Серова Марина. Кризис жанра

   — Боюсь, — подтвердила я, — иначе бы давно кормила червей.
   — Саша рос по большей части у меня на глазах. Пока его мамаша пила, он приходил сюда, и мы играли, ходили в парк. Я даже учила его читать и писать. — Рассказывая, Агеева сдерживала слезы, стоявшие в ее глазах. — Но страх — такая вещь, что порой пересиливает любые чувства. То, как умерла Екатерина, до сих пор стоит у меня перед глазами. У нее было такое испуганное лицо! Оно каждую ночь преследует меня в кошмарах, и тогда я просыпаюсь и кричу посреди ночи. Когда Саша здесь, мне все время кажется, что по коридору крадется убийца или что кто-то затаился под лестницей…
   Я слушала Агееву и думала, что помощь психиатра требуется ей даже больше, чем ее племяннику. Смертельно испуганная женщина на грани нервного срыва.
   — Я оформляю бумаги на усыновление, — продолжала рассказ Агеева. — Я считаю, что смогу позаботиться о Саше намного лучше его родной матери. Договорилась с органами опеки, чтобы пока оставили его со мной. Но Иван, у него же повсюду связи! Он сказал, что оформит усыновление Александра на себя, чтобы я даже не совалась, иначе обещал меня урыть. Ему же нужны лишь Сашины деньги.
   — А вы что же, от денег откажетесь? — съязвила я.
   — Нет, конечно, но при чем тут это? — нахмурилась она.
   — Ни при чем. — Я сделала вид, что изучаю огромную люстру из богемского стекла под потолком. Точно такая же была у одного знакомого антиквара, которого мне как-то пришлось охранять. За время работы с ним я узнала некоторые хитрости этого бизнеса и могла отличить подлинную вещь от грубой подделки.
   Агеева проследила за моим взглядом и сказала:
   — Красивая, правда? Муж привез из Чехословакии, когда служил. Потом начал свой бизнес. Выкупил ткацкую фабрику и отправлял в Европу ткани, хлопок, лен.
   — Так как же мы будем жить с вашим племянником? — вернула я Агееву к интересующей меня теме.
   — Юлия будет приходить к вам каждый день, готовить и забирать в стирку белье, — спокойно сказала Агеева. — Вот увидите, Александр не доставит вам особых проблем.
   В комнату резко вбежала Юлия. Выравнивая сбившееся дыхание, она произнесла:
   — Это что же, я буду работать на два дома за те же деньги? — Немного опомнившись, она добавила: — Я проходила мимо и случайно услышала, как вы про это говорили.
   — Ты подслушивала! — выкрикнула Агеева с расширенными глазами, становясь в обвиняющую позу. — Да как ты посмела!
   — Ой, перестаньте! Подумаешь, как будто конец света. — Со сверкающими праведным гневом глазами Юлия уперла руки в бока. — Я не какая-нибудь рабыня!
   — Какая же ты все-таки наглая, — покачала головой Агеева, потрясенная происшедшим. Перед ней словно открылась великая истина. — Как ты можешь так себя вести?
   — Ну, увольте меня, если моя работа вас не устраивает, — равнодушно бросила домработница и отвернулась, чтобы уйти.
   — Подождите, Юлия, — позвала ее Агеева, — не уходите. Вы же ничего не узнали как следует, а устраиваете скандал. За работу на квартире Ирины я буду доплачивать вам пятьдесят процентов месячного жалованья.
   — Хорошо, я согласна, — Юлия скромно опустила глаза, опять превратившись в покорную домработницу.
   — А где Александр? Что он сейчас делает? — строго спросила Агеева, входя в роль хозяйки.
   — Он на кухне, мух бьет, — ответила Юлия быстро. Мне вспомнились слова Агеевой, что он и мухи не обидит, и я не смогла сдержать улыбку.
   Когда она ушла, Агеева беспомощно посмотрела на меня.
