Шахов Александр. Таллинские палачи 2

автомат на кафель, угодил прикладом по колену и, оседая от боли, встретился
с той же самой раковиной подбородком.
Пока он выплясывал у умывальника, в коридоре прозвучала короткая,
густая очередь. Потом стало очень тихо. Лишь где-то в начале раздевалки
грохнул одинокий выстрел.
Стасис поднялся на ноги, потрогал подбородок, пошевелил ноющим плечом.
В ушах гудело, он плохо соображал, но точно знал, что за все в ответе "этот
полицейский ублюдок". За все: за гудение в голове, за боль в плече и
подбородке, а, самое главное - за все пережитые сегодня страхи!
- Чмо поганое! - взревел Стасис, не думая об опасности, подлетел к
сидящему на полу и безвольно прислонившемуся к стене Алаталу и стал изо всех
сил избивать его ногами.
- Ты меня достал, сука! - он продолжал бить, хотя Алаталу почему-то не
только не сопротивлялся, но и вовсе после первого же удара свалился набок в
подозрительно неестественную позу.
- Убью, убью! - орал взмокший Стасис и продолжал бить.
Наконец, он остановился и случайно глянул на продырявленное двумя
пулями окно, тут же с ужасом вспомнив, где он и в какой ситуации, резко
обернулся и увидел в проеме распластанный труп "чернорубашечника". Краем
глаза он уловил затем подозрительное движение за углом коридора, шарахнулся
в закуток с умывальниками и, подобрав автомат, выпустил в просвет чуть ли не
половину "магазина".
- Стас, ты че? - прозвучал хорошо знакомый голос.
- Олега? - все еще сомневаясь, спросил Стасис.
- Кто ж еще вспомнит о тебе?
Стасис сплюнул в один из умывальников тягучую слюну и сунул лицо под
струю относительно холодной воды.
- Кажется, я здорово отделал полисмена.
- Слышал, слышал, - опасливо озираясь, Олег вошел в коридор и со
вздохом глянул на мертвого Лепика. - А чего ты так разорялся?
- Достал он меня.
Олег внимательно посмотрел на Алаталу и тихо произнес:
- Ты же труп "метелил".
Стасис уставился на абсолютно неподвижного Алаталу и только теперь
заметил возле его виска аккуратную восьмимиллиметровую дырочку.
В коридор вошли Радченко и оба лейтенанта.
- Что у вас? - глянув на Алаталу, Геннадий Сергеевич мгновенно посерел.
- Теперь и Юло там.
Стасис окончательно сориентировался в действительности, понял, как
мерзко поступил с человеком, ценой своей жизни спасшим его, и густо
покраснел. К счастью, никому до него не было дела.
Ыунапуу угрюмо глянул на трупы, переступил через "чернорубашечника" в
проеме и зашел в туалет. Понимая и так, что значит появление в общей
компании Хансена, Олег все же спросил:
- Дело сделано?
- Да, - лейтенант едва заметно кивнул и тут же сокрушенно покачал
головой. - Только ни одного не взяли живьем.
- Большие у вас потери? - спросил немного развеявшийся Радченко.
Хансен тяжело вздохнул, медленно закивал:
- Четверо убитых и один тяжело раненый.
Из туалета вышел Ыунапуу:
- Там в кабинке лежит еще один мертвец в костюмчике.
- Значит, одного Лепик все же уложил, - произнес Стасис, отрешенно
глядя в прострелянное окно на виднеющуюся вдали черную тумбу отеля
"Олимпия".
Ыунапуу связался с капитаном Вельди, доложил, что объект, пусть с
большими потерями, но занят, а, значит, удалось-таки нарушить планы
террористов и отрезать путь к отступлению доброй половине боевиков. Вельди с
радостью подключил к разговору полковника Пыльтса. Для порядка первым делом
тот выразил неудовольствие самодеятельностью младших офицеров. Но, памятуя,
что победителя не судят, быстро перешел к похвалам, из которых можно было
сделать вывод, что везучие герои, если только не отчебучат позже чего
худшего, возможно, будут даже поощрены...
