Серова Марина. Жизнь бьет ключом

   Роза сама умолкла и теперь стала немного напряженной.
   — Таня, Сережа мне рассказал, зачем вы приехали, — произнесла она тихо и оглядываясь, как будто ее так страшил Родни Эванс, что везде ей мерещился. — Поэтому не стесняйтесь обращаться ко мне за помощью. Ладно?
   Я улыбнулась ей и сказала:
   — Честно говоря, Роза, я надеюсь, что тревога Сережи напрасна и все обойдется.
   — А я в этом не уверена, — пробормотала Роза, сосредоточенно глядя на дорогу.
   Щит показывал, что до городка Нортон-Бей осталось шесть километров.

* * *

   Коварная Розалия честно вела машину с нормальной скоростью, пока не показались первые домишки Нортон-Бея.
   Ха, Танечка, как это ты осмелилась назвать эти усадьбочки домишками? Этак люди начнут думать, что ты имеешь в виду что-то вроде тех полуразвалившихся хибар, которые украшают своими редкими вкраплениями центр Тарасова. Нет, нет! Домишки в Нортон-Бее будут получше даже наших элитных особняков. Во всяком случае, они не страдают манией величия, пытаясь сойти за средневековый замок. Просто уютные, чистенькие двухэтажные коттеджи. С палисадниками, украшенными диковинными российскому глазу цветами. Сейчас эти домишки неслись мне навстречу. С такой скоростью, что мне стало немного страшно, что мы сейчас взлетим на стареньком «Форде» в небеса и опять у меня начнется приступ воздушной болезни.
   Я с тоской посмотрела на Розалию, которая загадочно улыбалась, явно не собираясь снижать скорость. Последив за моей сумасшедшей водительницей получше, я заметила, что она как-то странно косит глазами в левую сторону, изредка усмехаясь. Один раз, когда она особенно щедро прибавила скорость, по принципу: «Какой русский не любит быстрой езды», она даже показала кому-то невидимому язык. Я недоуменно оглянулась.
   Он остался далеко позади, этот парень на мотоцикле «Харлей». Он совсем остановился и, смешно подняв вверх обе руки, показал жестом, что сдается. Розалия расхохоталась и сбавила скорость. И слава богу, что она это сделала. На следующем перекрестке стоял увесистый мэн в черной кожаной куртке и всем своим спокойным и расслабленным видом показывал, что имеет прямое отношение к представителям полиции штата.
   — Уф, — выдохнула Розалия, когда мы на черепашьей скорости проехали мимо него, — как хорошо, что мы уложились.
   Она притормозила возле шикарного особняка и жестом привлекла мое внимание:
   — Вот это и есть дом Эванса.
   Я оглянулась. Дом казался странно одиноким — иногда вдруг возникает ощущение, что в каком-то жилище нечасто появляются хозяева. Такие дома обычно бывают немного неприветливыми, как будто отвыкли доверять людям. Вот и дом Эвансов — несмотря на солнечное освещение и ровные зеленые лужайки, хорошо видные через решетки ограды, он явно был недоволен тем, что мы на него глазеем.
   — Ну и как? — спросила Розалия.
   Я неопределенно пожала плечами.
   — Дворец, — признала я.
   — Холодный дворец, — усмехнулась Розалия. И дала газу так резко, что я почти опрокинулась на спинку сиденья.

