Шелдон Сидни. Незнакомец в зеркале

   — Простите меня, мисс, я незрячий.
   — О, извините!
   Девушка была полна раскаяния и желания проявить сочувствие. Она проводила Тоби к столику, поддерживая его под руку, усадила и помогла сделать заказ. Когда через несколько минут она вернулась к «слепому» посетителю и застала его за рассматриванием картинок на стене, Тоби лучезарно улыбнулся ей и воскликнул:
   — Это чудо! Ко мне вернулось зрение!
   У него был такой наивный и смешной вид, что она не могла удержаться от смеха. Она просмеялась весь обед с Тоби и продолжала смеяться его шуткам ночью в постели.

 
   Тоби брался за разную случайную работу по всему Голливуду, так как это давало ему возможность соприкоснуться с шоу-бизнесом. Он парковал машины с сияющей улыбкой и подходящим к случаю острым словцом. Они его игнорировали. Ведь это был просто мальчишка-парковщик. Тоби смотрел на высаживающихся из автомобилей красоток в дорогих, туго облегающих фигуры платьях и думал про себя: «Если бы вы только знали, какой величины звездой я собираюсь стать, то тут же бросили бы всех этих дебилов».

 
   Тоби регулярно обходил агентов, но скоро понял, что зря теряет время. Нечего ему бегать за ними. Надо добиться того, чтобы они сами бегали за ним! Чаще других Тоби приходилось слышать имя Клифтона Лоуренса. Он занимался лишь самыми известными артистами и заключал для них невероятные контракты. «Когда-нибудь, — думал Тоби, — Клифтон Лоуренс будет моим агентом».
   Тоби подписался на два издания, считавшиеся «библиями» шоу-бизнеса: «Дейли Вэрайети» и «Голливуд Рипортер». Это позволило ему чувствовать себя «своим» человеком. Фильм «Навеки Эмбер» куплен кинокомпанией «XX век — Фокс», постановка картины поручена режиссеру Отто Преминджеру. Эва Гарднер подписала контракт на главную роль в фильме «Остановка по требованию», ее партнерами будут Джордж Рафт и Джордж Кэртрайт, а «Жизнь с Отцом» куплена студией «Уорнер Бразерс». И вдруг Тоби наткнулся на небольшую заметку, от которой у него заколотилось сердце. "Продюсер Сэм Уинтерс назначен вице-президентом по вопросам постановки фильмов на киностудии «Пан-Пацифик».

7

   Когда Сэм Уинтерс вернулся с войны, его место на студии «Пан-Пацифик» было свободно. За время его отсутствия произошли большие изменения. Руководитель студии был уволен, и Сэму предложили исполнять его обязанности, пока не подберут нового. Уинтерс так хорошо справился с этой работой, что поиски были прекращены, а его официально назначили вице-президентом студии. Новая работа требовала большого нервного напряжения, но Сэм любил ее больше всего на свете.
   Голливуд напоминал цирк с тремя аренами, где толклись необузданные, безумные персонажи; это было минное поле, на котором отплясывала вереница идиотов. Большинство актеров, режиссеров и продюсеров страдало эгоцентризмом и манией величия, это были неблагодарные, порочные и деструктивные личности. Но с точки зрения Сэма, если у них есть талант, то все остальное не имеет никакого значения. Талант — это волшебный ключик.
   Дверь в кабинет Сэма открылась, вошла его секретарша Люсиль Элкинз с только что распечатанной почтой. Люсиль была одним из тех профессионалов высокой квалификации, которые неизменно оставались на своих местах, наблюдая, как приходят и уходят их шефы.
   — Пришел Клифтон Лоуренс, — сказала Люсиль.
   — Пусть войдет.
   Сэму нравился Лоуренс. У него был стиль. Фред Аллен говорил: «Вся искренность Голливуда может поместиться в комарином пупке, и еще останется место для четырех семечек тмина и для сердца агента».