- А теперь слушайте мой приказ!..
Полковник оповестил о предстоящем очередном наступлении на все позиции
террористов и велел отряду готовиться к отстрелу отступающих мимо занятого
здания боевиков.
- Ни один не должен уйти! - со сталью в голосе предупредил он офицеров.
Хансен возмущенно хмыкнул, выхватил рацию из руки Ыунапуу:
- Господин полковник, у меня есть предложение.
- Слушаю.
- Почему бы нам не попытаться взять в плен боевиков, находящихся в
восточной части порта? Сейчас мы в состоянии заключить их в плотное
кольцо...
- И ждать, пока они соизволят сдаться? - возмутился Пыльтс. - Господин
лейтенант, кажется, вы забыли, что морские ворота столицы нашего государства
уже несколько часов находятся в руках каких-то негодяев, и каждую минуту в
боях с ними гибнут солдаты нашей армии... Ваши солдаты! Что еще хуже, гибнут
даже гражданские...
- Но...
- Никаких "но", лейтенант! Извольте выполнять полученный приказ!
Хансен посмотрел на Ыунапуу, понял, что тот ничем ему не поможет, и
поднес рацию к губам:
- Слушаюсь.
Радченко задумчиво почесал мочку уха:
- С одной стороны, он вроде верно говорит...
- Не люблю я односторонние взгляды! - Райсмик невесело усмехнулся. - У
меня сложилось впечатление, будто полковник заинтересован в том, чтобы ни
один боевик не был взят живым.
- А, может, просто мстит им за позорный провал его крутой австралийской
школы? - предположил Олег.
- Вряд ли, - усомнился Ыунапуу. - Слишком крепкий Пыльтс мужик!
* * *
Минуты две на Уус-Садама царила полная тишина. Сидевшие под окнами
Куренной и Григорянц обменялись вопросительными взглядами.
- Обломились? - предположил сержант.
- Наверняка поняли, что "шестой" ликвидирован, - капитан досадливо сжал
кулак. - Если они зайдут в тот дом...
- Так их "восьмой" должен прищучить! - Ольховский подался к окну и
приподнял голову.
- Куда?! - крикнул Куренной.
Тут же во все окна квартиры ударила косая лавина свинца, пущенного из
дальнего подъезда белого дома. Голова прапорщика разлетелась на кровавые
пузыри, к ужасу Куренного и Григорянца заряженный гранатомет выпал из его
рук и был придавлен восьмидесятикилограммовым телом. К счастью, взрыва не
последовало, и Григорянц, не смотря на ситуацию, облегченно выдохнул.
Капитан схватил рацию:
- "Восьмой", что происходит? Почему вы прошляпили?.. - он вдруг понял,
что произошло. - Сбежали, сволочи! - и отчеканил: - Говорит "седьмой": я не
намерен больше ложить своих людей ни за х... собачий и немедленно ухожу с
позиции! Остальным рекомендую сделать тоже самое... Все!
Стоящий в прихожей Глаголев тоскливо глянул на командира:
- Как же мы уйдем-то без прикрытия? Вы ведь слышали: "шестнадцатый"
атакован.
- Уйдем! - заверил капитан, посмотрел на съежившегося под окном
Григорянца. - Ползи к двери.
Парень зажмурился, вздрагивая от сыплющихся на него осколочков и щепок,
прополз через комнату и поднялся на ноги рядом с Глаголевым. Секунду спустя
к ним присоединился Куренной...
- Винтовку брось, - велел он Григорянцу и вручил взамен свой пистолет.
- За мной!
Они выбежали на площадку и буквально скатились по лестнице на первый
этаж. Капитан стал с автоматом наготове напротив входа в подъезд, указал на
одну из дверей:
- Выбить!
На всякий случай Глаголев попробовал за дверную ручку - заперто.
Отступив на шаг, он расстрелял оба замка из автомата и с маху налетел на
дверь широким плечом. Раздался резкий хруст, дверь распахнулась, и,
потерявший равновесие Глаголев упал боком на пол прихожей.
