Страница:
– По-видимому, вас, господин директор. Я – Охотникова, Евгения Максимовна. Поверите на слово или показать документ?
Арчиров мгновенно оживился, бросил бумажку, приветливо протянул в мою сторону руки и даже сделал попытку выбраться из-за стола. Правда, убедившись, что ему это не удается, тут же прекратил свои усилия.
– Евгения Максимовна, дорогая вы наша, ну наконец-то!
Меня несколько покоробило от такой фамильярности, но я смолчала. Мне доводилось работать с богемой, поэтому я знала, что возмущаться бесполезно.
– Проходите, садитесь в кресло, – продолжал басить Арчиров. – Как добрались? Надеюсь, без приключений?
– Спасибо, прекрасно добралась и даже ваш офис нашла быстро, – сдержанно ответила я, усаживаясь в низкое кожаное кресло.
– Чай, кофе? – предложил директор и вдруг заговорщически подмигнул. – А может, коньячку хотите? Или виски?
– Благодарю, с утра не пью, тем более во время работы. А вот от кофе не откажусь.
– Ну, а я, с вашего позволения, все же выпью коньячку. Марина! – позвал он секретаршу, а когда та просунула голову в приоткрытую дверь, приказал: – Сто граммов коньяку и чашку кофе, и поживее.
Откровенно говоря, мне не очень-то нравится, если клиент начинает пить еще до того, как мы обсудим с ним все рабочие моменты, в том числе и мой гонорар. Но иногда с этим приходится мириться. Он ведь клиент, а значит, изначально прав. Главное тут – успеть договориться обо всем до того, как спиртное ударит ему в голову. Поэтому, не дожидаясь, пока принесут коньяк для Арчирова и кофе для меня, я решила брать быка за рога:
– Илья Семенович, – заговорила я решительно, – вы вчера сказали, что у вас ко мне срочное и важное дело, о котором вы можете рассказать только в офисе. Давайте мы сразу же перейдем к нему. К чему тянуть время?
– Дело? – как будто даже удивился руководитель арт-агентства. – Ах да, дело. Значит, так: вы, наверное, знаете, что наше агентство занимается организацией и проведением в Тарасове гастролей столичных знаменитостей. На этом рынке мы работаем уже без малого пятнадцать лет и снискали себе определенную репутацию. Как-то, знаете, все это время обходилось без происшествий и всякого рода накладок. У нас своя служба охраны, кроме того, мы всегда привлекаем полицию – словом, заботимся о безопасности звезд и звездочек. И вдруг такой конфуз… – Директор закатил глаза и сделал страдальческое лицо.
– Илья Семенович, – перебила я его, – давайте поконкретнее. Что за конфуз? С кем он произошел? Или, может быть, только должен произойти?
Арчиров опять сделал серьезное лицо, сообразив, что его пафос и плохо сыгранное горе не произвели на меня должного впечатления.
– К нам на гастроли приезжает Макс Хрыкин, известный поп-исполнитель. Может быть, слышали про него?
Я отрицательно покачала головой. Откровенно говоря, никогда не интересовалась этими выкидышами из фабрики звезд.
– Так вот, – продолжал Арчиров. – Этот самый Хрыкин, говоря между нами, откровенный бездарь. Впрочем, все они в этой попсе – бездари, за редким исключением. Но те хотя бы умеют себя вести, в отличие от него. А Хрыкин – ну полный отморозок. Без году неделя на эстраде, а замашки суперзвезды. Вы даже не представляете, какие он заламывает гонорары за свои выступления! Но это было бы еще полбеды. Хрыкин запросто может отказаться вообще приехать на гастроли, если его что-то не устроит. Может отказаться выступать в самый последний момент. Я уже не говорю о тех требованиях, которые он выдвигает устроителям его гастролей. Да более известным певцам и в голову не придет требовать то, что может потребовать этот молокосос! И ведь он прекрасно знает, что все это будет выполнено. Потому что Хрыкин – это популярность, это аншлаг, это сбор, это, в конце концов, прибыль.
Дверь в кабинет открылась, и в нее бочком протиснулась секретарша Марина. В одной руке она с трудом удерживала поднос, на котором стояли налитая до краев пузатая коньячная рюмка и чашка кофе, а второй рукой девушка неловко придерживала дверь.
– Чего тебе? – вскинул голову Илья Семенович. – Не видишь, что я занят?
– Я принесла коньяк и кофе, – проблеяла Марина. Судя по всему, своего начальника она боялась как черт ладана.
При слове «коньяк» Арчиров несколько смягчился.
– Поставь и иди на свое рабочее место, – распорядился он.
Когда Марина вышла из кабинета, Арчиров отпил из рюмки коньяк и продолжил свой рассказ:
– В общем, этот Хрыкин – тот еще фрукт, несмотря на то что ему всего-то лет восемнадцать-девятнадцать. К тому же он самый скандальный из всей попсовой братии. Для него устроить пьяный дебош в ресторане или в гостинице – все равно что для меня высморкаться. Добавьте к этому его жуткую мнительность – и картина маслом готова.
Арчиров снова поднял рюмку, готовясь отпить.
– Все это очень интересно, Илья Семенович, – вставила я слово, пользуясь паузой. – Но пока что я не очень понимаю, к чему вы мне все это рассказываете? Я от вашего шоу-бизнеса очень далека…
– А для того, уважаемая моя Евгения Максимовна, что на этого Хрыкина в нашем городе готовится покушение, – не дав мне договорить, веско произнес Арчиров. – И я хотел бы нанять вас в качестве его телохранителя.
Так, похоже, мы наконец-то добрались до сути проблемы. Меня решили нанять в качестве няньки к взбалмошному юнцу, который ко всему прочему возомнил себя как минимум Полом Маккартни. Но работа есть работа.
– А почему бы ему не отказаться от гастролей у нас, если он так уж боится, что на него здесь совершат покушение? – задала я наивный вопрос, отхлебывая кофе.
Арчиров чуть не поперхнулся коньяком и закашлялся. Когда ему наконец-то удалось справиться с приступом, он посмотрел на меня как на жительницу другой планеты.
– Вы представляете, что вы городите?! – прохрипел Илья Семенович. – Как это – отменить гастроли?! Афиши расклеены по всему городу, все билеты проданы еще неделю тому назад. Я уже не говорю о такой «мелочи», как затраты на рекламу и прессу! Бог с ними, с затратами, убытки мы можем и покрыть, а вот как быть с репутацией агентства?
– Вы уж извините меня, Илья Семенович, – лучезарно улыбаясь, проговорила я, – но я полный профан в тонкостях вашего бизнеса. Просветите меня, тогда, возможно, я и перестану городить ерунду.