* * *

   — Ну вот мы и приехали, — сообщила Розалия, когда «Форд» недовольно фыркнул и остановился перед симпатичным домом.
   Я вышла и зажмурилась от удовольствия. Дом стоял на самой окраине Нортон-Бея. Сразу за его оградой начинался лес, да такой зеленый, что у меня от этой зелени зарябило в глазах. Розалия выгрузила вещи и толкнула калитку.
   Я еще минуту постояла, слушая пение птиц и позволяя теплому воздуху ласкать мое лицо.
   — Таня! — нетерпеливо позвала меня Розалия. — Ты же устала с дороги. Я сейчас изображу что-нибудь съедобное, а пока могу предложить тебе кофе.
   — Здесь так восхитительно! — не удержалась я.
   Розалия улыбнулась.
   — Тань, мы сможем насладиться природой и с чашечками кофе в руках. Честное слово. У меня, конечно, не дворец мистера Эванса, но мой Билли тоже не лыком шит. Так что комфорт нам с тобой обеспечен.
   С этими словами она вошла во двор, а я последовала за ней. Войдя во двор, я присвистнула. Да уж, мне начинало нравиться это путешествие. Похоже, Коротков решил просто замазать свою вину передо мной.
   Двором в привычном смысле эту роскошь назвать было трудно. Прямо посередине сверкала изумрудной зеленью лужайка с разноцетными вкраплениями фиалок. Под изящным навесом стояли ослепительно белые шезлонги и небольшой столик.
   — А за домом есть бассейн, — сообщила Розалия. — Так что располагайся. Пока я сварю кофе, можешь передохнуть.
   Она оставила меня во дворе, и я плюхнулась в шезлонг. Закрыв глаза, я приходила в себя, снова обретая способность логически мыслить. Комфорт действовал на меня расслабляюще — мне ужасно захотелось, чтобы у Лики было все в порядке. Тогда можно будет наконец-то позволить себе маленькую передышку. Отдохнуть в обществе Розалии в этом уютном местечке. Таком солнечном и спокойном. Ну какие здесь могут быть тайны и преступления? Городок-то раз в десять меньше Тарасова…
   Я открыла глаза и посмотрела туда, где, отчетливо белея на фоне ослепительно голубого неба, высился особняк Эвансов.
   «Лика, — позвала я мысленно, — пожалуйста, будь дома. Пусть все окажется надуманной драмой твоего брата».
   Надежда была тщетной. Хотя бы потому, что меня встречала Розалия. Значит, Сергей не смог в очередной раз связаться с Ликой. Значит, с Розалией связаться было куда проще…

