Серова Марина. Тигру в пасть

   Рыбаков попросил меня о встрече, уверял, что наслышан о моих способностях выходить невредимой из огня и сухой из воды, а также о других качествах, перед которыми падают ниц представители мужской половины планеты. Я на всякий случай спросила все же, какого вида другие услуги ему нужны, и тут же услышала, как в трубку смущенно закашляли, а затем меня стали уверять, что никто не хотел говорить ничего плохого в мой адрес.
   Это радовало. Тогда я спросила насчет рекомендаций, и мне продиктовали целый список моих бывших клиентов, который возглавлял Паша Головатов. Я поморщилась, потому что вышеупомянутый молодой человек, с момента встречи с которым уже успела пройти пара лет, ухитрился за это время вляпаться в новую пренеприятную историю, и запах с этой помойки дошел и до меня.
   Меня насторожила поразительная осведомленность о моих делах, будто сведения были почерпнуты из специального досье, которое было заведено на меня уже лет этак десять тому назад и скрупулезно уточнялось в течение всего этого времени.
   — Надо встретиться, чтобы обговорить все детали нашего дела, — сказал Сергей Рыбаков.
   — Где и когда…
   — Слушайте и запоминайте. И учтите, наша встреча должна носить абсолютно конфиденциальный характер.
   — На это есть особые причины? — игриво спросила я.
   — Разумеется. Завтра утром я вам пришлю билет в Театр драмы на вечерний спектакль. Постановка называется «Битва канцлеров». Только сообщите адрес, по которому я могу доставить вам входной билет.
   Однако. Перспектива того, чтобы побывать в театре, меня вдохновила, но на всякий случай я спросила:
   — А какова необходимость нашей встречи именно в этом месте?
   — Я же говорю — абсолютная конфиденциальность.
   — Все, вопросов больше не имею. Но о какой конфиденциальности может идти речь в театре, когда вокруг болтается столько народа…
   — Ничего, разберемся.
   — То есть?..
   — Я к вам подойду в первом же антракте.
   — Даже так? — мое удивление подросло. — Вам знакома моя внешность?
   — Вне всякого сомнения.
   — Позвольте узнать, откуда?
   — Этого я вам не скажу.

