Шалыгин Вячеслав Владимирович. Импорт правосудия

 
   Нет, — приятель завинтил бутылку и спрятал ее в рюкзак.
   Нам же еще стрелять…
   — Да ты что, не охотник совсем? Где же это видано, чтобы на трезвую голову стрелять? — преувеличеннободро возразил Алексей. — Не жмись, наливай!
   — Нет, Леша, я понимаю, ты человек городской.
   — Грамотный. Фильмов всяких насмотревшийся. Только фильмы эти — комедийные. Но тут-то не комедия, а реализм. Тут по кустам знаешь, сколько таких архаровцев бродит? И сам смотри, как бы не подстрелить кого, и по сторонам не забывай оглянуться. Влет утку не бьют, представляешь? Не. умеют, охотнички свежеструганные! Только на воде да с десяти шагов. По камышам идешь — чистая передовая. Так дробь вокруг и свистит!
   — А что, на воде нельзя? — Алексей наивно посмотрел на охотника.
   — Да-а, — разочарованно протянул тот. — Степаныч говорил, что тебя тоже еще учить и учить надо, а я надеялся, ты сообразительнее…; — Ну пошутил я, Иван, пошутил, — Алексей рассмеялся и, подхватив ружье, встал. — Идем в пампасы, не то всех уток без нас перебьют.
   — Перебьешь их, — возразил охотник, — как же…
   — Бери левее вон тех двух джипов. Там есть неплохая заводь, отсюда ее не видно, и потому туда только знающие люди ходят. Вот мы и займем местечко.
   Они не спеша покинули привал и углубились в прибрежные камыши. Травянистое дно мягко проседало под их осторожными шагами, а высокая трава громко шуршала, упрямо не впуская в потайные места заболоченной старицы. Минут через десять медленного марша они внезапно оказались перед темнеющей гладью свободного от камыша участка воды. Иван отошел от напарника на несколько метров влево и затаился, показывая Алексею знаками, чтобы он не вздумал курить или слишком активно шевелиться. Через несколько минут со стороны компании на внедорожниках, над камышами появились утки. Несколько беспорядочных выстрелов застигнутых, по-видимому, врасплох соседей заставили птиц уйти влево, и охотникам не оставалось ничего, кроме как набраться терпения. Следующая стая заходила с другой стороны и летела гораздо ниже. Алексей сосредоточился и, довольно хладнокровно прицелившись, выстрелил. Утки метнулись в сторону, но их тут же поймал на прицел Иван. Три птицы упали на середину заводи, и Алексей осторожно двинулся в сторону добычи.
   Он уже возвращался на свою позицию, когда камыши на дальнем краю заводи слева раздвинулись и в просвете показались двое изрядно пьяных соседей. Один из них обвел плавающим взглядом озерко и, увидев. Алексея, махнул ему рукой.
   — А ну иди сюда, — заплетающимся языком приказал он и икнул.
   — Не шуми, — твердо ответил охотник, шагнув под прикрытие камышей.
   — Я тебе сейчас такой шум устрою, — с угрозой заявил пьяный и поднял ружье. — Сюда иди, козел, я кому сказал?! И уток наших волоки!
   — Пошел ты… — презрительно ответил Алексей и сделал пару шагов назад. Теперь его совсем не было видно за густой стеной камыша, однако противник ориентировался на голос. Он, совершенно не сомневаясь в своих действиях, поднял ружье и выстрелил. Дробь скосила камыш и всплеснула маленькими фонтанчиками в полуметре от ноги Алексея. Охотник почувствовал в бедре жжение и с удивлением опустил глаза. Сапог чуть выше колена был порван, а через несколько мелких круглых дырочек струилась кровь.
