Серова Марина. Казино ты мое, казино

   Когда я садилась в машину, чтобы наконец-то поехать домой, мой каблук отломился окончательно. Но это мне было уже абсолютно безразлично.

Глава 2

   Проснулась я оттого, что солнце жарило так, будто проверяло наш Тарасов на выживание. Я поняла, что жизни не будет еще по крайней мере часа два, повернулась носом в другую сторону и попыталась снова уснуть. Ну да! Это после вчерашнего-то? Нахлынули на меня воспоминания, я поворочалась еще минут пятнадцать и со скорбным выражением на лице повлачилась на кухню ставить чайник.
   Споткнулась в коридоре о пакеты с коробками. Вспомнила про обувь. Сразу же во мраке жизни замаячило что-то светлое.
   Через несколько минут, заваривая кофе, я была почти довольна жизнью, размышляя о совместимости туфель и юбок. Или брюк. О брюках я подумала как раз из-за этого «почти». Вчерашний бред требовал объяснения, а для этого нужно было пойти снова в казино, потому что объяснить хоть что-нибудь или все мне мог только темпераментный Игорек. Где мне его искать, кроме казино? Пока не знаю. А появляться перед ним в юбке и на каблуках, после его явного пристрастия к резким движениям, будет несколько опрометчиво. Значит, надеваю широкие брюки и легкие кроссовки. Если я его встречу, то разговор, похоже, начнется так: сначала подошвой кроссовки я замеряю ширину его лба, потом — степень выпуклости его носа, ну а потом присаживаюсь рядом на корточки, глажу ладошкой по черепу и задаю вопросы.
   Даже если он ни при чем, то массаж головы действует расслабляюще, а он такой нервный!
   Я отпила глоток кофе. Опять переложила сахару! Как жить?! Новые туфли вынуждена носить только дома, кофе слишком сладкий, спать не могу, на улице невыносимо жарко… Кошмар!
   С улицы послышались хриплое рычание и лай. Я подошла к окну, взглянула вниз. Конечно! У подъезда соседка с третьего этажа и ее муж выясняли отношения с «двумя бульдожками» — тетей Зиной и ее сукой, французским бульдогом Голдой. Эта Голда — низкорослое, зажиревшее, склочное животное. Лает на всех, кого видит, а попробуй ей слово сказать — кидается, рвет ошейник. Зрелище неприятное. Я видела однажды, как эта Голда, сорвавшись, в три прыжка заскочила на проходившего мимо мужчину и вцепилась ему в плечо. Мужчина не растерялся, схватил эту заразу и швырнул в открытый люк колодца. Эх, и завизжала же она! Я, помню, даже магнитофон выключила, чтобы послушать эти приятные звуки. Тетя Зина, разумеется, бросилась на помощь своей подруге. Кусать мужчину она не стала, но сумкой по голове он получил. Тетя Зина внешне очень похожа на свою замечательную собачку, с поправкой, разумеется, на рост, очки и красные пятна на лице. Поэтому их и называют «два бульдога».
   Вот и сейчас Голда накинулась на супружескую пару, проходящую мимо. Судя по диспозиции, шуметь расположились надолго. Причем все четверо.
   Я посмотрела на часы: можно, не торопясь, начинать собираться. Итак, как я отношусь к синему лаку на ногтях? В принципе синий цвет очень неаппетитен. Но я достаточно потемнела за это лето, поэтому вроде ничего. А с другой стороны, не буду ли я с такими ногтями похожа на семисотлетнюю вампиршу, выползающую по ночам из гроба? Кстати, о гробе! Нет, ждать и тянуть время не хочу. Я лучше там посижу, в баре, и подожду. Значит, так: брюки черные, широкие, прямого покроя и кроссовки. Кофточку надену вот эту, от Версаче, в тон, местами прозрачную — там, где уже интересно.
   Не забыть бы мне самое главное! Я выдернула из-под каких-то умных книжек свой мешочек с костями — моими верными двенадцатисторонними советчиками. Не забудь, Таня, спросить, к чему тебе приготовиться?
   Я привычно покатала на ладони и бросила кости:
   13 + 34 + 6 — «Вам необходимо позаботиться о своей привлекательности и достоинстве».
