Страница:
Толпа испуганно вздохнула, и наступила неожиданная тишина. Мужчин охватил нешуточный страх, когда они увидели побелевшие от гнева глаза Эль Гато.
Сначала щеки Дитера стали мертвенно-бледными, потом на них проступили багровые пятна гнева. Не моргнув глазом он достал из кармана небольшой пистолет и прицелился в бившегося в предсмертной агонии петуха. Раздался негромкий выстрел, и в воздух взлетели перья окончившего мучения медно-красного бойца. Многие из невольных свидетелей случившегося мысленно вознесли хвалу Всевышнему за то, что пристреленной оказалась птица, а не они сами.
— Грязная забава, — тихо процедил Дитер и, спрятав пистолет в карман, удалился прочь.
Спустя несколько секунд о произошедшем напоминали лишь лужицы темной петушиной крови в придорожной пыли.
Лаки вбежала в казино «Клуб-52», поглядывая на часы. Ее автобус застрял в дорожной пробке, поэтому она чуть не опоздала на работу. Смена должна была вот-вот начаться, а ей надо было еще успеть переодеться.
Обычно она очень бережно обращалась со своими длинными волосами, но теперь ей было не до них. Быстро стянув с себя верхнюю одежду, она буквально впрыгнула в брючный костюм дилера, мысленно молясь, чтобы не отскочили пуговицы и не заела ни одна застежка-молния.
— Привет, Лаки! — сказала Мейзи.
— Привет! — коротко ответила та, продолжая одеваться с лихорадочной поспешностью.
Лаки была едва знакома с Мейзи, которая работала в казино разносчицей коктейлей. Как правило, они встречались в раздевалке, потому что смена Мейзи кончалась как раз тогда, когда начиналась смена Лаки. Однако ей всегда казалось, что при ином стечении обстоятельств они могли бы подружиться. У Мейзи были маленькие дети, поэтому она заканчивала работу в три часа дня.
— Тебе стоит поторопиться, — проговорила Мейзи. — Двое твоих постоянных клиентов уже поглядывают на часы.
— Ну почему это всегда случается именно со мной? — простонала Лаки, зная наверняка, кого имела в виду Мейзи.
Из нескольких тысяч игроков, ежедневно приходивших в казино, двое самых настырных играли только за ее столом. Они были твердо убеждены, что выиграть могут только рядом с Госпожой Удачей, и никогда не ставили ни цента за другими столами.
Наконец последняя пуговица была застегнута, и аккуратный галстук-бабочка красовался на своем месте. Все было в полном порядке, и Лаки не хватило времени лишь на то, чтобы уложить волосы в обычный пышный узел. Все, что она успела сделать, — это соорудить подобие конского хвоста, стянутого на затылке тонкой черной ленточкой.
Стремительно открыв дверь раздевалки, она вышла в игровой зал и, не замечая восхищенных взглядов мужчин, как всегда, направилась к своему рабочему месту.
Заметив в толпе игроков высокую красавицу, Мэнни невольно улыбнулся. На ее лице было написано желание как можно скорее попасть к своему карточному столу — до начала смены оставалось всего несколько секунд. За те недели, которые она проработала в казино, Мэнни убедился в ее надежности и ответственности, поэтому незначительное опоздание было, с точки зрения Мэнни, вполне простительно. Тут он обратил внимание на шелковистую густую гриву черных волос, стянутых в хвост.
— Матерь Божья! — простонал он. — Как жаль, что она слишком молода, а я еще не слишком стар, чтобы не суметь оценить ее красоту… Для нее я слишком стар, конечно…
Потом он увидел, как Лаки едва заметно недовольно скривила губы при виде двух завсегдатаев, успевших занять привычные места за ее столом.
«Странно, — подумал он. — Работая в казино, она питает несомненное презрение к людям, которые изо дня в день приходят сюда, чтобы рискнуть собственными деньгами».
Пожав плечами, он переключился на других игроков и дилеров. Лаки Хьюстон, несомненно, принадлежала к числу настоящих красавиц, а таким разрешалось иметь причуды.
— Господа, прошу делать ставки, — раздался ее спокойный уверенный голос.
Проворно обменяв наличные игроков на разноцветные фишки, она стала сдавать карты. Потом, едва глянув на свои две, сделала знак начинать игру.
Первый игрок медленно провел краем карты по зеленому сукну. Это означало, что он просит третью карту. Выполнив его просьбу, Лаки спокойно смотрела, как он в отчаянии развел руками — перебор, проиграл! — и тут же ушел к другому столу. В этой партии победа осталась за казино.
Второй игрок пока не делал никаких движений, а третий, широко улыбнувшись, показал свои карты — ему повезло в первой же попытке набрать двадцать одно очко.
Медленными, но точными движениями Лаки расплатилась с выигравшим и выжидательно посмотрела на последнего игрока. Тот дважды переводил взгляд со своих карт на лицо Лаки, надеясь угадать, какие карты были на руках у дилера.
— Сэр? — вопросительно произнесла Лаки, давая понять, что настало время принимать какое-то решение.
Он покачал головой, отказываясь от третьей карты.
Оба открыли карты, и снова выиграло казино. Длинные ловкие пальчики Лаки проворно собрали со стола все фишки — она готовилась к новому раунду.
Вечер продолжался, игроки приходили и уходили, и чаевые Лаки постепенно росли. К концу смены набралось уже больше семидесяти пяти долларов.
Выйдя на галерею второго этажа, Ник следил за событиями в игровом зале, стараясь сконцентрировать все внимание на тех столах, где играли в «очко». Однако у него ничего не получалось, и в этом была виновата Лаки.
По какой-то одной ей известной причине она не стала, как обычно, укладывать волосы в пышный узел, а просто стянула их на затылке тонкой ленточкой, предоставляя возможность пышной шелковистой гриве свободно лежать на плечах и спине. Ему нестерпимо захотелось обнять ее. Воспоминания о том, как совсем недавно он держал в своих объятиях полуодетую Лаки и ее волосы мягко щекотали его ладони, вызвали в нем горячую волну желания, от которой чуть не дрожали ноги. Он представил себе, каким могло быть продолжение того вечера. Раздев, он уложил бы ее на белоснежную постель, и черные густые волосы рассыпались бы по подушке нежным шелковистым облаком. Потом они долго-долго, до полного изнеможения и удовлетворения, занимались бы любовью…
Погрузившись в сладкие видения. Ник не сразу заметил приход новой смены. Был уже двенадцатый час ночи, и Лаки внезапно скрылась из вида. Ее рабочий день закончился. Ник пожалел, что не заметил момента ее ухода из игрового зала.