   — Вы что, охренели совсем?! — выходя из камышей, крикнул Иван. В ответ ему тут же прогремел новый выстрел. В Ивана пьяный охотник не попал. Напарник Алексея сплюнул и быстро скрылся в зарослях. Алексей прислушался к шуршанию камыша и, примерно определив, куда движется напарник, решил идти в ту же сторону. Он напоследок оглянулся на гогочущих стрелков и, сжав от боли зубы, сделал пару нетвердых шагов в глубь камышей. Раненая нога скользнула по утопленной траве и погрузилась в ил. Алексей непроизвольно застонал и, оступившись, сел в теплую воду. Сапоги, набрав по нескольку литров воды, сразу же стали тяжелыми и неудобными. Видимо, расслышав громкий всплеск и догадавшись, что произошло, пьяные охотники рассмеялись еще громче. Алексей с трудом поднялся и, опираясь на ружье, сделал несколько трудных шагов к берегу. Внезапно он остановился и прислушался. Сначала он не мог сообразить, что его так резко остановило, особенно при условии, что позади стояли два совершенно непредсказуемых типа. Спустя пару секунд он понял. Смеялся теперь только один. Голос второго пропал внезапно и как-то неестественно, словно кто-то вставил в его горло кляп или свернул шею, обеспечив мгновенную смерть. Алексей вытер рукавом выступивший на лбу холодный пот и обернулся.
   Даже с расстояния полсотни метров он отчетливо видел, насколько бледен один из стрелков и неестественна его поза. Он стоял прямо, словно вытянулся постойке «смирно» перед самым высшим чином всех армий мира. Его товарищ тоже прекратил смеяться и удивленно взглянул на застывшего напарника.
   — Митя, ты чего? — сменив гримасу удивления на испуг, спросил он посеревшего стрелка и осторожно вытянул в его сторону руку.
   Бледный охотник пошатнулся и, как бревно, рухнул в темную воду.
   Алексей выронил ружье и прикрыв лицо руками, застонал.
   — Господи, за что мне это?! — негромко промычал он и, забывая о боли в бедре, ринулся сквозь стену камыша. Следом за ним к берегу понесся дикий крик второго из пьяных охотников и тугое хлопанье крыльев испуганной птицы.

Глава 2
Сыщики

   Слушай, Сидор, мне не нужны твои сомнительные обещания приключений. Я частный сыщик, не более того. Если у тебя ко мне серьезное дело, изволь выражаться более внятно… Я понимаю, что оплату ты не гарантируешь, откуда у твоего ведомства лишние деньги? Тем не менее… А чему ты удивляешься? Ни на кого я не обижен… Ты имеешь в виду, что я почти пятилетку прожил на юге? Но я же вернулся целых полтора года назад… Конечно, Сидоров, совесть замучила! Ну куда я без вас?! Из славных рядов уголовного розыска я в свое время ушел исключительно по собственному желанию, а потому помочь вам не побрезгую. Но для этого я должен быть в курсе событий… Нет, не участка работы, а всех событий полностью… Подумай, подумай… Судя по тому, какой вы объявили аврал, долго думать тебе не придется. Не надо взывать к моей гражданской сознательности… Я же не отказываюсь… Сидор, прекрати на меня давить! Или я работаю в твоей группе наравне со всеми, или не берусь за дело вовсе! Да, я на телефоне… Звони…
   — Некто Сидоров, обладатель редчайшей в стране фамилии и по совместительству начальник «трупного» отдела уголовного розыска? — поинтересовался Красавчик, когда Эрик положил телефонную трубку. — Неужели приключилось что-то настолько запутанное, что суперсыщики решили прибегнуть к услугам давно забытых сотрудников?
   — Ты же слышал, — Эрик развел руками и повернулся на вращающемся кресле к окну. — Ничего конкретного по телефону он не говорит, однако взволнован глубоко и без преувеличения. На моей памяти Сидоров волновался только однажды. Когда его прострелили в трех местах, а доктор заявил, что одна из пуль попала в околосердечную сумку. Он тогда твердил как заклинание слово «тампонада», пока не отключился… В тот раз, как ты понимаешь, дело обошлось, и ему стало по-прежнему на все плевать. Как любому камню или бревну.
