Серова Марина. Ты отдашь все!

   Погода тоже порадовала в этот день Гарика. Было солнечно, для середины марта – очень тепло, а шумно бурлившие ручьи словно бы говорили, что скоро жители города на Волге надолго забудут, что такое снег и морозы.
   «Поедем с Алиской на пляж! – мечтательно подумал Гарик, рисуя в голове соблазнительные формы девушки в купальнике. – А лучше на турбазу, на недельку-другую… Отдельный двухместный домик… наберем с собой раков, пивка холодненького, коктейльчики-мороженое… Красота! Только заявление на отпуск нужно поскорее написать, заранее, а то провороню – и придется в ноябре перед телевизором отдыхать, на слякоть осеннюю за окном смотреть да портвейном запивать… Много шустрых вокруг, сержанты, вон, сопливые, служат без году неделя, а заявление норовят первыми подсунуть!»
   Жизнь казалась Гарику прекрасной и удивительной, и все, абсолютно все – реальным и возможным. А он сам – настоящий орел, которому подвластно это «все». Улыбаясь, Гарик прикрыл глаза и чуть не пролетел на красный свет светофора. Резко затормозив, он покачал головой и нахмурился, заметив, как что-то мрачно ворчит в его сторону пожилой водитель красной «шестерки». «Наверное, мужик от язвы желудка страдает, – подумал Папазян, – у них всегда лица кислые, будто они незрелый кизил проглотили».
   Он пожалел, что на нем не новенькая форма с капитанскими погонами, а обычная гражданская одежда. Но зато в этом были и свои преимущества: вечером не нужно заезжать домой, чтобы переодеться, можно сразу отправляться за Алисой. Водитель-мизантроп мигом выветрился из головы Папазяна, и его место вновь заняла красавица шатенка.
   Гарик почувствовал, что уже соскучился по ней. Ему захотелось услышать ее кокетливый нежный голос, вспомнить очаровательный пухлый ротик и вообще, договориться сразу, что вечером они идут в «Камертон». Гарик потянулся к своему сотовому, влез в телефонный справочник, где длинной вереницей тянулся список женских имен, вмиг потерявших для него все свое значение. Сейчас для него важно было только одно имя – Алиса, и Гарик в предвкушении нажал кнопку вызова и с мечтательной улыбкой прикрыл глаза…
   – Да! – рявкнул ему в ухо хриплый баритон, и Гарик от неожиданности крутанул руль, едва не вылетев на тротуар.
   – Э-э-э… – глупо протянул он.
   – Кто это? Кого надо?
   – Э-э-э… Простите, пожалуйста, я, кажется, ошибся, – пробормотал Гарик и быстро отключился.
   Пару минут он ехал, приходя в себя от неожиданности, и в конце концов успокоился. «Наверное, со связью какие-то проблемы», – решил он и снова попытал счастья.
   – Ну-у? – с плохо скрываемой угрозой и сарказмом прозвучал все тот же неприветливый баритон.
   – Простите, а… могу я услышать Алису?
   – А ты ей кто будешь? – голос отнюдь не преисполнился вежливости и дружелюбия.
   – Я? Ну, я… как бы это сказать… Знакомый, – выдавил Гарик. – А вы кто?
   – Я-то? – усмехнулся голос. – Я-то – муж ее законный! А ты иди дальше знакомься, знакомый! Только поосторожнее будь, уж прими добрый совет. И забудь этот номер, ясно? Еще раз позвонишь – я на тебя за телефонный терроризм заявление напишу!
   В трубке запикали гудки. Ошеломленный Гарик поехал дальше в полной прострации. Он никак не мог поверить в такое вероломство, коварство и легкомыслие своей новой знакомой, которую он уже как бы считал своей возлюбленной.
