Шекли Роберт. Сборник рассказов "Ритуал"

ОПЫТНЫЙ ОБРАЗЕЦ

   Посадка едва не закончилась катастрофой. Бентли знал, что тяжелый груз на плечах нарушает координацию движений. Однако он не подозревал, насколько серьезно нарушение, пока не настал критический момент, когда он нажал не на ту кнопку. Звездолет камнем устремился вниз. Когда в последнюю секунду Бентли чудом выровнял его, под ним на равнине уже была выжжена черная проплешина. Звездолет коснулся почвы, покачнулся и замер, вызвав у Бентли мгновенный приступ тошноты.
   Впервые в истории человек приземлился на планете Тельс IV.
   Первым делом Бентли принял солидную дозу шотландского виски, отпущенного ему в сугубо медицинских целях.
   Покончив с виски, Бентли включил передатчик. Миниатюрный приемник он носил в ухе, которое из-за этого страшно зудело, а микрофон был вмонтирован в горло хирургическим способом. Портативная система гиперпространственной связи настраивалась автоматически, и это было к лучшему, ибо Бентли понятия не имел, как ловить столь узкий радиолуч на столь чудовищном расстоянии от источника.
   — Все в порядке, — сообщил он по радио профессору Слиггерту. — Планета земного типа, как и сообщалось в отчете разведчиков. Корабль целехонек. Счастлив доложить, что при посадке я не свихнул себе шею.
   — Ну, естественно, — отозвался профессор Слигтерт; голос его, искаженный маломощным приемником, казался высоким и невыразительным.
   — А «Протект»? Как вы себя в нем чувствуете? Привыкли? Бентли ответил:
   — Нисколько. По-прежнему чувствую себя так, словно мне жернов на шею повесили.
   — Ничего, приспособитесь, — заверил профессор Слиггерт.
   — Ну-с, институт поздравляет вас, а правительство, по-моему, награждает какой-то медалью. Помните, теперь ваша задача — побрататься с аборигенами и по возможности заключить с ними хоть какое-нибудь торговое соглашение. Важно создать прецедент. Эта планета нам необходима, Бентли.
   — Знаю.
   — Желаю удачи. Докладывайте при каждом удобном случае.
   — Ладно, — пообещал Бентли и прекратил передачу.
   Он попробовал встать, но из первой попытки ничего не вышло. Бентли ухитрился подняться, лишь ухватившись за ручки, удобно расположенные над пультом управления. Только тут он оценил размеры пошлины, взимаемой невесомостью с человеческих мускулов, и понял, что за время долгого полета от Земли делал зарядку нерегулярно.
   Бентли был молод, высок — выше шести футов росту, — беспечен и крепко сбит. На Земле он весил более двухсот фунтов и передвигался с грацией атлета. Однако в полете на него с первых же мгновений навалилось бремя добавочных семидесяти трех фунтов, безвозвратно и намертво закрепленных на его спине. При таких обстоятельствах он двигался как престарелый слон в слишком тесной обуви.
   Бентли повел плечами в широких пластиковых лямках, скорчил гримасу и подошел к смотровому окну правого борта. Неподалеку, примерно в полумиле, виднелось селение; на горизонте коричневыми пятнами вырисовывались невысокие домишки. По равнине, направляясь к кораблю, двигались какие-то точки. Очевидно, селяне решили выяснить, что за странный предмет свалился к ним с неба, изрыгая огонь и издавая устрашающий рев.
   «Приятное зрелище», — сказал себе Бентли. Не прояви инопланетяне любопытства, было бы трудно наладить с ними контакт. А ведь в Земном институте межзвездных исследований предвидели и такой вариант, хотя решение его не было найдено. Поэтому его вычеркнули из списка возможных ситуаций.
   Селяне тем временем приближались. Бентли решил, что пора и ему приготовиться. Он вынул из футляра лингвасцен и не без усилий привязал ремнями у себя на груди. На одном боку он пристроил флягу с водой, на другом — пакет с пищевыми концентратами. На животе укрепил сумку с набором инструментов. К одной ноге пристегнул ремешком радиопередатчик, к другой — санитарный пакет.
   Полностью экипированный Бентли нес на себе в общей сложности сто сорок восемь фунтов, причем каждая унция считалась для межзвездного исследователя необходимой и незаменимой.
   То обстоятельство, что он не шагал, а скорее брел, пошатываясь, значения не имело.