Видимо, мое признание в некомпетентности в сфере шоу-бизнеса поставило господина Арчирова в тупик. Во всяком случае, он замолчал с растерянным выражением лица.
– Простите, – проговорил он. – Я как-то этого не учел. Мне казалось, что, если я что-то знаю, значит, и все должны это знать. Действительно, это моя вина. Вкратце все выглядит примерно так: допустим, мы отменяем гастроли Хрыкина по причине того, что на него готовится покушение. Таким образом, нашему агентству придется выплатить определенную неустойку, вернуть деньги зрителям за сданные билеты, но это не самое страшное. Администраторы Хрыкина не преминут явиться в Тарасов и обязательно встретятся с нашей прессой и объяснят причины отмены концертов. При этом, как вы понимаете, они всю вину свалят на нашу фирму. Кроме того, они обязательно дадут по этому поводу пресс-конференцию в Москве, начнут распускать слухи. Словом, проведут грамотную антирекламу нашего агентства, смысл которой сведется к тому, что мы не выполняем условий контракта в том пункте, где говорится о безопасности приглашенных артистов. И тогда ничто не спасет нас от краха. С нами просто перестанут сотрудничать большинство знаменитостей.
– А что, у Хрыкина нет своей охраны? И вообще, откуда у вас информация о том, что на него готовится покушение? – поинтересовалась я, начиная понимать, что охранять мне придется, конечно же, певца, но платить будет «Овация-95».
– У него не охрана, а целая служба безопасности, – усмехнулся Арчиров, – именно они и сообщили о готовящемся покушении. Только толку от этой службы, боюсь, немного. Хотя я, честно говоря, не вникаю в эти тонкости. Вчера мне позвонил начальник службы безопасности Хрыкина и передал информацию о предстоящем покушении именно в нашем городе. Потребовал дать гарантии, что мы сможем предотвратить его, а заодно настоятельно рекомендовал нанять частного детектива или телохранителя. Вот тогда я и вспомнил про вас.
– Кстати, а откуда вы узнали о моем существовании? Это, конечно, непринципиально, но все же хотелось бы знать источник.
– От Кожана, владельца фотостудии «Джина».
Сергея Кожана я хорошо помнила. Очень милый, воспитанный мужик, многодетный папаша. Уровня личного благосостояния добился исключительно собственным трудом. Работал как проклятый, с утра до вечера, в любую погоду. Как только он скопил достаточно средств, чтобы открыть свою фотостудию, какие-то отморозки потребовали от него такую сумму в валюте, о которой Кожан даже мечтать не мог. Как потом выяснилось, всю операцию организовал его старший сынок. Великовозрастный балбес и тунеядец, нигде и никогда не работавший и не собиравшийся этого делать, зато с удовольствием тративший деньги папочки. Когда все это вскрылось, я не стала передавать Кожана-сына в милицию, решив, что это их внутрисемейное дело.
– Ну что ж, насколько я понимаю, работу мне предоставляете вы, точнее, ваше агентство, а значит, и оплачивать мои услуги будет оно. Правильно?
– Безусловно. Я готов заплатить вам двойной гонорар, только сделайте так, чтобы с Хрыкиным ничего не случилось!
– Для начала мне потребуется информация о тех площадках, где будут проходить выступления Хрыкина, ну и, конечно же, средства на текущие расходы.
– По первому вопросу, многоуважаемая Евгения Максимовна, я вам, к сожалению, не помощник. Я ведь говорил, что Хрыкин – существо капризное и непредсказуемое.
– И что это значит? – удивилась я.
– Никто не знает, где он будет выступать. Это станет известно только в последний момент. Мы даем на выбор несколько залов, Хрыкин и его администратор выбирают из этого списка то, что им подходит, а потом сообщают нам. Это, конечно же, создает определенные неудобства организаторам, но приходится мириться. Звезда, черт бы его побрал. – Арчиров выругался и залпом допил коньяк.
Такой оборот дела поставил меня в тупик. Я, конечно, понимаю, что этот «звездный» Хрыкин может сколько угодно мудрить с организаторами гастролей, это его право. Но пренебрегать собственной безопасностью – это уже перебор. Получается, что он сам стремится к тому, чтобы его шлепнули, что ли?
– И как же я могу вам гарантировать неприкосновенность вашего певца при таких условиях работы? – спросила я.
Арчиров развел руками:
– Это ваша работа, вам и решать. Если боитесь не справиться, можете отказаться. Имеете право. Кстати, что касается вопроса средств на текущие расходы, разрешите поинтересоваться, на какую сумму вы рассчитываете и входит ли она в общую сумму гонорара?
Я задумалась. Не над тем, какую цифру мне озвучить. У меня была твердая такса, и я не собиралась от нее отступать. А вот как быть с гарантией качества выполнения работы, я пока что не знала.
– Вы понимаете, что при таком раскладе даже господь бог не сможет гарантировать безопасность вашего певца? Если этот ваш Хряков, Хрыкин или как там его, сообщит мне, где он изволит выступать, за пять минут до этого, я не успею принять какие-либо меры. Да что там – меры! Я банально не успею осмотреть место предстоящего выступления! А значит, не буду знать, что мне делать в случае нештатной ситуации. Давайте договоримся, Илья Семенович, что о месте, где планируется проводить концерт, я узнаю как минимум за два часа. Этого времени мне хватит хотя бы для того, чтобы можно было сориентироваться на местности.
Арчиров потер лысину, потом разгладил бороду. Выполнив этот ритуал, который, по-видимому, показывал глубокую степень его задумчивости, руководитель «Овации-95» проговорил:
– В принципе, это возможно. Вы уж меня простите, я несколько сгустил краски с этим Хрыкиным. Очень уж он достал меня в прошлом году со своими капризами! Конечно же, мы знаем, где он будет давать концерты. Но, в отличие от других певцов, узнаем об этом за неделю-полторы до того, как он приезжает. Поэтому вначале вывешиваем авизовки, а когда план выступлений подписан, дополнительно расклеиваем афиши. Так что я смогу и вас вовремя проинформировать.
– Это первое условие, – не давая опомниться Арчирову, быстро проговорила я. – Второе будет попроще. Охрана певца не вмешивается в мою работу! Если у них возникнет желание помочь, я не против. Но вмешиваться – не позволю, предупредите, пожалуйста, об этом кого следует.
Толстые губы Арчирова растянулись в язвительной улыбочке.
– Я, конечно, предупрежу, дорогая Евгения Максимовна, но вот что они меня послушаются, гарантировать не могу. У них свои тараканы в головах. Еще есть какие-нибудь вопросы и пожелания?