   Настроение у Гарика сразу упало. Взгляд стал даже угрюмее, чем у водителя-язвенника. Он понял, что не только вечерние, но и долгосрочные его планы летят к чертовой матери, что сегодняшний день будет тянуться до-олго и в итоге все окажется еще хуже, потому что он лишился намеченного на вечер утешительного приза. Гарик замешкался, снова чуть не пропустил сигнал светофора и в сердцах выругался, стукнув по ни в чем не повинному рулю:
   – Да наплевать, в конце концов! Вон, сколько нормальных девушек на улице!
   По звонкой весенней мостовой и впрямь в огромном множестве ходили нормальные девушки. Они, словно разбуженные ярким солнышком, оживились, преобразились после зимней хмари и теперь, стремясь наверстать упущенное время, старались продемонстрировать самые привлекательные черты своей внешности: распустили волосы, сменили тяжелые шубки и дубленки на приталенные пальтишки и короткие курточки, открывающие туго обтянутые джинсами бедра, соблазнительно покачивающиеся в такт походке…
   Папазян приспустил окошко. Он периодически выглядывал в него и умиротворенно жмурился. Настроение его постепенно улучшалось, он уже не считал жизнь тяжелым разочарованием и с удовольствием разглядывал этих красоток.
   Проезжая по центральной части города, он заметил идущую по тротуару молодую женщину, привлекшую его внимание. Это была невысокая, стройная брюнетка с длинными вьющимися волосами. Она была в белом пальто с пояском на талии и в таких же ярко-белых сапожках. Голова ее была непокрыта, и Папазян невольно залюбовался ее пышными волосами, доходившими до середины спины.
   Папазян, так бессовестно обманутый сегодня в лучших своих чувствах, не смог устоять. Он решил взять реванш! Девушка уже собиралась свернуть на другую улицу, и это подтолкнуло Гарика к действиям. Высунувшись из машины, он крикнул:
   – Девушка, подождите минутку!
   Она обернулась, Гарик – для усиления впечатления – вышел из машины.
   – Разрешите, я вам помогу, – с улыбкой сказал он, беря у нее из рук тяжелый полиэтиленовый пакет с продуктами.
   – О, благодарю вас, – несколько удивленно, однако без тени подозрения или испуга ответила девушка.
   – Давайте я вас довезу. Вы домой идете?
   – Да, домой, – откидывая волнистую прядку волос со лба, просто ответила она. – Только мне не совсем удобно вас напрягать. Домой далековато добираться, а денег на машину у меня, наверное, не хватит.
   – О чем вы говорите! – перебил ее Папазян, подхватывая под локоток. – Для меня это совершенно не трудно, я бы чувствовал себя потом гораздо хуже, если бы отказался помочь такой очаровательной женщине. Вас, простите, как зовут?
   – Марина, – ответила девушка, с улыбкой глядя Папазяну в глаза.
   – А меня Георгий! Георгиевич, – для пущей солидности добавил он.
   Папазян подвел девушку к машине и усадил ее на переднее сиденье, рядом с собой, положив ее пакет сзади.
   Теперь он рассмотрел ее получше. И сейчас уже Папазяна привлекли даже не ее фигура и яркая сексуальность, а выражение ее больших зеленых глаз. В них было что-то очень грустное и трогательное.
   – Вам куда?
   – В сторону Политехнического института, – махнула Марина рукой.
   – Почему вы такая печальная, Марина? – трогаясь с места, обратился к ней Гарик.
   Девушка подавила вздох.
   – Да так... – неохотно ответила она. – В последнее время много всяких проблем навалилось. Почему-то все беды обычно приходят разом.
   – Да, это так, – согласился Папазян. – И женщины всегда тяжело их переживают. Но ведь для того и существуют настоящие мужчины, способные решать эти проблемы?
   Папазян явно намекал на себя, но Марина, восприняв его вопрос по-своему, сказала:
   – Сейчас это невозможно.
   – Материальные трудности? – понимающе продолжил Папазян. – Или что-то иное?
   – Почему-то мужчины сразу все переводят на деньги, – скривилась Марина. – А не все ведь ими определяется.
