Серова Марина. Надежду убивают первой

   Придется разобраться и в этом вопросе. А пока действительно надо осмотреться, выяснить, что тут и как.
   Недалеко от ангара я заметила странное сооружение, напоминающее огромный сачок для ловли бабочек. Он то надувался от ветра, то опускался вниз. В стороне, рядом с вертолетом, стояли двое мужчин, о чем-то между собой беседуя. Я подошла поближе, делая вид, что заинтересована сачком. Нас разделял вертолет, и в поле зрения мужчин я не попадала.
   — Говорю тебе, что Брянский успел переоформить на Костина вертолет. Я своими глазами документы видел, — терпеливо объяснял один, одетый в форму летчика, другому.
   Его собеседник, молодой солдатик, молящим голосом попросил:
   — Егорович, замолви за меня словечко, порекомендуй Костину. Ты же знаешь, что я в технике разбираюсь. Мне бы только хоть иногда прыгать…
   — А что же ты на военном аэродроме не прыгаешь? Или не допускает тебя командир?
   — Говорит, каждый должен заниматься своим делом. Радуйся, что на соревнования отпускаем.
   — Таня! Что вы там рассматриваете? — позвал меня совершенно не вовремя появившийся Быстров.
   Я махнула ему рукой, подзывая к себе.
   — Словно живой! — показала я на сачок. — Наверное, это указатель направления ветра?
   — Ну да, мы его колдуном называем.
   — А на чем вы поднимаетесь в воздух?
   — Обычно на «Ми-8» или «Ми-2». На соревнованиях, бывает, нас с самолета сбрасывают.
   — «Ми-8» — это вон тот вертолет? — кивнула я в сторону техники и стоящих рядом с ней мужчин. — Ни разу на вертолете не летала. А чей он? Дмитрий Алексеевич его зафрахтовал или это его собственность?
   — Вообще-то «Ми-8» принадлежал Брянскому.
   — Погибшему инструктору? — я изобразила на лице неподдельное удивление. — Для приобретения вертолета нужно целое состояние!
   — Он не только инструктором был, но и акционером «Голубых далей». Они с Костиным были компаньонами.
   — Ого! Надо же, какую злую шутку сыграла с ним судьба. А с Дмитрием Алексеевичем они были друзьями?
   — Да кто их знает? Может, и были. Хотя я скорее назвал бы их отношения деловыми или коммерческими. Брянский сделал неудачное вложение денег, купив этот вертолет. Машина вроде новая, а летать нормально отказывалась. Много крови она Брянскому попортила! В общем, через полгода он у Костина столько денег назанимал, что страшно подумать. Вон парнишка стоит, видите? — показал Олег на солдата. — Все узлы в машине перебрал, половину деталей заменил. И все ради того, чтобы Брянский брал его на прыжки.
   — А с ним кто?
   — Наш Горыныч!
   — Кто? — ничего не понимая, уставилась я на мужчину в военной форме.
   У них что, два Горыныча на аэродроме? Прямо какое-то темное сказочное царство, а не клуб! Или на поле сторожам положено носить форму летчиков?
   — Егорович — летчик в отставке. Горынычем его за глаза называют. Отмечали мы как-то Новый год, а Егорович набрал спирта в рот, спичку горящую поднес, да как дыхнет огнем! Ну, настоящий Змей Горыныч! Вот это прозвище к нему и прилипло. А вообще он классный мужик! Правда, говорит иногда уж больно замысловато. Порой кажется, что он не в своем уме.
   — Как же его к полетам допускают?
   — Да с ним все в порядке. Любит просто мужик тумана напустить. Вообще Брянский ему как себе доверял. Да и Горыныч верой и правдой служил. В субботу, когда Вениамин разбился, он был еще в небе, последний об этом узнал. Потом так переживал, все боялись, как бы с сердцем плохо не стало. Пойдемте, я вас познакомлю.
   Мы подошли к военным.
   — Здорово, мужики! Это Татьяна — будущая чемпионка. Горит желанием научиться прыгать с парашютом.
   — Василий Егорович, — пожал мне руку летчик.
   — Сергей.
   — Как самочувствие, Егорович? — поинтересовался Олег.
   — Да… — отмахнулся вертолетчик, — мотор пока стучит, а кручина душу точит. Вот смотрю на машину — и такая тоска!..
   — Это верно. Только слезами горю не поможешь. С полетами-то как? У Костина останешься или он тебя отстранил?
   — Куда я без «Голубых далей»? Сейчас полетим. Машина готова.
   — Вот как? Значит, у «Ми-8» новый хозяин нашелся? Может, оно и к лучшему.
   Егорович промолчал. По всему было видно, что разговаривать ему не хотелось.
   По-видимому, отмеренные Костиным тридцать минут прошли, потому что он появился на поле. Неторопливо, с большим достоинством, как человек, знающий себе цену, он направился к ангару.
   — Пора готовиться к прыжкам, Таня. Если захотите посмотреть тренировку — идите в конец аэродрома. Оттуда видна часть поля, где будут приземляться парашютисты, — предложил мне Быстров. — А мне нужно в ангар, получить парашют.
   Желающих подняться в воздух оказалось не так уж мало. Я насчитала шестнадцать человек. Это были парашютисты разного возраста — от двадцати до пятидесяти лет, но в основном, конечно, молодые ребята. Ни одной женщины среди них не оказалось. У каждого вокруг груди, плеч и бедер были закреплены ремни, на которых держались ранцы с парашютами.