   — Видите, что мне приходится терпеть от нее, а уволить нельзя, потому что на ее место придет какая-нибудь неумеха или, того хуже, наркоманка, которая будет все из дома тащить.
   — Да, могу только посочувствовать вашим проблемам, — с притворным сочувствием сказала я, — мне-то прислугу выслушивать не приходится — за неимением таковой. Счастливый я все-таки человек!
   — Вы надо мной издеваетесь, что ли? — настороженно спросила Агеева.
   — Самую малость, — честно призналась я, — из зависти.
   — А-а, — озадаченно протянула Агеева, не зная, что добавить.
   — Теперь подведем итог, — предложила я, — самая меньшая из ваших проблем — это прислуга. Оформляя документы на усыновление, вы подставляете себя под удар, даже не находясь рядом с Александром. Бесплатный вам совет — наймите еще одного телохранителя для себя. Кроме того, бегло осмотрев дом, я убедилась, что он не отвечает элементарным мерам безопасности. Камера над воротами — хорошо. Но вы открыли мне, не потребовав предъявить никаких документов, а вдруг я бы оказалась киллером?
   — Но мы же договорились о встрече. Я вас ждала… — попыталась возразить Агеева.
   — Что, если ваши переговоры подслушиваются? — спросила я, прищурившись, изучая ее ошарашенное лицо. — Услышав ваш разговор со мной, эти люди подсылают к вам женщину-киллершу. Как вам такая перспектива?
   — Я даже не могла предположить такое, — выдохнула Агеева, ужаснувшись.
   — Впредь будьте осторожнее, — посоветовала я назидательным тоном. — Еще неплохо бы установить на входные двери засовы, а на окна первого этажа — решетки, чтобы они открывались изнутри. Кроме этого, ваш дом на сигнализации, но не помешали бы как дополнение сирена и специальное освещение во дворе, чтобы оно включалось и освещало двор при проникновении злоумышленников. Один яркий свет может отпугнуть убийц лучше любой сигнализации.
   — Все это, наверно, дорого стоит, — с унынием проговорила Агеева.
   — Не так, как вы себе воображаете, — сказала я в ответ, — несколько прожекторов, датчики движения и пульт. Засовы — вообще элементарщина, тысячи три, не более.
   — Если это возможно, то я обязательно выполню ваши советы, — проговорила Агеева с серьезным видом.
   Я записала ей телефоны фирм, где ей смогут помочь в этом. Она поблагодарила, убирая бумажку, вырванную из блокнота. Для ознакомления со своей семьей Агеева показала мне большущий альбом с фотографиями. Листая его, я отметила практически полное отсутствие фотографий Глеба, только детские да подростковые до двенадцати лет. После двенадцати Глеба, по словам Агеевой, как подменили. Он практически не появлялся дома, пропадая то в подпольных — в советские времена — секциях карате, то в сомнительных компаниях. Родителей постоянно таскали в милицию. Кражи, разбои, и, как результат, его посадили в колонию, как только подошел необходимый возраст. Разглядывая фотографии отца и деда Агеевой, я заметила, что все мужчины в их роду были рослые, широкоплечие. Мы выпили еще по чашке чая. Затем Агеева дала мне ключи от квартиры погибшей Ирины, сказав:
   — Там живет этот, сожитель матери Александра, Рашид — наглый, мерзкий тип. Было бы просто замечательно, если б вы его выгнали оттуда!
   — Опять двадцать пять, — проговорила я разочарованно, — проблемы множатся на глазах, как кролики.
   — Евгения Максимовна, Рашид нагло влез в квартиру Ирины и не хочет уходить. Я подала в суд, но дело тянется и тянется, а вы могли бы решить его раз и навсегда. — Агеева красноречиво посмотрела на мою кобуру, выглядывающую из-под пиджака. — Покажете ему пистолет, и он сам убежит.
   — Или вызовет милицию и скажет, что я хотела его убить. Зачем мне такая головная боль? — поинтересовалась я.
   — Я просто предположила, — пошла на попятную Агеева. — За изгнание этого подлеца из квартиры вы могли бы получить неплохую премию.