– Мы не обсудили вопрос вознаграждения за мою работу, – сухо ответила я, мне очень не понравилась его ухмылочка. – Надеюсь, вы знаете, сколько я беру в сутки? Кроме того, текущие расходы, которые не входят в общую сумму гонорара.
Лицо у Арчирова сделалось озабоченным.
– Я финансовыми вопросами не занимаюсь, но постараюсь сделать все возможное, – но, встретившись со мной взглядом, он тут же сменил тон: – Хорошо, сейчас все решим.
Спустя двадцать минут я садилась в свой «Фольксваген». В сумочке лежали копия договора на оказание услуг телохранителя арт-агентству «Овация-95» и деньги на текущие расходы.
Итак, мне предстояло охранять «звездного мальчика» Макса Хрыкина, который должен гастролировать в Тарасове два дня и дать за это время четыре концерта. До его приезда оставалось два дня, но Арчиров настоял, чтобы я принималась за работу немедленно. При этом он почему-то наотрез отказался сказать, где будут проходить концерты Хрыкина. Зачем ему это понадобилось, я не понимала. Но, как говорится, хозяин – барин. За эти дни я решила попытаться узнать еще что-нибудь новое об арт-агентстве «Овация-95», его директоре и своем будущем подопечном. Решить-то я решила, но вот как сделать это практически? В Интернете об этом агентстве ничего нет. Какие-то сухие данные. Про Хрыкина я рассчитывала узнать больше. Если этот мальчик окончательно «обзвездился», то наверняка пресса пишет о нем взахлеб. Особенно «желтая». Но для начала надо бы поговорить с Котеховым. Олег – просто кладезь светских и политических сплетен нашего города, если и не всей страны. Впрочем, надо признать, что журналист он профессиональный и непроверенной информации в эфир никогда не даст.
Обо всем этом я размышляла, бесцельно колеся по городу. Иногда это позволяло мне лучше сосредоточиться. На всякий случай, я еще раз набрала мобильный номер Котехова, но телефон был отключен. Скорее всего, Олег сидел в «монтажке» и работал. Домой ехать не хотелось. Я остановилась на тихой улочке, заглушила двигатель, закурила и принялась рассуждать.
Большинство непосвященных в тонкости охранного дела обывателей наивно полагают, что телохранитель не способен думать. В корне неправильное мнение! Когда я работала в ФСО, первое правило, которое нам усиленно вдалбливали в головы, гласило: «Если телохранителю приходится закрывать собою объект, значит, он исправляет допущенные ранее им ошибки и тем самым искупает свою вину». Поэтому я в своей работе предпочитаю выявить и нейтрализовать источник опасности для своего клиента. Хотя нередко приходится, что называется, ложиться грудью на амбразуру.
Я не успела докурить сигарету даже до половины, как зазвонил мобильник. Выкинув окурок в приоткрытое окно, я торопливо вытащила телефон и убедилась, что звонил Олег.
– Да, Олег, слушаю тебя.
– Жека, – как всегда, радостно зарокотал Котехов, – ты не представляешь, как тебе повезло!
– Это в чем, хотела бы я знать? – недовольно пробурчала я.
– Ну, как же? – удивился Олег. – Ты же хотела встретиться и поговорить. Так вот, шеф куда-то смылся, я своих студентов озадачил и теперь совершенно свободен.
– До самой пятницы? – поинтересовалась я.
– До какой пятницы? – не понял меня Котехов. – Пара часов у меня есть, можем встретиться. Я для тебя кое-что нарыл. Если, конечно, тебе еще интересна «Овация-95» и твой вероятный клиент.
– Мне все интересно, что связано с моей работой, – парировала я его выпад. – Где встречаемся?
– Подъезжай к нашей студии. Тут открыли летнее кафе, я тебя там буду ждать.
До телестудии, на которой работал Котехов, езды было минут пятнадцать. С учетом того, что время утренних пробок закончилось, а город я знаю неплохо, добралась я быстро. Олег сидел за столиком рядом с выходом и потягивал пиво. Увидев меня, он широко улыбнулся и поднялся навстречу.
– Ты, Жека, все хорошеешь, – выдал он свой первый комплимент и попытался поцеловать меня в щеку. Я уклонилась от этого и сунула ему под нос кулак. – И нисколько не меняешься, – заключил он.
– Давай сразу к делу, – хмуро предложила я, зная, что Олег любит поболтать на совершенно отвлеченные темы, вкрапляя в свой треп зернышки полезной информации. Это на экране он собран, лаконичен и сух.
– К делу, так делу, – согласился Котехов, усаживаясь на свой стул и опять принимаясь за пиво. – Значит, так: агентство «Овация-95» создан давно. Вполне успешно работает на протяжении всего этого времени и ни разу ни в чем не прокололось. Учредителями выступили четверо одноклассников. Причем собрались они по принципу взаимной необходимости.
– Это как? – не поняла я.
– Очень просто. Один окончил консерваторию, работал в нашей филармонии, второй был юристом, третий – экономистом, а четвертый – бандитом. Как видишь, собрались представители всех нужных для процветающего бизнеса специальностей. Поговаривают, что именно поэтому «Овация-95» никогда не знала проблем с правоохранительными органами, местными «авторитетами», благополучно пережила дефолт и все остальные потрясения. Нынешний ее директор – это «попка». Что ему прикажут, то он и будет делать.
– А где же теперь отцы-основатели «Овации»?
– Как и все успешные люди, перебрались на ПМЖ в столицу нашей Родины, город-герой Москву.
– А что представляет собой господин Арчиров? – машинально поинтересовалась я, понимая, что то, что мне рассказывает Котехов, я не найду ни в одном другом источнике.
– Честно говоря, не знаю, – Олег отхлебнул пива и потянулся за сигаретами. – Абсолютно темная лошадка. Появился как чертик из табакерки. Но, повторяю, он выполняет указания из Москвы. И не приведи господи ему проявить инициативу – съедят и не подавятся. Кстати, если уж ты интересуешься этой фирмой, я догадываюсь, для охраны кого именно они тебя приглашают.
– И кого же?
– Хрыкина! – торжествующе выдал Олег. – Тут и думать нечего. Что, скажешь, не угадал?
– Знаешь, Олег, с тобой иногда ну совершенно неинтересно разговаривать, – как можно равнодушнее проговорила я. – Все-то ты знаешь, обо всем догадываешься.
– Я все-таки журналист, – скромно потупился Котехов. – И, смею думать, не самый худший в нашем городе.
– И что «не самый худший журналист» может рассказать об этом «звездном» мальчике?
Котехов задумался. Потом, вдруг спохватившись, сказал:
– Слушай, я совсем заболтался. Тебе кофе заказать?
