Серова Марина. Никаких следов

   Был случай, когда парень познакомился с девушкой на улице, случайно. Он торговал книгами, она шла мимо. Через месяц выясняется, что ее брат был у него учителем языка и литературы и поставил ему в свое время «банан» по русскому за год, из-за чего его выгнали из математической школы. А его бабушка, будучи известным педиатром, по рекомендации своего мужа, который работал вместе с бабушкой девушки, осмотрела этого самого брата и спасла ему жизнь, когда другие врачи уже опустили руки. Ну как вам?
   И это только один-единственный пример. Кстати, подлинный. Ведь я лично знаю этих людей. Как после всего этого не любить такой город?!
   Я отхлебнула от очередной порции коктейля и решила, что, наверное, уже хватит рассуждать о городе и его людях. Да, как жаль, что я не могу сейчас пойти искупаться на Волгу. А что, если быстро сходить домой, переодеться и бегом на пляж? Наверное, до темноты успею, хотя и темнота не помеха, даже наоборот — народу меньше. Не знаю, стоит ли, ведь поздно уже… Ой, да и черт с ним, пойду!
   Я расплатилась с официантом и отправилась домой. Дома, стараясь не глядеть по сторонам, прошла в спальню и быстренько отыскала купальник. Сев на стул, я долго раздумывала, надеть его сейчас или взять с собой, но все же решила надеть сразу, ведь на пляже может не оказаться кабинки.
   Быстро переодевшись в купальник и натянув сверху рубашку и джинсы, я отправилась к Волге. Начинало темнеть, и я решила доехать до моста на автобусе. Мост через Волгу — одна из главных достопримечательностей города. Приблизительно посередине он опирается своими быками на длинный, вытянутый вдоль реки остров. На нем-то и находится городской пляж, куда я направлялась.

* * *

   На следующее утро я провалялась в постели до двенадцати часов. Этот небольшой отдых — все, что я могла себе позволить, — не был достаточным вознаграждением за месяцы работы, поскольку у меня было много неприятных и довольно непривычных для меня дел. За время, которое отняло у меня последнее расследование, мой дом превратился в помойку. Нужно было приводить его в порядок. Легко сказать!
   Я поднялась с постели и отправилась на кухню. Кофеварка сломалась неделю назад, поэтому пришлось варить кофе на плите. Это отняло у меня немало сил. Я три раза рассыпала молотую «Арабику» по столу, но наконец мне удалось все же приготовить себе чашку кофе. Я закурила сигарету, первую за последние двенадцать часов, и принялась за кофе с бутербродами. Взгляд мой упал на груду немытой посуды в раковине, и стало так грустно, что захотелось оказаться далеко-далеко отсюда, где-нибудь, где нет грязной посуды. Может, нанять какую-нибудь горничную?
   Покончив с завтраком, вернулась в гостиную и включила телевизор. Посмотрев новости и очередную серию какого-то дурацкого сериала, я взяла себя в руки и отправилась мыть посуду. Кухня встретила меня не очень дружелюбно. Тарелки упорно не хотели отмываться, а большая кастрюля доказала, что отечественная грязь умеет успешно противостоять любому разрекламированному суперсредству для мытья посуды. Борьба продолжалась около часа, но после изнурительных боев мне удалось наконец одержать полную победу.
   Решив взять небольшой реванш и дать себе роздых, я подумала, что было бы неплохо посидеть еще немного перед телевизором. По программе ни на одном канале не было ничего стоящего, и я включила видеомагнитофон. Мой любимый боевик подходил к середине, когда зазвонил телефон. Зазвонил так неожиданно, что я вздрогнула. Подходя к аппарату, поймала себя на мысли о том, что это наверняка очередной клиент. Последнее время мне не приходилось сидеть без дела, многим даже пришлось отказать. Подняв трубку, я услышала немного высоковатый мужской голос:
   — Алло! Могу я поговорить с Татьяной Ивановой?
   — Конечно, я вас слушаю.
   — Отлично! Наконец-то я застал вас дома!
   — Вы уже звонили? — Спрашивая, я посмотрела на определитель номера, человек звонил из автомата.
   — Да, вчера, раза три, — мой собеседник явно нервничал.
   — О чем вы хотите со мной поговорить?
   — Вы ведь частный детектив, не так ли?
   — Да, так оно и есть.
   — Я хотел бы нанять вас. Дело очень важное!
   — У всех моих клиентов дела важные, по крайней мере, они так думают, но я всегда оставляю за собой право судить об этом. — Я машинально рисовала дурацкие рожицы на пыльной поверхности столика.