   — Обещаю подумать, — бросила я, поднимаясь. — Где там ваш «особенный» мальчик?

Глава 3

   Квартира погибшей Ирины Корноуховой встретила нас неприступной на вид железной дверью. Еще входя в подъезд, я думала о бандитах, пытавшихся переломать мне ноги. Случайность или непросчитанная закономерность? «Что, если телефон Агеевой действительно прослушивался?» — подумала я, и эта мысль не показалась мне такой уж надуманной. Все совпадало. Был подслушан разговор Агеевой с Капустиным, когда он советовал нанять меня в качестве телохранителя для Александра. Потом эти люди как-то вычислили меня, выследили у спортивного клуба и решили провести упреждающий удар, чтобы я не путалась у них под ногами. Что ж, в этом нет ничего невозможного. Чтобы проверить эту версию, достаточно обыскать дом Агеевой на предмет «жучков».
   — Егенева Максимовна, — исковеркал мое имя Александр, глядевший на меня сбоку с добродушной улыбкой, не сходившей с его губ, — вы ключи потеряли, да?
   — Нет, вот они, — я вынула ключи из кармана и позвенела перед его носом, — и зови меня Женей.
   — Женей, вот здорово! — восхитился Александр. — Значит, у вас два имени!
   — Выходит, что два, — сердито буркнула я, пытаясь провернуть ключ в замке. — Что за хрень? — Ни первый, ни второй ключ не подходили к замкам. Я нажала на звонок.
   — Кто там? — спросил заинтересованный мужской голос из-за двери, при этом «глазок» потемнел.
   — Это я, дядя Рашид, открой! — радостно заорал Александр, пританцовывая на месте.
   — А, придурошный, — протянул голос, — иди, откуда пришел, тебе здесь нечего делать. Иди к Алиске, понял?
   — Нет, тетя Алиса велела идти сюда, — нахмурившись, сказал Александр, понимая, что что-то не так.
   — А я велю тебе идти отсюда, — со злорадством ответили из-за двери, — и подружку свою прихвати!
   — Открой! Открой! — завопил Александр во все горло. Плача от обиды, он бросился на дверь, едва не сбив меня с ног, и принялся молотить по ней кулаками. От его ударов по всему дому пошел гул. Мне на голову с потолка обвалился кусок штукатурки.
   — Ну! Прекрати, придурок, дверь снесешь! — крикнул из-за двери мужской голос. В нем слышалось неподдельное беспокойство.
   — Саша! — закричала я разбушевавшемуся Александру. — Пойдем на улицу, слона посмотрим.
   — Какого слона? — верзила прекратил попытки выломать стальную дверь голыми руками и, утерев рукавом своей красной в клетку рубашки нос, посмотрел на меня изумленно. — У нас же слоны не живут, тут холодно. Тетя сказала, что они или в Африке, или в зоопарке.
   — Один убежал из зоопарка и гуляет поблизости, пойдем, — соврала я, осторожно таща его за руки к лестнице. Забаррикадировавшийся в квартире Ирины сожитель должен быть уверен, что мы уходим.
   Не обнаружив на улице слона, Александр страшно расстроился.
   — Он, наверно, убежал дальше, — потерянно пробормотал он, озираясь по сторонам.
   Мы стояли в подъезде, а я придумывала план проникновения в квартиру, машинально закуривая сигарету. Внезапно ручища Александра мелькнула перед моим лицом. Его пальцы выдернули из моих рук сигарету и размяли ее тут же, на моих глазах. Я лишь успела отшатнуться, схватилась за электрошок, припрятанный в приоткрытой сумочке, но успокоилась, заметив, что Александр не собирается отрывать мне голову, а просто стоит и улыбается до ушей.
   — Как это понимать? — спросила я, немного расслабляясь.
   — Сигареты вредные, они вызывают рак, ты можешь умереть, — пояснил Александр с таким видом, будто бы из нас двоих я была умственно отсталой. — Я не хочу, чтобы ты, Женя, умерла. Ты мне нравишься. Я даже подумываю на тебе жениться, но еще не решил.