   Клиф Лоуренс был искреннее, чем большинство агентов. Он стал голливудской легендой, а список его клиентов включал всех выдающихся людей в мире развлекательного бизнеса. У него в бюро работал единственный служащий — он сам. Лоуренс постоянно находился в разъездах, обслуживая клиентов в Лондоне, Швейцарии, Риме и Нью-Йорке. Он был близко знаком со всеми влиятельными голливудскими чиновниками и каждую неделю играл в джин с главными продюсерами трех студий. Дважды в году Лоуренс фрахтовал яхту, собирал с полдюжины хорошеньких «фотомоделей» и приглашал высший персонал студий «половить рыбку». На побережье в Малибу Клифтон Лоуренс содержал отлично оборудованный пляжный домик, которым в любое время могли пользоваться его друзья. Клифтона связывали с Голливудом сибиотические отношения, и они были полезны для всех.
   Открылась дверь, и в комнату влетел Лоуренс, элегантно выглядевший в прекрасно сшитом костюме. Он подошел к Сэму, протянул ухоженную руку и сказал:
   — Я просто заскочил поздороваться. Как вообще дела, старина?
   — Можно сказать так: если бы дни были кораблями, то сегодняшний я назвал бы «Титаником», — ответил Сэм.
   Клифтон Лоуренс сочувственно хмыкнул.
   — Как вам вчерашний просмотр? — спросил Сэм.
   — Если отрезать первые двадцать минут и отснять новый конец, то получится то, что надо.
   — В самую точку. — Сэм улыбнулся. — Именно это мы и делаем. Будете предлагать мне сегодня кого-нибудь из ваших клиентов?
   — Сожалею, но они все уже работают.
   Это было действительно так. Самые известные кинозвезды и несколько режиссеров и продюсеров составлявшие элитную «конюшню» Клифтона Лоуренса, всегда пользовались спросом.
   — Увидимся в пятницу за обедом, Сэм, — сказал Лоуренс. — Чао.
   Он повернулся и вышел за дверь.
   По интеркому раздался голос Люсиль:
   — Пришел Даллас Бэрк.
   — Пусть войдет.
   — Вас хочет видеть и Мел Фосс. Говорит, что по неотложному делу.
   Мел Фосс возглавлял телевизионный отдел «Пан-Пацифик».
   Сэм бросил взгляд на свой настольный календарь.
   — Скажите ему, что мы можем встретиться завтра за завтраком. В «Поло Лаундж».
   Зазвонил телефон, и Люсиль сняла трубку.
   — Офис мистера Уинтерса.
   — Привет! Великий человек у себя? — послышался незнакомый голос.
   — А кто это говорит?
   — Передайте ему, что звонит его старый приятель, Тоби Темпл. Мы вместе были в армии. Он говорил мне, чтобы я разыскал его, если когда-нибудь попаду в Голливуд, — и вот он я, тут как тут.
   — У него совещание, мистер Темпл. Передать ему, чтобы он сам потом позвонил вам?
   — Конечно.
   Тоби продиктовал свой номер телефона, и Люсиль бросила его в корзину для бумаг. Уже не первый раз ей пытаются толкнуть этот номер со старым армейским приятелем.

 
   Даллас Бэрк был одним их пионеров режиссуры в киноиндустрии. Фильмы Берка показывались в каждом колледже, где читался курс по кинематографии. С полдюжины его ранних картин считались классикой, и ни одна из этих работ не была лишена блеска или новаторства. Бэрку было далеко за семьдесят, и его когда-то массивная фигура съежилась так, что казалось, будто одежда висит на нем складками.
   — Рад видеть вас снова, Даллас, — улыбнулся Сэм, когда старик вошел в кабинет.
   — И я рад видеть тебя, малыш. — Он показал на вошедшего вместе с ним человека. — С моим агентом ты знаком.
   — Разумеется. Здравствуйте, Питер.
   Мужчины сели.
   — Я слышал, у вас есть для меня сюжет, — сказал Сэм Далласу Бэрку.
   — Да, и он просто замечательный.
   Голос старика дрогнул от волнения.
   — С удовольствием его послушаю, — заверил Сэм. Валяйте.
   Далас Бэрк наклонился вперед и начал рассказывать.
   — Что больше всего интересует всех людей в мире, малыш? Любовь — правильно? А в моем сюжете речь идет о самом святом виде любви, который только существует на свете, — о любви матери к своему ребенку.