– Олежек, – я постаралась придать своему голосу максимум зловещей убедительности, – не пытайся уйти от ответа! Если бы я хотела кофе, то давно бы его сама себе заказала. Колись, что ты знаешь об этом певце, или я за себя не ручаюсь.
– Умеешь ты человека разговорить, Евгеша, – засмеялся он в ответ. – Ладно, слушай. Хрыкин этот – хлыщ еще тот. К тому же еще и сильно пьющий. Не знаю, насколько это правда, но поговаривают, что его не бил только ленивый.
– В каком смысле?
– В самом прямом. Например, в прошлом году, когда он здесь гастролировал, ему наши тарасовские омоновцы съездили «в дыню».
– Не может быть! – не поверила я. – Они что, не узнали такую знаменитость, как… Хрыкин?! – в моей реплике была заложена изрядная доля иронии.
– Официальная версия именно так и звучала. А на самом деле он то ли со сцены, то ли за кулисами что-то такое ляпнул в их адрес. Ребята обиделись, и, когда Хрыкин возвращался ко второму концерту, они его не пустили. Хрыкин начал хамить, кинулся на них с кулаками, ну, а парням только этого и надо было. Дали ему по башке и уложили лицом в пол. Чуть концерт не сорвали.
– А что же охрана Хрыкина? – спросила я. – Стояли и смотрели, как его молотят?
– Именно так, – удовлетворенно заявил Олег и допил пиво. – Стояли и смотрели.
В кармане у меня завибрировал мобильник, потом заиграла мелодия. Достав телефон, я сделала знак Котехову молчать и взглянула на дисплей. Номер был мне неизвестен. Нажав на клавишу ответа, я приложила трубку к уху.
– Евгения Максимовна, – раздался взволнованный голос Арчирова. – Вы не представляете, этот непредсказуемый мерзавец Хрыкин продолжает надо мной издеваться! – Похоже, директор был на грани истерики. – Он должен был приехать только послезавтра, и вдруг мне на мобильник звонит его импресарио и продюсер и заявляет, что они уже сидят в поезде и сегодня вечером прибудут в Тарасов! Что делать, Евгения Максимовна?!
Последние слова он произнес с таким надрывом, что мне его стало жалко, хотя он этого и не заслуживал.
– Успокойтесь, Илья Семенович, не нервничайте, – как можно более доброжелательным тоном сказала я. – Выпейте коньячку и успокойтесь. Сейчас я приеду к вам, и мы вместе решим, как нам быть дальше.
– Что, дела, заботы, занятость? – сочувственно поинтересовался Котехов, когда я закончила разговор.
– Почти угадал. Кстати, хочешь горячую информацию?
– Смотря о чем?
– Сегодня вечером приезжает Макс Хрыкин. И я буду его охранять, потому что его хотят пристрелить в нашем городе. Если тебе это интересно, можешь выдать это в эфир. Только просьба – обо мне ни слова. Проговоришься – пристрелю. Ты меня знаешь!
Олег не успел ничего ответить, я тут же поднялась и быстро вышла из кафе. У Арчирова, судя по голосу, вот-вот могла начаться истерика, надо было спешить.
В кабинет Арчирова я ворвалась словно ураган. Марина только успела тихонько пискнуть что-то протестующее.
Илья Семенович не сидел, а скорее полулежал в своем кресле. На столе стояла почти пустая бутылка коньяка, на блюдце валялись обгрызенные лимонные корки. В воздухе тяжело пахло спиртным. Кажется, я напрасно посоветовала ему выпить коньячку. Меры директор агентства явно не знал. Хотя, я в этом уверена, он и без моего совета напился бы.
– Нет, вы только представьте себе, Евгения Максимовна, – принялся он жаловаться, едва увидев меня. Удивительно, но голос у него был спокойным и совершенно трезвым. – Какой негодяй этот Хрыкин и вся его свита! Ведь я их жду послезавтра, а они приезжают сегодня. Я узнал: поезд приходит через четыре с половиной часа.
– И что это означает? Неужели внезапный приезд звезды – такая трагедия? – недовольно ответила я, усаживаясь в кресло.
– Ах да, – вяло махнул Арчиров пухлой рукой. – Я постоянно забываю, что вы ничего не понимаете в шоу-бизнесе. Дело в том, что номера в гостинице забронированы на послезавтра. Пресса, которую Хрыкин просто обожает, ориентирована тоже на послезавтра, девочки из фан-клуба тоже ничего не знают… Словом, его приезда никто не заметит… На перроне его буду встречать только я и, наверное, вы.
– Но, по-моему, это даже к лучшему. По крайней мере, в целях безопасности…
– Это по-вашему, Евгения Максимовна, – резко выпрямился Арчиров. – А вот Хрыкин плевать хотел и на вас, и на вашу безопасность! Ему нужны слава, почет и поклонники его сомнительного таланта. Если этого не будет, он устроит скандал. Вы понимаете, что это значит?
– Во-первых, мало кому удавалось наплевать на меня безнаказанно, а во-вторых, безопасность не моя, а Хрыкина. И если ему на это наплевать…
– Вот именно – наплевать, – чуть не взвыл Арчиров. – Абсолютно наплевать!
– Не закатывайте истерику, Илья Семенович, – строго одернула я директора. – У нас еще есть время. Вы сказали, что гостиница забронирована. Звоните туда и говорите, что обстоятельства изменились и бронь нужна уже сегодня. Заставьте Марину обзвонить все редакции и под большим секретом сообщить, что Хрыкин приезжает сегодня инкогнито. Лучше всего, если эта информация будет выглядеть как эксклюзивная, предназначенная только для этого СМИ. Журналисты падки на подобные сенсации.
По мере того как я говорила, глаза у Арчирова прояснялись и взгляд становился все более заинтересованным.
– Что же касается фанатов, я надеюсь, у вас есть телефон этого самого фан-клуба? – Арчиров молча кивнул. – Тогда нет ничего проще. Позвоните туда и скажите, когда должен приехать их кумир. Поверьте, они соберутся на перроне как минимум за час до прибытия поезда.
Арчиров смотрел на меня, как богобоязненный католик смотрит на внезапно явившуюся ему Деву Марию.
– Вы мой спаситель, – прошептал он. – Кожан был прав, когда говорил, что вы можете все! Я немедленно сделаю все, как вы сказали.
Следующие несколько часов Арчиров носился по офису, как угоревшая на пожаре кошка. Вопрос с гостиницей был решен достаточно быстро. С фанатами тоже не было проблем. Зато неувязки с прессой начались буквально с первого звонка. Марина оказалась совершено никудышным переговорщиком, а тем более актрисой. Арчиров наорал на нее, пообещал выгнать, утопить, расстрелять и бог его знает что еще с ней сотворить. Пришлось вступиться за перепуганную девушку.