   — Спасибо тебе большое, — поблагодарила я Александра и поинтересовалась: — Тронута твоей заботой, только скажи, почему ты не решил еще на мне жениться? Что, я для тебя недостаточно красивая?
   — Нет, ты красивая, красивее даже тети Юли, но ей я обещал жениться вперед, — объяснил он с несчастным видом. Похоже, это решение далось ему нелегко.
   — Ну, раз ты обещал тете Юле, то нельзя ее обманывать, — согласилась я с серьезным видом, — я уж как-нибудь обойдусь. Эх, такого выгодного жениха проворонила!
   — Но мы можем просто дружить, — просиял Александр от пришедшей в его голову мысли.
   — Конечно, — кивнула я, — а теперь давай сделаем дяде Рашиду сюрприз.
   — Какой? — Александр снизил голос до шепота. Его глаза удивленно расширились.
   — Мы тихо-тихо поднимемся по лестнице, я открою дверь другими ключами, войдем внутрь, и ты закроешь глаза руками, пока я не разрешу тебе их открыть. Хорошо?
   Александр наморщил лоб, осмысливая мое предложение.
   — Мы войдем, и ты закроешь глаза руками вот так, — я показала ему для наглядности, плотно закрыв ладонями свои глаза.
   — Да, я так умею, это как в прятки… — радостно закивал головой Александр.
   — Тогда идем, — двинулась я к лестнице, — только помни, веди себя очень тихо.
   На удивление, все прошло без сучка, без задоринки. Мы тихо поднялись наверх. Мне даже приходилось оборачиваться и проверять, идет ли за мной Александр, так он неслышно двигался. Всякий раз он мне счастливо улыбался, а я прикладывала палец к губам, призывая его к молчанию. У самой квартиры я бесшумно достала отмычки, быстро открыла оба замка и ворвалась внутрь. Александр вошел следом. По моему приказу он сразу закрыл ладонями глаза.
   — Что за дерьмо! — заорал вбежавший в прихожую Рашид. Это был невысокого роста худощавый мужчина с ежиком черных жестких волос, раскосыми глазами и немного приплюснутым носом. Больше он сказать ничего не успел, так как мой кулак «внедрился» ему в солнечное сплетение. В последующие несколько секунд я провела против него еще несколько болевых приемов, толкнула жертву на пол и ткнула в нос дуло револьвера, процедив:
   — Будешь дурить — вышибу мозги, а ментам скажу, что ты вломился в квартиру и пытался меня изнасиловать.
   Несмотря на первоначальный испуг, Рашид взял себя в руки. На его губах расцвела глумливая улыбка, глаза сузились.
   — Не выйдет у тебя ничего, шалава. Я прописан здесь! Можешь стрелять! Это будет выглядеть как хладнокровное убийство.
   — Это сюрприз, — пробормотал ничего не понимавший в нашем разговоре Александр, убрав с глаз ладони. Я еле успела спрятать револьвер, чтобы не травмировать его неокрепший ум.
   — Хороши у вас сюрпризы, — проворчал Рашид, поднимаясь с пола. Я, по-видимому, слишком сильно ткнула его стволом в нос, так как у сожителя Ирины лопнул какой-то сосуд и из носа выкатилась капля крови, оставляя красный след.
   — У тебя кровь! — воскликнул испуганно Александр, указывая пальцем на лицо отчима. Тот стер тыльной стороной ладони кровь, посмотрел на нее и, показав руку мне, злобно сказал:
   — А это уже причинение вреда здоровью. Я могу вас обоих засудить. Этот придурок, — он кивнул на Александра, — пойдет пособником.
   — Хватит чушь нести! — рявкнула я на него. — Собирай свои манатки и вали отсюда, пока вред твоему здоровью еще не так велик и ты еще можешь двигаться.
