Шалимов Александр Иванович. Тайна атолла Муаи

   Скафандры действительно оказались превосходными. Я натянул свой без труда, и Карлссон помог мне закрепить шлем. Дышать было очень легко. Гибкий металлический шланг соединял шлем с небольшими баллонами, укрепленными за спиной. В баллонах, по-видимому, находился кислород.
   - Сделайте несколько глубоких вдохов, - услышал я голос Карлссона. Так, хорошо... Можете отвечать мне, скафандры радиофицированы.
   - Замечательная штука, - сказал я, имея в виду скафандр. - Последняя модель?
   - Нет. Они изготовлены лет пятнадцать назад. Впрочем, я не уверен, что сейчас научились делать лучше.
   - Я и таких не видел.
   - Эти сделаны по специальному заказу. Рассчитаны для глубин до трехсот метров.
   - Ого! Разве возможно такое погружение в легком скафандре?
   - После небольшой тренировки вполне возможно. Мне приходилось погружаться в нем и глубже...
   Я с сомнением покачал головой, но Карлссон не заметил этого движения. Мой шлем остался неподвижным, и я убедился, что он очень просторен: в нем можно было свободно вертеть головой.
   - В гребне шлема находится осветитель. Включающее устройство под левым баллоном, - снова услышал я голос Карлссона. - Вы можете включать и выключать свет левой рукой.
   Я засунул руку за спину и нащупал какой-то, язычок. Дернул за него. Вспыхнул яркий свет, похожий на свет автомобильных фар. <Фары> находились где-то над головой. Это напоминало фонарь шахтерской лампочки, только свет был гораздо сильнее. Поворачиваясь, я мог теперь осмотреть подземелье. Ребристые стрельчатые своды уходили высоко вверх. Местами с них свисали ажурные каменные драпировки, похожие на белоснежные кружева. Сталактиты спускались к самой воде и отбрасывали на ее поверхность резкие причудливые тени. Под водой скалы круто обрывались. В глубине царил густой фиолетовосиний мрак; там вспыхивали и гасли удивительные красноватые искорки. Картина была настолько фантастической, что, кажется, я даже позабыл на время о своих страхах.
   - Вы готовы? - прозвучал голос Карлссона.
   - Д-да... - сказал я. Для меня самого это <да> прозвучало не очень убедительно.
   - Тогда в путь! Не отставайте и посматривайте по сторонам...
   Он спустился по каменным ступеням и исчез. Темная вода сомкнулась над его шлемом, но тотчас же озарилась изнутри. Это Карлссон включил свой осветитель. Я увидел на глубине красновато-оранжевые ребра подводных скал. Тени крупных рыб метнулись в стороны.
   - Ну, где вы там? - послышался издалека голос Карлссона.
   Я вдруг вспомнил слова Питера: <В случае чего, шеф, мы устроим вам вполне приличные похороны...> В данной ситуации о похоронах не могло быть и речи. Я просто исчезну бесследно - и меня сожрут гнездящиеся в непроглядном мраке мурены. Боже, на какие идиотские выходки решаются иногда вполне благоразумные и уравновешенные люди.
   - Ну? - прозвучало издали.
   Мне пришло в голову, что это <ну> я уже слышал однажды...
   Впрочем, предаваться воспоминаниям было некогда. Свет фонаря Карлссона заметно ослабел, превратившись в размытое золотистое пятно.
   Если я не заставлю себя тотчас же войти в воду, Карлссон исчезнет на глубине...
   - Ух ты, бултых! - сказал я сам себе. Лет сорок назад так приговаривала моя бабушка, когда сажала меня в большой эмалированный таз, чтобы искупать.
   Я сделал шаг, потом другой. Тело вдруг стало удивительно легким, и я почувствовал, что плыву.
   Карлссона удалось догнать без труда. Мы поплыли рядом. Странные большеглазые рыбы с прозрачными плавниками равнодушно разглядывали нас, неторопливо уступая дорогу. Подводное ущелье, по которому мы спускались, постепенно сужалось.
   - Мурен сегодня не видно, - раздался у меня в ушах голос Карлссона. Ушли с началом отлива. Зато вижу кальмара. Неплохой экземплярчик. Этот может и атаковать.
