Какие странные галлюцинации! Голос Строгова... Он что-то говорит, и гигантские черные тела исчезают в волнах...
"Это уже конец - умираю... Земля, моя Земля..."
Лар хотел бы улыбнуться, но чувствует лишь, как по щекам скатываются слезы...
СНОВА НА "ЗЕМЛЯНИНЕ"
- Конечно, это чистейшая случайность, что удалось разыскать его ракету, - сказал в заключение Строгов. - Такое бывает раз в жизни... У него работал аварийный передатчик и потом - свечение вокруг острова...
- Но что это могли быть за живые существа, которых ты спугнул у его ракеты? - спросил Порецкий. - Поразительно: паро-углеводородная атмосфера, нефтяной океан - и крупные живые организмы. Расскажи о них чуть-чуть подробнее, Николай.
Строгов усмехнулся.
- У меня было время их разглядывать! Я думал лишь о том, как произвести стыковку при таком урагане и как оторвать его ракету от полужидкого асфальта, в который она влипла.
- Весь остров был из асфальта? - поинтересовался Коро.
- Как будто весь целиком.
- И других островов вы не видели?
- Нет.
- Значит, все наши автоматические станции и ракеты-зонды покоятся на дне нефтяного океана Венеры.
- Вероятно... Во всяком случае, я не слышал, радиосигналов ни одной из них. Скорее всего, на дне покоятся только их обломки.
- Не кажется ли вам, друзья, что наши уважаемые предки дали маху, назвав эту планету именем богини красоты? - заметил Порецкий. - Венера, а при ближайшем знакомстве - мрак, бушующий нефтяной океан, населенный гигантскими червями... Еще не так давно писатели-фантасты отправляли своих героев возделывать тропические джунгли Венеры, изменять там климат, добывать уран...
Прав оказался профессор Тумов. Он возражал сторонникам вулканического происхождения атмосферы Венеры и писал о ее углеводородном составе... Впрочем, даже он не додумался до существования нефтяного океана.
- Правда лежит посредине, - возразил Коро. - Сторонники вулканической теории тоже правы. В конце концов, вся эта нефть и вода на Венере, по-видимому, глубинного происхождения. Это продукты каких-то извержений. Ведь при извержениях земных вулканов в атмосферу тоже выбрасывается громадное количество водяных паров и различных газов. Среди них есть и углеводороды. Венера ближе к Солнцу, и преобразование глубинного вещества происходит там иначе, чем на Земле. Отсюда обилие углеводородов при извержениях.
Извержения, конечно, продолжаются и сейчас; и в них одна из причин бурной атмосферной циркуляции. Гигантские взрывы, отзвуки которых мы наблюдали с нижней орбиты, и зарево, которое видел Лар, связаны именно с вулканическими явлениями. При этом, вероятно, выделяется свободный кислород, и тогда происходят гигантские вспышки нефтяного океана и атмосферы, насыщенной парами нефти. Лару и вам, Николай Петрович, крупно повезло, что вы не наткнулись на вулканический очаг.
- Безумцам всегда везет, - проворчал Строгов.
- Это был настоящий героизм, - убежденно заявил Порецкий. - С большой буквы героизм. Вы оба - герои. И ты и Лар. Я успел прослушать часть магнитных записей, продиктованных им во время полета. Этим записям нет цены...
- Он чертовски упрям и настойчив и, конечно, смел, - задумчиво сказал Строгов. - И еще хорошо, что он очень правдив. Едва придя в себя, он сразу сказал, что сознательно действовал вопреки приказаниям и готов за это отвечать. А ведь он мог придумать что угодно... Но, конечно, он авантюрист... Рвется все сделать сам. На такого нельзя положиться...
- Этот случай его многому научил, - возразил Коро. - Ведь если бы не вы...
- Не знаю... У меня к нему очень двойственное отношение. Мне нравится его смелость, но... при следующем космическом рейсе я, пожалуй, не захочу иметь его в составе своего экипажа.
- Ты уже говоришь "пожалуй", - улыбнулся Порецкий. - Если бы не его отвага и... недисциплинированность, мы возвращались бы сейчас к Земле с гораздо более скромными результатами. Согласись, капитан, что если бы он послушал тебя и возвратился сразу же после старта, ты не разрешил бы нового атмосферного полета.
- Нет... И был бы прав! Мы все трое наблюдали тот атмосферный взрыв.
- Ну, вот видишь...
- Поэтому и говорю о своем двойственном отношении.
- Победителей, как известно, не судят.
- Не знаю... Космическое право еще не создано, но в космических рейсах существуют свои, особые законы... Подумайте, что получится, если каждый станет поступать, как Лар. Ведь как одиночка он проиграл...
- Ты тоже действовал, как одиночка.
- Это совсем другое, - усмехнулся Строгов. - Нет, я действовал, как представитель коллектива... Я не мог иначе... И каждый на моем месте поступил бы так же.
И НА ЗЕМЛЕ...
