Шекли Роберт. Проблема туземцев (сборник)

 
   Корабль беззвучно опускался на поверхность вражеской планеты. Джер-Индикатор исследовал проплывающие внизу облака и ввел полученные данные в Маскировочный блок. Тот принялся за работу. Вскоре корабль казался со стороны всего лишь формацией перистых облаков.
   Пид предоставил кораблю медленно дрейфовать к поверхности загадочной планеты. Теперь он пребывал в Парадной форме Пилота – самой эффективной, самой удобной из четырех форм, предназначенных для касты Пилотов. Он был слеп, глух и нем – всего лишь придаток пульта управления; все его внимание устремлено на то, чтобы не обгонять слоистые облака, держаться среди них, слиться с ними.
   Джер упорно сохранял одну из форм, дозволенных Индикаторам. Он ввел данные в Маскировочный блок, и опускающийся корабль медленно преобразовался в мощное кучевое облако.
   Враждебная планета не подавала никаких признаков жизни.
   Ильг засек источник атомной энергии и сообщил данные Пиду. Пилот изменил курс. Он достиг нижних облаков всего лишь в миле от поверхности планеты. Теперь корабль принял облик пухленького кудрявого кучевого облачка.
   Но сигнала тревоги не было. Неведомая судьба двадцати предыдущих экспедиций все еще не была разгадана.
   Пока Пид маневрировал над атомной электростанцией, сумерки окутали лик планеты. Избегая окрестных зданий, корабль парил над лесным массивом.
   Тьма сгустилась, и одинокая луна зеленой планеты скрылась за облачной вуалью.
   Однако облачко опускалось все ниже и ниже… и приземлилось.
 
   – Живо все из корабля! – крикнул Пид, отсоединяясь от пульта управления. Он принял ту из форм Пилота, что наиболее пригодна для бега, и пулей выскочил из люка. Джер и Ильг помчались за ним. В пятидесяти метрах от корабля они остановились и замерли в ожидании.
   Внутри корабля замкнулась некая цепь. Корабль бесшумно содрогнулся и стал таять на глазах. Пластмасса растворялась в воздухе, металл съеживался. Вскоре корабль превратился в груду хлама, но процесс все еще продолжался. Крупные обломки разбивались на мелкие, а мелкие дробились снова и снова.
   Глядя на самоуничтожение корабля, Пид ощутил внезапную беспомощность. Он был Пилотом и происходил из касты Пилотов. Пилотом был его отец, и отец отца, и все предки – еще в те туманные времена, когда на Гломе были созданы первые космические корабли. Все свое детство он провел среди кораблей; все зрелые годы пилотировал их. Теперь, без корабля, он был наг и беспомощен в чуждом мире.
   Через несколько минут там, где опустился корабль, остался лишь холмик пыли. Ночной ветер развеял эту пыль по лесу, и тогда уж совсем ничего не осталось.
   Они ждали. Но ничего не случилось. Вздыхал ветерок, поскрипывали деревья. Трещали белки, хлопотали в своих гнездах птицы… С мягким стуком упал желудь.
   Глубоко, с облегчением вздохнув, Пид уселся. Двадцать первая экспедиция Глома приземлилась благополучно.
 
   Все равно до утра нельзя было ничего предпринимать, поэтому Пид начал разрабатывать план. Они высадились совсем близко от атомной электростанции, так близко, что это была просто дерзость. Теперь придется подойти еще ближе. Так или иначе, одному из них надо пробраться в помещение реактора, чтобы привести в действие Сместитель.
   Трудно. Но Пид не сомневался в успехе. В конце концов, жители Глома – мастера по части изобретательности.
   «Мастера-то мастера, – подумал он горько, – а вот радиоактивных элементов страшно не хватает». То была еще одна причина, по которой экспедиция считалась такой важной. На подвластных Глому планетах почти не осталось радиоактивного горючего.