В конце коротенького коридора завопила по-эстонски пожилая полная
женщина в выцветшем махровом халате. Похоже, за время грохотавшей рядом с
ней миниґвойны она слегка тронулась умом, потому что вместо того, чтобы
спрятаться от греха подальше в ванной или под столом, решила защищать свою
"крепость" с кухонным топориком в руке.
- Засохни, сука! - раздраженно пробасил Глаголев и стал грозно
вздыматься; не зная по-эстонски ни слова, он все же уловил вполне конкретный
негатив в свой адрес.
Женщина со страху совсем потеряла рассудок и метнула в него топорик.
Тот воткнулся под углом в висок снова повалившегося на пол парня. Глядя на
растекающуюся по коврику алую лужицу, женщина заломила руки и, выпучив
глаза, завизжала нечто нечленораздельное.
Куренной шагнул в прихожую, короткой очередью отбросил совершенно
некстати шумящую бабу вглубь кухни и склонился над Глаголевым. Поняв, что
парень мертв, он вытащил из-под него автомат, сунул его Григорянцу в руки и
скомандовал:
- За мной!
Они ворвались в одну из комнат, капитан распахнул приоткрытое окно и
одним махом выпрыгнул наружу. Григорянц увидел в нескольких метрах от окна
портовую ограду, приободрился и последовал за командиром.
Они подбежали к ограде, присели для прыжка. Но тут же сзади раздался
выстрел, и замерший на миг в неловкой позе Куренной увидел, как вскрикнувший
Григорянц схватился за голень и завалился набок.
Вскидывая автомат, капитан резко развернулся и увидел в окне пройденной
квартиры двух солдат. Один возился с, видимо, только что опустевшим
магазином, а второй, позади его, с гримас сой отчаянного усилия торопился
отпихнуть товарища и вступить в бой раньше противника. Почти не целясь.
Куренной нажал на спусковой крючок...
Затем нагнулся к воющему Григорянцу:
- Идти сможешь?
- Не зна-аю... - заикаясь от боли, проклокотал тот, оторвал от голени
выкрашенную кровью руку, глянув на нее, с ужасом простонал. - Кончат они
нас...
- Заткнись! - велел капитан, одной рукой за шиворот приподнял сержанта
и подставил под него плечо. - Нам только за ограду...
Григорянц почувствовал горячее тело несгибаемого воина и немного
успокоился. Он посмотрел на слипшиеся от пота седеющие волосы командира, на
свисающего из окна прострелянного эстонского солдата и поверил: "Мы дойдем,
тут всего-то..." Но, глянув на предстоящий маршрут, сжал зубы так, что скулы
превратились в камни.
Им нужно было доковылять до главного въезда в порт; метров десять, не
больше. Но что такое десять метров простреливаемого пространства для едва
передвигающейся пары?
Преодолели шесть... Два из них - падая.
Парализованный пулей в позвоночник капитан некоторое время еще жил и
даже осознавал происходящее. Лежа на горячем асфальте лицом к причалам, он
видел, как с верхнего этажа административного комплекса расстреливали
последних беглецов из восьмой группы, как в отчаянии бросались под пули
добежавшие до здания редкие уцелевшие из восточных групп. Потом услышал над
собой начало фразы на уже привычном эстонском языке и провалился в черноту.
* * *
Только сотрудники КаПо закончили разговор с Ингой, к ней тут же
ринулась толпа газетчиков и телерепортеров, в районе улицы Садама
сумевших-таки прорваться через полицейский заслон. Особисты с трудом
пробились через кольцо и исчезли в своем микроавтобусе, а изумленная Инга
приняла на себя лавину порой самых неожиданных вопросов.
- Как ваше имя?
- Что с вашим лицом?
- Какое отношение вы имеете к происходящему?
- Почему вас доставили сюда на бронемашине?..
- И зачем?
- Что за кейс вы передали сотрудникам Полиции безопасности?