   — Отлично, тогда мне нужно с вами увидеться.
   — Это срочно? — Мне очень не хотелось впускать клиента в свой свинарник.
   — Да, очень срочно! — Другого ответа не следовало ожидать.
   — Хорошо, я согласна.
   — Где и когда мы с вами встретимся? — Мой собеседник немного успокоился.
   — Я еще не была на улице, а вы звоните из таксофона, скажите, сегодня тепло?
   — Очень тепло… — Голос парня выражал такое недоумение, что я почувствовала себя Шерлоком Холмсом.
   — Тогда давайте встретимся на Немецкой — в кафе на углу Вольской. Подойдет?
   — Хорошо! Когда?
   — Через час вас устроит?
   — Вполне, но как я вас узнаю?
   — Я буду в сером английском костюме.
   — Отлично, до встречи.
   Я положила трубку и выключила телевизор и магнитофон.
   Да, отдых откладывался, это удручало. Но в то же время откладывалась и уборка, а это уже вселяло определенный оптимизм. Я быстро оделась — это никогда не занимало у меня много времени, если, конечно, я не собиралась на романтическую встречу. На деловые свидания всегда надевала строгий деловой костюм, сегодняшнее не было исключением.
   Окинув напоследок квартиру печальным взглядом, я вышла на улицу. Лето было в самом разгаре. Терпеть не могу работать летом, но, как назло, в этот период больше всего клиентов, они как с цепи срываются. До встречи оставалось еще около сорока минут, и я решила пройтись пешком.
   Я пришла на десять минут раньше назначенного срока, но мой потенциальный клиент был уже на месте. Он помахал мне рукой, хотя я узнала его сразу, так как он один в этот жаркий летний день сидел в кафе в рубашке, застегнутой на все пуговицы, галстуке и темно-сером дорогом костюме, то есть был одет точно так же, как и я, — по-парадному. Подсев за его столик и заказав стакан минеральной воды, я начала разговор:
   — Здравствуйте, я частный детектив Татьяна Иванова.
   — Очень приятно. Меня зовут Константин Зайцев.
   Он тоже пил минералку, и по тому, как он вертел стакан в руках, было видно, что он нервничает.
   — Вы не возражаете, я закурю, — Константин достал сигареты — перед ним тут же появилась пепельница.
   — Курите. Чем вы занимаетесь, Константин? — Я задала этот вопрос, чтобы выиграть время и получше рассмотреть собеседника.
   Константин Зайцев был высоким, немного худощавым человеком лет двадцати семи — двадцати восьми, с черными волосами и такими же глазами, а также густыми черными усами, которые ему абсолютно не шли. Из нагрудного кармана пиджака торчал кончик белоснежного платка, на поясе малюсенький пейджер.
   По всей видимости, он совсем недавно достиг материального благополучия, было заметно, как неудобно чувствует он себя в дорогих брюках. Без сомнения, больше привык к джинсам. К тому же он все время теребил пейджер у себя на поясе — он тоже появился у него совсем недавно. Мне хватило нескольких секунд заминки, чтобы полностью составить впечатление о нем.
   — Так чем вы занимаетесь?
   — Я совсем недавно получил должность начальника отдела в одной очень крупной фирме, занимающейся ценными бумагами. — Он выглядел немного смущенным.
   Порадовавшись про себя правильности своих выводов, я невольно выдала:
   — И, видимо, неплохо зарабатываете.
   — Да, не жалуюсь, — теперь Константин выглядел несколько удивленным, — вы не сомневайтесь, я зарабатываю достаточно, чтобы иметь возможность нанять вас.
   Мне стало немного неловко, я не хотела обижать его.
   — Не в этом дело. Так что у вас за проблема?
   — Сейчас я введу вас в курс дела…
   Я не дала ему договорить, видимо, я устала сильнее, чем мне самой казалось.
   — Хочу сразу предупредить вас, Константин, что я не слежу за неверными женами. Подобные дела не для меня, — выпалила я, хотя не заметила у него обручального кольца, — если вы хотите предложить мне что-то подобное, то лучше сразу найдите другого детектива.
   — А вы не очень-то обходительны с клиентами, — обиженным тоном произнес он.
   — Извините, очень много работы — устала.
   — Ничего страшного. Я слышал, что вы великолепно знаете свое дело, а мне именно это и нужно.
   — Кто порекомендовал вам меня, если это не секрет?