   Глом растратил свои запасы радиоактивных веществ еще на заре истории, осваивая соседние миры и заселяя те из них, что были пригодны для жизни. Но колонизация едва поспевала за все растущей рождаемостью. Глому постоянно нужны были новые и новые миры.
   Нужен был и этот мир, недавно открытый одной из разведывательных экспедиций. Он годился решительно во всех отношениях, но был слишком уж отдаленным. Не хватало горючего, чтобы снарядить военно-космическую флотилию.
   К счастью, существовал и другой путь к цели. Еще лучший.
   Когда-то, в глубокой древности, ученые Глома создали Сместитель. То был подлинный триумф Техники Тождественности. Он позволял осуществлять мгновенное перемещение массы между двумя точками, определенным образом связанными между собой.
   Один – стационарный – конец установки находился на единственной атомной энергостанции Глома. Второй конец надо было поместить рядом с любым источником ядерной энергии и привести в действие. Отведенная энергия протекала между обоими концами и дважды видоизменялась.
   Тогда благодаря чудесам Техники Тождественности гломы могли перешагивать с планеты на планету, могли обрушиваться чудовищной, все затопляющей волной.
   Это делалось совсем просто. Тем не менее двадцати экспедициям не удалось установить Сместитель на земном конце.
   Что помешало им – никто не знал. Ни один корабль не вернулся на Глом, чтобы рассказать об этом.
 
   Перед рассветом, приняв окраску местных растений, они крадучись пробирались сквозь леса. Сместители слабо пульсировали, чуя близость ядерной энергии.
   Мимо стрелой промчалось крохотное четвероногое существо. У Джера тотчас появились четыре ноги и удлиненное обтекаемое туловище, и он бросился вдогонку.
   – Джер! Вернись немедленно! – взвыл Пид, отбрасывая всякую осторожность.
   Джер догнал зверька и повалил на землю. Он старался загрызть добычу, но позабыл обзавестись зубами. Зверек вырвался и исчез в подлеске. Джер отрастил комплект зубов и напряг мускулы для прыжка.
   – Джер!
   Индикатор неохотно обернулся. В молчании он вприскочку вернулся к Пиду.
   – Я был голоден, – сказал он.
   – Нет, не был, – неумолимо ответил Пид.
   – Был, – пробормотал Джер, корчась от смущения.
   Пид вспомнил слова Командующего. В Джере, безусловно, таятся охотничьи наклонности. Надо будет следить за ним в оба.
   – Ничего подобного больше не повторится, – сказал Пид. – Помни, Экзотические формы еще не разрешены. Будь доволен той формой, для которой ты рожден. – Джер кивнул и снова слился с подлеском. Они продолжали путь.
 
   С опушки атомная электростанция была хорошо видна. Пид замаскировался под кустарник, а Джер превратился в старое бревно. Ильг после недолгого колебания принял облик молодого дубка.
   Станция представляла собой невысокое длинное здание, обнесенное металлическим забором. В заборе были ворота, а в воротах стояли часовые.
   «Первая задача, – подумал Пид. – Как проникнуть в ворота?» Он стал прикидывать пути и способы.
   По обрывочным сведениям, извлеченным из отчетов разведывательных экспедиций, Пид знал, что в некоторых отношениях раса людей походила на гломов. У них, как и у гломов, имелись ручные животные, дома, дети, культура. Обитатели планеты были искусны в механике, как и гломы.
   Однако между двумя расами существовали неимоверные различия.
   Людям была дана постоянная и неизменная форма, как камням или деревьям. А чтобы хоть чем-то компенсировать такое однообразие, их планета изобиловала фантастическим множеством родов, видов и пород. Это было совершенно не похоже на Глом, где животный мир исчерпывался всего лишь восемью различными формами.
   И совершенно ясно, что люди наловчились вылавливать непрошеных гостей, подумал Пид. Жаль, что он не знает, из-за чего провалились прежние экспедиции. Это намного упростило бы дело.