   Тем временем туземцы подошли к кораблю и окружили его, отпуская неодобрительные замечания. У жителей Тельса было две ноги и короткий толстый хвост. Чертами лица они походили на людей, но людей из кошмарного сна. Кожа у всех была ярко-оранжевого цвета.
   Бентли заметил, что туземцы вооружены. Перед ним мелькали ножи, пики, каменные молотки и кремневые топоры. При виде этого боевого арсенала по лицу Бентли разлилась улыбка удовлетворения. Вот оно, оправдание неудобствам, вот почему нужны были семьдесят три фунта, которые с момента запуска оттягивали ему спину.
   Чем именно вооружены аборигены, неважно, пусть хоть ядерным оружием. Причинить ему вред они не могут.
   Так утверждает профессор Слиггерт — глава института, изобретатель «Протекта».
   Бентли открыл смотровое окно. Тельсиане испустили крик изумления. После минутного колебания лингвасцен перевел эти крики так: "Ох! Ах! Как странно! Невероятно! Нелепо! Чудовищно! Непристойно! ".
   Осторожно неся 148 фунтов поклажи, Бентли спустился по трапу с внешней стороны борта. Туземцы выстроились вокруг дугой, держа оружие наготове.
   Он приблизился к туземцам. Те отпрянули. Приятно улыбаясь, Бентли сказал : «Я пришел к вам как друг». Лингвасцен воспроизвел резкие, гортанные гласные тельсианского языка, похожие на лай.
   Казалось, Бентли не очень-то поверили. Копья остались на весу, а один из тельсиан, возвышающийся над всеми остальными и увенчанный красочным головным убором, взял топор наизготовку.
   Бентли ощутил, как тело его пронизала легчайшая дрожь. Он, конечно, неуязвим. Пока на нем «Протект», с ним ничего не случится. Решительно ничего! Профессор Слиггерт в этом убежден.
   Перед запуском профессор Слиггерт собственноручно застегнул «Протект» на спине Бентли, поправил лямки и отступил, любуясь своим творением.
   — Превосходно, — провозгласил он с тихой гордостью.
   Бентли шевельнул плечами, согбенными под ношей.
   — Тяжеловато, вы не находите?
   — Что поделаешь? — ответил Слиггерт. — Это же прототип, опытный образец. Чтобы уменьшить вес, я испробовал все мыслимые транзисторы, легкие сплавы, печатные схемы, лазерные транзисторы и все такое. К сожалению, первые модели всех изобретений обычно громоздки.
   — Во всяком случае, можно было придать ему более обтекаемую форму, — возразил Бентли, заглядывая себе за плечо.
   — Обтекаемость приходит гораздо позднее. Сначала концентрация идеи, затем компактность, далее расширение функций и, наконец, красота. Так всегда было, и так будет. Возьмите пишущую машинку. Сейчас это просто клавиатура, почти плоская, как портфель. Однако бабушка нынешней пишущей машинки работала с ножными педалями, а поднять ее было не под силу и двоим. Возьмите прибор для глухих — ведь раз от раза он сбрасывал целые фунты! Возьмите лингвасцен, который вначале представлял собой сложнейшее электронное устройство весом в несколько тонн.
   — О'кей, — перебил Бентли. — Если лучше не умеете, сойдет и так. А как его снимают?
   Профессор Слиггерт улыбнулся.
   Бентли закинул руки за спину. Пряжка что-то не отыскивалась. Он бестолково подергал наплечные лямки, но те никак не отстегивались. Выползти из «Протекта» тоже не удавалось. Бентли оказался все равно что в новой, дьявольски тугой смирительной рубашке.
   — Ну же, профессор, как от него избавиться?
   — Этого я вам не скажу.
   — То есть как?
   — "Протект" неудобен, не правда ли? — лукаво спросил Слиггерт. — Вы бы гораздо охотнее летели без него?
   — Вы правы, черт побери.
   — Ну ясно. Знаете, в войну солдаты нередко бросали на поле боя ценное снаряжение, оттого что оно было громоздким или неудобным. Мы не можем рисковать вами. Вы отправляетесь на чужую планету, мистер Бентли. Вы подвергнетесь совершенно неведомым опасностям. Необходимо, чтобы вы были защищены все время.
   — Я знаю, — ответил Бентли, но у меня хватит здравого смысла самому решить, когда надевать эту штуку.
   — Хватит ли? Мы выбрали вас, потому что вы находчивый, жизнеспособный, сильный, и, разумеется, в какой-то степени сообразительный человек. Однако...
   — Благодарю!
