Серова Марина. Спасайся кто может

   Скоро я поняла, что напугала его не столько я сама, сколько мой вопрос.
   Точно так же реагировали на него и другие, и в результате мне пришлось опросить чуть ли не половину поселка, прежде чем одна девчушка лет восьми показала мне пальцем в сторону невзрачного домика у самого леса. Но и та убежала, прежде чем я успела угостить ее жвачкой.
   Поселок был крохотный, даже деревней его можно было назвать с большой натяжкой. Поэтому я не сомневалась, что в конце концов разыщу здесь пострадавшую, хотя, кроме имени и фамилии, ничего о ней не знала.
   Как только я увидела Марину, то сразу же поняла, что здесь мой номер со столичной газетой не пройдет. Она явно не стремилась к популярности.
   Марина лишь однажды испуганно посмотрела на меня и больше не делала этого до конца встречи, но все же я успела заметить у нее на лице безнадежное отчаяние, которое, скорее всего, уже не исчезнет с него никогда.
   Вопреки моим ожиданиям, на ее теле не было ни царапины, но смотреть на нее было страшно.
   Так выглядят потенциальные самоубийцы.
   Я, кажется, догадалась, что ей пришлось пережить в лесу, и, честно говоря, растерялась.
   Однажды мне пришлось снимать свидетельские показания с жертвы изнасилования. Занятие это не из приятных. А ведь там жертва имела дело с мерзкими, грязными, но все-таки людьми, а тут…
   Я поймала себя на том, что понемногу стала привыкать к мысли о нечеловеческой природе этого существа. Во всяком случае, смешной эта версия мне уже не казалась.
   — Чего вам? — спросила меня Марина, и мне нужно было что-то ответить. Я начала говорить, испытывая странное чувство стыда за свою ложь:
   — Мне посоветовали к вам обратиться. Извините, пожалуйста. Дело в том, что у меня пропала сестра. Она ходила по этим местам с друзьями-туристами, но однажды вечером отошла от костра… С тех пор ее никто не видел… Я пытаюсь ее найти…
   — Не пытайтесь, — перебила меня Марина. — Если это произошло, то, скорее всего, ее уже нет в живых…
   Помолчав, она добавила:
   — Ей повезло.
   Я не могла понять, сколько Марине лет. Ей с одинаковым успехом можно было дать и двадцать и пятьдесят. Для нее это уже не имело значения. Чудовище, надругавшись над ее телом, похитило у нее молодость.
   Наверное, кому-то это покажется странным, но именно в этот момент я поняла, что приехала сюда не напрасно.
   Что-то неладное происходило здесь. Не только в этом богом забытом поселке, а во всей округе, а может быть, и по всему краю.
   В очередной раз мне пришлось убедиться, что Грома никогда не подводит интуиция.
   Может быть, это не интуиция, а точный расчет, основанный на проверенных данных, но я не помню ни одного случая, чтобы данные Грома не подтвердились.
   Никто не знает, насколько широко и густо раскинута сеть осведомителей нашего отдела, и спрашивать об этом у кого-либо из начальства было бы наивно. За годы работы в органах я смирилась с тем, что дружба дружбой, а информация врозь.
   — Так кто же это был? — немного погодя спросила я.
   — Зверь, — глядя в пол, ответила Марина.
   Мало-помалу она разговорилась. Почти целый месяц она жила затворницей и нуждалась в том, чтобы выплакаться кому-нибудь в жилетку. И ее, что называется, прорвало.
   Она рассказала мне все, и я надеюсь, что этот вовремя приоткрытый клапан поможет ей в конце концов справиться со своей душевной болью и продолжать жить.
   Марина работала почтальоном и считала, что ей повезло. Ее участок состоял из нескольких поселков на окраине леса, настоящих медвежьих углов.
   Работы было немного, особенно в последние годы, когда половина населения трижды подумает, прежде чем купить дорогой конверт. Но тем дороже были людям те редкие письма, что приносила им Марина, и ее встречали везде как дорогого гостя.
   Она родилась в этих местах, и лес для нее был, что Тверской бульвар для москвича. Среди его деревьев она играла в детстве, назначала свидания в юности и знала каждую поляну как свои пять пальцев.
   Зимой она надевала лыжи, а летом ездила на велосипеде и крюк в какие-нибудь пять-семь километров не считала за расстояние.
   В тот самый день у нее в сумке, кроме писем, лежала увесистая бандеролька. Ее давно дожидалась от сына одна бабулька.
   Марина, напевая, накручивала педали и заранее представляла себе, сколько радости это принесет старушке. Но не суждено было бабушке дождаться почтальона в этот день.
   «Зверь» набросился на Марину сверху.
   — Сверху? — переспросила я, не сообразив, откуда он спрыгнул.