* * *

   Очень скоро Розалия появилась с подносом в руках, и мы начали нашу беседу. Собственно, сама Розалия была находкой. Она любила болтать, и если у вас есть какие-то тайны, которые вам нужно срочно сделать достоянием гласности, — милости просим в компанию. Розалия постарается распространить нужные вам слухи с быстротой молнии.
   — Знаешь, честно говоря, мне не нравятся эти идиотские службы знакомств, — сообщила Розалия, отпивая кофе быстрым глотком. Я удивленно вскинула брови. Розалия мгновенно поняла мое изумление и рассмеялась: — Нет, мы с Биллом познакомились сами. Я вообще сюда не хотела ехать — представь себе, там мама, папа, братишка, а здесь? Я же переводчица и очень неплохо изучила американцев. Все, что про них рассказывают, — сказки для малолетних. Самый первый американец, встреченный мной на жизненном пути, разбил все мои юношеские, хипповские иллюзии. Начнем с того, что он оказался до безобразия толстым. И тупым. Еще он боялся выложить лишний доллар. И, по-моему, плохо умел читать. Вот считать — это у него получалось великолепно. Так что тот день, когда мне пришлось мотаться с ним по всей Москве, был одним из черных… Зато когда я познакомилась с Биллом, я удивилась. Он совершенно нетипичный американец. Приехал к нам парнишка, скромный, любопытный. Во всех храмах с ним побывали. И я так выпендривалась перед ним — просто кошмар какой-то! Я-то думала, он студент.
   — А он кем оказался? — поинтересовалась я.
   — Писателем, — пожала она плечами. — И ко всему этому — автором бестселлеров. Представляешь? Я перед ним корчу из себя непризнанного гения, читаю свои кошмарные стихи, чтобы показать, как мы, русские, выгодно отличаемся от американцев в интеллектуальном плане, и вдруг он мне так скромно начинает рассказывать о Волошине и Черубине де Габриак! Я делаю вид, что знаю, кто это такая, киваю… В общем, я опростоволосилась и всю дорогу молчала. Он подумал, что я обиделась, и решил исправиться. Предложил руку и сердце. И сообщил, что он не очень богат, но его гонораров нам хватит на то, чтобы не стать нищими.
   Я осмотрела дворик с бассейном и рассмеялась.
   — А у Лики, — продолжала Розалия, — все было не так… Честно говоря, я не понимаю, что произошло с Родом. Он ведь был неплохим парнем. Мне он даже нравился. И Лика сначала сияла, как солнышко. Пока не заболела… Родни ходил мрачный — мы с Биллом его жалели. Думали, что он переживает из-за Лики. Однажды Лика пришла ко мне, и я заметила у нее на предплечье синяки. Знаешь, такие здоровые, вряд ли оттого, что она задела столик, как пыталась меня уверить. И лицо у нее было опухшее. Как будто она плакала. Я спросила ее, что случилось, но она как-то судорожно дернулась, вскинула на меня такие глаза, что я сразу прекратила расспросы. Вечером я поговорила с Биллом, и он отправился к Роду. А потом…
   Она вздохнула и посмотрела в сторону дома Эвансов.
   — Потом Лика перестала приходить. Я встретила ее в аптеке, спросила, почему она не заходит. Лика смутилась и пробормотала, что очень много дел по дому. Что Род ей не разрешает разгуливать по гостям, когда дом не убран. Я предложила поговорить с ним сама, но Лика ужасно испугалась и попросила меня этого не делать. А потом она пропала вообще. Как будто ее и не было. Род утверждает, что она у его матери. Но свекровь ненавидела Лику, она считала, что Род должен был жениться на американской девушке! Мы для нее — люди второго сорта. Чуть получше негров. Но хуже китайцев. В принципе понять ее можно, она за пределы Штатов не выезжала. Не потому, что денег не хватает, а потому, что у нее в крови страх перед международным терроризмом.
   Я засмеялась. Кажется, благодаря описанию Розалии я увидела эту седовласую чопорную даму, считающую себя всезнающей.
   Скрип калитки заставил нас обернуться.
   — Ага, — протянула Розалия, — ну, я тебе сейчас устрою…
   Угроза адресовалась тому самому парню, который недавно пытался обойти нас на «Харлее». Он стоял и усмехался.
   Розалия быстро вскочила и бросилась к нему, но он перепрыгнул через столик и удрал от нее на задний двор.
   «Господи, неужели это Билл?» — подумала я, с интересом наблюдая, как эти двое носятся друг за другом, как дети.
   Наконец запыхавшаяся Розалия появилась снова, таща за собой побежденного юношу.
   — Познакомься, — сказала она, — это мой братец. Зовут его Денисом, и он делает вид, что учится в Калифорнийском университете.
   Вот это да… Я смотрела на этот типичный образец американца — и мне хотелось расхохотаться. «Типичный американец» оказался нашим парнишкой… Из города Сергиев Посад, что недалеко от Москвы.
   Денис широко улыбнулся и протянул мне руку. Не знаю отчего, но в моей голове мелькнула мыслишка, что Лика с Денисом были бы неплохой парой. К чему бы это? Очень странно… Впрочем, что странного в том, что два таких юных существа…
   Стоп, Танечка, притормозила я, оставь свои домыслы, ты еще не видела мистера Эванса, а уже склонна посчитать его недостойным Лики. Давай все-таки сначала познакомимся с главными героями этой истории поближе, а не только по рассказам окружающих.

