Серова Марина. Рога изобилия

   — Не могу больше. Все бока отлежал, — улыбаясь, сказал он.
   Григорьев выглядел вполне прилично. Он посвежел, порозовел и даже мог стоять прямо. Но все равно можно было понять, что бок у него болит, так как движения его были осторожными и слегка замедленными.
   — Тебе нравится? — Он окинул неопределенным жестом пространство вокруг.
   — Да, хорошо тут у вас, — согласилась я.
   — Скоро молоко привезут. Настоящее, парное, — чуть ли не облизнулся Андрей и, увидев мой вопрошающий взгляд, пояснил: — У нас тут молоко на машине возят. Из соседней деревни. Они уже знают, кто покупает постоянно, и привозят каждое утро, а если надо, то и вечером.
   — Хорошо ты устроился. Только вот я молоко не люблю.
   — Это ты просто городское не любишь, — сказал Андрей, — а здесь попробуешь — обязательно понравится.
   — Посмотрим.
   Я услышала, как внизу начала греметь кастрюлями тетя Люба.
   — Любаша моя уже встала, — ласково сказал Григорьев, — а вон и машина с молоком едет. Пошли вниз.
   Андрей вышел из комнаты и, медленно переступая, стал спускаться вниз. Я быстро оделась и последовала за ним.
   Тети Любы на кухне не было, она пошла встречать машину. Зато здесь сидел Марат. Лицо его, как, впрочем, и всегда, было веселым и немного нагловатым.
   — Доброе утро, — улыбнулся Григорьев.
   Я тоже поздоровалась.
   — Привет всем, — ответил Марат. — Как спали?
   — Превосходно, — Андрей сел на табуретку у деревянного добротного стола.
   Вошла Любовь Ивановна, а за ней и Кирилл. В руках у парня был бидон с молоком, а у тети Любы — творог и банка со сметаной.
   — Вот все и в сборе, — Любовь Ивановна поставила на стол кружки, налила в них молока и села. — Ночью чего-то собака лаяла, — сказала она невзначай.
   — Ага, — кивнул Марат, — я ходил смотреть, но никого не было.
   Григорьев искоса посмотрел на меня, но я разговор поддерживать не стала. Хотя лично мне и было бы проще, если бы все знали, что я — телохранитель. Это открыло бы мне полную свободу действий, которой сейчас так недоставало. Но клиент всегда прав — это давно известно. Андрей сам определил, какую роль я буду играть для окружающих, поэтому я и молчала.
   Любовь Ивановна с Кириллом стали накрывать на стол, раскладывать по тарелкам горячую картошку.
   — Сегодня полежу еще денек, но завтра поеду на работу, — сказал Григорьев, потом повернулся ко мне, — и ты со мной.
   Последнее было сказано для присутствующих. Чтобы они потом не спрашивали, почему это я с ним вместе на работу еду. Пусть думают, что это прихоть хозяина.
   Вообще-то я заметила, что никто здесь не относится к Андрею как к хозяину. Скорее, как к другу. Мне даже показалось, что все эти люди — родственники, так мило разговаривали они друг с другом. Умеет, однако, Григорьев подбирать себе окружение.
   — Вздумал чего, — недовольно сказала тетя Люба, — на работу собрался. Она без тебя обойдется. Тебе о своем здоровье подумать надо. Ничего страшного не случится, если ты подольше дома побудешь.
   — Сейчас никак нельзя. Мне ведь и в Москву надо, — упрямо тряхнул головой Андрей.
   — Отговори его, — повернулась ко мне Любовь Ивановна. — Куда он такой поедет?
   Приятно было осознавать, что эти слова относятся ко мне. Только вот в ответ что сказать? И пришлось повторить:
   — Андрей пусть решает сам.
   Очень глупо получилось. Прямо-таки ответ жены-отличницы, мол, как муж скажет, слова не имею.
   Но больше никто за столом на эту тему не говорил.
   После завтрака я пошла за Григорьевым в спальню, — ему захотелось снова лечь. Я подождала, пока он устроится поудобнее и расслабится, и задала интересующий меня вопрос.
   — Когда я вчера к тебе ехала, видела машину с очень интересной монограммой. Ты не знаешь, что она означает?
   — Тебе тоже интересно? Вот на это он и ловит людей, — засмеялся Андрей. — У меня, знаешь ли, сосед такой. Он себя графом каким-то там считает. Говорит, что у него даже документы соответствующие имеются. Монограмму, наверное, сам придумал, а утверждает, что она старинная.
   — Почему ты смеешься? Разве такого не может быть на самом деле? — удивилась я.