   Интересно, про достоинство — это пошлый намек или суровое предупреждение? Посмотрим.
   Сумочку спортивного типа на плечо. Последний раз осмотрела квартиру — все в порядке. Вперед!
   Я вышла из подъезда и зашагала к стоянке. На лавочке справа сидела тетя Зина и гладила свою бесхвостую стерву, присюсюкивая:
   — Обидели мою девочку, обидели маленькую.
   Девочка лупилась по сторонам выпуклыми глазищами и высматривала, кого бы еще тяпнуть.
   Я в порядке тренинга независимо прошла рядом с ними. Голда зарычала, тетя Зина, бросив на меня уничтожающий взгляд, крепко взяла ее за ошейник и продолжала сюсюканье:
   — Не нервничай, Голдочка, сейчас они все уйдут.
   Захотелось сказать им обеим нечто резкое, но сдержалась. С тетей Зиной подобные беседы завязать легко, да вот закончить сложно.
   Я села в свою «девятку», немного поубеждала ее, воззвала к совести всех ее резинок и контактов. Метод сработал и на этот раз. Железяка поурчала, но завелась.
   Подъезжая к казино, я осмотрелась и решила поставить машину напротив и чуть в стороне. Так меньше шансов, что зажмут, как вчера.
   Убегать я пока не собиралась, но заранее планировать возможные пути к отступлению — неплохая зарядка для ума.
   Поднимаясь по ступенькам, я посмотрела на часы — 14.30. Уже больше двух часов, как работает этот ненасытный притон.
   Охранники на крыльце равнодушно посмотрели на меня и продолжили вполголоса обсуждение своих проблем.
   В зале было тише, чем вчера. Пара-тройка случайных клиентов, перебирая в карманах потными пальцами наличность, совершали круговой обход искушений. Один стоял у рулетки, двое сидели за столом с «блэк джеком». Вот и все.
   Мой знакомый бармен переставлял стаканы за стойкой.
   Так как я внешне ничем не отличалась от случайного посетителя, то мой приход ажиотажа не вызвал. И вообще в атмосфере чувствовалось какое-то разгильдяйство. У всех служителей выражения на лицах были далеки от заученной улыбки. Парень-крупье у рулетки явно демонстрировал, как он злобствует на каждую фишку своего клиента. Очевидно, директор и менеджеры еще не подъехали, и персонал просто расслабился.
   Я подошла к бару, его волосатый шеф выравнивал стопочки тарелок из дулевского фарфора.
   — Привет!
   Он вздрогнул и оглянулся.
   — Здравствуйте, что будете пить?
   — Давай начнем с «Шардонне». Пока половинку, а там видно будет.
   Я достала сигарету, бармен щелкнул зажигалкой с символикой «Мальборо».
   — А где же «Ронсон»?
   Он смешался, забегал глазами:
   — Дома забыл, а эту купил по дороге.
   Он поставил передо мною бокал с вином и скрылся в дверь за баром.
   Странное поведение. Парень явно показывает нерасположенность к беседе. А вчера был таким разговорчивым. А может быть, просто меня не узнал?
   Я потягивала вино и посматривала по сторонам. Если этот любитель загадок решил взять меня измором, то мы еще посмотрим, кто терпеливее. Он все-таки на работе, а я как бы тут развлекаюсь.
   Подошла девочка с тряпкой и стала тереть стойку. Пришлось чуть отодвинуться, потом я снова заняла свою позицию. Открылась дверь, и появился бармен.
   — Дайте мне печенья, пожалуйста.
   Он поставил передо мной блюдце.
   — Не могли бы вы помочь мне в одном деле?
   — Слушаю вас.
   Ближе не подошел и начал поправлять бутылки с вином на витрине.
   — Вчера я не договорила здесь с одним знакомым… Не могли бы вы мне сказать, он у вас часто бывает, или, может быть, вы знаете, где его найти?
   Бармен посмотрел на меня удивленно, левой рукой поправил свои длинные волосы и спросил:
   — Вы про вчерашнего братка? Но ведь вы, кажется, избегали его общества?
   — Но вы, наверное, слышали о непостоянстве женщин? Почти в каждом фильме об этом говорят.