   Голос Бэрка по мере увлечения рассказом зазвучал увереннее.
   — Действие начинается на Лонг-Айленд, где девятнадцатилетняя девушка работает секретарем в богатой аристократической семье. Это дает нам возможность снимать на роскошном фоне — понятно, что я имею в виду? Высшее общество и все такое. Человек, у которого она служит, женат на чопорной аристократке. Ему нравится секретарша, а он нравится ей, несмотря на разницу в возрасте.
   Слушая лишь вполуха, Сэм пытался угадать, во что под конец превратится сюжет — в «Улицу на задворках» или в «Фальшивую жизнь». Хотя это не имело абсолютно никакого значения, потому что в любом случае Сэм собирался купить его. Ведь уже почти двадцать лет никто не предлагает Далласу Бэрку ставить фильмы. И Сэм не мог винить за это киноиндустрию. Три последние картины Бэрка получились дорогими, старомодными и стали кассовыми катастрофами. Даллас Бэрк как кинорежиссер кончился навсегда. Но о нем надо было позаботиться, потому что он не имел ни цента сбережений. Ему предлагали комнату в приюте для бывших кинематографистов, но он с негодованием отказался.
   — Идите в задницу с вашей вшивой благотворительностью! — заорал он. — Вы говорите с человеком, который давал указания Дугу Фэрбенксу, Джеку Барримору, Милтону Силзу и Биллу Фарнуму. Я гигант, слышите вы, сукины дети, пигмеи!
   И вот он действительно был гигантом, живой легендой, но и человеку-легенде надо есть.
   Когда Сэм стал продюсером, он позвонил знакомому агенту и попросил привести к нему Далласа Бэрка с сюжетом для сценария. С тех пор Сэм каждый год покупал у Бэрка бесполезные для работы сюжеты и платил за них такие деньги, чтобы старику хватало на жизнь, а уходя в армию позаботился о том, чтобы эта договоренность оставалась в силе.
   — …Ну так вот, — продолжал Даллас Бэрк, — девочка растет, не зная, кто ее мать. Но мать не теряет ее из виду. Под конец, когда дочь выходит замуж за этого богатого врача, мы показываем свадьбу с большим количеством гостей. И знаешь, Сэм, в чем вся соль? Вот послушай, это потрясающе. Мать не пускают на церемонию! Ей приходится тайком пробираться в церковь, чтобы увидеть бракосочетание собственной дочери. В зрительном зале не останется ни одной пары сухих глаз… Вот так. Что скажешь?
   Догадки Сэма не подтвердились. Это оказалась «Стелла Даллас». Он бросил взгляд на агента, который отвел глаза и в смущении стал изучать носки своих дорогих туфель.
   — Здорово! — воскликнул Сэм. — Как раз такая картина, какую ищет студия.
   Сэм повернулся к агенту.
   — Питер, позвоните в коммерческий отдел и заключите договор. Я предупрежу их.
   Агент кивнул.
   — Скажи им, что придется раскошелиться на кругленькую сумму за этот сюжет, иначе я отдам его на «Уорнер Бразерс», подхватил довольный Даллас Бэрк. — Предложил его вам первым, потому что мы друзья.
   — Я очень это ценю, — заверил Сэм.
   Он смотрел вслед выходящим их кабинета мужчинам. Сэм понимал, что не имеет права тратить деньги компании на сентиментальные жесты такого рода. Но киноиндустрия была многим обязана таким людям, как Даллас Бэрк, ибо без него и ему подобных не существовало бы никакой индустрии.

 
   В восемь часов на следующее утро Сэм Уинтерс въезжал на своей машине под портик отеля «Беверли Хиллз». Спустя несколько минут он уже пробирался между столиками «Поло Лаундж», раскланиваясь с друзьями, знакомыми и конкурентами. В этом зале за завтраками, ленчами и коктейлями заключалось больше сделок, чем в офисах всех студий, вместе взятых. Мел Фосс поднял голову, когда Сэм подошел к его столику.
   — Доброе утро, Сэм.