   — Может. Да только очень уж неожиданно у него все произошло. Лет пять назад вдруг объявил себя графом. Видела, какой дом себе выстроил? Там на дороге, помнишь, ты еще внимание обратила? Это его. Он лошадей разводит, званые обеды устраивает. Скоро балы, наверное, будут.
   — Сколько у него машин?
   — Три, я точно знаю, — ответил Андрей.
   — А живет с кем?
   — Что это он тебя так заинтересовал? — насторожился Григорьев и внимательно на меня посмотрел.
   Разумеется, сейчас он просто надо мной подшучивал, а не ревновал меня к какому-то ненормальному графу, которого я знать не знаю и которого он сам всерьез явно не воспринимает. Но я тем не менее пояснила:
   — Его машина так долго ехала передо мной, что я невольно обратила на нее внимание. Только ты все-таки ответь на вопрос.
   — Тебя интересует, есть ли у него жена? — уточнил Григорьев. — Да он старик уже.
   — Нет. Я просто спросила, кто еще живет в том дворце. Для кого можно выстроить такие хоромы?
   — Он да прислуга его. Родных никого.
   — Ясно. А какие у вас с ним отношения?
   — В принципе мы нормально уживаемся. Видимся редко. Так что мне без разницы, что он в очередной раз выкинет. Не буянит, и все, — с неохотой ответил Григорьев, и мне показалось это подозрительным.
   — Давай в гости к нему сходим или сюда позови, — закинула я удочку.
   — Мы поссорились с ним. Так что не хочется мне навещать его или здесь видеть.
   — А что случилось?
   — Да так, ерунда. Все ссоры между соседями бывают из-за ерунды. Пристал ко мне, чтобы я лошадь ему продал. И к матери моей клеится.
   — Тебе это не нравится?
   — В принципе мне все равно. Слушай, пойдем немного прогуляемся. Чувствую я себя уже гораздо лучше. Даже ходить легче. Пойдем, покажу тебе лошадок своих, — Андрей встал и полез в шкаф выбрать для себя одежду.
   — Я видела твоих лошадок вчера, — сказала я.
   — Марат меня опередил?
   — Я сама заходила. Он, конечно, предлагал мне прокатиться, но мне некогда было, а так согласилась бы, — я почувствовала, что говорю это специально, чтобы заставить Григорьева немного поревновать. Хотя зачем мне это? Но результата я, похоже, добилась.
   — Марат тебе и не то предложить может. Только вот я бы сто раз подумал, прежде чем соглашаться.
   — На твоем месте и я бы сто раз подумала, — отшутилась я. — Пошли. Вашим воздухом никогда дышать не вредно.
   Я помогла Григорьеву одеться. Он не мог сделать этого самостоятельно, так как движения все же доставляли ему боль. Потом мы спустились вниз и пошли к конюшне.
   Глаза Андрея сразу засветились, как только он увидел своих любимцев. Сначала он подошел к одному вороному красавцу и потрепал его по гриве, что-то ласково шепча ему.
   — Это мой Ибрагимушка, — повернулся он ко мне.
   Потом Андрей ходил к другим и так же ласково говорил с ними.
   — Эх, прокатился бы я сейчас верхом, да не могу. Женя, а ты не хочешь?
   Мне, конечно, хотелось. Только вот клиента своего я оставить одного не могла.
   — С удовольствием прокачусь, но только попозже. Вместе с тобой прокатимся. Не иначе.
   — А я бы на твоем месте не удержался. Не вовремя я в такую передрягу попал. Сейчас бы катался с тобой на лошадях, гулял по лесу. Пикничок можно было бы устроить. Хотя, с другой стороны, если бы не вся эта история, то я тебя и не встретил бы. Зачем мне нужен был бы телохранитель? Да. Вот и думай, что хорошо, а что плохо.
   Мы вышли из конюшни и по тропинке стали спускаться к берегу Волги.
   Еще и полдень не наступил, а уже снова становилось жарко. Небольшие волны тихо набегали на берег и отступали обратно. Вообще, берег здесь был каменистым, но в одном месте специально для купания был насыпан речной песок.
   Чуть дальше от берега стояла деревянная баня, около которой я ночью брала лестницу. Окошко в ней было таким маленьким, да и сама она не могла вместить много народа. Наверняка только для своих банька была сделана. А если гости и бывали, то толпой туда явно не ходили.
   Я снова повернулась к воде и увидела неподалеку от берега лодку. В ней сидел старичок и умело, не торопясь, работал веслами. Одет он был во все белое, и на голове его белела шляпа с широкими полями. Этот пожилой, сухонький, но бодрый мужчина производил впечатление этакого щеголеватого франта. Я представила его с изящной тросточкой и поняла, что этот образ пойдет ему как нельзя лучше.