   – Вы правы, – согласился Гарик. – Только вот насчет мужчин вы ошибаетесь. Мы бы были рады вообще не заикаться о деньгах, но женщины сами нас вынуждают. Это они все переводят на деньги. Это они выбирают партнеров, в основном, по принципу кошелька!
   – Женщины бывают разные, – глядя в окно, заметила Марина. – Впрочем, как и мужчины. Каждый человек – индивидуален.
   Папазян согласно кивнул и решился на обгон, на всякий случай ударив тыльной стороной ладони по кнопке сирены. Ехавшая по правой стороне дороги «восьмерка» испуганно прижалась к бордюру. К Гарику сразу вернулась былая уверенность, он вспомнил, что, вообще-то, он – капитан милиции и на дороге привык чувствовать себя по-хозяйски.
   – Так почему же вы грустите, Марина? – продолжал он. – Посмотрите, какая чудесная погода! Весна-красна! Как там у Пушкина? «Ласточка с весною в сени к нам летит»!
   – Это не Пушкин, – заметила Марина.
   – Да? – безмерно удивился Гарик. – А кто же?
   – Это Плещеев, – усмехнулась Марина, и Папазян заметил некий скепсис в ее голосе, но решил не сдаваться.
   – Правда? – ничуть не смутился он. – Ну и пусть будет Плещеев! Главное, что стихи хорошие! А у меня настроение прекрасное. Вот, вас встретил, так оно и еще поднялось. Потому что хорошая вы девушка, сразу видно! Правда, с проблемами, о которых вы не хотите говорить.
   Для Гарика сейчас все было хорошим и прекрасным, даже с перебором. Он заболтался, вновь проморгал сигнал светофора, и, чтобы не врезаться в затормозившую перед ним машину, резко нажал на педаль. Машина дернулась, девушку по инерции бросило вперед.
   – Извиняюсь, – сказал Папазян. – Вот видите, как я на вас загляделся, чуть было не врезался.
   – Да уж, – неодобрительно проговорила Марина.
   На лице ее вдруг появилась болезненная гримаса.
   – Вам плохо? – озабоченно склонился к ней Папазян.
   – Да. Извините, нельзя ли окошко открыть?
   – Почему же нельзя? Нажмите на кнопку, оно и откроется. Тут все автоматизировано, – с гордостью за свой автомобиль произнес Гарик.
   Он обратил внимание, что, несмотря на проникшую в салон струю свежего воздуха, лицо девушки покрылось тусклой бледностью. На лбу ее выступили капельки пота.
   – Да что с вами такое? – забеспокоился Папазян и решил притормозить у тротуара. – Вы не больны?
   – Нет... – набирая в легкие воздух и делая паузы между словами, проговорила Марина. – Я беременна…
   У Гарика вытянулось лицо. Второй такой удар судьбы за один день он выдержать был уже не в состоянии! Она, злодейка, словно издевалась, смеялась над ним, заманивая в свои сети, а потом хохотала до упаду язвительным смехом. Но Гарик, собрав волю в кулак, решил не расслабляться, не сдаваться и не ронять свое достоинство.
   – Так бы сразу и сказали, – после некоторой паузы отозвался он. – Может быть, помедленнее поедем?
   – Мне бы… минеральной воды, – выдавила Марина. – Или соку… кислого. Лимон тоже можно.
   Гарик полез в бардачок, но там валялась лишь начатая пластиковая бутылка кока-колы, которую он не решился предложить девушке. Он огляделся по сторонам.
   – О! – Гарику показалось, что выход найден. – Давайте остановимся, вон, кафе совсем рядом. Там обязательно найдется что-нибудь подходящее. Я помогу вам выйти.
   – Мне бы лучше домой, наверное, – неуверенно проговорила Марина.
   – До вашего дома еще не близко, – покачал головой Гарик. – Все равно, придется нам сделать остановку. Ничего, зайдем, посидим, вам наверняка станет лучше.
