Шахов Максим Анатольевич. Крутая фишка

   Сердце бешено колотилось у меня в груди, но в душе я уже почти верил, что смогу вывернуться и на этот раз. Внезапно из-за дома выскочила «Ауди» с тонированными стеклами и сразу притормозила. «Вот оно!» – подумал я.
   Правая передняя дверца тут же распахнулась, и из машины выскочил коротко стриженный кривоногий тип в джинсах и кожаной жилетке поверх майки. Роста он был небольшого, зато раза в два шире меня в плечах. Морда лица, как теперь принято говорить, у него была соответствующая. На поясе у кривоногого висела сумочка с чем-то тяжелым и наверняка огнестрельным.
   Кривоногий быстро оглянулся по сторонам и наклонился к машине.
   – Давай в темпе, Мерин!
   Тут распахнулась и правая задняя дверца, но сказать, что Мерин торопился, у меня не повернулся бы язык. На вид ему было года двадцать три–двадцать четыре – худощавый, высокий и белобрысый, одет в кроссовки, спортивные штаны и светлую майку. Сумка у него была посолидней – «адидасовская» – и очень подходящая по размеру для переноски «АКСУ». Это такой игрушечный с виду автомат, но стреляет не хуже настоящего.
   Все это я срисовал в одну секунду. Хуже всего было то, что я шел прямо на них, и они в любой момент по моей роже могли обо всем догадаться. Сворачивать мне было некуда – крайний подъезд я уже прошел.
   – Жди возле универсама! – бросил кривоногий водителю и захлопнул дверцу.
   «Ауди» тут же отъехала, кривоногий с Мерином двинулись мне навстречу. Мерин явно нервничал и еле плелся, закинув сумку с автоматом на плечо.
   – Быстрее, твою мать! – снова прикрикнул на него кривоногий, оглянувшись.
   В этот момент мы поравнялись. Кривоногий скользнул по мне злым взглядом и двинулся дальше.
   – Какой подъезд? – услышал я за спиной его голос.
   – А я откуда знаю? – пробубнил Мерин, проходя мимо меня.
   – Так посчитай!
   – Я че – Келдыш, считать?
   – Твою мать! А скоко тут подъездов?
   – Я че – архитектор? Мое дело шмалять…
   «Удивительные придурки», – подумал я. Внутренне я с них ухохатывался, если честно. Завернув за заборчик, ограждавший чахлый палисадник, я был уже недалеко от угла соседнего дома. А они все никак не могли посчитать, в каком подъезде моя квартира. Только ухохатывался я рано.
   – Твою мать! – снова выругался кривоногий. – Эй! Мужик! Подожди! Скоко в этом скворечнике подъездов?
   Угол дома был уже совсем рядом, и я решил не оглядываться.
   – Твою мать! Мужик! Стой! – крикнул кривоногий.
   И тут мне на помощь неожиданно пришел Мерин:
   – Может, этот придурок глухонемой?
   – Чего?.. – спросил кривоногий.
   – Я говорю, может, он глухонемой? У них тут на Гвардейской фабрика…
   – Какая фабрика?
   – Ну, глухонемых… Они там игрушки палят.
   – А-а… – протянул кривоногий, явно теряя ко мне интерес.
   Я уже почти добрался до угла, когда сзади послышался голос Мерина:
   – Стой…
   – Чего?
   – Если бы он был глухонемым, у него бы за ухом была машинка, слуховая…
   Позади повисла пауза, но я как раз нырнул за угол и со всех ног бросился к забору гаражного кооператива. И только тут из-за дома донесся запоздалый вопль кривоногого:
   – Твою мать! Это он!
   Не оглядываясь, я взлетел на забор, прыгнул вниз и бросился к узкому просвету между ближайшими гаражами. Поначалу я здорово оторвался от своих преследователей. Гаражный кооператив просматривался из моих окон вдоль и поперек. Так что бежал я не вслепую, а вроде как по карте, только карта эта была у меня в голове.