   — Однако все эти качества отнюдь не предрасполагают вас к осторожности. Что, если туземцы покажутся вам дружелюбными и вы решите снять тяжелый, неудобный «Протект»? А вдруг вы не правильно оцените обстановку? Такое легко может произойти на Земле; подумайте, насколько вероятнее, что это случится на незнакомой планете.
   — Я сам могу о себе позаботиться, — упорствовал Бентли.
   Слиггерт угрюмо кивнул.
   — То же самое утверждал Этвуд, отправляясь на Дюрабеллу II. С тех пор о нем ни слуху, ни духу. Нет никаких известий и от Блейка, и от Смита, и от Коршелла. Можете вы отразить удар ножа в спину? Есть у вас глаза на затылке? Нет, мистер Бентли, у вас их нет; зато у «Протекта» есть!
   — Послушайте, — сказал Бентли, — хотите верьте, хотите нет, но я уже взрослый человек, наделенный чувством ответственности. Находясь на поверхности чужой планеты, я буду носить «Протект» непрерывно. А теперь покажите, как он снимается.
   — Вы, кажется, чего-то не поняли, Бентли. Если бы речь шла только о вашей жизни, вам бы разрешили идти на тот риск, какой вы сами считаете допустимым. Но мы ведь рискуем и звездолетом, и оборудованием, все это обошлось в несколько миллиардов долларов. Более того, ваш полет задуман как испытание «Протекта» в пространстве. Единственный способ убедиться в результатах — заставить вас носить «Протект», не снимая. А добиться этого можно только одним путем: не сообщать вам, как он снимается. Мы должны получить результаты. Вы останетесь живы помимо своей воли.
   Поразмыслив, Бентли ворчливо согласился:
   — Наверное, окажись туземцы достаточно дружелюбными, я бы не устоял перед искушением и снял «Протект».
   — Вас избавят от такого искушения. Принцип работы вам понятен?
   — Еще бы! — сказал Бентли. — А «Протект» действительно проделывает все, что вы наобещали?
   — Лабораторные испытания он прошел идеально.
   — Мне очень не хочется, чтобы там закапризничала какая-нибудь мелочишка. Вдруг предохранитель выскочит или проводка оборвется...
   — Вот одна из причин его громоздкости, — терпеливо разъяснил Слиггерт. — Тройное дублирование. Механические неисправности полностью исключаются.
   — А источник энергии?
   — При работе с предельной нагрузкой его хватит на сто лет и более. «Протект» совершенен, Бентли! Я не сомневаюсь, что после этого полевого испытания он превратится в стандартное снаряжение всех межзвездных путешественников, — Тут профессор Слиггерт позволил себе чуть улыбнуться горделивой улыбкой.
   — Ладно, — сказал Бентли, расправляя плечи в широких пластиковых лямках. — Уж как-нибудь привыкну к нему.
   Однако он так и не привык. Человек не способен привыкнуть к тому, что ему на спину взвалили жернов весом в семьдесят три фунта.
   Тельсиане никак не могли постигнуть пришельца. Они спорили между собой несколько минут, и все время Бентли сохранял на лице вымученную улыбку. Наконец один из тельсиан выступил вперед. Он был гораздо выше остальных и носил особый головной убор из стекла, кости и кусочков ярко раскрашенного дерева.
   — Братья, — сказал тельсианин, — здесь присутствует нечистая сила, которую я, Ринек, чую.
   Вперед выступил другой тельсианин в таком же головном уборе.
   — Заклинателю духов не пристало говорить о таких вещах.
   — Ты прав, — согласился Ринек. — Не подобает громко говорить о нечистой силе в ее присутствии, ибо от этого она крепнет. Однако же на то и существуют заклинатели, чтобы вовремя заметить злых духов и истребить их. Наш долг — невзирая на опасности, продолжать нелегкий труд.
   Тогда из толпы отделились еще несколько человек в особых головных уборах — тоже, очевидно, заклинатели духов. Бентли понял, что это тельсианские жрецы или шаманы. Скорее всего, помимо духовной, в их руках сосредоточена и значительная политическая власть.
   — Не думаю, чтобы это была нечистая сила, — заявил молодой и веселый с виду заклинатель, которого звали Гуаскль.
   — А кто же еще? С одного взгляда видно.
   — Наружность ничего не доказывает; это известно еще с той поры, как добрый дух Агут М'Канди явился в облике...
   — Не надо поучений, Гуаскль. Притчи Лалланда известны всем. Следует решить, можем ли мы рисковать.
   Гуаскль повернулся к Бентли и серьезно спросил:
   — Ты злой дух?
