Серова Марина. Киска по вызову

   Подумав, я решила продемонстрировать своим магическим помощникам свое недовольство и не стала их переспрашивать. Подумала: не хотят говорить — не нужно, я и сама разберусь! Подбодрив себя таким образом и убедив, что мне ничего не страшно, я с чистой совестью отправилась спать.

* * *

   На следующее утро я поднялась гораздо раньше, чем позволяла себе в предыдущие дни. И это естественно, ведь теперь у меня была работа, требующая боевой готовности в любой момент. Правда, пока особой необходимости срочных действий не наблюдалось, а просто нужно было ехать к Груничеву домой, чтобы познакомиться с его женой. Кстати, заодно я попросила, чтобы там присутствовала и его мама, гораздо ведь удобнее побеседовать сразу с обеими главными женщинами в жизни моего клиента, чем потом навещать Ирину Александровну отдельно. Груничев позвонил мне с утра и предупредил, что мама будет у него к десяти часам. Помня об особенностях ее характера, я решила не опаздывать и не заставлять себя ждать, потому и поднялась в половине восьмого.
   Времени мне вполне хватило, чтобы принять душ, спокойно позавтракать, а потом заняться собственной внешностью. Я наложила строгий макияж и облачилась в мягкое шерстяное платье, вверху обтягивающее и подчеркивающее грудь, а от талии — свободное. Платье было очень красивого терракотового оттенка. В тон ему я подобрала туфли и перчатки, а сверху набросила длинное пальто, оставив его незастегнутым. Видом своим я осталась вполне довольна — солидно и невычурно, все в норме. Естественная красота плюс ухоженность — беспроигрышный вариант!
   Через пару минут я уже ехала в своей «девятке» по адресу, который оставил мне Груничев. Собственно, я довольно хорошо представляла себе его дом, поскольку район, где проживал мой клиент, находился в центре города, и огромная многоквартирная девятиэтажка знакома многим горожанам.
   Дверь мне открыла женщина с лицом, не лишенным миловидности, но, увы, с прочно укоренившейся на нем печатью увядания. Возраст! Неумолимое его воздействие! А ведь и меня ждет примерно то же самое… когда-нибудь. Поежившись от такой перспективы, но постаравшись тут же прогнать пессимистичные мысли вон, я приветливо поздоровалась. Ответом мне послужило сдержанное «здравствуйте» и явно оценивающий взгляд.
   Ирина Александровна, а это была именно она, больше здесь было быть некому, оценивала меня, словно я пришла набиваться к ее сыну в жены. Ее строгий взгляд напомнил мне одну из моих учительниц, кажется, по математике, которая искренне полагала, что чем строже и недоступнее она будет вести себя с классом, тем лучше будут знать ее предмет ученики. Мадам Груничева-старшая, невысокого роста дама, держалась очень прямо и из-за этого казалась выше. Дополняли портрет строгий взгляд серых глаз и пышная, высокая прическа из абсолютно седых волос.
   — Слава о вас рассказывал, — сухо произнесла она после осмотра моей персоны. — Проходите, пожалуйста. Не взыщите, здесь не очень прибрано, но это не моя вина…
   Тут из дальней комнаты показался сам Святослав, который деловито предложил мне тапочки. Переобувшись и поблагодарив, я уже собиралась пройти в комнату, как меня остановила Ирина Александровна:
   — Слава, ну ты куда приглашаешь гостью? Пускай проходит вот сюда, — она указала на другую дверь. — Там же у вас бардак, а ты приглашаешь человека! Соображать же нужно, в конце концов! — И она как-то обиженно поджала губы.
   Святослав, смутившись, что-то пробормотал и повел меня в другую комнату. Там на широкой тахте полулежала черноволосая молодая женщина, скорее даже девушка, одетая в черные брюки и обтягивающий темно-зеленый свитер. У нее было очень выразительное лицо с карими глазами, подернутыми восточной поволокой, и красивым изгибом тонких темных бровей. При виде меня женщина поднялась, и я обнаружила, что она довольно высока ростом, а фигура у нее гибкая и изящная.
   — Знакомьтесь, это Алена, моя жена, — представил девушку Святослав. — А это Татьяна Александровна Иванова, частный детектив. Я тебе о ней говорил.
   — Очень приятно. Мне было бы удобнее, если бы вы называли меня просто по имени, Татьяной, — улыбнулась я, присаживаясь напротив Алены в кресло.
   Святослав щелкнул пультом телевизора, который до нашего прихода смотрела его жена, убрав таким образом звук.
   — Алена, Татьяна хотела познакомиться с тобой, — напомнил Груничев, — я тебе рассказывал, по какому поводу.