   Моей целью был противоположный забор. За этим забором проходила железнодорожная ветка, вдоль нее петляла в зарослях тропинка, а за тропинкой тянулся еще один забор – какой-то базы. Железнодорожная ветка в ворота этой самой базы метрах в двухстах справа и упиралась. Но сматываться я собирался не в сторону ворот, а влево – к проспекту Челюскинцев.
   Поначалу все у меня получалось здорово. Я протискивался в просвет между соседними гаражами, бежал по проезду влево или вправо и нырял в очередную щель. В сплошной стене гаражей просветов было немного – два-три на один проезд. Но я примерно представлял, где они, и очень быстро добрался до предпоследнего проезда.
   Тут я впервые оглянулся и увидел Мерина. С сумкой наперевес он торчал на крыше гаража метрах в сорока позади. Я сразу метнулся назад к стенке, но Мерин успел меня заметить и крикнул:
   – Вон он!
   Держась под прикрытием гаражей, я тут же бросился влево, в самый конец проезда. Тот угол кооператива был застроен не до конца, и я рассчитывал одним махом оказаться у забора. По дороге я умудрился зацепить какое-то ведро, из ворот гаража выскочил хозяин и что-то заорал мне вслед. А вообще народу в кооперативе в этот час было немного, и это сильно упрощало задачу моим преследователям.
   Едва я нырнул за последний гараж, как сзади снова заорал Мерин:
   – Вон он! В углу!
   Стрелять он пока не стрелял, потому что показался я в поле его зрения буквально на какой-то миг, но где-то на подходе был кривоногий. А мне еще нужно было как-то оказаться на той стороне забора. И тут мне вдруг взбрело в голову, что если я вернусь по последнему проезду назад, то этим очень сильно собью их с толку. В том смысле, что Мерин наверняка будет меня высматривать у забора в углу.
   Наверное, трудно было придумать что-нибудь глупее, но я тут же развернулся и бросился назад по проезду.
   Проскакав таким макаром метров сто, я метнулся к просвету в последнем ряду гаражей, и только тут далеко позади в проезде показался кривоногий. Мерин торчал на крыше, держась подальше от угла, и смотрел не в мою сторону. Кривоногий же сразу заметил меня и что-то заорал, но я с разгона взлетел на забор и рухнул вниз еще до того, как Мерин успел сообразить что к чему.
 

Глава 8

   Упав в кусты, я тут же вскочил на ноги и вдруг понял, что бежать мне некуда. Кривоногий с Мерином уже наверняка мчались к забору кооператива и тем самым отрезали мне единственный путь в город.
   Позади виднелись высоченные, опутанные колючей проволокой ворота базы, справа – такой же забор. А спереди ко мне приближались Мерин с кривоногим. И тут до меня дошло: единственное, что мне остается, – это улепетывать обратно в кооператив.
   Но в тот момент я был настолько пришиблен своей дуростью, что не успел сделать и этого. А потом впереди послышались голоса, и меня хватило только на то, чтобы в отчаянии оглянуться по сторонам. Тут я вдруг наткнулся взглядом на кучу мусора метрах в пяти позади.
   Мусор сбрасывали прямо через забор кооператива в какую-то яму. Наверняка экологические службы не наведывались в этот чертов тупик уже давно, и куча собралась приличная – при желании по ней можно было съехать с забора словно с горки. Способ был, конечно, не очень эстетический, но при виде этой кучи во мне вновь затеплилась надежда, и я бросился к ней.
   Кривоногий с Мерином приближались, так что времени на раздумья у меня не было. По пояс втиснувшись между краем ямы и мусором, я вдруг понял, что так дело не пойдет. Яма оказалась недостаточно глубокой. Между тем голоса раздавались уже совсем близко.
   Я в отчаянии заработал ногами и погрузился еще сантиметров на тридцать. Это был предел. Куча мусора навалилась на меня сзади, прижимая грудью к краю ямы. Я и так едва дышал, а голова и руки еще оставались наверху. Кривоногий и Мерин немного задержались, но вот-вот должны были показаться из-за кустов.
