочевала в карман пальто Белецкого, Магда дала Андрею несколько указаний.
   Дело в том, говорила она, что мой приятель был особенным человеком.
   Может быть, вы слышали фамилию Кавтарадзе? Так вот, речь идет именно о нем.
   Нет-нет, бандитом он не был. Просто деловой человек... Со связями... В разных кругах.
   Да-да, вы не ошибаетесь, его убили. В прошлом году. Он был отравлен во время ужина в ресторане "Пекин". Об этом писали в газетах.
   Эти кассеты он надиктовал в очень сложный период своей жизни. У любого бизнесмена, как правило, бывают враги. И чем выше человек по рангу, тем крупнее его недоброжелатели.
   Как-то раз Георгия Арчиловича Кавтарадзе едва не пустили по миру. И он на всякий случай решил оставить потомству рассказ о своей жизни.
   Не упустив при этом ряд весьма пикантных подробностей о своих встречах и деловых контактах в высших эшелонах власти.
   Впрочем, его положение вскоре выправилось, но кассеты уже лежали в надежном месте. И сейчас, после смерти Кавтарадзе, они оказались у Магды.
   Нет-нет, по словам Ларионовой, никакой опасности эта работа для Белецкого не представляет. Если он, конечно, будет держать язык за зубами.
   Хотя узнай кто-нибудь из упомянутых в воспоминаниях людей о том, что эти кассеты вообще существуют, вся Россия будет перепахана вдоль и поперек ради того, чтобы заполучить эти пленки.
   Для чего? Для того, чтобы уничтожить их или, наоборот, чтобы предать гласности, - возможности их владельца поистине безграничны, хотя риск в этом случае весьма велик.
   А в случае с Белецким все вроде бы спокойно. Город, в котором он проживает, довольно далеко от Москвы. Андрей никому не говорит об этих кассетах и спокойно расшифровывает текст с пленок. После этого снова встречается с Магдой и возвращает ей пленки и готовый текст.
   Тем более что вообще никто не знает о существовании этих кассет.
   - И вы согласились на эту работу, - мрачно констатировала я.
   Пока он, запинаясь, излагал мне суть дела, я постаралась поближе познакомиться с его аурой и вычислила, что Андрей почти не лжет.
   Мой визитер, казалось, был вполне искренним. Я внимательно смотрела на своего собеседника, и ни разу в его рассказе не прозвучала та особая, почти неуловимая интонация, которая мгновенно сигнализирует, что человек, сидящий перед тобой, лжет.
   Впрочем, подчас люди склонны к самообману, и отличить ложь сознательную от бессознательной бывает крайне затруднительно.
   Вот только почему мой симпатичный собеседник скрывает, что его визит ко мне действительно вызван причинами личного характера?
   Несмотря на вроде бы связный рассказ, исключающий интимные детали, я была в этом абсолютно уверена.
   Я же совершенно отчетливо вижу эти слабо светящиеся линии в области его груди, когда он поворачивается ко мне в профиль...
   Может быть, у него роман с Магдой?
   - Согласился, - кивнул Андрей, - и теперь очень об этом жалею.
   - Да? И почему же?
   - Потому что кто-то об этом пронюхал, - дрожащим голосом поведал мне Белецкий.
   - Кто-то забрался в ваш компьютер и выкрал оттуда расшифрованный текст?
   - У меня дома нет компьютера.
   - Ага. Тогда что же с вами произошло? Почему вы думаете, что кому-то стало известно о вашей работе? К вам кто-то обращался? Вам угрожали?
   - Нет, но... С тех пор, как я вернулся домой, со мной начали твориться какие-то странные вещи. Знаете, вдруг звонит телефон и на том конце трубки - молчание. Или приходит незнакомый человек по объявлению, которого я не давал. А он называет мой адрес, хотя в какой газете было это объявление не говорит. И еще... - тут Андрей запнулся. - По-моему, за мною следят.
   - Вы уверены?
   - Поймите, я вовсе не подвержен мании преследования, - Андрей взволнованно прижал руки к груди. - Я совершенно нормальный человек. Но иногда я просто чувствую затылком...
