Серова Марина. Меховое дельце

   А муженек-то Аллочкин, пожалуй, не сбежал. Кофе у нее вкусный, хоть и растворимый. Я бы от такого кофе не ушла. Муженька-то, пожалуй, того, пристукнули. Вот только кто и за что?
   Да, и как насчет Аполлона? Кто его знает, может быть, этот человек действительно существует?
   Согласно требованиям жанра мне бы следовало сразу же после беседы с вдовой… ах, нет пока еще так — с супругой Леонида Павловича Серегина, известного в своих кругах бизнесмена, броситься этого бизнесмена искать. Причем со всех ног. Без сна и отдыха.
   Но я поехала домой.
   Я поехала домой, потому как времени шел одиннадцатый час ночи и у меня слипались глаза. Какое тут расследование!
   А в фирме «Горностай» Татьяна Александровна появится… не ранее десяти утра.

Глава 2

   Аллочка ждала меня у проходной.
   Солидная фирма: у нее даже проходная имеется. С тетенькой-вахтером.
   — Я заказала для вас пропуск. Доброе утро.
   — Большое спасибо. Доброе утро, — в тон Серегиной ответила я.
   — Сначала дела, — произнесла Аллочка загадочную фразу.
   А потом — что?
   Она подхватила меня под руку. Это что, так положено? Кажется, близкими подругами мы становиться не собирались. Подхватила и поволокла к себе. Буквально — поволокла, потому что я упиралась и пыталась выдернуть руку. Терпеть не могу такого бесцеремонного обращения с собственной персоной.
   Как выяснилось, мадам Серегину ждали неотложные дела. Алла Викторовна выдала мне пропуск и сразу вся из себя стала такая деловая-деловая, такая в работе-в работе.
   Мою особу она вежливо попросила немного подождать и без ее чуткого руководства в круиз по фирме не отправляться.
   — Поскольку вы здесь у нас в первый раз…
   Хорошо. Подожду.
   Я поудобнее устроилась в шикарном мягком кресле и расслабилась. Разве что не задремала.
   Вероятно, надо было бы мне воспротивиться и сделать по-своему, то есть, не дожидаясь Аллочки, начать бегать по этажам и с пристрастием допрашивать каждого, кто бы ни встретился. Но я повела себя весьма разумно. В конце концов, моя провожатая действительно была занята, и я старалась не мешать: все-таки на работе человек.
   Когда же Аллочка освободилась и получила возможность сопровождать мою особу во время экскурсии по фирме «Горностай», она перво-наперво решила познакомить меня с «помощником и вообще правой рукой» Серегина — Вениамином Анатольевичем Каморным, и мы какими-то коридорами отправились к нему в кабинет.
   — Простите, Алла Викторовна, у вашего мужа были враги?
   — Нет. Врагов не было, — как-то растерянно ответила моя сопровождающая.
   — Но бизнесмены просто не могут не иметь врагов или завистников. Леониду Павловичу никто не звонил, не угрожал?
   Аллочка пожала хорошеньким плечиком:
   — Да нет… По крайней мере, мне он об этом никогда не говорил. Может быть, просто щадил, боялся меня испугать, расстроить…
   — А внезапных перемен в его настроении не замечали?
   — Нет, конечно, нет! Да я сразу бы вам сообщила, еще вчера. И потом, если бы мужу угрожали, он не смог бы скрыть этого. Я, знаете, сразу чувствую, когда с ним что-нибудь не так.
   — Что, например?
   — Ну, усталость, плохое настроение…
   — Леонид Павлович позвонил сразу же, как только прилетел? Как вам показалось, он не был расстроен?
   — Нет. Муж был очень доволен, что вернулся раньше запланированного… Сказал, что меня ожидает сюрприз и что через час он будет дома. Но я его так и не дождалась…
   Аллочка всхлипнула. Вынула из рукава блузки — прямо как в старые, добрые времена — кружевной платочек. Я молчала — нужно дать даме время взять себя в руки. Впрочем, она быстро пришла в себя.
   — Алла Викторовна, — заговорила я, увидев это, — муж часто преподносил вам сюрпризы?
   Серегина кивнула:
   — Да. Он меня очень баловал. В тот день, вероятно, Леня имел в виду очередной подарок. Он всегда привозит что-нибудь из командировок.
   — Понятно.
   — Я теперь даже не представляю, как буду жить без него. Ах, я не смогу…
   — Да подождите вы его хоронить! Может, все еще образуется. Может, ваш муж жив и здоров.
   — А где же он тогда?
   Хороший вопрос.
   — Ну мало ли что случается в нашей жизни…
   Аллочка даже остановилась, поняв мои слова по-своему.
   — Леня никогда не изменял мне.
   — Что вы, что вы, Алла Викторовна, я ничего такого и не имела в виду…
   — А что вы имели в виду? Вам уже известно, где находится Леонид?