«Что это с тобой? — тихо спросил он себя. — Разве у тебя нет ног? Спустись вниз и поздоровайся… или попрощайся, если ей это больше понравится…»
Не давая времени себе на раздумья, он чуть ли не вприпрыжку помчался вниз по лестнице, чего с ним уже очень давно не было.
Рабочее время Стива Лукаса давно закончилось, и ему пора было уходить. Однако Стиву не давал покоя неожиданный провал всех его планов насчет Лаки. Чего стоили ее недвусмысленный отказ и угрозы! Стив Лукас был по натуре чрезвычайно мстительным человеком. Нет, такая наглость не сойдет ей с рук!
Переодеваясь, Лаки не торопилась, поэтому последней покидала женскую раздевалку. На ней были новые обтягивающие джинсы, которые выгодно подчеркивали длину ее ног. Коричневые кожаные полуботинки на невысоком каблуке прибавляли ей роста, в чем она, впрочем, не нуждалась, и отлично гармонировали с плетеным кожаным поясом поверх белой рубашки с длинным рукавом.
Она выглядела словно живая картинка из журнала мод, но ее мысли были заняты совершенно иным. Последние два часа ее смены тянулись, словно похоронная процессия, и ей теперь хотелось лишь одного — принять ванну и хорошенько выспаться.
Она вышла из женской раздевалки, предвкушая близкий отдых. Усталость притупила бдительность, поэтому атака Стива застала ее врасплох.
Прежде чем она успела вскрикнуть, он крепко схватил, ее сзади, зажав одной рукой рот, а другой привлекая к себе. Несмотря на ее отчаянное сопротивление, ему удалось затащить ее в кладовую, расположенную рядом с раздевалкой.
В кладовой было темно и пахло моющими средствами. Стив с силой прижал ее к стене, раздвинул ноги коленом. За все это время он не сказал ни слова, но Лаки была абсолютно уверена, что нападавший был Стивом Лукасом.
Отлично понимая, что при первой же возможности Лаки станет кричать благим матом, он продолжал зажимать ей рот одной рукой и придавливать к стене своим немалым весом. Другая рука похотливо блуждала по всему ее извивавшемуся от отвращения телу.
Прижатая лицом к стене, Лаки не видела своего обидчика, и ей приходилось наносить удары вслепую. Один или два раза ей даже показалось, что она попала куда надо, однако нападавший не собирался ее отпускать, а сама она никак не могла вырваться из его цепких рук. Когда он начал ловко расстегивать ее пояс и джинсы, первоначальную ярость сменил леденящий ужас. Ей стало ясно, что Стив собирается изнасиловать ее.
Но тут судьба и пустое ведро вмешались в планы Лукаса. Отшатнувшись в сторону, чтобы увернуться от очередного пинка отчаянно защищавшейся Лаки, он попал ногой прямо в ведро и инстинктивно выпустил жертву, пытаясь сохранить равновесие. Это был шанс, которым нельзя было не воспользоваться.
Вложив все оставшиеся силы в последний пинок, Лаки пустилась бежать. Понимая, что она ускользнет, Стив отчаянно размахнулся. Удар пришелся вскользь по краю рта, и ей едва удалось сдержать крик боли. Долгие годы борьбы за существование научили ее никогда не сдаваться, поэтому она, несмотря на острую боль, продолжала двигаться в темноте к двери.
Когда ее пальцы уже нащупали дверную ручку, Стив схватил ее сзади за шею, а потом за волосы. Он хотел снова зажать ей рот, но не успел. Лаки отчаянно закричала. Испуг придал ей силы, и крик оказался неожиданно пронзительным. Стремясь как можно скорее заставить ее замолчать, Стив на мгновение отпустил ее волосы. В этот момент он был готов даже убить ее, только бы заставить замолчать!
Почувствовав внезапную свободу. Лаки развернулась и нанесла Стиву страшный удар кованым носком ботинка между ног, попав точно по адресу. Со сдавленным стоном мучительной боли он мешком повалился на пол, и Лаки поняла, что теперь он уже не скоро сможет снова преследовать ее. В одну секунду она выскочила за дверь и помчалась по коридору.
Тем временем Стив Лукас катался по полу, молясь, чтобы у него не отвалился пенис.
Отчаянный вопль перекрыл ровный гул толпы игроков в зале казино. Повисла тревожная тишина, и все стали оглядываться в поисках того, кто исторг этот ужасный крик.
У Ника перехватило дыхание. Он уже начинал беспокоиться, почему Лаки так долго не появляется из женской раздевалки, и тут раздались эти душераздирающие крики! Прошло всего несколько секунд, и он уже протискивался сквозь толпу, за ним по пятам следовал старший смены.
Стремительно выскочив из коридора Лаки тут же попала в крепкие объятия подоспевшего Ника. Когда он увидел, в каком состоянии Лаки и ее одежда, в нем мгновенно закипел ослепляющий гнев. Кто-то посмел ее обидеть!
Половина пуговиц на рубашке отсутствовала, и сквозь распахнутый чуть не до талии ворот ясно вырисовывались ее округлые высокие груди. Вид огромного кровоподтека на подбородке и капель крови, сочившихся из угла рта, привел его в неописуемое бешенство!
Закрыв Лаки своим телом от беззастенчивых взглядов любопытной толпы, он увел ее из зала в тот самый коридор, откуда она только что выскочила как ошпаренная. Подоспевшие охранники тем временем умело уговаривали зевак вернуться в зал.
Словно из-под земли появившийся Мэнни разразился таким потоком ругательств при виде порванной одежды и избитого лица Лаки, что у Ника от удивления открылся рот.
— Где он, дорогая? — требовательно спросил Мэнни.
— Кто это он? Ты хочешь сказать, что знаешь, кто обидел ее? — вырвалось у Ника.
Мэнни нахмурился, услышав тихий голос хозяина. Такая интонация всегда означала одно — крайнее бешенство.
— О Боже, Боже мой… — простонала Лаки, тщетно пытаясь взять себя в руки. — Мэнни… Мэнни, я не заметила, как он ко мне подкрался.
— Ради Бога! — зашипел Ник. — Скажет мне кто-нибудь правду наконец?..
В этот момент дверь в кладовую отворилась, и на пороге появился Стив Лукас. От неожиданности он оторопел — меньше всего он рассчитывал увидеть за дверью свое начальство. А когда до него дошло, что босс обнимал испуганную Лаки, то он лихорадочно забормотал:
— Она сама хотела этого… Черт, ей даже нравилось, пока я не…
Тяжелый удар хозяйского кулака пришелся между ухом и подбородком, сломав челюсть. Парализованный страхом и болью, Стив закрыл глаза, с ужасом ожидая возмездия разгневанного Ника Шено. Когда подоспевшие охранники увели его, он был только рад этому. Уж лучше оказаться в кутузке, чем один на один с самим хозяином!