   — Я прописан здесь, и по новому Жилищному кодексу меня может выгнать только хозяин квартиры, — нагло заявил Рашид, набычившись. — Хозяйка, Ирина, умерла. Придурок Сашка еще не оформил наследство, так что еще не является владельцем жилплощади. Вас же, прекрасная незнакомка, я вообще попрошу заткнуться. Ты здесь вообще никто, и зовут тебя никак.
   Я сделала вид, что дружески положила ему руку на плечо у основания шеи, а сама невзначай сдавила сонную артерию. Захрипев, Рашид пошатнулся, делая вялые попытки к сопротивлению.
   — Что же ты делаешь, сучка? — смог выдавить из себя он и сполз по стенке на пол.
   Я же громко заголосила:
   — Ой-ой, дяде Рашиду плохо, надо отнести его на кровать.
   — Я отнесу, — вызвался Александр, сгреб отчима, как пушинку, и, положив его на плечо, понес в спальню. Несколько раз он ударил пострадавшего об углы прямо головой, затем передумал нести «дядю» в спальню и свалил его на диван.
   — Вот урод, — простонал Рашид с закрытыми глазами, ощупывая голову.
   Я отослала Александра на кухню, чтобы он провел ревизию в холодильнике. Подойдя к дивану, я присела и ласковым голосом проговорила:
   — Слушай, мужик, ушел бы ты с квартиры подобру-поздорову. Представь, вот ляжешь ты сегодня спать, а я спрячу какую-нибудь игрушку или вещь, а потом скажу Александру, что дядя Рашид проглотил ее. Он, добрая душа, поверит и, чего доброго, попытается ее достать. Боюсь и представить себе эту картину — кровь, кишки по всей комнате…
   — Не надо гнать пургу, — с расстановкой проговорил Рашид. Открыв глаза, он сел и посмотрел на меня с презрением и насмешкой. — Я не боюсь ни тебя, ни этого дебила. Из квартиры я и шага не сделаю!
   Что тут можно было сказать? Я глядела на Рашида и думала, что мне попался тертый калач, отпетый мошенник, каких мало, поэтому просто так на пушку его взять не удастся. Такой прохиндей и засудить может за одну царапину.
   — Кстати, ведь нашему дебильному другу и я могу что-нибудь наплести, когда ты соберешься почивать, — мерзко хихикнул Рашид, коснулся затылка и охнул: — Мать вашу, всю голову разбил, падла!
   — Он невменяемый, что с него взять, — проговорила я равнодушно.
   — Как же, невменяемый, придуривается больше, — проворчал Рашид, зыркнув на меня исподлобья. — Когда ему надо, он все великолепно понимает.
   — Так, Рашид, поскольку ты поменял замки, изволь дать мне комплект ключей, — потребовала я ледяным тоном.
   — А если не дам, что тогда? — с наглым видом спросил Рашид, откинувшись на диване и положив ногу на ногу. — Что, убьешь меня, покалечишь или опять начнешь запугивать?
   — Нет, — ответила я спокойно, — позвоню своим знакомым с железной дороги. Они приедут, возьмут тебя и вывезут в товарном вагоне куда-нибудь в район Сахалина. К твоему возвращению здесь будет стоять сейфовая дверь с электронным замком, настроенным на мои отпечатки пальцев. Агеева оплатит все расходы с превеликим удовольствием. Впрочем, с Сахалина ты, скорее всего, не вернешься. Места там глухие, медведи под каждым кустом.
   — Фуфло, — проворчал Рашид, но в глазах его промелькнуло беспокойство.
   — Понимаешь, выхода у меня не остается, — вздохнула я. — Агеева платит мне бабки, чтобы я охраняла ее племянника. Ты мне мешаешь выполнять работу, так что по-любому с тобой надо что-то делать. Не знаю, может, яду тебе в жратву подмешать…
   — Ну-ну, будешь мне тут! — прикрикнул Рашид и весь подобрался. — За одни такие разговоры тебя можно привлечь.
   — А где свидетели? — развела я в стороны руки.