   Я снова в отчаянии оглянулся и увидел торчащую сзади картонную коробку. До нее было не меньше метра, но это был мой последний шанс. В отчаянном рывке я дотянулся до нее, выдернул из кучи и нацепил на себя.
   Мусор с шумом осел, и из-за кустов тут же донесся испуганный голос Мерина:
   – Слышал?
   – Заткнись… – прошипел кривоногий. – Давай вперед, я прикрою.
   – Я че – Матросов? Пошли вместе.
   – Я сказал, – снова прошипел кривоногий, – посмотри, чего там…
   В этой чертовой коробке жутко воняло прогорклым маслом, крысами и еще какой-то дрянью. Я почти задыхался, сердце мое бешено колотилось. Прошло секунд десять или чуть больше. А потом где-то совсем рядом раздался голос Мерина:
   – Твою мать! Это крысы!
   – Чего?.. – из-за куста спросил кривоногий.
   – Чего-чего… Мусорка тут, – сплюнул Мерин точнехонько на коробку. – Крысы бегают. Давай сваливать, он наверняка уже давно дернул.
   – А если не дернул?
   – Ага! Такой он дурак…
   – Закрой поддувало! Пошли дальше.
   – Пошли-пошли… – заскулил, отдаляясь, Мерин. – Липковские на Пушкинской косяков напороли, а нам теперь под пули соваться.
   – Липковские уже в морге, им все до фени, а нам Киргиз голову свернет…
   Они отдалились, я наконец перевел дух, а в моей голове все сидела последняя фраза Мерина. Он здорово не хотел со мной встречаться, но дело было даже не в этом. Дело было в том, что он сказал: «…а нам теперь под пули соваться». В общем, только в этот момент до меня вдруг дошло, что в барсетке у меня пистолет. Самый настоящий.
   Не без труда вытащив его из барсетки, я вспомнил институтские занятия по военной подготовке, опустил флажок предохранителя и передернул затвор. А потом замер.
   Пистолет был готов к бою, а я – нет. Сжимая в руке пластмассовую рукоятку, я вдруг понял, что ни за что не заставлю себя выстрелить в живого человека, даже если это такая скотина, как кривоногий или Мерин.
   А потом от ворот базы снова послышались голоса. Кривоногий с Мерином возвращались. Кривоногий матерился и, судя по треску ветвей, рыскал по кустам. Мерин, как обычно, плелся сзади. Он заметно повеселел, но все равно скулил, что нужно побыстрее сматываться.
   – Как сквозь землю провалился! – проговорил кривоногий, приближаясь. – Глянь-ка еще вон там…
   – Да нет там никого! Ушел он давно! Давай сматываться, пока кто-нибудь не навел мусоров.
   – Ладно, – вдруг проговорил кривоногий, останавливаясь прямо напротив коробки. – Мы свое дело сделали. Так и скажем Киргизу, понял?
   – Понял, понял, – обрадовался Мерин. – Пошли, ты чего?
   – Отлить надо, – пробурчал кривоногий, и тут же в землю рядом с коробкой ударила тугая струя.
   Прежде чем я успел испугаться, горячие капли вперемешку с землей брызнули под краем коробки мне в лицо и залепили рот. Жуткая вонь тут же нахлынула на меня, но это было еще не все. Блаженно крякнув, кривоногий перевел струю на коробку. Напор у него был как из брандспойта. Струя била в коробку, коробка грохотала и вздрагивала. Потом коробка начала протекать. Сперва на мою голову упала одна тяжелая капля, потом вторая и третья. А потом капли слились в струйку, и струйка эта зажурчала по моей голове куда-то за шиворот…
   – Хорошо! – снова крякнул наверху кривоногий. – А, Мерин?
   И тут меня вдруг прорвало.