— Вызовите «скорую помощь»! — приказал Ник, опасаясь, что у Лаки могут быть серьезные травмы в тех местах, о которых она предпочитала молчать.
С искаженным от муки лицом Лаки отвернулась, сгорая от стыда и сочувственных взглядов случайных свидетелей.
— Со мной все в порядке, — пробормотала она, нервно вздрагивая. — Он просто напугал меня до смерти…
И прежде чем Ник успел что-либо возразить, Лаки внезапно обмякла и повисла на его руках. Нет, это не был обморок, но состояние настолько близкое к этому, что отличие уже не имело значения.
— Помогите мне отвести ее в мой офис, — приказал Ник.
Спустя несколько минут Лаки лежала на кушетке в кабинете Ника. Одна официантка побежала за льдом, другая — за аптечкой первой помощи.
Оставшись наедине с Лаки, Ник не знал с чего начать разговор. Ему хотелось обнять ее, но он сдержал порыв, опасаясь, что после пережитого она воспримет его объятия как еще одно покушение на свою честь и с криком выбежит из кабинета. Поэтому он осторожно опустился на колени у ее изголовья и мягким движением руки отвел волосы с ее лица. Он ожидал, что она отвернется от него. Так и случилось бы, если бы ей не помешала боль.
— Ох! — негромко вскрикнула она, осторожно касаясь травмированной части лица. Увидев свои дрожащие, испачканные кровью пальцы, она широко раскрыла глаза от ужаса.
— Я убью его своими руками, — гневно пробормотал Ник, и у него больно сжалось сердце при виде того, как сильно она напугана.
Уверенная в том, что теперь Ник будет осуждать и даже презирать ее, Лаки закрыла лицо дрожащими пальцами и едва слышно пролепетала:
— Извините… Я не хотела, чтобы он… Клянусь…
Не в силах продолжать, она замолчала, ожидая его суровых слов осуждения и неизбежного увольнения с работы.
— Великий Боже! Милая, неужели ты думаешь, что я тебе не верю?
Услышав слово «милая», Лаки замерла. Такого поворота она не ожидала.
Мягкость его прикосновений резко контрастировала с гневом голоса. Когда она поняла, что этот гнев был направлен не на нее, по всему телу прокатилась волна облегчения и расслабления. Ник медленно и осторожно отвел руки от ее лица. Внимательно вглядываясь в ее глаза, он тихо спросил:
— Так он тебя… Так ты?..
Ник не мог решиться назвать все вещи своими именами.
Поняв его вопрос, Лаки покраснела.
— Нет. Я осталась нетронутой, как при рождении.
От удивления Ник чуть было не упал. Ее заявление поставило его в тупик. Если верить ее словам, еще ни один мужчина…
— Ты хочешь сказать, что девственна?
Лаки покраснела пуще прежнего.
— Да, — пробормотала она. — Это я случайно проговорилась… Вообще-то я не имею привычки сообщать об этом каждому встречному…
Ника охватили одновременно два противоречивых чувства — огромная радость и безотчетный страх. Он страстно хотел эту девушку. Если когда-нибудь они займутся любовью, он будет ее первым мужчиной. От сознания собственной ответственности за их отношения по его спине побежали мурашки. Хотел ли он оказаться не только первым, но и единственным мужчиной в ее жизни? Готов ли он к браку и связанным с этим обязательствам? Желал ли он для себя такого поворота в жизни?
В кабинете появилась официантка с ведерком льда и стопкой белых ресторанных салфеток из полотна. Следом вошла вторая официантка с аптечкой первой медицинской помощи, которую одолжила ей охрана.
Присев на кушетке. Лаки приготовилась принять помощь. Она отказалась от помощи профессиональных медиков, но не могла отказаться от заботы своих коллег.
Когда суета утихла, на лбу Лаки красовалась марлевая повязка, вместо оторванных пуговиц рубашка была застегнута английскими булавками, а к большому кровоподтеку был приложен мешочек со льдом.
— Идем со мной, милая. Нам пора, — мягко сказал Ник.
— Куда?
— Я отвезу тебя домой, — улыбнулся Ник.
Лаки не стала возражать. Ей действительно хотелось укрыться в своей небольшой квартирке на третьем этаже старинного викторианского особняка.
Они уже почти подъехали к дому Флаффи, когда Ник вдруг вспомнил, что называл ее «милой» и она не возражала против этого.
Молча поднявшись по лестнице, она отперла дверь и включила свет. Ник стоял совсем рядом.
— Спасибо, что подвезли меня домой, — сказала она. — Ехать сегодня на автобусе было бы совершенно невыносимо…
Она попыталась улыбнуться, но тут же ойкнула от боли, пронзившей опухшие от удара губы.
Ник ничего не ответил. Казалось, он не хотел уходить.
— Со мной все в полном порядке, — сказала Лаки. — Не нужно за меня волноваться…
— Почему бы тебе не раздеться? — неожиданно предложил Ник.
У Лаки перехватило дыхание. Только не это!
— И не надо так на меня смотреть, — пробурчал он. — Я не уйду, пока не удостоверюсь в том, что ты можешь самостоятельно ухаживать за собой. Где твоя спальня?
Лаки поежилась.
— Я не собираюсь ложиться в постель, пока не смою следы грязных рук этого подонка Стива Лукаса…
Ник побледнел, представив на миг, что ей пришлось пережить.
— Прости, — мягко проговорил, он, — я как-то не подумал…
Вдруг он порывисто вздохнул и хриплым голосом произнес, протягивая к ней руки:
— Позволь мне обнять тебя… Всего лишь обнять. Возможно, тебе это сейчас не нужно, зато очень нужно мне… — Заметив ее испуг, он торопливо пояснил: — Когда я услышал твой крик, подумал, что умру, прежде чем добегу до тебя. А потом, когда увидел, что ты на ногах, снова побоялся прикоснуться к тебе, чтобы невольно не причинить тебе боль…
Ей стало не по себе при мысли о том, что мужчина обнимет ее и… Ник понял ее без слов.
— Ладно, — примирительно проговорил он, — я тебя понимаю… Прибережем объятия на другой раз…
Обняв себя за плечи. Лаки слабо улыбнулась, надеясь этим смягчить свой отказ выполнить его просьбу.
— Еще раз большое спасибо… — пробормотала она, не поднимая глаз.
