Шахов Андрей. Таллинские палачи

   В марте бабахнула сногсшибательная новость: Литва объявила о восстановлении государственной независимости! Стасис загорелся - появилась возможности какое-то время переждать у литовской родни.
   Лишь вера в мудрость дедушки Ахмета удерживала.
   - Подожди еще немного, сынок...
   Он явно предчувствовал близость смерти.
   Которая не заставила себя долго ждать и явилась пару месяцев спустя в обличий майора КГБ с десятком солдат. Им нужен был прячущийся у Ахмета дезертир...
   Дед не выдал Стасиса и поплатился за это жизнью...
   Более оставаться не имело смысла. Похоронил Стасис Ахмета, дождался очередного приезда водилы, взял свои три "штуки" и помчался домой...
   Отец закатил такую встречу, что многим присутствовавшим она до сих пор вспоминается. Не таились уже. Во времена, когда на призывных пунктах не досчитывались тысяч новобранцев, у армии и милиции не было особого интереса к некогда объявленным пропавшими. Да и с документами чудно вышло: Стасис ведь, как и многие другие, паспорт свой в военкомат не сдал; а отец его из квартиры не выписывал. Стало быть, и не покидал парень родного города.
   Но жизнь напоследок припасла еще один мощный удар. Не прошло и недели после возвращения Стасиса, как счастливый и пьяный отец угодил под поезд...
   Пришлось осилить и это. Стасис сумел побороть в себе ужас полного одиночества, зажил самостоятельно, вернулся в ставшую кооперативом фирму отца, стал хорошо зарабатывать, обзавелся потихоньку новыми друзьями.
   Если бы не эти ночи!
   * * *
   Радченко судорожно потянулся, потер колени закинутых на стол ног, тоскливо глянул в окно, за которым уже светало, потом на часы, свидетельствовавшие, что славный город Таллин не спеша вплыл в пятый час утра. Пару секунд он обваривал сей факт в вялом мозгу, после чего обратил насмешливый взор на напарника.
   Крийзиман выглядел не лучшим образом. Хмель сошел с него давным-давно, но озноб первых минут протрезвления упорно не покидал кислое тело. Обычно пышные рыжие усы как-то сникли, свесившись чуть ли не до подбородка. Опухшим векам, то и дело смыкавшимся под своей тяжестью, явно не хватало какой-нибудь подпоры - например, спичек.
   - Крийзиман, - окликнул Радченко.
   Напарник сумрачно поджался в своем кресле, расплывшуюся физиономию стянул поближе к пупырчатому носу и сквозь узкие щелки глянул на потревожившего его старшого.
   - Давай, наверное, еще по чашечке примем!
   Крийзиман был рад предложению - без лишних раздумий бросился к кофеварке.
   Шеф же отсутствующим взором уперся в дальний верхний угол кабинета, слишком тщательно размял сигарету и, наконец, закурил.
   - Ничего нового... - тихо произнес он с первой затяжкой - Странно!
   - Почему? - после некоторого сомнения Крийзиман все же решился обнаружить свою несообразительность.
   - Ведь должен был последовать ответ на то, что мы видели вчера вечером на шоссе!
   - Так скоро?
   Радченко поежился, раздраженно повел плечами.
   - Естественно! Ну, сам посуди: люди Хана укокошивают своего изменника и прихваченного с ним агента Хлыста; почти принародно, да с памятным намеком это же прямой вызов! Хан-то прекрасно понимал, что каким-нибудь образом Хлыст непременно и очень быстро узнает обо всем в мельчайших подробностях. И какова, по-твоему, должна быть его реакция?
   Серые глаза Крийзимана дважды моргнули - черт его знает!
   - Хан и Хлыст давние враги, - нетерпеливо начал объяснять Радченко. Еще в восемьдесят девятом второй сбежал от первого, прихватив с собой немалые деньги и большую часть своих подчиненных...
