Страница:
И это так, навскидку. В действительности мотивов у богатых клиентов может быть гораздо больше. А если и меньше — какая разница? По сути-то все верно! Что требуется от сыщика? Выполнить работу, получить деньги и забыть обо всем, что узнал. Вот так и надо начать разговор. Сразу дать понять клиенту, что надежен. А дальше все пойдет как по маслу.
До Сити удалось добраться почти без приключений. Небольшие пробки на Кутузовском и Третьем кольце не в счет. Место на парковке тоже нашлось на удивление быстро. Определенно сегодня все складывалось удачно, и это был добрый знак. Туманов вышел из машины, поиграл брелоком сигнализации и, дождавшись, когда «Фокус» преданно подмигнет «хрустальными» фарами, неторопливо направился к входу в небоскреб. Этаж двадцать первый, офис двадцать один — пятнадцать. Адресок Виктор запомнил сразу. Теперь неплохо бы с ходу разобраться в топографии холла шикарного здания, чтобы не топтаться, как озадаченная деревенщина, озираясь по сторонам в поисках лифта. Туманов внутренне собрался и вошел.
— Господин Туманов, — тут же окликнул Виктора человек в строгом темном костюме.
— Да, — сыщик обернулся и озадаченно уставился на адвоката.
Нет, он мог быть и охранником, это было бы даже логичнее — встретить у входа в здание именно охранника, но Туманов почему-то сразу решил, что этот человек адвокат клиента. Черт знает почему. Справедливости ради надо заметить, что стоящие поодаль охранники почти не отличались от этого «адвоката»: такие же по качеству и цене английские костюмчики, холеные физиономии, вежливые, но твердые взгляды… разве что у них были «бэйджи» и гарнитура связи за ухом.
— Я адвокат господина Островского, — встречающий протянул руку. — Мартов Андрей Григорьевич.
— Очень приятно, — Виктор пожал Мартову руку. — Туманов Виктор… Алексеевич.
— Вы пунктуальны, — адвокат указал в глубь огромного холла. — Прошу.
Адвокат, хотя и выглядел неброско, был определенно непрост, очень непрост. Высокий, моложавый, с хорошей осанкой и спортивной фигурой, волосы тщательно уложены, ни единой сединки, гладко выбрит, на здоровой коже легкий загар. Все говорило о том, что человек грамотно сочетает работу и отдых. Правда, глаза немного усталые, вернее… какие-то… чересчур мудрые, будто ему не сорок с хвостиком, а все сто. Туманов незаметно хмыкнул. Просто идеал дорогостоящего адвоката. Так и хочется доверить ему все тайны. Костюмчик, между прочим, лишь издали выглядел добротной вещицей по разумной цене; при ближайшем рассмотрении Туманов убедился, что вряд ли примерит такую пару даже во сне. И заколочка на неброском галстуке явно платиновая, а бриллиантик на ней каратов этак в семь-восемь. И часики «Радо» на правой руке адвоката (левша?) стоят, как четыре тумановских «Фокуса», а туфли — как один, в базовой комплектации. И пахнет от адвоката не польским «Живанши», как от Виктора, а чем-то стопроцентно аутентичным. Но больше всего Туманова заинтересовал перстень на безымянном пальце левой руки Мартова. Во-первых, «печатка» выбивалась из общего стиля, во-вторых, была именно печаткой, а не перстнем с драгоценным камнем. Цепкий взгляд Виктора успел ухватить часть перевернутой монограммы на «клише». Похоже на «R» или «К». А между тем, в инициалах владельца таких букв не было. Мелочь, возможно, бесполезная, но Туманов решил ее запомнить. Уж играть в великого сыщика, так играть.
Проходя мимо зеркальной стены гардероба, Виктор покосился на собственное отражение и невольно поморщился. Прическа «три волосинки в шесть рядов», лицо бледное, под глазами темные круги, выбрит, правда, гладко, но нервно, с парой порезов, костюм не по фигуре, а лишь по размеру. Туфли польские, как и одеколон, к тому же вышедшие из моды года три назад. На вид даже не «средний класс», а серединка «бюджетного», не выше. А главное — во взгляде ни намека на мудрость. Цепкость взгляда не в счет, он и у прапорщиков бывает цепким, однако это не дает им права командовать полком. Единственное, что было схожего между Тумановым и адвокатом — принадлежность к роду человеческому. В остальном же… классом ниже. Даже двумя классами. К данной ситуации этот штамп подходил как нельзя лучше. «Фокус» рядом с «мерсом» SLR. Любимый «Фокус» тоже машина (в душе потеплело и защемило одновременно), и очень неплохая, но для другого контингента.
«Что я тут делаю?! — снова проснулась осторожность. — Зачем я этим людям?!»
Виктор едва не остановился на полпути к лифтам. Заметив, что сыщик чем-то обеспокоен, адвокат Мартов соизволил взглянуть на Виктора и даже дружески улыбнуться.
— Нервничаете, Виктор Алексеевич?
— Немного, — Туманов натянуто улыбнулся в ответ. — Есть вопросы, которые…
Виктор неопределенно помахал рукой.
— Понимаю, — Мартов вынул из внутреннего кармана конверт. — Здесь аванс. Сто тысяч. Ровно треть от общей суммы. Если уложитесь в неделю, возможна аналогичная премия.
— Что, вот так сразу, без собеседования? — Виктор замешкался.
Четыре сотни были неплохим гонораром. Виктор рассчитывал получить сотню «на круг». Ну, полторы, если сильно повезет.
— Вы нам подходите, — уверенно заявил адвокат. — Думаю, и мы вам подойдем. Наше дело не слишком сложное, но весьма конфиденциальное. Конечно, все в рамках закона. Банальный поиск человека по приметам. Ему полагается благодарность за неоценимую услугу, но он поскромничал и не оставил адреса.
— Так я и думал, — вырвалось у Виктора. — Извините.
— Мы были уверены, что вы придете к верному предварительному выводу. Поэтому и обратились именно к вам. В конверте, кроме денег, вы найдете небольшой релиз.
— Э-э…
— Грубо говоря, «вводную часть», — расшифровал Мартов. — Клиент сейчас заканчивает принимать лечебные процедуры, поэтому у вас будет время предварительно ознакомиться с сутью проблемы. Ну как, вы беретесь за дело?
— Я же еще не ознакомился… — Виктор осекся. — Да, берусь.
— Вот и отлично, — Андрей Григорьевич пропустил сыщика в лифт. — Прошу.