Сдерживая острое желание обнять Лаки, Ник удовольствовался ее слабой улыбкой.
— Мне доставляет громадное удовольствие то, что я могу хоть чем-то помочь тебе, детка. Конечно, не дай Бог при таких обстоятельствах, как сегодня… Жаль, что я… — Он нахмурился и неожиданно понизил голос: — Жаль, что я не знаю, как заставить тебя поверить мне…
— Мне тоже жаль, — загадочно отозвалась Лаки с печальной улыбкой. — Очень жаль…
Глава 8
Сначала щеки Дитера стали мертвенно-бледными, потом на них проступили багровые пятна гнева. Не моргнув глазом он достал из кармана небольшой пистолет и прицелился в бившегося в предсмертной агонии петуха. Раздался негромкий выстрел, и в воздух взлетели перья окончившего мучения медно-красного бойца. Многие из невольных свидетелей случившегося мысленно вознесли хвалу Всевышнему за то, что пристреленной оказалась птица, а не они сами.
— Грязная забава, — тихо процедил Дитер и, спрятав пистолет в карман, удалился прочь.
Спустя несколько секунд о произошедшем напоминали лишь лужицы темной петушиной крови в придорожной пыли.
Лаки вбежала в казино «Клуб-52», поглядывая на часы. Ее автобус застрял в дорожной пробке, поэтому она чуть не опоздала на работу. Смена должна была вот-вот начаться, а ей надо было еще успеть переодеться.
Обычно она очень бережно обращалась со своими длинными волосами, но теперь ей было не до них. Быстро стянув с себя верхнюю одежду, она буквально впрыгнула в брючный костюм дилера, мысленно молясь, чтобы не отскочили пуговицы и не заела ни одна застежка-молния.
— Привет, Лаки! — сказала Мейзи.
— Привет! — коротко ответила та, продолжая одеваться с лихорадочной поспешностью.
Лаки была едва знакома с Мейзи, которая работала в казино разносчицей коктейлей. Как правило, они встречались в раздевалке, потому что смена Мейзи кончалась как раз тогда, когда начиналась смена Лаки. Однако ей всегда казалось, что при ином стечении обстоятельств они могли бы подружиться. У Мейзи были маленькие дети, поэтому она заканчивала работу в три часа дня.
— Тебе стоит поторопиться, — проговорила Мейзи. — Двое твоих постоянных клиентов уже поглядывают на часы.
— Ну почему это всегда случается именно со мной? — простонала Лаки, зная наверняка, кого имела в виду Мейзи.
Из нескольких тысяч игроков, ежедневно приходивших в казино, двое самых настырных играли только за ее столом. Они были твердо убеждены, что выиграть могут только рядом с Госпожой Удачей, и никогда не ставили ни цента за другими столами.
Наконец последняя пуговица была застегнута, и аккуратный галстук-бабочка красовался на своем месте. Все было в полном порядке, и Лаки не хватило времени лишь на то, чтобы уложить волосы в обычный пышный узел. Все, что она успела сделать, — это соорудить подобие конского хвоста, стянутого на затылке тонкой черной ленточкой.
Стремительно открыв дверь раздевалки, она вышла в игровой зал и, не замечая восхищенных взглядов мужчин, как всегда, направилась к своему рабочему месту.
Заметив в толпе игроков высокую красавицу, Мэнни невольно улыбнулся. На ее лице было написано желание как можно скорее попасть к своему карточному столу — до начала смены оставалось всего несколько секунд. За те недели, которые она проработала в казино, Мэнни убедился в ее надежности и ответственности, поэтому незначительное опоздание было, с точки зрения Мэнни, вполне простительно. Тут он обратил внимание на шелковистую густую гриву черных волос, стянутых в хвост.
— Матерь Божья! — простонал он. — Как жаль, что она слишком молода, а я еще не слишком стар, чтобы не суметь оценить ее красоту… Для нее я слишком стар, конечно…
Потом он увидел, как Лаки едва заметно недовольно скривила губы при виде двух завсегдатаев, успевших занять привычные места за ее столом.
«Странно, — подумал он. — Работая в казино, она питает несомненное презрение к людям, которые изо дня в день приходят сюда, чтобы рискнуть собственными деньгами».
Пожав плечами, он переключился на других игроков и дилеров. Лаки Хьюстон, несомненно, принадлежала к числу настоящих красавиц, а таким разрешалось иметь причуды.
— Господа, прошу делать ставки, — раздался ее спокойный уверенный голос.
Проворно обменяв наличные игроков на разноцветные фишки, она стала сдавать карты. Потом, едва глянув на свои две, сделала знак начинать игру.
Первый игрок медленно провел краем карты по зеленому сукну. Это означало, что он просит третью карту. Выполнив его просьбу, Лаки спокойно смотрела, как он в отчаянии развел руками — перебор, проиграл! — и тут же ушел к другому столу. В этой партии победа осталась за казино.
Второй игрок пока не делал никаких движений, а третий, широко улыбнувшись, показал свои карты — ему повезло в первой же попытке набрать двадцать одно очко.
Медленными, но точными движениями Лаки расплатилась с выигравшим и выжидательно посмотрела на последнего игрока. Тот дважды переводил взгляд со своих карт на лицо Лаки, надеясь угадать, какие карты были на руках у дилера.
— Сэр? — вопросительно произнесла Лаки, давая понять, что настало время принимать какое-то решение.
Он покачал головой, отказываясь от третьей карты.
Оба открыли карты, и снова выиграло казино. Длинные ловкие пальчики Лаки проворно собрали со стола все фишки — она готовилась к новому раунду.
Вечер продолжался, игроки приходили и уходили, и чаевые Лаки постепенно росли. К концу смены набралось уже больше семидесяти пяти долларов.
Выйдя на галерею второго этажа, Ник следил за событиями в игровом зале, стараясь сконцентрировать все внимание на тех столах, где играли в «очко». Однако у него ничего не получалось, и в этом была виновата Лаки.
По какой-то одной ей известной причине она не стала, как обычно, укладывать волосы в пышный узел, а просто стянула их на затылке тонкой ленточкой, предоставляя возможность пышной шелковистой гриве свободно лежать на плечах и спине. Ему нестерпимо захотелось обнять ее. Воспоминания о том, как совсем недавно он держал в своих объятиях полуодетую Лаки и ее волосы мягко щекотали его ладони, вызвали в нем горячую волну желания, от которой чуть не дрожали ноги. Он представил себе, каким могло быть продолжение того вечера. Раздев, он уложил бы ее на белоснежную постель, и черные густые волосы рассыпались бы по подушке нежным шелковистым облаком. Потом они долго-долго, до полного изнеможения и удовлетворения, занимались бы любовью…
Погрузившись в сладкие видения. Ник не сразу заметил приход новой смены. Был уже двенадцатый час ночи, и Лаки внезапно скрылась из вида. Ее рабочий день закончился. Ник пожалел, что не заметил момента ее ухода из игрового зала.