Глава 3

   — Сейчас пересядем на другую машину, — проговорил Александр, глядя прямо перед собой, словно на приеме у врача-окулиста.
   — Что за машина? — подозрительно спросила я. — Разве нам мало моего «Фольксвагена»?
   — Твой «Фольксваген» уже засветился, нас просто так из города не выпустят.
   — Просто так? Что-то я не понимаю, — продолжала настаивать я, хотя прекрасно соображала, что происходит. Короче говоря, ваньку валяла.
   — На любом из выездов нас будут ждать с пушками, только покажись. Тут все сразу и закончится, едва начавшись.
   — Может, есть смысл связаться с милицией? — я осторожно подкинула замусоленную идею. — Или у бандитов все схвачено?
   — Это еще мягко сказано — и схвачено, и скручено, и в баночку закатано.
   Александр полез в боковой карман пиджака, вытаскивая на свет пачку «Петра Первого».
   — Открой окно, — процедила я. — Ни разу не слышал про пассивное курение?
   — Извини, — клиент виновато сунул обратно в пачку сигарету, сминая ее пополам.
   — В принципе, я не возражаю против того, чтобы ты закурил, — более мягким тоном произнесла я. — Все понимаю: нервы надо успокоить и все такое. После происшедших, так сказать, событий.
   Александр что-то пробурчал про себя, но курить не стал.
   — Здесь поверни налево, — сказал он.
   Я взглянула на табличку с названием улицы, на которую пришлось вырулить: «Пономарева». Хотя что толку сейчас думать о названиях.
   — Так что ты говорил насчет машины? — напомнила я.
   — Транспорт надо поменять.
   — Каким образом? И зачем?
   — Пересядем на «девятку» и двинем из города. А твой «Фольксваген» нужно спрятать на время. Или просто оставить. На «девятке» мы должны уйти от погони, машина быстроходная, маневренная, таких на улицах Белогорска много, в глаза не бросаются.
   — Что за «девятка?»
   — Ждет меня на одной стоянке, на улице Панфилова, я уже говорил. Ключи со мной, садимся и двигаем из города.
   — А мое мнение опять, что ли, никого не интересует? Как насчет моего «Фольксвагена»?
   — Мы тебе два «Фольксвагена» дадим взамен!
   — Мы? Интересный поворот. Кто это — «мы»? Ты и те, кто сейчас в нас стрелял?
   — Ну что ты ерунду-то говоришь? — стал горячиться клиент. — Сказано тебе: все расходы возместим.
   — Да кто возместит-то? — я загорячилась в ответ. — Папа римский, что ли?
   — ФСБ!..
   Я чуть не въехала в прижавшийся к обочине «Москвич».
   — Что ты сказал?
   Александр отвернулся к окошку, шурша в кармане пиджака.
   — Я потом хотел тебе все объяснить…
   — Объяснишь, я не против, только свою машину я не брошу, так и знай. Я полстраны на ней проехала, казахские и оренбургские степи исколесила, поэтому моя машина мне дорога как память по героическому прошлому.
   — А жизнь тебе не дорога?
   — Вот пусть твое ФСБ и позаботится о моей жизни, не приплетая к этому мой «Фольксваген». Кстати, не очень-то я тебе верю.
   — Это сейчас не самое главное! Как ты не понимаешь — мы одни здесь, в этом чужом городе! Ты да я! И больше никого, некому помочь!
   — Так свяжись со своими сотрудниками, если не врешь про свое ФСБ. Или, может быть, пытаешься очки мне втереть?
   — Я свяжусь с тем, с кем посчитаю нужным, но не раньше, чем настанет нужный момент.
   Во дает!
   Мы проехали почти весь город и двигались вдоль железнодорожного полотна, к которому прилепилась автостоянка. Она была полупуста.
   — Отлично, — сказала я. — Оставлю здесь свою машину, а потом вернусь за ней, когда настанут лучшие времена.
   — Сильно рискуешь, — произнес Александр.
   — Может быть.
   Мы остановились перед табличкой «Въезд на автостоянку с пассажирами запрещен». На балкончик двухуровневой «избушки» вышел парень в серой телогрейке.
   — Сейчас я заберу «девятку» и договорюсь о том, чтобы оставить здесь машину, — сказал Александр.
   Он вышел из «Фольксвагена» и направился на территорию стоянки. Парень в телогрейке спустился вниз по лесенке, сваренной из металлических прутьев, и двое мужчин начали переговоры. В принципе, сейчас все рады клиентам, только давай, как говорится, поэтому на отсутствие мест никто не будет кивать.
   С «железки» несло специфическим запахом мазута, который немного портил мягкий аромат вечернего воздуха. Небо было ясное. Фонари, окружавшие стоянку, светили ярко и напыщенно.
   Мимо с шумом проскочила голубая электричка, вскоре она замедлила ход, резко присвистнув. Где-то вдалеке была остановка электропоездов, в темноте трудно было разобрать, где именно, метрах в пятистах, а может быть, и дальше.
   Александр сделал мне знак рукой. Парень в телогрейке открыл сетчатые ворота, и я въехала на территорию стоянки.
   — На какой срок? — спросил он.
   — На пару дней, — сказал Александр.
   — На месяц! — твердо произнесла я.
   Парень перевел взгляд с Александра на меня, потом обратно.
   — А если серьезно?
   Клиент полез в карман и вытащил пачку сотенных купюр.
   — Пусть будет так, как она сказала.
   Пока «хозяин» оформлял бумаги, я спросила Александра:
   — Какая машина твоя?
   Тот вытянул вперед руку.
   — Красная «девятка», стоит почти в самом углу.
   И действительно, отдельно от других машин, в глубине недавно заасфальтированной площадки стоял автомобиль «ВАЗ-2199» и ждал, пока кто-нибудь сядет в седло.
   Я уже уложила в дорожную сумку то, что мне может понадобиться в ближайшее время, включая средства необходимой обороны.
   — Мне ждать за пределами стоянки? — спросила я.
   Парень в телогрейке махнул рукой.
   — Садитесь здесь, начальства нет, никто не узнает.
   Мы направились к машине.
   — Минутку, — произнесла я, — кое-что забыла.
   Я вернулась к «Фольксвагену», моля бога, чтобы мое сердце не разорвалось от горя и тоски. Александр остановился и стал ждать, пока я закончу свои дела. Я отложила в тайничок половину тех денег, которые были со мной. Как говорится, на черный день.
   — Пошли?
   Мы направились к «девятке».
   И в этот момент рядом затормозила машина. Я оглянулась — «десятка» цвета «мокрый асфальт». Зазвучали пистолетные выстрелы — бац! бац! бац!
   Стреляли, вне всякого сомнения, по нас, но вместо этого попали по машине, на которой мы должны были уехать!
   Раздался оглушительный грохот, машина Александра буквально взлетела на воздух, объятая пламенем, как спичечный коробок, в который сунули зажженный фитиль. А затем «девятка» распалась на куски. В воздухе завертелась крышка капота, осколки стекла посыпались сверху, словно градинки.
   Подчиняясь одновременно инстинкту, закону самосохранения и выучке, мы бросились на теплый еще асфальт лицами вниз и прикрыли головы руками. Парень в телогрейке стоял, открыв рот, а потом медленно опустился по стенке вниз.
   Я оглянулась — бандитская «десятка» улетела прочь, как ласточка от сокола. Странно, а как же контрольный выстрел? Выстрелили и смотались. Такого не бывает, как-то это все по-женски.
   Когда катаклизм логично перешел в пожар местного значения и сверху перестала сыпаться всякая гадость, мы первым делом бросились к парнишке.
   Было поздно что-либо делать. В глазнице, залитой черной кровью, торчал крупный осколок какой-то металлической детали, именно он оборвал жизнь человека, приютившего мой «Фольксваген» на своей стоянке.
   — Вот и поменяли мы машину… — горестно произнес Александр.