Земля встречала их как героев. Академии наук крупнейших государств Земли распахнули перед ними свои двери. В научном мире самых высоких почестей был удостоен Ларион Русин, первым совершивший беспримерный полет в пределах венерианской атмосферы. Он был избран действительным членом Академии наук СССР и почетным членом десятка иностранных академий. Но Высший совет астронавтики тайным голосованием на пять лет лишил академика Русина права участвовать в экспедициях на другие планеты.
Зачитав решение, генерал - председатель Совета - сказал Лару:
- Подумайте обо всем хорошенько... Мы ценим вашу отвагу и энтузиазм исследователя. Даже те, кто сегодня требовал навсегда дисквалифицировать вас как космонавта, подчеркивали, что вы совершили выдающийся научный подвиг. И все же вы сознательно поставили под угрозу успех экспедиции... Я уже не говорю, что ваши открытия удалось сохранить только благодаря мастерству и мужеству Строгова. А если бы он погиб? Это означало бы не только безвозвратную потерю всех собранных вами материалов. Вы забыли, что в настоящей науке время подвигов ученых-одиночек давно миновало. Забыли, что теперь каждое крупное открытие - результат усилий, труда, героизма больших коллективов. Ваша вина, дорогой, не только в недисциплинированности, но и в противопоставлении себя коллективу. Именно это второе особенно утяжелило ее...
Мы говорили сегодня и о Строгове. Мнения разделились, но лично я думаю, что в создавшейся обстановке Николай Петрович тоже был не совсем прав. Он - опытнейший космонавт - проявил чрезмерную осторожность. Вероятно, ему следовало разрешить атмосферную разведку раньше. Тогда она пошла бы более систематично... Однако мы все согласились, что последующими действиями Строгов полностью искупил свой грех. А вашу вину, уважаемый академик, вам предстоит искупать пятью годами вынужденного пребывания на Земле. Мы знаем о ваших планах, понимаем, что эти пять лет будут для вас нелегкими, но поступить иначе мы не могли...
Уже стемнело, когда Лар вышел из здания Совета астронавтики. Коро ждал у подъезда.
- Ну что?
- Пять лет... не буду летать.
- Они не должны так... - горячо начал Коро. - Мы все заявим протест...
- Нет, - тряхнул головой Лар, - никакого протеста! Ведь в главном-то они правы... Но мы еще будем летать вместе...
- Смотри, это она, - Коро указал в темнеющее небо.
За далекими башнями высотных зданий на фоне угасающей оранжевой зари ярко блестела звезда.
- Через пять лет полетим вместе, - твердо сказал Лар. - Вот увидишь...
"Это уже конец - умираю... Земля, моя Земля..."
Лар хотел бы улыбнуться, но чувствует лишь, как по щекам скатываются слезы...
СНОВА НА "ЗЕМЛЯНИНЕ"
- Конечно, это чистейшая случайность, что удалось разыскать его ракету, - сказал в заключение Строгов. - Такое бывает раз в жизни... У него работал аварийный передатчик и потом - свечение вокруг острова...
- Но что это могли быть за живые существа, которых ты спугнул у его ракеты? - спросил Порецкий. - Поразительно: паро-углеводородная атмосфера, нефтяной океан - и крупные живые организмы. Расскажи о них чуть-чуть подробнее, Николай.
Строгов усмехнулся.
- У меня было время их разглядывать! Я думал лишь о том, как произвести стыковку при таком урагане и как оторвать его ракету от полужидкого асфальта, в который она влипла.
- Весь остров был из асфальта? - поинтересовался Коро.
- Как будто весь целиком.
- И других островов вы не видели?
- Нет.
- Значит, все наши автоматические станции и ракеты-зонды покоятся на дне нефтяного океана Венеры.
- Вероятно... Во всяком случае, я не слышал, радиосигналов ни одной из них. Скорее всего, на дне покоятся только их обломки.
- Не кажется ли вам, друзья, что наши уважаемые предки дали маху, назвав эту планету именем богини красоты? - заметил Порецкий. - Венера, а при ближайшем знакомстве - мрак, бушующий нефтяной океан, населенный гигантскими червями... Еще не так давно писатели-фантасты отправляли своих героев возделывать тропические джунгли Венеры, изменять там климат, добывать уран...
Прав оказался профессор Тумов. Он возражал сторонникам вулканического происхождения атмосферы Венеры и писал о ее углеводородном составе... Впрочем, даже он не додумался до существования нефтяного океана.
- Правда лежит посредине, - возразил Коро. - Сторонники вулканической теории тоже правы. В конце концов, вся эта нефть и вода на Венере, по-видимому, глубинного происхождения. Это продукты каких-то извержений. Ведь при извержениях земных вулканов в атмосферу тоже выбрасывается громадное количество водяных паров и различных газов. Среди них есть и углеводороды. Венера ближе к Солнцу, и преобразование глубинного вещества происходит там иначе, чем на Земле. Отсюда обилие углеводородов при извержениях.