   — Да, — низким голосом тихо ответила Алена. — Недавние события выбили нас из колеи. Все происходило на моих глазах, но сейчас я даже не могу подобрать слова, чтобы описать то, что случилось. А ведь вы именно это хотели услышать?
   — Нет, как раз о нападении я уже слышала от вашего мужа, — сказала я. — Я хотела спросить вас несколько о другом.
   — Я вас, пожалуй, оставлю, — проговорил Святослав, видимо, посчитав, что разговор между двумя женщинами пойдет лучше без его присутствия, и вышел за дверь.
   Когда мы остались одни, я заговорила:
   — Алена, я так поняла, что опасность вам угрожала два раза, верно? И если во втором случае вам, к сожалению, не удалось избежать неприятностей, то в первом почти ничего не указывало на возможность нападения. Скажите, почему вы так сильно испугались?
   Алена немного помедлила, потом со вздохом пожала плечами и просто ответила:
   — Интуиция. Не могу объяснить. Бывает такое. Мужчины, кстати, не очень в такое верят, потому что сами, видимо, не способны на предчувствия. А на самом деле бывает.
   — Я с вами согласна, — кивнула я. — То есть никаких видимых причин для волнения все же не было?
   — Нет, — покачала головой Алена. — Я потом, кстати, ругала себя за такой порыв… А когда нас встретили во второй раз, убедилась, что тогда не зря волновалась. Я и сейчас волнуюсь. Может быть, внешне это и незаметно, но на самом деле…
   — Вам кто-то знаком из тех, кто на вас напал?
   — Нет, конечно, — Алена с недоумением посмотрела на меня. — Откуда? Да и Святослав не знает. Если бы мы кого-то узнали, неужели стали бы молчать? Ведь Святослав ходил в милицию.
   — Да, я знаю. Может быть, у вас есть какая-то интуитивная версия о том, из-за чего все случилось и кто мог быть тому причиной?
   — Увы, здесь моя интуиция молчит, — чуть усмехнулась Алена. — Ведь из его друзей я мало кого знаю, в дела вообще стараюсь не лезть, он этого очень не любит. Да я ничего и не понимаю в особенностях его работы. Что я могу предположить?
   — Алена, простите, а у вас в отношениях с мужем все гладко? Ну, я имею в виду…
   — Да, — удивленно пожала плечами Алена, не дожидаясь продолжения фразы. — А почему вы спрашиваете?
   — Просто потому, что работа у меня такая, не обращайте внимания, — я дружески улыбнулась ей. — И еще раз простите: в ваши отношения не вплетается другая женщина?
   — Нет, — глядя прямо мне в глаза, ответила Алена. — В этом я абсолютно уверена. Можете отнести мою уверенность на счет интуиции, я же объясняю ее знанием психологии.
   — Вы изучали психологию?
   — К сожалению, не пришлось, — с грустью вздохнула Алена. — Хотя собиралась и серьезно готовилась, книжек много перечитала. А потом в институт не поступила и все забросила.
   — Вам знакомо имя Людмилы Косович?
   Алена чуть помолчала, внимательно глядя на меня. Потом сказала:
   — Это женщина, с которой Святослав встречался до меня. Мне знакомо не только ее имя — мы несколько раз виделись. Но я совершенно не понимаю, при чем тут она. Святослав отношений с ней не поддерживает, и я это хорошо знаю. Какой смысл вспоминать о ней?
   — Вы знаете о том, как они расстались и почему? — спросила я в свою очередь, не отвечая Алене. Видимо, у Груничевых это семейная черта — задавать встречные вопросы, и мне придется это терпеть до конца расследования. Слава богу, что вроде бы характер у жены Святослава не такой взрывной, как у него самого.
   — Только в общих чертах, — покачала головой Алена. — Я старалась не забивать себе этим голову. Какая мне разница, что было до меня? Он же теперь со мной, а не с ней. И выспрашивать что-то про нее мне неинтересно. К тому же она сама повела себя по отношению ко мне так, что я не хочу о ней ничего знать.
   — А как она себя повела?
   Видя, что мадам Груничева-младшая не спешит мне отвечать, я, набрав в легкие побольше воздуха и стараясь говорить ровно, произнесла:
   — Алена, я вас еще долго буду мучить подобными вопросами. От них зависит результат моей работы. И вы, если хотите помочь и себе, и мне, лучше отвечайте как можно четче, не уточняя всякий раз, зачем это нужно.
   Алена взглянула на меня своими восточными, с поволокой, глазами и кивнула:
   — Да, хорошо. В общем, я могу сказать, что общение с этой женщиной ни мне, ни мужу не доставляет удовольствия.
   — Ну а поконкретнее? Часто ли вам приходится общаться?