   — Он, должно быть, весьма приятен в общении? — иронично спросил Красавчик.
   — Да в общем-то нормальный мужик, даже шутит иногда. Бывает смешно, — Эрик улыбнулся. — Тем более что психолог — от природы. Знает кого и чем подцепить почти интуитивно. Вот сейчас будет мариновать меня до тех пор, пока я сам не позвоню и не соглашусь на все его условия.
   — Не-ет, так не пойдет, — протянул Красавчик, — ты же серьезный специалист. Тебя он должен добиваться, как приза. Заслужить и выстрадать. А иначе — какая от тебя польза?
   — Ты прав, конечно, но слишком уж необычная ситуация складывается…
   — Тем более, — снова возразил Красавчик. — Вот увидишь, он позвонит в течение часа да еще гонорар предложит. Я тоже не чужд психологии как науки, ты же знаешь.
   — Увидим, — Эрик в сомнении покачал головой. Почти в ту же секунду зазвонил телефон, и сыщики переглянулись. Красавчик важно надулся и, не вставая с кресла, отвесил театральный поклон. Эрик недоверчиво выгнул одну бровь и поднял трубку.
   — Последний раз спрашиваю, — раздался в трубке голос Сидорова, — включаешься или нет?
   — Полная информация, право решающего голоса и двадцать тысяч по окончании дела, — решительно ответил Эрик и замолчал, прислушиваясь к возникшей на другом конце провода тишине.
   — Скажи, что с тобой будет Мальчик… — громким шепотом подсказал Красавчик, перегибаясь через письменный стол. — Мальчик, чтобы краски размешивать!
   — Что-то еще? — неопределенным тоном спросил начальник.
   — Пара полевых агентов и один оперативник из моей конторы, — ответил Эрик, и Красавчик, кривляясь, послал ему воздушный поцелуй.
   — Кроме тебя, все по государственным расценкам, — закончил за него Сидоров и вздохнул. — Годится. Приезжай немедленно!
   — Спасибо, что хотя бы «оперативник», — обиженно поблагодарил Красавчик. — Я, конечно, не рассчитывал, что ты представишь меня как партнера…
   — Какой «оперативник»? — притворно удивляясь, перебил его Эрик. — Тебя я беру полевым агентом… Ладно, шевелись! Нас ждут с огромным нетерпением, не слышал, что ли?
   — Как бы я, интересно, мог услышать, если трубка была у твоего уха? — ехидно поинтересовался Красавчик, вынимая из сейфа пару пистолетов и обоймы.
   — Тоже мне сыщик! — Эрик усмехнулся и, подтолкнув напарника к выходу, покинул офис своего агентства следом за ним.
   — Значит, три случая, и все выглядят как… как… смерть от естественных причин? — Эрик, произнося формулировку, казалось, не верил самому себе.
   — Как белиберда какая-то они выглядят, — заявил Сидоров и бросил на стол три фотографии погибших. — Портной еще ладно — старый. Инсульт и все такое… Но остальные?
   — А что остальные? — фотографии подобрал Красавчик и, внимательно их рассмотрев, продолжил: — Парень — боксер. Профессия небезопасная, как известно. А этот охотничек и вовсе режима не соблюдал. Пил на рабочем месте. Ему наверняка за подобные проступки не раз по затылку шлепали… Аутопсию уже сделали?
   — А? — Сидоров отвлекся от каких-то раздумий.
   — Вскрытие, говорю, провели уже или нет? — повторил Красавчик с улыбкой.
   — Я знаю, что такое аутопсия, — Сидоров поморщился. — Где ты берешь таких грамотеев, Эрик?
   — В отбросах вооруженных сил, — вместо напарника ответил Красавчик. — Ближе к телу.
   — Это самая увлекательная страничка дела, — заявил милиционер и протянул ему заключение судебно-медицинского эксперта.
   — Черт! — выругался Красавчик и передал листок Эрику. — Мистика какая-то!