   — Нет, — ответил Бентли. Сначала он был озадачен чрезмерным интересом, проявленным тельсианами к его духовной сущности. Даже не спрашивают, откуда, как и почему он явился. Но, собственно говоря, это не так уж необъяснимо. Если бы в эпоху господства религиозного фанатизма на Землю явился пришелец из другого мира, его, вероятно, прежде всего спросили бы : «Чье ты порождение — господа или дьявола?»
   — Он утверждает, что он не злой дух, — сказал Гуаскль.
   — Откуда он знает?
   — Если не знает он, то кто же знает?
   — Однажды великий дух Г-таль даровал некоему мудрецу три кдаля и молвил...
   И так далее. Под тяжестью всей амуниции ноги Бентли подгибались. Лингвасцен уже не поспевал за пронзительными выкриками в бурном богословском диспуте. Было ясно, что судьба Бентли зависит от двух-трех спорных положений, ни одно из которых заклинатели не желали обсуждать, так как разговор о злых духах опасен сам по себе.
   Дело еще более запуталось из-за того, что концепция о проникающей способности злого духа вызвала раскол. В одном лагере оказались молодые заклинатели духов, в другом — старейшие. Каждая фракция обвиняла другую в отъявленной ереси, но Бентли не мог постичь, кто же во что верует и какое именно толкование ему выгодно.
   Над травянистой равниной садилось солнце, а страсти все еще не улеглись. Но вот неожиданно и внезапно заклинатели духов пришли к соглашению, хотя Бентли не понял, почему именно и на какой основе.
   Вперед вышел Гуаскль как представитель младших заклинателей.
   — Пришелец, — провозгласил он, — мы решили не убивать тебя.
   Бентли сдержал улыбку. Как это похоже на примитивный народ — даровать жизнь неуязвимому существу!
   — По крайней мере, на первых порах, — торопливо поправился Гуаскль, перехватив хмурый взгляд Ринека и других заклинателей постарше. — Все будет зависеть только от тебя. Сейчас мы пойдем в селение, свершим там обряд очищения и устроим пиршество. Затем мы посвятим тебя в сословие заклинателей. Никакое исчадие зла не может стать заклинателем духов — это строжайше запрещено. Таким образом, мы сразу познаем твою истинную сущность.
   — Премного благодарен, — напыщенно ответил Бентли.
   — Но если ты злой дух, то мы должны тебя истребить. А что должно, то и возможно!
   Присутствующие одобрили эту речь приветственными криками и тотчас же отправились в селение, до которого было не больше мили. Теперь, когда Бентли получил гражданство, пусть даже с испытательным сроком, туземцы проявляли предельное дружелюбие. По пути они добродушно болтали с ним об урожаях, засухах и голодных годах.
   Шатаясь под тяжестью снаряжения, Бентли устало плелся вместе с туземцами, но душа его ликовала. Вот уж поистине удача! В качестве посвященного он будет располагать неповторимыми возможностями. Он соберет антропологические сведения, завяжет торговлю, расчистит путь для будущего прогресса Тельса IV.
   От него требуется немногое: пройти испытания при посвящении, только и всего. Ну и, конечно, не дать себя убить, вспомнил он усмехаясь.
   Потеха, до чего же эти заклинатели духов уверены, что способны умертвить его.
   Селение состояло из двух десятков хижин, образующих собою круг. Хижины были сделаны из глины и покрыты соломенными крышами; при каждой имелся огородик, а при некоторых — загончики для скота, животных вроде коров и свиней. Между хижинами сновали какие-то звери с зеленым мехом; тельсиане обращались с ними ласково, как со щенятами. Поросший травой центр круга служил площадью. Здесь находился общий колодец, здесь же помещались алтари, где поклонялись различным богам и дьяволам. Площадь была освещена гигантским костром, и туземные женщины приготовились к празднеству.
   Сгибаясь под тяжестью незаменимого «Протекта», Бентли прибыл на пир в полном изнеможении. Он блаженно опустился на землю вместе с селянами, и праздник начался.
   Сначала туземные женщины исполнили для гостя приветственный танец. Это было красивое зрелище: при свете костра поблескивала оранжевая кожа, мягко, в унисон, изгибались хвосты. Потом к Бентли приблизился сельский старейшина Окцип, держа в руках полную до краев чашу.
   — Пришелец, — сказал Окцип, — ты явился с дальней Земли, твои обычаи — не наши обычаи. И все же давай побратаемся! Отведай этого питья, дабы скрепить узы братства и во имя всего, что священно.