   - Ну, да... Тогда Хан устроил за ними погоню. Такими же кинжалами, как и обнаруженный вчера в "Мерседесе", всего за трое суток четверых убили. Но двоим, включая самого Хлыстова, удалось исчезнуть...
   - А что мы имеем теперь? - Радченко вскинул указательный палец. - Хлыст сколотил спою банду и сумел охватить влиянием половину Ласнамяэ. Более того - он стал активно напирать на интересы бывшего босса. Кинжал в груди неизвестного - объявление войны.
   Крийзиман задумчиво сощурил правый глаз, переварил все услышанное и, почесывая затылок, обескураженно поинтересовался:
   - Откуда такая уверенность, что таинственный неизвестный - человек Хана?
   Радченко на мгновенье замер н выдохнул:
   - Да потому что он действительно таинственный неизвестный!
   - А?
   - Ха! - рявкнул Радченко, минуты за полторы поборол в себе гнев непонятого мудреца и, барабаня по столу музыкальными пальцами, чрезвычайно терпеливо разъяснил:
   - Хлыст и его люди нам известны - почти все; ведущие персоны - уж точно. Ни Хана, ни кого-либо из ближайшего к нему окружения мы не знаем. Даже о связи с этой группой какой-то мелочи только догадываемся. Отсюда следует несколько простых выводов. Первый состоит и том, что убитый незнакомец не принадлежал к банде Хлыста. Согласно второму совершенно очевидно, что этот самый неизвестный совсем не малая фигура, потому как не стал бы на него Хан растрачивать дорогое и уже символичное коллекционное оружие. Кто же он такой?
   Крийзиман разлил приготовленный кофе по чашкам, вернулся в свое кресло, чуть отхлебнул и вальяжно закурил. Радченко тоже отведал глоток из своей чашки, удовлетворенно крякнул и выжидающе глянул на напарника.
   - А почему Хлыстов не выдает нам ненавистного Хана? - спросил тот. Для него это было бы простейшим выходом еще тогда, в восемьдесят девятом.
   - Простейшим, - кивнул с усмешкой Радченко. - Но не лучшим. Похоже, он очень надеется и Хана убрать, и богатую казну заполучить. Вряд ли он горит желанием отдавать вместе с врагом и его миллионы... Если не десятки миллионов.
   - Да где ему, - махнул Крийзиман.
   Радченко долго размышлял над убежденным возгласом напарника, после чего снова закурил, почесал смоляную бровь и, сделав большой глоток кофе, медленно произнес:
   - Но Хлыст почему-то уверен в другом.
   Крийзиман на его слова не обратил уже никакого внимания: он хотел домой.
   - И сколько мы еще будем ждать?
   Радченко глянул на просветлевшее небо за окном, одним большим глотком допил содержимое чашки, покрутил посудинку на краю полированного стола.
   - Докурим - и пойдем.
   Крийзиман одарил шефа недоверчивым взглядом, но промолчал. Он уже был свидетелем неожиданного озарения старшого в самый неподходящий момент и не видел особых причин, дабы страшное не случилось и теперь.
   Однако Радченко встал сразу после того, как затушил окурок.
   - Пошли...
   И тут зазвонил телефон.
   У Крийзимана упало сердце. По реакции шефа он безошибочно определил, что именно этого тот и ждал долгие часы.
   Радченко держал трубку возле уха секунд двадцать, постепенно горбясь и очерчивая желваки на скулах.
   - Едем! - он бросил трубку и хмуро уставился на Крийзимана.
   - Случилось то, чего мы ожидали? - хрипло буркнул тот, поднимаясь.
   - Не совсем... Ладно, поехали - на месте все и уясним.
   * * *
   В последнее время Стасис и его друзья Олег и Игорь редко захаживали куда-либо с целью провести вместе несколько вечерних часов. Некогда любимые заведения здорово сдали; да и растущая занятость каждого из троицы давала о себе знать.
   В тот пасмурный вечер после тренировки они единогласно порешили провести в "Олимпии". Конечно, не потому, что бары этого отеля вдруг стали выделяться по сравнению с иными в лучшую сторону, просто ближе.