   — Да, там неподалеку скалы. Думаю, с одной из них он и прыгнул мне на спину.
   Я так живо представила себе ее ощущения в этот момент, что у меня по спине пошли мурашки. Это сильно напоминало мне фильм ужасов, но, к сожалению, это было не кино…
   — Он был совершенно голый, от него несло какой-то тухлятиной, а изо рта воняло, как у собаки, — всхлипывая, вспоминала она и содрогалась от омерзения.
   — Он что-то говорил?.. — спросила я и тут же поправилась: — Ну, хоть одно слово ты от него слышала?
   — Он визжал, как свинья, — с ненавистью произнесла Марина и поднялась из-за стола. — Ты, наверное, проголодалась?
   Она принесла оладушек со сметаной, я достала из сумки свои бутерброды.
   — Жалко, выпить нечего, — с тоской сказала Марина.
   — Может быть, кумысу? — предложила я, вспомнив свою вчерашнюю эйфорию.
   Сославшись на легкое расстройство желудка, я влила в нее всю бутылку и с удовлетворением наблюдала, как кровь приливает к ее бледной коже…
   К концу нашей беседы Марина настолько овладела собой, что даже сумела сделать пометку на моей «карте», если так можно назвать помятый листок из ученической тетради.
   Теперь у меня было уже два ориентира, с помощью которых я собиралась отыскать логово «зверя».
   После разговора с Мариной я чувствовала к нему ненависть и собиралась предпринять все возможное, чтобы разыскать и обезвредить, кем бы он ни оказался на самом деле — хоть инопланетянином.
   Но на этом мои визиты не закончились. Тем более что следующая жертва жила неподалеку, и Марина посоветовала мне добраться туда с попутной машиной.
   Для этого нужно было вернуться на шоссе и «проголосовать» первую попавшуюся машину, идущую из города.
   Так я и сделала и уже через полчаса сидела в кабине грузовика рядом с молодым отчаянным «водилой», который постоянно матерился, каждый раз извиняясь за это передо мной.
   Водители, по моим многолетним наблюдениям, не упускают возможности потрепаться со случайным попутчиком.
   Мой новый знакомый не представлял в этом смысле исключения и не закрывал рта с той самой секунды, как я оказалась рядом с ним.
   Оставалось только направить этот поток в нужное мне русло, и на меня обрушилась лавина информации об интересующих меня событиях.
   — Да я сам его видел, — ошарашил он меня неожиданным заявлением. — Хотя хер его знает, извиняюсь, может, это и не он, но тоже голый. Перебежал мне дорогу и в лес убежал.
   — Это где же? — поинтересовалась я.
   — А я покажу, мы это место проезжать будем.
   И он подробно и очень эмоционально поведал мне об этом случае. По его словам, выходило, что это никакой не оборотень, а просто какой-то «обкурившийся псих»:
   — Точно тебе говорю. У нас в армии тоже был один пидор, извиняюсь. Так его посадить хотели, а потом в «дурку» отправили. Как словит кайф или что — разденется и чудит. Мы уж его и бить пробовали, и по-хорошему — без толку. Если крыша поехала — пиши пропал парнишка. Тем более если на игле.
   — А что ваши ребята по этому поводу думают? — поинтересовалась я.
   — А хер ли тут думать, извиняюсь…
   Он достал из кармана сигареты и протянул мне пачку.
   — Спасибо, не курю, — отказалась я.
   — Молодец, хотя и из города, а наши все как одна смолят.
   Прикурив, он вернулся к прежней теме разговора:
   — Честно говоря, по-разному думают, — сказал он. — Тут же лес, а в лесу иногда странные вещи происходят…
   — Какие же, например?
   — Какие? — засмеялся водитель. — Расскажи тебе — так ты ехать испугаешься.
   — Неужели так страшно?
   — А ты думала.
   Поломавшись для виду, он с удовольствием рассказал мне пару шоферских баек о встреченных на обочине дороги покойницах, блуждающих огоньках и, разумеется, летающих тарелках.
   Все это имело мало отношения к моему заданию, но я не перебивала его.
   Немного погодя у меня возникло такое чувство, что все эти байки я где-то уже слышала или читала. Я честно ему об этом сказала, и он откровенно признался, что позаимствовал отдельные сюжеты из газет.
   — Но то, что тут гиблые места есть, это я тебе точно говорю. На них даже коровы дохнут. Приезжали из Москвы — говорят, урановая руда. А в переводе с башкирского то место Мертвая Гора называется. Старики об этом еще сто лет назад знали…
   А одно место тут есть — не поверишь. Щель в земле, а оттуда гул охеренный, извиняюсь… И если у кого радикулит или там отложение солей, — как рукой снимает. Сюда раньше из ЦК приезжали — гадом буду!