- Как скоро, на ваш взгляд, армия расправится с террористами?
Инга старательно отворачивалась от камер и бубнила, как заведенная:
"Мне нечего сказать". К счастью, началась очередная атака, и ее оставили в
покое.
Инга отошла в сторонку, к одной из машин полиции и уже из-за нее, не
мигая, стала следить за тем, как люди деловито продолжают убивать друг
друга.
Второе наступление оказалось куда более удачным, нежели по всем статьям
провальное первое. Военные без особых потерь и довольно быстро стали
продвигаться вперед, отвоевывая у противника подъезд за подъездом. Конечно,
Пыльтс, благодаря Ыунапуу и Нансену знавший много больше остальных,
благоразумно не распространялся о том, что боевики покидают свои позиции
сами, в полном соответствии с собственными планами. И не обремененные
лишними знаниями атакующие чувствовали себя немножко героями.
Некоторое время спустя принявшие кейс седовласый красавец-хищник
Киндель и хитромордый узкоглазый колобок Йыги выбежали из своего синего
микроавтобуса и спешно разыскали Ингу.
- Вы уверены, что передали нам кейс с тем же содержимым, с которым...
взяли его у террористов? - грозно спросил Киндель.
- О чем он? - спросила Инга у его напарника.
- О деньгах, - мягко проворковал Йыги, удивительно похожий на
Весельчака У из мультфильма "Тайна третьей планеты". - Нас интересует, не
заменены ли купюры?
- Я неплохо рисую - люблю это дело. Но не до такой же степени!
- Кто еще, кроме вас, имел доступ к кейсу? - Йыги вел себя так, словно
разговаривал не с Ингой, а с прячущейся где-то рядом под шапкой-невидимкой
Алисой все из того же мультфильма.
Инга на всякий случай поразмыслила и твердо произнесла:
- Никто! А в чем дело?
Коллеги задумчиво переглянулись, Киндель махнул рукой и Йыги сообщил:
- Мы еще не совсем уверены, но есть основания подозревать, что
переданные вами доллары - фальшивые.
Со стороны порта донесся вдруг звон разбиваемого стекла, визг
прокручивающихся на бешеном ускорении колес автомобиля, чьи-то надрывные
крики. Йыги и Киндель подались вперед, всмотрелись в происходящее и увидели
несущийся по Садама "Кадиллак" с красно-синими молниями по бокам. Военные
тщетно обстреливали его из десятка стволов - бронированный лимузин,
украшенный блеклыми вспышками рикошетящих пуль, продолжал мчаться вперед.
- Вырвется на бульвар Пыхья, - с хрипотцой произнес Киндель и сглотнул,
- сможет уйти...
- Снимай машину! - завизжала какая-то телерепортерша своему оператору.
- Снимай - сейчас что-то будет!
Чутье у женщины оказалось отменное...
Из окна на третьем этаже все еще занимаемого боевиками здания правления
объединения "Таллинна Садам" вырвался реактивный снаряд и, нагнав лимузин,
ударился в заднее стекло кабины. Машину объял огненный клуб, потом
последовал не менее мощный взрыв изнутри; он отшвырнул уродуемый "Кадиллак"
на тротуар, по которому груда исковерканного металла со скрежетом и искрами
проехала последние метров двадцать и, смирившись с судьбой, замерла на
месте.
- Какие кадры! - воскликнул кто-то из телевизионщиков.
- Свои приговорили, - в голосе Кинделя проскользнула уважительная
нотка.
Йыги безразлично пожал плечами, обернулся к Инге и обеспокоенно
воскликнул:
- Вам плохо?
Инга сидела на корточках, прислонившись к машине, и бормотала:
- Из-за бумажек... Из-за каких-то бумажек...
* * *
Стасис сидел на теплом капоте полицейской машины, наслаждался покоем и
хорошей сигаретой и смотрел на причал, у которого еще минут двадцать назад
стояла "Екатерина". Наконец-то к нему все это не имело никакого отношения!