   К некоторому их удивлению бар на втором этаже был почти пуст. Сказывались, очевидно, отнюдь не средние цены и понизившийся авторитет.
   Неторопливо пройдя через длинный зал, друзья выбрали уютный угловой столик и взяли для начала неправдоподобно дорогую бутылку шампанского и по одному кофе с бутербродом на брата.
   - Вообще-то для употребления этого необходим приличествующий повод, глядя на мощный сосуд, Олег озабоченно почесал затылок.
   - А хорошее настроение - это не повод? - вопросил Стасис.
   - Фи-и, - скривился Олег. - Как же это вульгарно.
   - Зато искрение...
   - Нужна солидная дата.
   Все трое призадумались. Дата - это, конечно, хорошо. Но где же взять ее, коль память на сей день не содержит никаких знаменательных событий.
   - Вспомнил! - расплылся Олег. - Сегодня же день образования славного государства Израиль. Он окинул товарищей победоносным взором.
   - Помянем! - кивнул Стасис.
   Игорь был возмущен:
   - Ну сколько можно, мужики? То Индонезия, то Буркина-Фасо, то...
   - Так это же прекрасно! - воскликнул Стасис.- Очень важно не забывать дружественные нам народы...
   - А они, глядишь, и о нас когда-нибудь вспомнят! - подхватил Олег, с обычной ловкостью откупоривая бутылку.
   Игорек сурово покачал коротко стриженной головой:
   - Хронические шуты! Кик, впрочем, и пьяницы.
   - Как ты можешь? - возмутился. Олег, разливая желтоватую пенящуюся жидкость по бокалам.
   - Да! - строго кивнул Стасис. - КАК ты можешь?
   - Я всяк могу, - невозмутимо буркнул Игорек и глотнул кофе.
   Постепенно бутылка опустела. Весьма оперативно ее сменили бокалы с коктейлем из водки и "Мазики", клубничной настойки. Друзья совсем расслабились, в глазах усилился озорной огонек, и потекла привычная в таких посиделках беседа обо всем на свете, сдобренная изрядной порцией беззлобных шуток друг над другом.
   Между тем за соседним столиком, оккупированным дюжиной бритых парней и смазливых, густо "наштукатуренных" девчонок, разрасталось шумное, почти безумное веселье.
   - На волю вырвались ребята! - прозорливо подметил Олег, вложив в слова некоторую симпатию.
   - Чуханы! - брезгливо скривился Игорек. - Лагерные шавки; из тех, что крикливы с "духами", а пахану делают минет, как ни одна баба не сумеет.
   Возражать друзья не посмели. Ибо Игорь, лишь два года назад сам вернувшийся из "мест не столь отдаленных", знал, что говорил.
   О своем зэковском опыте он рассказывал крайне редко - чаще всего неожиданно для окружающих и весьма скупо. Но друзья знали, что сел он по глупости. Примерно так же, как и крикуны за соседним столиком, кутил в ресторане, радуясь первым дням после дембеля. К его подружке привязался вдруг крайне невоспитанный тип. Будь Игорек трезв... Но с ослабленными тормозами недолго думая врезал нахалу мощным кулаком в лоб. Силы и уменья КМС по боксу, прошедшему закалку в ВДВ, не занимать; возмутитель спокойствия получил сотрясение мозга, а Игорь - срок.
   Стасис глянул на часы.
   - В десять, мужики, надо будет закруглить это дело.
   Брови Олега взмыли ввысь:
   - А почему бы не посидеть подольше?
   - Потому что мне, господин студент, завтра на работу, где я обязан быть хотя бы относительно свежим.
   Олег воззвал к помощи молчаливо слушавшего их Игоря. Но и тот не оказал поддержки:
   - И мне завтра рано вставать. Мы с Нинкой едем в Нарву к ее родителям.
   Олег совсем растерялся:
   - Значит, и в воскресенье тебя не будет?