   – А потом вы меня отвезете? – простодушно спросила Марина.
   Честно говоря, у Гарика были другие планы. Сейчас он уже не думал о побудительных мотивах, заставивших его познакомиться с девушкой по имени Марина и уговорить ее сесть в его машину. Он узнал, что она беременна и, следовательно, с ней невозможен никакой роман. И, вообще-то, он собирался после посещения кафе посадить ее в такси, а самому отправиться-таки на работу. Но, стараясь не ударить в грязь лицом и не испортить имидж, он продолжал играть роль галантного кавалера.
   – Непременно отвезу, о чем разговор, – небрежно кивнул он, подавая девушке руку.
   Они пошли к кафе, и Гарик распахнул дверь, пропуская Марину вперед. Войдя следом, он огляделся, и в глазах его сначала вспыхнула радость, затем что-то похожее на испуг, потом растерянность, а потом… Потом Гарик как-то обреченно махнул рукой, взял за локоток свою спутницу и подвел ее к одному из столиков.
   – Привет, Таня-джан, – с улыбкой проговорил он. – У тебя свободно?

* * *

   «Журчат ручьи – та-та-та-та!» – мотив этой незатейливой песенки из старого фильма «Весна» сегодня с самого утра вертелся у меня в голове. Солнце за окном сияло так ярко, что казалось, будто сейчас не середина марта, а, по меньшей мере, конец апреля. Ручьи и впрямь журчали, звенели, с непреодолимой силой смывая все хмурое и серое, что успело накопиться в природе за долгие зимние месяцы, включая и депрессивное настроение. Собственно, мне всякие модные в последнее время депрессии и прочие популярные штучки были вовсе не свойственны: во-первых, я человек по натуре оптимистичный и позитивный, а во-вторых, по собственному опыту я прекрасно знаю, что все эти депрессии чаще всего возникают от безделья и великолепно лечатся работой. Особенно той, которая доставляет удовольствие. А мне в этом смысле повезло: свою работу я считаю не просто любимой, а единственно возможной для себя. И пусть мне хоть миллион раз повторят, что частный детектив – профессия не для молодой хрупкой женщины, у меня на этот счет есть свое непоколебимое мнение.
   Я отдала этой профессии достаточно лет своей жизни и еще ни разу всерьез не пожалела о том, что выбрала именно ее. Я не представляю себе работы с девяти до шести часов в душном офисе, я люблю сама планировать свой день. И порой случается, что его приходится перекраивать по нескольку раз по не зависящим от меня причинам, но это совершенно не умаляет силы моей любви к работе. Я очень люблю «сезон» расследования – непредсказуемое, интересное и порою опасное время. Но не меньше я люблю и передышки, когда дело благополучно завершено, и я с чистой совестью могу расслабиться на несколько дней и ни о чем не думать. Сейчас был именно такой период, и я, решив насладиться им в полной мере, как и дивной погодой, отправилась прогуляться по Набережной.
   Снег, конечно, не сошел, для этого было еще слишком рано, но Волга все равно преобразилось. Чувствовалось, что ей не терпится скинуть с себя толстый покров зимнего наряда из снега и льда, вздохнуть, наконец, и легко, полноводно, воспрянув духом, покатить свои бурные волны величаво и свободно к далекому морю.
   Я купила мороженое в яркой обертке и пошла к мосту, наблюдая за тем, как на асфальтированные дорожки набережной высыпали жители Тарасова самых разных возрастов: от маленьких детей в колясочках и детей постарше, с мамами и без, с хохотом гонявшихся друг за другом, до людей весьма почтенного возраста, двигавшихся чинно, не спеша.
   Пройдя всю Набережную, я почувствовала, что проголодалась, и завернула в одно из своих любимых кафе, которое я обязательно посещаю во время своих прогулок по берегу Волги.