Интерьер холла и коридоров двадцать первого этажа подготовили Туманова к верному восприятию противоречивой «лаконичной роскоши в стиле хай-тек», поэтому, войдя в офис господина Островского, он не упал в обморок, а лишь слегка обалдел. Денег у клиента было, как у дурака махорки, и он явно не знал, куда их девать. Ну, скажите на милость, зачем водружать стеклянную столешницу на платиновые ножки? А телевизор трех метров по диагонали зачем? Если исходить из рекомендации врачей смотреть телик с расстояния в пять диагоналей, эту штуку следовало смотреть с пятнадцати метров. Получалось, что перед экраном остается больше ста квадратов «мертвой зоны», где ни мебель поставить, ни прогуляться, если кто-то решит посмотреть новости. Впрочем, офис был настолько просторным, что экономить место тут было незачем. По причине просторности помещения Виктор не сразу заметил, что кроме кожаных диванов, титановых стеллажей, аппаратуры класса «хай-энд», циклопического телевизора и «делового уголка» в левой части офиса имеется еще и нечто вроде миниатюрной выставки достижений современной цивилизации. На стеклянных постаментах и трибунах расположились весьма занятные экспонаты. Издалека бросались в глаза три «знаковые» вещи минувшего века: отлично сохранившийся «Порш» (не лень же было его сюда поднимать!) выпуска середины шестидесятых и два макета. Один макет какого-то самолета времен Второй мировой, а другой — подводной лодки, кажется, атомной. Что все это может означать, Туманов себе не представлял. Предположить, что господин Островский или его фирма имели отношение к созданию этих шедевров техники, было бы слишком смело. Возможно, клиент когда-то ездил на поставленном в «хрустальное стойло» суперкаре, а на подлодке служил, но как быть с самолетом, кажется, «Аэрокоброй»? Макет изображал именно боевую машину, а не спортивную послевоенную модель.
— У вас двадцать минут, господин Туманов, — предупредил адвокат. — Будьте любезны, ознакомьтесь с текстом, а после можете осмотреть экспозицию, она довольно занятна.
— А чему посвящена? Странное сочетание: «Порш» и «Аэрокобра». По времени никак не стыкуются.
— Сначала дело, Виктор Алексеевич, — Мартов откланялся. — Располагайтесь вот здесь, в гостевой зоне. Не буду мешать.
«Заявление», — значилось в заглавии. Кому и от кого, заявитель не указывал. Туманов хмыкнул. Наверное, клиент никогда и не интересовался, как полагается оформлять подобные бумаги. Для этих целей у него есть адвокат. У него, наверное, для каждой цели есть специальный человек. Вообще-то ничего предосудительного в таком подходе к делам Виктор не усматривал, просто было непривычно.
«Будь я на его месте, поступал бы точно так же. Хм… Будь на его месте… но я, к сожалению, на своем, на местечке человека „для определенной цели“. В моем случае, для поисков… кого?»
Туманов пробежал глазами короткий текст.
«Понятно…»
В первую очередь ему было понятно, что история, кратко изложенная в заявлении, — полнейшая липа. Наспех придуманная легенда для тупицы сыщика. Искомый субъект был нужен Островскому вовсе не для того, чтобы «отблагодарить за бескорыстную помощь», как было указано в качестве причины затеянного расследования. Для чего — неясно, но только не для вручения чека.
Туманов отложил листок, развалился на диване и прикрыл глаза. Чтобы лучше осмыслить информацию, он частенько пробовал представить события в виде небольшого кино, прокручивал в голове воображаемый видеоряд. Итак, затравка…
На клиента напали хулиганы. Почему-то в Битцевском лесопарке, недалеко от одноименной станции метро, где Островский якобы дышал воздухом. Сто к одному, что проживает господин Островский где-нибудь на Рублевке. Какая же нелегкая его занесла в Ясенево и зачем? Дышать? Мало зелени вблизи дома? Но бог с ним, дышал и дышал. Но откуда там взялись хулиганы в девять вечера, засветло? Там и ночью-то их не сыщешь, а уж днем… Но допустим и это. Что дальше? Раненный ножом в живот (гуманные хулиганы не добили, а раскаялись и убежали, все в чужой крови и стыдливых слезах) человек ползет к дороге, но силы его оставляют, и он уже почти прощается с жизнью, как вдруг… о, чудо! Появляется некий субъект, который взваливает раненого на горб и тащит прямиком в больницу. Ну, почти. Дотаскивает до ближайшей дороги и торжественно сдает бригаде «Скорой». После чего прячется в парковых кустах. И снова допустим, что скромные и бескорыстные герои еще встречаются, а «Скорая» зачем-то дежурила в парке; все это маловероятно, но допустимо. Рушит весь этот карточный домик один простой вопрос: если Островский миллионер, который и шагу не может ступить без «специальных» людей, где была его охрана?! Какого рожна он делал в парке без охраны? Гулял-дышал — это понятно, но почему один?
Короче, если это и не подстава, то игра вслепую точно. Нервотрепки и беготни будет ровно на четыре сотни, рано, братец, обрадовался легким деньгам. Пойди, Виктор Алексеевич, туда, не знаю, куда, и найди того, так и не узнаешь, кого, поскольку знать это тебе не положено по штату. Всех установочных данных: доброхот из парка. Причем данные — заведомая липа, и субъект может оказаться не каким-нибудь местным пенсионером, выгуливавшим собачку, или бегуном, тоже местным, а прохожим, который попал в те места случайно и возвращаться в них более не намерен. Или его может не оказаться вообще. Это в том случае, если Островский ставит спектакль для отвода глаз. «Скорая» ведь наверняка сообщила о его ранении в милицию, менты теперь ждут либо заявления от пострадавшего, либо объяснений. Клиент же по какой-то причине связываться с «органами» не желает и для проформы делает вид, что решил расследовать дело самостоятельно. Из чего следует, что он получил в пузо либо от своих, либо за дело.
Но вообще, если поверить в то, что пишет пресса, случай легко привязать к страстям-мордастям по поводу маньяка, промышляющего в том зеленом массиве. Спокойный и традиционно безопасный Битцевский лесопарк в последнее время окружила очень нездоровая атмосфера. Милиция на ушах, народ на нервах, шутка ли — двенадцать трупов за три месяца! Двое мужчин, двое детей и восемь молодых женщин. И все они не с Луны упали, а свои, родные. Возмущенные граждане даже нечто вроде дружины сколотили, по ночам дежурят, выслеживают изверга, да только все напрасно. И это их, конечно, раздражает. Так что местные дружинники запросто могли прощупать чужака. Только вряд ли сразу ножичком. Не такое у местных жителей воспитание.