   Хмурый Рашид порылся в кармане спортивных трико и выудил связку ключей, бросил мне.
   — Держи, только перестань строить из себя головореза, жалкое зрелище.
   — Да ну? — улыбнулась я, забирая ключи. — Еще я бы не отказалась взглянуть на твой паспорт с пропиской, а то меня терзают смутные сомнения…
   — А я бы хотел посмотреть твои документы, чтобы знать, на кого писать заяву, коли начнут пропадать вещи, — любезно ответил Рашид. Я согласилась. Порывшись в выдвижном ящике стенки, он разыскал свой паспорт и протянул мне. Рашид Анварович Джумгалиев, значилось там, паспорт был выдан в Москве, там же была отмечена старая прописка, а новая, тарасовская, действительно совпадала с адресом этой квартиры. Тяжело вздохнув, я вернула Рашиду паспорт и забрала у него свой, поддельный.
   В комнату вошел Александр, улыбнулся нам обоим и заявил, что нашел в холодильнике колбасу, сыр, салат, три банки пива и полбутылки водки.
   — Конфет не было, — с грустью добавил он.
   — Это все мое, рот не разевайте! — завопил Рашид, услышав речи о еде. — Я не намерен вас кормить.
   Игнорируя его выступление, я позвонила Агеевой, сообщив, что мы нуждаемся в провианте. Агеева пообещала в кратчайший срок решить эту проблему. Я попрощалась с ней и обратилась к Джумгалиеву:
   — Рашид, я сейчас пойду и заберу вещи из машины, затем поставлю ее на стоянку. Если к моему приходу дверь окажется забаррикадированной, ты горько пожалеешь об этом.
   — Ой-ой, испугала! — с наигранным испугом воскликнул Рашид, ломаясь передо мной, как соевый пряник. — Посмотрите, какие мы страшные!
   Голубая искра, проскакивающая с треском между контактами электрошока, заставила его мгновенно умолкнуть.
   — В общем, мы поняли друг друга, — процедила я, убирая шокер в сумочку, и бросила Александру: — А ты, Санек, поиграй пока во что-нибудь или посмотри телевизор.
   — Я буду рисовать, — с гордостью сказал Александр.
   — Отличная идея, — похвалила я и вышла из квартиры.
   На улице ярко светило солнце. Его лучи, пробираясь сквозь кроны тополей, росших у дома, скакали по серому асфальту солнечными зайчиками. На ветвях воодушевленно каркали вороны, радуясь хорошему дню. Открыв багажник, я вытащила оттуда сумку, набитую всем самым необходимым для работы. Перед тем как приехать сюда, мы с Александром заглянули на квартиру тети Милы. Пока мой клиент скучал в машине, я собрала сумку и захватила свой ноутбук с модемом. Теперь мне предстояло следить, чтобы Александр ничего не вытворил с дорогой аппаратурой, иначе мое расследование закончится, не начавшись. Оттащив сумку в квартиру, я вернулась за компьютером. Взгляд зацепился за пакет с пирожками, который тетя мне всучила в дорогу. Я взяла и его. Рашид осознал всю серьезность моих намерений, поэтому препятствий чинить не старался. Наверное, с горя он сел в одиночестве на кухне и уговорил половину бутылки водки, что стояла в холодильнике, повеселел, даже затянул какую-то песню, слов которой нельзя было разобрать на трезвую голову. Пока он набирался, я успела поставить машину и вернуться. Тут встал вопрос, кто в какой комнате будет спать.
   — Забирай себе спальню, — великодушно предложил Рашид, закуривая сигарету.
   — С чего такая щедрость? — насторожилась я, готовившаяся к драке за каждый дециметр жилплощади.
   Рашид воровато оглянулся, нет ли поблизости Александра, потом, наклонившись ко мне, прошептал:
   — Там Иринка повесилась. Пробовал там спать — и ни хрена, то сон не идет, то вижу ее висящей.