   - Угу...
   - Ну, класс!
   - А тренировка? - в свою очередь удивился Стасис.
   - Не давите на мозоли, мужики! Я и так в последнее время меж вами и Нинкой, как меж двух огней.
   - Гляди, Игорь Сергеевич, - Олег грозно плюхнул пальцем по краю столика. - Женит она тебя на себе - и очень скоро.
   - Ты думаешь, это беспомощное существо сопротивляться будет? - и в подтверждение правомерности вопроса Стасис указал на поникшего Игорька.
   Олег мрачно мотнул головой:
   - Не - не будет!
   Последние минут пять Стасис краем глаза ловил на себе чей-то пристальный взгляд, который смущал все больше и больше. Наконец, он не выдержал - обернулся и замер в растерянности.
   Инга...
   Она приветливо махнула ручкой. Сидевшие рядом три барышни направили на него любопытствующие взоры.
   Несколько секунд Стасис раздумывал: стоит ли отвечать на приветствие? Но когда на Ингу обратили внимание друзья, пришлось кивнуть.
   - Кто эта милашка? - оживился Олег.
   - Знакомая. Жили когда-то в одном дворе.
   - Недурна, - веско протянул студент. - А красотки эти с ней?
   Стасис безразлично пожал плечами:
   - Я-то почем знаю? Наверно...
   - Очень хорошо! По две дамы на брата - чего еще ждать от судьбы?
   Стасис флегматично потер переносицу:
   - Если под братьями ты подразумеваешь нашу компанию, то счет не совсем верный...
   Воспламененный страстью Олег не дал ему довести мысль до логического завершения:
   - Все точно, как в аптеке! Нашего несчастного друга я вынужден не учитывать, так как, кроме известной нам особы, его фантазию не пробуждаем уже никто. Что же касается нас, грешных...
   - Тебя, - поправил Стасис. - Я сегодня в полном штиле.
   Олег внимательно поглядел на друга, но угадать причину его апатии не сумел. Веселиться единолично как-то не хотелось - пришлось с великим сожалением "закруглить" неудавшуюся тему:
   - Остается только одно - напиться и забыться... Игорек, пойдем возьмем еще по двести.
   Воспользовавшись предоставленной минуткой одиночества, Стасис обмяк, раскинулся и просторном кресле и, углубляясь в себя, прикрыл глаза.
   Почти сразу он почувствовал, как рядом кто-то сел.
   - Привет.
   Инга.
   Стасис открыл глаза - она действительно сидела рядом, чуть исподлобья поглядывая на него своими темными глазами,
   - Здравствуй, - ответное приветствие произнесено было без приличествующей встрече старых знакомых улыбки, даже как-то подавленно; словно загнанного в угол ежа любопытная овчарка вынудила на не совсем желаемое общение.
   Возникла неловкая пауза. Пока Инга исподволь разглядывала Стасиса, явно ожидая от него начала разговора, сам мученик нетерпеливо поерзывал в преддверии возвращения друзей; оно непременно смутит его, но и даст шанс на избавление... Инга ломала голову лад причинами странного поведения забавного парня и не могла понять, что же вызывает у него столь своеобразную реакцию отторжения.
   Сердечко подсказывало, что сумрачная колючесть Стасиса - элементарное проявление почти детской ревности, может, даже безотчетной. Столько лет спустя?
   - Это твои друзья? - Она указала в сторону стоящих к ним спиной Игоря и Олега.
   Стасис кивнул, подчеркнуто сдержанно.
   Инга постаралась изобразить на лице предельно легкую улыбку:
   - Что-то отмечаете?
   Левая бровь на его лице чуть сжалась, в то время как правая, изогнувшись, взмыла вверх.
   - Да... - хрипло булькнул он, морщась, прокашлялся и добавил, - День независимости государства Израильского.