Туманов знал это не понаслышке. Он прожил в Чертанове пять лет, и пробежки через парк до Ясенева были его любимым способом развеяться. Так что и людей, и места, где происходили убийства, он знал неплохо. Откровенных хулиганов там не водилось, наркоманы встречались (а где их нет?), но в разумных количествах, даже с бомжами в лесопарке было не очень. Попадались, но редко.
Хотя кто знает, что там сейчас? Может, «понаехали»? Виктор усмехнулся. Даже если так. Вряд ли хоть один из них помог бы раненому, разве что с целью заодно пошарить у него в карманах.
Вот! Еще версия: помощник был, но не бескорыстный, и теперь Островский желает его отыскать, чтобы вернуть украденное и «отблагодарить» спасителя дубиной по хребту. Тоже неплохой вариант, только все равно «хромает» и не объясняет отсутствие охраны.
«А так ли это важно? Нельзя, что ли, найти субъекта чисто по приметам, без углубления в детали?»
Туманов встал с дивана и, сдержанно потянувшись, подошел к странной экспозиции. Кроме двух макетов и авто, на хрустальных постаментах разной высоты и формы покоились еще десять-двенадцать занятных вещиц. Виктор с любопытством рассмотрел каждую и снова поймал себя на мысли, что хотя экспонаты расположены без соблюдения хронологии, между ними все-таки существует некая связь. Они были чем-то вроде небольших таких «вешек» на пути современного прогресса: золотой макет паровоза соседствовал с работающим ноутбуком, на экране которого висела живая картинка известного информационного сайта. Туманов сверил часы и пробежал глазами новостную ленту. Время реальное, новости свежие. Не муляж. Быть может, комп положили сюда случайно, используя пустующий постамент? Нет, слишком уж тумба подходит этому прибору по размеру и стилистике. А вон на том подиуме даже специальные крепления для экспоната имеются, вроде хрустальных замков. Интересно, прочные? Учитывая, что держат они автомат, должны быть прочными, иначе милиционеры замучают: «Почему не в сейфе? Не рабочий? Покажите боек». Дальше известный по картинкам из учебника физики макет ядерной бомбы в разрезе, а чуть выше, последним экспонатом в ряду, как бы вплотную к современности, на маленькой площадке из голубоватого стекла — громоздкая «Моторола» образца середины девяностых. Ну что ж, уместно, хотя и не по порядку. Вехи современного прогресса. Паровоз, авто, самолет, автомат, ядерная бомба, атомоход, комп, Интернет, мобильная связь… Что забыли? Ах да, космос. А вот и он. Но почему-то не орбитальная станция или марсоход, а всего лишь спутник. Хотя, если не брать в расчет бесследно исчезнувшую крышку, которая запирала шахту с первой ядерной бомбой в Аризоне… прорыв в космос осуществил наш спутник. Все остальное — последствия, вторичности.
За плечом раздалось вежливое покашливание, и Туманов прервал осмотр выставки.
— Здравствуйте, господин Туманов, я Островский Всеволод Семенович.
Виктор приклеил к лицу вежливую улыбку и кивнул:
— Здравствуйте.
Островский выглядел таким же холеным, как его адвокат, и вполне здоровым. До Виктора вдруг дошло, что в заявлении не указана дата инцидента. А что, если это случилось два месяца назад? Тогда дело становится и вовсе безнадежным.
— Я накачан лекарствами, как пивной бочонок, — Островский усмехнулся. — Ни боли, ни недомогания. Современная медицина творит чудеса, вы не находите?
— Судя по вашему виду… да. — Взгляд Виктора скользнул вниз, и сыщик успел заметить на безымянном пальце левой руки Островского перстень-печатку, один в один как тот, что был у адвоката.
— Перейдем к делу? — клиент указал на диван, который Туманов покинул пять минут назад. — У вас, наверное, есть вопросы?
— Есть. — Виктор уселся на диван. — В первую очередь… скажите, господин Островский, то, что написано в этой филькиной грамоте, соответствует действительности хотя бы на один процент?
— Все чистая правда, — клиент едва заметно ухмыльнулся. — Что вас смущает?
— Ничего, будь по-вашему, — Туманов поморщился. — В таком случае опишите приметы нападавших и этого… доброхота.
— Нападали трое. — Островский поднял взгляд к потолку. — Молодые, бритоголовые, в кожаных куртках…
— Стоп, достаточно, — Виктор покачал головой. — Версия нынче модная, но не для того района. Я хотел бы услышать правду.
— Это правда, — Островский пожал плечами. — Лиц я не рассмотрел, все произошло очень быстро. Выскочили наперерез из кустов, толкнули, ударили ножом и убежали.
— И ничего не сказали?
— Нет. А должны были?
— Если бы это были бритоголовые, они бы выкрикнули какую-нибудь националистическую глупость, а если вы получили своеобразное предупреждение от конкурентов, то наемники могли сказать что-нибудь соответствующее.
— Привет от Винченцо Корлеоне? — клиент коротко рассмеялся. — Нет, ничего не говорили. Не думаю, что нападение заказал кто-то из конкурентов.
— Почему вы гуляли один, где была охрана?
— Я не пользуюсь охраной.
— Как это? — Виктор удивленно уставился на Островского.
— Вы пользуетесь?
— Нет, но… я простой человек.
— Я тоже, — клиент осторожно привстал и протянул руку к сервировочному столику, где стояла бутылка коньяка и бокалы. — Не откажетесь?
— Я за рулем, — Виктор покосился на бутылку. — Впрочем…
Отказываться от дегустации коньяка за тысячу евро было глупо.
— Я такой же человек, как и вы, Виктор Алексеевич. Ем, сплю, работаю, выпиваю, гуляю…
Клиент пустился в типичные для небожителей рассуждения о духовном единстве с народом и о том, что, несмотря на богатство, он и его друзья вовсе не снобы и не бездельники, а такие же трудящиеся, как все. Обычно подобные выступления продолжались минут десять, и Туманов позволил себе на секунду отвлечься. Портрет типичного московского нувориша он составил для себя, еще работая следователем районной прокуратуры. Приходилось сталкиваться. Островский выглядел немного солиднее «среднестатистического» плейбоя, но по сути этот невысокий, подтянутый брюнет с редеющей шевелюрой и орлиным профилем был типичным представителем нового высшего общества. Того, что сформировалось в девяностых и очень быстро сочинило для себя правила игры в новых патрициев, а всем остальным навязало правила игры в плебеев. Особенно яркими «звездами» на новом небосклоне, конечно, сияли подросшие детишки этих «патрициев», но и родители светили неслабо.