Глава 4

   Я стояла под раскидистым вязом в сквере неподалеку от Театра драмы и всматривалась в лица зрителей, которые, не торопясь, поднимались по ступенькам театра и проходили внутрь здания.
   Непонятно, кого именно я собиралась встретить здесь, под деревом, потому что ни одного знакомого лица я так и не увидела. А потом подумала, что глупо так стоять и ждать неизвестно кого, когда время вприпрыжку мчится, и, стараясь не привлекать к себе внимания, проскользнула в здание театра.
   Признаюсь, разговор, состоявшийся накануне, меня заинтриговал. До сих пор все было проще. Со своими потенциальными клиентами я встречалась чаще всего у себя дома, а тут на тебе: приглашаем вас, Женечка, в театр — и дело с концом.
   Билет действительно был доставлен на следующее утро парнишкой лет пятнадцати, от которого пахло одеколоном «Кобра». Мальчуган подмигнул мне своими прыщами, вытер влажные ладони о светло-голубую униформу и протянул конверт, который я немедленно вскрыла. Там и в самом деле лежал билет в Театр драмы на сегодняшнее число, начало в восемнадцать ноль-ноль. Краешек слегка загнулся и образовал идеальный треугольник, который я подцепила ногтем, чтобы разогнуть. Ряд девятый, место восемнадцатое. Оригинально получилось: восемнадцать пополам — будет девять.
   — Сколько я должна за билет?
   Парнишка мотнул головой.
   — Все оплачено.
   — Понятно. А чаевые?
   — Тоже оплачено.
   Пацан собрался уходить, но я потянула его за рукав.
   — Кто, интересно мне знать, такой щедрый?
   Посыльный мотнул головой в голубой бейсболке с надписью выше козырька «Муниципальная служба занятости молодежи».
   — Понятия не имею! Мое дело — доставить по адресу.
   Раз так, то вопросов больше не имею.
   Я предложила тете Миле пойти со мной, но та заартачилась:
   — У тебя, Женечка, только один билет.
   — Купим на месте.
   — А вдруг не купим?
   — Найдем лишний билет.
   — Давай не будем гадать: найдем — не найдем. Я останусь дома, у меня припасена хорошая книга на вечер — будет чем заняться и без твоего театра.
   В этот момент мне казалось, что весь мир против меня. Билеты на спектакль от неизвестных, предательство тети Милы. Хотя, если быть честной и откровенной до конца, это ее личное дело — ходить со мной под ручку или лежать на диване в обнимку с детективом. Я имею в виду книгу, а не человека.
   В общем, так я впервые за долгое время оказалась в «драме». Собственная труппа театра была в очередном отпуске, потому что август, сами понимаете, время отпусков, а свято место занял приезжий театр, в репертуаре которого было аж пять спектаклей.
   Один из них, под названием «Битва канцлеров», я сегодня намереваюсь посмотреть. Если никто не помешает.
   Я поднялась на второй этаж и вошла в зрительный зал.
   Я уселась в кресло под номером восемнадцать в девятом ряду партера и стала присматриваться к окружающим меня людям, к тем, кто не смылся за город, а решил провести вечерок в гостях у служителей Мельпомены. Не скажу, чтобы нынешнее лето было особенно жарким, но в зале было душновато. Железобетонное здание впитало в себя тепло солнечных лучей летнего дня и теперь выплескивало его на собравшихся в зале несчастных зрителей.
   Прозвучал последний звонок, и начался спектакль.
   Возле меня по обе стороны сидели пожилые пары, которые я слишком усердно разглядывала, так что они начали бросать на меня подозрительные взгляды. Неужели кто-то из этих старичков решил разыграть меня вышеупомянутым способом?
   Первый акт я просидела, размышляя над происходящим. К чему такая конспирация? Что за игры в кошки-плюшки? Если тебе нужны услуги телохранителя, то для этого надо очень немногое: наличие тела, которое следует охранять, и определенное количество зеленых бумажек для стимулирования процесса.
   Короче, я не слишком вникала в сюжет, которого, в общем-то, и не было, одна говорильня. Насколько я знаю, в драматургии важны конфликт, интрига — одним словом, действие, а тут два актера сидят друг против друга — и сплошное «ля-ля-ля-ля».
   В антракте мне жутко захотелось уйти домой, к тете Миле, которая встретит меня, сдвинув очки на лоб и прижимая к груди зачитанный томик.
   Я вышла в фойе. Народ направился в буфет, мужики — пить холодное пиво, женщины — присутствовать при этом.
   Я оперлась локтями о гладкую прохладную поверхность парапета и посмотрела вниз на первый этаж.
   И вдруг я услышала какой-то шум, доносящийся из буфета, оттуда вылетел парень с черными длинными волосами, похожий на цыгана или индуса, одетый в приличный костюм темно-синего цвета. Он бросился к лестнице, ведущей на первый этаж, а за ним спешила женщина средних лет, размахивая сумочкой, из которой сыпалась разная мелочь: помада, расческа и какие-то таблетки.