Страница:
Нет, они ошиблись, — здесь давно уже не было людей. В окнах, кое-как заколоченных досками, зияли дыры; на пороге полураскрытой двери лежал снег. Впрочем, все это казалось им теперь мелочью. Снег можно счистить, окна починить. Главное, они находились у настоящего человеческого жилья, в котором нисколько не страшна будет зимовка. Что же оставил мистер Джексон из своих запасов?
Занесённая снегом, возле домика лежала груда ящиков. Они тут же вскрыли один, — в нем оказался второй, жестяный. Вскрыли и этот и дрожащими руками прикоснулись к белым сухарям и галетам. Вот оно, счастье! Теперь у них было целое богатство — пять ящиков таких же чудесных сухарей и галет!
В доме было темно, весь пол покрыт льдом и грязью. В лёд вмёрзли какие-то ящики, банки, обломки мебели. Разобраться в этом нагромождении скованных льдом предметов сейчас не было сил.
Неподалёку от дома стоял большой и прочный, хотя местами уже и разрушенный амбар. Они вошли в это просторное здание, тоже до половины заполненное льдом, и увидели целую гору бидонов, ящиков, тюки непромокаемой одежды, парусины.
Вокруг амбара тоже валялись бочки и банки. Выбрав несколько наименее заржавевших банок, Конрад вскрыл их ножом. Копчёная сельдь, свинина, мясо кролика, — все это оказалось в банках в наилучшем виде.
Каждая минута осмотра приносила все новые открытия. Они нашли чугунную печь, патроны, пригодные для их ружья, аптечку, полную медикаментов, кузнечный горн, склад напиленных дров, каяк, лампу, посуду и многое другое.
Отдельный маленький домик, обнесённый оградой, оказался наиболее пригодным для жилья. Моряки перенесли сюда часть своих находок… Давно они не ужинали так, как в тот вечер, и давно не спали так, как в ту ночь!..
С утра Альбанов и Конрад принялись приводить в порядок своё богатейшее хозяйство, — собирать банки, бидоны, ящики, вырубать их изо льда. Их изумляло такое обилие разнообразных продуктов. Здесь были пудовые ящики чая, консервированное масло, мясо, рыба, колбаса, сушёная и пресованная зелень, сушёный картофель, большие плитки шоколада, яичный порошок… Нашли они керосин, стеариновые свечи и даже кисет с настоящей русской махоркой.
Находка особенно обрадовала, но не удивила. Ещё в первые минуты они узнали, что совсем недавно в этом домике были русские моряки. На двери Альбанов прочитал надпись: «Первая Русская полярная экспедиция старшего лейтенанта Седова прибыла на мыс Флору 30 августа 1913 года и 2 сентября отправилась в Теплиц-бай».
Здесь же штурман нашёл несколько пустых банок из-под русских консервов. Тогда он подумал, что это — стоянка Седова, а база Джексона находится где-то в другом месте. Но если Седов выгрузил тут столько ящиков, то в залив Теплиц, на остров Рудольфа, он ушёл на собаках? Надпись, однако, сообщила, что экспедиция пробыла здесь только четыре дня. За такой краткий срок она не могла воздвигнуть эти постройки. И почему вокруг разбросано столько дорогих продуктов и снаряжения?
Альбанов вспомнил книгу Нансена: знаменитый норвежец писал, что здесь, на мысе Флоры, кабинет Джексона был обит зелёным сукном.
Штурман принялся осматривать комнаты: на одной из стен он нашёл обрывок зеленого сукна. Не могло быть сомнения: это здесь жил мистер Джексон. Однако в тот же день Конрад нашёл топоры, лопаты, палатки с загадочным клеймом: «Полярная экспедиция Циглера». Что это за Циглер? Как он сюда попал?
Таинственный Циглер надолго озадачил штурмана. Альбанов не знал, что снаряжённая американским миллионером Циглером экспедиция пыталась в 1903 году достичь Северного полюса на собаках и что здесь в то время обитал многочисленный отряд американцев. Рекламная экспедиция Циглера провалилась, и американцы вскоре оставили остров, разорив и опустошив созданную Джексоном базу.
Нелегко было приводить в порядок это хозяйство. К тому же работать мог один Конрад. Альбанов окончательно заболел. Все время его трясла лихорадка, и все чудилось, будто кто-то третий неуловимо присутствует в домике.
В часы, когда он чувствовал себя лучше, штурман приказывал матросу немедленно готовить в дорогу каяк, грузить запас провизии, ружьё, патроны.
— Ты ведь понимаешь, Саша, на острове Бёлль или на мысе Гранта наши товарищи в беде! Мы вместе пойдём на поиски. Мы их обязательно найдём!..
Конрад понимал, что с больным штурманом в этом опасном походе ему будет очень тяжело. В середине июля он отправился на розыски Луняева и Шпаковского один. Через трое суток матрос возвратился. Ни на острове, ни на мысе Гранта товарищей не оказалось.