   – А-а-а! – завопил я, отбрасывая коробку в сторону и нажимая на курок.
   Три пули одна за другой вонзились в грудь кривоногого, и он рухнул замертво в собственную лужу. В тот же миг я повернул голову и увидел метрах в трех от себя перекошенную рожу Мерина. Застыв в оцепенении, он пытался открыть негнущейся рукой сумку, но так и не успел. Какую-то секунду мы смотрели друг на друга, потом Мерин бросился бежать, а я начал стрелять.
   Он успел сделать всего несколько шагов. Потом в его спине появилась дырка, Мерин качнулся и с усилием занес ногу для следующего шага. Только сделать его он так и не смог. Палил я безостановочно, и в спину Мерина одна за другой вонзились еще четыре пули. И Мерин упал.
   По инерции я выстрелил еще дважды и только потом с трудом разогнул палец на курке. Оглушенный внезапно наступившей тишиной, я какое-то время с ужасом смотрел на распростертые на земле тела, а потом одним махом выскочил из ямы.
   Не знаю, как это у меня получилось и откуда взялись силы – в тот момент я об этом просто не думал. Единственной моей мыслью было как можно скорее бежать от этого кошмара.
   И я побежал. Сзади на штанах болталась какая-то консервная банка, но я не обращал на нее внимания. Почти сразу же к горлу подкатил ком. Я как-то странно икнул, потом еще раз и еще. Первый раз меня вырвало метров через тридцать. Разогнувшись, я побежал дальше, но позывы к рвоте не прекращались.
   А потом меня просто вывернуло наизнанку. Я уже не мог бежать и буквально рухнул на траву. С полминуты я простоял на коленях и только после этого смог поднять голову. Спазмы неожиданно отступили, я вытерся рукавом и удивился.
   Вокруг стояла неправдоподобная тишина. Не совсем, конечно, – где-то далеко за воротами базы лаяла собака, от проспекта доносились гудки, кто-то рихтовал кузов в кооперативе. Жизнь продолжалась, несмотря на то, что только что совсем рядом мною были убиты два человека. Вернее, два бандита, но все же. Ничего не изменилось вокруг, всем было на это наплевать, никто не собирался гнаться за мной и не кричал: «Убили! Убили!..»
   Это здорово на меня подействовало. Не то, что я кого-то убил, а то, что всем было на это наплевать. И в тот момент я вдруг понял, что если мне суждено из всего этого выпутаться, то надеяться нужно только на себя.
 

Глава 9

   Поднявшись, я быстро оглянулся и поспешно сунул пистолет в барсетку. От него следовало как можно скорее избавиться, но не здесь и не сейчас. Да и мне, несмотря на полный пофигизм отдельных граждан и организаций, задерживаться тут не стоило.
   Направляясь быстрым шагом к проспекту, я кое-как попытался привести себя в порядок. Несмотря на все мои старания, выглядел я, конечно, жутковато. Это было ясно и без зеркала, так что первым делом нужно было переодеться и умыться, а уже потом думать, что делать дальше. Но в то же время я знал наверняка, что домой мне лучше пока не соваться.
   До проспекта я добрался благополучно. Уже сворачивая с тропинки в тупиковый переулок, встретил какую-то бабку с сумкой, но шла она не в сторону базы, а в обход гаражей к нашим домам. Бабка бормотала себе под нос что-то насчет нищенских пенсий и не удостоила меня даже взглядом.
   Зато я сообразил, что она возвращается с Николаевского рынка, и понял, где можно разжиться подходящей одежкой. Перейдя на другую сторону проспекта Челюскинцев, я сразу нырнул во дворы и минут через пять оказался на рынке.
   Первым делом я по-быстрому обмылся под краном в туалете, а потом купил приличные светлые брюки, рубашку и туфли и там же в палатке переоделся. Продавщица тем временем где-то разменяла мою сотку баксов и, морщась, упаковала старые шмотки в пакет. Пакет я сбросил в мусорный бак, напоследок купил солнцезащитные очки и снова нырнул во дворы.