   Впереди появилось что-то похожее на веретенообразную торпеду. Торпеда плыла нам навстречу. Кажется, она была длиной в несколько метров.
   Мне вдруг ужасно захотелось очутиться на берегу, на горячем песке пляжа... Во рту сразу пересохло...
   Карлссон обогнал меня. Я заметил, что он засунул левую руку за спину и поворачивает диск на конце одного из баллонов.
   Бледная торпеда побагровела, изогнулась гигантской запятой и вдруг превратилась в темное мохнатое облако.
   - Удрал, - в голосе Карлссона послышалось удовлетворение. Обозлился, покраснел и удрал. Они всегда багровеют, когда взволнованы... Ультразвуковой излучатель, - пояснил он, похлопывая по левому баллону. Спруты не выносят его действия. Сразу выпускают <дымовую завесу> и ретируются. Тонкая нервная организация! С муренами хуже... Эти бестии <толстокожие>. Иногда приходится их потрошить.
   Но мурен мы так и не встретили.
   Мы спускались по ущелью еще минут десять. Потом оно резко расширилось, и мы оказались в огромной подводной пещере. Наши осветители словно пригасли. Их свет потерялся в толще воды, заполняющей гигантскую полость.
   - Эта пещера возникла вдоль границы вулканического конуса и рифа, сказал Карлссон. - Видите черные породы? Это древние лавы - базальты. Обычные тихоокеанские базальты, а не кимберлиты...
   Мы подплыли ближе, и я убедился, что Карлссон прав. Конечно, это был базальт. Вульгарный базальт. Риф Муаи покоился на обыкновенном вулкане. В западной части Тихого океана таких вулканов сотни. Их лавы выходят и прямо на поверхность, образуя вулканические острова.
   - Я хотел бы взять образцы...
   - Надо спуститься немного глубже, там, у подножия обрыва, можно найти обломки.
   Мы погрузились еще на десяток метров, и я увидел осыпь темных камней. Некоторые были покрыты наростами коралловых стеблей. Выбрав несколько небольших обломков, я опустил их в карман скафандра.
   - Как с дыханием? - поинтересовался Карлссон.
   - Отлично.
   - Тогда спустимся еще немного. Вы сможете увидеть вашу скважину.
   <Здорово!> - подумал я.
   Мы углубились в запутанный лабиринт коралловых скал, похожий на гигантское каменное кружево. Как ухитрялся Карлссон находить правильный путь в этих сотах?..
   В одном месте, кажется, он заколебался: куда плыть дальше... Мне снова стало не по себе, и я уже готов был пожалеть, что не отказался от продолжения прогулки. Впрочем, через секунду в наушниках шлема послышался его голос:
   - Ага, вот она, чуть правее...
   Еще несколько движений, и я увидел в скальной нише металлический стержень. Всякие сомнения исчезли. Это действительно была обсадная труба нашей скважины. Уже тут было заметно, что скважина наклонена.
   - Какая здесь глубина? - поинтересовался я.
   - Метров шестьдесят. Авария у вас произошла выше, но сейчас туда трудно проникнуть.
   - Значит, вы помогли тогда освободить инструмент?
   - Вначале вы бурили очень неосторожно, - сказал Карлссон. - Совсем не учитывали особенности этих пород. Получился обвал. Чтобы освободить вашу коронку, пришлось применить заряд взрывчатки. Но кажется, взрыв повредил буровой инструмент?
   - Пустяки, у нас были запасные детали. Примите мою благодарность за помощь.
   - Не за что! Просто мы боялись, что вы не сможете ликвидировать аварию и измените место скважины. Это сильно задержало бы ваши работы.
   - Однако вы очень заинтересованы в окончании наших работ и, очевидно, в нашем быстрейшем отъезде...
   - Сегодня вы догадливее, чем вчера.
   Обратный путь мы совершили без приключений. Я не мог не признать, что Карлссон великолепно ориентируется в подводных лабиринтах Муаи. Без сомнения, он занимался их исследованием не один год.