   В первую секунду Инга нахмурилась, чуть подалась назад и прикинула: просто ли это шутка или сигнал о нежелании с ней разговаривать. Но затем, отдав предпочтение первому, широко улыбнулась, обнажая жемчужинки верхних зубов и игриво поинтересовалась:
   - Часто вы отмечаете такие даты?
   Стасис пожал плечом:
   - Как и положено - раз в год.
   Друзья, наконец, возымели желанную влагу и направились обратно к столику. Олег уже в самом начале пути отреагировал на изменение ситуации: сунул одни из своих бокалов почти спящему Игорьку и освободившейся рукой принялся энергично взъерошивать доселе приглаженные смоляные волосы, обретая облик нахохлившегося попугая. Он полагал и, судя по известным успехам, не без оснований, что столь оригинальный вариант прически производит на представительниц слабого пола неизгладимое впечатление, иной раз близкое к шоку ("Женщина для мужчины всегда была тем же, чем Россия для Наполеона!" разводил он тогда руками).
   У столика Олегу пришлось выстоять не менее минуты в нервном ожидании представления, после чего он взял инициативу в свои руки:
   - Стас! Мог бы и не вынуждать своего самого большого, хотя и не самого толстого друга брать на себя непомерную наглость самостоятельно знакомиться с сидящей рядом с тобой прелестной девушкой.
   На лице Стасиса промелькнула гримаса смеси сразу двух чувств. В первый миг он чуть было не улыбнулся, в который раз поймав себя на мысли, что витиеватость речи в присутствии дам свойственна Олегу и ему в равной мере; однако тут же по губам полоснула дрожь раздражения - стало еще неуютнее.
   - Это мои друзья - Олег и Игорь. Барышню зовут Ингой... Павловной.
   Странность представления не ускользнула не только от опешившей Инги, но даже от целиком поглощенного ею Олега. Он почесал в раздумье затылок, еще раз глянул на потупившуюся барышню и понял, что ему и Игорьку лучше было не возвращаться. Теперь же ловкое исчезновение представляло непростую задачу; пришлось собрать всю силу воли.
   - Одна дама и три туза - перебор явный... - неуверенно процедил он и вполне бодро развил задетую тему. - Милая Инга... Павловна. Надеюсь, вы не станете возражать, если я с моим пока немым другом попытаюсь хоть в какой-то мере восполнить тяжелую утрату за покинутым вами столиком, где подруги, похоже, начали скучать?
   Неуверенно пожимая плечиком, Инга все же дала добро на предложенную акцию, Игорек приоткрыл было рот, желая выразить сомнение в целесообразности затеянного обмена, но Олег оперативно давлянул ему на мозолистую ногу и с тщетно скрываемым усилием развернул плотный корпус друга в нужную сторону.
   Уже через минуту беспримерное мужество и ораторский талант Олега позволили захватить внимание девушек, весело принявших неожиданных гостей и совсем позабывших о своей подруге.
   - Ты за что-то злишься на меня? - подуставшая Инга решительно перешла в лобовую атаку.
   Стасис чиркнул глазами по ее насупленному личику и уперся ими в предусмотрительно оставленные Олегом два коктейля.
   - Угощайся, - он чуть подвинул ей один из бокалов.
   - Спасибо. А что это?
   - "Мазика" с водкой.
   - Ой! - Инга пугливо отшатнулась от вполне мирного сосуда. - Наверное, это слишком крепко для меня.
   За все время разговора с ней Стасис впервые дозволил себе мимолетную усмешку:
   - Попробуй - узнаешь.
   Внимательно разглядывая содержимое бокала, Инга приблизила к нему личико, попела носиком, затем тщательно размешала коктейль соломинкой и пригубила.
   - А ничего! - она поймала на себе улыбку Стасиса. - Что?
   - Ты всегда отличалась капризной разборчивостью, - пояснил тот, уже не пытаясь вернуть прежнюю хмурь.
   В знак признания справедливости замечания Инга тихонько хохотнула, сложила ладони на коленях и с интересом, откровеннее прежнего воззрилась на Стасиса:
   - А ты здорово изменился!