   Мужчины обменялись рукопожатием, и Сэм скользнул на свое место в кабинке напротив Фосса. Восемь месяцев назад Сэм взял Фосса на работу — руководить отделом телевидения на студии «Пан-Пацифик». Телевидение, этот новорожденный младенец в мире развлекательного бизнеса, развивалось с невероятной быстротой. Все студии, которые когда-то с подозрением смотрели на телевидение, оказались теперь вовлеченными в него.
   Подошла официантка, чтобы принять заказ. После ее ухода Сэм спросил:
   — Что скажешь хорошего, Мел?
   Мел Фосс покачал головой.
   — Хорошего — ничего, — отрезал он. — У нас неприятности!
   Сэм молча ждал.
   — Нам ничего не светит с «Рейдерами».
   Сэм удивленно посмотрел на него.
   — Но ведь рейтинг сериала высок. Зачем же компании надо аннулировать его показ? Не так-то просто заполучить вещь, имеющую успех.
   — Вещь тут ни при чем, — перебил его Фосс. — Дело в Джеке Нолане.
   Джек Нолан играл главную роль в «Рейдерах» и моментально приобрел успех как у критики, так и у публики.
   — А что с ним такое? — спросил Сэм.
   Он ненавидел привычку Фосса заставлять собеседника клещами вытягивать из него информацию.
   — Ты читал выпуск журнала «Пинк» за эту неделю?
   — Я не читаю его ни за какую неделю. Это помойное ведро!
   Уинтерсу вдруг стало ясно, куда клонит Фосс.
   — Они засекли Нолана?!
   — Как черным по белому, — ответил Фосс. — Эта тупая скотина напялила свое лучшее кружевное платье и потащилась на вечеринку. Кто-то его сфотографировал.
   — Что, дела плохи?
   — Хуже не бывает. Вчера мне звонили раз десять из телекомпании. И спонсоры, и компания выходят из игры. Никто не хочет иметь дело с паршивым гомиком.
   — Трансвестит, — поправил Сэм.
   Он очень рассчитывал на то, что сможет представить солидный доклад о телевидении в следующем месяце на заседании правления в Нью-Йорке. Сообщенная Фоссом новость ставит на этом крест. Потеря «Рейдеров» будет ощутимым ударом.
   Надо попытаться что-то сделать.
   Когда Сэм вернулся к себе в кабинет, Люсиль помахала у него перед лицом пачкой корреспонденции.
   — Все самое неотложное сверху, — сказала она. — Вас просят…
   — Потом. Свяжите меня с Уильямом Хантом из Ай-Би-Си.
   Спустя две минуты Сэм уже разговаривал с главой «Интернэшенл Бродкастинг Компани». Сэм был знаком с Хантом несколько лет, и тот был ему симпатичен. Хант начинал свою карьеру молодым, способным адвокатом и, пройдя сложный путь, достиг самой верхней ступеньки лестницы в телекомпании. Им редко приходилось встречаться по делу, так как Сэм не имел непосредственного касательства к телевидению. Он жалел теперь, что не удосужился сойтись с Хантом поближе. Когда его соединили с ним, Сэм заставил себя говорить непринужденным бодрым тоном.
   — Доброе утро, Билл.
   — Какой приятный сюрприз, — обрадовался Хант. — Давненько мы не общались, Сэм.
   — Слишком давно. Во всем виноват этот наш бизнес, Билл. Совсем нет времени пообщаться с симпатичными тебе людьми.
   — Что верно, то верно.
   Сэм постарался, чтобы его вопрос прозвучал так, будто только что пришел ему в голову.
   — Между прочим, вы видели эту гнусную статейку в «Пике»?
   — Разумеется, и вы это знаете, — спокойно произнес Хант. — Именно поэтому мы и аннулируем показ сериала, Сэм.
   Эти слова прозвучали так, словно все уже было решено окончательно.
   — Билл, а как бы вы отнеслись к моим словам о том, что вся эта история с Джеком Ноланом подстроена?
   На другом конце провода послышался смешок.
   — Я бы сказал, что вам стоит подумать о писательской карьере.
   — Я на полном серьезе, — горячо заверил Сэм. — Я знаю Джека Нолана. С ним все в таком же порядке, как у нас с вами. Тот снимок был сделан на костюмированном вечере. У девушки Джека был день рождения, и он надел это платье для смеха.