   Парашютисты без всякой команды выстроились в шеренгу.
   Я стояла в стороне, около ворот ангара, и наблюдала. Последним из ангара вышел Костин, тоже весь обмотанный ремнями. Я чуть не прыснула от смеха.
   Неужели этот толстяк прыгать собрался?! Интересно, сколько же парашютов он уложил в свой ранец? Вдруг от такого груза крепления лопнут?
   Однако, кроме меня, этот факт ни у кого подобной реакции не вызвал. Каждый спортсмен с нетерпением ждал, когда к нему, грациозно перекатываясь с ноги на ногу, подойдет командир и проверит экипировку; убедится, что грудной обхват правильно пропущен через пряжки, а его конец закреплен.
   Осмотрев снаряжение и убедившись в том, что все в порядке, Костин спросил:
   — Перед тем как надеть парашюты, все убедились, что кольца привода надежно сидят в гнездах?
   — Да! Естественно! Конечно!
   — Еще раз проверяем правильность положения колец. Удостоверьтесь, что рукоятка привода вытяжного парашюта доступна. То, что не можете посмотреть сами, — смотрят товарищи!..
   — Все готовы? — спросил после пятиминутной предполетной подготовки парашютов инструктор. — Прошу в вертолет!
   Костин запер ангар, и спортсмены гуськом зашагали к машине.
   А замок-то электронный! Никакая отмычка не поможет!
   Итак, ангар заперт, парашютисты в вертолете, расспрашивать больше некого.
   Я не спеша пошла в конец аэродрома, в направлении, указанном Олегом. Через какое-то время надо мной прогрохотал вертолет. Шумный и неуклюжий, он, казалось, почти не двигался в воздухе, набирая высоту.
   Я шла и шла, а аэродром все не кончался.
   «Давай-ка, Таня, шевелись! — подогнала я себя, ускоряя темп и проклиная высокие каблуки. — Лучше бы ты, дорогая, приехала в клуб на роликовых коньках!»
   Впереди, немного в стороне, я увидела фигуру человека. Присмотревшись, узнала Сергея. Когда я подошла, он сидел на траве и докуривал сигарету.
   — Пришли посмотреть приземление?
   — Да. Ты тоже?
   Он кивнул.
   — В военном гарнизоне служишь?
   — Уже почти два года срочной службы. Скоро домой.
   — Здесь, в клубе, часто бываешь?
   — Раньше только перед соревнованиями отпускали или на время увольнений. Теперь, перед дембелем, каждый день прихожу. Стена для спортсмена не преграда!
   — А механике где обучался? Мне сказали, ты Брянскому вертолет чинил?
   — Я авиационный колледж закончил и аэроклуб при заводе посещал.
   — Понятно.
   — Смотрите, пошли! — показал Сергей на чуть заметную точку в небе, которую я сначала не могла даже разглядеть.
   Количество точек росло, и скоро яркие цветные купола рассредоточились по голубому небу над аэродромом. Захватывающее зрелище! Я стояла и не могла оторвать глаз, наблюдая за замечательными посадочными пируэтами парашютистов.
   Закончилось шоу довольно быстро. Один за другим спортсмены спустились на землю и, скатав купола, возвратились на аэродром, где на специально отведенной и оборудованной площадке приступили к укладке парашютов. Все они были в приподнятом настроении, смеялись и шутили. Укладку парашютов спортсмены производили лично под непрерывным контролем инструктора группы Костина.
   Я смотрела во все глаза, но так как была абсолютно некомпетентна в устройстве парашютной системы, то, естественно, ничего не понимала. Мне же просто необходимо было разобраться в этом вопросе и выяснить причину отказа парашюта Брянского.
   — Дмитрий Алексеевич, нельзя ли мне начать обучение с практики? Очень хочется попробовать уложить парашют, — попросила я Костина.
   Он не возражал.
   Как начинающую парашютистку меня прикрепили к молодому, но опытному спортсмену Павлу. По голосу я сразу догадалась, что в раздевалке слышала его. Парашют мы укладывали вдвоем, поэтапно. Я задавала вопросы, Павел отвечал, а Дмитрий Алексеевич следил за качеством работы. По окончании укладки Павел заполнил паспорт и расписался в графе «Укладывающий». Рядом, в графе «Проверяющий», расписался Костин. Таков порядок. Без подписи инструктора укладка недействительна. Конечно, технику укладки парашюта за один раз я не освоила, но кое-что полезное для расследования в моей голове отложилось. Во всяком случае, я поняла, что может послужить причиной отказа парашюта. Естественно, Олег опять оказался прав, ссылаясь на необходимость выполнения всех требований техники безопасности.
   Эх, расспросить бы Горыныча о гибели Брянского и отношениях, сложившихся в клубе. Вениамин был ему так близок! Но летчика нигде не было видно, лишь «Ми-8» одиноко стоял за ангаром.
   Парашютисты, успешно закончившие укладку, отходили в сторонку, к противопожарному щиту и ящику с песком, чтобы выкурить по сигарете. Туда же направилась и я.
   — Не помешаю? — спросила я парашютистов, окруживших старое эмалированное ведро, служившее пепельницей.
   — Присоединяйтесь. Будем рады знакомству.
   Если до прыжков никто из мужчин не обращал на меня особого внимания, то теперь представиться пожелали все. Не успела я вытряхнуть из пачки сигарету, как передо мной вырос целый ряд зажигалок. Я рассмеялась и прикурила от каждой.