Шахов Максим Анатольевич. Принцип домино

   Майка треснула, но на этот раз Серафиме удалось вырваться, проскочив у чеченца под рукой.
   – Стаять, сучка! – крикнул он, бросаясь следом. – Хуже будэт!
   Хуже того, что происходило, быть не могло, поэтому Серафима полетела по коридору изо всех сил, надеясь на чудо. Страх удесятерил ее силы, и Серафиме удалось на несколько метров оторваться от чеченца.
   Подбегая к лифту, она услышала доносящиеся из-за угла вопли. Навстречу по узкой лестнице спускался еще один чеченец – Серафима уже видела его ноги. В ужасе оглянувшись, она сжала на груди руки и хотела крикнуть, но не смогла произнести ни звука.
   Чеченец, гнавшийся за ней, был уже в трех метрах. Закинув автомат за плечо, он прямо на ходу расстегивал ширинку и облизывал слюнявый рот. В отчаянии всхлипнув, Серафима уперлась в стену и с закрытыми глазами начала сползать вниз.
   Что произошло дальше, Серафима сразу и не поняла. Локоть за что-то зацепился, под ним щелкнул запор, и она вдруг опрокинулась назад. С небольшим опозданием сообразив, что оказалась в какой-то каюте. Серафима вскочила и попыталась захлопнуть дверь.
   Но чеченец успел просунуть в щель ботинок, и борьба оказалась недолгой. Он навалился на дверь всей своей тушей, и Серафима, не удержав равновесия, отлетела к иллюминатору. При этом она здорово стукнулась затылком о «карман» кондиционера.
   – Папалась, сучка! – процедил чеченец, подскакивая к ней и замахиваясь.
   Серафима инстинктивно прикрылась руками, но чеченец в последний момент бить ее раздумал.
   – Паварачивайся! – прошипел он, торопливо расстегивая ремень. – Я тэбя сзады ымэть буду!
   Управившись с ремнем, чеченец рванул Серафиму за плечо, и тут за распахнутой дверью в углу каюты вдруг раздался пьяный голос:
   – Н-не, я н-не п-понял, вы че?..
   От неожиданности чеченец отпустил Серафиму и быстро оглянулся. Дверь заслоняла падавший из коридора свет. Там, в тени, кто-то приподнялся на кровати и уставился на чеченца. Смотрели они друг на друга секунды три.
   – Ни хера себе! – наконец вскрикнул невидимый человек, вскакивая.
   На этот раз его голос был почти трезвым, а быстрота, с которой он вскочил, не оставляла времени для раздумий. И чеченец отреагировал мгновенно. Выхватив тесак, он подался вперед и рубанул вскочившего человека наотмашь по голове.
   Огромный клинок хищно блеснул, свистнув в воздухе. Серафима сжалась под иллюминатором в комок и зажмурилась. Она в ужасе ожидала услышать стук отрубленной головы, падающей на пол. Судя по тому, как чеченец управлялся с тесаком, это было неизбежно.
   Секунды показались Серафиме вечностью, но стука все не было. Вместо этого она вдруг услышала странный короткий звук, похожий на хлопок, а следом – негромкий треск сломанной кости. Вздрогнув от неожиданности, Серафима широко открыла глаза и наконец увидела человека, скрывавшегося все это время в тени.

Глава 12

   Покинутый разбежавшейся охраной, олигарх Лопухин лежал вместе со всеми на полу в главном холле и дрожал. Чья-то подошва упиралась в голову, левая рука затекла и онемела, но Лопухин ничего не замечал. Когда его вместе с десятком других пассажиров выловили у бассейна два чеченца, Лопухин уже попрощался с жизнью, но все оказалось не так страшно. Чеченцы просто забрали у него телефон, бумажник и часы и пригнали пинками вместе с другими в холл. И теперь, упираясь головой в грязный каблук, Лопухин был по-настоящему счастлив. Почти так же, как в далеком девяносто первом, когда ему удалось нагреть государство почти на сорок миллионов долларов.
   Но счастье – штука относительная и никогда не длится вечно. В счастливом неведении Лопухину оставалось пребывать недолго. Поднявшись на борт «Рассвета», Бухгалтер быстро осмотрелся, приказал еще раз проверить, не осталось ли у кого из пассажиров спутникового телефона, и приступил к поискам Лопухина.
