Шелдон Сидни. Утро, день, ночь

   — Ты позволишь мне заказать? — спросил Стенфорд. — У них есть фирменные блюда, которые тебе наверняка понравятся.
   — Конечно, — ответила София.
   Стенфорд заказал trenette al pesto, местные макароны, телятину и focaccia, подсоленный хлеб, который выпекали только в этой округе.
   — И принесите нам бутылку «шрема» восемьдесят четвертого года. — Он повернулся к Софии. — Это вино получило медаль на международной выставке в Лондоне. Виноградник принадлежит мне.
   Она улыбнулась.
   — Тебе повезло.
   Везение не имело к этому никакого отношения.
   — Я уверен, что человек имеет право услаждать свой желудок. — Он накрыл ее руку своей. — И не только желудок. Ему не чужды никакие радости.
   — Ты удивительный человек.
   — Благодарю.
   Комплименты красивых женщин возбуждали Стенфорда. Эта годилась ему в дочери, что возбуждало еще сильнее.
   После ленча Стенфорд посмотрел на Софию и плотоядно улыбнулся.
   — Давай вернемся на яхту.
   — Да, конечно!

***

   Любовником Гарри Стенфорд был ненасытным, страстным и опытным. Он считал, что прежде всего удовлетворение должна получить женщина, а уж потом он сам. Он знал, как разбудить в женщине страсть, как настроить ее на чувственный лад, с его помощью он покорял ранее недостижимые вершины блаженства.
   Вторую половину дня они провели в каюте Стенфорда, и любовные утехи вымотали Софию донельзя. Потом Стенфорд оделся и прошел на мостик к капитану Вакарро.
   — Отправляемся на Сардинию, синьор Стенфорд? — спросил капитан.
   — По пути заглянем на Эльбу.
   — Очень хорошо, сэр. Вы всем довольны?
   — Да, — кивнул Стенфорд. — Я всем доволен, — он вновь почувствовал возбуждение и вернулся к Софии.
   На Эльбу они прибыли на следующий день и бросили якорь в Портоферрайо.

***

   Войдя в воздушное пространство Северо-Американского континента, пилот связался с наземной службой контроля.
   — Нью-Йорк-Центр, вас вызывает «боинг» восемь девять пять Папа. Перехожу из полетного коридора два шесть ноль в полетный коридор два четыре ноль.
   — Роджер, — ответили ему из Центра. — Идите прямо на Джи-Эф-Кей. Направление подлета один два семь точка четыре.
   Из салона донеслось рычание.
   — Спокойно, Принц. Будь хорошим мальчиком. Дай-ка я застегну ремень безопасности.
   За посадкой «Боинга-727» наблюдали четверо. Стояли они в разных местах, чтобы ни один из прибывших пассажиров не ускользнул от их взглядов. Ждали полчаса. По трапу сошел лишь один пассажир: белоснежная немецкая овчарка.
   Портоферрайо — главный торговый центр Эльбы. Улицы — сплошные ряды красиво оформленных витрин с товарами со всего света, вокруг порта — дома, построенные в восемнадцатом столетии, а над ними — цитадель, возведенная двумя веками раньше герцогом Флоренции.
   Гарри Стенфорд часто бывал на этом острове, прославившемся после того, как сюда сослали Наполеона Бонапарта. Почему-то именно здесь Стенфорд чувствовал себя как дома.
   — Мы осмотрим дом Наполеона, — пообещал он Софии. — Там и встретимся.
   — Он повернулся к Дмитрию. — Отведи ее к вилле Мулини.
   — Да, сэр.
   Стенфорд проводил взглядом Дмитрия и Софию. Посмотрел на часы. Время не стояло на месте. Его самолет уже приземлился в аэропорту Кеннеди. Раз они узнали, что его на борту нет, значит, охота началась вновь. «Конечно, им не сразу удастся выйти на мой след, — подумал Стенфорд. — Но до того я уже должен все утрясти».
   Он вошел в телефонную будку.
   — Я прошу соединить меня с Лондоном, — обратился он к телефонистке. — «Барклайз-бэнк». Один-семь-один…

***

   Полчаса спустя он нашел Софию и повел ее к гавани.
   — Мы отплываем. Я только позвоню.
   Она наблюдала, как Стенфорд большими шагами идет к телефонной будке, и не могла понять, почему он не пользуется телефонами яхты.
   А в будке Стенфорд уже говорил телефонистке:
   «Банк Сумитомо в Токио…» Пятнадцать минут спустя он поднялся на борт яхты, кипя от ярости.
   — Мы остаемся здесь на ночь? — спросил капитан Вакарро.
   — Да, — рявкнул Стенфорд. — Нет! Идем на Сардинию. Немедленно!