   Он тяжело вздохнул, досадливо поморщился:
   - Изменился я или нет - судить могут лишь те, кто достаточно хорошо знал меня ранее и знает теперь. Ты в число таковых не входишь.
   Ингу это задело.
   - Ты считаешь, что я тебя не знала?
   Стасис еще раз усмехнулся, глотнул из бокала и глянул на столик, где весьма уютно устроились его друзья. Особенно Олег; обхватив за плечи белокурую, смешливую симпатяжку, он водил пальцем по ее узкой ладошке, обращая ее внимание на тот факт, что с нынешней встречи судьбы их переплелись до гробовой доски.
   - А где твой?.. - Стасис не мог подобрать удачное определение: спутник, приятель или даже муж?
   Но Инга и без того поняла, кого он имеет в виду:
   - Уже не мой.
   Бровь отметила некоторое удивление:
   - Что так?
   Инга задумчиво накрутила на пальчик длинный локон.
   - Что-то вроде... Да и не в моем он вкусе.
   - И сколь же долго ты пробовала его на этот самый вкус?
   - Месяц, - улыбнулась барышня и поднесла к губам бокал.
   Стасис призадумался. Инга, конечно, всегда любила пофлиртовать да как следует поморочить молодым людям голову, но теперь в ее поведении и в словах проскальзывало нечто новое...
   Он хотел было задать еще один продолжающий тему вопрос, поднял глаза на Ингу и осекся. Излучая всем своим существом предельное напряжение, она неотрывно глядела в сторону стойки бара.
   Стасис направил взгляд туда же и увидел облокотившегося на округлый угол стойки крепкого красавца, облаченного в классический набор из кожи и дорогой материи, почитаемых среди обеспеченной и совсем не обеспеченной молодежи. Холодное и, надо отметить, весьма красивое лицо его выражало силу и граничащую с наглостью уверенность. Светлые глаза были направлены на Ингу и излучали таинственный сигнал.
   - Одни из твоих месячных? - иронично вопросил Стасис.
   Инга вздрогнула, опустила лицо и с неестественной жадностью припала к соломке. Озадаченный ее реакцией, Стасис еще риз глянул на парня.
   Их взгляды встретились; в обоих читалось пристальное внимание...
   * * *
   - Однако и темень! - удивленно буркнул Стасис, перепрыгивая через свежую лужу.
   - Так, глядишь, и белые ночи нас минуют! - Олег был солидарен с возмущенным другом, хотя и радовался последождевой прохладе, встряхнувшей его охмелевший мозг.
   - Да и черт с ними!
   Игорек, будучи уроженцем южного Киева, не понимал прелести той поры, когда ночь - вроде и не ночь, а сильно растянувшиеся вечер и утро. Возможно, на его восприятие влияло и то, что первые впечатления от белых ночей связаны с "зоной".
   - Что ж ты блондиночку свою покинул? - с искренним недоумением поинтересовался у Олега Стасис.
   В романтическом порыве тот задрал лицо к небесам, отчего к горлу подкатил комок прозаической тошноты, едва слышно помянул "Мазику", нашел в себе силы на мечтательную улыбку и пояснил:
   - Любовь, мой юный друг, не терпит спешки...
   - Знаем, - кивнул Игорек, зевнул протяжно и добавил: - Не ловля блох.
   Олег досадливо поморщился.
   - Фи-и, до чего же грубо.
   - Согласен, - поддержал его Стасис, смачно сплюнув. - Но справедливо.
   - В общем, ограничился пока телефончиком...
   На Нарвском шоссе они расстались: далее у каждого был свои путь.
   Вопреки обычаю Стасис решил добираться до дома пешком. За время пути он надеялся хорошенько протрезветь, да и больно уж приятно было брести по притихшим в поздний час улицам майского города; приятно еще и потому, что все в округе напоминало о проведенном здесь раннем детстве.
   "Совсем замучила старческая ностальгия".