   Если бы, моя дорогая.
   — К сожалению, нет. Пока — нет. Однако мы дойдем когда-нибудь до Каморного?
   — Да, через два коридора — налево. Его кабинет — ближайший к цеху.
   Когда Серегина вызвалась быть моей «гидшей» в прогулках по предприятию, она знала, о чем говорит. Одна я в этих катакомбах непременно заблудилась бы.
   — Вот. Это кабинет Каморного. Мне вас подождать или сами вернетесь?
   Ой, не знаю.
   — Вы очень заняты?
   Аллочка усмехнулась и постучала в дверь с металлической табличкой.
   — Можно, Вениамин Анатольевич?
   Мы вошли.
   Так себе дядечка — ничего особенного. На улице прошла бы и внимания не обратила. Но при виде красавицы-секретарши он как-то приосанился, глаза заблестели. Похоже, к женушке своего босса сей мужчина неровно дышит.
   Расплылся в улыбке:
   — Алла Викторовна!
   — Здравствуйте, — чинно ответила моя сопровождающая.
   Познакомила нас и ловко смылась, сославшись на дела. Поинтересовалась, правда:
   — Вас встретить, Татьяна Александровна?
   — Благодарю. В крайнем случае, Вениамин Анатольевич меня проводит. Правда? — повернулась я к Каморному.
   Тот даже опешил от такой наглости. Бедненький, не нашел, что возразить.
   Аллочка улыбнулась, кивнула и исчезла за дверью.
   Каморный состряпал приветливую физиономию и предложил мне сесть. Сам устроился напротив.
   — Чем обязан? — и даже рта раскрыть мне не дал: — Вы из газеты или из журнала?
   — Я из дома.
   — А-а… а то приходили тут недавно… Спрашивали про работу.
   И принялся с энтузиазмом рассказывать о делах и планах на будущее. Причем слово «фирма» все время заменял местоимением «мы». Очень увлекательный получился монолог.
   Я стоически выслушала сию белиберду от начала до конца. Не перебивая. Минут через сорок пять Каморный замолчал — вдохновение кончилось. И я получила наконец возможность вставить пару слов в его зажигательную речь.
   — Извините, Вениамин Анатольевич, но вы меня, вероятно, с кем-то перепутали. Я частный детектив и приехала в вашу фирму…
   При слове «детектив» у моего собеседника округлились глаза.
   — …в связи с исчезновением Леонида Павловича Серегина.
   Каморный побагровел и заерзал на стуле.
   — А поскольку мне необходимо поговорить со всеми сотрудниками фирмы, я подумала: почему бы не начать с вас? Тем более что директора нет на месте.
   Однако я изрядно напугала господина «помощника и вообще правую серегинскую руку», ибо он тотчас же поспешил извиниться и объяснить причину «своего, понимаете ли, странного поведения»:
   — Оно, вероятно, вас несколько шокировало…
   Ну, милый мой, мне и не с такими шокирующими вещами приходилось сталкиваться.
   — Дело в том, что… В общем, я, собственно, не считал нужным скрывать от кого-либо… в том числе и от Аллы Викторовны, что желал бы быть на месте Серегина…
   Ну, ясное дело! Товарищ Каморный — человек честолюбивый…
   В общем, он, как и следовало ожидать, был о себе довольно высокого мнения и считал ниже своего достоинства «сидеть у Серегина в подчинении». После исчезновения шефа сотрудники стали косо смотреть на него, тем более что накануне своего приезда Серегин позвонил Каморному и сообщил, что договор уже подписан, все дела улажены и завтра он прилетает домой. Вот. Возвращается. А поскольку разговор этот состоялся вечером, ни директора, ни секретарши Аллочки, то есть Аллы Викторовны, на работе, естественно, уже не было, Вениамин Анатольевич все доклады решил отложить на потом, раз к обеду Серегин обещал прибыть в «Горностай» самолично. Утром он, конечно, доложил кому следует о разговоре с шефом, но, когда выяснилось, что Серегин исчез, Каморный попал под подозрение не только у сотрудников милиции, но и у своих собственных сослуживцев, так как только он один знал о приезде Леонида Павловича. Вот ведь беда какая.
   В конечном итоге Каморный пожалел Серегина, потому как в душе не желал тому ничего плохого, и выразил надежду, что произошло какое-то недоразумение, что Леонид скоро отыщется и все будет хорошо.
   Вот и все, что я узнала.
   Гораздо интереснее было бы, если бы выяснилось, что Серегин случайно узнал о многолетней связи своей жены и Каморного. Могла бы тогда иметь место такая сцена: обуреваемый ревностью, Леонид Павлович в неистовстве хватает пистолет (а еще лучше — духовое ружье) и с воплем: «Убью его, ее и себя!» начинает с себя.
   Но ничего подобного в действительности не было.