   Он улыбнулся:
   — Ну да, вы с ним вчера уж точно не договорили. Он выскочил из туалета с таким видом, будто на него из унитаза крокодил зубами лязгнул. Отобрал у уборщицы швабру, выскочил сюда и заорал на весь зал: «Где она?!» Вид у этого орла был самый дурацкий. Я даже подумал, что он рехнулся. Или обкололся. Правда, швабру он потом отдал и быстро вышел. Вчера он вас искал. Сегодня — вы его. У вас развлечения такие?
   — Не знаю, я еще не решила. Дайте еще вина, пожалуйста.
   Он налил.
   — Он ваш постоянный клиент?
   — Ну, в общем, да. — Бармен задумался. — Он ходит пару недель без перерыва, как на работу, потом исчезает на недельку и снова здесь.
   — Очередной двухнедельный период у него уже заканчивается?
   Бармен снова задумался, пошевелил губами и произнес:
   — Пожалуй, нет. Скорее в самом разгаре. И приходит он обычно так же рано, как и вы сейчас. Подождите, может, вам и повезет сегодня.
   — А чем он занимается, не знаете? — спросила я.
   — Не знаю, — буркнул бармен и вернулся к своим бутылкам.
   «Что же здесь происходит?» — подумала я. Или все вчерашние причуды этого Игорька разом списали на меня по причине его постоянности? Ладно, будем ждать.
   Я отошла и присела за столик. Через какое-то время ко мне подплыла скучная официантка. Я заказала парочку бутербродов на ее усмотрение и кофе по-турецки.
   Зашли еще несколько посетителей, но нужного мне не было.
   Вдруг я почувствовала, что за спиной у меня кто-то стоит. Я спокойно обернулась.
   Сзади меня стоял высокий мужчина, мы встретились с ним глазами. Он меня явно рассматривал.
   Я окинула его беглым взглядом: светло-песочного цвета костюм, белая рубашка, светло-голубой галстук, коричневые кожаные ботинки. Темный шатен, лет слегка за сорок, жесткие морщины от крыльев носа до уголков рта. Я отвернулась и стала изучать картину на противоположной стене. Возможно, меня ожидают вариации на вчерашнюю тему.
   — Разрешите? — Мужчина взялся за спинку стула, стоящего напротив меня.
   Я снова посмотрела на него, обвела взглядом соседние пустые столики и пожала плечами.
   Он сел, не сводя с меня глаз. Подошла официантка, поставила мой заказ.
   — Леночка, мне кофе, пожалуйста.
   — Сейчас, Владимир Иванович, — среагировала девочка шустро, с улыбочкой.
   Очень похоже, что это один из руководителей казино, уровня главного менеджера. Сейчас он мне будет объяснять всю жестокость моего поведения по отношению к Игорьку, потом может попросить уйти. Придется потянуть время, не на улице же отлавливать этого буйного Казанову, хотя и это может быть.
   Леночка вернулась, поставила перед ним кофе и блюдце с печеньем.
   — Прошу прощения за назойливость, — начал мой визави, — если я не ошибаюсь, вы госпожа Иванова?
   Я посмотрела ему в глаза — коричневые, чуть припухшие, со следами бессонной ночи или хронической усталости.
   — Не ошибаетесь. — Я почувствовала реальный шанс допить кофе и задержаться здесь.
   — Меня зовут Владимир Попов, я директор этого казино.
   — Татьяна Иванова, гость вашего казино. Кофе здесь заваривают так же, как и я, что непростительно для профессионалов.
   — Татьяна, я хотел бы узнать, насколько вы сейчас заняты работой по своей специальности. Возможно, у меня будет для вас кое-что.
   Я помедлила немного с ответом, пытаясь оценить его по своим впечатлениям. То, что это клиент солидный, — ясно, но что-то в его поведении было настораживающее. Я пыталась это сформулировать: большая усталость, или нездоровье, или отчаяние?
   — Вы хотите предложить мне работу?
   — Возможно, если договоримся.
   — Вам известен размер моего гонорара?
   Он махнул рукой, давая понять, что об этом нечего говорить.
   — Я готова вас выслушать.
   — Нет, не здесь. Давайте пройдем в мой кабинет.
   Я кивнула, и мы поднялись.