«Что это с тобой? — тихо спросил он себя. — Разве у тебя нет ног? Спустись вниз и поздоровайся… или попрощайся, если ей это больше понравится…»
Не давая времени себе на раздумья, он чуть ли не вприпрыжку помчался вниз по лестнице, чего с ним уже очень давно не было.
Рабочее время Стива Лукаса давно закончилось, и ему пора было уходить. Однако Стиву не давал покоя неожиданный провал всех его планов насчет Лаки. Чего стоили ее недвусмысленный отказ и угрозы! Стив Лукас был по натуре чрезвычайно мстительным человеком. Нет, такая наглость не сойдет ей с рук!
Переодеваясь, Лаки не торопилась, поэтому последней покидала женскую раздевалку. На ней были новые обтягивающие джинсы, которые выгодно подчеркивали длину ее ног. Коричневые кожаные полуботинки на невысоком каблуке прибавляли ей роста, в чем она, впрочем, не нуждалась, и отлично гармонировали с плетеным кожаным поясом поверх белой рубашки с длинным рукавом.
Она выглядела словно живая картинка из журнала мод, но ее мысли были заняты совершенно иным. Последние два часа ее смены тянулись, словно похоронная процессия, и ей теперь хотелось лишь одного — принять ванну и хорошенько выспаться.
Она вышла из женской раздевалки, предвкушая близкий отдых. Усталость притупила бдительность, поэтому атака Стива застала ее врасплох.
Прежде чем она успела вскрикнуть, он крепко схватил, ее сзади, зажав одной рукой рот, а другой привлекая к себе. Несмотря на ее отчаянное сопротивление, ему удалось затащить ее в кладовую, расположенную рядом с раздевалкой.
В кладовой было темно и пахло моющими средствами. Стив с силой прижал ее к стене, раздвинул ноги коленом. За все это время он не сказал ни слова, но Лаки была абсолютно уверена, что нападавший был Стивом Лукасом.
Отлично понимая, что при первой же возможности Лаки станет кричать благим матом, он продолжал зажимать ей рот одной рукой и придавливать к стене своим немалым весом. Другая рука похотливо блуждала по всему ее извивавшемуся от отвращения телу.
Прижатая лицом к стене, Лаки не видела своего обидчика, и ей приходилось наносить удары вслепую. Один или два раза ей даже показалось, что она попала куда надо, однако нападавший не собирался ее отпускать, а сама она никак не могла вырваться из его цепких рук. Когда он начал ловко расстегивать ее пояс и джинсы, первоначальную ярость сменил леденящий ужас. Ей стало ясно, что Стив собирается изнасиловать ее.
Но тут судьба и пустое ведро вмешались в планы Лукаса. Отшатнувшись в сторону, чтобы увернуться от очередного пинка отчаянно защищавшейся Лаки, он попал ногой прямо в ведро и инстинктивно выпустил жертву, пытаясь сохранить равновесие. Это был шанс, которым нельзя было не воспользоваться.
Вложив все оставшиеся силы в последний пинок, Лаки пустилась бежать. Понимая, что она ускользнет, Стив отчаянно размахнулся. Удар пришелся вскользь по краю рта, и ей едва удалось сдержать крик боли. Долгие годы борьбы за существование научили ее никогда не сдаваться, поэтому она, несмотря на острую боль, продолжала двигаться в темноте к двери.
Когда ее пальцы уже нащупали дверную ручку, Стив схватил ее сзади за шею, а потом за волосы. Он хотел снова зажать ей рот, но не успел. Лаки отчаянно закричала. Испуг придал ей силы, и крик оказался неожиданно пронзительным. Стремясь как можно скорее заставить ее замолчать, Стив на мгновение отпустил ее волосы. В этот момент он был готов даже убить ее, только бы заставить замолчать!
Почувствовав внезапную свободу. Лаки развернулась и нанесла Стиву страшный удар кованым носком ботинка между ног, попав точно по адресу. Со сдавленным стоном мучительной боли он мешком повалился на пол, и Лаки поняла, что теперь он уже не скоро сможет снова преследовать ее. В одну секунду она выскочила за дверь и помчалась по коридору.
Тем временем Стив Лукас катался по полу, молясь, чтобы у него не отвалился пенис.
Отчаянный вопль перекрыл ровный гул толпы игроков в зале казино. Повисла тревожная тишина, и все стали оглядываться в поисках того, кто исторг этот ужасный крик.
У Ника перехватило дыхание. Он уже начинал беспокоиться, почему Лаки так долго не появляется из женской раздевалки, и тут раздались эти душераздирающие крики! Прошло всего несколько секунд, и он уже протискивался сквозь толпу, за ним по пятам следовал старший смены.
Стремительно выскочив из коридора Лаки тут же попала в крепкие объятия подоспевшего Ника. Когда он увидел, в каком состоянии Лаки и ее одежда, в нем мгновенно закипел ослепляющий гнев. Кто-то посмел ее обидеть!
Половина пуговиц на рубашке отсутствовала, и сквозь распахнутый чуть не до талии ворот ясно вырисовывались ее округлые высокие груди. Вид огромного кровоподтека на подбородке и капель крови, сочившихся из угла рта, привел его в неописуемое бешенство!
Закрыв Лаки своим телом от беззастенчивых взглядов любопытной толпы, он увел ее из зала в тот самый коридор, откуда она только что выскочила как ошпаренная. Подоспевшие охранники тем временем умело уговаривали зевак вернуться в зал.
Словно из-под земли появившийся Мэнни разразился таким потоком ругательств при виде порванной одежды и избитого лица Лаки, что у Ника от удивления открылся рот.
— Где он, дорогая? — требовательно спросил Мэнни.
— Кто это он? Ты хочешь сказать, что знаешь, кто обидел ее? — вырвалось у Ника.
Мэнни нахмурился, услышав тихий голос хозяина. Такая интонация всегда означала одно — крайнее бешенство.
— О Боже, Боже мой… — простонала Лаки, тщетно пытаясь взять себя в руки. — Мэнни… Мэнни, я не заметила, как он ко мне подкрался.
— Ради Бога! — зашипел Ник. — Скажет мне кто-нибудь правду наконец?..