***

   Коста— Смеральда -один из самых дорогих курортов Средиземноморья. Маленький городок Порто-Серво — рай для богатых, многие виллы в округе построены Али-Ханом.
   Как только они пришвартовались, Гарри Стенфорд направился к телефонной будке.
   Дмитрий последовал за ним, естественно, оставшись снаружи.
   — Соедините меня с Банка д'Италия в Риме… — Дверь захлопнулась.
   Разговор занял полчаса. Из телефонной будки Стенфорд вышел мрачнее тучи. Дмитрию оставалось лишь гадать о происходящем.

***

   На ленч Стенфорд повел Софию в «Ди Вакка», ресторан на пляже. Заказывал, естественно, Стенфорд.
   — Мы начнем с malloreddus «Хлопья из муки, полученной из твердых сортов пшеницы.». Потом porceddu «Поросенок, приготовленный с миртом и лавровым листом.». Пить будем «верначчию», а на десерт возьмем sebanas «Маленькие оладьи со свежим сыром и пропущенной через мясорубку цедрой лимона, залитые мелом.».
   — Bene, signer «Хорошо, синьор (испан.)». — Официант удалился, почувствовав, что имеет дело со знатоком местной кухни.
   Стенфорд повернулся к Софии и почувствовал, как у него екнуло сердце. Двое мужчин, сидевших за столиком у входа, пристально смотрели на него. Оба были в темных костюмах, несмотря на яркое солнце. Они даже не притворялись туристами. «Они следят за мной или это совершенно посторонние люди, — подумал Стенфорд. — Похоже, у меня разыгралось воображение. Надо бы успокоиться».
   — Я никогда не задавала тебе этого вопроса, — услышал он голос Софии.
   — Чем ты, собственно, занимаешься?
   Стенфорд улыбнулся. До чего приятно общаться с человеком, который ничего о тебе не знает.
   — Я удалился от дел. Ушел на покой. Теперь вот путешествую, наслаждаюсь жизнью.
   — И все один? — сочувственно спросила она. — Должно быть, тебе бывает очень тоскливо. Ему с трудом удалось подавить смех.
   — Да, случается. Я рад, что сейчас со мной ты. Она погладила его по руке.
   — Я тоже, саго.
   Уголком глаза Стенфорд заметил, что двое мужчин уже ушли.

***

   После ленча Стенфорд, София и Дмитрий вернулись в город. Стенфорд вошел в первую же телефонную будку.
   — Соедините меня с банком «Лионский кредит» в Париже…
   — Удивительный человек. — София не отрывала глаз от Стенфорда.
   — Другого такого нет, — согласился Дмитрий.
   — Вы с ним давно?
   — Два года.
   — Вам повезло.
   — Я знаю. — Дмитрий направился к телефонной будке, встал чуть правее ее и услышал слова Стенфорда:
   «Рене? Ты знаешь, почему я звоню… Да… Да… Сделаешь?… Чудесно! В его голосе послышалось облегчение. — Нет…, не здесь. Давай встретимся на Корсике… Отлично… После нашей встречи я смогу вернуться домой… Спасибо тебе, Рене».
   Стенфорд повесил трубку. Постоял, улыбаясь, затем вновь взялся за трубку и позвонил в Бостон. Ответил женский голос:
   — Приемная мистера Фитцджералда.
   — Это Гарри Стенфорд. Соедините меня с ним.
   — О, мистер Стенфорд! Извините, но мистер Фитцджералд в отпуске. Не может ли…
   — Нет. Я возвращаюсь в Штаты. Передайте ему, что я хочу встретиться с ним в Роуз-Хилл в понедельник, в девять утра. Пусть захватит с собой экземпляр моего завещания и нотариуса.
   — Я попытаюсь…
   — Не пытайтесь. Сделайте, дорогая. — Он вновь повесил трубку и постоял какое-то время, глубоко задумавшись. Из телефонной будки он вышел, уже приняв решение.
   — У меня есть кое-какие дела, София. Иди в отель «Питрицца» и подожди меня там.
   — Хорошо, — игриво ответила она. — Только не задерживайся.
   — Не задержусь.
   Мужчины проводили ее взглядом.
   — Возвращаемся на яхту, — бросил Стенфорд Дмитрию. — Мы отплываем.
   Дмитрий изумленно уставился на него.
   — А как же…
   — Найдет себе другого кавалера, он и отвезет ее домой.