   — А вот и сосед, легок на помине, — негромко произнес Григорьев.
   Он стоял и молча смотрел, как лодка приближается. А она вдруг повернулась к нам так, что человек на веслах стал виден только со спины, и прямым курсом направилась к берегу. Но приставать к нему сосед, видимо, не хотел. Он повернул лодку боком, снял одной рукой шляпу и сказал, глядя на нас:
   — Приветствую вас, Андрей Юрьевич. Как поживаете? — А взгляд его внимательно и придирчиво изучал меня.
   — Замечательно поживаю. А вы, Иван Сергеевич?
   — Не жалуюсь. Познакомите меня с вашей очаровательной спутницей?
   — Это Евгения.
   — Какое чудесное имя, — воскликнул старичок и обратился ко мне: — Вам очень к лицу. А меня зовут Иван Сергеевич Мелихов.
   — Приятно познакомиться, — кивнула я головой.
   — Знаете что, Андрюша? Вы чем сегодня в обед занимаетесь? Не работаете сегодня?
   — Взял себе выходной, — ответил Григорьев.
   — Тогда приглашаю вас вместе с Женечкой ко мне, часам к двум. Я попрошу своего повара приготовить нам что-нибудь необычное. Да и просто поговорим. Давно мы с вами не беседовали.
   Андрей вопросительно посмотрел на меня. Я лишь плечами повела. Мол, мне-то какая разница.
   — Хорошо. К двум часам обязательно будем, — ответил Григорьев.
   Иван Сергеевич махнул нам рукой и поплыл в обратную сторону. Наверное, повара предупреждать.

Глава 4

   — Теперь вот на обед к нему идти, — немного недовольно пробурчал Григорьев.
   — Все лучше, чем дома в двух стенах сидеть, — еще раз пожала я плечами.
   Лично мне хотелось побывать у таинственного соседа. Мало того что своей вычурностью он представлял интерес сам по себе, но мне нужно было узнать о нем побольше, потому как, кажется, именно на его машине приезжали к нам ночные визитеры. Один из них еще и по голове меня стукнул. Быть может, в доме графа я смогу увидеть то, что меня интересует, узнать что-либо. В любом случае обед с соседом должен быть полезным.
   Мы медленно поднялись по тропинке, возвращаясь к дому. Наша прогулка была недолгой, но у Андрея заболел бок. Впрочем, это вполне естественно. Хорошо, что рана была неглубокой, а то я вообще не разрешила бы ему вставать.
   Я проводила Григорьева до его комнаты.
   — Если что, я рядом, за стеной. И напоминаю тебе, что ты хотел насчет заборчика позвонить.
   — Помню, — сказал Андрей, — сейчас займусь. Мне еще и по работе позвонить надо.
   Он устроился на кровати с телефоном, бумагой и ручкой, а я вышла в коридор.
   Конечно, мне хотелось послушать, о чем он говорит. Если Андрей кому-то перешел дорогу, то вполне резонно предположить, что его враг находится где-то рядом. Возможно, их конфликт связан с работой. Ведь недаром Григорьев говорил про намечающуюся крупную сделку.
   Причина такой заинтересованности окружением Андрея заключалась в том, что я пыталась определить, откуда можно ожидать потенциального удара. Ясно, что кто-то имеет на моего клиента большой зуб, а я же должна оградить его жизнь от любых посягательств. Неудивительно, что в этой ситуации меня интересовали любые контакты Григорьева с внешним миром.
   Мне всегда казалось странным, когда клиент нанимал меня на работу и при этом хотел сохранить свою деятельность в секрете. А как же мне тогда работать? Как действовать, если не знаешь, откуда исходит опасность?
   Сегодня я еще потерплю, но завтра Григорьев едет на работу и я с ним. И пусть только попробует сказать, что я ему в чем-то мешаю. Я буду действовать на свое усмотрение и попытаюсь узнать все то, что он от меня скрыл.
   Я легла на диван и закрыла глаза. Надо поспать немного, пока все тихо и спокойно.
   Ровно через сорок минут я проснулась, как и планировала. За то время, что я спала, никакого шума не было. Тут я абсолютно уверена, так как сон у меня очень чуткий, и я слышу любой шорох.
   Время подходило к двум часам. Я надела легкое разноцветное платье и пошла за Григорьевым. Он сидел за столиком возле окна и делал какие-то записи.
   — Надо идти, — напомнила я.