   И с низким поклоном он поднес чашу Бентли. То была ответственная минута, один из тех поворотных моментов, которые способны навеки упрочить дружбу между двумя расами или превратить их в смертельных врагов. Но Бентли не мог им воспользоваться. Как можно тактичнее он отклонил символическое питье.
   — Но ведь оно очищено! — воскликнул Окцип.
   Бентли объяснил, что табу его племени не разрешает употреблять никаких напитков, кроме своих. Окцип не понимает, что у разных людей разные диетические потребности. Например, указал Бентли, возможно, что на Тельсе IV в состав веществ, необходимых для жизни, входит стрихнин. Он не добавил, что, даже если бы он и захотел испытать судьбу, «Протект» никогда этого не допустит. Тем не менее туземцев встревожил отказ гостя. Заклинатели духов поспешно посовещались. К Бентли подошел Ринек и уселся с ним рядом.
   — Скажи, — осведомился Ринек, помолчав, — что ты думаешь о нечистой силе?
   — Нечистая сила — это нехорошо, — торжественно ответил Бентли.
   — Ага! — Заклинатель духов обдумывал это заявление, нервно постукивая хвостом по траве. Зверек с зеленым мехом (оказалось, что он называется мобака) вздумал поиграть этим хвостом. Ринек отшвырнул зверька прочь и повторил:
   — Значит, ты не любишь нечистую силу?
   — Нет.
   — И не позволишь ей действовать вблизи тебя?
   — Ни в коем случае, — ответил Бентли, подавляя зевок. Он начал уставать от хитроумных вопросов заклинателя духов.
   — В таком случае ты не откажешься принять заветное священное копье, которое Кран К-Ле вынес из обиталища Малых Богов. На того, кто им замахнется, снисходит благодать.
   — С удовольствием приму это копье, — сказал Бентли, веки которого тяжелели. Он надеялся, что это будет последняя церемония за сегодняшний вечер.
   Ринек одобрительно проворчал что-то и отошел. Пляски женщин закончились. Заклинатели духов затянули монотонную песнь глубокими, волнующими голосами. Пламя костра взлетело ввысь.
   Вперед вышел Гуаскль. Теперь лицо его было разрисовано тонкими черными и белыми полосками. Он нес древнее копье из черного дерева, с наконечником из обработанного вулканического стекла. По всей длине копье было покрыто причудливой, хотя и примитивной резьбой.
   Держа копье на весу, Гуаскль произнес:
   — О пришелец с небес, прими от нас священное копье! Кран К-Ле даровал его нашему праотцу Трину, наделил копье магической силой и повелел, чтобы оно явилось сосудом духов добра. Нечистая сила не выносит присутствия этого копья! Возьми же его вместе с нашими благословлениями.
   Бентли тяжело поднялся на ноги. Он понимал, какое значение имеет подобный ритуал. Принятие копья раз и навсегда положит конец сомнениям относительно его спиритуального статуса. Он благоговейно склонил голову.
   Гуаскль подошел к нему, протянул копье и...
   Со щелканьем сработал «Протект». Как и многие великие изобретения, он работал просто. Когда расчетный узел принимал сигнал опасности или намека на опасность, «Протект» создавал вокруг оператора защитное силовое поле. Это поле делало оператора неуязвимым, потому что было совершенно и абсолютно непроницаемо. Однако не обошлось без кое-каких неудобств. Если бы у Бентли было слабое сердце, «Протект» мог бы убить его, потому что его действия, порожденные электронными импульсами, отличались внезапностью, необыкновенной мощностью и сокрушительностью. Одно мгновение Бентли стоял у большого костра, протянув руку к священному копью. В следующее мгновение он погрузился во тьму.
   Как обычно, он почувствовал себя так, словно катапультировал в затхлый, темный чулан, резиновые стены которого сжимают его со всех сторон. Он проклял сверхэффективность устройства. Копье не таило угрозы, оно составляло часть важного обряда. Однако «Протект», воспринимающий все буквально, истолковал его как потенциальную опасность.
   И вот теперь в темноте Бентли стал ощупью искать кнопку, отключающую поле. Как обычно, под влиянием силового поля нарушилась координация движений — с каждым новым применением «Протекта» неуверенность в движениях возрастала. Он осторожно ощупал свою грудь там, где должна была находиться кнопка, но та соскользнула с места и отыскалась лишь под мышкой справа. Наконец он отключил поле.