Арчиров мгновенно оживился, бросил бумажку, приветливо протянул в мою сторону руки и даже сделал попытку выбраться из-за стола. Правда, убедившись, что ему это не удается, тут же прекратил свои усилия.
– Евгения Максимовна, дорогая вы наша, ну наконец-то!
Меня несколько покоробило от такой фамильярности, но я смолчала. Мне доводилось работать с богемой, поэтому я знала, что возмущаться бесполезно.
– Проходите, садитесь в кресло, – продолжал басить Арчиров. – Как добрались? Надеюсь, без приключений?
– Спасибо, прекрасно добралась и даже ваш офис нашла быстро, – сдержанно ответила я, усаживаясь в низкое кожаное кресло.
– Чай, кофе? – предложил директор и вдруг заговорщически подмигнул. – А может, коньячку хотите? Или виски?
– Благодарю, с утра не пью, тем более во время работы. А вот от кофе не откажусь.
– Ну, а я, с вашего позволения, все же выпью коньячку. Марина! – позвал он секретаршу, а когда та просунула голову в приоткрытую дверь, приказал: – Сто граммов коньяку и чашку кофе, и поживее.
Откровенно говоря, мне не очень-то нравится, если клиент начинает пить еще до того, как мы обсудим с ним все рабочие моменты, в том числе и мой гонорар. Но иногда с этим приходится мириться. Он ведь клиент, а значит, изначально прав. Главное тут – успеть договориться обо всем до того, как спиртное ударит ему в голову. Поэтому, не дожидаясь, пока принесут коньяк для Арчирова и кофе для меня, я решила брать быка за рога:
– Илья Семенович, – заговорила я решительно, – вы вчера сказали, что у вас ко мне срочное и важное дело, о котором вы можете рассказать только в офисе. Давайте мы сразу же перейдем к нему. К чему тянуть время?
– Дело? – как будто даже удивился руководитель арт-агентства. – Ах да, дело. Значит, так: вы, наверное, знаете, что наше агентство занимается организацией и проведением в Тарасове гастролей столичных знаменитостей. На этом рынке мы работаем уже без малого пятнадцать лет и снискали себе определенную репутацию. Как-то, знаете, все это время обходилось без происшествий и всякого рода накладок. У нас своя служба охраны, кроме того, мы всегда привлекаем полицию – словом, заботимся о безопасности звезд и звездочек. И вдруг такой конфуз… – Директор закатил глаза и сделал страдальческое лицо.
– Илья Семенович, – перебила я его, – давайте поконкретнее. Что за конфуз? С кем он произошел? Или, может быть, только должен произойти?
Арчиров опять сделал серьезное лицо, сообразив, что его пафос и плохо сыгранное горе не произвели на меня должного впечатления.
– К нам на гастроли приезжает Макс Хрыкин, известный поп-исполнитель. Может быть, слышали про него?
Я отрицательно покачала головой. Откровенно говоря, никогда не интересовалась этими выкидышами из фабрики звезд.
– Так вот, – продолжал Арчиров. – Этот самый Хрыкин, говоря между нами, откровенный бездарь. Впрочем, все они в этой попсе – бездари, за редким исключением. Но те хотя бы умеют себя вести, в отличие от него. А Хрыкин – ну полный отморозок. Без году неделя на эстраде, а замашки суперзвезды. Вы даже не представляете, какие он заламывает гонорары за свои выступления! Но это было бы еще полбеды. Хрыкин запросто может отказаться вообще приехать на гастроли, если его что-то не устроит. Может отказаться выступать в самый последний момент. Я уже не говорю о тех требованиях, которые он выдвигает устроителям его гастролей. Да более известным певцам и в голову не придет требовать то, что может потребовать этот молокосос! И ведь он прекрасно знает, что все это будет выполнено. Потому что Хрыкин – это популярность, это аншлаг, это сбор, это, в конце концов, прибыль.
Дверь в кабинет открылась, и в нее бочком протиснулась секретарша Марина. В одной руке она с трудом удерживала поднос, на котором стояли налитая до краев пузатая коньячная рюмка и чашка кофе, а второй рукой девушка неловко придерживала дверь.
– Чего тебе? – вскинул голову Илья Семенович. – Не видишь, что я занят?
– Я принесла коньяк и кофе, – проблеяла Марина. Судя по всему, своего начальника она боялась как черт ладана.
При слове «коньяк» Арчиров несколько смягчился.
– Поставь и иди на свое рабочее место, – распорядился он.
Когда Марина вышла из кабинета, Арчиров отпил из рюмки коньяк и продолжил свой рассказ:
– В общем, этот Хрыкин – тот еще фрукт, несмотря на то что ему всего-то лет восемнадцать-девятнадцать. К тому же он самый скандальный из всей попсовой братии. Для него устроить пьяный дебош в ресторане или в гостинице – все равно что для меня высморкаться. Добавьте к этому его жуткую мнительность – и картина маслом готова.
Арчиров снова поднял рюмку, готовясь отпить.
– Все это очень интересно, Илья Семенович, – вставила я слово, пользуясь паузой. – Но пока что я не очень понимаю, к чему вы мне все это рассказываете? Я от вашего шоу-бизнеса очень далека…
– А для того, уважаемая моя Евгения Максимовна, что на этого Хрыкина в нашем городе готовится покушение, – не дав мне договорить, веско произнес Арчиров. – И я хотел бы нанять вас в качестве его телохранителя.
Так, похоже, мы наконец-то добрались до сути проблемы. Меня решили нанять в качестве няньки к взбалмошному юнцу, который ко всему прочему возомнил себя как минимум Полом Маккартни. Но работа есть работа.
– А почему бы ему не отказаться от гастролей у нас, если он так уж боится, что на него здесь совершат покушение? – задала я наивный вопрос, отхлебывая кофе.
Арчиров чуть не поперхнулся коньяком и закашлялся. Когда ему наконец-то удалось справиться с приступом, он посмотрел на меня как на жительницу другой планеты.
– Вы представляете, что вы городите?! – прохрипел Илья Семенович. – Как это – отменить гастроли?! Афиши расклеены по всему городу, все билеты проданы еще неделю тому назад. Я уже не говорю о такой «мелочи», как затраты на рекламу и прессу! Бог с ними, с затратами, убытки мы можем и покрыть, а вот как быть с репутацией агентства?
– Вы уж извините меня, Илья Семенович, – лучезарно улыбаясь, проговорила я, – но я полный профан в тонкостях вашего бизнеса. Просветите меня, тогда, возможно, я и перестану городить ерунду.