   Эрик внимательно прочитал заключение и взглянул на Сидорова, но не в лицо, а куда-то поверх лба, на огненно-рыжую шапку курчавых волос.
   — Странно, — наконец сказал он и положил заключение на потертый стол.
   — Странно?! — возмутился Красавчик. — Здесь сказано, если ты не понял, что у всех троих на теле нет ни малейшей царапины, кроме разбитой губы у боксера, а внутри их телесных оболочек отсутствует вся причитающаяся им по закону кровь. Это литров пятнадцать, если на круг. Кроме того, здесь прописано, что аорта во всех трех случаях вскрыта вдоль, от своего начала, до того момента, когда она раздваивается, превращаясь в бедренные артерии. То есть главная артерия организма просто рассечена по передней стенке от сердца до живота. И что характерно — никакой крови ни в грудной, ни в брюшной полости! Где же она, мои маленькие следопыты? Вылилась наружу? Где в таком случае ранка, через которую она вылилась? Может, через носик? Но где тогда сама священная красная жидкость? В непосредственной близости от останков, как и внутри оных, ее не обнаружено! Странно, говорят следопыты и ковыряют неокрепшими пальчиками в ушках!
   — Прекрати концерт! — строго сказал Эрик и нахмурился.
   — Это ваша нормальная рабочая обстановка? — удивленно спросил Сидоров.
   — Нет, — снова вмешался Красавчик, — только когда приходится ловить пришельцев или оборотней. А так мы смирные и даже скучные…
   — Ты заткнешься сегодня или нет?! — не выдержав, повысил голос Эрик и слегка хлопнул по столу.
   Красавчик, на удивление Сидорову, мгновенно замолчал, с совершенно умиротворенным выражением лица уселся за стол и принялся перебирать фотографии.
   — Я в курсе, кого вы иногда вылавливаете, — заметил в продолжение начатой Красавчиком темы милиционер, — потому вас и пригласил…
   — Странные дела, — снова повторил Эрик, — но мы тебе поможем… Проверь вот что… Где сейчас находятся свидетели? Это раз. Показалось ли им что-то необычным в поведении умерших и, что немаловажно, в окружающей обстановке? Ну, предметы новые, люди…
   — Понял, понял, — Сидоров кивнул.
   — Раз во всех трех случаях так много похожего, должно быть и нечто единое. Не похожее, а именно единое, некое связующее звено. Скорее всего — человек.
   — Может, они у одного врача лечились и он им что-нибудь прописал? — предположил, не отрывая взгляда от фотографий, Красавчик.
   — Возможно, — согласился Эрик, — или съели что-то в одной забегаловке, или поссорились с одним и тем же маньяком-кровопийцей. В качестве версии можно взять все, кроме гадания на кофейной гуще. Факты. Помочь нам могут только факты.
   — Кстати, — Сидоров порылся в пачке с фотографиями. — Вот видишь подпорченный пейзаж? Он указал на просеку в прибрежных камышах.
   — Приятель скончавшегося охотника в конце концов раскололся и сдал нам своего покойного друга с потрохами…
   — Покойного-то отчего же не сдать? — Красавчик усмехнулся.
   — Оказалось, что стреляли они вовсе не по уткам. Здесь были еще двое. Одного покойный ранил в ногу. Мы нашли на камышах кровь и выудили ружье. Проверили регистрацию. Совсем свежее, но оформлено как положено. Хозяин, по заявлению родных, с охоты пока не вернулся…
   — Стоп! — резко сказал Эрик. — Фото хозяина есть?
   — Из учетной карточки медкомиссии сгодится!
   — Вполне! Давай, — Эрик взял фото графи юн протянул Красавчику. — Дуй на второй этаж, найди там, Диму, программиста, пусть освежит, увеличит и размножит! Быстро!
   — А что за спешка? — не понимая замысла Эрика, спросил Красавчик.
   — Потом садись на факс и рассылай по всем больницам, — закончил сыщик.