   * * *
   Спустя час мы уже отдыхали в библиотеке коттеджа. Карлссон принес поднос с напитками. Я налил себе виски с содовой. Карлссон ограничился стаканом воды. Подозреваю, что это действительно была морская вода...
   Мы легко согласовали план дальнейших действий. Жители поселка пригласят всех нас на рыбную ловлю. В последний момент я под каким-нибудь предлогом останусь. Непогода задержит моих товарищей и их спутников на соседнем острове на несколько дней. За это время я постараюсь предельно углубить скважину и получу от Карлссона базальтовый керн как доказательство того, что скважина вошла в вулканический цоколь острова. Потом вернутся мои товарищи, мы демонтируем буровую и уедем с пароходом, который должен прибыть на Муаи через три недели.
   У меня вертелся на языке один вопрос, и я не преминул задать его, кончая второй стаканчик виски с содовой.
   - Кто, собственно, был инициатором всего этого плана Справедливейший или вы, Карлссон?
   - Считайте, что мы оба, - скромно ответил Карлссон.
   - Но почему, черт побери, вы так заинтересованы в нашем исчезновении с острова?
   - Вероятно, отвечать не обязательно, - задумчиво произнес Карлссон. Вы поймете сами... Впрочем, кое-что я могу сказать... перед вашим отъездом.
   - А однако, этот Гомби наврал, - переменил я тему разговора.
   Карлссон с изумлением взглянул на меня.
   - Я имею в виду кимберлитовые вулканы в Тихом океане, - пояснил я, отхлебывая виски. - Удивительно, как ему сразу все поверили... И теперь гоняются за призраками.
   - Ах вот вы о чем, - тихо сказал Карлссон. - Нет, Гомби говорил правду... Кимберлитовые вулканы в Тихом океане есть. К сожалению, есть... Их множество. Но они глубоко - там, под пятикилометровой толщей воды. Они на дне глубоководных котловин. И над ними нет вулканических конусов. Это всего-навсего воронки взрыва, как и на суше - в Африке, в Сибири. Извержение кимберлитового вулкана - чудовищный взрыв на большой глубине; в результате взрыва земная кора оказывается как бы простреленной насквозь. Продукты взрыва не образуют вулканического конуса. Они улетают в межпланетное пространство, если хотите - превращаются в метеориты. А на месте взрыва остается труба или воронка, заполненная алмазоносными обломками. Это и есть кимберлит, загадочный кимберлит - свидетель взрыва под земной корой.
   - Никогда не слышал такого, - признался я. - Книгу профессора Гомби я читал, но, кажется, там написано иначе...
   - Гомби вначале и думал иначе. Позднее он изменил свои представления.
   - А где написано об этом?
   - Нигде...
   - Вы знали его?
   - Да.
   - При каких обстоятельствах он погиб?
   - Это была чудовищная подлость, - тихо сказал Карлссон. - О, чудовищная! Дельцы из Алмазной корпорации перепугались, что открытие алмазов на дне океана уменьшит их доходы. Последовала серия диверсий. Сначала уничтожили глубоководную станцию, созданную Гомби у Маршалловых островов. В газетах писали про несчастный случай, но это была диверсия. Потом такая же участь постигла главную базу экспедиции. Она находилась на одном из атоллов невдалеке отсюда. Когда Гомби и его уцелевшие товарищи эвакуировались с острова, их судно наскочило на мину, а может быть, было торпедировано неизвестной подводной лодкой. И снова миру была рассказана басня: басня о гибели судна во время шторма...
   - Возможно ли? - сказал я. - В наши дни! И неужели никто не спасся?..
   - В наши дни случаются и худшие вещи, - возразил Карлссон.
   Меня удивило, что он не ответил на мой вопрос. Я хотел повторить его, но Карлссон продолжал:
   - После той истории, я имею в виду историю Гомби, я окончательно разуверился в людях - в так называемых цивилизованных людях. Я навсегда ушел из их мира и поселился тут, на этом атолле.
   - И вы... счастливы?
   - Пожалуй, да. Люди тут примитивны, но они честны, не испорчены цивилизацией. Они ловят мне рыбу, а я учу их понимать мир и самих себя. И лечу, если кто-нибудь захворает. Но болеют тут редко.
