Серова Марина. Искры из глаз

   — Да, конечно. Мне уже гораздо легче. Уверяю вас…
   Галя так резво выскочила из машины, что все трое членов бригады подозрительно уставились на нее. Увидев злобное выражение на моем лице, она тут же скривилась, как бы от боли, и схватилась за живот. Ох, только бы не переиграла!..
   — Все нормально! — твердым голосом произнесла я, подскочив к Гале и ухватив ее под руку. — Покажите, куда пройти, и мы последуем за вами.
   — Первый этаж, прямо по коридору.
   Дяденька пошел первым, а мы последовали за ним. Я как бы тащила девушку на себе, нашептывая ей на ухо:
   — Ты не хочешь в туалет?
   — Нет… — удивилась она.
   — Тогда захоти!
   — Как это?
   — Понарошку, дурочка! Сыграй, будто тебя тошнит.
   — Прямо сейчас?
   — Ты рехнулась. Сделай это в ординаторской. Или куда там нас ведут…
   Мы зашли в комнату под номером шесть, где нас встретила женщина-врач лет сорока с небольшим, в белой шапочке, с минимумом косметики на лице. Она заполняла какие-то документы.
   — Садитесь, — кивнула она, даже не взглянув в нашу сторону.
   Дядька со «Скорой помощи» передал нас в пользование этой дамы, расписался где нужно и распрощался с нами:
   — Много вызовов, счастливо оставаться.
   И ушел.
   Женщина продолжала что-то писать.
   — Минуточку. Я сейчас освобожусь, — сообщила она нам, не отрываясь от бумаг.
   — Пожалуйста.
   Я незаметно толкнула Галю в плечо.
   Она тут же тяжело задышала, словно старинная паровая машина, ухватилась за живот и сдавленным голосом прошипела:
   — Где тут у вас туалет?
   Женщина-врач даже не повернула голову в нашу сторону.
   — Что?
   — Меня тошнит.
   — Дышите глубже, и все пройдет.
   Галина посмотрела на меня. Я зашевелила губами так яростно, что, кажется, даже перепугала ее. Потому что она вдруг, не иначе как с перепугу, безапелляционно заявила:
   — Меня сейчас вырвет!
   — Послушайте… — произнесла я, обращаясь к докторице. — Неужели вам хочется, чтобы у вас тут, в кабинете, испачкали пол? Скажите, где этот чертов туалет, и мы скоро приведем себя в порядок.
   Женщина подняла взгляд от стола, внимательно посмотрела на меня, затем на Галину, которая забыла, что ее должно вроде бы сейчас стошнить, и, вытаращив глаза, смотрела на медработника.
   — Туалет находится дальше по коридору, направо.
   Я снова подхватила Галю под руку, та картинно зажала ладонью рот, и мы поспешили прочь из кабинета, сопровождаемые жгучим взглядом женщины-врача.
   Мы прикрыли за собой дверь. Галя повернула было направо, но я ухватила ее за плечо.
   — Ты куда?
   — В туалет.
   — Зачем?
   — Вы же сами сказали мне…
   — Что я сказала?! Что?!
   — Что меня тошнит…
   — К черту! Смываемся отсюда!
   Я потащила Галю к выходу, и мы выскочили на улицу. Белая «Газель» уже уехала, и это было нам только на руку.
   — Это место я знаю как свои пять пальцев, — прошептала Галина, когда мы рысцой бежали по территории клиники. — Сюда привезли Михаила… Вон туда…
   Она указала рукой на двухэтажное здание морга с давно не крашенным фасадом.
   — Может, стоило и тебя отправить именно туда? — вслух подумала я. — Во-первых, ты там все входы и выходы знаешь, в случае побега не растеряешься. И потом, находясь здесь, ты могла бы очень подробно расспросить врачей о своем муже. Например, почему смерть произошла в машине и почему они не смогли его спасти. В общем, узнала бы все, что возможно.
   — Зачем это?
   — Думаешь, не пригодилось бы?
   — Не знаю. Мне и так столько пришлось пережить…
   — А я думаю, что пригодилось бы. Расспросить, запомнить каждое слово, а потом проанализировать ситуацию.
   — Да ничего этого уже не нужно, все в прошлом. Теперь мне не мешает подумать о настоящем. А мое настоящее выглядит довольно скверно.
   Она права. Настоящее было не просто скверным, оно было неприлично хреновым.