Видимо, мое признание в некомпетентности в сфере шоу-бизнеса поставило господина Арчирова в тупик. Во всяком случае, он замолчал с растерянным выражением лица.
– Простите, – проговорил он. – Я как-то этого не учел. Мне казалось, что, если я что-то знаю, значит, и все должны это знать. Действительно, это моя вина. Вкратце все выглядит примерно так: допустим, мы отменяем гастроли Хрыкина по причине того, что на него готовится покушение. Таким образом, нашему агентству придется выплатить определенную неустойку, вернуть деньги зрителям за сданные билеты, но это не самое страшное. Администраторы Хрыкина не преминут явиться в Тарасов и обязательно встретятся с нашей прессой и объяснят причины отмены концертов. При этом, как вы понимаете, они всю вину свалят на нашу фирму. Кроме того, они обязательно дадут по этому поводу пресс-конференцию в Москве, начнут распускать слухи. Словом, проведут грамотную антирекламу нашего агентства, смысл которой сведется к тому, что мы не выполняем условий контракта в том пункте, где говорится о безопасности приглашенных артистов. И тогда ничто не спасет нас от краха. С нами просто перестанут сотрудничать большинство знаменитостей.
– А что, у Хрыкина нет своей охраны? И вообще, откуда у вас информация о том, что на него готовится покушение? – поинтересовалась я, начиная понимать, что охранять мне придется, конечно же, певца, но платить будет «Овация-95».
– У него не охрана, а целая служба безопасности, – усмехнулся Арчиров, – именно они и сообщили о готовящемся покушении. Только толку от этой службы, боюсь, немного. Хотя я, честно говоря, не вникаю в эти тонкости. Вчера мне позвонил начальник службы безопасности Хрыкина и передал информацию о предстоящем покушении именно в нашем городе. Потребовал дать гарантии, что мы сможем предотвратить его, а заодно настоятельно рекомендовал нанять частного детектива или телохранителя. Вот тогда я и вспомнил про вас.
– Кстати, а откуда вы узнали о моем существовании? Это, конечно, непринципиально, но все же хотелось бы знать источник.
– От Кожана, владельца фотостудии «Джина».
Сергея Кожана я хорошо помнила. Очень милый, воспитанный мужик, многодетный папаша. Уровня личного благосостояния добился исключительно собственным трудом. Работал как проклятый, с утра до вечера, в любую погоду. Как только он скопил достаточно средств, чтобы открыть свою фотостудию, какие-то отморозки потребовали от него такую сумму в валюте, о которой Кожан даже мечтать не мог. Как потом выяснилось, всю операцию организовал его старший сынок. Великовозрастный балбес и тунеядец, нигде и никогда не работавший и не собиравшийся этого делать, зато с удовольствием тративший деньги папочки. Когда все это вскрылось, я не стала передавать Кожана-сына в милицию, решив, что это их внутрисемейное дело.
– Ну что ж, насколько я понимаю, работу мне предоставляете вы, точнее, ваше агентство, а значит, и оплачивать мои услуги будет оно. Правильно?
– Безусловно. Я готов заплатить вам двойной гонорар, только сделайте так, чтобы с Хрыкиным ничего не случилось!
– Для начала мне потребуется информация о тех площадках, где будут проходить выступления Хрыкина, ну и, конечно же, средства на текущие расходы.
– По первому вопросу, многоуважаемая Евгения Максимовна, я вам, к сожалению, не помощник. Я ведь говорил, что Хрыкин – существо капризное и непредсказуемое.
– И что это значит? – удивилась я.
– Никто не знает, где он будет выступать. Это станет известно только в последний момент. Мы даем на выбор несколько залов, Хрыкин и его администратор выбирают из этого списка то, что им подходит, а потом сообщают нам. Это, конечно же, создает определенные неудобства организаторам, но приходится мириться. Звезда, черт бы его побрал. – Арчиров выругался и залпом допил коньяк.
Такой оборот дела поставил меня в тупик. Я, конечно, понимаю, что этот «звездный» Хрыкин может сколько угодно мудрить с организаторами гастролей, это его право. Но пренебрегать собственной безопасностью – это уже перебор. Получается, что он сам стремится к тому, чтобы его шлепнули, что ли?
– И как же я могу вам гарантировать неприкосновенность вашего певца при таких условиях работы? – спросила я.
Арчиров развел руками:
– Это ваша работа, вам и решать. Если боитесь не справиться, можете отказаться. Имеете право. Кстати, что касается вопроса средств на текущие расходы, разрешите поинтересоваться, на какую сумму вы рассчитываете и входит ли она в общую сумму гонорара?
Я задумалась. Не над тем, какую цифру мне озвучить. У меня была твердая такса, и я не собиралась от нее отступать. А вот как быть с гарантией качества выполнения работы, я пока что не знала.
– Вы понимаете, что при таком раскладе даже господь бог не сможет гарантировать безопасность вашего певца? Если этот ваш Хряков, Хрыкин или как там его, сообщит мне, где он изволит выступать, за пять минут до этого, я не успею принять какие-либо меры. Да что там – меры! Я банально не успею осмотреть место предстоящего выступления! А значит, не буду знать, что мне делать в случае нештатной ситуации. Давайте договоримся, Илья Семенович, что о месте, где планируется проводить концерт, я узнаю как минимум за два часа. Этого времени мне хватит хотя бы для того, чтобы можно было сориентироваться на местности.
Арчиров потер лысину, потом разгладил бороду. Выполнив этот ритуал, который, по-видимому, показывал глубокую степень его задумчивости, руководитель «Овации-95» проговорил:
– В принципе, это возможно. Вы уж меня простите, я несколько сгустил краски с этим Хрыкиным. Очень уж он достал меня в прошлом году со своими капризами! Конечно же, мы знаем, где он будет давать концерты. Но, в отличие от других певцов, узнаем об этом за неделю-полторы до того, как он приезжает. Поэтому вначале вывешиваем авизовки, а когда план выступлений подписан, дополнительно расклеиваем афиши. Так что я смогу и вас вовремя проинформировать.
– Это первое условие, – не давая опомниться Арчирову, быстро проговорила я. – Второе будет попроще. Охрана певца не вмешивается в мою работу! Если у них возникнет желание помочь, я не против. Но вмешиваться – не позволю, предупредите, пожалуйста, об этом кого следует.
Толстые губы Арчирова растянулись в язвительной улыбочке.
– Я, конечно, предупрежу, дорогая Евгения Максимовна, но вот что они меня послушаются, гарантировать не могу. У них свои тараканы в головах. Еще есть какие-нибудь вопросы и пожелания?
– Мы не обсудили вопрос вознаграждения за мою работу, – сухо ответила я, мне очень не понравилась его ухмылочка. – Надеюсь, вы знаете, сколько я беру в сутки? Кроме того, текущие расходы, которые не входят в общую сумму гонорара.