   Народу там было довольно много, но все-таки и свободные места нашлись. Я присела за столик у окна, заказав весенний салат и антрекот с грибами. И было мне так хорошо в одиночестве, и я уже представляла, как сейчас поеду домой, открою форточку и устроюсь на диване с каким-нибудь журнальчиком, с книгой или просто с плеером и порадуюсь тому, что живу одна и могу заниматься, чем душа пожелает. А душа моя желала праздного безделья, и никакая депрессия ей не грозила, так как настроение мое было отличным.
   Я даже решила погадать на своих любимых двенадцатигранных костях, которые не раз помогали мне как в расследованиях, так и в решении житейских вопросов. Хотя, сейчас никакие вопросы меня не волновали, все-таки я решила убедиться, что и дальше у меня все будет ровно и гладко.
   Я достала коричневый замшевый мешочек и бросила кости на салфетку.
   8+18+27 – «Существует опасность обмануться в своих ожиданиях», – выдали кости свое пророчество, я сразу пожалела о том, что достала их.
   Ведь как все было хорошо и спокойно, а теперь – вот такая досада! И почему мне смирно не сиделось?
   Я уже хотела достать кошелек и расплатиться, как вдруг заметила спускавшегося по лестнице мужчину. Его фигура определенно была мне знакома. Когда в свете ламп появилось смазливое лицо с грушевидным носом, я убедилась окончательно, что передо мной – не кто иной, как мой стародавний знакомый и даже, можно сказать, друг, Гарик Папазян, капитан милиции Кировского отделения внутренних дел.
   Гарик тоже заметил меня, и на лице его отразился спектр самых противоречивых чувств. Однако он быстро взял себя в руки и двинулся в мою сторону. За ним шла совершенно незнакомая девушка, что меня, правда, нисколько не удивило: я превосходно осведомлена о пылкой любви Гарика к женщинам. Ко всем женщинам на белом свете. Эта любовь не раз выплескивалась и на меня, и на какие только уловки мне ни приходилось идти, чтобы не переступить за грань нашей дружбы! Этот статус друзей-коллег меня устраивал самым лучшим образом, но почему-то он не устраивал Гарика, и он всякий раз стремился исправить это досадное упущение, активно пытаясь меня соблазнить. Это выражалось в бесконечных комплиментах в кавказском стиле типа «Таня-джан», «твоя кожа – спелый персик», «губки, как кизил» и тому подобном. А также в приглашениях – то в ресторан, то в круиз, а то и просто к себе домой. Незатейливо, так, и даже прямолинейно.
   Сколько раз я самым бессовестным образом «обламывала» Гарика – не сосчитать! Точнее, это он считал мое поведение бессовестным, я же придерживалась иной точки зрения. Я же не раз давала понять Гарику, что он для меня просто друг, а все остальное – лишь игра, и он не мог этого не понимать. Но каждый раз, оскорбленный в своих лучших чувствах, он негодовал, дулся на меня, обвинял в том, что из-за меня у него потеряна вера в любовь вообще и в женщин, в частности. Но я знала, что это тоже всего лишь игра. Мои отказы совершенно не мешали Гарику заводить знакомства с другими барышнями и даже потом по-свойски делиться со мною историями своих успехов и провалов.
   И сейчас я порадовалась, что Гарик со спутницей – значит, я избавлена от его «персиков» и приглашений! И вообще, я смогу побыстрее убраться отсюда, так как мое присутствие здесь Гарику сегодня не очень желательно. Но все вышло не так, как я предполагала.
   – Привет, Таня-джан, – произнес Гарик, глядя на меня своими жгучими глазами цвета спелой сливы. – У тебя свободно?
   – Конечно, свободно, Гарик. Точно так же, как и я сама свободна, – с улыбкой поприветствовала его я и бросила искоса взгляд на девушку, молча стоявшую позади него.