Взять, к примеру, этого Островского. В раю, после такой, как у него земной жизни, точно не понравится. Вот навскидку несколько стандартных штрихов к портрету любого человека из его круга: живет и работает в Москве, но одевается в Лондоне. Ездит на «Бентли», но лишь из скромности, чтобы не смущать знакомых черным «Майбахом». Обедает в «Праге», но по субботам летает попить кофе в Париж или Рим. Он благополучен, как по мнению окружающих, так и по собственным ощущениям. Вечера трудовых будней он проводит насыщенно, разнообразно и непременно стильно. К его услугам специальные заведения «общепита для избранных», он посещает «гламурные» вечеринки, показы новых коллекций эффектной, но бесполезной одежды, выставки придворных художников и спектакли модных режиссеров. Он может сутками пропадать в гольф-клубах, на автодромах для суперкаров, подпольных стадионах для боев без правил и в прочих злачных местах, где место в первом ряду стоит десятки тысяч евро, а официантам на чай дают, как на ящик коньяка. Его (если он не «голубой», что не редкость) всегда и везде сопровождают длинноногие блондинки или роковые брюнетки, увешанные бриллиантами и перемазанные эксклюзивной косметикой. Его привлекает туризм по путеводителю «Мишлен», псевдоэкстрим на горнолыжных курортах в Альпах, охота на одомашненных кабанов в заповедниках, круизы на океанских яхтах и тому подобная чушь.
Это что касается всех. Теперь конкретно о клиенте. Ему стандартной «программы» маловато, ему хочется жить еще разнообразнее, черпать жизнь до самого «дна». Выражается это в том, что хотя бы раз в месяц, одной из ночей с воскресенья на понедельник, когда никто «из общества» не увидит и не осудит, он уезжает на экологически чистые окраины, чтобы «подышать» и побыть, как ему кажется, простым смертным. Побегать в парке, где бегают обычные люди, прогуляться по дворикам, полным детворы, попить пивка в скромном баре, снять нормальную бабенку, в конце-то концов. Для него это еще одно развлечение, без которого клиента просто выворачивает от скуки. Если он не выбирается изредка на «свободу», он чувствует, что способен кого-нибудь грохнуть. А это будет явно «не комильфо». Зато, выплеснув скуку в «нормальном» районе, он уберегает себя и высшее общество от крупных неприятностей.
Походы к психоаналитику по поводу странного способа избавляться от светской скуки, естественно, закончились ничем. Кроме счета, доктор ничего конкретного не выписал. Да оно и понятно, что тут анализировать и лечить? «Вариант нормы», — вот и весь диагноз, а норма не лечится.
Сила воли тоже не помогла. В общем, положение у клиента сложилось безвыходное. Помощи ждать неоткуда, продолжать свои тайные прогулки опасно, а другого способа разрядки нет. А без разрядки он просто часовая мина, а не человек.
Естественно, будучи в таком душевном раздрае, однажды клиент был просто обязан нарваться, и он, конечно же, нарвался. Да, он слышал о «маньяке», вроде как промышляющем в том районе, но не верил в него и потому гулял, ничего не опасаясь. Однако, похоже, нарвался именно на маньяка, поскольку все случилось быстро и бесшумно. Он только и успел заметить мелькнувшую наперерез тень, а потом сразу получил ножевое ранение в живот. И, возможно, от смерти его действительно спас некто, спугнувший маньяка и дотащивший раненого до дороги, где его и подобрала «Скорая».
Теперь клиент желает отблагодарить незнакомца, поскольку тот якобы просто жертва нравов своего общества, а не законченный негодяй. Найти его трудно, но Островский не привык оставаться в долгу.
Фальши в этой версии было бы все равно предостаточно, но не столько, сколько в «заявлении»!
Туманов снова включился в беседу. Клиент как раз заканчивал рассуждения о тяготах неправильного ритма жизни, когда после ночных развлечений на светских тусовках приходится еще и работать: строить финансовые пирамиды и контролировать нефтегазовые потоки.
Не дожидаясь, когда Островский перейдет к той части исповеди, где будет упомянуто о нормальном желании иногда, хотя бы пару часов, побыть среди простых людей, Виктор поднял руку, прерывая клиента.
— Когда на самом деле это случилось? Дату и точное время, пожалуйста.
Островский внимательно посмотрел на сыщика и вздохнул.
— Позавчера в одиннадцать вечера.
— То есть все-таки, когда стемнело? Что вы там забыли в столь поздний час? Это может быть связано с нападением?
— Я ничего не забыл. Нападение было немотивированным. И к тому же вас я прошу найти спасителя, а не преступника. Негодяя найдут другие люди.
— То есть преступник был один? — уцепился Виктор. — Всеволод Семенович, если вы действительно хотите найти своего спасителя, будьте откровенны и последовательны. Зачем было меня обманывать?
— Проверка вашей профпригодности, — Островский развел руками. — Уж простите, Виктор Алексеевич, но мы хотели убедиться.
— Убедились?
— Да. Желаете получить приметы моего спасителя?
— Вы рассмотрели его в темноте? Или снова хотите приукрасить?
— Нет. Это был немолодой, одетый в военную куртку человек, коренастый, с короткой седой бородкой и карими глазами. На голове кепи, тоже военного образца.
— Вы даже глаза рассмотрели? — Туманов недоверчиво хмыкнул. — А нападавший как выглядел? Случайно не так же?
— На что это вы намекаете?
— Пока ни на что, — Виктор сложил листок с заявлением и бросил на журнальный столик. — Я найду этого человека. Что с ним сделать? Привезти к вам?
— Ни в коем случае! — Островский положил на столик визитку. — Просто найдите его и позвоните мне. Я приеду лично. Идет?
— Конечно. — Туманов взял карточку и встал. — Мне меньше хлопот. Всего хорошего.
«Мутная компания, — подумалось Виктору, когда он уселся за руль своего „Фокуса“. — И дело мутное, с душком. Как бы не пришлось пожалеть, что связался с этими „друзьями народа“. С другой стороны, что я теряю? Ничего, кроме долгов».