   - Вы, вероятно, ведете и научные исследования?
   - Так, пустяки, для души.
   - Какова же ваша основная профессия?
   - У меня их много. Вам наскучит, если начну перечислять...
   - А Справедливейший?
   - Что Справедливейший?
   - Не мешает вам?
   Карлссон улыбнулся:
   - Мы встречаемся редко.
   - Но живете в одном доме с ним?
   - Тем не менее встречаемся редко.
   - Например, когда приходится давать аудиенцию незваным гостям?
   Он окинул меня проницательным взглядом.
   - О, - сказал он, - вы, оказывается, более догадливы, чем я вначале думал. Да, вы не ошиблись... Но пусть это останется между нами. И простите меня за тот маленький маскарад. В глазах окружающего мира Муаи должен быть одним из тысяч обычных островов. А на каждом острове Микронезии есть свой более или менее странный вождь...
   Я не мог скрыть изумления:
   - Значит, вы и есть Справедливейший! Я-то ведь думал, что вы тот таинственный гид, который встречал нас и провожал.
   Карлссон весело рассмеялся:
   - Все-таки я чуть-чуть переоценил вас... Я и то, и другое. Для этих мистерий у меня имеются две превосходные маски. Не хочу, чтобы мои сограждане принимали участие в таких инсценировках. Конечно, кое-кто из них не отказался бы и даже неплохо сыграл бы отведенную роль, но я оставляю за собой... внешнюю политику. Мы так условились. Внешняя политика - моя сфера, внутренняя - их. Достаточно и того, что во время визитов они не отказываются торчать у дверей этого дома.
   - Значит, у вас полная демократия?
   - Можно назвать и так.
   Я чувствовал, что мне давно пора уходить, и... все не мог заставить себя расстаться с этим удивительным человеком. Несмотря на внешнюю жесткость, от него исходило какое-то особенное обаяние. Обитатели острова, должно быть, боготворили его...
   - Послушайте, Карлссон, - сказал я. - Если когда-нибудь и я, подобно вам, разочаруюсь в благах цивилизации, примете меня в свою общину? Буду хорошим подданным, обещаю.
   - Это должны решить они все, - очень серьезно ответил Карлссон. - У нас ведь демократия... вы сами сказали.
   * * *
   10 м а р т а. Завтра прибывает пароход. Наш груз сложен на
   берегу: звенья буровой, штанги, ящики с керном. Кажется, мои ребята
   довольны. Вместо шести - два с половиной месяца. А свои деньги они
   получат полностью. Задача ведь выполнена. Разумеется, босс не будет в
   восторге. Алмазоносных кимберлитов мы так и не нашли на Муаи. К
   счастью для населения острова... В любом случае один проигрывает,
   другой выигрывает. Я лично доволен, что выиграли наши друзья - муайцы
   и старик Карлссон. Их идиллия будет сохранена... Вопрос, надолго ли?
   Тогда все удалось сделать именно так, как мы задумали с Карлссоном. Ребята отсутствовали восемь дней. Правда, вернулись они злые и встревоженные. Они опасались какого-нибудь нового подвоха со стороны островитян. Однако, когда я рассказал, что все дни непогоды скважина бурилась и мне удалось вскрыть базальт, они пришли в восторг.
   Даже молчаливый Тоби произнес целую речь. Только Питер, придирчиво оглядывая базальтовый керн, проворчал, ни к кому не обращаясь:
   - Чудеса, да и только, на здешних проклятых островах... Ну, если за них платят...
   Он пожал плечами и больше не возвращался к этой теме.
   В последний вечер островитяне пригласили нас в деревню на праздник. Это был прощальный праздник в нашу честь. На центральной площади, напротив коттеджа вождя, собралось все население острова. Нас посадили на самое почетное место - на возвышение, устланное мягкими циновками. Пир начался с заходом солнца и продолжался до восхода луны. Когда ее бледный диск выплыл из темных вод океана и проложил широкую серебристую дорогу к берегу атолла, начались танцы. Гибкие темные фигуры то стремительно двигались в едином согласованном ритме, то застывали четкими изваяниями на фоне искрящейся поверхности океана. Танцам вторило негромкое мелодичное пение. Порой оно затихало, словно задуваемое порывами теплого ветра. Ветер шелестел листьями пальм и увлекал в темноту белые плащи танцовщиц...