   Лицо ее показалось мне бледным, и вообще, весь вид ее был не таким, каким он бывает у девушек во время свидания. Да и Папазян, как мне показалось, не выглядел, как обычно, когда он пудрит мозги девушкам: он не сиял, как медный таз, не распускал хвост и не скакал вокруг своей спутницы козликом, рассыпая комплименты направо и налево. Он молча отодвинул стул, помог девушке сесть и протянул ей меню. К моему удивлению, она заказала лишь воду с лимоном, и Гарик не стал ее уговаривать отведать что-то еще.
   – Вот, девушки, познакомьтесь, – проговорил он. – Это Марина, а это Танюша, моя давняя знакомая, чудная женщина, просто совершенно уникальная! Я уж не говорю о том, что она – непревзойденная красавица, но при этом она еще и умница! Честное слово, я таких просто больше не встречал!
   Я не верила своим ушам! Нет, не потому, что никогда не ожидала услышать от Гарика ничего подобного – все это я слышала не один раз, – а потому, что Папазян говорил это в присутствии другой женщины! Странные, странные, я бы даже сказала, высокие отношения…
   – Очень приятно, – тем не менее, выдавила я, отметив, что Марина достаточно равнодушно выслушала речь Папазяна. Она явно была в своих мыслях, где-то далеко.
   – Мариночка, может быть, заказать вам минеральную воду? – проявил-таки галантность Гарик, но Марина вежливо отказалась.
   – Понимаешь, Танюша, – продолжал заливаться Папазян, – мы с Мариной познакомились совсем недавно, буквально несколько минут назад, я просто оказал ей посильную помощь, она в этом очень сейчас нуждается, поскольку находится в положении…
   «Вот как? – удивилась про себя я, бросив взгляд на совершенно не выступающий живот девушки. – Ну, все понятно! Гарик просто лопухнулся. Решил познакомиться с девушкой, не подозревая о ее «интересном» положении. А теперь не знает, куда бы ее сплавить. А мне он все выложил, чтобы оправдаться, хотя вести себя так со мной его никто не обязывал».
   Мне даже стало смешно и интересно: что будет дальше? Папазян ерзал на стуле, смущенно покашливал и выразительно поглядывал на часы.
   – Как успехи на профессиональном поприще, Гарик? – прихлебывая кофе, непринужденно полюбопытствовала я. – Как раскрываемость, растет? А звезды на погонах? Не собираются размножаться?
   Гарик ответил что-то односложное.
   – Георгий Георгиевич у нас – капитан милиции, – пояснила я в ответ на вопросительный взгляд Марины.
   – Да? – лицо девушки сразу же вытянулось. – Никогда бы не подумала…
   – А что такое? – приосанился Гарик. – Почему вы не подумали бы?
   – Потому что в последнее время я, к несчастью, имела возможность разочароваться в нашей доблестной милиции, – вздохнула Марина. – Я перестала верить в то, что там работают порядочные и добросовестные люди.
   – Отчего же? – удивленно спросила я. – Могу вам сказать, что знакома со многими людьми в милицейской форме, и они – вовсе не подлецы и не лоботрясы.
   – Вам, наверное, какой-нибудь гаишник штраф выписал? – предположил Гарик, недолюбливавший, честно говоря, работников дорожной службы, частенько выписывавших ему штрафы за превышение скорости и другие провинности на дороге. Строго говоря, штрафы эти, в большинстве случаев, были справедливыми, однако Гарик категорически отказывался это признавать, всегда громко возмущался и пытался доказать, что он не виноват. Иногда ему это сходило с рук – все-таки, удостоверение капитана убойного отдела играло свою роль, – а иногда инспектор попадался ему излишне непримиримый, принципиальный, и тогда негодованию Папазяна не было предела. Он грозил поставить на уши всю систему дорожных работников, упрекал их в бюрократизме и коррупции, пускал в ход давление на совесть… Одним словом, Гарик не любил гаишников, а те платили ему «взаимностью», и теперь он был рад возможности встретить родственную душу. Но разочарование поджидало Гарика и здесь.