   — Теперь понял, — спокойно ответил Красавчик. — Себе сколько сделать?
   — Штук десять…
   — Ты думаешь, что этот охотник… — вопросительно начал Сидоров, но Эрик его остановил.
   — Это только версия, — Эрик поднял руки вверхи чуть наклонил голову, — однако другой у нас нет.
   — Отчего же? — возразил Сидоров. — Я не шел пока говорить, но кое-кого уже доставили в морг можем поприсутствовать на вскрытии…
   — Еще один обескровленный?
   — Да еще какой! Серийный убийца, в народе маньяк! Его приметы и отпечатки уже пять лет в нашей разработке, представляешь?! Да его начинали разыскивать еще при тебе, по-моему.
   — Случайно не тот, что подбирал себе жертвы в пригородных поездах? Дачник?
   — Он самый, — Сидоров кивнул. — За что боролся, на то и напоролся…
   — На то, да не совсем, — Эрик покачал головой. — Жертву спасли?
   — К сожалению, нет. Его как раз с ее трупа и сняли. Ты же знаешь, он сначала убивал, а потом уже… В девчонке крови — хоть вычерпывай, а в нем… Ну пошли, посмотрим своими глазами.
   — Постой, а где нашли тело?
   — Там, не волнуйся, в непосредственной близости от охотничьих угодий… Похоже, ты ухватил верную ниточку. Чутье у тебя что надо, — Сидоров помолчал и повторился: — Почему я тебя, собственно, и позвал…

Глава 3
Алексей

   Вам плохо, брат мой? — раздался мягкий голос над самым ухом Алексея.
   Парень поднял глаза и сквозь туман лихорадки разглядел склонившееся над ним участливое лицо молодого мужчины. Незнакомец был одет в джинсы, футболку и легкую куртку. Его длинные волосы были перевязаны на затылке тонким кожаным шнурком, а в левом ухе поблескивала серебряная серьга. Голубые глаза и приветливая улыбка сразу же расположили Алексея к собеседнику, и он кивнул, не в силах произнести ни слова,
   — Позвольте мне проводить вас домой? — предложил незнакомец и помог Алексею подняться.
   — Нет, — еле слышно, но твердо прошептал парень, — мне туда нельзя…
   — Вы оступились с точки зрения светской власти? — поинтересовался длинноволосый и снова улыбнулся.
   — Скорее с точки зрения бога, — снова оседая на пригретый до того парапет, ответил Алексей.
   — Никто не вправе судить себя от имени всевышнего, — укоризненно заметил незнакомец и снова поставил собеседника на ноги. — Наши неудачи или неприятности принадлежат всецело нам самим до тех пор, пока не придет время судить нас по поступкам нашим. И вот тогда, и только тогда, мы узнаем, было ли угодно господу то или иное наше деяние…
   — Что ни делай, все равно потом пожалеешь, — резюмировал Алексей и вытер дрожащей рукой крупные капли пота со лба.
   — Можно сказать и так, — после недолгого раздуья согласился незнакомец.
   — Мне надо… — Алексей задумался, помолчал и закончил: — В больницу…
   — Да, я вижу, — ответил длинноволосый. — От вас почти не пахнет спиртным… Вы принимали… лекарства?
   — Из наркотиков я признаю только кофе, — ответил на его скрытый вопрос Алексей. — Я ранен и простужен одновременно. Так уж вышло…
   — Можете мне не объяснять, — прервал его незнакомец, — я доставлю вас в лечебницу и так.