   — Один из моих коллег. Он однажды воспользовался вашими услугами и остался крайне доволен.
   — Ну допустим, но перейдем к вашему делу. Скажите сначала, в чем проблема.
   — Убийство. — Он нервно затянулся сигаретой, рука у него дрогнула, и пепел упал на лацкан пиджака, но он даже не обратил на это внимания.
   — Убийство?! — Это было интересно.
   Я заказала еще один стакан минералки, разговор, кажется, будет долгим.
   — Да, убийство. Оно произошло четыре дня назад.
   — Извините, Константин, а как же милиция?
   — А что милиция?
   — Вы говорите, что убийство произошло четыре дня назад, значит, следствие только начато и за такой короткий срок просто не могло еще зайти в тупик. — Я старалась говорить как можно спокойнее, так как видела, что парень сильно нервничает.
   — Да оно уже в тупике, в полнейшем тупике!!! — Он сорвался, буквально сразу изменившись в лице.
   — Не волнуйтесь, пожалуйста, Константин. — Я заказала ему легкого рому с колой. — Выпейте и успокойтесь.
   — Извините, Таня, я в порядке, — он отхлебнул из стакана и взял себя в руки.
   — Расскажите мне подробнее об этом убийстве.
   — Конечно. Как я уже говорил, четыре дня назад было совершено убийство. Убита моя подруга. Мы с ней строили планы на будущее. Хотели пожениться.
   — Теперь понятно, почему вы так волнуетесь.
   — Да, но это очень странное убийство. — Константин снова принялся судорожно вертеть в руках стакан с коктейлем, рискуя пролить его себе на брюки.
   — Чем же оно такое странное, и почему милиция, на ваш взгляд, в тупике? Рассказывайте все как можно подробнее, пожалуйста, любая мелочь может быть важна для составления ясной картины преступления.
   — Моя невеста, теперь я могу ее так называть, Надежда Кузнецова, была студенткой университета. Жила в маленькой однокомнатной квартирке недалеко отсюда, доставшейся ей от отца, который умер не так давно. У него, по рассказам Нади, был там рабочий кабинет, и вся квартира увешана разными патентами на всякие изобретения и набита каким-то оборудованием — Надя ничего не захотела менять в квартире после его смерти, они были очень дружны. Отец был директором института.
   Константин перевел дыхание и потянулся за сигаретами. Было видно, что он боится что-нибудь упустить, отчего рассказ его получался довольно сбивчивым и путаным.
   — У Нади были сильные нелады с матерью, — продолжил он, глубоко затянувшись, — а вот в отце она души не чаяла, поэтому после его смерти съехала с квартиры матери и поселилась в бывшем доме отца. Дней за десять до убийства Надя пришла ко мне домой поздно вечером.
   В тот день я был у нее, но ушел пораньше, нужно было сделать кое-какую работу. Я пришел домой, а через три часа прибежала Надя вся в слезах. Оказывается, она после моего ухода вышла за хлебом, а когда вернулась, обнаружила, что многие ящики и шкафы настежь открыты. В ее отсутствие кто-то побывал в квартире и тщательно перерыл все содержимое. Я, как смог, успокоил ее и уложил спать. Утром мы поехали к ней домой и обнаружили там все в полном порядке.
   Надя уверяла меня, что вчера вечером там все было перевернуто, но я ей не поверил. Последнее время она была переутомлена и немного взвинчена, что-то не ладилось в университете. Надя накричала на меня, она очень обиделась на то, что я ей не поверил, и мы поругались. Я завез ее в университет и поехал на работу. Весь день не мог забыть об этом инциденте, очень хотелось помочь Наде хоть чем-нибудь. Вечером, когда я приехал к ней домой, она сидела на кухне и плакала.
   Я попытался ее успокоить и повел погулять на набережную. Мы гуляли долго, Надя говорила мне, что очень боится чего-то, и все время дергалась. Мне кое-как удалось ее успокоить, но на этом дело не кончилось. В течение всех последующих дней Надя все время жаловалась, что кто-то забирается к ней в квартиру, когда ее нет дома, и что-то ищет. От всех этих переживаний она стала просто как тень. Я ничего не мог с этим поделать, вернее, мне казалось, что не могу… Так, значит, четыре дня назад я пришел к Наде вечером, но она мне не открыла.