   — Сейчас совсем не общаемся, а вот когда мы познакомились… — Алена приумолкла, вспоминая.
   — Расскажите, пожалуйста, мне и о знакомстве тоже, — попросила я.
   — Ладно, сейчас расскажу. Только с вашего позволения я закурю, хотя здесь и находится Ирина Александровна.
   — Вы ее боитесь?
   — Совсем нет. Просто если она узнает, что я курила, будет ворчать долгое время, — сообщила Алена и безразлично повела плечами.
   Она достала свои сигареты, а я свои. Потом Алена встала и открыла окно. Закурив, она заговорила:
   — Когда мы познакомились со Святославом, а это было чуть больше года назад, он жил у той женщины. Мы с ним просто встречались, ходили в кафе, иногда в гости. Я догадывалась, что у него кто-то есть, но не расспрашивала его. Разговор об этом зашел, когда он сказал мне, что снял квартиру. Эту-то мы потом уже купили, когда поженились. Вот тогда я и спросила, намерен ли он продолжать отношения с той женщиной. Он ответил, что, конечно, нет, иначе зачем бы он тогда снимал для нас квартиру. И добавил, что хочет быть со мной. Но я видела: его что-то тревожит, и он посетовал, что не знает, как лучше поговорить с той женщиной, ведь разговор легким не получится.
   — И как же все разрешилось? — спросила я, потому что Алена снова умолкла.
   Она молчала с полминуты, и мне уже захотелось высказать ей в более жесткой форме, что такая манера меня категорически не устраивает, поскольку вредит расследованию, но тут Алена заговорила:
   — Скандалом. Я, к счастью, при нем не присутствовала, мне позже, вечером, обо всем рассказал сам Святослав. Он сообщил Людмиле, что уходит, и с ней началась истерика. Пришлось даже вызывать врача. А потом приехала ее сестра, и Святослав поскорее ушел, успокоенный, что Людмила останется не одна. После этого мы стали жить вместе.
   — И что же, Людмила еще напоминала вам о себе?
   — Да, она два раза приходила к нам, кричала, что я стерва и что все равно не буду счастлива. Один раз заявилась, когда Святослава не было дома, и я просто не знала, что мне делать. В общем, получилось так, что мы подрались. Мне очень неприятно вспоминать о том случае. А потом мы купили эту квартиру, и сюда Людмила ни разу не приходила. Надеюсь, она не знает нашего адреса. Хотя Святослав пару раз упоминал, что она ждала его после работы, чтобы поговорить. Вроде бы вела себя спокойнее, но все равно всякий раз пыталась его убедить, что он поступил опрометчиво, уйдя от нее. Не понимаю, к чему ей встречи и разговоры, если все и так давно ясно? Он же сделал свой выбор.
   — А как Святослав к ней относится? — спросила я.
   — Ему тоже все это неприятно, хотя он просил меня относиться к Людмиле более… терпимо. Говорил, что она сама вскоре успокоится, что ее тоже можно понять, ведь они долго были вместе. По-моему, он ее жалеет, потому что она больной человек.
   — То, что она больна, он вам сказал?
   — Он упоминал об этом. Но вообще-то внешне она не выглядела как полоумная. Во всяком случае, в те моменты, когда мы встречались. Раздраженная, нервная — да, но больная психически…
   — Если Святослав считал, что Людмила действительно больна, почему он с ней встречался так долго? Для него это было неважно? Я имею в виду ее отклонения. Я, конечно, спрошу при надобности и у него самого, но сейчас мне интересно ваше мнение.
   — Вряд ли Святослав захочет говорить с вами о ней, — возразила Алена. — Он очень не любит эту тему.
   «Мало ли, что он там не любит, — подумала я. — Придется потерпеть мой въедливый характер, если уж нанял меня для расследования».
   — Тогда тем более скажите вы, — вслух проговорила я. — Ему неважно было состояние Людмилы?
   — Наверное, да, не было важно, — пожала плечами Алена. — Может быть, ее… особенности не проявлялись сначала так ярко. Вообще-то она — давнишняя знакомая его мамы, дочка ее умершей приятельницы. Тому, что Станислав и Людмила начали встречаться, Ирина Александровна посодействовала. Но потом выяснилось, что у нее тут не все в порядке, — Алена покрутила пальцем у виска, — и Ирина Александровна стала выступать против их встреч. Когда рядом со Святославом появилась я, то вначале вроде бы была для нее хорошей, а сейчас что-то не очень. Разонравилась, наверное. Ирина Александровна человек тяжелый, с ней трудно найти общий язык. А любит она, по-моему, только своего сына. Остальных — либо уважает, либо презирает, либо просто никак не воспринимает.