   Мимо на двух неправдоподобно негнущихся ногах проковылял Человек. В каждом его движении чувствовалась угловатость. Он торопливо миновал гломов, не заметив их.
   – Придумал, – сказал Джер, когда странное существо скрылось из виду. – Я притворюсь Человеком, пройду через ворота в зал и активирую Сместитель.
   – Ты не умеешь говорить на их языке, – напомнил Пид.
   – Я и не стану ничего говорить. Я на них и внимания-то не обращу. Вот так. – Джер быстро принял облик Человека.
   – Недурно, – одобрил Пид.
   Джер сделал несколько пробных шагов, подражая трясущейся походке Человека.
   – Но, боюсь, ничего не выйдет, – продолжал Пид.
   – Это же вполне логично, – возразил Джер.
   – Я знаю. Поэтому-то прежние экспедиции наверняка прибегли к такому способу. И ни одна из них не вернулась.
   Спорить было трудно. Джер снова перелился в форму бревна.
   – Как же быть? – спросил он.
   – Дай мне подумать, – ответил Пид.
   Мимо проковыляло существо, которое передвигалось не на двух ногах, а на четырех. Пид узнал его: это была Собака, друг Человека. Он пристально наблюдал за ней.
   Собака неторопливо направилась к воротам, опустив морду. Никто ее не остановил; она миновала ворота и улеглась на траве.
   – Гм, – сказал Пид.
   Они следили за собакой не отрываясь. Один из Людей, проходя мимо, прикоснулся к ее голове. Собака высунула язык и перевернулась на спину.
   – Я тоже так могу, – возбужденно сказал Джер. Он уже переливался в форму Собаки.
   – Нет, погоди, – сказал Пид. – Остаток дня мы потратим на то, чтобы хорошенько все обдумать. Дело слишком важное, нельзя бросаться в него очертя голову.
   Джер угрюмо подчинился.
   – Пошли, пора возвращаться, – сказал Пид. В сопровождении Джера он двинулся было в глубь леса, но вдруг вспомнил об Ильге.
   – Ильг! – тихо позвал он.
   Никто не откликнулся.
   – Ильг!
   – Что? А, да! – произнес дубок и слился с кустарником. – Прошу прощения. Вы что-то сказали?
   – Мы возвращаемся, – повторил Пид. – Ты случайно не Мыслил?
   – О нет, – заверил его Ильг. – Просто отдыхал.
   Пид примирился с таким объяснением. Забот и без того хватало.
 
   Скрытые в лесной чаще, они весь остаток дня обсуждали этот вопрос. Были, по-видимому, лишь две возможности – Человек и Собака. Дерево не могло пройти за ворота – это было не в характере Деревьев. Никто не мог проскользнуть незамеченным.
   Расхаживать под видом Человека казалось слишком рискованным. Порешили, что утром Джер сделает вылазку в образе Собаки.
   – А теперь поспите, – сказал Пид.
   Оба члена экипажа послушно расплющились, мгновенно став бесформенными. Но Пид не мог заснуть.
   Все казалось слишком уж простым. Почему так плохо охранялась атомная электростанция? Должны же были Люди хоть что-нибудь выведать у экспедиций, перехваченных ими в прошлом. Неужто они убивали, не задавая никаких вопросов?
   Никогда не угадаешь, как поступит существо из чужого мира.
   Может быть, открытые ворота просто ловушка?
   Он устало вытек в удобную Позу на бугорчатой земле, но тут же поспешно привел себя в порядок.
   Он опустился до Бесформия.
   «Удобство не имеет ничего общего с долгом», – напомнил он себе и решительно принял форму Пилота.
   Однако форма Пилота не была создана для сна на сырой, неровной почве. Пид провел ночь беспокойно, думая о кораблях и сожалея, что не летит.
   Утром Пид проснулся усталый и в дурном расположении духа. Он растолкал Джера.
   – Надо приниматься за дело, – сказал он.