— Есть разговор. Можно войти?
— Заходи, если такая смелая, — парень ухмыльнулся. — На кухню проходи.
До Сити удалось добраться почти без приключений. Небольшие пробки на Кутузовском и Третьем кольце не в счет. Место на парковке тоже нашлось на удивление быстро. Определенно сегодня все складывалось удачно, и это был добрый знак. Туманов вышел из машины, поиграл брелоком сигнализации и, дождавшись, когда «Фокус» преданно подмигнет «хрустальными» фарами, неторопливо направился к входу в небоскреб. Этаж двадцать первый, офис двадцать один — пятнадцать. Адресок Виктор запомнил сразу. Теперь неплохо бы с ходу разобраться в топографии холла шикарного здания, чтобы не топтаться, как озадаченная деревенщина, озираясь по сторонам в поисках лифта. Туманов внутренне собрался и вошел.
— Господин Туманов, — тут же окликнул Виктора человек в строгом темном костюме.
— Да, — сыщик обернулся и озадаченно уставился на адвоката.
Нет, он мог быть и охранником, это было бы даже логичнее — встретить у входа в здание именно охранника, но Туманов почему-то сразу решил, что этот человек адвокат клиента. Черт знает почему. Справедливости ради надо заметить, что стоящие поодаль охранники почти не отличались от этого «адвоката»: такие же по качеству и цене английские костюмчики, холеные физиономии, вежливые, но твердые взгляды… разве что у них были «бэйджи» и гарнитура связи за ухом.
— Я адвокат господина Островского, — встречающий протянул руку. — Мартов Андрей Григорьевич.
— Очень приятно, — Виктор пожал Мартову руку. — Туманов Виктор… Алексеевич.
— Вы пунктуальны, — адвокат указал в глубь огромного холла. — Прошу.
Адвокат, хотя и выглядел неброско, был определенно непрост, очень непрост. Высокий, моложавый, с хорошей осанкой и спортивной фигурой, волосы тщательно уложены, ни единой сединки, гладко выбрит, на здоровой коже легкий загар. Все говорило о том, что человек грамотно сочетает работу и отдых. Правда, глаза немного усталые, вернее… какие-то… чересчур мудрые, будто ему не сорок с хвостиком, а все сто. Туманов незаметно хмыкнул. Просто идеал дорогостоящего адвоката. Так и хочется доверить ему все тайны. Костюмчик, между прочим, лишь издали выглядел добротной вещицей по разумной цене; при ближайшем рассмотрении Туманов убедился, что вряд ли примерит такую пару даже во сне. И заколочка на неброском галстуке явно платиновая, а бриллиантик на ней каратов этак в семь-восемь. И часики «Радо» на правой руке адвоката (левша?) стоят, как четыре тумановских «Фокуса», а туфли — как один, в базовой комплектации. И пахнет от адвоката не польским «Живанши», как от Виктора, а чем-то стопроцентно аутентичным. Но больше всего Туманова заинтересовал перстень на безымянном пальце левой руки Мартова. Во-первых, «печатка» выбивалась из общего стиля, во-вторых, была именно печаткой, а не перстнем с драгоценным камнем. Цепкий взгляд Виктора успел ухватить часть перевернутой монограммы на «клише». Похоже на «R» или «К». А между тем, в инициалах владельца таких букв не было. Мелочь, возможно, бесполезная, но Туманов решил ее запомнить. Уж играть в великого сыщика, так играть.
Проходя мимо зеркальной стены гардероба, Виктор покосился на собственное отражение и невольно поморщился. Прическа «три волосинки в шесть рядов», лицо бледное, под глазами темные круги, выбрит, правда, гладко, но нервно, с парой порезов, костюм не по фигуре, а лишь по размеру. Туфли польские, как и одеколон, к тому же вышедшие из моды года три назад. На вид даже не «средний класс», а серединка «бюджетного», не выше. А главное — во взгляде ни намека на мудрость. Цепкость взгляда не в счет, он и у прапорщиков бывает цепким, однако это не дает им права командовать полком. Единственное, что было схожего между Тумановым и адвокатом — принадлежность к роду человеческому. В остальном же… классом ниже. Даже двумя классами. К данной ситуации этот штамп подходил как нельзя лучше. «Фокус» рядом с «мерсом» SLR. Любимый «Фокус» тоже машина (в душе потеплело и защемило одновременно), и очень неплохая, но для другого контингента.
«Что я тут делаю?! — снова проснулась осторожность. — Зачем я этим людям?!»
Виктор едва не остановился на полпути к лифтам. Заметив, что сыщик чем-то обеспокоен, адвокат Мартов соизволил взглянуть на Виктора и даже дружески улыбнуться.
— Нервничаете, Виктор Алексеевич?
— Немного, — Туманов натянуто улыбнулся в ответ. — Есть вопросы, которые…
Виктор неопределенно помахал рукой.
— Понимаю, — Мартов вынул из внутреннего кармана конверт. — Здесь аванс. Сто тысяч. Ровно треть от общей суммы. Если уложитесь в неделю, возможна аналогичная премия.
— Что, вот так сразу, без собеседования? — Виктор замешкался.
Четыре сотни были неплохим гонораром. Виктор рассчитывал получить сотню «на круг». Ну, полторы, если сильно повезет.
— Вы нам подходите, — уверенно заявил адвокат. — Думаю, и мы вам подойдем. Наше дело не слишком сложное, но весьма конфиденциальное. Конечно, все в рамках закона. Банальный поиск человека по приметам. Ему полагается благодарность за неоценимую услугу, но он поскромничал и не оставил адреса.
— Так я и думал, — вырвалось у Виктора. — Извините.
— Мы были уверены, что вы придете к верному предварительному выводу. Поэтому и обратились именно к вам. В конверте, кроме денег, вы найдете небольшой релиз.
— Э-э…
— Грубо говоря, «вводную часть», — расшифровал Мартов. — Клиент сейчас заканчивает принимать лечебные процедуры, поэтому у вас будет время предварительно ознакомиться с сутью проблемы. Ну как, вы беретесь за дело?
— Я же еще не ознакомился… — Виктор осекся. — Да, берусь.
— Вот и отлично, — Андрей Григорьевич пропустил сыщика в лифт. — Прошу.