   Себя в порядок я привел довольно быстро, и теперь было самое время попытаться сделать то же со своими делами. Версий произошедшего у меня по-прежнему было всего две. Первая и самая простая заключалась в том, что тогда в сквере на скамейке меня просто с кем-то перепутали. Слов нет, эта версия была хороша, и к ней я склонялся с самого начала. И все было бы замечательно, но такой подход к случившемуся едва не стоил мне жизни.
   И я снова возвращался к уже отброшенной и жутковатой версии, по которой все, что произошло и еще должно было произойти, совсем не случайность, а результат тщательно продуманной и спланированной комбинации шутника плешивого. Но чем больше я об этом думал, тем больше убеждался, что это бред. Устраивать столь сложные и дорогостоящие мистификации мог только сумасшедший. А плешивый на сумасшедшего походил мало.
   В общем, я передумал еще много чего, а потом плюнул на это дело. Главный вопрос сейчас заключался в том, зачем людям Киргиза понадобилось меня убивать, если в сквере меня просто перепутали? Только выяснив это, я мог понять, что мне делать дальше.
   Опыта у меня в таких делах не было никакого, но в конце концов я решил сбросить нос и барсетку в канализационный колодец, а пистолет оставить. Конечно, это было очень опасно и непрофессионально. Но в пистолете, к моему удивлению, оставалось еще целых семь патронов, и они могли мне очень пригодиться.
   Под кобуру я приспособил купленную по дороге поясную сумку и решил наведаться в одно место…

Глава 10

   Повернув с Воропаевской на Пушкинскую, я поправил очки и прогулочным шагом направился к НИИ. Решиться на это было нелегко, но я понимал, что уж здесь-то меня никто не ждет наверняка. Правда, на всякий случай я подстригся в какой-то парикмахерской, и теперь даже сам себя с трудом узнавал в витринах.
   Повернув на Пушкинскую, я миновал таксофон, по которому разговаривал какой-то тип, небрежно скользнул взглядом по прилавку с книгами и вдруг почти понял, как меня вычислили люди Киргиза. Стараясь не смотреть на продавщицу за прилавком, я прошел дальше и вскоре поравнялся с девятиэтажкой НИИ. Тут меня ожидало еще одно открытие.
   Справа от крыльца стояла молодая женщина в милицейской форме. Два ее помощника таскали туда-сюда рулетку, а она что-то записывала. Измеряли они расстояние от стены до очерченного мелом на асфальте контура тела. Труп уже увезли, но лежавшая чуть в стороне шикарная женская туфелька с пряжкой была мне хорошо знакома. Принадлежала она секретарше «Риналт-сервиса».
   Подняв голову, я увидел, что окно агентства на восьмом этаже, из которого выпала секретарша, открыто. Еще раз посмотрев на лужу крови, расплывшуюся на асфальте у головы мелового контура, я опять повернул за угол и вскоре приземлился в тихом кафе под навесом.
   Секретаршу «Риналт-сервиса» я помянул бутылкой кока-колы. Это начинало входить в систему – бессмысленная смерть громилы с перебитым носом, потом – сторожа, потом – плешивого, потом – кривоногого и Мерина… Теперь – секретарши. Хотя секретаршу, судя по всему, выбросили из окна раньше – сразу после того, как она мне позвонила.
   Люди мерли как мухи. И если я не хотел пополнить в ближайшее время этот стремительно пополняемый мартиролог, мне следовало пошевеливаться. Одну потенциальную жертву, по чьему-то недосмотру оставшуюся в живых, я знал. Имело смысл переговорить с ней, пока ее тоже не убили.
   Весь вопрос заключался в том – не ловушка ли это?..

Глава 11

   Перед тем как во второй раз отправиться на Пушкинскую, я наведался на Цветочную. Я, конечно, понимал, что это глупо, но мысль о том, что плешивый все подстроил, не выходила у меня из головы. Слишком уж все смахивало на дурацкий мистический триллер. Только трупы были настоящими.