   Андрей переоделся, мы вышли, сели в машину, и Кирилл повез нас к Мелихову.
   Ворота его владений были открыты, так что мы беспрепятственно проехали на соседскую территорию. Нас уже ждали. У двери стояла высокая, строго одетая женщина лет сорока с дежурной улыбкой на лице. Она проводила нас на задний дворик, где на улице у большого бассейна стоял накрытый стол. Вот люди! Волга под боком, а они себе бассейны устраивают.
   — Очень рад вас видеть, — приветствовал нас Иван Сергеевич, выходя из дома. — Прошу вас, присаживайтесь.
   Хотя я и не видела внутреннее убранство дома, однако его внешний вид производил огромное впечатление. Наверное, хозяин потратил громадные деньги, чтобы превратить свое жилище в настоящий дворец. По его задумке, дом должен был воссоздавать стиль графских жилищ, и, надо сказать, архитектор действительно добился того, что при взгляде на это строение создавалось ощущение, будто находишься в обители аристократов.
   — У вас здесь очень любопытно, — сделала я комплимент хозяину, — так необычно, прямо как в настоящем замке.
   Я попала в точку. Иван Сергеевич улыбнулся, расцвел и даже порозовел от удовольствия. Одет он был уже в другой костюм, сменил утренний белый на более темный, но казался в нем столь же изысканным и элегантным.
   — Рад, что вам нравится, — Мелихов сел напротив меня. — Видимо, Андрей Юрьевич уже успел вам рассказать, почему у меня так все необычно.
   — Мне хотелось бы услышать это от вас.
   Человеку всегда приятно говорить о себе. Тем более хвалиться. И я дала Мелихову такую возможность.
   — Я граф по происхождению. Сейчас, вы знаете, можно восстановить свой титул, не скрывать свои корни и, не стыдясь, говорить о своей родословной.
   — Значит, вы граф? — без тени улыбки спросила я.
   — Самый что ни на есть настоящий.
   Уже потом, после обеда, когда хозяин предложил мне устроить экскурсию по своему владению, я еще больше утвердилась в своем мнении об искусстве архитектора, а заодно и дизайнера. Лепнина на потолках была выкрашена золотой краской, на стенах штофные обои светились золотистым замысловатым рисунком. Старинная мебель как нельзя лучше подходила к отделке стен и потолка, и даже телефонный аппарат на столике был в стиле конца XIX века.
   Григорьев сидел рядом со мной спокойно и не выражал никаких эмоций. Я вспомнила первые часы нашего знакомства. Меня тогда поразило то, что мой новый клиент постоянно улыбается, открыто и доброжелательно. Я все не могла понять, как он может делать это все время. А теперь и тени улыбки не было на его лице. Казалось, он чем-то сильно озабочен. Как будто совсем другой человек сидел сейчас рядом со мной.
   Весь обед разговаривали в основном только мы с Иваном Сергеевичем. Андрей иногда отвечал на вопросы, но сам никакой инициативы не проявлял.
   По окончании трапезы Мелихов воодушевился идеей показать мне дом, чего я, собственно, и добивалась. Но Григорьев не хотел идти с нами, а мне оставлять его ну никак нельзя было. Пришлось притвориться, что я не хочу идти без него, но сделать вид, что мне очень обидно, и этим все-таки настоять на своем.
   Мелихов отлучился на минуту, оставив нас с Андреем в большой и просторной гостиной, и я решила провести своеобразную воспитательную беседу со своим клиентом.
   — Ты же знаешь, что я не могу никуда уйти, оставив тебя одного, — сказала я Григорьеву. — Я думаю, нам стоит посмотреть на дом, тем более что он действительно особенный.
   — Да видел я его! И ничего в нем особенного нет. Все в том же духе, напоминает вот эту гостиную. И, мне кажется, за городом я в безопасности. Вот завтра поедем на работу, там и начнется твоя деятельность телохранителя.
   При последних моих словах вошел Мелихов. Вид у него был беззаботный, но я опасалась, что он услышал последнюю фразу, сказанную Григорьевым довольно громко.
   — Я одну вещицу вам показать хочу. В антикварном магазине купил недавно. Представляете, прекрасный старинный буфет. И как у человека поднялась рука продать его! Хотя в принципе мне даже это на руку. Идемте в столовую.
   Мы прошли в столовую. Едва я перешагнула порог, меня как током дернуло: там находился тот самый тип, которого я ночью застукала возле дома Григорьева. Мужик мило поздоровался с нами, чуть задержав на мне взгляд, и вышел. Я помедлила несколько мгновений и, извинившись перед хозяином, вышла за ним, не слишком заботясь о том впечатлении, которое произведу на него своим поступком.