   Владимир сделал жест официантке, чтобы убрала со стола. Из-за стойки, приоткрыв рот, на нас смотрел бармен.
   Мы вышли из зала в коридор со служебными помещениями. В конце коридора за темной дверью находился кабинет. Обычная комната среднего размера, но с высоченным потолком. На потолке — многопудовая лепнина еще сталинских времен во всем своем великолепии. Жуткая вещь.
   Два кожаных дивана, два стола, два офисных кресла с деревянными подлокотниками. Журнальный столик рядом с диваном. На нем ваза с фруктами, пепельница.
   — Прошу вас. — Усталый хозяин жестом указал на диван.
   Я села, он устроился рядом.
   — Вы ведь курите? — Попов положил на стол пачку «Парламента», закурил.
   Пришлось сделать то же, хотя курить не очень хотелось.
   — Татьяна, наш разговор носит абсолютно конфиденциальный характер. Обстоятельства таковы, что мне нужен человек со стороны, с такой репутацией, как ваша.
   Я кивнула и стряхнула пепел в пепельницу. Зажженная сигарета не дает собеседнику забывать о вашей независимости, даже если он хочет вас нанять на поденную работу, а дело шло именно к этому.
   — Я должен быть уверен, — продолжал он, — что наш разговор останется строго между нами, даже если вы откажетесь от моего предложения. Вчера, когда мне вас показали в зале, я подумал, что женщина-детектив — курьез, который мне в жизни и не понадобится. А сегодня, увидев вас, я подумал: как все кстати сложилось!
   Попов замолчал, опустил голову. Прошло не меньше тридцати секунд. Потом он встряхнулся, опять повторил, но уже тише:
   — Как кстати все сложилось! Так вы обещаете, что разговор останется строго между нами?
   — Разумеется. Если бы я не умела молчать, то не имела бы той репутации, о которой вы говорите.
   Владимир помолчал еще с полминуты, затем, решившись, начал:
   — Позавчера клиент нашего казино снял 247 тысяч баксов. Я поздравил его с выигрышем, и он благополучно ушел. Я послал проследить за ним людей из охраны. Выигравший был парень лет тридцати. С ним была девушка. Они поехали в «Асторию», переночевали, а утром на девятом поезде отбыли в Москву.
   Он замолчал.
   — Первая часть вашего сообщения известна половине города. Вторая наверняка — всей вашей службе безопасности.
   Попов резко напрягся:
   — Я очень извиняюсь, но не нужно меня считать идиотом. Я рассказываю вам все последовательно, чтобы вы получили полную картину происшедшего.
   Он смял окурок сигареты в пепельнице и достал новую.
   Я подумала, что, наверное, поторопилась сказать ему, что умею молчать. Главное — я сама в этом уверена.
   — Вот сейчас я и подхожу к тому, что известно очень немногим.
   Владимир прикурил, бросил зажигалку на стол. Хороший «Ронсон» и немного мне знакомый.
   — Вы же знаете, Татьяна, что в каждом деле есть какие-то свои приемы, облегчающие жизнь. Есть они у вас, есть и у нас. Традиционно рулетка делается из дерева. Считается, что так надежнее проявляется Случай. Но мы живем в такое время, когда даже на собачьи хвосты ставят какие-то датчики, а тут — такая колода! Одним словом, есть специальная кнопка у самого пола… Когда крупье видит, что что-то не так, он ее нажимает носком ботинка, и рулетка начинает тормозить. Так решаются проблемы крупных выигрышей.
   — А что же получилось в этот раз? Ведь вы же наверняка меняли крупье.
   — Конечно, четыре раза. Первого сменили по графику.
   Я приподняла руку, ладонью к нему:
   — Извините, у вас четкий график, кто кого меняет?
   — Нет, конечно. — Попов даже слегка обиделся. — В начале рабочего дня фамилии присутствующих крупье вводятся в компьютер, и через каждые двадцать минут он по своей программе — принцип случайных чисел — выдает информацию: кому за какой стол идти. Предугадать очередность невозможно. Так вот, третьим за рулетку встал наш самый старый работник — уже не по графику, потом — главный менеджер, да дело-то не в этом.