Глава 3

   Мой «Фольксваген» оказался с обеих сторон зажатым двумя машинами — сиреневой «Ауди» и красной «девяткой». Мало того, у вышеназванных машин отдыхали крутые мальчики, облокотившись о свои тачки. Кто курил, кто вычищал грязь из-под ногтей, а кто просто пялил глаза на проходящих мимо девушек.
   Никаких сомнений не было: эти ребята прибыли сюда по наши души.
   Последние полчаса я все прикидывала, сколько времени бандитам понадобится, чтобы добраться до Галины в больнице. Это могло случиться довольно скоро. Достаточно было найти автомобиль «Скорой помощи» по государственным номерам и допросить с пристрастием бригаду — куда отвезли девушку с Артиллерийской, сто сорок. Медики не будут упираться, а быстренько расколются, потому что свое здоровье им дороже, чем здоровье пациента. Однако я не думала, что это случится так скоро. М-да, оперативно работают парни. Очевидно, у них хороший руководитель. Вот чего не хватает государственным службам — четкости и пунктуального отношения к своим обязанностям.
   Увидев нас, незваные гости тут же отвлеклись от своих занятий. Одни бросили под ноги сигаретные бычки, другим тут же надоело заниматься грязью под ногтями, а третьим стали противны проходящие мимо девушки.
   — Конец, — прошептала Галина.
   — Да нет… Это только начало…
   Прокол. Мой план с побегом не сработал. Теперь жди крупных неприятностей в виде поножовщины. Лучше бы я еще во дворе разобралась с тремя парнями из «Рено», чем сейчас махаться с удвоенным количеством бандитов. Но я тогда и предположить не могла подобного развития событий. Знать бы, где придется упасть, соломки бы постелила.
   Парням была нужна Галя, поэтому они решительными шагами направились к ней.
   Я прикинула навскидку: шестеро парнишек. Разнокалиберных, рост от ста шестидесяти до ста восьмидесяти. Формы также колебались от тщедушности до припухлости. На вид — нормальные ребята, учащиеся ПТУ и работники автосервиса.
   При виде приближающихся Галя охнула и упала в обморок. На этот раз ее нездоровье было настоящим, а не игрой, как в последние два часа.
   Я едва успела подхватить девушку, не то она стукнулась бы темечком об асфальт. Так что представьте себе картину — стоит Женя Охотникова, озирающаяся по сторонам, как волк, которого обложили со всех сторон, и придерживает руками сползающее на землю бесчувственное тело клиентки. Картина типа Иван Грозный убивает своего сына, только сюжет в ней прямо противоположен классическому. К Жене направляются шестеро молодцев, сошедших с другой картины — «Бурлаки на Волге». Что сейчас будет, неизвестно.
   Первой атаку начала я:
   — В чем дело?
   Я выставила вперед левую руку, ограждая Галину от приблизившихся отморозков.
   — Она поедет с нами, — произнес красавчик с лицом Аполлона. По такому лицу грех наносить удары, так в нашей стране ничего симпатичного не останется.
   — Вы же видите, она без сознания.
   — Ничего, мы приведем ее в чувство. Сейчас она будет как огурчик — свеженькая и в пупырышках. А ты смотри, не поднимай шума. Не то тоже будешь как огурчик, только маринованный.
   Спасибо, что предупредили.
   Прохожий народ спешил мимо, предчувствуя, что сейчас будет большой скандал, и не имея желания принимать в нем участие. Одна старушка в широких черных брюках, с узлом седых волосиков на затылке остановилась было, внимательно всех оглядела, но поспешила дальше. Видимо, она не очень любила боевики.
   Надо было что-то делать. Парни, очевидно, рассчитывали, что я не буду прилюдно оказывать сопротивление. Но они ошиблись. Правильно говорят, неведение есть благо. В этом случае благом для меня было неведение моих противников о моем характере.
   Я оттащила Галю назад, прислонила ее к кирпичной стене какого-то здания, служившего для медицинских целей, и встала между нею и ребятишками.
   — Ты что? — спросил Аполлон.
   — Ничего, — ответила я. — Хочу, чтобы вы, мальчики, отвалили отсюда. Побыстрее и по-хорошему.
   Все шестеро расхохотались, будто смотрели такую же тупую, как и они сами, американскую кинокомедию.
   Я ударила Аполлона первого. Не по лицу, это было бы кощунством с моей стороны, потому что я не могла поднять руку на красивую вещь. Мой ботинок опустился ему между ног.
   Парень ухватился за причинное место, согнулся пополам, широко открыв рот, и выдал сдавленный стон. В этот момент он был уже не так красив, как в момент произнесения пламенных речей.
   Я ухватила его за плечи и оттолкнула на остальных. Один из его друзей, кинувшийся было ко мне, наткнулся на него и не удержался на ногах — рухнул на асфальт, подмяв под себя Аполлона.
   Ко мне поспешили оставшиеся четверо. Я развернулась и въехала ближайшему из них ботинком по подбородку. Остальные застыли на месте, решив временно не предпринимать ничего.
   — Ты что делаешь? — выкрикнул один из них — курносый, с прямой челкой над жидкими бровями.
   — То, что вы собирались сделать со мной.
   — Нам нужна Кузнецова. Ты что — с ней в доле, что ли?
   — У меня сорок девять процентов ее акций.
   Аполлон с упавшим на него товарищем уже тоже поднялись на ноги. Отряхнув пыль с брюк, бандиты надвигались на меня, и в руках у них были отнюдь не трехцветные российские флажки.
   Неизвестно, чем бы вся эта эпопея для меня закончилась. Одна против шестерых — расклад ужасный. Ни в одном, даже самом глупом, боевике вы не увидите, чтобы одна девушка уложила полдюжины вооруженных дубинками и кастетами бандитов. У меня бы это также не получилось. Двоих-троих я бы вывела из игры. Но не более того.
   Милицейские сирены заверещали у самого уха. Сразу четыре машины, двадцать человек милиционеров. Парни, нападавшие на меня, побежали было в разные стороны, но их тут же подсекли и уложили на асфальт.
   В круг выскочила старушка в брюках с узелком на затылке и затараторила:
   — Это те самые хулиганы. Хотели изнасиловать девушек прямо на улице. Среди бела дня! Какой кошмар! Вот вам сегодняшняя молодежь.
   — Все нормально, бабуля! — отозвался один из милиционеров, обыскивая парня с челкой. — Спасибо за сигнал.
   Теперь мне стало понятно, кто так активно помог мне сегодня в борьбе с оголтелой преступностью. Плоха не та молодежь, которая дерется на улицах, а та зрелость, которая позволяет ей это делать.
   Ко мне приблизился капитан в бронежилете с автоматом в руках.
   — Будете делать заявление?
   — Буду.