   Сэм почувствовал, что у него вспотели ладони.
   — Я не могу…
   — Чтобы показать, насколько я уверен в Джеке, скажу, что только что поставил его на главную роль в «Ларедо», нашем большом вестерне, который мы собираемся снимать в будущем году.
   Возникла пауза.
   — Вы это серьезно, Сэм?
   — И еще как! Эта картина будет стоить три миллиона. Если Джек Нолан оказался голубеньким, то его бы так осмеяли, что он живенько слетел бы с экрана. Рекламные агентства и на пушечный выстрел не подойдут к картине. Стал бы я так рисковать, если бы не был уверен?
   — Ну…
   В голосе Билла Ханта послышалось сомнение.
   — Послушайте, Билл, неужели вы позволите грязному листку вроде «Пик» поломать карьеру хорошему человеку? Ведь вам же нравится сериал, не так ли?
   — Очень нравится. Это чертовски хорошая вещь. Но спонсоры…
   — Но это же ваша телекомпания. У вас больше спонсоров, чем эфирного времени. Мы дали вам первоклассную вещь. Зачем же подвергать риску то, что сулит успех?
   — Да, но…
   — Мел Фосс еще не обсуждал с вами планы нашей студии относительно «Рейдеров» на будущий сезон?
   — Нет…
   — Вероятно, хотел преподнести вам сюрприз, — перебил Сэм. — Вы бы только послушали, что он запланировал! Специально приглашенные звезды, известнейшие писатели-"вестернисты", натурные съемки — полный набор! И если «Рейдеры» не взлетят ракетой на первое место, считайте, что я ошибся в выборе рода занятий!
   После небольшой заминки Билл Хант осторожно произнес:
   — Пускай Мел позвонит мне. Может быть, мы все здесь немного поддались панике.
   — Он позвонит, — пообещал Сэм.
   — И вот еще что, Сэм, вы ведь понимаете мою позицию. Я не пытался никому навредить.
   — Конечно, нет, — великодушно сказал Сэм. — Я слишком хорошо вас знаю, чтобы так думать, Билл. Поэтому я и считал, что вам следует знать правду.
   — Я признателен вам за это.
   — Как насчет ленча на следующей неделе?
   — С удовольствием. Я позвоню вам в понедельник.
   Они попрощались друг с другом и положили трубки. Сэм сидел в полном изнеможении. Конечно же, Джек Нолан был самым настоящим гомиком, что тут говорить. Его уже давно нужно было задвинуть куда-нибудь подальше. И ведь все будущее Сэма зависит от таких маньяков. «Руководить студией — все равно, что в снежную бурю переходить через Ниагарский водопад по высоко натянутой проволоке. Надо быть сумасшедшим, чтобы работать на этом месте!» — подумал Сэм. Он снял трубку своего личного телефона и набрал номер. Через несколько секунд он уже разговаривал с Мэлом Фоссом.
   — «Рейдеры» остаются в эфире, — сообщил Сэм.
   — Что?! — ошеломленно спросил Фосс.
   — Что слышал. Я хочу, чтобы ты быстренько переговорил с Джеком Ноланом. Скажи ему, что если он еще хоть раз подставится таким вот образом, то я лично выдворю его из города и отправлю к черту на рога! Я не шучу. Если ему приспичит что-нибудь пососать, передай, чтобы попробовал банан!
   Сэм швырнул трубку на место. Он откинулся в кресле и стал думать. Он забыл сказать Фоссу о тех существенных изменениях, о которых он вдохновенно наврал Билу Ханту. Придется искать писателя, способного создать сценарий под заглавием «Ларедо».
   Дверь распахнулась, и на пороге застыла Люсиль. Лицо ее было белым как бумага.
   — Вы можете прямо сейчас спуститься на Десятую площадку? Ее кто-то поджег.

8

   Тоби Темпл несколько раз пытался пробиться к Сэму Уинтерсу, но ни разу ему не удалось проскочить рубеж, обороняемый его стервозной секретаршей, и в конце концов он отступился. Тоби обошел ночные клубы и киностудии, но без всякого успеха. На следующий год он нанимался на временную работу, чтобы продержаться. Продавал недвижимость, страховые полисы и галантерею, а в промежутках выступал в барах и дешевых ночных клубах. Но пройти через ворота студии ему не удавалось.