***

   Когда они вернулись на яхту, Стенфорд сразу же поднялся на мостик к капитану Вакарро.
   — Идем на Корсику. Готовьтесь к отплытию.
   — Я только что получил уточненный прогноз погоды, синьор Стенфорд. К сожалению, обещают сильный шторм. Нам было бы лучше переждать…
   — Я хочу, чтобы мы незамедлительно вышли в море, капитан.
   Капитан Вакарро замялся.
   — Надо ли испытывать судьбу, сэр. Это libeccio — юго-восточный ветер. Нас встретят высокие волны, шквальные порывы ветра.
   — Ничего страшного. — Встреча на Корсике решала все проблемы. Стенфорд повернулся к Дмитрию. — Договорись о вертолете. Пусть заберет нас с Корсики и доставит в Марсель. Позвони из телефона-автомата.
   — Да, сэр.
   Дмитрий Камински сошел на пристань и зашагал к телефонной будке.
   Двадцать минут спустя яхта «Голубые небеса» взяла курс на Корсику.

Глава 4

   Его идолом был Дэн Куэйл «Вице-президент США в 1988-1992 гг.», и в своих рассуждениях он часто ссылался на него.
   — Мне без разницы, что о нем говорят, он единственный политик, защищающий истинные ценности. Семья — вот основа основ. Без крепкой семьи эта страна полетит в тартарары. Все эти молодые парни и девки, живущие в грехе, рожающие детей, — это катастрофа. Неудивительно, что преступность растет как на дрожжах. Если Дэн Куэйл будет баллотироваться в президенты, я наверняка отдам за него свой голос. — Грустно, конечно, что он не имел права голосовать, все из-за этого идиотского закона, думал он, но из политиков только Куэйл заслуживал избрания на пост президента.
   Детей у него было четверо: восьмилетний Билли и три девочки — Эми, Кларисса и Сюзан, соответственно десяти, двенадцати и четырнадцати лет. Чудесные дети, и он обожал их компанию. На уик-энды он просто не принадлежал себе. Все свое время он отдавал детям. Жарил для них мясо, играл с ними, водил в кино и на стадионы, помогал с домашними заданиями. Все соседские дети тоже обожали его. Он чинил им велосипеды и игрушки, приглашал на пикники, которые устраивал для своей семьи. Его прозвали Папой.