* * *

   С правовыми делами пришлось немного подождать.
   Парней окольцевали, то есть надели наручники на их запястья, и затолкали в автомобиль с решетками на окнах, а я тем временем приводила в чувство Галю. Способ был прост, как исчезновение цивилизаций. Всего-то надо нахлестать находящегося в беспамятстве по щекам, и он очнется.
   Средство и сейчас сработало. Галина открыла глаза и стала пялиться на меня.
   — Что? — спросила она первым делом. Коротко и ясно, мне это даже понравилось. А то порой начинается болтовня — ах, что случилось да как это произошло…
   — Уже ничего, — ответила я, помогая девушке утвердиться на ногах и отряхивая ее одежду. — Сейчас поедем домой.
   — Домой?
   Глаза Галины широко открылись.
   — Ко мне домой, — пояснила я. — Я же собиралась познакомить тебя с милой женщиной — моей тетей Милой. А потом поеду в милицию.
   — В милицию?
   Я стала злиться.
   — Послушай, мне надоели эти твои вопросы на мои вопросы! Слушай, что говорю, и замолчи пока. Поехали!
   Мы пошли к машине. Милиционеры все еще не уезжали, у них был перекур. Разбойнички с большой дороги сквозь зарешеченное окошко бросали на меня злобные взгляды. Их губы непрестанно шевелились — очевидно, они изрыгали проклятия в мой адрес.
   Мы уселись в «Фольксваген», и я запустила двигатель.
   — Как же мы выедем? — поинтересовалась Галина. — Впереди стоит машина, позади еще одна.
   — Это для нас не проблема, — усмехнулась я и нажала на газ.
   Первым полетел вперед сиреневый «Ауди», которому я разбила задницу. Милиционеры так и открыли рот. Сигареты попадали у них из пальцев. Из машины, где сидели бандиты, донесся глухой вой. Ну, не стоит так убиваться из-за каких-то консервных банок. Пусть даже заграничного производства.
   Теперь можно сдать назад.
   Чпок! Левая фара «девятки» раскололась на осколки, которые с дребезгом посыпались на асфальт.
   Вой из машины стал слышен в два раза явственней. Милиционеры зааплодировали, а я отдала им честь, вскинув вверх правую руку, и уехала прочь.
   — Пришлите мне счет, — процедила я сквозь зубы.