Интерьер холла и коридоров двадцать первого этажа подготовили Туманова к верному восприятию противоречивой «лаконичной роскоши в стиле хай-тек», поэтому, войдя в офис господина Островского, он не упал в обморок, а лишь слегка обалдел. Денег у клиента было, как у дурака махорки, и он явно не знал, куда их девать. Ну, скажите на милость, зачем водружать стеклянную столешницу на платиновые ножки? А телевизор трех метров по диагонали зачем? Если исходить из рекомендации врачей смотреть телик с расстояния в пять диагоналей, эту штуку следовало смотреть с пятнадцати метров. Получалось, что перед экраном остается больше ста квадратов «мертвой зоны», где ни мебель поставить, ни прогуляться, если кто-то решит посмотреть новости. Впрочем, офис был настолько просторным, что экономить место тут было незачем. По причине просторности помещения Виктор не сразу заметил, что кроме кожаных диванов, титановых стеллажей, аппаратуры класса «хай-энд», циклопического телевизора и «делового уголка» в левой части офиса имеется еще и нечто вроде миниатюрной выставки достижений современной цивилизации. На стеклянных постаментах и трибунах расположились весьма занятные экспонаты. Издалека бросались в глаза три «знаковые» вещи минувшего века: отлично сохранившийся «Порш» (не лень же было его сюда поднимать!) выпуска середины шестидесятых и два макета. Один макет какого-то самолета времен Второй мировой, а другой — подводной лодки, кажется, атомной. Что все это может означать, Туманов себе не представлял. Предположить, что господин Островский или его фирма имели отношение к созданию этих шедевров техники, было бы слишком смело. Возможно, клиент когда-то ездил на поставленном в «хрустальное стойло» суперкаре, а на подлодке служил, но как быть с самолетом, кажется, «Аэрокоброй»? Макет изображал именно боевую машину, а не спортивную послевоенную модель.
— У вас двадцать минут, господин Туманов, — предупредил адвокат. — Будьте любезны, ознакомьтесь с текстом, а после можете осмотреть экспозицию, она довольно занятна.
— А чему посвящена? Странное сочетание: «Порш» и «Аэрокобра». По времени никак не стыкуются.
— Сначала дело, Виктор Алексеевич, — Мартов откланялся. — Располагайтесь вот здесь, в гостевой зоне. Не буду мешать.
«Заявление», — значилось в заглавии. Кому и от кого, заявитель не указывал. Туманов хмыкнул. Наверное, клиент никогда и не интересовался, как полагается оформлять подобные бумаги. Для этих целей у него есть адвокат. У него, наверное, для каждой цели есть специальный человек. Вообще-то ничего предосудительного в таком подходе к делам Виктор не усматривал, просто было непривычно.
«Будь я на его месте, поступал бы точно так же. Хм… Будь на его месте… но я, к сожалению, на своем, на местечке человека „для определенной цели“. В моем случае, для поисков… кого?»
Туманов пробежал глазами короткий текст.
«Понятно…»
В первую очередь ему было понятно, что история, кратко изложенная в заявлении, — полнейшая липа. Наспех придуманная легенда для тупицы сыщика. Искомый субъект был нужен Островскому вовсе не для того, чтобы «отблагодарить за бескорыстную помощь», как было указано в качестве причины затеянного расследования. Для чего — неясно, но только не для вручения чека.
Туманов отложил листок, развалился на диване и прикрыл глаза. Чтобы лучше осмыслить информацию, он частенько пробовал представить события в виде небольшого кино, прокручивал в голове воображаемый видеоряд. Итак, затравка…
На клиента напали хулиганы. Почему-то в Битцевском лесопарке, недалеко от одноименной станции метро, где Островский якобы дышал воздухом. Сто к одному, что проживает господин Островский где-нибудь на Рублевке. Какая же нелегкая его занесла в Ясенево и зачем? Дышать? Мало зелени вблизи дома? Но бог с ним, дышал и дышал. Но откуда там взялись хулиганы в девять вечера, засветло? Там и ночью-то их не сыщешь, а уж днем… Но допустим и это. Что дальше? Раненный ножом в живот (гуманные хулиганы не добили, а раскаялись и убежали, все в чужой крови и стыдливых слезах) человек ползет к дороге, но силы его оставляют, и он уже почти прощается с жизнью, как вдруг… о, чудо! Появляется некий субъект, который взваливает раненого на горб и тащит прямиком в больницу. Ну, почти. Дотаскивает до ближайшей дороги и торжественно сдает бригаде «Скорой». После чего прячется в парковых кустах. И снова допустим, что скромные и бескорыстные герои еще встречаются, а «Скорая» зачем-то дежурила в парке; все это маловероятно, но допустимо. Рушит весь этот карточный домик один простой вопрос: если Островский миллионер, который и шагу не может ступить без «специальных» людей, где была его охрана?! Какого рожна он делал в парке без охраны? Гулял-дышал — это понятно, но почему один?
Короче, если это и не подстава, то игра вслепую точно. Нервотрепки и беготни будет ровно на четыре сотни, рано, братец, обрадовался легким деньгам. Пойди, Виктор Алексеевич, туда, не знаю, куда, и найди того, так и не узнаешь, кого, поскольку знать это тебе не положено по штату. Всех установочных данных: доброхот из парка. Причем данные — заведомая липа, и субъект может оказаться не каким-нибудь местным пенсионером, выгуливавшим собачку, или бегуном, тоже местным, а прохожим, который попал в те места случайно и возвращаться в них более не намерен. Или его может не оказаться вообще. Это в том случае, если Островский ставит спектакль для отвода глаз. «Скорая» ведь наверняка сообщила о его ранении в милицию, менты теперь ждут либо заявления от пострадавшего, либо объяснений. Клиент же по какой-то причине связываться с «органами» не желает и для проформы делает вид, что решил расследовать дело самостоятельно. Из чего следует, что он получил в пузо либо от своих, либо за дело.
Но вообще, если поверить в то, что пишет пресса, случай легко привязать к страстям-мордастям по поводу маньяка, промышляющего в том зеленом массиве. Спокойный и традиционно безопасный Битцевский лесопарк в последнее время окружила очень нездоровая атмосфера. Милиция на ушах, народ на нервах, шутка ли — двенадцать трупов за три месяца! Двое мужчин, двое детей и восемь молодых женщин. И все они не с Луны упали, а свои, родные. Возмущенные граждане даже нечто вроде дружины сколотили, по ночам дежурят, выслеживают изверга, да только все напрасно. И это их, конечно, раздражает. Так что местные дружинники запросто могли прощупать чужака. Только вряд ли сразу ножичком. Не такое у местных жителей воспитание.