В этот момент дверь в кладовую отворилась, и на пороге появился Стив Лукас. От неожиданности он оторопел — меньше всего он рассчитывал увидеть за дверью свое начальство. А когда до него дошло, что босс обнимал испуганную Лаки, то он лихорадочно забормотал:
— Она сама хотела этого… Черт, ей даже нравилось, пока я не…
Тяжелый удар хозяйского кулака пришелся между ухом и подбородком, сломав челюсть. Парализованный страхом и болью, Стив закрыл глаза, с ужасом ожидая возмездия разгневанного Ника Шено. Когда подоспевшие охранники увели его, он был только рад этому. Уж лучше оказаться в кутузке, чем один на один с самим хозяином!
— Вызовите «скорую помощь»! — приказал Ник, опасаясь, что у Лаки могут быть серьезные травмы в тех местах, о которых она предпочитала молчать.
С искаженным от муки лицом Лаки отвернулась, сгорая от стыда и сочувственных взглядов случайных свидетелей.
— Со мной все в порядке, — пробормотала она, нервно вздрагивая. — Он просто напугал меня до смерти…
И прежде чем Ник успел что-либо возразить, Лаки внезапно обмякла и повисла на его руках. Нет, это не был обморок, но состояние настолько близкое к этому, что отличие уже не имело значения.
— Помогите мне отвести ее в мой офис, — приказал Ник.
Спустя несколько минут Лаки лежала на кушетке в кабинете Ника. Одна официантка побежала за льдом, другая — за аптечкой первой помощи.
Оставшись наедине с Лаки, Ник не знал с чего начать разговор. Ему хотелось обнять ее, но он сдержал порыв, опасаясь, что после пережитого она воспримет его объятия как еще одно покушение на свою честь и с криком выбежит из кабинета. Поэтому он осторожно опустился на колени у ее изголовья и мягким движением руки отвел волосы с ее лица. Он ожидал, что она отвернется от него. Так и случилось бы, если бы ей не помешала боль.
— Ох! — негромко вскрикнула она, осторожно касаясь травмированной части лица. Увидев свои дрожащие, испачканные кровью пальцы, она широко раскрыла глаза от ужаса.
— Я убью его своими руками, — гневно пробормотал Ник, и у него больно сжалось сердце при виде того, как сильно она напугана.
Уверенная в том, что теперь Ник будет осуждать и даже презирать ее, Лаки закрыла лицо дрожащими пальцами и едва слышно пролепетала:
— Извините… Я не хотела, чтобы он… Клянусь…
Не в силах продолжать, она замолчала, ожидая его суровых слов осуждения и неизбежного увольнения с работы.
— Великий Боже! Милая, неужели ты думаешь, что я тебе не верю?
Услышав слово «милая», Лаки замерла. Такого поворота она не ожидала.
Мягкость его прикосновений резко контрастировала с гневом голоса. Когда она поняла, что этот гнев был направлен не на нее, по всему телу прокатилась волна облегчения и расслабления. Ник медленно и осторожно отвел руки от ее лица. Внимательно вглядываясь в ее глаза, он тихо спросил:
— Так он тебя… Так ты?..
Ник не мог решиться назвать все вещи своими именами.
Поняв его вопрос, Лаки покраснела.
— Нет. Я осталась нетронутой, как при рождении.
От удивления Ник чуть было не упал. Ее заявление поставило его в тупик. Если верить ее словам, еще ни один мужчина…
— Ты хочешь сказать, что девственна?
Лаки покраснела пуще прежнего.
— Да, — пробормотала она. — Это я случайно проговорилась… Вообще-то я не имею привычки сообщать об этом каждому встречному…
Ника охватили одновременно два противоречивых чувства — огромная радость и безотчетный страх. Он страстно хотел эту девушку. Если когда-нибудь они займутся любовью, он будет ее первым мужчиной. От сознания собственной ответственности за их отношения по его спине побежали мурашки. Хотел ли он оказаться не только первым, но и единственным мужчиной в ее жизни? Готов ли он к браку и связанным с этим обязательствам? Желал ли он для себя такого поворота в жизни?
В кабинете появилась официантка с ведерком льда и стопкой белых ресторанных салфеток из полотна. Следом вошла вторая официантка с аптечкой первой медицинской помощи, которую одолжила ей охрана.
Присев на кушетке. Лаки приготовилась принять помощь. Она отказалась от помощи профессиональных медиков, но не могла отказаться от заботы своих коллег.
Когда суета утихла, на лбу Лаки красовалась марлевая повязка, вместо оторванных пуговиц рубашка была застегнута английскими булавками, а к большому кровоподтеку был приложен мешочек со льдом.
— Идем со мной, милая. Нам пора, — мягко сказал Ник.
— Куда?
— Я отвезу тебя домой, — улыбнулся Ник.
Лаки не стала возражать. Ей действительно хотелось укрыться в своей небольшой квартирке на третьем этаже старинного викторианского особняка.
Они уже почти подъехали к дому Флаффи, когда Ник вдруг вспомнил, что называл ее «милой» и она не возражала против этого.
Молча поднявшись по лестнице, она отперла дверь и включила свет. Ник стоял совсем рядом.
— Спасибо, что подвезли меня домой, — сказала она. — Ехать сегодня на автобусе было бы совершенно невыносимо…
Она попыталась улыбнуться, но тут же ойкнула от боли, пронзившей опухшие от удара губы.
Ник ничего не ответил. Казалось, он не хотел уходить.
— Со мной все в полном порядке, — сказала Лаки. — Не нужно за меня волноваться…
— Почему бы тебе не раздеться? — неожиданно предложил Ник.
У Лаки перехватило дыхание. Только не это!
— И не надо так на меня смотреть, — пробурчал он. — Я не уйду, пока не удостоверюсь в том, что ты можешь самостоятельно ухаживать за собой. Где твоя спальня?
Лаки поежилась.
— Я не собираюсь ложиться в постель, пока не смою следы грязных рук этого подонка Стива Лукаса…
Ник побледнел, представив на миг, что ей пришлось пережить.
— Прости, — мягко проговорил, он, — я как-то не подумал…
Вдруг он порывисто вздохнул и хриплым голосом произнес, протягивая к ней руки:
— Позволь мне обнять тебя… Всего лишь обнять. Возможно, тебе это сейчас не нужно, зато очень нужно мне… — Заметив ее испуг, он торопливо пояснил: — Когда я услышал твой крик, подумал, что умру, прежде чем добегу до тебя. А потом, когда увидел, что ты на ногах, снова побоялся прикоснуться к тебе, чтобы невольно не причинить тебе боль…
Ей стало не по себе при мысли о том, что мужчина обнимет ее и… Ник понял ее без слов.