   На глаза вдруг попалась странная парочка. Мальчонка лет семи, белобрысый и жутко загорелый (как только умудрился поймать столько солнца?), деловито ковырял длинной палкой ямку в газоне. За ним внимательно наблюдал крохотный еще котенок - неуклюже передвигающийся по кругу на своих лапках-загогулинках комочек белоснежной шерсти. Дурной пример заразителен глупое существо тоже пожелало занять себя чем-нибудь более важным, нежели однообразное топтание асфальта. Трепетно внюхиваясь в неведомый след, оно засеменило к разбитому окну в подвал рядом находящегося старинного дома. Минуту спустя еще раз глянуло на мальчишку, убедилось, что тот пребывает на своем месте, и отважно нырнуло в темноту. Паренек почти сразу после этого потерял к ямке всякий интерес и, постукивая палкой по асфальту, исчез за ближайшим поворотом.
   Стасис заинтересовался реакцией котенка на случившееся и стал ждать его появления.
   Не прошло и полминуты, как из проема высунулась знакомая белая мордашка и неистово задергалась из стороны в сторону в поисках пропавшего паренька. Очень скоро котенок выпрыгнул наружу и, дрожа всем телом и шевеля усиками, засеменил в абсолютно правильно избранном направлении.
   - Кис-кис-кис, - насмешливо шепнул Стасис.
   Котенок остановился; ушко, словно чувствительный локатор, повернулось на зов, а вслед за мим и вся мордашка. Зеленоватые глазенки неторопливо проползли по Стасису с ног до головы: "Що це за фрукт?" Наконец, следопыт сделал было шажок в сторону незнакомца, потом чихнул - "А-а, тьфу на тебя!" - и легкой трусцой пустился в прежнем направлении.
   "Экая девица!" - улыбнулся Стасис н пошел своей дорогой.
   Ноги сами привели я детство, в квартал, где с еще живыми родителями он жил много лет назад. И где был в последний раз очень давно.
   - Сказала вам - не пойду! - взвизгнула вдруг неподалеку обладательница очень знакомого голоса.
   "Опять?" - насторожился Стасис.
   На всякий случай он прислушался повнимательнее. Из-за угла ограды миниатюрного садика перед старинным домом доносился шумок возни. Сквозь листву высокого кустарники видны были мелькающие лица. Девичий голос не звучал более так четко, но Стасис и так знал, кому он принадлежит!
   Он вздохнул, закурил, размышляя. Инга, судя по всему, попала и затруднительное положение. Вмешиваться же совсем не хотелось. Не только потому, что не хотелось вновь встречаться с героиней своих печальных воспоминании. Стасис вообще не испытывал желания впутываться во что бы то ни было. Вдобавок ко всему он не мог быть уверен, что Инга страдает зря - с ее нынешними повадками...
   - Отстаньте! - почти взмолилась тем временем барышня, и шум возни усилился.
   Стасис в сердцах обильно сплюнул и подошел к бурлящей группе, в центре которой извивалась Инга. Она тут же увидала его и уставилась на пришельца округлившимися глазами; губы чуть дрогнули, в зрачках застыло выражение ожидания.
   При виде терзаемой Инги Стасису вдруг стало как-то неловко за свои недавние размышления.
   - Какие проблемы, ребята?
   Лица всех троих мучителей Инги обернулись в сторону спрашивающего - и не было в их выражениях ничего ласкового.
   - Чего тебе, странник? - с печалью в глазах поинтересовался на вид самый умный из них - очевидно, старший.
   - Иди отсюда! - крякнул другой, весьма тщедушной наружности; наколка с изображением Терминатора на его плече выглядела столь же эффектно, как и на девичьем.
   - А вдруг вы совершаете ошибку? - не без иронии усомнился Стасис.
   Предполагаемый старший группы поморщил нос и дал знак третьему парню, представлявшему собой весьма распространенное сочетание мощных мышц и тупой физиономии. Со скверной гримасой злорадной улыбки тот направился к пришельцу, всем своим видом выказывая последнее предупреждение.