* * *

   Тетя Мила меня уже не ждала.
   — Ты ж сказала, что уедешь ненадолго!
   — Так оно и есть! — сказала я. — Сколько я отсутствовала? Всего пару часов. Познакомься, тетя! Это Галина Кузнецова, она некоторое время поживет с нами.
   — Здравствуйте, — улыбнулась девушка.
   — Слава богу! — вздохнула тетя Мила. — Будет с кем словечком обменяться. Тебя ведь никогда не дождешься дома. Безобразие!
   — Не думаю, что общение с тобой — идеальный способ провести время. Если ты засядешь за свои детективы, то от тебя тоже ни словечка, ни полсловечка не добьешься.
   — Теперь мне не придется этого делать, если в доме будет живая душа. Гораздо приятнее общаться с живым человеком, чем с книгой.
   — Ладно, — кивнула я. — Вы пока общайтесь, а я поеду в милицию.
   — Зачем?! — в один голос вопросили тетя Мила с Галиной.
   — Хочу шестерых оппонентов вывести из дела. Чем дольше они не будут путаться под моими ногами, тем лучше. А потом поеду к тебе домой, Галина. Кстати, дай-ка мне свои ключи… Первую часть плана я выполнила — на некоторое время тебя потеряли из виду, потому отдыхай, набирайся сил, а за квартиру не беспокойся. Я ее в обиду не дам.
   Однако уехала я не сразу. Пока тетя Мила водила Галину на экскурсию по квартире, я пометила одежду моей клиентки, вытащив ее из саквояжа. То есть прикрепила «жучки» в количестве шести штучек. Надевай что хочешь, а я буду с тобой всегда. Как говорится, на всякий случай. Ученная горьким опытом, я решила сделать это заранее.

* * *

   Я направилась в городское управление, куда меня просил приехать капитан. Припарковалась за километр и вошла внутрь, объяснив дежурному, чего именно я хочу.
   — Кабинет двадцатый. Следователь Петров.
   — Спасибо.
   Я поднялась на второй этаж и приблизилась к комнате с номером двадцать. Дверь, окрашенная лаком под красное дерево, с грязным пятном вокруг ручки. Я постучала.
   — Войдите!
   За столом сидел не тот капитан, который привез на задержание бандитов свою группу, а молодой человек с широкими плечами, высокий, со стрижкой полубокс. Модно сейчас так, что ли?
   — Добрый день. Я приехала по поводу нынешнего инцидента у второй городской клиники.
   — Ваша фамилия?
   — Охотникова Евгения Максимовна.
   — Будете делать заявление?
   — Обязательно. Личность бандитов установлена?
   — Вы думаете, что они члены какой-то банды? — спросил следователь.
   — А вы что думаете?
   — Хулиганы. Обыкновенные уличные хулиганы.
   Я покачала головой.
   — Нет. Все не так просто. Действия у них были хулиганские, а вот замыслы…
   Петров молча посмотрел на меня.
   — Продолжайте.
   — Да нет, все нормально. За хулиганство тоже можно отсидеть срок.
   — С лихвой.
   — Так их личность установлена?
   Следователь указал на стопочку документов, лежавшую на краю стола.
   — Два водительских удостоверения, одно удостоверение сотрудника УВД, студенческий билет, два удостоверения работников охранных фирм.
   Хороший винегрет.
   — Можно посмотреть?
   — Не возражаю.
   Я перебрала все шесть документов. Милиции повезло, что у бандитов были на руках хоть какие-то корочки. Обычно бывает не так. Или это мне повезло?
   Сиротин Олег Валерьевич, тысяча девятьсот семьдесят девятого года рождения. Это был тот самый красавчик, похожий на Аполлона.
   Мелконян Сергей Саркисович, тысяча девятьсот семьдесят седьмого года рождения. Восточная внешность с некоторыми инородными деталями, доставшимися в наследство от какого-то родителя славянской национальности. В техпаспорте его машины значился домашний адрес, который я запомнила. Зачем, сама не знаю. Просто интуиция подсказала: запомни, пригодится. Может быть, и вправду пригодится. Посмотрим потом.
   Гуркин Андрей Степанович, тысяча девятьсот восемьдесят третьего года рождения. Парень с челкой и курносым носом. Оказывается, он студент индустриально-педагогического колледжа, факультета физического воспитания.
   Шубин Владимир Сергеевич, тысяча девятьсот семьдесят пятого года рождения, сотрудник УВД. Низенький, с прической под расческу.
   И два частных охранника: Еськов Павел Иванович и Козлов Георгий Андреевич. Первый — пухленький, с розовыми щечками. Второй — длинный и худой. Нос как у Фрунзика Мкртчяна.
   Я тут же запомнила все имена и фамилии. Мало ли, вдруг тоже пригодятся.
   — Они не пытались отмазаться? — спросила я.
   — Этого не было.
   — Ладно. Давайте лист бумаги и продиктуйте, что конкретно писать.
   Передо мной положили чистый лист бумаги и образец.
   — Пожалуйста.
   В этот момент приоткрылась дверь и показалась чья-то рыжая голова.
   — Петров, зайди к начальнику.
   Следователь открыл ящик стола, сложил туда все удостоверения и закрыл ящик на ключ.
   — Подождете немного?
   — Да, у меня есть чем заняться.
   Петров вышел из кабинета, а я начала писать заявление по образцу.
   Следователь отсутствовал пять минут, я уже успела написать половину. Он вошел в кабинет мрачный, как бездомный пес.
   — Написали заявление?
   — Почти.
   — Можете порвать его.
   — Почему? — Я удивилась, но неискренне.
   — Всех придется отпустить. Они сделали звонок какому-то большому человеку, и тот связался с нашим начальством. Результат — никого не задерживать.
   Я аккуратно разорвала лист пополам. Затем еще пополам. И еще раз.