***

   В то солнечное субботнее утро он сидел на трибуне, наблюдая за бейсбольным матчем. Мягкое солнце, редкие белоснежные облака, плывущие по синему небу, и его восьмилетний сын Билли, выглядевший куда взрослее в форме Малой лиги и с битой в руках. Рядом с Папой сидели три дочери и жена. «Ну до чего же все хорошо, — радостно думал он. — И почему другие семьи не могут быть такими же, как наша?» Игра подходила к концу, счет был равный, Билли готовился отбить мяч.
   — Задай им перцу, Билли! — крикнул Папа. — Пусть попотеют.
   Билли ждал мяч, но тот летел быстро и низко. Билли взмахнул битой и промахнулся.
   Подача перешла к сопернику. С трибун, заполненных родителями и друзьями игроков, неслись радостные крики и горестные стоны. Билли потерянно наблюдал, как команды меняются местами.
   — Все нормально, сынок, — выкрикнул Папа. — В следующий раз не промахнешься!
   Билли попытался улыбнуться и последовал за остальными игроками, но Джон Коттон, тренер команды, остановил его.
   — Уходи с поля! — бросил он.
   — Но, мистер Коттон…
   — Быстро. Вон отсюда.
   Отец Билли с изумлением наблюдал, как его сын покидает поле. «Это же невозможно, — думал он. — Билли надо дать еще шанс. Я поговорю с мистером Коттоном и все ему объясню». В этот момент зазвонил сотовый телефон. Он ответил после четвертого звонка. Номер знал только один человек. «Ему же известно, что я терпеть не могу заниматься делами в уик-энды», — мелькнула злая мысль.
   Он неохотно выдвинул антенну, нажал кнопку, бросил в микрофон: «Слушаю».
   Говорил только его собеседник. Папа слушал, время от времени кивая.
   — Да, — наконец произнес он. — Я понял и позабочусь об этом. — Он убрал телефон.
   — Все в порядке, дорогой? — спросила жена.
   — Нет. К сожалению, нет. Меня вызывают на работу. А я собирался пригласить вас завтра на пикник. Жена взяла его за руку.
   — Не волнуйся, дорогой, — по голосу чувствовалось, что она очень его любит. — Твоя работа важнее.
   "Не важнее семьи, — мысленно возразил он. — Дэн Куэйл меня бы понял.
   — Внезапно зачесалась рука. — С чего бы это? — почесываясь, подумал он. — Пожалуй, надо обратиться к дерматологу".

***

   Джон Коттон работал помощником менеджера в местном супермаркете. Крупный мужчина лет пятидесяти с небольшим, он согласился тренировать команду Малой лиги, потому что в ней играл его сын. Эту игру его команда отдала. Из-за Билли.
   Супермаркет закрылся, и Джон Коттон шагал к своему автомобилю, когда к нему подошел незнакомец со свертком в руке.
   — Извините, мистер Коттон.
   — Да?
   — Вас не затруднит уделить мне минуту-другую.
   — Магазин закрыт.
   — О, речь не об этом. Я хотел поговорить с вами о моем сыне. Билли очень расстроен, ведь вы сняли его с игры и сказали, что больше он играть не будет.
   — Билли — ваш сын? Я сожалею о том, что он вообще вышел на поле. В будущем такое не повторится.
   — Вы несправедливы к нему, мистер Коттон, — с жаром воскликнул Папа.
   — Я знаю Билли. Он станет отличным игроком. Вот увидите. Уже в следующую субботу…
   — Он не будет играть в следующую субботу. Я отчислил его из команды.
   — Но…
   — Никаких «но». Отчислил, и точка. Если с этим все ясно…
   — Нет, не все. — Отец Билли развернул бумагу и достал бейсбольную биту. В его голосе слышались просительные нотки. — Билли играл этой битой. Посмотрите сами, она со щербинами. Нельзя же наказывать его только за то…
   — Послушайте, мистер, плевать мне на эту биту. Ваш сын отчислен из команды! Отец Билли тяжело вздохнул.
   — Вы уверены, что ваше решение окончательное?
   — Абсолютно.
   Коттон протянул руку, чтобы открыть дверцу, и в этот момент отец Билли ударил бейсбольной битой по заднему окну. Стекло, естественно, разлетелось вдребезги Коттон вытаращился на него, — Что…, что вы делаете!
   — Разогреваюсь, — объяснил Папа и вновь взмахнул битой.
   На этот раз удар пришелся по колену Коттона. Джон Коттон вскрикнул и упал на асфальт, корчась от боли.
   — Сумасшедший! Помогите! Отец Билли присел рядом на корточки, обаятельно улыбнулся.
   — Еще один крик, и я раздроблю вам вторую коленную чашечку.
   Коттон замер, побледнев от ужаса.
   — Если мой сын в следующую субботу не выйдет на поле, я убью вас и убью вашего сына. Надеюсь, это понятно?
   Коттон заглянул в глаза Папы и кивнул, изо всех сил стараясь не закричать от боли.
   — Отлично. О нашем разговоре никому знать не надо. У меня есть друзья.
   Папа посмотрел на часы. На ближайший рейс до Бостона он успевает.
   Вновь зачесалась рука.