   — Пить меньше надо, — посоветовала я спокойно. Меня не волновали байки о привидениях. Во время службы в «Сигме» я железно уяснила, что бояться нужно лишь живых. Не откладывая дела в долгий ящик, я перетащила свои вещи в спальню. Комната была небольшая, обставленная простой мебелью из деревоплиты. Обычная кровать с пружинным матрасом, тумбочка и овальное зеркало на стене. В глаза бросилось, что один из плафонов в виде цветков колокольчика расколот. Основание люстры, закрывающее дыру в потолке, чуть приспущено, а оттуда торчит разлохмаченный кусок толстой веревки. Перед моим мысленным взором развернулась эта сцена. Пьяная женщина с полубезумным взглядом и спутанными волосами, хохоча и заливаясь слезами одновременно, залезает на табурет. В руках у нее веревка. Она привстает на цыпочки, отодвигает основание люстры и привязывает веревку к крюку в дыре…
   — Стоп, — скомандовала я себе, — не слишком ли это сложно для пьяной женщины?
   Приглядевшись к крюку, я подумала, что даже трезвому нелегко будет проделать такое.
   Впрочем, люди в белой горячке обретают завидную сноровку и изобретательность. Как все было на самом деле, теперь уже не скажет никто. Я посмотрела на развороченную постель. Ее не меняли, наверное, со смерти Ирины. Порывшись в шкафу, я нашла смену белья и перестелила постель. Сумку с вещами я сунула под кровать, а компьютер — в тумбочку, пока он не понадобится. Из целлофанового пакета, оставленного на тумбочке, я вынула моток телефонного провода и минуты за две протянула линию в спальню.
   — Это еще зачем? — проворчал Рашид, подпирая стену в коридоре.
   — Для спортивного интереса, — буркнула я, укрепляя провод маленькими гвоздиками.
   — Отлично, — проворчал Рашид и, громко рыгнув, протянул мне пакет с пончиками, что был у него в руке. — Угощайся. Если не пьешь, то хотя бы пончик съешь за примирение.
   — Нет, спасибо, что-то не хочется, — отмахнулась я, насторожившись.
   — Ну как хочешь, все равно выкидывать, — хохотнул Рашид, поплелся на кухню, швырнул пакет в мусорное ведро, а затем уже с ведром пошел к выходу. — Пойду мусор вынесу, если уж, кроме меня, до этого никому нет дела.
   — Ах ты, наш страдалец! — с притворным сочувствием воскликнула я ему вслед.
   Тихое поведение Александра настораживало. Почувствовав тревогу, я заглянула в его комнату. Двухметровый верзила сидел на маленьком стульчике за небольшим столиком, застланным альбомными листами, и увлеченно рисовал что-то черным фломастером. Он настолько погрузился в свое занятие, что даже не заметил моего вторжения. На лице — восторг и следы от разноцветных фломастеров. Просто картина «Гений за работой».
   Улыбнувшись, я тихо прикрыла дверь и продолжила заниматься своими вещами. На лестничной клетке над электрощитком я установила скрытую камеру, запрятав ее в непонятное отверстие, просверленное кем-то в стене, а изображение с нее вывела на свой компьютер. На балконе я поставила два датчика движения, если кому-нибудь вдруг придет в голову навестить нас этим путем. В своей комнате и в комнате Александра установила по парочке газоанализаторов — один под потолком, другой у пола. Коробочки заинтересовали Александра, но я строго-настрого запретила ему к ним прикасаться, и он вроде бы послушался.
   Часа в четыре раздался звонок в дверь.
   — Это мама вернулась! — радостно закричал Александр, подбегая к двери. Я успела раньше и, оттеснив его от защелок, уверила, что за дверью стоит какой-то парень с большущей сумкой.
   — Что за парень? — улыбка сразу сползла с лица Александра, как только до него дошел смысл сказанного. Камера на площадке показывала, что на лестнице никто не таится. Резко открыв дверь, я втянула парня внутрь. Тот обалдел от подобного обращения. Завидев приближающегося к нему Александра, он закричал, прижимаясь к двери: