Серова Марина. Рекламная пауза

   – Как бармен ее называл? Не помнишь?
   Он опять ненадолго задумался.
   – Нет, не помню. Но только не по имени. Я еще подумал тогда, что это похоже на собачью кличку.
   – Подумай лучше. Какая кличка? Белка? Стрелка?
   – Нет, – покачал головой Горобец, – не помню.
   – А кабак тот помнишь?
   – Название не помню, их там, как мух на помойке, но найти найду, если надо.
   – Надо, – уверенно заявила я и отправилась в спальню переодеваться.

* * *

   Я решила одеться поспортивней: джинсы, кроссовки, свободная рубашка с коротким рукавом.
   Выйдя из спальни, я протянула Горобцу ключ.
   – Что это? – удивленно спросил он.
   – Ключ от квартиры.
   – Где деньги лежат? – насмешливо поинтересовался он, продемонстрировав знание классики.
   – Запомни адрес, – суховато приказала я, – сюда ты уже не вернешься. Ключи эти от моей секретной квартиры. Поживешь пока там. Если все будет нормально, я тебя туда провожу, но если мы по каким-либо причинам расстанемся, доберешься самостоятельно. Понял?
   Он утвердительно кивнул головой, и мы покинули мою обитель.

* * *

   Вопреки уверенности Николая в том, что он сможет легко найти нужное нам предприятие общепита, старомодно именуемое им «кабак», нам пришлось изрядно поколесить на моей машине в этом районе, пока наконец не прозвучал его сникший голос:
   – Кажется, здесь.
   Я притормозила машину, подыскивая место для парковки. Таковое нашлось метрах в тридцати от входной двери ничем не примечательной с виду забегаловки под звучным названием «Нарцисс». Немного поколебавшись, я обратилась к своему клиенту, с которым мы к этому времени уже плавно перешли на «ты»:
   – Пойди, загляни, есть она там или нет, и сразу возвращайся сюда. И поосторожней, не забывай, что ты в розыске. Надень-ка очки.
   С этими словами я достала из «бардачка» большие темные очки и протянула их Николаю. Тот понимающе кивнул головой и вышел из машины.
   Вернулся он очень быстро: через полторы-две минуты.
   – Кабак тот самый, но ее там нет, – доложил он результаты своей экспедиции, усаживаясь на переднее сиденье и захлопывая дверку.
   – Народу много?
   – Нет, один столик занят. За ним четыре парня и две телки.
   – Николай, выражайся поприличней, – упрекнула я его, – ты же все-таки филолог, а не беспризорник.
   Он вяло отмахнулся, показывая, что о филологии в данной ситуации лучше не вспоминать.
   – Бармен на месте?
   – Да, но только не тот, что был прошлый раз. Тот был рыжий и конопатый.
   – А этот какой?
   – Лысый.
   – Хорошо. Присматривай за входной дверью и не просмотри эту девицу, если, конечно, она заявится.
   – Не просмотрю, не волнуйся.
   – Кстати, ты не вспомнил, как ее называл рыжий бармен?
   – Нет, – с досадой ответил Николай, – в голове крутится, но никак не вспомню.
   – Ну, ну. Советую напрячь мозги. Имеешь шанс заметно облегчить нам жизнь. Особенно себе.
   – Да я и так стараюсь. Скоро голова задымится.
   – Смотри из-за дыма не прозевай ее, если придет.
   Он кивнул головой. Быстро сгущались сумерки, но вход в «Нарцисс» был хорошо освещен.
   Чтобы не мешать Николаю, я замолчала. Но сидеть без дела в тишине было скучно. Помаявшись минут десять, я включила приемник. Транслировали какую-то оперетту. Слушая ее краем уха, я постепенно углубилась в свои мысли.
   Внезапный вопль Николая заставил меня подпрыгнуть на сиденье:
   – «Летучая мышь»! Точно! Ну как я мог забыть?! – Какая мышь? – не поняла я. – Оперетта, которую ты включила, это «Летучая мышь».
   – Ну и что?
   – Он назвал ее Эмма!
   – При чем здесь Эмма? Ты же говорил, что это было похоже на собачью кличку.
   – Так звали собаку Шульца, – произнес Николай загадочную фразу, ткнув пальцем в радиоприемник.
   – Не собаку, а жену, – автоматически поправила я его, неожиданно для себя повторив только что слышанную по радио фразу.
   Прошла целая секунда, прежде чем до меня дошло.
   – Поняла! – в свою очередь воскликнула я, хлопнув себя по лбу. – Признаться, не ожидала, что ты так хорошо знаком с опереттой.
   – Я же все-таки филолог, а не беспризорник.