* * *

   После визита в милицию, закончившегося, на мой взгляд, полным провалом, я поехала на Артиллерийскую, сто сорок, оставив «Фольксваген» далеко за пределами территории, на которой велись боевые действия, приняв при этом все меры против угона моего транспортного средства. А потом немного подумала и решила, что будет еще лучше не рисковать, а отправить автомобиль на платную стоянку неподалеку. Что я и сделала. Но не забыла прихватить с собой сумку с ключами, средствами защиты от тараканов и с кое-какими инструментами.
   Поднимаясь на шестой этаж, я прикидывала план дальнейших действий и раздумывала. Почему же все-таки Михаил Кузнецов не предупредил жену о том, что за ним числится такой крупный долг? Может быть, не предчувствовал подобного исхода и не догадывался, что удар придется именно по супруге? А теперь получилось так, что хуже не бывает.
   Я достала ключ и открыла дверь квартиры номер пятьдесят шесть. Теперь на некоторое время я буду здесь полновластной хозяйкой, а вверенная мне территория будет находиться под защитой. Насколько эта защита будет надежной, подскажет время.
   Я прошла в жилую комнату и… увидела сидящего на диванчике седовласого человека лет шестидесяти. Точь-в-точь подходящего под описание Галиной человека, потребовавшего от нее вернуть десять тысяч долларов.
   Он был не один. От стены отклеились две тени и заблокировали собой дверь в залу. Еще одна фигура продефилировала из кухни.
   — Ну, здравствуй… — голос был усталым и хрипловатым.
   — Здравствуйте… — кивнула я.
   — Садись рядышком, побеседуем.
   Я оглянулась. На лицах мужчин, маячивших позади, было написано безразличие к происходившему, но чувствовалось, что все они готовы к самым решительным действиям. И могли начать их без чьей-либо подсказки со стороны.
   Ладно, посмотрим, что будет дальше.
   Я уселась на стул и принялась рассматривать дедушку. А он в свою очередь буравил меня колючими карими глазами. Скоро дырку протрет. Галина сказала, что глаза у него неопределенного цвета. Это, наверное, ей показалось потому, что они встретились на улице. Солнечные блики, плохое настроение. Короче, месяц август.
   — Хм… — Я поперхнулась и полезла за носовым платком. Мужчины у дверей дернулись, но быстренько взяли себя в руки, увидев, что в моих руках оказалась всего лишь обыкновенная белая тряпица.
   — Ты кто будешь? — спросил старик.
   — Женя, — пожимая плечами, ответила я.
   — Какая такая Женя?
   — Просто Женя, — снова пожала плечами я. — Разве этого недостаточно?
   Старик молчал и вскрывал меня взглядом, как консервным ножом.
   — Босс, — послышался скрипучий голос позади меня. — Девушка не понимает, что происходит. Может быть, объяснить ей? Нежно и ласково?
   Я обернулась. Неприятные обертоны принадлежали человеку с треугольным шрамом на лице. Тот довольно неласково смотрел на меня, будто я только что обыграла его в карты на пару тысяч баксов.
   Мой оппонент покачал головой.
   — Не торопись, Алеша. — Теперь я знала, как зовут одного из них. — Тебе все хочется руками махать, а ведь так с народом сейчас нельзя. У него, у народа, много прав. Так много, что нам с тобой и не снилось. Народу нужно объяснить толково и ненавязчиво, что, кроме прав, есть еще и обязанности, которые во что бы то ни стало надо выполнять.
   — Вот я и объясню.
   — Погоди минутку, успеешь.