   — Ничего не получилось! — Я просто констатировала.
   — Ну да. Сначала думали, что кнопка отказала, контакт какой-нибудь слетел; на следующее утро вызвали мастеров, оказалось, что кнопка отключена, к механизму тормоза присоединен фототранзистор, который, подчиняясь команде с пульта дистанционного управления, тормозил когда надо. А тот, козел, постоянно во время игры держал руку в кармане брюк, а потом вытащил оттуда статуэтку обезьяны, что ли, сказал, что это индийский талисман. Короче, обвел, как лохов.
   Попов вскочил и начал шагать по кабинету.
   — Вот такие, Танечка, у нас умельцы.
   Я откинулась на спинку дивана.
   — Это известный фокус, Владимир.
   — В смысле?.. — Он остановился.
   — Интерпол несколько лет назад раскрыл группу международных мошенников. Занимались установкой таких устройств в самых известных казино: в Лас-Вегасе, Монте-Карло. Механизм был такой: подкупить охрану, попасть на ночь в зал, прицепить свою ерундистику, на следующий вечер выиграть и немедленно свалить. Погорели они на охраннике, который согласился, а потом почему-то передумал.
   Владимир опять присел рядом:
   — Вы хотите сказать…
   — Да нет, конечно. Это наши люди… Просто идеи не умирают. И в охране у вас завелся человек, который любит деньги. За что только, ума не приложу?!
   — Мне не до шуток. — Он сжал губы и отвернулся. — Почти триста штук баксов — огромные деньги. Но если бы на этом все и кончилось!
   — Неужели вчера еще выиграли?
   — Нет уж! Не выиграли. После этого выигрыша касса была просто опустошена, а наличность должна быть, и приличная. Ведь, случись что, отдавать нужно сразу. В покер там, в «блэк джек» такие выигрыши — просто чудо, но всякое может быть. Короче говоря, вчера днем я привез еще пятьсот тысяч долларов.
   Он сделал паузу, потер ладонью лицо, шею, сморщился в гримасе и посмотрел сквозь меня.
   — Я оставил деньги в сейфе, а сегодня утром пришел — их нет. У меня чуть крыша не съехала. А может, и съехала уже.
   Однако! Я переваривала информацию чуть дольше, чем нужно, но размер суммы вызывал уважение.
   — Деньги были в сейфе?
   — Да.
   — Охрана, конечно, проверена?
   — Охрана усилена… Двойное количество секьюрити, сигнализация, замки. Но никто ничего не видел. Сигнализация — работает. Замки — целы. Следов — нет! Мистика и кошмар.
   Он помолчал и продолжил уже резче и тверже:
   — Вот такое дело, Татьяна. Я хочу вернуть эти деньги. Какими средствами и путями, за какой процент — меня не интересует. Без них мне просто конец. Итак, вы беретесь?
   — Не будем спешить, Владимир. Давайте-ка еще поговорим…
   — О чем говорить?! — Попов взорвался.
   Голос в конце фразы перешел на визг. Он сжал кулаки, сдержался и повторил:
   — О чем говорить? Вы хотите задать какие-то вопросы?
   — Конечно!
   — Ну, так спрашивайте.
   — Где вы взяли деньги и кто знал о них?
   — Деньги мне дал один человек. Очень большой. С его стороны был помощник, с моей — тоже. Деньги я привез сюда в «дипломате». «Дипломат» положил в сейф. Ключи от сейфа у меня и у бухгалтера.
   — Не поняла, у вас что, металлический ящик? Или сейф с кодом?
   Попов поморщился:
   — Ну, не совсем ящик. Нормальный сейф с хорошим замком.
   — Ясно. Кто у вас бухгалтер?
   — Сестра жены. Обычная баба, дружим семьями, то есть сейчас семьями. Она только года три назад замуж вышла. Мужик — обычный работяга. Я даже и думать не хочу в этом направлении. К тому же она и не знала, сколько там денег.
   — Кто у вас начальник секьюрити?
   — Ермаков Алексей Петрович, бывший спортсмен-вольник. Мы знакомы уже лет пятнадцать. Я никогда не сомневался в нем, по большому счету. К тому же у него небольшая доля в нашем другом деле. Аптека «Гиппократ». Слышали?