* * *

   Городок оказался славным. Такой, знаете ли, причесанный. И сработанный чисто по-американски. Иногда мне кажется, что бедняги американцы вообще слишком уж стараются быть похожими на героев своих фильмов. Даже города у них кажутся немного декоративными. Впрочем, у каждого свой менталитет. А сейчас я иду по чистенькому и умытому Нортон-Бею мимо небольших магазинчиков с колокольчиками на дверях. Солнце здесь для непривычного человека чересчур жаркое, так и хочется его выключить. Хорошо, что все прошлое лето я тренировалась выживать в тяжелых условиях тарасовской жары, поэтому сейчас солнышко кажется мне просто нашим весенним. На каждом углу — аптека. Рядом с аптекой — бар. Вот уж не могу понять, зачем им столько баров и аптек. И почему в Нортон-Бее они непременно должны соседствовать друг с другом.
   К дому Эвансов я подошла через полчаса. Честно говоря, мне все еще хотелось оттянуть встречу с неведомым Родни, о котором я наслушалась столько негативного, что он начал казаться мне «библиотечным полицейским». Этакий мрачный увалень, не выпускающий изо рта жевательную резинку. С тупым взглядом, в котором подозрение прижилось настолько, что не оставило места другим чувствам. В общем, типичный коп. Раз уж город у нас такой голливудский, то и коп пускай тоже будет голливудский. И имя его мне не нравится. Так что к бедному мистеру Эвансу с визитом шла явно предвзято настроенная девица, которой я бы ему советовала опасаться.
   Возле невысокого белого заборчика, отделяющего владения Эвансов от остальной части городка, я притормозила. На то, чтобы надеть на себя маску, нужно минимум три минуты. Моя маска была довольно симпатичной и легкомысленной — этакая девица из Тарасова, знакомая Короткова, а следовательно, с небольшим налетом богемности. Очень много апломба и совсем никаких познаний в английском. Это, господа, маленькая хитрость — когда возможный противник не подозревает о том, что ты куда умнее, чем хочешь казаться, он с вероятностью в девяносто процентов допустит при тебе промах, который станет в твоих умелых ручках неплохим козырем. Поэтому мистеру Эвансу совершенно не обязательно знать, что Таня Иванова английский знает в совершенстве.
   Толкнув калитку, я оказалась во дворе и присвистнула. Теперь я поняла, почему свое шикарное палаццо Розалия считала скромным.
   По сравнению с владениями Эвансов ее дом действительно был просто хижиной дяди Тома.