Лицо у Арчирова сделалось озабоченным.
– Я финансовыми вопросами не занимаюсь, но постараюсь сделать все возможное, – но, встретившись со мной взглядом, он тут же сменил тон: – Хорошо, сейчас все решим.
Спустя двадцать минут я садилась в свой «Фольксваген». В сумочке лежали копия договора на оказание услуг телохранителя арт-агентству «Овация-95» и деньги на текущие расходы.
Итак, мне предстояло охранять «звездного мальчика» Макса Хрыкина, который должен гастролировать в Тарасове два дня и дать за это время четыре концерта. До его приезда оставалось два дня, но Арчиров настоял, чтобы я принималась за работу немедленно. При этом он почему-то наотрез отказался сказать, где будут проходить концерты Хрыкина. Зачем ему это понадобилось, я не понимала. Но, как говорится, хозяин – барин. За эти дни я решила попытаться узнать еще что-нибудь новое об арт-агентстве «Овация-95», его директоре и своем будущем подопечном. Решить-то я решила, но вот как сделать это практически? В Интернете об этом агентстве ничего нет. Какие-то сухие данные. Про Хрыкина я рассчитывала узнать больше. Если этот мальчик окончательно «обзвездился», то наверняка пресса пишет о нем взахлеб. Особенно «желтая». Но для начала надо бы поговорить с Котеховым. Олег – просто кладезь светских и политических сплетен нашего города, если и не всей страны. Впрочем, надо признать, что журналист он профессиональный и непроверенной информации в эфир никогда не даст.
Обо всем этом я размышляла, бесцельно колеся по городу. Иногда это позволяло мне лучше сосредоточиться. На всякий случай, я еще раз набрала мобильный номер Котехова, но телефон был отключен. Скорее всего, Олег сидел в «монтажке» и работал. Домой ехать не хотелось. Я остановилась на тихой улочке, заглушила двигатель, закурила и принялась рассуждать.
Большинство непосвященных в тонкости охранного дела обывателей наивно полагают, что телохранитель не способен думать. В корне неправильное мнение! Когда я работала в ФСО, первое правило, которое нам усиленно вдалбливали в головы, гласило: «Если телохранителю приходится закрывать собою объект, значит, он исправляет допущенные ранее им ошибки и тем самым искупает свою вину». Поэтому я в своей работе предпочитаю выявить и нейтрализовать источник опасности для своего клиента. Хотя нередко приходится, что называется, ложиться грудью на амбразуру.
Я не успела докурить сигарету даже до половины, как зазвонил мобильник. Выкинув окурок в приоткрытое окно, я торопливо вытащила телефон и убедилась, что звонил Олег.
– Да, Олег, слушаю тебя.
– Жека, – как всегда, радостно зарокотал Котехов, – ты не представляешь, как тебе повезло!
– Это в чем, хотела бы я знать? – недовольно пробурчала я.
– Ну, как же? – удивился Олег. – Ты же хотела встретиться и поговорить. Так вот, шеф куда-то смылся, я своих студентов озадачил и теперь совершенно свободен.
– До самой пятницы? – поинтересовалась я.
– До какой пятницы? – не понял меня Котехов. – Пара часов у меня есть, можем встретиться. Я для тебя кое-что нарыл. Если, конечно, тебе еще интересна «Овация-95» и твой вероятный клиент.
– Мне все интересно, что связано с моей работой, – парировала я его выпад. – Где встречаемся?
– Подъезжай к нашей студии. Тут открыли летнее кафе, я тебя там буду ждать.
До телестудии, на которой работал Котехов, езды было минут пятнадцать. С учетом того, что время утренних пробок закончилось, а город я знаю неплохо, добралась я быстро. Олег сидел за столиком рядом с выходом и потягивал пиво. Увидев меня, он широко улыбнулся и поднялся навстречу.
– Ты, Жека, все хорошеешь, – выдал он свой первый комплимент и попытался поцеловать меня в щеку. Я уклонилась от этого и сунула ему под нос кулак. – И нисколько не меняешься, – заключил он.
– Давай сразу к делу, – хмуро предложила я, зная, что Олег любит поболтать на совершенно отвлеченные темы, вкрапляя в свой треп зернышки полезной информации. Это на экране он собран, лаконичен и сух.
– К делу, так делу, – согласился Котехов, усаживаясь на свой стул и опять принимаясь за пиво. – Значит, так: агентство «Овация-95» создан давно. Вполне успешно работает на протяжении всего этого времени и ни разу ни в чем не прокололось. Учредителями выступили четверо одноклассников. Причем собрались они по принципу взаимной необходимости.
– Это как? – не поняла я.
– Очень просто. Один окончил консерваторию, работал в нашей филармонии, второй был юристом, третий – экономистом, а четвертый – бандитом. Как видишь, собрались представители всех нужных для процветающего бизнеса специальностей. Поговаривают, что именно поэтому «Овация-95» никогда не знала проблем с правоохранительными органами, местными «авторитетами», благополучно пережила дефолт и все остальные потрясения. Нынешний ее директор – это «попка». Что ему прикажут, то он и будет делать.
– А где же теперь отцы-основатели «Овации»?
– Как и все успешные люди, перебрались на ПМЖ в столицу нашей Родины, город-герой Москву.
– А что представляет собой господин Арчиров? – машинально поинтересовалась я, понимая, что то, что мне рассказывает Котехов, я не найду ни в одном другом источнике.
– Честно говоря, не знаю, – Олег отхлебнул пива и потянулся за сигаретами. – Абсолютно темная лошадка. Появился как чертик из табакерки. Но, повторяю, он выполняет указания из Москвы. И не приведи господи ему проявить инициативу – съедят и не подавятся. Кстати, если уж ты интересуешься этой фирмой, я догадываюсь, для охраны кого именно они тебя приглашают.
– И кого же?
– Хрыкина! – торжествующе выдал Олег. – Тут и думать нечего. Что, скажешь, не угадал?
– Знаешь, Олег, с тобой иногда ну совершенно неинтересно разговаривать, – как можно равнодушнее проговорила я. – Все-то ты знаешь, обо всем догадываешься.
– Я все-таки журналист, – скромно потупился Котехов. – И, смею думать, не самый худший в нашем городе.
– И что «не самый худший журналист» может рассказать об этом «звездном» мальчике?
Котехов задумался. Потом, вдруг спохватившись, сказал:
– Слушай, я совсем заболтался. Тебе кофе заказать?