   Мне было очень грустно. Грустно оттого, что это последняя ночь на чудесном острове, где пережито столько удивительных и забавных приключений... А еще грустно потому, что Карлссон не пришел на прощальную встречу. Мне так хотелось поговорить с ним еще раз перед отъездом. Хотелось, чтобы он объяснил...
   Кто-то тихонько потянул меня за рукав. Я оглянулся: позади сидел на корточках Ку Мар. У него тоже был не очень-то веселый вид.
   - Ну, что скажешь? - спросил я возможно более бодрым тоном.
   - Завтра поедешь?
   - Поеду.
   - А куда?
   - Далеко. Сначала на Гаваи, потом в Америку.
   - Зачем?
   - Гм, зачем!.. Работать... надо работать дальше...
   - Делать дырки на других островах?
   - На островах или на большой земле.
   Ку Мар вздохнул:
   - Так целый жизнь будешь делать дырки?
   - Надо работать, Ку Мар. Каждый человек должен делать свою работу. Вы здесь ловите рыбу и черепах...
   - О, - перебил Ку Мар, презрительно надувая губы, - рыба жарить можно, черепаха - суп варить. А твой дырка что?
   - Мы с тобой не поймем друг друга, дорогой, - сказал я, обнимая его за плечи. - Люди чаще всего не понимают один другого, и это очень плохо.
   - Плохо, совсем плохо, - согласился Ку Мар.
   - Поедем с нами? - предложил я.
   - Зачем?
   - Научу тебя работать на буровом станке. Будешь ездить по всему свету и делать дырки. Заработаешь много денег...
   - Нет, - серьезно ответил Ку Мар. - Не поеду. Мне тут хорошо... Здесь мама и бабка Хмок Фуа Кукамару...
   - И отец?
   - Отец - нет. Он ушел туда, - Ку Мар указал в океан, - и не пришел назад.
   - Утонул?
   - Я не знаю. Никто не знает... Может, утонул, может, ушел Америка. Назад не пришел.
   - Так поедем со мной. Может быть, мы разыщем твоего отца. Или, если захочешь, я буду твоим отцом.
   - Спасибо, - сказал Ку Мар. - Нет, лучше ты приходи на Муаи, когда надоест делать дырка. Приходи, пожалуйста...
   - А Справедливейший? Если он не захочет?
   - Захочет. Очень захочет.
   - Откуда ты знаешь!
   - Знаю. Все знаю, - Ку Мар хитро улыбнулся. - Ты два раза говорил с ним и даже ходил далеко туда. - Ку Мар постучал коричневым пальцем по циновке, на которой мы сидели.
   - А ты сам бывал там, в подводных пещерах внутри острова?
   - О, - Ку Мар надул губы. - Каждый муаи ходил туда. Мы там ловим рыба. Там всегда лучший рыба. А еще там есть школа, и книжки, и машина, которая может делать свет. Много разных вещей.
   - Под водой?
   - Зачем под водой? Там есть много пещера без воды. Очень хороший пещера. Сухой. Там - на другой сторона острова.
   - Где мы сначала хотели бурить?
   - Да.
   - Понимаю... Почему же сразу никто не сказал нам об этом?
   - Муаи не знал, какой вы человек. Может, плохой человек?..
   - А теперь знаете?
   Ку Мар широко улыбнулся:
   - Теперь знаем.
   - Кто же сделал все это: пещеры, школу, свет? Научил ловить рыбу внутри острова?
   Ку Мар улыбнулся:
   - Ты знаешь... Он говорил тебе. А пещера всегда был. Такой пещера есть и на других островах, только поменьше.
   - А машина, которая делает свет?
   - Машина мы привезли с другой остров, - шепнул Ку Мар, наклоняясь к самому моему уху. - Есть такой остров недалеко. Там тоже ученый человек делал дырка. Давно... Потом все пропало. Плохой человек все испортил. Муаи привезли оттуда много разный машина, вещи, книга. Хороший книга.