   На Цветочной все было по-прежнему, точно ничего не произошло. Это здорово меня удивило, и на всякий случай я прошел по заплеванному тротуарчику.
   Дубовая дверь вроде бы прогнулась чуть больше. А может, мне просто показалось. В любом случае смысла в хождениях туда-сюда больше не было, и я в хорошем темпе убрался подальше от музея.
   Поглядывая на часы, я пошлялся по улицам в ожидании окончания рабочего дня, а потом начал накрапывать дождик, и я понял, что мне нужно торопиться на Пушкинскую. Прибыл я вовремя – продавщица книг как раз заносила в ближний подъезд остатки разборного лотка. Наверняка где-то там у нее был склад или что-то в этом роде.
   Оглянувшись по сторонам, я поправил на поясе сумочку и нырнул за продавщицей в подъезд. Она уже поднялась наверх по лестнице, и я затаился в углу за дверью. Минуты через три продавщица с кем-то попрощалась и застучала каблучками вниз по ступенькам. Я дождался, пока она поравняется со мной, подался вперед и обхватил ее руками.
   – Тихо! – прошипел я, заталкивая продавщицу в угол и закрывая собой. – Не дергайся!
   Дергаться она и не думала. Я быстро оглянулся и отдернул правую руку, которой зажимал ей рот. По сценарию мы в случае чего должны были изображать пару голубков, мирно воркующих в подворотне. А голубки друг дружке рты не зажимают – это может показаться подозрительным.
   – Я тебе ничего не сделаю, – быстро проговорил я. – Поняла?
   – По-по-поняла… – едва слышно прошептала продавщица.
   – Вот и хорошо, – сказал я, невольно отводя взгляд в сторону.
   Выглядела она настолько испуганной, что я уже начал сомневаться, будет ли из всей этой затеи хоть какой-нибудь толк. Ощущение было такое, что она вот-вот умрет от разрыва сердца.
   Ее высокий воротник расстегнулся и открыл то, что она так тщательно скрывала на улице, – синяки на шее. Кто-то из людей Киргиза над ней здорово поработал. Настолько здорово, что она была буквально пропитана страхом. Это я и заметил на улице, проходя мимо лотка.
   – Я тоже от них бегаю, – на всякий случай сказал я. – Так что бояться тебе нечего…
   Понять, дошел ли до нее смысл сказанного, было невозможно. Лицо ее представляло собой какую-то маску ужаса. Я вздохнул и продолжил:
   – Это я вчера купил у тебя детектив. Вспомнила?
   Тут она меня наконец узнала.
   – Сколько их было? – спросил я. – Мне нужно это знать.
   Несколько секунд продавщица испуганно смотрела на меня, а потом ее вдруг прорвало. Словно избавляясь от накопившегося ужаса, она затараторила как из пулемета. Говорила она минут десять – взахлеб, запинаясь, перескакивая с одного на другое и то и дело повторяясь.
   Странный это, конечно, был рассказ, но я все понял. Ситуация развивалась примерно следующим образом. Вчера, купив у нее детектив, я тут же около лотка столкнулся с Лехой Ботвиновым. Леха – в огромных очках, всклокоченный, долговязый, с сумкой через плечо – как всегда, куда-то бежал.
   – О! Привет, старик, – сказал он. – Ты че тут делаешь?
   – Привет! – сказал я. – Да в кадровое агентство пришел на собеседование.
   – В НИИ, что ли? На восьмом этаже? – Леха, как всегда, был полностью в курсе.
   – Ага, – кивнул я.
   – Гиблое место. Я там был. Одну лажу предлагают, – презрительно скривил губы Леха. – Ладно, старик, бывай. Я побежал…
   – Бывай, – сказал я, и Леха помчался дальше.