Альбанов упрямо боролся с болезнью. Он старался больше работать, двигаться, и уже чистил оставленную «циглеровцами» винтовку, готовясь к охоте на медведей. Все эти дни моряки очищали ото льда большой дом. Как-то вечером, во второй половине июля, выйдя на крыльцо подышать свежим воздухом, Альбанов засмотрелся на море. Конрад продолжал скалывать лёд. Вдруг ему послышалось, будто штурман сдавленно, радостно вскрикнул. Александр выглянул за дверь. Альбанов стоял в нескольких шагах от дома, шатаясь на подогнувшихся ногах и схватившись руками за грудь. Но вот он резко выбросил руку вперёд, указывая на море:
— Судно, судно идёт!.. Смотри, Александр, ведь это же «Фока»!
Александр тоже увидел судно. Он притащил лестницу, ружьё, флаг, взятый когда-то со «Св. Анны», быстро взобрался на крышу. Широкое полотнище стремительно развернулось на ветру. Штурман принялся стрелять вверх, не считая и не жалея патронов.
Судно медленно приближалось, направляясь к мысу Флоры.
Альбанов не ошибся: это действительно был «Фока» — корабль экспедиции Седова. Тяжёлый туман, внезапно нависший над морем, как будто поглотил судно. Но Альбанов и его друг знали: «Фока» должен был прийти, куда же ещё мог он направиться, если не к мысу Флоры?
Впервые за долгое время моряки подумали о своём облике. Они решили поскорее сбросить грязные, рваные куртки, переодеться, побриться, умыться…
Бритва дрожала и вырывалась из руки Альбанова, крошечный кусочек мыла куда-то закатился. Так и не сняли они бород, только умылись горячей водой, причесались, переоделись.
Готовясь к торжественной встрече, Альбанов и Конрад, конечно, не могли знать, что на судне их не заметили. Штурман «Фоки» напряжённо следил за движением льдов, среди которых было немало опасных айсбергов, и почти не смотрел на берег, а потом наплыл туман…
Зная, что в таком тумане судно будет продвигаться медленно и долго, Альбанов и Конрад все же не смогли усидеть в своём домике и поспешили на берег. Они напряжённо вслушивались в тишину и, казалось, слышали уже то лай собак, то человеческие голоса, то рокот якорного каната… Смутный контур корабля медленно стал появляться в тумане. Постепенно он становился все отчётливее, и вот уже действительно загремела якорная цепь, и Альбанов расслышал человеческий возглас.
Штурман прыгнул в каяк и поплыл.
Люди на палубе «Фоки» засуетились. С палубы доносились возбуждённые разноголосые крики. В этих криках Альбанов отчётливо расслышал фразу: «Человек с берега!»
С разгона причалив к борту «Фоки», он прокричал громко, насколько позволял простуженный охрипший голос:
— Я штурман экспедиции лейтенанта Брусилова!
Свесившись над бортом, люди махали ему руками, удивлённо, взволнованно поздравляли. Он видел радостные улыбки и глаза. Кто-то уже подавал штормтрап, кто-то протягивал руки.
Неожиданно с борта послышался испуганный крик:
— Осторожно! У каяка — морж!..
С борта защёлкали выстрелы, огромный зверь метнулся в сторону и ушёл в глубину.
Альбанов смутно помнил, как поднялся на палубу корабля, и вскоре совсем забыл, кто был тот моряк, что первым стиснул его в объятиях.
— Я не один, — сказал штурман. На берегу мой матрос Александр Конрад…
— Сейчас и он будет здесь, — отозвался молодой моряк и, обернувшись, отдал команду: — Шлюпку на воду!
Кто-то переспросил взволнованно:
— Саша Конрад?.. Да ведь это же наш, архангельский.
Эти люди, перенёсшие две суровых зимовки во льдах, потерявшие своего командира, отважного Седова, не торопились с расспросами. Они понимали, что пережил Альбанов в дороге. На «Фоке» у Альбанова не было знакомых, и все же моряки искренне радовались встрече, радовались, что он остался жив.
И штурман подумал о русском сердце, о том, как много в этом сердце отзывчивости и тепла, решимости и отваги.
Стремление к родным сердцам и было для Альбанова в пути живым, немеркнущим огоньком, источником воли к жизни.
Недели и месяцы ожидания не принесли вестей со «Св. Анны». Прошли годы и десятилетия. Но Арктика и до сих пор не раскрыла страницу той трагедии, которая разыгралась где-то далеко за Землёй Франца-Иосифа, вблизи Северного полюса, в местах, в то время совершенно неведомых человечеству.
Только два человека, что донесли в порт отправления флаг своего корабля, рассказали часть этой трагической были и скромно поведали о своей непреклонной борьбе, о поразительной встрече у мыса Флоры…
Подобные жертвы и подвиги не бывают напрасны. И даже те неполные сведения о дрейфе «Св. Анны», которые принёс Альбанов, сведения о неведомых просторах, из которых пришёл этот человек несокрушимой воли, раскрыли перед наукой много арктических тайн.