   Простояв под дверью добрых полчаса, я отправился ее искать. В двенадцать часов ночи стал серьезно волноваться и позвонил ее матери Ольге Петровне. Она меня всегда недолюбливала, и мы мало общались с ней до последнего времени. Мне удалось убедить ее приехать и открыть Надину квартиру вторым ключом. Когда мы вместе с Ольгой Петровной вошли внутрь, то обнаружили Надю, лежащую на полу посередине комнаты с пробитым черепом. У Ольги Петровны случилась истерика, мне пришлось довольно долго успокаивать ее, прежде чем удалось вызвать милицию.
   Следователь приехал почти сразу и тут же обнаружил орудие убийства — тяжелую настольную зажигалку. Она всегда стояла на столе Надиного отца, я часто видел ее прежде. Милиция все облазила и обнюхала, но ничего больше не нашла и на этом успокоилась. Следствие выдвинуло версию, что Надя знала убийцу, так как дверь была заперта, а следов взлома не обнаружили. Таким образом я попал в подозреваемые номер один.
   Константин замолчал, затянувшись сигаретой. Я пододвинула ему пепельницу.
   — Так, значит, вы хотите нанять меня, чтобы отвести от себя подозрение?
   — Нет, конечно, нет! — замахал он руками. — У меня стопроцентное алиби. В то время, когда Надю убили, я был на работе, там меня видели человек сорок.
   — Вы хотите, чтобы я нашла убийцу?
   — Да, поскольку милиция этого сделать не может. Они с большим удовольствием просто пренебрегли бы показаниями сорока человек и упекли за решетку меня, чем продолжили бы настоящее расследование. А теперь просто время тянут.
   — Понятно, но я должна подумать, прежде чем дать ответ.
   — Сколько времени вам потребуется для того, чтобы принять решение?
   — Я позвоню завтра. Оставьте свой телефон. — Я тоже достала сигарету. Константин машинальным движением достал зажигалку и поднес мне.
   — Сколько стоит ваше время, Татьяна?
   — Обычно я беру двести долларов в день плюс расходы после завершения расследования.
   — Это меня устраивает. — Константин достал визитную карточку и протянул мне: — Здесь мой адрес и телефоны, домашний и рабочий, и номер пейджера.
   Я взяла карточку и поднялась из-за столика.
   — Ну что ж, до завтра, Константин. — Расплатившись с официантом, я направилась домой.
   Уходя, я оглянулась — Константин все еще сидел на прежнем месте и смотрел мне вслед. Я прибавила шагу, на ходу пытаясь разобраться в своих впечатлениях от знакомства с клиентом. Похоже, что парень действительно влюблен, вернее, был влюблен в погибшую девушку и теперь готов из кожи вылезти, чтобы найти убийцу невесты. Это мне нравилось, немного в последнее время попадалось мне дел, пусть даже с черной, но все же романтикой. Но все равно мне нужно было все хорошенько обдумать, прежде чем принять решение. А вдруг он и в самом деле убил девушку и теперь пытается, нанимая меня, отвести от себя подозрения? За кажущейся простотой дела, как правило, всегда скрывается нечто большее. И эта головоломка вряд ли окажется исключением.
   Придя домой, я устроилась в кресле около окна. На улице ветер едва шевелил листья пыльных тополей. Было странно смотреть на то, как бесшумно двигаются ветви деревьев. Окно не пропускало звуков с улицы.
   Я задумалась над недавним разговором, я была в нерешительности… В принципе, сейчас у меня не было дел, и ничто не мешало взяться за это расследование. Но что-то не давало мне покоя. Что-то не ладилось в рассказе Константина. Я долго не могла понять, что именно.
   Милиция предполагала, что убийца был знаком жертве. Этот вывод сделан на основе того, что дверь в квартиру не имела следов взлома, но ведь слепок с ключа мог сделать кто угодно. Надежда училась в университете и наверняка частенько оставляла сумку с ключами в аудиториях. Да и у матери был второй ключ — могли воспользоваться именно им.
   И хотя я была готова согласиться, что преступление мог совершить знакомый Нади, мне казалось, что это следует из того, что убийство вообще произошло. Ведь если бы преступником был чужой человек, то, увидев, что вернулась хозяйка, он просто оттолкнул бы ее в сторону и убежал, ведь опознать незнакомого человека после одного беглого взгляда почти невозможно, так что риска никакого не было.
   К тому же преступник не мог не учесть, что хозяйка дома знала о том, что кто-то обыскивал ее квартиру, и даже не заявила в милицию, могла не заявить и на этот раз. Однако преступник убивает бедную девушку. Почему? Просто испугался и сделал первое, что пришло в голову? Вряд ли. Скорей всего, она узнала его, и преступнику уже ничего не оставалось, как убить ее. В пользу этого говорило и то, что орудием убийства послужил случайный предмет, первым попавшийся под руку.