   — Нет, — Алексей вдруг схватил длинноволосого за рукав и, широко раскрыв глаза, затрясся в приступе лихорадки, — в больницу нельзя! Там кровь! Нет, не в больницу! Нет! Кровь…
   Он словно безумный вцепился в ворот куртки длинноволосого и встряхнул более легкого собеседника так, что у того щелкнули челюсти. Незнакомец испуганно схватил Алексея за плечи, пытаясь отцепить его руки от своего воротника. Но раненый сделал это сам. Его глаза закатились под верхние веки, после чего он медленно осел на землю и замер без сознания. Человек осторожно опустил его голову на холодный асфальт и побежал к ближайшему телефону…
   «Скорая помощь» уже отъехала на приличное расстояние, когда длинноволосый завел свою машину и выехал на дорогу. Белый фургон мелькал далеко впереди, а незнакомец все никак не мог выбросить из головы слова и выражение глаз больного. Он был явно в бреду, когда бормотал что-то про кровь. Однако ровно за пять секунд до приступа парень поддерживал нормальную беседу, не выказывая никаких признаков помутнения Рассудка. «Скорая» свернула к высоким корпусам городской больницы, и длинноволосый, сам не понимая почему, последовал за ней.
   В приемном отделении он довольно спокойно прошел мимо расслабленной охраны и сумел проникнуть почти в смотровой кабинет, когда путь ему широкобедрая сестра в коротком халате, туго натянутом на полнеющие телеса.
   — Вам чего? — строго спросила она, закрывая собой дверной проем.
   — Я по поводу парня. Того, что к вам вот только привезли… Как он?
   — Еще неизвестно, но на первый взгляд — жить будет, — ответила сестра и поинтересовалась: — А вы кто? Знакомый?
   — Да нет, я просто проходил мимо… Увидел его…Скорую вызвал…
   — Какой тимуровец! — сестра усмехнулась и, закрывая дверь в кабинет, повторила: — Выживет, не волнуйтесь. Если не доверяете, можете утром приехать проконтролировать…
   — Спасибо, — ответил длинноволосый и. добавил: — Храни вас господь.
   Он вышел на крыльцо, но не стал торопиться уезжать, а, немного постояв на свежем воздухе, вернулся в коридор приемного отделения. Там он уселся в жесткое кресло для посетителей и, вынув из кармана миниатюрную книжицу, углубился в чтение. Спустя несколько минут скучающий охранник прошелся мимо посетите ля и заметил:
   — Глаза испортите, такие мелкие буквы в темноте читаете.
   — На все воля божья, брат мой, да и освещение здесь не такое уж скудное, — смиренно улыбаясь, ответил длинноволосый.
   — Служитель культа? — заинтересованно спросил охранник и остановился рядом с посетителем.
   — Кандидат, — ответил мужчина.
   — И скоро посвящение? — проявляя некие познания о предмете беседы, спросил страж.
   — Ближе к Рождеству, — покорно поддержал беседу кандидат в священники.
   — В январе? — уточнил охранник больше от скуки, чем из любопытства.
   — В декабре, — возразил священник.
   — А, так вы не нашего роду-племени, — страж не много оживился и, наморщив невысокий лоб, почти по слогам произнес: — Баптисты-адвентисты?
   — Нет, — священник рассмеялся, — не настолько… Охранник непонимающе пожал плечами и двинулся лальше по коридору. Пройдя несколько шагов он остановился и, полуобернувшись, спросил:
   — А вы кого дожидаетесь, святой отец? Ответить священник не успел, поскольку их диалог прервал дикий вопль, пронесшийся по коридору приемного отделения, от дежурной операционной до самого крыльца.
   Охранник мгновенно выхватил из-за пояса короткую дубинку и бросился на крик. Священник побежал следом и нагнал более быстрого стража только в дверях операционной. Внутри помещения столпились люди. На операционном столе лежал уже знакомый парень. Его бедро было выбрито, обработано йодом и обложено стерильными салфетками. На передвижном столике, в железном лотке лежало несколько похожих на дробь темно-серых кусочков свинца. На полу, рядом со столом, валялись пропитанная кровью марлевая салфетка, скальпель и какой-то зажим. Но главное было в другом. Вытянувшись, словно струна, у самых ног охранника лежал человек в зеленом халате, шапочке и стерильной маске. Его остекленевшие глаза глубоко запали, а торчащие из-под повязки острые скулы были белее мела. Прижавшаяся спиной к дверному косяку, операционная сестра громко всхлипывала, стерильной перчаткой размазывая по маске слегка подкрашенные дешевой тушью слезы. Священник без всякого разрешения прошел к столу и, присев, осенил покойного святым знаком. После этого он стянул с его лица маску и внимательно осмотрел осунувшееся, бледное лицо. Словно запомнив все, что хотел, он, закрывая невидящие глаза, провел по векам умершего рукой и прошептал короткую молитву. После этого он поднялся и погладил плачущего больного по волосам.