   — У тебя к этому неправильный подход, — сказал ему кто-то из друзей. — Сделай так, чтобы они гонялись за тобой !
   — А как я это сделаю? — скептически спросил Тоби.
   — Поступай в «Экторс Уэст».
   — В актерское училище?
   — Это не просто училище. Они ставят пьесы, и все студии в городе следят за ними.

 
   В «Экторс Уэст» пахло профессионализмом. Тоби ощутил этот запах, едва переступив порог. На стене висели фотографии выпускников училища. Во многих из них Тоби узнал нынешних преуспевающих актеров.
   Сидевшая за столом светловолосая секретарша спросила:
   — Не могу ли я быть вам полезной?
   — Да. Меня зовут Тоби Темпл. Я хотел бы к вам поступить.
   — У вас есть актерский опыт? — поинтересовалась она.
   — Пожалуй, нет, — засомневался Тоби. — Но я…
   Секретарша покачала головой.
   — Сожалею, но миссис Тэннер не приглашает на собеседование никого, кто не имеет профессионального опыта.
   С минуту Тоби изучающе смотрел на нее.
   — А вы не шутите?
   — Нет. Таковы наши правила. Они никогда…
   — Да я не об этом, — перебил Тоби. — Я хочу сказать — вы действительно не знаете, кто я такой?
   Блондинка посмотрела на него и покачала головой.
   — Нет.
   Тоби выдохнул.
   — Господи, — воскликнул он. — Леланд Хейуорд был прав. Если ты работаешь в Англии, то Голливуд даже и не знает, что ты живешь на этом свете.
   Он улыбнулся и объяснил извиняющимся тоном:
   — Я пошутил. Думал, вы меня узнаете.
   Теперь девушка была в замешательстве, не зная, что ей думать.
   — Так вы работали как профессионал?
   Тоби засмеялся.
   — Уж надо думать, работал!
   Блондинка взяла в руки бланк.
   — Какие роли вы сыграли и где именно?
   — Здесь никаких, — быстро отреагировал Тоби. — Последние два года я был в Англии, работал в репертуарном театре.
   Блондинка кивнула.
   — Понятно. Ну что же, я должна поговорить с миссис Тэннер.
   Она вошла в кабинет директора и вернулась через несколько минут.
   — Миссис Тэннер примет вас. Желаю удачи.
   Тоби подмигнул секретарше, сделал глубокий вдох и прошел в кабинет миссис Тэннер.
   Элис Тэннер оказалась темноволосой женщиной с привлекательным, аристократическим лицом. На вид ей можно было дать около тридцати пяти лет, то есть лет на десять больше, чем Тоби. Она сидела за письменным столом, но те части ее фигуры, которые Тоби мог видеть, были восхитительны. «С ней должно быть просто здорово», — решил Тоби.
   Он обезоруживающе улыбнулся:
   — Меня зовут Тоби Темпл.
   Элис Тэннер встала из-за стола и направилась к нему. Ее левая нога была заключена в тяжелые металлические скобы, и она шла привычной, припадающей походкой человека, который давно уже сжился со своей хромотой.
   «Полиомиелит», — догадался Тоби. Он не знал, уместно ли будет что-то сказать по этому поводу.
   — Значит, вы хотите к нам поступить?
   — Очень хочу, — заверил Тоби.
   — Позвольте спросить почему?
   Он постарался, чтобы голос звучал искренне.
   — Потому что везде, куда бы я ни пошел, миссис Тэннер, все говорят о вашем училище и о прекрасных пьесах, которые вы здесь ставите. Держу пари, что вы и не представляете, какую репутацию имеет это заведение!
   Она изучающе смотрела на него несколько мгновений.
   — Напротив, я хорошо это представляю. Именно поэтому мне приходится быть осторожной, чтобы не пропустить каких-нибудь шарлатанов.