   Следовательно, убийство заранее запланировано не было, а было совершено случайно, из-за боязни преступника быть неизбежно опознанным. Таким образом, картина преступления была мне абсолютно ясна, но, вот в чем беда, мотив преступления был совершенно непонятен. И эта загвоздка стоила десятка других. Ограбление, но что брать у бедной студентки? А если что-то и осталось от отца, то вряд ли оно стоило того, чтобы совершать убийство. Понятного было мало.
   К тому же я никак не могла понять, чьим ключом воспользовался преступник. Следов взлома милиция не обнаружила, если бы дверь открыли отмычкой — это было бы сразу видно. Если отбросить предположение, что в природе существовал третий ключ, то совершенно очевидно, что воспользовались одним из имеющихся двух ключей. Возможно, Надиным, но он на месте. К тому же, если бы у Нади украли ключ, как бы она вошла в свою квартиру? А она открыла ее именно своим ключом, так как маловероятно, что преступник не закрыл бы дверь. Если бы Надя обнаружила дверь в свою квартиру открытой, вряд ли она решилась бы войти внутрь одна. Мать к ней не ходила, ключа больше ни у кого не было. Открытая дверь, мягко говоря, должна была насторожить Надю.
   Но есть ведь еще один ключ, у Ольги Петровны. Однако довольно трудно предположить, что мать могла отдать кому-то ключи от квартиры своей дочери. Неужели она сама ее убила?! Конечно, ключ могли выкрасть, сделать слепок, а потом вернуть на место. Да, рассуждая подобным образом, я могу черт знает до чего додуматься.
   Несмотря на то что я топталась на месте, не имея достаточно информации, а само дело на первый взгляд выглядело безнадежным, мне почему-то казалось, что все довольно просто, и стоит только найти одно-единственное звено, потянуть за него, как вся цепь событий выползет на свет божий.
   Таким был мой первоначальный вывод. Но сейчас мне не гадать нужно было, кто и из-за чего мог убить студентку, а решить, стоит ли браться за это дело в принципе. Все говорило за то, что оно могло затянуться на довольно длительный срок.
   Вообще для меня всегда сложно решать, браться или нет за ту или иную работу, за исключением тех случаев, когда мне не оставляли иного выхода. На раздумья у меня всегда уходило изрядное количество времени, но уходило бы и больше, если бы я не прибегала к помощи своих верных помощников, не раз облегчавших мне тяжесть выбора, — моих любимых двенадцатигранных гадальных костей.
   Я никогда не могла похвастать блестящей интуицией, как, впрочем, и большинство людей, в том числе, кстати, и моих коллег, поэтому я с успехом заменила ее гадальными костями. Сколько людей, наивно полагая, что они способны интуитивно находить верное решение, постоянно совершают непростительные ошибки, губят свою жизнь. Я же, бросая кости, снимаю с себя бремя веры в несуществующее, крайне тем самым экономя и время, и силы.
   Однако, как показала практика, человек, обладающий обычной человеческой интуицией, принимает около шестидесяти процентов неверных решений, а вероятность положительного исхода при использовании костей доходит в некоторых случаях до семидесяти процентов.
   Таким образом я, вооружившись костями, поднимаюсь на уровень мощнейшего интуитивиста. А поскольку это так, то, достав из коробки три гадальных кости, приготовилась решить назревшую дилемму именно этим безотказным способом. Потряся кости в руке, легким броском кинула их на ковер перед креслом. Затаив дыхание, посмотрела на выпавшую комбинацию чисел.
   20+25+12.
   Немного поднатужившись, я вспомнила значение этой комбинации: «Помните, лучшее — враг хорошего». Да, довольно туманно. Но в этом, конечно, есть смысл. Лучшее — враг хорошего, другими словами, от добра добра не ищут. То есть то, что сейчас я держу в руках, лучше, чем то, что могу иметь, отказавшись от этого дела, и не стоит из-за призрачной перспективы отказываться от данности.
   Вроде бы все говорит о том, что мне нужно браться за это дело. Но, с другой стороны, кто сказал, что это занятие лучше, чем пара недель спокойного отдыха с ежедневными походами на берег Волги. Конечно, пляжи моего любимого Тарасова не ахти что, но ведь от добра добра… Да, отдых, это, конечно, замечательно, но, если уж быть честной с самой собой, придется признаться, что ровно через два дня я начну кидаться на стены от безделья.