   Джер весело излился в вертикальное положение.
   – Давай, Ильг! – сердито позвал Пид, оглядываясь вокруг. – Просыпайся.
   Ответа не последовало.
   – Ильг! – окликнул он.
   Ответа по-прежнему не было.
   – Помоги поискать его, – сказал Пид Джеру. – Он должен быть где-то поблизости.
   Вдвоем они осмотрели каждый куст, каждое дерево и бревно в окрестности. Но ничто из них не было Ильгом.
   Пид ощутил, как его сковывает холодом испуг. Что могло случиться с Радистом?
   – Быть может, он решил перейти за ворота на свой страх и риск? – предположил Джер.
   Пид обдумал эту гипотезу и счел ее невероятной. Ильг никогда не проявлял инициативы. Он всегда довольствовался тем, что выполнял чужие приказы.
   Они выжидали. Но вот настал полдень, а Ильга все еще не было.
   – Больше ждать нельзя, – объявил Пид, и оба двинулись по лесу. Пид ломал себе голову, действительно ли Ильг пытался пройти за ворота на свой страх и риск. В таких тихонях зачастую кроется безрассудная храбрость.
   Но ничто не говорило о том, что попытка Ильга удалась. Видимо, Радист погиб или захвачен в плен Людьми.
   Значит, Сместитель придется активировать вдвоем.
   А Пид по-прежнему не знал, что случилось с остальными экспедициями.
 
   На опушке леса Джер превратился в копию Собаки. Пид придирчиво оглядел его.
   – Поменьше хвоста, – сказал он.
   Джер укоротил хвост.
   – Побольше ушей.
   Джер удлинил уши.
   – Теперь подровняй их. – Он посмотрел, что получилось. Насколько он мог судить, Джер стал совершенством от кончика хвоста до мокрого черного носа.
   – Желаю удачи, – сказал Пид.
   – Благодарю. – Джер осторожно вышел из леса, передвигаясь дергающейся поступью Собак и Людей. У ворот его окликнул часовой. Пид затаил дыхание.
   Джер прошел мимо Человека, игнорируя его. Человек двинулся было к Джеру, и тот припустился бегом.
   Пид приготовил две крепкие ноги, готовясь стремительно броситься в атаку, если Джера схватят.
   Но часовой вернулся к воротам. Джер немедленно перестал бежать и спокойно побрел к главному входу.
   Со вздохом облегчения Пид ликвидировал ноги.
   Но главный вход был закрыт! Пид надеялся, что Индикатор не сделает попытки открыть его. Это было не в повадках Собак.
   К Джеру подбежала другая Собака. Он попятился от нее. Собака подошла совсем близко и обнюхала Джера. Тот ответил тем же.
   Потом обе собаки побежали за угол.
   «Это остроумно, – подумал Пид. – Сзади непременно отыщется какая-нибудь дверь».
   Он взглянул на заходящее солнце. Как только Сместитель будет активирован, сюда хлынут армии Глома. Пока Люди опомнятся, здесь уже будут войска с Глома – не меньше миллиона. И это только начало.
   День медленно угасал, но ничего не происходило.
   Пид не спускал глаз с фасада здания; он нервничал. Если у Джера все благополучно, дело не должно было так затягиваться.
   Он ждал до поздней ночи. Люди входили в здание и выходили из него. Собаки лаяли у ворот. Но Джер так и не появлялся.
   Джер попался. Ильг исчез. Пид остался один.
   И он все еще не знал, что произошло.
 
   К утру Пида охватило безысходное отчаяние. Он понял, что двадцать первая экспедиция Глома на этой планете находится на грани полного провала. Теперь все зависит только от него.
   Он решил совершить дерзкую вылазку в облике Человека. Больше ничего не оставалось.
   Он видел, как большими партиями прибывают рабочие и проходят в ворота. Пид раздумывал, что лучше: смешаться с толпой или выждать, пока суматоха уляжется. Он решил воспользоваться возникшей сутолокой и стал отливаться в форму Человека.