***

   В воскресенье, в семь утра, мужчина, одетый в костюм-тройку и с дорогим кожаным «дипломатом» в руке обогнул Копли-сквер, свернул на Стюарт-стрит и, миновав парк Плаза Кастл, вошел в Бостон-Траст-Бил-динг. Он направился прямо к охраннику. В громадном здании арендовали помещения десятки фирм, так что мужчина не сомневался, что охранник просто не может знать всех работающих здесь в лицо.
   — Доброе утро, — поздоровался он.
   — Доброе утро, сэр. Могу я вам чем-нибудь помочь? Мужчина вздохнул.
   — Мне не сможет помочь даже Господь Бог. Они думают, что мне нечем заняться в воскресенье, кроме как выполнять работу, порученную другим.
   Охранник сочувственно покивал.
   — Я вас понимаю, — и пододвинул регистрационную книгу. — Распишитесь, пожалуйста.
   Мужчина расписался и зашагал к лифтам. Его интересовала фирма, расположенная на пятом этаже. Поэтому он поднялся на шестой и спустился по лестнице на один этаж. Нужную ему дверь он без труда нашел по табличке:
   «РЕНКУИСТ, РЕНКУИСТ И ФИТЦДЖЕРАЛД, АДВОКАТЫ»
   Оглядевшись, мужчина убедился, что коридор пуст, открыл «дипломат» и достал комплект отмычек. Ему потребовалось пять секунд, чтобы справиться с замком. Он переступил через порог и закрыл за собой дверь.
   Старомодная мебель в приемной как нельзя лучше соответствовала духу одной из лучших адвокатских контор Бостона. Мужчина постоял, сопоставляя увиденное с полученными инструкциями, затем двинулся к прорезанной в дальней стене двери, ведущей в комнату, где хранилась документация. Там его встретили металлические сейфы с буквами алфавита на передней панели. Его интересовал только один, помеченный «Р — С». Дверца, естественно, открываться не пожелала.
   Из того же «дипломата» мужчина достал ключ-заготовку, напильник и плоскогубцы. Ключ осторожно вставил в замок и чуть повертел из стороны в сторону. Вытащил, внимательно осмотрел черные отметины. Зажав ключ в плоскогубцах, начал выпиливать черное. Вновь вставил ключ в замок, повторил процедуру. При этом он что-то напевал себе под нос и улыбнулся, внезапно поняв, какой мотив вертится у него в голове. «Далекие края».
   «Поеду— ка я в отпуск со всей семьей, -радостно подумал он. — В настоящий отпуск. Готов спорить, детям Гавайи понравятся».
   Дверца открылась, мужчина выдвинул пару ящиков, нашел нужное ему досье. Вытащив из «дипломата» портативный фотоаппарат «пентакс», он принялся за работу. На съемку у него ушло десять минут. Вынув из «дипломата» несколько салфеток, он прогулялся в туалет и смочил их водой. Вернулся в комнату, где стояли сейфы с документацией, мокрыми салфетками собрал с пола металлические опилки, закрыл сейф, ретировался в коридор, запер дверь адвокатской конторы и покинул административное здание.

Глава 5

   В море ближе к вечеру капитан Вакарро заглянул в каюту Гарри Стенфорда.
   — Синьор Стенфорд…
   — Да?
   Капитан указал на электронную карту на стене.
   — Боюсь, погода ухудшается. В проливе Бонифачо «Узкий пролив между островами Корсика и Сардиния.» libeccio дует с максимальной силой. Я предлагаю укрыться в бухте, пока…
   Стенфорд оборвал его.
   — Это хороший корабль, а вы хороший капитан. Я уверен, что эти трудности вам по плечу.
   Капитан Вакарро переминался с ноги на ногу.
   — Как скажете, синьор. Я сделаю все, что в моих силах.
   — Я в этом уверен, капитан.

***

   Гарри Стенфорд сидел в кабинете, планируя стратегию ближайших дней. Он встретится с Рене на Корсике и все уладит. Потом вертолет доставит его в Неаполь. Он зафрахтует самолет и улетит в Бостон. «Все складывается наилучшим образом, — решил он. — Мне нужно сорок восемь часов. Всего сорок восемь часов!»