   - Это Справедливейший показал?
   - Он. Он все показывал, учил. Хорошо учил. Всех учил, и большой и маленький. Муаи теперь все ученый. Ученый и сильный.
   - И хитрый?
   - Немного хитрый. Каждый ученый человек немножко хитрый...
   - Слушай, Ку Мар, но теперь, когда все муаи стали учеными и хитрыми, многие, наверно, хотят уехать с острова на большую землю? И уезжают?
   Ку Мар отрицательно покачал курчавой головой:
   - Нет. Раньше хотел уехать, когда плохо жил. Как мой отец. Теперь нет.
   - Значит, Справедливейший сделал вас счастливыми?
   Ку Мар задумался, сморщил нос и нахмурил брови. Потом сказал:
   - Я так думаю: он помогал муаи, учил. А счастливый муаи стал сам. Муаи хотел стать счастливый, научился и стал... Понимаешь?
   - Кажется, понимаю. А скажи мне еще, как вы зовете его, когда встречаетесь с ним? Вы ведь часто встречаетесь, не правда ли? Неужели каждый раз, обращаясь к нему, муаи говорят: Справедливейший из справедливых, мудрейший из мудрых, вышедший из синих вод... и как там дальше?
   Ку Мар звонко расхохотался:
   - Нет, это вы его так зовете. Мы так не можем. Долго говорить надо. Если так говорить, муаи ничего не успеют сделать. Мы зовем его дядюшка Гомби, но тс... - Ку Мар прижал палец к губам. - Так не говори никому. Он не хочет, чтобы знали... И никакой другой человек пусть не знает... Обещаешь?
   - Обещаю, - машинально повторил я. <Вот оно что! Значит, дядюшка Гомби! Ну конечно, не грех было и самому додуматься>.
   Ку Мар шептал мне что-то еще в самое ухо... Я уже не слушал. Я думал об этом удивительном и странном человеке... Сила или слабость двигали его поступками? Конечно, он помог маленькой группке островитян стать счастливыми... Но он ушел в сторону... Встретив сопротивление злых сил, сам перечеркнул свои открытия. Отказался от борьбы с подлостью. А погибшие товарищи?.. Разве не его долгом было рассказать миру правду? Наверно, он гениальный ученый, но, остановившись на полпути, он теперь хочет, чтобы люди забыли об его открытиях? Почему?.. Если каждый честный человек, разуверившийся в справедливости современного мира, захочет бежать на далекие острова?.. Разве уход на Муаи не бегство?.. Фу, черт, я ведь тоже последние дни всерьез подумываю о райской жизни на этих островах... Правда, не сейчас, а попозже. Но не все ли равно!..
   - Ты ничего не слушаешь, - с обидой объявил Ку Мар, отодвигаясь.
   - Прости, дорогой. Я думал немного о разных вещах... Смотри-ка, ветер совсем стих. Стало душно. Пойдем к океану.
   - Иди... Приду потом...
   Осторожно обходя сидящие на земле фигуры, я вышел на освещенную луной площадь. Два темных силуэта маячили возле веранды коттеджа. На головах у них поблескивали каски. Даже и в этот последний вечер вход в коттедж был по-прежнему закрыт для нас. Интересно, где сейчас Карлссон... то есть Гомби?.. Света в окнах не видно... Наверно, сидит в одной из своих лабораторий, а может быть, плавает в подводных лабиринтах острова...
   Я подошел к самому берегу, присел на шероховатый выступ кораллового известняка. Камень был теплым. Он еще хранил остатки дневного тепла.
   Волны с тихим шелестом набегали на влажный песок и спешили обратно сетью серебристых струй. Начинался отлив... Издали с внешнего кольца рифов временами доносился негромкий гул. Там продолжалась вечная работа прибоя. А в деревне всё пели... Теперь в хор включились и мои товарищи. Явственно различался хрипловатый голос Питера, высокий дискант Джо. Они не прислушивались к общей мелодии и тянули каждый свое. Значит, пальмовое вино начало действовать... Наверно, оно подействовало и на меня, потому мне так чертовски грустно в эту последнюю ночь.