   Этот пустой мимолетный разговор и запомнила продавщица. А дальше все было очень просто. Когда в сквере раздались выстрелы, продавщица увидела, как я закрываюсь от пуль только что купленной у нее книгой, и, естественно, очень удивилась.
   Потом понаехала милиция, и сквер оцепили. И тут очень кстати продавщице подвернулась подруга. Подруга ничего этого не видела, и продавщица с удовольствием ей все пересказала в лицах. А заодно поделилась впечатлениями от встречи с интеллигентным с виду покупателем, который на поверку оказался настоящим бандитом.
   Все бы ничего, но в это время у лотка, поглядывая на ту сторону, ошивался какой-то тип. Этот тип проследил за продавщицей после работы и едва не придушил в лифте ее собственного дома. Естественно, она ему все выложила – и насчет того, как я купил у нее книгу, и насчет моего разговора с Лехой о собеседовании. Таким образом бандиты и вышли на мой след в кадровом агентстве.
   – Понятно, – вздохнул я. – Ты знаешь, что случилось в НИИ сегодня утром?
   – Да, – всхлипнула продавщица.
   – Ты тут ни при чем, – поспешно сказал я, испугавшись, что она разрыдается.
   – Да? – снова всхлипнула она.
   – Конечно, – кивнул я. – Только не вздумай об этом рассказывать кому-то еще. Поняла?
   – Поняла…
   – И вообще – забудь об этом. Они ведь тоже от тебя этого хотели?
   – Да, – испуганно кивнула продавщица. – А-а… что…
   – Нет, – покачал я головой. – Они уже не вернуться. Можешь не бояться. Ты им уже не нужна. Просто… В общем, это такое дело, что тебе в него лучше не путаться. Поэтому если тебя будут об этом расспрашивать – милиция или кто еще, – лучше коси под дурочку. Мол, не видела, не знаю, не помню. Кто-то в кого-то стрелял, кто-то куда-то бежал – и все. Поняла?
   – Поняла.
   – А насчет этих синяков и нервов – говори, что тебя чуть не изнасиловали в лифте. Тебе поверят. Усвоила?
   – Да.
   – Это все, чем я тебе могу помочь, – вздохнул я. – В этом деле главное – держаться в стороне… Ладно, разбегаемся. Опиши только мне еще раз этого типа, который тут вчера вертелся и прижал тебя в лифте.
   – Ага, – кивнула продавщица. – В общем, такой не высокий, но и не низкий. Симпатичный вообще. Челка такая и вот тут под ней, значит, шрам…
   – Ясно, – перебил я ее. – Счастливо.
   Вынырнув под моросящий дождь, я быстрым шагом пошел к троллейбусной остановке. Продавщица направилась в другую сторону. Честно говоря, я был уверен, что вижу ее в последний раз. Такое у меня возникло предчувствие.
   Кому и зачем могла понадобиться ее смерть, я не знал. Просто все, с кем я сталкивался в последние два дня, почему-то скоропостижно умирали.
   В бестолковом рассказе продавщицы заключался определенный смысл, во всяком случае – для меня. Помимо прочего, теперь абсолютно точно было известно, кто выбросил из окна секретаршу «Риналт-сервиса».
   Ее, разумеется, убил тот самый тип со шрамом, который прижал в лифте продавщицу. Возможно, после телефонного разговора со мной секретарша бросилась к окну, чтобы позвать на помощь и все получилось спонтанно. Хотя скорее всего выбросили ее из окна вовсе не случайно. Бандиты просто убедились, что я у них в руках, и сразу избавились от очень нежелательного и опасного свидетеля. Все было до смешного просто.
   Вчера вечером они выследили и «разговорили» в лифте продавщицу. Сегодня спозаранку явились в «Риналт-сервис» и взяли за глотку секретаршу. Все получилось очень удачно, кроме нее, в офисе наверняка еще никого не было, и они ее убили, чтобы замести следы. Теперь у бандитов была моя анкета – с фотокарточкой, адресом и автобиографией. Но это было еще полбеды.