Позади, перед зданием административного комплекса колыхалось людское
море - работники порта (и затесавшиеся в толпу журналисты) наседали на
полицейских и военных и добивались от них полной информации о случившемся.
Ведь большинство толком ничего не знали: кто сам вовремя спрятался от греха
подальше, а кого связали и упрятали боевики, как это случилось с
пятьюдесятью беднягами в раздевалке на последнем этаже, которых побросали в
душевые.
Прежде всего, людей интересовала причина, породившая в центре города
настоящую войну. Но ответчики и сами толком ничего еще не знали: начальство
не спешило делиться с ними информацией.
Глядя, как врачи "скорой помощи" собирают с асфальта последние трупы
боевиков, один из очень вдумчивых вдруг озадачился:
- А назад они не вернутся?
На несколько секунд установилась тишина, потом стало ясно, что
гарантировать обратное никто не может. Поднялся галдеж - докеры ночной смены
потребовали себе охрану.
К Стасису подошли вернувшиеся из медпункта друзья - Олегу сделали
запоздалую повязку и противостолбнячный укол, а Игорек угостился таблеткой
от головной боли.
- И где наши доблестные полицейские друзья в количестве двух штук? -
поинтересовался Олег, устраиваясь на капот рядом со Стасисом.
- Тусуются с капошниками в синем микроавтобусе.
- Во бедолаги! - посочувствовал Игорь. - У них работа еще не скоро
закончится. А Инга где бродит?
- Понятия не имею, - Стасис пожал плечами. - Придется, наверное, через
полицию разыскивать.
- Подождем, - предложил Олег и закурил. - Наверняка вот-вот сама
объявится.
Глядя, с каким наслаждением он глотает табачный дым, закурил и Игорь.
Потом сказал:
- Я в медпункте слышал разговор военных...
- Никак по-эстонски начал "шарить"? - удивился Олег.
Игорь раздраженно поморщился:
- Да русские они! Говорили, что на корабле у террористов сорок
заложников и они не вступают ни в какие переговоры...
- На кой ляд они им сдались? - махнул Стасис.
- А я нечто поинтереснее слыхал, - Олег самодовольно прищурился, очень
манерно стряхнул пепел на туфлю Игорька. - Врачиха с одной "скорой"
рассказывала перевязывавшей меня медсестре, что от пуль наших доблестных
вояк полегло, по меньшей мере, шесть человек, мирно проживавших в квартирах
по соседству с теми, которые заняли террорюги.
- Ну и ну, - Стасис укоризненно покачал головой. - А, может, их
террористы?..
- Не может, - убежденно отрезал Олег. - Они, оказывается, проявляли по
отношению к мирному населению необычайную гуманность - кололи жильцам
занимаемых квартир сильное снотворное и скидывали их в ванну.
Стасис нахмурился, задумчиво почесал подбородок:
- Еще одна странность, - он указал за спину на слабо дымящиеся на крыше
обломки сбитого военного вертолета. - Когда они жахнули ракетой по этой
штуке, я заподозрил, что ребята действуют по заранее составленному плану. Не
могла же базука случайно оказаться в их руках! Теперь мои подозрения
подкрепляет снотворное... Или головорезы Хана постоянно таскают его с собой
на всякий случай?
- И ориентировались они очень уж свободно, - подхватил Игорь, - будто
знали карту порта наизусть.
- Верно, - согласился Олег. - Но тогда получается, они знали, что Инга
возьмет их кейс.
Стасис немного поразмыслил, затем усмехнулся:
- Получается, подсунули... Помнишь, она говорила, что курьер чуть ли не
каждые полчаса открывал кейс и любовался "бабками"? Нормальный перевозчик
вряд ли вытворял бы такое, но им необходимо было завлечь Ингу, приворожить
кучей "зелени", да еще и легкодоступной.
- Ты уж слишком, - хмыкнул Игорь. - Нечего было Хану делать, как дарить
Инге миллион "баксов", а потом с ракетами пытаться его вернуть.