   — Я же говорил, — Алексей заметил священника и бращался, без сомнения, к нему. — Здесь кровь! Я же предупреждал!
   — Успокойся, брат мой, ты здесь ни при чем. Не казни себя. Это случайность. Все будет хорошо, вот увидишь. Все будет хорошо…
   — Я закончу обработку раны, — сказал второй подоспевший врач охраннику и сестре. — А вы уберите тело и вызывайте всех, кого следует.
   Он решительно скинул белый халат и отправился в предоперационную мыть руки.
   — Этого нельзя допустить! — лихорадочно сверкая глазами, прошептал Алексей и схватил священника за рукав. — Стоит ему сделать малейший надрез, и все — он погибнет так же, как и первый! Это мое проклятие!
   Алексей повернул голову вбок и снова заплакал, в этот раз навзрыд.
   Священник растерянно попытался его успокоить, но уговоры больше не помогали.
   — Я что-нибудь придумаю, — пообещал он Алексею и спешно покинул операционную.
   Поначалу священника охватило непреодолимое желание убраться из опасного места куда подальше. Остановило его лишь одно: уже на крыльце он вдруг услышал долетевший откуда-то обрывок фразы. Кто-то басом требовал соединить с отделом по расследованию убийств, упоминая при этом, что подозреваемый в наличии… Подозреваемый, совершенно никакого отношения к происшествию не имеющий! В душе священника всколыхнулась волна возмущения. Он резко развернулся и быстрым шагом пошел обратно в операционную.
   Врач еще не успел закончить подготовку к процедуре, его отвлек телефонный звонок, и священник совершенно беспрепятственно проник в комнату, где Алексей уже и сам пытался избавиться от салфеток и манжеты тонометра.
   Священник приложил к его ранам повязку и закрепил ее лейкопластырем.
   — Надеюсь, этого хватит, — пробормотал он, любуясь на свою работу. — Вставайте.
   — Я не чувствую ногу, — возразил Алексей.
   — Это вам кажется. Анестезия местная, так что ногой вы наверняка владеете, хотя прихрамывать не возбраняется. Ну, пробуйте, чего же вы ждете? Сейчас некогда сомневаться. Я пока ничего не понимаю, но согласиться с тем, чтобы вас ни за что называли «подозреваемым», никак не могу…
   Приговаривая, длинноволосый помог Алексею встать и выйти в коридор. Они, насколько могли быстро, свернули в боковой проход и через несколько шагов очутились перед дверью запасного выхода. Та, к счастью беглецов, была закрыта изнутри только на тяжелый засов. Стараясь не шуметь, они покинули здание и скрылись в прохладных сумерках больничного парка.
   — Это ваша церковь? — осматривая невысокое двухэтажное строение, спросил Алексей, когда священник остановил машину.
   — Это общежитие, — ответил спутник, — но здесь мы не задержимся. Я только соберу вещи. Например, штаны вам принесу…
   — Да, — Алексей улыбнулся, — было бы кстати. С голыми ногами я выгляжу, мягко говоря, странно.
   — Мы отправимся за город, — добавил священник, — там тихо и спокойно. Ничто не отвлекает от раздумий… А нам с вами подумать есть о чем. Не так ли?
   — Есть, — согласился Алексей. — Давайте идите за вещами, пока по всему городу не объявили операцию «Перехват» и у нас остается шанс из него выбраться…