   - Такое легкое покалывание, - помогла я ему. - Как будто вам прямо в мозжечок вонзаются сотни тоненьких иголочек.
   - Вот-вот. И я... решил обратиться к вам.
   - Что ж, это разумно. Вы, я полагаю, понимаете, что я работаю не бесплатно.
   - Да-да, - закивал Андрей. - Мой приятель, которому вы в свое время помогли, - помните историю с похищением нумизматической коллекции? - очень хорошо отзывался о вас.
   - Помню, помню. Тогда мне пришлось изрядно попотеть. До сих пор меня пробирает дрожь, когда я вспоминаю об этой беготне по канализациям... Ну а что касается моего гонорара, то с вас я возьму ровно десять процентов от вашего.
   - То есть тысячу долларов, - уточнил Андрей.
   - Угу. Причем после завершения моей работы.
   - Но... у меня нет никаких доказательств, что за мной следят.
   Только смутные ощущения, - Белецкий развел руками.
   - Доказательства не так уж трудно найти, - усмехнулась я. - Ведь если за вами следят, то наверняка им стало известно, что вы сейчас у меня. Не правда ли?
   Глава 2
   ШЕРЛОК ХОЛМС В ТУПИКЕ
   Я медленно шла по улице, изредка останавливаясь перед витринами.
   Впереди маячил сосредоточенный Андрей.
   Мой клиент двигался по довольно сложной траектории. Я считаю, что данный способ выявить слежку является наиболее результативным. Меня он, во всяком случае, еще ни разу не подводил.
   Метод заключался в следующем. Предполагаемый объект слежки двигается, как слон в шахматах - буквой Г. То есть чередуя повороты направо и налево. Дойдя до перекрестка, он переходит улицу и, свернув направо, проходит квартал по перпендикуляру к предыдущему отрезку пути. На следующем перекрестке он сворачивает налево. Потом снова направо. И так далее.
   Вопрос в том, сколько времени он будет двигаться и куда упрется в конце пути.
   Смысл всей этой фигуры движения заключается в том, что нормальные люди так не ходят. И если кто-то идет за вами следом, то рано или поздно вы его увидите.
   Этот способ, помимо всего прочего, является, так сказать, светским, примитивным отражением одной сакральной траектории, но сейчас не время и не место вдаваться в подробности.
   Тем более что уже на третьем перекрестке я вычислила "хвост".
   Белецкий двигался равномерно и неуклонно, нигде не останавливаясь, не замедляя и не ускоряя шаг. А я в это время просеивала взглядом уличную толпу.
   И, как выяснилось, не напрасно.
   Приземистый человек лет пятидесяти в поношенном пиджаке явно следил за Андреем.
   Он изо всех сил старался не упустить Андрея из виду. Семеня ногами, он изредка останавливался, дабы перевести дух, и хватался за сердце, глотая воздух, как рыба, бьющаяся на песке. Подождав немного, он собирался с силами и снова пускался в погоню.
   "Н-да, забавные у меня конкуренты, - думала я, следя за поношенным серым пиджачком через зеркальную витрину магазина детских игрушек. - Судя по всему - дилетант. Интересно, есть ли у него лицензия? Или это просто наемная лошадка? Тогда любопытно выяснить, кто нанял этого несчастного".
   А это наверняка были люди весьма опасные.
   То, что рассказал мне Андрей, давало значительный повод для беспокойства.
   Как и следовало ожидать, мемуары оказались потоком самого грязного компромата на весьма и весьма высокие фигуры в Кремле и около него.
   Правда, насколько из слов Ларионовой смог заключить Андрей, данный опус не предполагался для печати. Скорее всего Магда собиралась использовать эти материалы для вульгарного шантажа, с тем чтобы поправить в деловых кругах свое пошатнувшееся реноме.
   Впрочем, открытым оставался весьма существенный вопрос: откуда злонамеренным лицам стало известно, что эти пленки находятся у Андрея?
   По словам моего клиента, никто посторонний не присутствовал во время их с Магдой уединенной прогулки по безлюдному Лосиноостровскому парку. А информировать кого бы то ни было об их сделке было явно не в интересах госпожи Ларионовой.