Стасис пытался уловить витающую в воздухе крайне важную мысль, но в
голове все путалось, вязло, оседало. Наконец, он мотнул головой и тихо
произнес:
- Как бы там ни было, но меня одолевают нехорошие предчувствия.
- Вот тут я с тобой солидарен, - кивнул Игорь. - Меня тоже.
Олег склонил голову набок, поочередно глянул на друзей.
- Можно я третьим буду?
За их спинами послышался вдруг хорошо знакомый голос:
- Ребята, вот вы где!
Друзья обернулись. От появившегося возле комплекса бронетранспортера к
ним бежала, размахивая увесистым пакетом, раскрасневшаяся Инга. Позади нее,
заметно отставая, шел полковник Пыльтс.
- Наконец-то! - выдохнул Стасис.
Инга подбежала к машине, пряча глаза, выпалила:
- Вы уже знаете про деньги?
- Что такое? - насторожился Стасис.
- Они фальшивые!
- Как это? - изумился и даже возмутился Олег. - Ты хочешь сказать, что
вся эта мерзопакость приключилась с нами из-за нескольких кило разрисованной
бумаги?
Инга указала на синий микроавтобус сотрудников КаПо:
- Это они говорят.
К ним подошел полковник Пыльтс, с явным уважением посмотрел на друзей:
- Вы и есть те молодые люди, оказавшиеся сегодня в центре событий?
- А вы? - вместо ответа спросил Олег, почему-то с первого взгляда
невзлюбивший полковника.
- Что я? - не понял тот.
- Мы те самые. А вы кто?
Полковник мелодично рассмеялся, пожимая каждому руку, назвал свой чин и
фамилию.
- Возглавляю участвующие в операции подразделения Сил обороны.
Олег хмуро усмехнулся, отведя взгляд на море, процедил:
- Дырочку под медальку уже проколупали?
Полковник, размышляя, слегка поморщился:
- Прошу прощение, но я еще недостаточно хорошо знаю русский язык и не
понял смысл...
Дверь синего микроавтобуса с шумом отъехала в сторону, и на асфальт
ступили чем-то серьезно озабоченные Радченко, Райсмик, Киндель и Йыги.
Заметив полковника, они тут же устремились к нему.
- Удалось ли связаться с террористами? - спросил Пыльтс, сменивший
улыбку на деловые морщинки.
- Нет, - Радченко устало покачал головой. - Думаю, и не удастся...
- Я слышал, имеются серьезные подозрения по поводу подлинности
перехваченных у террористов денег, - нетерпеливо перебил полковник.
- Совершенно верно, - кивнул Киндель. - Но проверку на тестере купюры
проходят успешно, и окончательный ответ даст лишь тщательная банковская
экспертиза.
Пыльтс заложил руки за спину, задумчиво уставился на линию горизонта,
где еще виднелись точки "Екатерины" и сопровождающих ее судов. Наконец, тихо
произнес:
- Если деньги фальшивые, то для чего нужен был многочасовой кровавый
цирк?
Радченко прерывисто вздохнул, сунул руки в карманы.
- Мы изрядно поломали над этим головы и пришли к выводу, что задуманное
осуществить им не удалось. Смерть Хана это подтверждает...
Олег немного знал эстонский и прекрасно понял смысл последней фразы. Но
на всякий случай переспросил:
- Хан мертв?
- Вы и этого не знали? - удивилась Инга.
- Нет, - Стасис был в недоумении.
- Под конец боя он пытался вырваться с Садама на своем бронированном
лимузине, - сказал Радченко. - Но кто-то из своих пустил в машину ракету.
Стасис вспомнил, что на "Кадиллаке" были сильно тонированные стекла,
через которые почти невозможно было разглядеть сидящих в кабине, и резко
спросил:
- Принадлежность трупа не вызывает сомнений?
- Трупа... - хмыкнул Киндель. - Горелого мяса там на троих хватит...
- Почему же вы решили, что в машине был Хан? - поразился Стасис.
- Больше не на кого думать, - пожал плечами Радченко.