   Тоби почувствовал, что его лицо начинает заливаться краской, но улыбнулся мальчишеской улыбкой и сказал:
   — Еще бы. Наверное, их немало пытается прорваться сюда!
   — Да, порядочно, — согласилась миссис Тэннер.
   Она взглянула на карточку, которую держала в руке.
   — Тоби Тэмпл.
   — Вы, вероятно, не слышали моего имени, — объяснил он, потому что последние пару лет я…
   — Играл в репертуарном театре в Англии.
   Он кивнул.
   — Правильно.
   Элис Тэннер посмотрела на него и спокойно сказала:
   — Мистер Темпл, американцам запрещается играть в английских репертуарных театрах. Профсоюз английских актеров «Эквити» этого не разрешает.
   Тоби внезапно почувствовал вакуум под ложечкой.
   — Если бы вы потрудились сначала все проверить, то мы оба были бы избавлены от этой неприятной сцены.
   Она направилась обратно к своему столу. Собеседование закончилось.
   — Погодите!
   Это прозвучало, как щелчок кнута.
   Она удивленно обернулась. В этот момент у Тоби не было ни малейшего представления о том, что он собирается сказать или сделать. Он знал только, что на чашу весов брошено все его будущее. Стоявшая перед ним женщина была ступенькой ко всему, чего он хотел, ради чего трудился в поте лица, и он не позволит ей помешать ему!
   — О таланте нельзя судить по правилам, леди! Ладно, я не играл в театре. А все почему? Да потому, что такие люди, как вы, не захотели дать мне шанс. Вы понимаете, что я имею в виду? — произнес он голосом Филдса.
   Элис Тэннер открыла было рот, чтобы прервать его, но Тоби просто не дал ей такой возможности. Он был Джимми Кэгни, который просил ее дать бедному парнишке шанс, и Джеймсом Стюартом, который с ним соглашался, и Кларком Гейблом, который говорил, что ему до смерти хочется поработать с малышом, и Кэри Грантом, который добавлял, что мальчишка — блеск. Комнату заполнила толпа голливудских звезд, и все они говорили что-то забавное, такое, что никогда раньше не приходило Тоби Темплу в голову. Слова, остроты выплескивались из него в каком-то неистовстве отчаяния. Он был словно человек, тонущий во мраке своего собственного безумия, цепляющийся за спасательный плотик из слов, и лишь одни слова удерживали его на плаву. Тоби обливался потом, бегая по комнате, подражая движениям очередного персонажа, за которого в тот момент говорил. Он был абсолютно невменяем, забыл, где находится и с какой целью, пока не услышал, как Элис Тэннер кричит:
   — Прекратите! Довольно!
   Она так смеялась, что слезы текли ручьем по ее лицу.
   — Перестаньте! — повторила она, пытаясь перевести дух.
   И Тоби постепенно спустился на землю. Миссис Тэннер вынула платок и стала вытирать глаза.
   — Вы, вы сумасшедший, — заявила она. — Вам это известно?
   Тоби уставился на нее, чувствуя, как бурная радость переполняет его, поднимает и несет.
   — Вам понравилось, ведь так?
   Элис Тэннер покачала головой и глубоко вздохнула, чтобы перестать смеяться:
   — Нет, не очень.
   Тоби смотрел на нее, и его распирало от злости. Она смеялась над ним, а не вместе с ним. Он поставил себя в дурацкое положение.
   — Тогда над чем же вы смеялись? — резко спросил Тоби.
   Она улыбнулась и спокойно сказала:
   — Над вами. Это было самое безумное представление, которое мне приходилось видеть. Где-то под всеми этими кинозвездами прячется молодой человек с большим талантом. Вам вовсе не надо подражать другим людям. Вы — натуральный комик!
   Тоби почувствовал, как его злость уходит.
   — Я думаю, что когда-нибудь из вас может выйти по-настоящему хороший актер, если вы согласны как следует над этим потрудиться. Ну как, согласны?
   Его лицо озарилось радостной, обаятельной улыбкой:
   — Закатываем рукава и приступаем к работе!

 
   В субботу утром Жозефина работала, не покладая рук, помогая матери с уборкой. В полдень Сисси и еще несколько друзей заехали за ней, чтобы вместе отправиться на пикник.