Глава 5

   Войдя в «Нарцисс», я обнаружила, что с тех пор, как туда заглядывал Николай, ничего не изменилось: парни с «телками» сидели в углу зала с правой стороны от входа. Над ними клубами поднимался табачный дым, не лишая, однако, только что вошедшего посетителя возможности прочитать висевший прямо рядом с ними плакат:
   «Извините, у нас не курят».
   Под этой надписью можно было, опять же без труда, прочитать добавление, сделанное шариковой ручкой:
   «А у нас, извините, курят».
   Стойка бара располагалась слева от входа. Лысый бармен ярко выраженной кавказской национальности через большое окно безучастно наблюдал за прохожими. Подойдя поближе, я прочитала на карточке, закрепленной на его белой рубашке:
   «Мамедов Рустам Ибрагимович».
   Эта надпись странным образом противоречила другой, вытатуированной у основания большого пальца его правой руки и позволяющей предполагать, что обладателя этого пальца зовут, либо звали в прошлом, Ашотом.
   – Здравствуйте, – поздоровалась я, приблизившись к стойке. Нехотя оторвавшись от созерцания вечерней улицы, бармен перевел взор на мою скромную персону. Секунды за три раздев меня взглядом и оставшись, судя по масляно заблестевшим маленьким агатовым глазкам и слащавой улыбке, довольным результатами осмотра, он без всякого акцента ответил на приветствие:
   – Добрый вечер, чего желаете?
   – Кока-колу, пожалуйста. Если можно, похолодней.
   – Конечно, можно. Для вас все, что угодно, – засуетился он, вытаскивая из-под стойки запотевшую бутылочку, – простудиться не боитесь?
   – Лучше умереть от пневмонии, чем всю жизнь пить теплую кока-колу.
   Он захихикал, наливая напиток в стакан:
   – Хорошо сказано, надо запомнить.
   Я тоже улыбнулась, кивнула головой, осушила стакан и сама вылила в него остатки из бутылки: пить я действительно хотела ужасно. Расправившись с остатками кока-колы, я небрежно спросила бармена:
   – Рустам Ибрагимович, Эмма сегодня не появлялась?
   Он равнодушно пожал плечами:
   – Какая Эмма? Не знаю никакой Эммы.
   – Да ладно тебе, – не отступала я, – у меня к ней срочное дело.
   Я доверительно наклонилась в его сторону и, понизив голос, добавила:
   – Есть возможность неплохо подзаработать.
   – А-а, – удивленно протянул бармен, – так ты тоже… – глаза его забегали еще сильнее, а в уголках рта заблестела слюна.
   – Размечтался! – осадила я его, отметив, что Эмму он все-таки знает. – Выкинь это из головы. Я по другой части. Если поможешь мне с ней связаться, то и тебе перепадет.
   С одной стороны, бармен был разочарован, а с другой – проявил явный интерес:
   – А по какой ты части?
   – По денежной, – отрезала я. – Ну, так ты поможешь мне, или другого помощника подыскать?
   – Зачем искать? – он недоуменно пожал плечами. – Загляни завтра в это же время. Я что-нибудь придумаю. Как тебя зовут?
   – Татьяной.
   – И что же, Танечка, я с этого буду иметь?
   – Не волнуйся, Ашот Ибрагимович, не обижу.
   Его слащавая улыбка слегка искривилась, а правая рука с наколкой, до того лежавшая на стойке, мгновенно исчезла под ней.
   Я бросила на специальную тарелочку пятидесятитысячную купюру и, одарив бармена лучезарной улыбкой, покинула заведение, помахав на прощание рукой.