   Подслушивающая аппаратура? Маловероятно.
   Тем более по словам Ларионовой выходило, что о местонахождении этих пленок никому не известно. И вручила она их ему лично, вместе с деньгами.
   Кассеты лежали в фирменной коробке из-под блока "Золотой коллекции" Аллы Пугачевой.
   Так или иначе, любой человек, прикоснувшийся к этим злосчастным пленкам, имел шансы остаться в живых не больше, чем сидящий в ароматной ванночке годовалый младенец, который решил сунуть парочку длинных гвоздиков в розетку.
   Ах, Андрей, Андрей! И черт тебя дернул принять это предложение!
   Твоя молодая жизнь стоит гораздо больше, чем пять тысяч баксов.
   И теперь мне предстояло доказать эту неоспоримую истину своему клиенту.
   Андрей между тем медленно, но верно удалялся из центра города и двигался в сторону новостроек.
   Да-да-да! Именно сюда-то нам и надо.
   Как раз позавчера я беседовала со здешним прорабом, который вышел на меня через свою сестру, чья кузина прислала ко мне тетку своего шурина, озабоченную пропажей инкрустированного портсигара, принадлежащего деду жены дяди его матери. Эта семейная реликвия, к вящей радости всех многочисленных заинтересованных лиц, обнаружилась очень быстро.
   Самое предварительное расследование показало, что малолетний племянник деверя третьей жены второго мужа этой самой кузины променял блестящий портсигар соседскому мальчику на не менее блестящую инерционную китайскую машинку.
   В качестве гонорара мне был предложен унитаз цвета морской волны, который и доставил со стройки обрадованный прораб.
   Выбирая сантехнику, я машинально окинула взором стройплощадку и отметила про себя, что лучшую площадку для съемок боевика трудно придумать.
   Особенно мне понравилась двухэтажная будка наподобие сторожевой башни - недостроенное "архитектурное излишество", призванное украшать ворота перед фасадом здания. В ней как раз складировали сантехнику, и я имела возможность оценить стратегические преимущества этого объекта.
   Именно к этой во всех отношениях замечательной постройке и устремился Андрей.
   Мы высчитали вместе с ним этот маршрут по подробной карте города. И именно эта будка должна была служить местом нашей встречи.
   Мгновение поколебавшись, я оставила "хвост" на произвол судьбы, рассчитывая, что он не бросит Андрея, и быстрым шагом устремилась в обход.
   Завидев спину Андрея, исчезающую в дверях постройки, я резво впрыгнула за ним и, приложив палец к губам, увлекла его к окну.
   Только бы лестница была на месте!
   Ура! Фортуна ко мне сегодня явно благоволила.
   Я быстро выскочила в окно вслед за Андреем, спустилась по лестнице и отшвырнула ее прочь.
   Затем обежала будку кругом и закрыла вход на засов.
   Все. Филер замурован заживо.
   - Значит, так, Андрей, - отдала я распоряжение. - Сейчас вы возвращаетесь к себе и ждете моего звонка. Как только я разберусь с этой ситуацией, то дам вам знать. Постарайтесь не волноваться. Думаю, что второго "хвоста" за вами не будет. Но на всякий случай попробуйте незаметно бросить взгляд на то, что творится у вас за спиной, когда будете поворачивать за угол.
   Это старый проверенный способ обнаружения слежки.
   Белецкий сосредоточенно кивнул и, взглянув на будку, покачал головой.
   - И охота же людям... - начал он, но в сердцах махнул рукой и отправился восвояси.
   Не забывая оглядываться на поворотах, Теперь остается ждать, пока плод созреет и сам упадет в мои руки.
   Что ж, можно и отдохнуть. Я достала из кармана пиджака пачку "Кэмел" и зажигалку.
   Пока я разминала сигарету, мой неудачливый конкурент успел оценить ситуацию.
   Из блока раздались глухие удары. Сначала неуверенные, потом все более настойчивые.
   - Эй, что это за шутки! - закричал поношенный пиджак, пытаясь освободиться из заключения.