   По лесу, мимо его укрытия, прошла Собака.
   – Привет, – сказала Собака.
   То был Джер!
   – Что случилось? – спросил Пид с облегчением. – Почему ты так задержался? Трудно войти?
   – Не знаю, – ответил Джер, виляя хвостом. – Я не пробовал.
   Пид онемел.
   – Я охотился, – благодушно пояснил Джер. – Эта форма, знаете ли, идеально подходит для Охоты. Я вышел через задние ворота вместе с другой Собакой.
   – Но экспедиция… Твой долг…
   – Я передумал, – заявил Джер. – Вы знаете, Пилот, я никогда не хотел быть Индикатором.
   – Но ты ведь родился Индикатором!
   – Это верно, – сказал Джер, – но мне от этого не легче. Я всегда хотел быть Охотником.
   Пида трясло от злости.
   – Нельзя, – сказал он очень медленно, как объяснял бы глому-ребенку, – форма Охотника для тебя запретна.
   – Ну не здесь, здесь-то не запретна, – возразил Джер, по-прежнему виляя хвостом.
   – Чтобы я этого больше не слышал, – сердито сказал Пид. – Отправляйся на электростанцию и установи свой Сместитель. А я таки постараюсь забыть все, что ты здесь мне плел.
   – Не пойду, – ответил Джер. – Мне здесь гломы ни к чему. Они все погубят.
   – Он прав, – произнес кряжистый дуб.
   – Ильг! – ахнул Пид. – Где ты?
   Зашевелились ветви.
   – Да здесь, – сказал Ильг. – Я все Размышлял.
   – Но ведь… твоя каста…
   – Пилот, – печально сказал Джер. – Проснитесь! Большинство народа на Гломе несчастно. Лишь обычай вынуждает нас принимать кастовую форму наших предков.
   – Пилот, – заметил Ильг, – все гломы рождаются бесформенными!
   – А поскольку гломы рождаются бесформенными, все они должны иметь Свободу формы, – подхватил Джер.
   – Вот именно, – сказал Ильг. – Но ему этого не понять. А теперь извините меня. Я хочу подумать. – И дуб умолк.
   Пид невесело засмеялся.
   – Люди вас перебьют, – сказал он. – Точно так же, как они истребили другие экспедиции.
   – Никто из гломов не был убит, – сообщил Джер. – Все наши экспедиции находятся здесь.
   – Живы?
   – Разумеется. Люди даже не подозревают о нашем существовании. Собака, с которой я охотился, – это глом из девятнадцатой экспедиции. Нас здесь сотни, Пилот. Нам здесь нравится.
   Пид пытался все это усвоить. Он всегда знал, что низшим кастам недостает формового самосознания. Но это уж… это просто абсурдно!
   Так вот в чем таилась опасность этой планеты – в свободе!
   – Присоединяйтесь к нам, Пилот, – предложил Джер. – Здесь настоящий рай. Знаете, сколько на этой планете всяких разновидностей? Неисчислимое множество! Здесь есть формы на все случаи жизни!
   Пид покачал головой. На его случай жизни формы нет. Он – Пилот.
   Но ведь люди ничего не знают о присутствии гломов. Подобраться к реактору до смешного легко.
   – Всеми вами займется Верховный суд Глома, – прорычал он злобно и обернулся Собакой. – Я сам установлю Сместитель.
   Мгновение он изучал себя, потом ощерился на Джера и вприпрыжку направился к воротам.
 
   Люди у ворот даже не взглянули на него. Он проскользнул в центральную дверь здания вслед за каким-то Человеком и понесся по коридору.
   В сумке тела пульсировал и подрагивал Сместитель, увлекая Пида к залу реактора.
   Он опрометью взлетел по какой-то лестнице, промчался по другому коридору. За углом послышались шаги, и Пид инстинктивно почувствовал, что Собакам запрещено находиться внутри здания.