Глава 6

   Утро следующего дня я начала с того, что отправилась на место преступления.
   Пришлось немало поколесить по закоулкам вокруг товарной станции, прежде чем я смогла добраться до злополучного пустыря. Как я уже заметила в телевизионном репортаже, пустырь был обнесен высоким и плотным деревянным забором. На воротах висел массивный замок.
   Обойдя, с риском переломать себе ноги, весь пустырь по внешнему периметру ограды, я обнаружила одну интересную деталь: ни из одной точки, расположенной вне ограды, рекламу, изображенную на торце здания пакгауза, не было видно полностью. Странная какая-то получается реклама. Чтобы с ней ознакомиться, необходимо добраться до пустыря, блукая по пересеченной местности, а затем каким-то образом перемахнуть через высоченный забор.
   Очень странно. Этот пустырь был настолько же неподходящим местом для рекламы, насколько удобным для убийства.

* * *

   Возвращаясь назад, я закупила в ближайшем киоске все местные печатные издания.

* * *

   Жара не только не спадала, но продолжала усиливаться. Оказавшись дома, я первым делом приняла прохладный душ и смыла с себя пыль и грязь, налипшие во время лазания по канавам вокруг пустыря. Закрыв кран, я не стала ни вытираться, ни одеваться, а села голой и мокрой на сквознячке за кухонный стол, на котором были свалены все купленные газеты. Минут десять, пока тело не высохнет, можно будет провести в состоянии относительного теплового комфорта.
   Уже три года подряд, когда наступает жара, я собираюсь купить кондиционер, но всегда что-нибудь мешает это сделать. А когда жара спадает, я, естественно, забываю о нем. Вот и теперь, как ни лень, но нужно приниматься за работу.
   Вооружившись бумагой и карандашом, я выписала телефоны всех обнаруженных в газетах рекламных агентств. Таковых оказалось в городе около полутора десятков. Позвонив по первому в списке телефону, я представилась сотрудником мелкооптовой фирмы и поинтересовалась условиями изготовления рекламного плаката на стене дома. Мне не очень любезно разъяснили, что они таких работ не выполняют. Я не стала уточнять, какие же, собственно, работы они выполняют, и положила трубку, подивившись про себя их узкой специализации.
   Только в четвертом по счету рекламном агентстве мне ответили, что берутся такую работу сделать. Тогда я поинтересовалась, не они ли делали аналогичную по форме рекламу для фирмы «Сирена». Мне ответили, что нет, не они, но понимают, о чем идет речь, и могут сделать не хуже. Я поблагодарила и обещала подумать.
   Интересующая меня фирма оказалась в начале второго десятка номеров моего списка. На мой вопрос, нельзя ли мне ознакомиться с другими образцами рекламной продукции, выполненной для фирмы «Сирена», помимо названного, молодой и приятный женский голос сообщил, что такие подробности можно узнать только у директора агентства, Александра Викторовича Быкова, которого в данный момент на месте нет, но который будет через час и с удовольствием предоставит мне исчерпывающую информацию по интересующему меня вопросу, если, конечно, я соблаговолю прибыть к ним в контору к этому времени.
   – Хорошо, я приеду, – коротко отреагировала я на эту громоздкую тираду.
   – Как вас записать?
   – Татьяна Иванова, директор агентства.
   Какого именно агентства, я уточнять не стала.
   – Очень приятно, госпожа Иванова, ждем вас через час, – прощебетал приятный женский голосок, который тут же был заменен короткими неприятными гудками. Вежливость вежливостью, но времени в этой конторе, видимо, зря не теряют.
   Придется и мне последовать их примеру. Я вздохнула и отправилась одеваться.

* * *

   Александр Викторович Быков был довольно молод, лет тридцати семи. Несмотря на жару, он был одет в элегантный светлый костюм и рубашку с галстуком. Впрочем, костюм был легкий, шелковый, а в его небольшом, но уютном кабинете было довольно прохладно. Видимо, Александр Викторович не забыл вовремя приобрести кондиционер. Похоже, он вообще мало что забывал. Это позволяло надеяться, что интересующие меня детали сотрудничества с фирмой «Сирена» также не будут им упущены.
   – Здравствуйте, Александр Викторович, меня зовут Татьяна Иванова. Меня интересуют условия размещения рекламы, – начала я энергично и без подготовки.
   – Здравствуйте, я весь внимание, госпожа Иванова. Что вас конкретно интересует?