   Приезжает развалина развалиной, а после этого — стоит, как у молодого. Они с собой из Москвы специально девок для этого дела привозили. У дырки той посидят и бегом в кусты.
   Клянусь! Мы еще пацанами за ними подглядывали…
   Чем больше я сомневалась в правдивости его рассказов, тем более невероятные вещи он рассказывал.
   Напоследок он угостил меня сенсационной новостью, что в башкирских озерах обнаружены океанские акулы, которые по подземным рекам добираются туда за тысячи километров.
   Неизвестно, что еще довелось бы мне услышать, но, к счастью, мы уже добрались до нужного мне места, вернее, до пересечения шоссе с той проселочной дорогой, по которой мне пешком предстояло пройти еще пару километров.
   — Я бы тебя подкинул, но опаздываю. — Он демонстративно посмотрел на часы и развел руками. — Но ты иди прямо и никуда не сворачивай — и через двадцать минут будешь на месте. Кстати, а тебя-то сюда как занесло? — с явным опозданием поинтересовался он.
   — Долго рассказывать, — отмахнулась я и зашагала по мягкой лесной дороге между вековыми деревьями.
   Мне не впервой гулять по лесу, но то, что я увидела, пройдя несколько десятков метров, произвело на меня сильное впечатление.
   Проживая в больших городах, мы забываем о том, что большая часть планеты до сих пор пребывает в диком состоянии, и вспоминаем об этом только тогда, когда природа восстает против человека.
   И только в таких вот местах чувствуем, что планета существовала задолго до нас и, вероятно, будет существовать после того, как мы друг друга уничтожим. И живет она своей, не зависящей от нас жизнью, надежно храня свои секреты и загадки.
   Где-то высоко в небе еще ярко светило солнце, но здесь господствовал полумрак.
   Вокруг меня шевелились, производили шорохи тысячи невидимых существ, со всех сторон доносились незнакомые запахи, заставляющие позабыть о цивилизации и вновь ощутить себя беззащитной и одинокой в таинственном, полном опасностей мире.
   Легко быть скептиком, не покидая шумных городов, деля досуг между компьютером и телевизором. Мы даже волшебные сказки умудряемся снимать в убогих бутафорских интерьерах.
   Может быть, кинорежиссеры просто боятся встретиться с настоящими чудесами? Иначе непонятно, почему они не используют такое богатство, предпочитая реальным деревьям суррогаты из папье-маше.
   Честно признаюсь, что вздохнула с облегчением, когда через некоторое время увидела впереди себя какие-то хозяйственные постройки и услышала лай собаки.
   Это был тот самый поселок, в котором я надеялась встретиться с очередной жертвой чудовища, хотя жертвой назвать его язык не поворачивался.
   Это был мужчина средних лет и богатырской комплекции, о нем мне стало известно из тех материалов, что я получила на почте.
   Там были указаны не только его адрес, имя и фамилия, но даже то, что он работает на стройке прорабом и не злоупотребляет алкоголем.
   Но не это было самое интересное. Важнее было то, что он совершенно не пострадал, хотя и повстречался с «оборотнем» нос к носу.
   Владимир Егорович был человек обстоятельный, и я представилась ему сотрудником милиции, достала блокнот и собиралась провести дознание по всей форме.
   Меня интересовали его показания больше других, так как он, судя по всему, был мужчина героический, а следовательно, мог сообщить мне какие-то детали, ускользнувшие от остальных по причине того страха, который они испытывали перед чудовищем.
   Рассказывая о своих приключениях, Владимир Егорович даже посмеивался, хотя улыбка у него получалась натянутая.
   Не буду пересказывать наш разговор подробно, потому что ничего принципиально нового я из него не узнала. Единственное отличие состояло в том, что его «оборотень» носил штаны.
   Владимир Егорович не верил ни в бога ни в черта и ко всем слухам о мистической природе встреченного им существа относился скептически и называл их бабьей болтовней.
   — Обыкновенный бандюга, я на Севере и не таких встречал, — уверенно заявил он, когда я задала ему несколько странных для милиции вопросов.
   Он прекрасно знал окрестности и точно указал мне место встречи с «бандюгой» на моей бумажке.
   — Это кто же вам накорябал? — усмехнулся он при виде моего «документа».
   — Одна из жертв, — сурово ответила я тоном старшины милиции, и улыбка исчезла с его лица.
   — Давно пора навести порядок, — авторитетно заявил он, когда я стала прощаться. — А вы на машине или как?
   — Или как… — вздохнула я и сослалась на тяжелые времена, заставлявшие сотрудников милиции экономить на бензине.
   — Дожили… — проворчал он. — Через полчасика я еду по делам, так что подкину до автобусной остановки.