   Если бы лысому олигарху, лежавшему сейчас под фикусом, кто-то сказал, что весь этот сыр-бор затеян исключительно из-за него, он бы, конечно, не поверил. Но тем не менее это было так. И вскоре Лопухину предстояло пережить незабываемую встречу, ради которой, собственно, и был захвачен «Рассвет».
   Лопухина Бухгалтер заметил в углу холла не сразу, но тут же почувствовал, как сердце учащенно забилось в его груди. Впрочем, афишировать свой интерес Бухгалтер не собирался, и на то были свои причины. Именно поэтому он разыграл небольшой спектакль, изобразив, что встретил Лопухина совершенно случайно.
   – Ты смотри! – вроде как удивленно вскрикнул Бухгалтер.
   – Что? – посмотрел на него Ваха.
   – Вроде старый знакомый… Точно! А ну-ка выведи его потихоньку ко мне на палубу.
   – А кто он? – спросил Ваха.
   – Большая шишка. Когда-то крутился на самом верху. Придется ему, наверное, нам с Артуром помочь…
   Когда бородатый чеченец пробрался по рукам и ногам в угол и пнул Лопухина ботинком, тот чисто инстинктивно прикинулся страусом. Уткнувшись в пол и зажмурившись, он замер и даже дышать перестал. Но уловка, которая, возможно, помогала выжить некоторым видам на протяжении миллионов лет эволюции, в данном случае не сработала. Чеченец пнул Лопухина сильнее и прикрикнул:
   – Встал! Бистро!
   – Кто? Я? – удивленно поднял голову Лопухин.
   – Да.
   – А-а… может… – проблеял Лопухин, но чеченец рванул его за плечо и подтолкнул прикладом к выходу.
   – Пашел!
   – Но… это какое-то недоразумение… клянусь, – блеял по дороге Лопухин.
   Умирать ему, конечно, не хотелось, но, кроме этого, он испытывал еще и жуткую обиду. Лопухину казалось очень несправедливым, что почти из сотни людей, лежавших ничком в холле, чеченцы выбрали именно его. И он готов был разрыдаться.
   – Пашел! – подтолкнул его чеченец через комингс-площадку на палубу. – Вдоль борта! Ну!
   Тут Лопухин вдруг понял, что сейчас его пристрелят, и предпринял последнюю отчаянную попытку спасти положение.
   – Но… товарищ! – выдохнул он, оглядываясь. – Зачем? Не надо! Я вас прошу!
   – Казел тебе таварищ! Пашел, я сказал!
   Подталкиваемый чеченцем, Лопухин успел уже второй раз за пять минут распроститься с жизнью, когда впереди, в темноте, раздался чей-то голос:
   – Все, Ваха! Я сам с ним поговорю.
   – Ага, – сказал чеченец и затопал по палубе обратно к надстройке.
   Лопухин судорожно сглотнул слюну, оглянулся и словно прикипел глазами к темнеющему впереди силуэту. Метрах в трех от него, облокотившись о борт, стоял человек. Разглядеть его как следует Лопухин не мог, но голос показался знакомым. Настолько, что Лопухина тут же бросило в пот.
   – Привет, Лопух! – наконец повернул голову Бухгалтер. – Что, не узнал?
   – Ты?.. – хрипло проговорил Лопухин.
   – Я, а кто же еще?
   – О боже!..
   – Что-то ты не рад нашей встрече, а, Лопух?
   – Да нет, Бухгалтер, я очень рад, но…
   – Но ты думал, что меня убили и мои восемьсот тысяч стали твоими, так?
   – Нет, Бухгалтер! Нет! Наоборот…
   – Ладно, – вдруг поднял руку Бухгалтер. – Мы с тобой старые деловые партнеры, поэтому давай к делу.
   – Давай, Бухгалтер, давай! – с готовностью закивал Лопухин.
   – Тебе очень не повезло, Лопух.
   – Да?..
   – Да, Лопух, да. Сперва ты зажилил и не перечислил вовремя мои деньги, а теперь оказался в плохом месте в плохое время.
   – Но… я готов…
   – Заткнись. Времени нет… В общем, кино, Лопух, такое. Этому пароходу и всем, кто на нем останется, конец. Я сейчас уплываю по делам, и, на твое счастье, у меня есть одно свободное место. В память о наших давних фуфлыжных авизо я мог бы тебя, конечно, прихватить, но мне нужны мои деньги.
   – Я согласен!
   – С процентами.