   — Я понял… — произнес Алеша.
   Старик обратился ко мне:
   — Конечно, дочка, мне достаточно твоего имени. Только я спрашивал не о том. Я хочу знать, кем ты приходишься Галине.
   — Родственницей…
   — Это мы понимаем, — кивнул седовласый гость. — Чужой человек в квартиру к одинокой женщине не придет, имея ключи на руках. Это будет или родственник, или близкий друг, или поверенный в делах. Ты, Женя, значит, принадлежишь к первой категории? Или это не так?
   Врать — так до конца.
   — Абсолютная правда, — не краснея, произнесла я. — Мы двоюродные сестры. Кузины, так сказать…
   Старик хмыкнул.
   — Кузины, значит… Что ж, нетрудно проверить. А как поступим, если ты врешь? Если информация неверна и ты просто вешаешь нам лапшу на уши?
   — А в чем проблемы-то? — серьезно произнесла я. — Вам какая разница — родственница я или подруга?
   — Разница есть. Галина должна нам деньги. Даже не нам, а мне лично. Десять тысяч долларов. Если ты родственница, значит, будешь вместе с ней крутиться на дыбе.
   — Насколько я знаю, деньги вам должен был Михаил, покойный муж Галины, — спокойно и без суеты сказала я.
   — Верно. Только ты очень правильно заметила, Женя, — покойный он. Ушел в другой мир и мои деньги с собой захватил. А зачем они ему в чистилище? Что он там будет с моими долларами делать? Фирму откроет по продаже белых тапочек?
   Мне было очень неприятно, что старикан так кощунствует, но поделать ничего не могла. Пока что мы присутствуем на его шоу. Входной билет мне ничего не стоил, а вот насчет, так сказать, выходного…
   — Вы правы, — процедила я. — Фирму на небесах открыть нельзя. Даже при наличии десяти тысяч долларов.
   — Кстати, — зловеще раздвинул уголки рта старик. — Про тебя мы тоже наслышаны. Большие убытки несем от общения с тобой.
   — Это вы о чем говорите? — усмехнулась я.
   — Два испорченных колеса по пятьсот рублей каждое. Разбиты две машины. Проблемы с милицией. Так что с тебя мы тоже взыщем по первое число.
   — Не понимаю, о чем вы говорите. — Я покачала головой. — Бред какой-то. Чем я могла испортить какие-то колеса?
   Седовласый повернул лицо к Алеше.
   — Покажи.
   Тот приблизился к старику и положил ему на ладонь один из моих «ежиков».
   — Что это? — фыркнула я. — Препарат от запоров?
   — Это такие маленькие штучки, на которые наехал автомобиль «Рено», в котором были мои люди. «Рено» стоял позади твоей машины.
   — В гробу я видела твоих людей, — нагнулась я к старику. — Пусть покажут мне видеозапись того, как я сыпала на дорогу эти штуки.
   — Хитра, — улыбнулся седовласый. — Думаешь, не поймаем тебя? А две разбитые машины?
   — Покажите протокол, составленный сотрудниками ГИБДД. Если таковой есть, я готова выплатить нужную сумму через суд.
   — У нас есть шесть человек, которые видели этот инцидент своими глазами.
   — Где они? — Я поворочала головой. — Пусть скажут мне это в лицо. Да, сегодня я пыталась выехать на проезжую часть, но какие-то козлы поставили свои тачки так, что это невозможно было сделать. Сами виноваты, не надо быть такими наглыми. К тому же никто не предъявил мне никаких претензий там, на месте. А после драки кулаками не машут.
   — Вот заливает! — хмыкнул парень, стоявший справа сзади. Я посмотрела на него — он был хронически небрит. — Прямо адвокат! Как по написанному шпарит.