   Он был нормальным мужиком, но что-то меня в нем раздражало. Может быть, его улыбка?
   Но дожидаться попутки на шоссе мне совершенно не хотелось, да и пешком я сегодня уже находилась, поэтому я охотно приняла его приглашение.
   Мы договорились, что встретимся на околице, и Владимир Егорович бодрым шагом отправился в гараж.
   Чтобы скоротать время, я отправилась в магазин и купила там пачку печенья и бутылку газировки. Прогулка по лесу пошла на пользу моему аппетиту, а до дома было еще далеко.
   После этого я уселась на ближайшую лавочку и стала приводить в порядок свои бумажки, прежде всего — карту.
   Теперь на ней значились три места действия, не считая того места на дороге, что показал мне водитель грузовика.
   Достоверность последнего вызывала у меня сильные сомнения, и я не стала отмечать его на карте.
   Но даже по имеющимся в моем распоряжении трем точкам я имела возможность начертить неправильный треугольник, внутри которого, по моим расчетам, должно было находиться логово «зверя».
   За этим занятием меня и застал странный человечек с всклокоченной бородкой. От него попахивало сивухой, и я собиралась послать его подальше. Но первая же его фраза заставила меня отказаться от этого намерения.
   — Оборотнями интересуетесь? — спросил он меня.
   — Откуда вам это известно? — удивилась я.
   — Деревня… — снисходительно скривился он и не стал вдаваться в подробности.
   — Извините, а с кем имею честь… — неожиданно высокопарно начала я, но меня перебили:
   — Потапов Сергей Анатольевич, — представился мужичок. — Бывший преподаватель местной школы, — добавил он смущенно и поправил очки в старомодной оправе на толстом с розовыми прожилками носу. — Школу за ненадобностью закрыли, а меня оставили при ней кем-то вроде сторожа. Так что времени для размышлений у меня теперь с избытком.
   Я никак не ожидала, что мой новый знакомый окажется представителем местной интеллигенции, и, вероятно, не смогла скрыть своего удивления.
   Это нисколько не обидело Сергея Анатольевича. Напротив — позабавило.
   — А вы меня, извиняюсь, за кого приняли? — лукаво поинтересовался он. — Не трудитесь отвечать — я догадываюсь.
   Теперь я уже по-настоящему смутилась, и это окончательно развеселило моего собеседника:
   — Боже мой, покраснела. Значит, я действительно выгляжу не ахти.
   Я попыталась было оправдаться, но Потапов добродушно махнул рукой:
   — Да ладно вам. Что я — красна девица, что ли? К тому же не буду скрывать — выпиваю я систематически. И по своим доходам — напитки не самые благородные.
   Все это прозвучало настолько искренне, что мое смущение тут же исчезло, сменившись любопытством.
   — А что же вы преподавали, если не секрет? — спросила я, чтобы не попасть впросак еще раз.
   — Видите ли, школа у нас в самые лучшие времена была крохотная, и учителей, кроме меня, здесь отродясь не было. Поэтому я учил детей всему — от чистописания до тригонометрии. Вот только пение не преподавал… Извините, медведь на ухо наступил.
   — Потрясающе.
   — Но я подошел к вам не для того, чтобы поведать о своей многострадальной жизни. Насколько я понимаю, вас в наши края привели трагические события последних месяцев?
   — Совершенно верно.
   — В таком случае — надеюсь оказаться вам полезным.
   Это уже было совсем любопытно, и я предложила ему присесть.
   — Я бы рискнул вас пригласить в свою холостяцкую берлогу, правда, я и не ожидал гостей и заранее прошу прощения за беспорядок. Зато есть жареная картошка с грибами.
   При этих словах у меня потекли слюнки, кроме того, Сергей Анатольевич действительно мог сообщить мне что-то важное, и я не стала заставлять его повторять приглашение дважды.
   «Берлога» Сергея Анатольевича, вопреки его опасениям, произвела на меня очень приятное впечатление. Я даже не могу назвать ее скромной, потому что обилие книг компенсировало отсутствие в ней роскоши.
   Мое внимание привлекли разноцветные камни, затейливые коряги и прочие лесные диковины, с любовью расставленные на специально отведенных для них полочках.
   — Да у вас тут целый музей, — с искренним восхищением сказала я.
   — В следующий раз я покажу вам свою коллекцию бабочек. Уникальную в своем роде, — с гордостью произнес Сергей Анатольевич.
   В этот момент в комнату вошла черная, как смоль, кошка с огромными желтыми глазами.
   — А это моя Багира, — представил ее хозяин.
   Я не поверила своим ушам. Это было историческое событие. Впервые за много лет я повстречалась со своей тезкой.