- И еще, - добавил Райсмик. - Мы пришли к выводу, что погоня за
деньгами была устроена для отвода глаз. Возможно, главную задачу выполнить
не удалось, потому Хан и его компаньоны - если таковые были - оказались под
угрозой мести со стороны взбесившихся своих же головорезов...
- Чушь! - хмыкнул Стасис. - По любому Хан - голова. И еще какая! Чего
стоит без него эта шарага? И почему вы решили, что главное сделать им не
удалось?
- Потому что никто ничего не заметил, - Киндель пожал плечами и глянул
на упорно молчащего Йыги.
Стасис вскипел:
- Так они же этого и добивались! Иначе для чего им понадобился
спектакль с липовыми "баксами"?
Полицейские призадумались.
- А ведь он прав, - сказал полковник.
- Похоже, - кивнул Радченко. - Однако мы уже бессильны что-либо
предпринять. Судя по всему, они протащили на "Екатерину" какой-то
крупногабаритный и, учитывая небывалые затраты, баснословно дорогой груз. Но
судно под прикрытием заложников благополучно уходит в нейтральные воды. Мы
их никак не достанем.
- Зато достанут другие, - пробормотал Стасис.
- Что ты хочешь этим сказать? - нахмурился Радченко.
- Не понимаю, как они собираются доставить свой груз по назначению,
если всему миру будет известно не позже завтрашнего утра о наших
подозрениях? И что это за невероятный груз, который побоялись протащить
через таможню, традиционно "максанув" кому следует...
- Я бы воздержался от голословных обвинений в адрес работников таможни,
- Пыльтс укоризненно покачал головой.
Все посмотрели на него, как на больного редкой австралийской болезнью,
а Райсмик напомнил, что кейс с какими бы то ни было, но долларами именно
сегодня благополучно прошел таможенный контроль. Полковник, приподняв
фуражку, почесал лысеющую макушку и задумался.
И тут вдруг жирная точка "Екатерины" на горизонте ярко вспыхнула, а
чуть погодя до компании донесся слабый отзвук взрыва. Радченко, Йыги и
Пыльтс обернулись и вместе со всеми потрясенно пронаблюдали, как горящее
судно быстро ушло под воду.
- Теперь мы точно ничего не узнаем, - сказал Радченко.
- Кое-что и так прояснилось, - Йыги кисло улыбнулся. - Скорее всего, на
судне было оружие...
- Или взрывчатка! - подхватил Олег.
- Неосторожное обращение с огнем у бочки с порохом? - мрачно усмехнулся
Райсмик.
- Вроде того, - закивал Радченко.
Некоторое время они молчали, затем Киндель с заметным облегчением
спросил:
- Значит, конец истории?
- Выходит, - Радченко пожал плечами, хотел что-то добавить, но не
успел.
К компании подлетел вдруг разъяренный Хансен и, прожигая Пыльтса
гневным взглядом, едва сдерживаясь, процедил:
- Предупреждаю, полковник: завтра же я подам на вас в суд!
- За что? - от изумления Пыльтс забыл возмутиться несоответствующей
уставу формой обращения лейтенанта.
- Только что взорвалась "Екатерина" и унесла с собой на дно последних
людей, от которых мы могли получить хоть какую-то информацию о предводителях
террористов и их целях...
- Вы обвиняете меня во взрыве?
- Я обвиняю вас в отдании преступного приказа уничтожать всех
отступающих террористов во время ликвидации их групп в торговом порту!
- В самом деле, полковник, - сдержанно поддержал лейтенанта Радченко. -
Там, наверху, мы были несколько удивлены вашей позицией...
- А я все понял! - гордо заявил Стасис, и взгляды окружающих сошлись на
его сияющей физиономии. - Неужели вам не показалось странным, как легко и
гладко закончилась история?
- Вы о чем? - озвучил Йыги обозначенный на всех лицах вопрос.
Стасис досадливо поморщился:
- Да о том, что взрыв "Екатерины" - хорошо поставленный обманный ход.
Организаторы этого цирка одним махом избавились от лишних людей и, сохранив