   Празднество было прервано. Туземцы сбились тесной толпой и стояли, напружинив хвосты, с оружием наперевес, готовые защищаться. Гуаскль, оказавшийся в сфере действия поля, был отброшен на двадцать футов и теперь медленно подымался с земли. Заклинатели уныло затянули очистительную песнь для защиты от злых духов. При всем желании Бентли не мог их осудить.
   Когда защитное поле «Протекта» вводится в действие, оно принимает вид непрозрачного черного шара диаметром около трех метров. Если по нему ударить, оно отбросит обидчика с силой, равной силе удара. На поверхности этого шара непрерывно появляются, кружатся, переплетаются и исчезают белые линии. А при вращении раздается резкий пронзительный вопль.
   В общем и целом зрелище едва ли было рассчитано на то, чтобы завоевать доверие примитивных и суеверных существ.
   — Извините, — произнес Бентли со слабой улыбкой. Навряд ли к этому можно было добавить что-нибудь еще.
   Гуаскль подошел, прихрамывая, но остановился в отдалении.
   — Ты не можешь принять священное копье, — констатировал он.
   — Ну, не совсем так, — возразил Бентли. — Просто... словом, у меня есть охранное устройство, что-то вроде щита, понимаешь? Оно не любит копий. Не мог бы ты предложить мне, например, священную тыкву?
   — Не будь смешон, — ответил Гуаскль. — Слыханное ли дело — священная тыква?
   — Пожалуй, ты прав. Но, прошу тебя, поверь мне на слово — я не злой дух. Право же, нет. Просто копья для меня табу.
   Заклинатели духов затараторили настолько быстро, что лингвасцен не успевал переводить. Он улавливал лишь отдельные слова — «злой дух», «уничтожить», «очищение». Бентли решил, что прогноз, кажется, не слишком благоприятен.
   После совещания Гуаскль подошел к нему и сообщил:
   — Некоторые полагают, что тебя следует убить немедля, пока ты не навлек на селение великих бедствий. Однако я сказал им, что нельзя винить тебя во всем. Быть может, наутро посвящение окажется возможным.
   Бентли поблагодарил. — Туземцы проводили его до хижины, а затем распрощались с необыкновенной поспешностью. В селении воцарилась зловещая тишина; со своего порога Бентли видел, как туземцы собирались кучками и серьезно беседовали, украдкой поглядывая в его сторону.
   Скверное начало для сотрудничества двух рас.
   Бентли без промедления связался с профессором Слиггертом и рассказал о случившемся.
   — Не повезло, — заметил профессор. — Но первобытные люди славятся склонностью к предательству. Вполне возможно, что копье предназначалось не для вручения, а послужило бы орудием убийства. Вы бы приняли копье в самом буквальном смысле слова.
   — Я абсолютно уверен, что такого намерения не было, — настаивал Бентли. — В конце концов надо же когда-нибудь верить людям.
   — Не тогда, когда вы отвечаете за оборудование стоимостью в миллиарды долларов.
   — Но ведь я же ничего не могу предпринять! — закричал Бентли. — Неужто вы не понимаете? Они уже относятся ко мне с подозрением. Я оказался не в состоянии принять священное копье. Это означает, что я скорее всего злой дух. Что же будет, если завтра я не пройду обряда посвящения? Допустим, какому-нибудь болвану вздумается поковырять в зубах ножом и «Протект» меня «спасает»? Пропадет все благоприятное впечатление, созданное мною поначалу.
   — Добрую волю можно восстановить, — сентенциозно изрек профессор Слиггерт. — А вот оборудование на миллиарды долларов...
   — Может спасти следующая экспедиция. Послушайте, профессор, пойдите мне навстречу. Неужто нет никакой возможности управлять этой штукой вручную?
   — Совершенно никакой, — ответил Слиггерт. — Иначе сошло бы на нет само назначение устройства. Можно с тем же успехом и не надевать его, если вы собираетесь полагаться на собственные рефлексы, а не на электронные импульсы.
   — Тогда объясните, как оно снимается.
   — Остается в силе тот же довод — вы можете оказаться незащищенным.
   — Но послушайте, — запротестовал Бентли, — меня же выбрали как опытного исследователя. Мне ведь на месте виднее. Я ознакомился с местными условиями. Расскажите, как снять «Протект».
   — Нет! «Протект» должен пройти весь комплекс полевых испытаний. К тому же мы хотим, чтобы вы вернулись целым и невредимым. — Это другое дело, — сказал Бентли. — Кстати, эти люди не сомневаются, что могут убить меня.