Туманов знал это не понаслышке. Он прожил в Чертанове пять лет, и пробежки через парк до Ясенева были его любимым способом развеяться. Так что и людей, и места, где происходили убийства, он знал неплохо. Откровенных хулиганов там не водилось, наркоманы встречались (а где их нет?), но в разумных количествах, даже с бомжами в лесопарке было не очень. Попадались, но редко.
Хотя кто знает, что там сейчас? Может, «понаехали»? Виктор усмехнулся. Даже если так. Вряд ли хоть один из них помог бы раненому, разве что с целью заодно пошарить у него в карманах.
Вот! Еще версия: помощник был, но не бескорыстный, и теперь Островский желает его отыскать, чтобы вернуть украденное и «отблагодарить» спасителя дубиной по хребту. Тоже неплохой вариант, только все равно «хромает» и не объясняет отсутствие охраны.
«А так ли это важно? Нельзя, что ли, найти субъекта чисто по приметам, без углубления в детали?»
Туманов встал с дивана и, сдержанно потянувшись, подошел к странной экспозиции. Кроме двух макетов и авто, на хрустальных постаментах разной высоты и формы покоились еще десять-двенадцать занятных вещиц. Виктор с любопытством рассмотрел каждую и снова поймал себя на мысли, что хотя экспонаты расположены без соблюдения хронологии, между ними все-таки существует некая связь. Они были чем-то вроде небольших таких «вешек» на пути современного прогресса: золотой макет паровоза соседствовал с работающим ноутбуком, на экране которого висела живая картинка известного информационного сайта. Туманов сверил часы и пробежал глазами новостную ленту. Время реальное, новости свежие. Не муляж. Быть может, комп положили сюда случайно, используя пустующий постамент? Нет, слишком уж тумба подходит этому прибору по размеру и стилистике. А вон на том подиуме даже специальные крепления для экспоната имеются, вроде хрустальных замков. Интересно, прочные? Учитывая, что держат они автомат, должны быть прочными, иначе милиционеры замучают: «Почему не в сейфе? Не рабочий? Покажите боек». Дальше известный по картинкам из учебника физики макет ядерной бомбы в разрезе, а чуть выше, последним экспонатом в ряду, как бы вплотную к современности, на маленькой площадке из голубоватого стекла — громоздкая «Моторола» образца середины девяностых. Ну что ж, уместно, хотя и не по порядку. Вехи современного прогресса. Паровоз, авто, самолет, автомат, ядерная бомба, атомоход, комп, Интернет, мобильная связь… Что забыли? Ах да, космос. А вот и он. Но почему-то не орбитальная станция или марсоход, а всего лишь спутник. Хотя, если не брать в расчет бесследно исчезнувшую крышку, которая запирала шахту с первой ядерной бомбой в Аризоне… прорыв в космос осуществил наш спутник. Все остальное — последствия, вторичности.
За плечом раздалось вежливое покашливание, и Туманов прервал осмотр выставки.
— Здравствуйте, господин Туманов, я Островский Всеволод Семенович.
Виктор приклеил к лицу вежливую улыбку и кивнул:
— Здравствуйте.
Островский выглядел таким же холеным, как его адвокат, и вполне здоровым. До Виктора вдруг дошло, что в заявлении не указана дата инцидента. А что, если это случилось два месяца назад? Тогда дело становится и вовсе безнадежным.
— Я накачан лекарствами, как пивной бочонок, — Островский усмехнулся. — Ни боли, ни недомогания. Современная медицина творит чудеса, вы не находите?
— Судя по вашему виду… да. — Взгляд Виктора скользнул вниз, и сыщик успел заметить на безымянном пальце левой руки Островского перстень-печатку, один в один как тот, что был у адвоката.
— Перейдем к делу? — клиент указал на диван, который Туманов покинул пять минут назад. — У вас, наверное, есть вопросы?
— Есть. — Виктор уселся на диван. — В первую очередь… скажите, господин Островский, то, что написано в этой филькиной грамоте, соответствует действительности хотя бы на один процент?
— Все чистая правда, — клиент едва заметно ухмыльнулся. — Что вас смущает?
— Ничего, будь по-вашему, — Туманов поморщился. — В таком случае опишите приметы нападавших и этого… доброхота.
— Нападали трое. — Островский поднял взгляд к потолку. — Молодые, бритоголовые, в кожаных куртках…
— Стоп, достаточно, — Виктор покачал головой. — Версия нынче модная, но не для того района. Я хотел бы услышать правду.
— Это правда, — Островский пожал плечами. — Лиц я не рассмотрел, все произошло очень быстро. Выскочили наперерез из кустов, толкнули, ударили ножом и убежали.
— И ничего не сказали?
— Нет. А должны были?
— Если бы это были бритоголовые, они бы выкрикнули какую-нибудь националистическую глупость, а если вы получили своеобразное предупреждение от конкурентов, то наемники могли сказать что-нибудь соответствующее.
— Привет от Винченцо Корлеоне? — клиент коротко рассмеялся. — Нет, ничего не говорили. Не думаю, что нападение заказал кто-то из конкурентов.
— Почему вы гуляли один, где была охрана?
— Я не пользуюсь охраной.
— Как это? — Виктор удивленно уставился на Островского.
— Вы пользуетесь?
— Нет, но… я простой человек.
— Я тоже, — клиент осторожно привстал и протянул руку к сервировочному столику, где стояла бутылка коньяка и бокалы. — Не откажетесь?
— Я за рулем, — Виктор покосился на бутылку. — Впрочем…
Отказываться от дегустации коньяка за тысячу евро было глупо.
— Я такой же человек, как и вы, Виктор Алексеевич. Ем, сплю, работаю, выпиваю, гуляю…
Клиент пустился в типичные для небожителей рассуждения о духовном единстве с народом и о том, что, несмотря на богатство, он и его друзья вовсе не снобы и не бездельники, а такие же трудящиеся, как все. Обычно подобные выступления продолжались минут десять, и Туманов позволил себе на секунду отвлечься. Портрет типичного московского нувориша он составил для себя, еще работая следователем районной прокуратуры. Приходилось сталкиваться. Островский выглядел немного солиднее «среднестатистического» плейбоя, но по сути этот невысокий, подтянутый брюнет с редеющей шевелюрой и орлиным профилем был типичным представителем нового высшего общества. Того, что сформировалось в девяностых и очень быстро сочинило для себя правила игры в новых патрициев, а всем остальным навязало правила игры в плебеев. Особенно яркими «звездами» на новом небосклоне, конечно, сияли подросшие детишки этих «патрициев», но и родители светили неслабо.