   — Кажется. А вы считаете, что наличие общего дела гарантирует преданность?
   — Так что же, теперь всех подозревать?
   — Ну вот мы и добрались до заветного: кого подозреваете?
   — Не знаю. Сколько думаю — не знаю.
   — Конкуренты?
   Попов помолчал, потом медленно и осторожно начал говорить:
   — В городе всего два казино. Ходят разговоры, что будут строить еще парочку, но пока дел нет. Двоим на таком большом рынке не очень тесно.
   — Все-таки расскажите о втором.
   — «Грейтхолл» образовалось на год позже нашего. С самого начала они взяли неверное направление. Мы сразу стали ориентироваться на солидность, а они больше на молодежь. Дискотеки какие-то, ансамбли… В последнее время пытаются перестроиться, но дело идет с трудом. Хозяином был Андрей Гудков. Он погиб в прошлом году. Сейчас рулит его вдова Нина. Мы были знакомы. С Андреем — по делам, а с Ниной мы росли в одном дворе. Потом учились вместе. Вряд ли Нина захочет организовать что-то против меня. Мы всегда ладили.
   — Ладили вы всегда, но женились на другой?
   — Что? А какое это имеет… А, вот вы о чем. Да нет, бросьте. Сколько лет прошло. И вообще, это она раньше замуж вышла. Так вы беретесь за дело?
   Я проиграла пальцами на столе несколько тактов из Рондо-каприччиозо Сен-Санса.
   — Да, я возьмусь, но чуда от меня не ждите. Задача очень сложная и наверняка опасная. Две тысячи долларов аванса, а потом я представлю счет.
   — Хорошо. Что еще?
   — Мне нужно иметь возможность свободно здесь ходить и задавать вопросы. Поэтому лучше бы меня кем-то у вас оформить…
   — Нет проблем. Еще?
   — Я так понимаю, что ваш начальник службы безопасности в курсе событий?
   — Да. Он, скоро его жена будет знать, бухгалтер, потом — муж бухгалтера, и все — круги пойдут. Вот почему мне очень срочно нужно найти эти деньги.
   — Первые или вторые?
   — Первые я уже упустил, а вернуть вторые просто необходимо.
   Основная часть разговора на этом, в общем, и закончилась. Мы сходили осмотреть место происшествия. Меня познакомили с главным по безопасности в этой фирме. Представили персоналу как менеджера по мониторингу маркетинга. Потом я беседовала и с боссом охраны, и с бухгалтером, и снова с Поповым, короче говоря, в этот день наговорено было много. Об Игорьке я просто забыла. Вернулась домой в седьмом часу, приняла душ, заварила кофе, упала на диван и начала медитировать.
   Итак, что мы имеем?
   Помещение бухгалтерши — комната три на четыре метра. Шкаф-гардероб, три стола, два компьютера, шкаф для бумаг. Сейф. Страшилище в полтора метра высотой, непонятно даже, как его вносили. Наверное, через крышу спускали, разобрав полдома. Запирается одним ключом, сложным и красивым, но по сути — ерунда. Стены, крашенные в голубой цвет, на потолке — та же впечатляющая лепнина с огромным плафоном, в нем — люстра гигантских размеров. Потолок высокий, поэтому люстра опасной не кажется. На единственном окне закреплена решетка ручной ковки, дверь — металлическая.
   В комнате работают три женщины. Ольга — главный бухгалтер, сорока пяти лет, Елена — бухгалтер-кассир, но при этом еще и сестра жены Попова, тридцати пяти лет, и еще одна — Ирина, двадцати семи лет. Она тоже называется бухгалтером, но такое впечатление, что ее взяли, чтобы двум первым скучно не было.
   Когда мы вошли к ним с директором, Елена, бледная и заплаканная, пила чай, Ирина примеряла новую кофточку, а Ольга советовала ей обязательно ее купить. Неплохая кофточка, Ирина действительно смотрелась в ней очень миленько. Сама высокая, полуказашка, крашенная в светлорусую, стрижка каре. Но зубы плохие, а она внимания на это не обращает и любит улыбаться.
   Ни одна из этих женщин не вызвала никакого интереса. Но подозрения с них пока не снимаются.