* * *

   Итак, натянув на лицо маску невинности, граничащей с идиотизмом, я шагнула в частные владения помощника шерифа, рискуя навлечь на себя его праведный гнев. И оказалась в райском саду…
   Честное слово, таких диковинных растений мне в жизни не приходилось видеть! Самыми обычными из них были самшитовые заросли, проходя мимо которых, невольно вспоминался Версаль и наш родной Петродворец, пока он еще принадлежал своим законным владельцам. Аллея вела к скромному трехэтажному домику, который казался совершенно несуразным и странным среди таких великолепных растений. Летящая белая дымка особенно меня заинтересовала, и я остановилась возле кустарника, похожего на присевшее передохнуть облако. Я восхищенно взирала на это чудо, как вдруг за моей спиной раздалось скромное и ненавязчивое покашливание. Я обернулась.
   Высокий мужчина с густыми, начинающими седеть волосами доброжелательно разглядывал меня. Глаза у него были потрясающие — небесно-голубые, в мелких сеточках улыбчивых морщинок, которые так шли ему. Он был одет в довольно затрепанные джинсы и вытирал руки о них, смотря на меня с молчаливым любопытством. Потом он сказал, что я любуюсь японской осокой. Я сделала на всякий случай непонимающее лицо, хотя предположила, что общаюсь с садовником, и произнесла на отвратительном английском, что я плохо знаю этот язык. Он удивленно вскинул брови и спросил, кто я.
   — Ай эм фром Раша, — призналась я, делая все возможное, чтобы он понял, какое у меня дурное произношение.
   — Вы — к Лике? — спросил он уже по-русски.
   Причем надо отдать ему должное, для садовника он неплохо владел иностранными языками. Это заставило меня усомниться в том, что он садовник.
   Он протянул мне ладонь и представился:
   — Родни Эванс. Муж Лики. Извините, но ее сейчас нет в Нортон-Бее. Она уехала погостить к моей матери.
   — Какая жалость! — воскликнула я, пытаясь обнаружить в его симпатичном лице хоть какие-то намеки на злодейство. Увы, он вел себя вполне спокойно и, кажется, совершенно безмятежно. Более того, он мне доверял и даже вызвал в моей душе нечто подобное раскаянию за то, что я его так подло обманываю.
   — Надеюсь, что вы не очень огорчены, — развел он руками.
   — Меня просили передать ей небольшую посылку. А Лику я знаю совсем немного, — призналась я. — Хотя, если честно, мне бы очень хотелось с ней увидеться.
   — Может быть, она скоро приедет, — предположил он.
   Он стоял, явно ожидая, что я покину его сад, выяснив, что интересующей меня особы здесь нет. Я в нем никаких чувств не вызвала, что меня даже немного обидело. Поэтому я решила действовать сама. Раз меня не хотят обольщать, придется заняться этим самой. Рискуя показаться навязчивой, я изобразила детскую, наивную, чистую улыбку и произнесла:
   — Знаете, я так устала с дороги, и мне очень хочется кофе.
   Он кивнул и пригласил меня в дом. Я непринужденно проследовала за ним, обдумывая, как же все-таки мне вызвать его на откровенность. К моей красоте он был равнодушен. Или умело скрывал, что я его интересую.
   Мы оказались в скромно обставленной гостиной, и он, пробормотав неизменное «sorry», исчез. Глядя вслед его удаляющейся высокой фигуре, я была вынуждена признать, что он скорее похож на симпатягу Нэша Бриджеса, чем на замусоленный образ американского копа с квадратной челюстью и таким же квадратным лбом. Он мне понравился. То есть вернее было бы заметить, что детектив Иванова попала под обаяние данного индивидуума. И начала думать, что все в полном порядке.
   Ну как мог этот очаровательный человек быть тем самым садистом, про которого мне рассказывали Сережа и Розалия?
   К моменту, когда он появился с кофе и небольшими бутербродами с тунцом, я уже почти на сто процентов уверила себя, что Лика действительно отдыхает у его матери. Потому что, как он заметил, любое лечение изнурительно и человеческий организм после этого нуждается в перемене обстановки и покое.
   Мы болтали о самых незначительных вещах, начиная от экономики в России и кончая его садом. Старательно избегали говорить о Лике. Незачем афишировать свой повышенный интерес к ее персоне. В мой тщательно созданный образ не вписывался серьезный интерес к малознакомой девушке.
   Через полчаса, когда я поняла, что дорожку к нему я уже протоптала — теперь, встретив меня на улице, он будет вынужден по крайней мере поздороваться, я приготовилась уходить. И в этот момент зазвонил телефон, быстро нарушивший всю мою безмятежность.

* * *

   Род поднял трубку и сначала посмотрел на меня вопросительно. Я сделала вид, что не понимаю ни слова, и уставилась в окно, где в глубине самшитовой аллеи виднелась белая ажурная беседка.
   — Я слушаю, — вполголоса проговорил он. Потом нахмурился. Еще раз посмотрел на меня с опаской, из чего я заключила, что разговор, который он ведет, не для посторонних.
   Я встала и подошла к окну, продолжая рассматривать аллею.
   Он успокоился, поняв, что его беседа не представляет для меня никакого интереса. К тому же я ведь ничего не понимаю по-английски. Улыбнувшись мне, он поймал мою ответную, немного равнодушную улыбку и продолжал разговор вполголоса. Иногда вежливость способна изрядно навредить человеку. В данный момент именно его вежливое нежелание оставить меня в одиночестве сыграло с ним злую шутку.
   Я прекрасно слышала весь разговор, который оказался для меня небезынтересным.
   Когда он положил трубку, я уже стояла у выхода, нервно поглядывая на часы. Надо сказать, делала я это на протяжении всего разговора. Чтобы не вызвать неуместных подозрений.
   — Извините, что задержал вас, — приложил он руку к груди, как верный рыцарь, — проблемы на службе.
   — Ничего, — улыбнулась я, — и вы сами пострадали от моей навязчивости.
   — О нет, что вы! С такой очаровательной девушкой одно удовольствие встретиться… еще раз.