   – К гаишникам у меня претензий нет, – сообщила Марина. – У меня и машины-то нету. А вы тоже работаете в милиции? – неожиданно обратилась она ко мне.
   – Нет, – ответил за меня Папазян. – Татьяна Александровна – моя, в некотором смысле, коллега. Частный детектив, лучший в городе, – выложил Гарик про меня всю подноготную.
   – Правда? – в зеленых глазах Марины неожиданно зажегся живой интерес. Бледность сошла с ее лица, глаза заблестели, она уже дышала не так тяжело. – И… что же вы расследуете?
   – А вам-то это почему интересно? – удивился Папазян.
   – Дело в том, что проблемы, о которых я упомянула, касаются не только меня, но и моего мужа. И его, пожалуй, даже в первую очередь! Его подозревают в одном преступлении... – Проговорив это, девушка смахнула со щеки слезинку.
   – Вот как? – нахмурился Гарик. – Ну что же, Татьяна, конечно же, вас выслушает...
   Он даже приподнялся, явно собираясь нас покинуть, но я решительным жестом остановила его.
   – Я понимаю, что вы не возьметесь за это просто так, – торопливо заговорила девушка, обращаясь уже лично ко мне, – но у меня есть некая сумма денег... Собственно, из-за нее-то все и началось, но теперь, скорее всего, ее уже не придется отдавать, и я могла бы потратить ее как раз на расследование.
   – Я только хочу сразу предупредить, что если ваш муж действительно виновен, то я вряд ли смогу что-то для него сделать, – развела я руками.
   – Нет-нет, что вы! – широко раскрыв глаза, принялась убеждать меня девушка. – Он тут вообще ни при чем! Я все-все расскажу, и вы сами поймете. Дело в том, что моего мужа арестовали! Точнее, задержали, но я все равно за него опасаюсь.
   – И в чем его обвиняют? – спросила я.
   – В убийстве!
   – Кого?
   – Одного нашего, так скажем, друга. Он из Германии должен был приехать – но не приехал. Мы все думали, что он просто пропал. А совсем недавно нашли его труп. И Максима после этого задержали!
   – Какие имелись основания для этого? – спросила я, потихоньку начиная заинтересовываться.
   – На мой взгляд, совсем никаких. Не считая того, что мы когда-то заняли у этого человека – его звали Лев – деньги.
   – Подождите, – остановила ее я. – Но должны быть и другие улики? Например, присутствие вашего мужа на месте преступления, обнаружение у него орудия убийства, железные мотивы, угрозы с его стороны в адрес убитого и так далее...
   – В том-то и дело, что ничего этого нет и не было! – горячо сказала Марина. – Я даже уверена, что Максима не стали бы задерживать, если бы тут не постарался Сева.
   – Кто такой Сева? – уточнила я.
   – Это тоже наш общий друг. Гайворонский его фамилия, он краеведческим музеем заведует. Он всем раззвонил, что мы должны Леве деньги и якобы только и мечтали, чтобы с ним что-нибудь случилось! А потом он и в милиции это рассказал. А они, милиция, в смысле, только спросили – правда ли, что мы деньги занимали? Ну, Максим сразу сказал – правда. И его, не разбираясь дальше, сразу и увезли... Я-то понимаю, что они за него просто ухватились, ведь там такое дело мутное, концы какие-либо трудно теперь найти. Ведь Леву убили еще в феврале, и вовсе не в Тарасове.
   – А где же?
   – Даже это сложно... Но, по всей видимости, по дороге из аэропорта. Потому что тело обнаружили в окрестностях Химок. Это как раз на полпути от Шереметьева до Москвы. И еще один факт... Дело в том, что примерно в то время, когда убили Льва, – а точную дату уже невозможно установить, но, скорее всего, это случилось восьмого февраля, сразу после его прилета из Германии, – мы с Максимом тоже были в Москве.