— Ладно, — примирительно проговорил он, — я тебя понимаю… Прибережем объятия на другой раз…
Обняв себя за плечи. Лаки слабо улыбнулась, надеясь этим смягчить свой отказ выполнить его просьбу.
— Еще раз большое спасибо… — пробормотала она, не поднимая глаз.
Сдерживая острое желание обнять Лаки, Ник удовольствовался ее слабой улыбкой.
— Мне доставляет громадное удовольствие то, что я могу хоть чем-то помочь тебе, детка. Конечно, не дай Бог при таких обстоятельствах, как сегодня… Жаль, что я… — Он нахмурился и неожиданно понизил голос: — Жаль, что я не знаю, как заставить тебя поверить мне…
— Мне тоже жаль, — загадочно отозвалась Лаки с печальной улыбкой. — Очень жаль…
Глава 8
Отмокая в ванной, которую приготовил для нее Ник, Лаки старалась не думать о том, как легко было бы поддаться его настойчивым уговорам. Положив голову на край старинной ванны, она вытянулась, нежась в теплой воде. Ее слегка пугало, что ее, совершенно обнаженную, как в день появления на свет, отделяла от Ника Шено лишь закрытая дверь. Его решимость остаться с ней оказалась сильнее ее желания остаться одной. Она слишком устала от постоянного одиночества и страха.
Несмотря на длительное пребывание в теплой воде, мышцы ног и спины продолжали болеть, а в затылке, казалось, навечно поселилась мигрень. Из-за нападения Стива Лукаса ей предстояла ужасная ночь.
Мысленно решив не обращать никакого внимания на дожидавшегося в соседней комнате мужчину, он вышла из ванной комнаты в одной длинной футболке. Благодаря подаренной Флаффи соли для ванны от нее теперь изумительно пахло сиренью и еще чем-то по-детски чистым. Когда она вошла в гостиную, то была уже гораздо спокойнее, чем час назад.
Взглянув на ее болезненно бледное лицо и обширный кровоподтек на подбородке, Ник почувствовал острое желание набить морду этому негодяю, Стиву Лукасу. Впрочем, это уже было сделано, и ему оставалось лишь молча переживать.
— Ты голодна? — чуть хрипловато спросил он. В ответ Лаки отрицательно покачала головой.
— Я хочу лечь. У меня все болит…
Она сделала многозначительную паузу, ожидая, пока Ник попрощается с ней и уберется восвояси. Однако у него были совсем иные планы,
— Тогда ложись в постель, милая, — мягко произнес он.
— А разве ты?..
— Не прогоняй меня, — торопливо перебил он. — Обещаю не нарушать правил приличия, но должен же кто-то побыть рядом, пока тебе не станет лучше… Прошу тебя, позволь мне остаться. — Предупреждая ее решительный отказ в этой неожиданной просьбе, он торопливо добавил: — Обещаю не трогать тебя.
Он замолчал, но большие темные глаза продолжали молить ее о снисхождении. Неожиданно для себя Лаки вдруг почувствовала, что ей страшно оставаться одной.
— Но мой диван слишком мал для тебя, — смущенно пробормотала она.
— Ступай скорее в постель и не думай, где мне придется спать.
Молча кивнув. Лаки послушно скрылась в своей спальне.
Потом, лежа в темноте, она все еще чувствовала ласковые прикосновения его рук, когда он заботливо, почти по-отечески, укрывал ее одеялом. В комнате было слишком темно, чтобы она могла разглядеть выражение его лица, но зато она ясно почувствовала, как дрожали его пальцы.
Измученная событиями дня, она повернулась на бок и закрыла глаза. Спустя несколько секунд она спала крепким сном молодости.
А вот Нику не спалось. Он ходил от окна к окну, время от времени бросая невидящие взгляды на ярко освещенное ночное небо Лас-Вегаса и темные силуэты гор, со всех сторон окружавших город развлечений и порока. Перед его мысленным взором снова и снова прокручивалось воспоминание о насмерть перепуганной Лаки, выскочившей из коридора прямо в его объятия. Он закрыл глаза и снова, в который уже раз, видел, как из уголка ее губ сочится алая кровь, как расплывается под кожей на подбородке радужный синяк.
Из спальни в гостиную то и дело доносилось поскрипывание кроватных пружин. Очевидно, сон Лаки не был спокойным.
Так и не найдя себе места. Ник решил раздеться в надежде, что освобождение от тряпичных оков поможет хоть немного снять невероятное напряжение. Увы, это не возымело действия. Ник продолжал метаться по комнате, словно зверь в клетке, потихоньку сходя с ума от тревоги.
Спустя некоторое время он устал от этого бесполезного занятия и уселся на кухне с банкой содовой в руке. Потрескивание старых деревянных перекрытий действовало на него странным образом успокаивающе. Дом казался живым существом, сочувствовавшим всем незаснувшим.
Серый пиджак Ника висел на спинке кресла, под которым стояли его туфли. Шелковый галстук, совершенно неуместный в этом мире женских вещей, лежал на столе.
Нику не спалось. Не столько от чрезмерной усталости, сколько от чувства, в котором он не смел себе признаться.
Ему стало душно, но он не решался открыть окно, чтобы не потревожить сон Лаки. Вместо этого он стянул с себя рубашку и расстегнул ремень. Ему очень хотелось раздеться догола, до естественного человеческого состояния, однако он побоялся, что его застигнет в таком виде проснувшаяся Лаки. Он был уверен: это сильно испугает ее.
Диван оказался, как и предупреждала Лаки, совсем неудобным для сна, но это вовсе не огорчило Ника. Подложив под голову руку вместо подушки, он вытянулся на короткой кушетке, свесив длинные ноги, и закрыл усталые глаза.
Спустя несколько часов он повернулся во сне и… шлепнулся на пол. Внизу, в комнатах Флаффи, часы пробили три раза. Сонно проклиная свои длинные ноги и слишком миниатюрную мебель, Ник поднялся и, покачиваясь, побрел на кухню. Там он, склонившись над раковиной, ополоснул лицо холодной водой, позволяя каплям влаги свободно стекать по голой груди.
Освежившись, он взял полотенце, чтобы вытереть грудь, и вдруг услышал звук, который заставил его, забыв обо всем на свете, помчаться к спальне Лаки.
Несколько секунд он стоял, затаив дыхание, под дверью. Он ждал, прислушиваясь… Ему не хотелось зря беспокоить ее сон. И вдруг он снова услышал этот звук, доносившийся из-под двери. В нем слились воедино невыносимая боль и отчаяние…
Ник решительно распахнул дверь, одновременно опасаясь, как бы Лаки не прогнала его за столь бесцеремонное вторжение.