Глава 3

   На следующий день я проснулась с тяжелой головой. Голодная и злая. Настроение — хуже некуда. Всю ночь снилась жуткая красавица Маргарита Васильевна, журналистка, которая учила меня жить.
   Кстати, Каморный тоже снился мне. Слащавый такой. Противный. «Не виноватая я, — говорит. — Он сам пришел». Собственно, на Каморном мой ночной кошмар и прервался.
   Я встала, пошлепала в кухню и начала копаться в холодильнике.
   Так вот о Каморном. Или этот человек прекрасный актер, или он действительно ни в чем не виноват. Да и есть ли у господина помощника веские причины для убийства шефа?
   Странно я изъясняться начала. Аллочка так влияет, что ли?
   Так есть или нет? Вообще-то — вряд ли. Хотя кто его знает? «Мой метод прост: брать всех под подозрение…»
   Но сотрудники-то должны его знать. Просто так подозревать не будут: дыма без огня не бывает.
   Что это меня на цитаты потянуло? Не к добру все это, определенно не к добру. Какие только мысли не придут в голову на голодный желудок!
   А может, он весь из себя порядочный и не виновен вовсе… О ком это я, о желудке или о Каморном? Запуталась совсем.
   Стоп! Думается мне, что от голодного бреда, на который были похожи все эти мысли, можно избавиться только одним способом. Поэтому — сначала кофе, завтрак, контрастный душ, а уж потом все остальное.

* * *

   В следующий мой визит в фирму «Горностай» меня заинтересовал «Экспериментальный участок» — владения некоего Андрея Семеновича Тулузова. Вернее, не участок, разумеется, а его хозяин.
   Как мне позже удалось выяснить, до прихода в «Горностай» Тулузов работал на фабрике пошива верхней одежды. Но с началом перестройки и ускорения дела на фабрике шли все хуже и хуже, производство сократилось настолько, что пошивать верхнюю одежду для граждан стала лишь третья часть работников. В общем, милейший Андрей Семенович оказался, как говорится, не у дел. Пробовал работать в нескольких фирмах с громкими названиями. Но одни фирмы просто-напросто развалились, от других только эти самые названия и остались, что в принципе одно и то же, а в третьих, Тулузову самому отчего-то не нравилось зарабатывать на хлеб насущный. В общем, нигде он, горемычный, долго не задерживался, пока не очутился в «Горностае». Здесь милейший дядечка внезапно почувствовал себя как рыба в воде и развернулся, как мне сказали, «на полную мощь своих сил и способностей».
   И вот я стояла и стучала в дверь «Экспериментального участка». Никто не отвечал. Тогда постучала сильнее. Результат тот же. Повернулась к двери спиной и что есть силы лягнула ее, обшарпанную. Я дверь имею в виду. И едва не упала.
   — Можете обернуться, — насмешливо сказали сзади.
   Я вздрогнула. Возмущенно оглянулась.
   В проеме двери, опираясь рукой о косяк, стоял высокий красивый мужчина на вид лет эдак тридцати пяти.
   — Вы… Почему вы… — я аж дара речи лишилась.
   — Сударыня, вы чуть не ударили меня своей очаровательной ножкой, — мужчина улыбнулся.
   — Почему вы сразу не открыли? — перешла я в наступление.
   Меня молча взяли под локоток, но я резко вырвала руку, мы вошли в комнату, и я уселась в вертящееся кожаное кресло, как только это было мне предложено.
   — Честь имею представиться — Андрей Семенович Тулузов. Чем, простите, обязан?
   Нахал.
   Тулузов бесшумно прикрыл дверь, подпер спиной тот косяк, на который только что опирался рукой, и встал напротив меня в позе Наполеона.
   — Могу я спросить, прекрасная незнакомка, как вас зовут?
   Кот мартовский.
   — Частный детектив Татьяна Александровна Иванова, — отчеканила я как можно строже.
   Он и бровью не повел. «Частный детектив» не произвел на хозяина экспериментального цеха — или участка, мне все равно, — ни малейшего впечатления. Ну и пожалуйста. Ну и подумаешь.
   И неожиданно для себя добавила:
   — Можно просто Таня.
   Зачем сказала? Глупая женщина…
   А хозяин участка театральным жестом притронулся к воображаемой шляпе и слегка поклонился.
   — Весьма признателен за оказанное доверие. Так чем могу быть полезен?
   Пренеприятный мужик. Самонадеянный. Но обаятельный. И, кажется, довольно милый. Породистый.
   Спохватилась: «О чем думаю?» И тогда коротко объяснила, для чего, собственно, явилась пред светлые очи господина Тулузова.
   — Разумеется, с согласия вашего начальства.
   Мой визави пожал плечами и предложил кофе.
   — Спасибо, не откажусь.
   Как выяснилось, кофе он варит сам, и довольно умело.
   — Курите?
   — Да.
   — Могу предложить…
   — Нет, только свои.
   — Сожалею, — он обворожительно улыбнулся. Без тени сожаления.