***

   Проснулся он в два часа ночи. Яхту немилосердно качало, за иллюминаторами завывал ветер. Стенфорду случалось попадать в шторм, но этот, пожалуй, был из самых сильных. Гарри Стенфорд поднялся с кровати, оперся о столик, чтобы не упасть, и направился к электронной карте. Яхта находилась в проливе Бонифачо. «Мы должны прибыть в Аяччо через несколько часов, — прикинул он. — А уж там будем в полной безопасности».

***

   События, случившиеся позднее, породили немало версий. В газетах писали, что сильным ветром с палубы сдуло нескольких человек. Стенфорд пытался их спасти, но яхту сильно качнуло, он потерял равновесие и полетел за борт. Дмитрий Камински увидел, как он падает в воду, и тут же бросился к аппарату внутренней связи.
   — Человек за бортом! — передал он на капитанский мостик.

Глава 6

   Капитан Франсуа Дюрер, шеф корсиканской полиции, пребывал в отвратительном настроении. Остров наводнили туристы, вечно остающиеся без паспортов, бумажников, детей. Жалобы так и сыпались на маленькое полицейское управление, расположенное в доме 2 по бульвару Наполеона, рядом с улицей Сержанта Касалонги.
   — Мужчина украл мою сумочку…
   — Мой корабль отплыл без меня. Жена на борту…
   — Я купил эти часы у уличного торговца. Он подсунул мне пустой футляр…
   — В аптеках нет таблеток, которые мне нужны… Проблемы, проблемы, проблемы. А теперь к ним добавился еще и покойник.
   — У меня на это нет времени, — рявкнул капитан.
   — Но они ждут, — возразил его помощник. — Что мне им сказать?
   Капитану Дюреру не терпелось уехать к любовнице, и у него едва не вырвалось: «Пусть везут труп на какой-нибудь другой остров». Однако он все же возглавлял полицию Корсики.
   — Ладно, — вздохнул Франсуа Дюрер. — Я их приму.
   Минуту спустя в его кабинет вошли капитан Вакарро и Дмитрий Камински.
   — Присаживайтесь, — в тоне Дюрера не чувствовалось любезности.
   Мужчины сели на стулья.
   — А теперь расскажите, что произошло.
   — Полной уверенности у меня нет, — начал капитан Вакарро. — Сам я этого не видел… — Он повернулся к Дмитрию Камински. — Вот единственный свидетель. Ему и рассказывать.
   Дмитрий глубоко вздохнул.
   — Это ужасно. Я работаю…, работал у этого человека.
   — Кем, месье?
   — Телохранителем, массажистом, шофером. Наша яхта этой ночью попала в жестокий шторм. Качало немилосердно. Он попросил сделать ему массаж. Хотел расслабиться. Потом попросил принести ему таблетку снотворного. Я пошел за ней в ванную. Когда вернулся, он стоял на палубной веранде, у поручня. Волны кидали яхту с борта на борт. Он держал в руке какие-то бумаги. Одна вылетела, он попытался схватить ее, потерял равновесие и свалился за борт. Я кинулся, чтобы перехватить его, но не успел. Позвонил в рубку. Капитан Вакарро тут же приказал выключить двигатели. Благодаря героическим усилиям капитана мы его и нашли. Но слишком поздно. Он утонул.
   — Очень сожалею. — По тону Дюрера чувствовалось, что ему на все это глубоко наплевать.
   — Ветер и волны принесли тело обратно к яхте, — вновь заговорил капитан Вакарро. — Нам просто повезло, а теперь мы хотели бы получить разрешение на отправку тела на родину.
   — Это не проблема. — Все-таки он успеет выпить бокал вина с любовницей, прежде чем вернется домой к жене. — Я распоряжусь, чтобы немедленно подготовили свидетельство о смерти и выездную визу для тела. — Дюрер взял блокнот. — Как звали погибшего?
   — Гарри Стенфорд.
   Дюрер застыл. Потом поднял голову.
   — Гарри Стенфорд?
   — Да.
   — Тот самый Гарри Стенфорд?
   — Да.
   Будущее капитана Дюрера внезапно окрасилось в радужные тона. Боги осыпали его манной небесной. Гарри Стенфорд — мировая знаменитость! Мимо известия о его смерти не пройдет ни одно информационное агентство, ни одна крупная газета, теле-или радиокомпания. И за самыми свежими сведениями они будут обращаться к нему, капитану Дюреру. Вопрос лишь в том, как использовать сложившуюся ситуацию с максимальной выгодой для себя. Дюрер задумался, уставившись в стену.
   — Как быстро мы сможем забрать тело? — спросил капитан Вакарро.
   Дюрер повернулся к нему.
   — Да, это хороший вопрос. — "Сколько времени потребуется репортерам, чтобы прибыть сюда? Следует ли приглашать на пресс-конференцию капитана яхты?
   Нет. К чему делить с ним славу? Я управлюсь один". — Нужно уладить много формальностей. — Он сочувственно покивал. — Подготовить бумаги… — Тяжелый вздох. — На это уйдет неделя, а то и больше. У капитана Вакарро округлились глаза.
   — Неделя или больше? Но вы сказали…
   — Есть определенный порядок, — отрезал Дюрер. — И спешка здесь не поможет. — Он вновь взялся за блокнот. — Кто его ближайшие родственники?
   Вакарро повернулся к Камински.
   — Полагаю, вам надо связаться с его адвокатами в Бостоне, — ответил телохранитель.
   — Кто они?
   — «Ренкуист, Ренкуист и Фитцджералд».