– Олежек, – я постаралась придать своему голосу максимум зловещей убедительности, – не пытайся уйти от ответа! Если бы я хотела кофе, то давно бы его сама себе заказала. Колись, что ты знаешь об этом певце, или я за себя не ручаюсь.
– Умеешь ты человека разговорить, Евгеша, – засмеялся он в ответ. – Ладно, слушай. Хрыкин этот – хлыщ еще тот. К тому же еще и сильно пьющий. Не знаю, насколько это правда, но поговаривают, что его не бил только ленивый.
– В каком смысле?
– В самом прямом. Например, в прошлом году, когда он здесь гастролировал, ему наши тарасовские омоновцы съездили «в дыню».
– Не может быть! – не поверила я. – Они что, не узнали такую знаменитость, как… Хрыкин?! – в моей реплике была заложена изрядная доля иронии.
– Официальная версия именно так и звучала. А на самом деле он то ли со сцены, то ли за кулисами что-то такое ляпнул в их адрес. Ребята обиделись, и, когда Хрыкин возвращался ко второму концерту, они его не пустили. Хрыкин начал хамить, кинулся на них с кулаками, ну, а парням только этого и надо было. Дали ему по башке и уложили лицом в пол. Чуть концерт не сорвали.
– А что же охрана Хрыкина? – спросила я. – Стояли и смотрели, как его молотят?
– Именно так, – удовлетворенно заявил Олег и допил пиво. – Стояли и смотрели.
В кармане у меня завибрировал мобильник, потом заиграла мелодия. Достав телефон, я сделала знак Котехову молчать и взглянула на дисплей. Номер был мне неизвестен. Нажав на клавишу ответа, я приложила трубку к уху.
– Евгения Максимовна, – раздался взволнованный голос Арчирова. – Вы не представляете, этот непредсказуемый мерзавец Хрыкин продолжает надо мной издеваться! – Похоже, директор был на грани истерики. – Он должен был приехать только послезавтра, и вдруг мне на мобильник звонит его импресарио и продюсер и заявляет, что они уже сидят в поезде и сегодня вечером прибудут в Тарасов! Что делать, Евгения Максимовна?!
Последние слова он произнес с таким надрывом, что мне его стало жалко, хотя он этого и не заслуживал.
– Успокойтесь, Илья Семенович, не нервничайте, – как можно более доброжелательным тоном сказала я. – Выпейте коньячку и успокойтесь. Сейчас я приеду к вам, и мы вместе решим, как нам быть дальше.
– Что, дела, заботы, занятость? – сочувственно поинтересовался Котехов, когда я закончила разговор.
– Почти угадал. Кстати, хочешь горячую информацию?
– Смотря о чем?
– Сегодня вечером приезжает Макс Хрыкин. И я буду его охранять, потому что его хотят пристрелить в нашем городе. Если тебе это интересно, можешь выдать это в эфир. Только просьба – обо мне ни слова. Проговоришься – пристрелю. Ты меня знаешь!
Олег не успел ничего ответить, я тут же поднялась и быстро вышла из кафе. У Арчирова, судя по голосу, вот-вот могла начаться истерика, надо было спешить.
В кабинет Арчирова я ворвалась словно ураган. Марина только успела тихонько пискнуть что-то протестующее.
Илья Семенович не сидел, а скорее полулежал в своем кресле. На столе стояла почти пустая бутылка коньяка, на блюдце валялись обгрызенные лимонные корки. В воздухе тяжело пахло спиртным. Кажется, я напрасно посоветовала ему выпить коньячку. Меры директор агентства явно не знал. Хотя, я в этом уверена, он и без моего совета напился бы.
– Нет, вы только представьте себе, Евгения Максимовна, – принялся он жаловаться, едва увидев меня. Удивительно, но голос у него был спокойным и совершенно трезвым. – Какой негодяй этот Хрыкин и вся его свита! Ведь я их жду послезавтра, а они приезжают сегодня. Я узнал: поезд приходит через четыре с половиной часа.
– И что это означает? Неужели внезапный приезд звезды – такая трагедия? – недовольно ответила я, усаживаясь в кресло.
– Ах да, – вяло махнул Арчиров пухлой рукой. – Я постоянно забываю, что вы ничего не понимаете в шоу-бизнесе. Дело в том, что номера в гостинице забронированы на послезавтра. Пресса, которую Хрыкин просто обожает, ориентирована тоже на послезавтра, девочки из фан-клуба тоже ничего не знают… Словом, его приезда никто не заметит… На перроне его буду встречать только я и, наверное, вы.
– Но, по-моему, это даже к лучшему. По крайней мере, в целях безопасности…
– Это по-вашему, Евгения Максимовна, – резко выпрямился Арчиров. – А вот Хрыкин плевать хотел и на вас, и на вашу безопасность! Ему нужны слава, почет и поклонники его сомнительного таланта. Если этого не будет, он устроит скандал. Вы понимаете, что это значит?
– Во-первых, мало кому удавалось наплевать на меня безнаказанно, а во-вторых, безопасность не моя, а Хрыкина. И если ему на это наплевать…
– Вот именно – наплевать, – чуть не взвыл Арчиров. – Абсолютно наплевать!
– Не закатывайте истерику, Илья Семенович, – строго одернула я директора. – У нас еще есть время. Вы сказали, что гостиница забронирована. Звоните туда и говорите, что обстоятельства изменились и бронь нужна уже сегодня. Заставьте Марину обзвонить все редакции и под большим секретом сообщить, что Хрыкин приезжает сегодня инкогнито. Лучше всего, если эта информация будет выглядеть как эксклюзивная, предназначенная только для этого СМИ. Журналисты падки на подобные сенсации.
По мере того как я говорила, глаза у Арчирова прояснялись и взгляд становился все более заинтересованным.
– Что же касается фанатов, я надеюсь, у вас есть телефон этого самого фан-клуба? – Арчиров молча кивнул. – Тогда нет ничего проще. Позвоните туда и скажите, когда должен приехать их кумир. Поверьте, они соберутся на перроне как минимум за час до прибытия поезда.
Арчиров смотрел на меня, как богобоязненный католик смотрит на внезапно явившуюся ему Деву Марию.
– Вы мой спаситель, – прошептал он. – Кожан был прав, когда говорил, что вы можете все! Я немедленно сделаю все, как вы сказали.
Следующие несколько часов Арчиров носился по офису, как угоревшая на пожаре кошка. Вопрос с гостиницей был решен достаточно быстро. С фанатами тоже не было проблем. Зато неувязки с прессой начались буквально с первого звонка. Марина оказалась совершено никудышным переговорщиком, а тем более актрисой. Арчиров наорал на нее, пообещал выгнать, утопить, расстрелять и бог его знает что еще с ней сотворить. Пришлось вступиться за перепуганную девушку.