Извержения, конечно, продолжаются и сейчас; и в них одна из причин бурной атмосферной циркуляции. Гигантские взрывы, отзвуки которых мы наблюдали с нижней орбиты, и зарево, которое видел Лар, связаны именно с вулканическими явлениями. При этом, вероятно, выделяется свободный кислород, и тогда происходят гигантские вспышки нефтяного океана и атмосферы, насыщенной парами нефти. Лару и вам, Николай Петрович, крупно повезло, что вы не наткнулись на вулканический очаг.
- Безумцам всегда везет, - проворчал Строгов.
- Это был настоящий героизм, - убежденно заявил Порецкий. - С большой буквы героизм. Вы оба - герои. И ты и Лар. Я успел прослушать часть магнитных записей, продиктованных им во время полета. Этим записям нет цены...
- Он чертовски упрям и настойчив и, конечно, смел, - задумчиво сказал Строгов. - И еще хорошо, что он очень правдив. Едва придя в себя, он сразу сказал, что сознательно действовал вопреки приказаниям и готов за это отвечать. А ведь он мог придумать что угодно... Но, конечно, он авантюрист... Рвется все сделать сам. На такого нельзя положиться...
- Этот случай его многому научил, - возразил Коро. - Ведь если бы не вы...
- Не знаю... У меня к нему очень двойственное отношение. Мне нравится его смелость, но... при следующем космическом рейсе я, пожалуй, не захочу иметь его в составе своего экипажа.
- Ты уже говоришь "пожалуй", - улыбнулся Порецкий. - Если бы не его отвага и... недисциплинированность, мы возвращались бы сейчас к Земле с гораздо более скромными результатами. Согласись, капитан, что если бы он послушал тебя и возвратился сразу же после старта, ты не разрешил бы нового атмосферного полета.
- Нет... И был бы прав! Мы все трое наблюдали тот атмосферный взрыв.
- Ну, вот видишь...
- Поэтому и говорю о своем двойственном отношении.
- Победителей, как известно, не судят.
- Не знаю... Космическое право еще не создано, но в космических рейсах существуют свои, особые законы... Подумайте, что получится, если каждый станет поступать, как Лар. Ведь как одиночка он проиграл...
- Ты тоже действовал, как одиночка.
- Это совсем другое, - усмехнулся Строгов. - Нет, я действовал, как представитель коллектива... Я не мог иначе... И каждый на моем месте поступил бы так же.
И НА ЗЕМЛЕ...
Земля встречала их как героев. Академии наук крупнейших государств Земли распахнули перед ними свои двери. В научном мире самых высоких почестей был удостоен Ларион Русин, первым совершивший беспримерный полет в пределах венерианской атмосферы. Он был избран действительным членом Академии наук СССР и почетным членом десятка иностранных академий. Но Высший совет астронавтики тайным голосованием на пять лет лишил академика Русина права участвовать в экспедициях на другие планеты.
Зачитав решение, генерал - председатель Совета - сказал Лару:
- Подумайте обо всем хорошенько... Мы ценим вашу отвагу и энтузиазм исследователя. Даже те, кто сегодня требовал навсегда дисквалифицировать вас как космонавта, подчеркивали, что вы совершили выдающийся научный подвиг. И все же вы сознательно поставили под угрозу успех экспедиции... Я уже не говорю, что ваши открытия удалось сохранить только благодаря мастерству и мужеству Строгова. А если бы он погиб? Это означало бы не только безвозвратную потерю всех собранных вами материалов. Вы забыли, что в настоящей науке время подвигов ученых-одиночек давно миновало. Забыли, что теперь каждое крупное открытие - результат усилий, труда, героизма больших коллективов. Ваша вина, дорогой, не только в недисциплинированности, но и в противопоставлении себя коллективу. Именно это второе особенно утяжелило ее...
Мы говорили сегодня и о Строгове. Мнения разделились, но лично я думаю, что в создавшейся обстановке Николай Петрович тоже был не совсем прав. Он - опытнейший космонавт - проявил чрезмерную осторожность. Вероятно, ему следовало разрешить атмосферную разведку раньше. Тогда она пошла бы более систематично... Однако мы все согласились, что последующими действиями Строгов полностью искупил свой грех. А вашу вину, уважаемый академик, вам предстоит искупать пятью годами вынужденного пребывания на Земле. Мы знаем о ваших планах, понимаем, что эти пять лет будут для вас нелегкими, но поступить иначе мы не могли...
Уже стемнело, когда Лар вышел из здания Совета астронавтики. Коро ждал у подъезда.
- Ну что?
- Пять лет... не буду летать.
- Они не должны так... - горячо начал Коро. - Мы все заявим протест...
- Нет, - тряхнул головой Лар, - никакого протеста! Ведь в главном-то они правы... Но мы еще будем летать вместе...
- Смотри, это она, - Коро указал в темнеющее небо.
За далекими башнями высотных зданий на фоне угасающей оранжевой зари ярко блестела звезда.
- Через пять лет полетим вместе, - твердо сказал Лар. - Вот увидишь...