Взять, к примеру, этого Островского. В раю, после такой, как у него земной жизни, точно не понравится. Вот навскидку несколько стандартных штрихов к портрету любого человека из его круга: живет и работает в Москве, но одевается в Лондоне. Ездит на «Бентли», но лишь из скромности, чтобы не смущать знакомых черным «Майбахом». Обедает в «Праге», но по субботам летает попить кофе в Париж или Рим. Он благополучен, как по мнению окружающих, так и по собственным ощущениям. Вечера трудовых будней он проводит насыщенно, разнообразно и непременно стильно. К его услугам специальные заведения «общепита для избранных», он посещает «гламурные» вечеринки, показы новых коллекций эффектной, но бесполезной одежды, выставки придворных художников и спектакли модных режиссеров. Он может сутками пропадать в гольф-клубах, на автодромах для суперкаров, подпольных стадионах для боев без правил и в прочих злачных местах, где место в первом ряду стоит десятки тысяч евро, а официантам на чай дают, как на ящик коньяка. Его (если он не «голубой», что не редкость) всегда и везде сопровождают длинноногие блондинки или роковые брюнетки, увешанные бриллиантами и перемазанные эксклюзивной косметикой. Его привлекает туризм по путеводителю «Мишлен», псевдоэкстрим на горнолыжных курортах в Альпах, охота на одомашненных кабанов в заповедниках, круизы на океанских яхтах и тому подобная чушь.
Это что касается всех. Теперь конкретно о клиенте. Ему стандартной «программы» маловато, ему хочется жить еще разнообразнее, черпать жизнь до самого «дна». Выражается это в том, что хотя бы раз в месяц, одной из ночей с воскресенья на понедельник, когда никто «из общества» не увидит и не осудит, он уезжает на экологически чистые окраины, чтобы «подышать» и побыть, как ему кажется, простым смертным. Побегать в парке, где бегают обычные люди, прогуляться по дворикам, полным детворы, попить пивка в скромном баре, снять нормальную бабенку, в конце-то концов. Для него это еще одно развлечение, без которого клиента просто выворачивает от скуки. Если он не выбирается изредка на «свободу», он чувствует, что способен кого-нибудь грохнуть. А это будет явно «не комильфо». Зато, выплеснув скуку в «нормальном» районе, он уберегает себя и высшее общество от крупных неприятностей.
Походы к психоаналитику по поводу странного способа избавляться от светской скуки, естественно, закончились ничем. Кроме счета, доктор ничего конкретного не выписал. Да оно и понятно, что тут анализировать и лечить? «Вариант нормы», — вот и весь диагноз, а норма не лечится.
Сила воли тоже не помогла. В общем, положение у клиента сложилось безвыходное. Помощи ждать неоткуда, продолжать свои тайные прогулки опасно, а другого способа разрядки нет. А без разрядки он просто часовая мина, а не человек.
Естественно, будучи в таком душевном раздрае, однажды клиент был просто обязан нарваться, и он, конечно же, нарвался. Да, он слышал о «маньяке», вроде как промышляющем в том районе, но не верил в него и потому гулял, ничего не опасаясь. Однако, похоже, нарвался именно на маньяка, поскольку все случилось быстро и бесшумно. Он только и успел заметить мелькнувшую наперерез тень, а потом сразу получил ножевое ранение в живот. И, возможно, от смерти его действительно спас некто, спугнувший маньяка и дотащивший раненого до дороги, где его и подобрала «Скорая».
Теперь клиент желает отблагодарить незнакомца, поскольку тот якобы просто жертва нравов своего общества, а не законченный негодяй. Найти его трудно, но Островский не привык оставаться в долгу.
Фальши в этой версии было бы все равно предостаточно, но не столько, сколько в «заявлении»!
Туманов снова включился в беседу. Клиент как раз заканчивал рассуждения о тяготах неправильного ритма жизни, когда после ночных развлечений на светских тусовках приходится еще и работать: строить финансовые пирамиды и контролировать нефтегазовые потоки.
Не дожидаясь, когда Островский перейдет к той части исповеди, где будет упомянуто о нормальном желании иногда, хотя бы пару часов, побыть среди простых людей, Виктор поднял руку, прерывая клиента.
— Когда на самом деле это случилось? Дату и точное время, пожалуйста.
Островский внимательно посмотрел на сыщика и вздохнул.
— Позавчера в одиннадцать вечера.
— То есть все-таки, когда стемнело? Что вы там забыли в столь поздний час? Это может быть связано с нападением?
— Я ничего не забыл. Нападение было немотивированным. И к тому же вас я прошу найти спасителя, а не преступника. Негодяя найдут другие люди.
— То есть преступник был один? — уцепился Виктор. — Всеволод Семенович, если вы действительно хотите найти своего спасителя, будьте откровенны и последовательны. Зачем было меня обманывать?
— Проверка вашей профпригодности, — Островский развел руками. — Уж простите, Виктор Алексеевич, но мы хотели убедиться.
— Убедились?
— Да. Желаете получить приметы моего спасителя?
— Вы рассмотрели его в темноте? Или снова хотите приукрасить?
— Нет. Это был немолодой, одетый в военную куртку человек, коренастый, с короткой седой бородкой и карими глазами. На голове кепи, тоже военного образца.
— Вы даже глаза рассмотрели? — Туманов недоверчиво хмыкнул. — А нападавший как выглядел? Случайно не так же?
— На что это вы намекаете?
— Пока ни на что, — Виктор сложил листок с заявлением и бросил на журнальный столик. — Я найду этого человека. Что с ним сделать? Привезти к вам?
— Ни в коем случае! — Островский положил на столик визитку. — Просто найдите его и позвоните мне. Я приеду лично. Идет?
— Конечно. — Туманов взял карточку и встал. — Мне меньше хлопот. Всего хорошего.
«Мутная компания, — подумалось Виктору, когда он уселся за руль своего „Фокуса“. — И дело мутное, с душком. Как бы не пришлось пожалеть, что связался с этими „друзьями народа“. С другой стороны, что я теряю? Ничего, кроме долгов».
* * *
— Привет, чего надо? — Кощей окинул Женю внимательным взглядом с головы до ног.— Есть разговор. Можно войти?
— Заходи, если такая смелая, — парень ухмыльнулся. — На кухню проходи.