   — Привет, — догнала я ночного незнакомца уже во дворе.
   — Ну что тебе? — невежливо отозвался он.
   — Зачем же так с женщинами поступать? — схватила я типа за рукав.
   — А ты мне чуть руку не сломала, — он пытался высвободиться, но я крепко вцепилась в его рубашку.
   — Давай-ка расскажи мне, дорогой, что ты делал у дома Григорьева? Или мне у твоего хозяина спросить? Пойдем, выясним?
   — Если рассказать все, как было, то боюсь ты мне не поверишь. Глупо так получилось, — начал оправдываться он. — Мы на самом деле кошку графскую искали. Убежала она. Вот мы и рыскали. Иван Сергеевич больно волновался.
   — А зачем вешал мне лапшу на уши, что заблудились?
   — Ты же нас за дураков бы приняла. Нам и самим в лом было по лесу ночью лазать. Утром бы кошка сама пришла, но Мелихову приспичило. Найдите, говорит, немедленно, и все тут.
   — А твой товарищ, что по голове меня стукнул, видимо, подумал, что я собака и хочу кошку хозяйскую съесть. Решил обезвредить?
   — Он за меня заступался.
   Тут я услышала голос Мелихова и поспешила пойти ему навстречу, чтобы он меня не увидел рядом с этим типом.
   — Смотри, еще раз увижу возле нашего дома, — бросила я напоследок, — точно руки переломаю.
   Я вернулась к мужчинам, извинилась за внезапную отлучку и задумалась, хотя и делала вид, что внимательно слушаю хозяина.
   Нельзя сказать, что я поверила этому кошкоискателю. Но с другой стороны, причуды у господ разные. Вполне могло случиться, что мужик сказал правду. Тем более что перелезать через калитку они с напарником не собирались, а только в кустах отсиживались. Ладно, в любом случае будем иметь в виду, что с ними нужно быть внимательнее.
   Потом мы быстро распрощались с хозяином дома, а Григорьев даже пригласил его прибыть с ответным визитом, на что получил радостное согласие. Во дворе Андрей вызвал по сотовому Кирилла, который подъехал буквально за пять минут, пока мы наслаждались красотами природы.
   — И что ходили? Непонятно, — бурчал в машине Андрей. — Только время потеряли.
   — Не скажи. Мне, например, очень понравилось. Такой обходительный, внимательный старикан этот Иван Сергеевич. Да к тому же еще и граф. Невесты, поди, осаждают?
   — Какие невесты? Только мама моя и смотрит на него разинув рот.
   — А мне кажется, он — нормальный мужик.
   — Все. Не хочу об этом говорить, — отрезал Григорьев и отвернулся к окну.
   Мы немного помолчали.
   — Значит, завтра едем на работу? — спросила я.
   — Да. Больше ждать я не могу. И тебя отвлекать слишком долго тоже.
   Я дотронулась до руки Андрея и глазами показала на сидящего впереди Кирилла. Он ведь не был посвящен в то, что я нахожусь при Григорьеве, чтобы его охранять. Значит, надобно держать язык за зубами и следить за разговором.
   Андрей все понял и закрыл глаза. То ли извинялся, что забыл о правилах придуманной им игры, то ли рана сильно давала о себе знать.
   Вернувшись домой, я проводила Григорьева в его комнату, а сама закрылась в своей. Плюхнувшись на кровать, я уставилась в потолок. Хороша работка, ничего не скажешь. Лежу тут, прохлаждаюсь в прямом и переносном смысле. А вдруг все, что Григорьев мне наговорил, — выдумка чистой воды? Можно ли считать покушением то, что случилось на ипподроме? Ведь нападение могло быть и случайным. Мало ли на свете разного рода придурков или, скажем, наркоманов?
   Странное все же здесь место. Такая тишина и спокойствие, что все опасное кажется далеким и даже нереальным. Даже мне стало как-то не до работы. Да еще это внимание, которое оказывает мне Андрей.
   Нет, все! Надо встряхнуться, пока совсем не затянуло болото расслабухи. Завтра могут начаться опасности, в городе это неудивительно. Значит, глупо не воспользоваться маленькой передышкой.
   До окончания дня оставалась уйма времени. Жаль, что я не могу далеко отлучаться от объекта, который охраняю. А с каким удовольствием покаталась бы я сейчас на лошади верхом по замечательному лесу, от души накупалась бы в Волге да повалялась на горячем песочке… Пойти хоть книгу взять почитать, а то совсем скучно.