   – Я согласен, Бухгалтер! Как только я вернусь в гостиницу, я сразу…
   – Заткнись!
   – Что?..
   – Заткнись. Пока я не получу деньги, ни в какую гостиницу ты не вернешься.
   – А как же…
   – Заткнись, я сказал. И это, Лопух, еще не все. Билеты сейчас сильно подорожали. Очень сильно. Проезд в один конец обойдется тебе в десять миллионов долларов.
   – Во сколько?
   – В десять. Это последняя цена.
   – Мне придется вылететь в Москву и срочно выдернуть деньги из одной…
   – Ты не вылетишь ни в какую Москву, – напомнил Бухгалтер.
   – А как же я смогу тогда перечислить тебе деньги?
   – Никаких перечислений не будет. Не прикидывайся валенком, Лопух. Деньги мне нужны наличными. Завтра к середине дня. Здесь, в Сочи. И без «хвостов».
   – Так, – проговорил после паузы Лопухин. – Ты хочешь, чтобы я успел выдернуть деньги до того, как станет известно о захвате?
   – Молодец, Лопух. Соображаешь.
   – Стараюсь, – вздохнул Лопухин. – Если я позвоню прямо сейчас, это в общем-то возможно. Часа за три деньги смогут извлечь из хранилища. К утру подвезут в аэропорт. Самолет нанять не проблема. Но…
   – Что?
   – В хранилище банка только два миллиона. Это все, что я могу взять, Бухгалтер.
   – Пять и ни цента меньше!
   – В хранилище нет таких денег. Два с половиной – максимум!
   – Четыре, Лопух! Только ради знакомства!
   – Я могу наскрести три, но банк должен с чем-то работать!
   – Закроешь на аудит!
   – Какой аудит? А клиенты?
   – Клиенты – это твои проблемы, Лопух.
   – Ладно, – покорно вздохнул Лопухин.
   – Три.
   – Но сотни или двух может не хватить.
   – Черт с тобой, звони. Деньги должны быть в четырнадцать ноль-ноль на турбазе «Эдельвейс» у водопада!
   – Но у меня забрали телефон!
   – Держи. Давай, Лопух, не жмись. Твоя жизнь стоит больше.
   – Хорошо, я звоню, Бухгалтер. Но мне нужны гарантии.
   – Что?..
   – Гарантии, – повторил Лопухин.
   – Какие гарантии, Лопух? Мы же с тобой старые друзья.
   Я мог бы отрубить тебе руку или отрезать нос, но я ведь этого не сделал? Верно?
   – Да, – кивнул Лопухин. – Но… А если я останусь на пароходе?
   – Что?..
   – А если я останусь на пароходе? Ты получишь деньги и сразу позвонишь, чтобы меня отпустили, а? Террористы ведь всегда отпускают нескольких заложников?
   – Ты что, дурак? – искренне удивился Бухгалтер. – На этом пароходе умрут все, можешь мне поверить.
   – А что же тогда делать?
   – Звонить. Как только мой человек получит деньги, я отпущу тебя на все четыре стороны. И знаешь почему?
   – Почему?
   – Потому что с тебя мертвого, Лопух, я денег уже не получу. А так, может, когда и встретимся…
   – Ладно, – решительно кивнул Лопухин.
   Потыкав большим пальцем в кнопки, он быстро переговорил с Москвой, дал четкие и лаконичные указания заместителю управляющего банком и своему ближайшему помощнику. Бухгалтер остался доволен услышанным и, забирая телефон, даже хлопнул Лопухина по плечу:
   – Молодец, Лопух! Давно бы так. Ваха! Ваха!
   – Я тута, Бухгалтер!
   – Собери людей. Этого спустите на «Комету».
   – Дагаварились?
   – Да.
   Пока Лопухин неловко спускался по штормтрапу на «Комету», у левого борта собралась большая толпа боевиков. Повернувшись к ним, Бухгалтер с чувством сказал:
   – Сам аллах смотрит на нас в эту минуту! Мы сделали то, что должны были сделать. Я покидаю вас, чтобы нанести врагу последний смертельный удар. Но, чтобы выманить его из московского логова, вы должны сражаться так, как подобает воинам аллаха. Свободная Ичкерия вас не забудет! Ваха!
   – Я!
   – Ты помнишь все? Бумажки не потерял?
   – Нет, Бухгалтер!
   – Аллах акбар!
   – Аллах акбар! Аллах акбар!.. – разнеслось над палубой.