   Следов взлома — нет.
   Ермаков Алексей Петрович — высокий, плотный мужчина. Сорокалетний, очевидно, но очень хорошо выглядит. Рассказал, что после выигрыша с помощью электронного трюка он вместо двоих охранников на ночь оставлял троих. Но дежурят они у входа, отделены от бухгалтерии залом и коридором. По ночам по помещениям не ходят, все двери закрываются на ключ, вход в зал опечатывается. Вот эту печать они и охраняют. То, что охранник отдыхающей смены Сергей Байбаков погиб минувшим вечером, Ермаков уже знал. Он даже признался, что связывает эту смерть с установкой фототранзистора на тормоз рулетки. Когда я задала ему этот вопрос, он тут же с этим согласился.
   Сергей, по его словам, — нормальный парень, мало пьющий и курящий, общительный и веселый. Специалистов по игорной электронике Сергей не выслеживал, он был в зале в это время. Ермаков кинул на это двух других ребят.
   По их словам, счастливая парочка от казино уехала на такси; в «Астории» они были записаны как Егоров Константин и Суетова Светлана. Переночевали в «Астории», оставив «дипломат» в камере хранения, там же, при гостинице, в караульном помещении. Утром ребята Ермакова проводили их до вокзала и видели, что те сели в седьмой вагон. Билеты в кассе не брали, значит, они были куплены заранее.
   Помещение казино находится на первом этаже самого большого в городе дома из тех, что еще сталинской постройки. Исходя из всех этих данных, я наметила себе план на завтра и первым пунктом с содроганием душевным поставила встречу девятого поезда из Москвы.
   Но, будучи ангажированной, я уже не имела возможности выбирать. Нужно проснуться в семь утра, значит — нужно.

Глава 3

   Как другие, не знаю, но если меня будить раньше, чем мне этого хочется, — уничтожу! Что я и сделала сегодня утром. Пожалела потом, а сначала полегчало немного. Хороший ты был, будильник, но голосистый чересчур.
   Черт бы побрал мою обязательность, исполнительность, верность слову, чувство долга… Я перечисляла все свои великолепные качества до тех пор, пока не доволочилась до ванной. Открыла холодную воду, тяжело вздохнула и направила ее себе на спину. Почему на спину? А вы попробуйте!
   Чайник вскипел, кофе заварен, а я роюсь в поисках второй босоножки, гадкой такой, темно-зеленой. Если бы не нашла ее внизу в шкафу, рядом со старой курткой, то пришлось бы отодвигать холодильник. Помнится, за ним валялось что-то похожее. Но нашла, значит, холодильник оставим в покое до следующего раза.
   Откушав утренний кофий, сделала над собою легкое усилие — ведь деваться уже некуда — и стала отглаживать самое свое ненавистное платье, белое в черный горошек, рукав — фонарик, длина — чуть ниже колен. Плюнуть хочется.
   Косметики — никакой, только дезика чуть-чуть. Прическа — гладкая. Посмотрелась в зеркало — м-да!
   Вышла из подъезда и, пряча глаза, прошмыгнула на стоянку. Моя машина была настолько потрясена внешним видом собственной хозяйки, что и кривляться не стала. Завелась сразу и поехала, не отвлекаясь на всякие там свечи, помпы и прочие мелочи, всего и не упомнишь.
   До вокзала мы добрались без происшествий. Остановилась в стороне, посидела, решаясь на подвиг. Ну не хочется выходить! Покурила и вышла.
   Пальцами на меня, конечно, не показывали, на вокзале всякое можно увидеть, но куда девать руки, я долго не могла понять.
   Я прошла к железнодорожным путям, не к общему выходу, а левее, где стояла «девятка», наш фирменный поезд, полчаса назад вернувшийся из Москвы. До седьмого вагона пришлось еще почапать по щебеночке, отправление поезда только завтра, а сейчас персонал собирает старое бельишко, подметает полы и готовится отдыхать, кто как умеет, конечно.
   Дошла до вагона. Ближайшая же дверь открыта — повезло Тане слегка. Нижняя ступенька — ну, чуть не на уровне груди. Подтянулась на руках, схватившись за поручни, ловко получилось, даже самой понравилось, заскочила легко.