   - Какие уж тут шутки! Серьезней некуда, - саркастически усмехнулась я, усаживаясь на приступочку и закуривая сигарету.
   - Немедленно выпустите меня отсюда! Немедленно! - бушевал мой затворник.
   Я спокойно курила, греясь в последних лучах осеннего солнышка.
   Скоро снова снега, снова стужа. Придется носить шубу, а у меня начинают болеть плечи и шейные позвонки. Остеохондроз? Вот не было печали. А тут еще этот в пиджаке никак не уймется...
   - Это преступление против личности! Вы за это ответите! - продолжал он сыпать риторическими угрозами.
   Я поднялась и отряхнула юбку:
   - Знаете что, мне пора. Вы тут посидите немного, подумайте. О себе, о мире... Иногда несколько дней уединения - это очень полезно. Сразу все начинаешь понимать... - Несколько дней! - раздался яростный крик. - Да как вы смеете! Я вас за решетку упрячу!
   - Пока что я вас упрятала. В надежде, что хоть это сможет вас остановить.
   - Что вы имеете в виду? Объясните-ка, - настороженно спросил мой узник.
   - Вы следили за моим знакомым. А ему это не понравилось. Вот, собственно, и все.
   - Но частный сыск не запрещен законом! - взвыл поношенный пиджак.
   - Совершенно верно, - подтвердила я. - Но это не значит, что граждане обязаны лояльно относиться к назойливым посягательствам на собственную частную жизнь.
   Из будки раздалось громкое сопение. Очевидно, мой узник старался обмозговать этот парадокс. Мне даже показалось, что я слышу, как у него скрипят мозги.
   - Тем паче если это вторжение в частную жизнь граждан исполнено на таком низком профессиональном уровне, - добавила я.
   И прислушалась.
   Из будки доносились всхлипывания и шмыганье носом. Узник явно был расстроен:
   - Я так старался... Вроде все шло хорошо... И теперь... И теперь...
   - Чуть погромче, пожалуйста, - попросила я.
   - Вы еще здесь? - грустно удивился мужчина.
   - Здесь, здесь. Как вас, кстати, зовут?
   - Эрлих. Семен Эрлих. Вообще-то по профессии я экономист. Но у нас в институте уже третий год не платят зарплату. Жена пилит. Вот я и решил немного подработать.
   - И что, вы сразу ринулись в частный сыск? - ужаснулась я.
   - Нет, что вы, - смущенно ответил мой узник. - Сначала я решил податься на эстраду. Но там уже все давным-давно схвачено. Не взяли.
   - Вы что, поете? - недоуменно спросила я.
   - Да, - гордо ответил Эрлих. - Хотите, я исполню песнь варяжского гостя?
   - Нет, - честно ответила я.
   - Понятно, - сокрушенно отозвался Семен. - Вот и в Театре эстрады мне так же сказали.
   - Сигарету хотите? - сжалилась я.
   - Хочу, - грустно отозвался узник. - Вообще-то я бросаю курить. Из экономии. Но пока как-то не выходит.
   - Ничего, - подбодрила я его, - рано или поздно обязательно бросите.
   Из дверной щели рванулась серая струйка дыма.
   - Ну что ж, - раздавила я каблуком свой окурок, - мне пора. До понедельника вас никто не побеспокоит. Честно говоря, я вам даже слегка завидую. Целый день в одиночестве. Каким роскошным медитациям вы сможете предаваться...
   Мой узник даже закашлялся.
   - Постойте! Куда же вы! - раздался его взволнованный голос. - Давайте попробуем договориться!
   - Ну давайте, - нехотя согласилась я и снова присела, опираясь затылком о кирпичную кладку. Разговор, судя по всему, обещал быть долгим.
   - Для начала - вы меня выпускаете. Хорошо? - Молчание.
   - Со своей стороны я обещаю больше никогда не надоедать вашему знакомому, - уже не столь уверенно продолжал торговаться Семен Эрлих.
   - А вы и так не сможете ему надоедать по крайней мере полтора дня, резонно заметила я.