Она лежала под одеялом, свернувшись калачиком, и… горько плакала во сне.
— О Боже! — простонал Ник и одним прыжком очутился у ее постели,
— Лаки, милая… проснись, — бормотал он, нежно гладя ее мокрые от слез щеки.
Застонав, она произнесла чье-то имя, которое он не смог разобрать, и слезы снова хлынули из-под закрытых век. Проникавший сквозь портьеры свет луны помог ему увидеть ее дрожавшие губы.
— Черт побери, — проворчал он.
Спустя несколько секунд он уже лежал в ее постели, нежно обнимая безутешно плакавшую Лаки.
Несмотря на длительное пребывание в теплой воде, мышцы ног и спины продолжали болеть, а в затылке, казалось, навечно поселилась мигрень. Из-за нападения Стива Лукаса ей предстояла ужасная ночь.
Мысленно решив не обращать никакого внимания на дожидавшегося в соседней комнате мужчину, он вышла из ванной комнаты в одной длинной футболке. Благодаря подаренной Флаффи соли для ванны от нее теперь изумительно пахло сиренью и еще чем-то по-детски чистым. Когда она вошла в гостиную, то была уже гораздо спокойнее, чем час назад.
Взглянув на ее болезненно бледное лицо и обширный кровоподтек на подбородке, Ник почувствовал острое желание набить морду этому негодяю, Стиву Лукасу. Впрочем, это уже было сделано, и ему оставалось лишь молча переживать.
— Ты голодна? — чуть хрипловато спросил он. В ответ Лаки отрицательно покачала головой.
— Я хочу лечь. У меня все болит…
Она сделала многозначительную паузу, ожидая, пока Ник попрощается с ней и уберется восвояси. Однако у него были совсем иные планы,
— Тогда ложись в постель, милая, — мягко произнес он.
— А разве ты?..
— Не прогоняй меня, — торопливо перебил он. — Обещаю не нарушать правил приличия, но должен же кто-то побыть рядом, пока тебе не станет лучше… Прошу тебя, позволь мне остаться. — Предупреждая ее решительный отказ в этой неожиданной просьбе, он торопливо добавил: — Обещаю не трогать тебя.
Он замолчал, но большие темные глаза продолжали молить ее о снисхождении. Неожиданно для себя Лаки вдруг почувствовала, что ей страшно оставаться одной.
— Но мой диван слишком мал для тебя, — смущенно пробормотала она.
— Ступай скорее в постель и не думай, где мне придется спать.
Молча кивнув. Лаки послушно скрылась в своей спальне.
Потом, лежа в темноте, она все еще чувствовала ласковые прикосновения его рук, когда он заботливо, почти по-отечески, укрывал ее одеялом. В комнате было слишком темно, чтобы она могла разглядеть выражение его лица, но зато она ясно почувствовала, как дрожали его пальцы.
Измученная событиями дня, она повернулась на бок и закрыла глаза. Спустя несколько секунд она спала крепким сном молодости.
А вот Нику не спалось. Он ходил от окна к окну, время от времени бросая невидящие взгляды на ярко освещенное ночное небо Лас-Вегаса и темные силуэты гор, со всех сторон окружавших город развлечений и порока. Перед его мысленным взором снова и снова прокручивалось воспоминание о насмерть перепуганной Лаки, выскочившей из коридора прямо в его объятия. Он закрыл глаза и снова, в который уже раз, видел, как из уголка ее губ сочится алая кровь, как расплывается под кожей на подбородке радужный синяк.
Из спальни в гостиную то и дело доносилось поскрипывание кроватных пружин. Очевидно, сон Лаки не был спокойным.
Так и не найдя себе места. Ник решил раздеться в надежде, что освобождение от тряпичных оков поможет хоть немного снять невероятное напряжение. Увы, это не возымело действия. Ник продолжал метаться по комнате, словно зверь в клетке, потихоньку сходя с ума от тревоги.
Спустя некоторое время он устал от этого бесполезного занятия и уселся на кухне с банкой содовой в руке. Потрескивание старых деревянных перекрытий действовало на него странным образом успокаивающе. Дом казался живым существом, сочувствовавшим всем незаснувшим.
Серый пиджак Ника висел на спинке кресла, под которым стояли его туфли. Шелковый галстук, совершенно неуместный в этом мире женских вещей, лежал на столе.
Нику не спалось. Не столько от чрезмерной усталости, сколько от чувства, в котором он не смел себе признаться.
Ему стало душно, но он не решался открыть окно, чтобы не потревожить сон Лаки. Вместо этого он стянул с себя рубашку и расстегнул ремень. Ему очень хотелось раздеться догола, до естественного человеческого состояния, однако он побоялся, что его застигнет в таком виде проснувшаяся Лаки. Он был уверен: это сильно испугает ее.
Диван оказался, как и предупреждала Лаки, совсем неудобным для сна, но это вовсе не огорчило Ника. Подложив под голову руку вместо подушки, он вытянулся на короткой кушетке, свесив длинные ноги, и закрыл усталые глаза.
Спустя несколько часов он повернулся во сне и… шлепнулся на пол. Внизу, в комнатах Флаффи, часы пробили три раза. Сонно проклиная свои длинные ноги и слишком миниатюрную мебель, Ник поднялся и, покачиваясь, побрел на кухню. Там он, склонившись над раковиной, ополоснул лицо холодной водой, позволяя каплям влаги свободно стекать по голой груди.
Освежившись, он взял полотенце, чтобы вытереть грудь, и вдруг услышал звук, который заставил его, забыв обо всем на свете, помчаться к спальне Лаки.
Несколько секунд он стоял, затаив дыхание, под дверью. Он ждал, прислушиваясь… Ему не хотелось зря беспокоить ее сон. И вдруг он снова услышал этот звук, доносившийся из-под двери. В нем слились воедино невыносимая боль и отчаяние…
Ник решительно распахнул дверь, одновременно опасаясь, как бы Лаки не прогнала его за столь бесцеремонное вторжение.
Она лежала под одеялом, свернувшись калачиком, и… горько плакала во сне.
— О Боже! — простонал Ник и одним прыжком очутился у ее постели,
— Лаки, милая… проснись, — бормотал он, нежно гладя ее мокрые от слез щеки.
Застонав, она произнесла чье-то имя, которое он не смог разобрать, и слезы снова хлынули из-под закрытых век. Проникавший сквозь портьеры свет луны помог ему увидеть ее дрожавшие губы.
— Черт побери, — проворчал он.
Спустя несколько секунд он уже лежал в ее постели, нежно обнимая безутешно плакавшую Лаки.