Глава 7

   Хотя на дверной табличке значилось «РЕНКУИСТ, РЕНКУИСТ И ФИТЦДЖЕРАЛД», оба Ренкуиста давно отправились к праотцам. А вот Саймон Фитцджералд и в свои семьдесят шесть оставался мотором команды, состоящей из шестидесяти адвокатов. Худой как спичка, с гривой седых волос и походкой профессионального военного, Фитцджералд в данный момент нервно вышагивал по кабинету. Остановившись перед секретарем, он обратился к ней:
   — Когда позвонил мистер Стенфорд, он не собирался дать мне какое-то срочное поручение?
   — Нет, сэр. Он лишь сказал, что ждет вас у себя в понедельник, в девять утра, с экземпляром завещания и нотариусом.
   — Благодарю вас. Пригласите ко мне мистера Слоуна.

***

   Стив Слоун считался в конторе самым перспективным адвокатом. Лет сорока с небольшим, выпускник Гарвардской юридической школы, высокий, стройный блондин с ярко-синими проницательными глазами, Слоун уверенно шел к креслу главы фирмы. Собственно, Саймон Фитцджералд и сам выбрал его в качестве своего преемника. «Будь у меня сын, — думал он, — я бы хотел, чтобы он во всем походил на Слоуна».
   — Вы же должны ловить лосося на Ньюфаундленде. — На лице вошедшего Слоуна читалось недоумение.
   — Ситуация изменилась. Присядь, Стив. У нас возникли проблемы. Стив вздохнул.
   — По-моему, это не новость.
   — Речь идет о Гарри Стенфорде.
   Гарри Стенфорд был их самым значительным клиентом. Дюжина других юридических фирм вела дела различных компаний и корпораций, входящих в «Стенфорд энтерпрайзез», но только «Ренкуист, Ренкуист и Фитцджералд» занималась его личными делами. Кроме самого Фитцджералда, никто из адвокатов никогда не встречался с Гарри Стенфордом, но он давно уже стал для них легендарной личностью.
   — И что теперь учудил Стенфорд? — спросил Слоун.
   — Умер.
   Глаза Слоуна удивленно расширились.
   — Что?
   — Я только что получил факс от корсиканской полиции. Вчера ночью Стенфорд упал за борт собственной яхты и утонул.
   — Мой Бог!
   — Мне известно, что ты никогда с ним не встречался, но я представлял его интересы больше тридцати лет. Человек он был сложный. — Фитцджералд откинулся на спинку кресла, вспоминая прошлое. — Существовали два Гарри Стенфорда. Один — для публики, который умел потрясти денежное дерево, а второй — отъявленный сукин сын, обожавший уничтожать людей. Он мог очаровать человека, а мог наброситься, словно кобра. Его отличало раздвоение личности. В нем как бы сочетались и заклинатель змеи, и сама змея.