   Две фигуры - большая и маленькая - вышли из тени пальм на освещенный луной белый пляж и направились в мою сторону. В маленькой я сразу узнал Ку Мара. А большая?.. Ну конечно, это был Карлссон.
   - Добрый вечер, профессор Гомби, - сказал я, когда они приблизились.
   - Этот маленький злодей проболтался-таки. - Карлссон положил руку на курчавую голову Ку Мара. - Цените откровенность!.. Это случилось благодаря его огромной симпатии к вам. Но и я не совсем обманул вас. Карлссон фамилия моей матери. Я носил эту фамилию в студенческие годы.
   - Мы видимся, вероятно, в последний раз. Позвольте задать вам еще один вопрос, профессор... И поверьте, не из праздного любопытства. Мне хотелось бы разобраться в собственных мыслях и сомнениях.
   - Спрашивайте.
   - Почему вы отказались от борьбы? Тогда - пятнадцать лет назад?..
   - Ах вот что... - задумчиво протянул он и отвернулся. Он долго глядел в океан, на переливающееся серебро лунной дороги. - На ваш вопрос нелегко ответить, - сказал он наконец. - Вы, вероятно, думаете, что я просто испугался, испугался тех, кто поставил целью уничтожить меня и моих товарищей... Но знаете ли, что такое ответственность за открытие? Я имею в виду ответственность исследователя. Ведь те, кто прокладывает пути в неведомое, почти всегда идут впереди своего времени... Так вот, жизнь в какой-то момент может поставить перед ученым парадоксальный на первый взгляд вопрос: а не пора ли остановиться? Остановиться потому, что следующий шаг на пути исследований может принести уже не блага, а неисчислимые несчастия миру и человечеству. Вспомните хотя бы об открытии ядерной энергии. Физики ухитрились получить ее лет на сто раньше, чем следовало... А результат - величайшее открытие науки обернулось кошмаром непрестанной угрозы термоядерного апокалипсиса... Поймите, человечество просто не доросло до некоторых <игрушек>, которые торопятся дарить ученые...
   Вы вправе спросить, что общего имеет все это с исследованиями геологии океанического дна, которыми занимался некий профессор Гомби, с открытием кимберлитов на дне Тихого океана? Увы, кое-что общее имеет. На дне океанов таится множество поразительных вещей... Мне посчастливилось, а вернее, я имел несчастье приблизиться к разгадке одной из величайших тайн Тихого океана. Я имею в виду его огненное обрамление - кольцо вулканов, опоясывающее Тихий океан. Что-то пугающее есть в той щедрости, с какой энергия земных недр выплескивалась тут наружу миллионы лет. И потом открытие кимберлитов... Вообразите десятки тысяч кимберлитовых жерл, похороненных под толщей океанических вод. Я начал смутно догадываться, что тут таится ключ к пониманию процессов, происходящих в недрах Земли... И вот настал момент, когда я должен был спросить себя: а не пора ли остановиться?..
   Мне удалось доказать, что Тихий океан - это гигантский вулканический кратер - самый огромный кратер нашей планеты. Чудовищным извержением недавнего геологического прошлого из него был извергнут сгусток глубинного вещества, образовавший Луну. То, о чем сто лет назад писал Джордж Дарвин и что впоследствии многие поколения геологов считали фантазией, оказалось истиной. Когда я подсчитал энергию вулканических выбросов Тихоокеанского кратера, мне стало страшно... Страшно за человечество, которое может протянуть руку к этой энергии и, конечно, с ней не справится... А ведь эта энергия сравнительно легко достижима. Через сотни лет энергия земных недр станет благодеянием свободного и мудрого человечества. Но сейчас путь к неведомому энергетическому океану должен быть надежно закрыт для мира, раздираемого враждой, недоверием, подозрениями... И вот я сделал то, что на моем месте, вероятно, должен был сделать каждый благоразумный и честный человек Земли. Я решил утаить от людей свое открытие, а ключи к нему похоронил в глубинах Тихого океана. Вот теперь и судите, прав ли был профессор Гомби, когда он решил снова стать Карлссоном?