   В отчаянии он оглянулся, ища, куда бы спрятаться, но коридор был гладок и пуст. Только с потолка свисали светильники.
   Пид подпрыгнул и приклеился к потолку. Он принял форму светильника и от души надеялся, что Человек не станет выяснять, почему он не зажжен.
   Люди пробежали мимо.
   Пид превратился в копию Человека и поспешил к цели.
   Надо подойти поближе.
   В коридоре появился еще один Человек. Он пристально посмотрел на Пида, попытался что-то сказать и внезапно пустился наутек.
   Пид не знал, что насторожило Человека, но тоже побежал со всех ног. Сместитель в сумке дрожал и бился, показывая, что критическая дистанция почти достигнута.
   Неожиданно мозг пронзило ужасающее сомнение. Все экспедиции дезертировали! Все гломы до единого!
   Он чуть-чуть замедлил бег.
   Свобода Формы… какое странное понятие. Тревожащее понятие.
   «Это, несомненно, козни самого Бесформия», – сказал он себе и бросился вперед.
   Коридор заканчивался гигантской запертой дверью. Пид уставился на нее.
   В дальнем конце коридора загромыхали шаги, послышались крики Людей.
   Где же он ошибся? Как его выследили? Он быстро осмотрел себя, провел пальцами по лицу.
   Он забыл отформовать черты лица.
   В отчаянии он дернул дверь. Потом вынул из сумки крохотный Сместитель, но пульсация была еще недостаточно сильной. Надо подойти к реактору ближе.
   Он осмотрел дверь. Между ней и полом была узенькая щель. Пид быстро стал бесформенным и протек под дверью, с трудом протиснув за собой Сместитель.
   С внутренней стороны двери был засов. Пид задвинул его и огляделся по сторонам, надеясь отыскать что-нибудь, чем можно забаррикадировать дверь. Комнатка была малюсенькая. С одной стороны – свинцовая дверь, ведущая к реактору. С другой стороны – оконце. Вот и все.
   Пид бросил взгляд на Сместитель. Пульсация была сильной. Наконец-то он у цели. Здесь Сместитель может работать, черпая энергию от реактора и преобразуя ее. Нужно только привести его в действие.
   Однако они дезертировали, все до единого.
   Пид колебался. Все гломы рождаются бесформенными. Это правда. Дети гломов аморфны, пока не подрастут настолько, что можно придать им кастовую форму предков. Но Свобода формы?..
   Пид взвешивал возможности. Без помехи принимать любую форму, какую только захочет! На этой райской планете он может осуществить любое честолюбивое желание, стать чем угодно, делать что угодно. Он вовсе не будет одинок. И другие гломы наслаждаются здесь преимуществами Свободы формы.
   Люди взламывали дверь. Пид все еще был в нерешительности. Как поступить? Свобода…
   Но не для него, подумал он с горечью. Легко стать Охотником или Мыслителем. А он – Пилот. Пилотирование – его жизнь, его страсть, его предназначение. Как же он будет им заниматься здесь?
   Конечно, у людей есть корабли. Можно превратиться в Человека, отыскать корабль…
   Нет, никак… Легко стать Деревом или Собакой. Никогда не удастся ему выдать себя за Человека.
   Дверь трещала под непрерывными ударами.
   Пид подошел к окну, чтобы в последний раз окинуть взглядом планету, прежде чем привести в действие Сместитель. Он выглянул – и чуть не лишился чувств, так он был потрясен.
   Так это действительно правда! А он-то не вполне понимал, что имел в виду Джер, когда говорил, что на этой планете есть все виды жизни, все формы, способные удовлетворить любое желание! Даже его желание!
   Страстное желание всей Касты Пилотов, желание еще более заветное, чем Пилотирование.
   Он взглянул еще раз, потом швырнул Сместитель на пол, разбив его вдребезги.