   — А когда вы последний раз видели Людмилу?
   — Ну вот тогда, когда случилась та неприятная история с дракой. После не видела.
   — А когда она произошла? Я же не знаю, как давно вы переехали сюда.
   — Полгода назад. Незадолго до нашей свадьбы. Вообще-то я была уверена, что это все в прошлом. Я почти и не вспоминаю о Людмиле Косович. Если бы вы сейчас не напомнили, мне бы и в голову не пришло думать о ней, — развела руками Алена.
   — Хорошо, насчет Косович у меня к вам вопросов больше нет, — кивнула я. — Теперь давайте вернемся к тому неприятному вечеру, когда на вас напали.
   — Но вы же сами сказали, что уже слышали об этом, — подняла на меня глаза Алена.
   — Ну, подробности никогда не бывают лишними, а потом, мне сейчас интересно то, чего я еще не слышала: как вели себя напавшие, когда оттащили вас от мужа? Как они выглядели? О чем с вами говорили и говорили ли вообще? Я-то знаю обо всем происшедшем со слов Святослава, а ему в тот момент не до наблюдений было.
   Алена помрачнела. Она взяла еще одну сигарету из пачки и, делая длинные затяжки, сказала:
   — Даже вспоминать не хочу! Хотя я понимаю, что вам это нужно. Как они себя вели? Ну, наверное, как вели бы себя любые другие на их месте. Довольно грубо скрутили меня и потащили, по дороге рот рукой зажимали, чтобы я не кричала. Потом уже, когда в сторону отволокли, стали шипеть в ухо, чтобы я не дергалась и молчала, тогда со мной все будет в порядке и меня отпустят.
   — Сколько их было?
   Алена наморщила лоб.
   — Так… Меня держали двое, а еще трое избивали Святослава — значит, всего пятеро.
   — А что за машина у них? Вас ведь, кажется, к ней оттащили? Вы ее разглядели?
   — Нет, очень плохо, — развела руками Груничева. — Вроде бы машина наша. Не иномарка, это совершенно точно. Наверное, что-то типа «шестерки». И еще помню, что машина светлая. А номера я, конечно, не разглядела! — Алена с досадой махнула рукой.
   — Вас они не били?
   — Нет, только держали очень грубо, руки заломили за спину, рот зажали… — Алена передернулась.
   — А как же вам все-таки удалось освободиться? Вы владеете какими-то приемами? — спросила я, посмотрев на ее довольно хрупкое тело.
   — Нет, что вы! Какие приемы! Я вообще не очень-то спортивный человек, — Алена каким-то извиняющимся взглядом глянула на меня. — Видите ли, у меня в кармане пальто всегда лежит баллончик с нервно-паралитическим газом. В какой-то момент один из парней отошел, а второй не слишком крепко держал. Когда одна моя рука оказалась свободной, я смогла вытащить баллончик и нажать на кнопку, повернув его в сторону державшего меня парня. Он отшатнулся, отпустил меня, и тогда я побежала. Причем специально кинулась не туда, где шла драка, а в другую сторону, на дорогу. Там как раз машина проезжала.
   — Значит, вы воспользовались баллончиком?
   — Да. Но я не помню, что с ними было после этого, я не смотрела. Кинулась к дороге сразу же, как почувствовала, что меня уже не держат. Слышала, правда, как они кричали и ругались. Все очень быстро произошло.
   — Хорошо, что у тебя баллончик был, — неожиданно раздался грудной голос, и в комнате появилась Ирина Александровна. — А если бы его не было? Что тогда? Ужас какой! На улицу не выйдешь. Я всегда говорила: Слава, пользуйся машиной! Нет, прогуляться им захотелось… Нельзя сейчас пешком ходить! Время-то какое!
   Она покачала головой и присела на тахту, откинув край покрывала.
   — Алена! — с укором обратилась мадам Груничева к невестке. — Опять ты прямо на покрывале валяешься! Оно же перестанет быть таким ярким, и ворс весь сваляется. И снова ты курила в комнате! Ну что это такое? Я Славу ругаю, а тут еще ты!
   Алена ничего не отвечала, глядя мимо свекрови.
   — А вы, девушка, что же, частный детектив? — серьезно спросила Ирина Александровна, глядя на меня.
   Я достала удостоверение и протянула ей. Ирина Александровна внимательно изучила его и, чинно кивнув, вернула.
   — Ну дай бог, — с сомнением покачала она головой. — Если найдете этих хулиганов, хорошо. Ох! — Она вздохнула. — Хотя вообще-то я сомневаюсь. Да, не женская у вас профессия.
   — Мама, ну кто тебя просит высказывать свое мнение? — с раздражением спросил Святослав, тоже входя в комнату.