   Дверь поддалась, и в тот же миг он вылетел в окно. Люди метнулись к окну. Они выглянули наружу, но так и не поняли, что видят.
   За окном взмыла вверх большая белая птица. Она взмахнула крыльями – неуклюже, но с возрастающей силой, стремясь догнать улетавшую птичью стаю.

Стандартный кошмар

   Космический пилот Джонни Безик состоял на службе в компании «Эс-Би-Си Эксплорейшис». Он исследовал подступы к скоплению Сирогона, в то время совершенной terra incognita.
   Первые четыре планеты не показали ничего интересного. Безик приблизился к пятой – и начался стандартный кошмар. Ожил корабельный громкоговоритель. Раздался низкий голос:
   – Вы находитесь в окрестностях планеты Лорис. Очевидно, собираетесь произвести посадку?
   – Верно, – подтвердил Джонни. – Как получилось, что вы говорите по-английски?
   – Одна из наших вычислительных машин овладела языком на основе эмпирических данных, ставших доступными во время вашего приближения к планете.
   – Ишь ты, недурно! – восхитился Джонни.
   – Пустяки, – ответил голос. – Сейчас мы войдем в непосредственную связь с корабельным компьютером и выведем параметры орбиты, скорость и другие сведения. Вы не возражаете?
   – Конечно, валяйте, – сказал Джонни.
   Он только что впервые в истории Земли вошел в контакт с иным разумом. Так всегда и начинался стандартный кошмар.
   Рыжеволосый, низенький, кривоногий Джонни Чарлз Безик выполнял свою работу добросовестно, компетентно и механически. Он был тщеславен, чванлив, невежествен, сварлив и бесстрашен. Короче говоря, изумительно подходил для исследований глубокого космоса. Лишь определенный тип человека может вынести умопомрачительную безбрежность пространства и грозящие шизофренией стрессы, вызванные опасностью неведомого. Тут нужен человек с огромным и незыблемым самомнением и воинственной самоуверенностью. Нужен кретин. Поэтому исследовательские корабли ведут люди, подобные Джонни, чье вопиющее самодовольство прочно опирается на безграничную самовлюбленность и поддерживается непоколебимым невежеством. Таким психическим обликом обладали конкистадоры. Кортес и горстка головорезов покорили империю ацтеков только потому, что так и не осознали невозможности этого предприятия.
   Джонни развалился в кресле и наблюдал, как приборы на пульте управления регистрировали изменение курса и скорости. На видеоэкране появилась планета Лорис – голубая, зеленая, коричневая. Джонни Безик вот-вот встретит парней со своей улицы.
   Чудесно, если эти парни, эти, выражаясь межгалактически, соседи – смышленые ребята. Но вовсе не так здорово, если они соображают намного лучше вас и при этом, возможно, сильнее, проворнее и более агрессивны. Подобным соседям может взбрести на ум сделать что-нибудь с вами. Разумеется, вовсе не обязательно будет так, но ни к чему кривить душой, ведь мы живем в жестокой Вселенной, и извечный вопрос – кто наверху.
   Земля посылала экспедиции исходя из того, что если где-то там кто-то есть, то лучше пусть мы найдем их, чем они свалятся нам на голову одним тихим воскресным утром. Сценарий стандартного земного кошмара всегда начинается контактом с чудовищной цивилизацией. Потом шли варианты. Иногда инопланетяне оказывались высокоразвитыми технически, иногда обладали невероятными психокинетическими способностями, иногда были глупы, но практически неуязвимы – ходячие растения, роящиеся насекомые и тому подобное. Обычно они были безжалостны и аморальны – не в пример хорошим земным парням.
   Но это второстепенные детали. Лейтмотив кошмара постоянно одинаков: Земля вступает в контакт с чужой могущественной цивилизацией, и они нас покоряют.
   Безик вот-вот узнает ответ на единственный вопрос, который серьезно волнует Землю: они нас или мы их?