Страница:
А также то, чего и в песнопенье
Не выразить, увидела она -
Порывистые резкие движенья,
Улыбка ужасом искажена,
И на челе любого поколенья
Законов беззаконных письмена.
"И здесь борьба, как всюду, взволновала
Поверхность жизни", - дева прошептала.
Но не было смятенья видно в ней.
Мы, неуверенные мореходы
Безбрежных и бушующих морей, -
Мы путь беззвездный сквозь ночные воды
Ведем без кормчего и без снастей.
Она ж на дне морском, дитя свободы,
Между жилищ бессмертных путь вела,
Над ней шумели волны без числа.
Там принцы возлежали под волнами
В веселом свете солнцеликих гемм;
Священник старый, что служил во храме,
Лежал в опочивальне, глух и нем,
И бесподобно схожие, рядами
Жрецы дремали (различить совсем
Их невозможно); дале - мореходы
И все, чьи трупы поглотили воды.
Но формы их и позы для нее
Не больше значили, чем в маскараде
Блестящее и яркое тряпье...
Лишь странную иронию во взгляде:
"Зачем же прятать существо мое?" -
Скрывали маски. Словно на параде,
Во всей их восхитительной красе
Они прошли перед колдуньей все.
Она живые души созерцала,
А не окаменелые тела.
Душа пред нею голой представала
Во всей красе... Порой она могла
Найти черты живого идеала
Под грубой оболочкой. И была
Ей тайна ведома, как поселиться
В чужой душе и с ней соединиться.
И знала заклинание она...
Аврора в горький час, когда Тифона
Нежданная коснулась седина,
Венера, чтоб отнять у Персефоны
Адониса (Аидова жена
Делилась с ней добычею законной) -
Всем заплатили бы за слово то,
Но в Аттике не знал его никто.
Земной любви мучительная рана
Потом и ей нанесена была...
Но - до Эндимиона - и Диана
Бесстрастнее казаться не могла,
Чем наша дева: холодно и странно
Она склонялась к сонным, как пчела
Целует все цветы, не зная страсти, -
Любовь над нею не имела власти.
Людей, чей облик совершенен был,
Она чудесным снадобьем поила:
Оно давало им избыток сил,
Как будто чья-то воля их водила
Могучая; когда же час их бил
И забирала умерших могила,
Входила их душа в зеленый дом,
И горы самоцветов были в нем.
В ту ночь, когда свершалось погребенье,
Она бальзам кропила на тела,
Предотвращая этим разрушенье,
И, в душном мраке мертвого угла
Зежегши свет, в единое мгновенье
Срывала с трупов саваны и жгла,
Потом бросала в яму гроб с презреньем,
Оставя тело под своим призреньем.
Они лежали так за веком век,
Храня дыханье, горячи, нетленны,
С улыбкой тонкой в нежных складках век -
Так в хижине отшельник спит смиренно, -
Видения волшебных, сладких нег
Являлись им: прекрасны, вдохновенны,
В нарядах вечно новых, мимо шли
Все поколенья жителей земли.
На менее прекрасны насылала
Колдунья очистительные сны;
Чьи примитивны были идеалы,
Оказывались вдруг пробуждены
В обличье змей в пустыне среди шквала
Песчаного; обносков и мошны
Скупые удостоены бывали,
А лживые обман свой выдавали.
Священники, на греческий язык
Древнейший текст переведя, писали,
Что Апис был не более как бык,
И, к двери храма прикрепив скрижали,
Непререкаемую мудрость книг
Без раболепства, смело толковали, -
И шли трактаты по державе всей
Про ястребов, про кошек, про гусей.
Король мартышке надевал корону
И на высокий трон ее сажал,
А яркий пересмешник возле трона
Реченьям обезьяны подражал, -
Теперь она была здесь царь законный,
Что весь народ открыто признавал,
Весь божий день, с восхода до заката,
К деснице припадая волосатой.
И кузнецами видели в ночи
Себя солдаты: как сновидцы странны,
Сходились к наковальне ковачи -
Так шли циклопов полчища к Вулкану -
На плуги перековывать мечи;
Начальники темниц, услав охрану,
Прощали узников, чем оскорблен,
Конечно, был Амасис-фараон.
А юношам и девам, столь пугливым,
Что вряд ли знали, любят ли они,
Вдруг мир являлся сказочно красивым:
Мечты сбылись... Но проходили дни -
И, грешникам подобны боязливым,
Они скрывались, прятались в тени,
Чтобы не знать друг друга. Так и было,
Покуда девять лун не заходило.
И все ж дурного не было у них:
Волшебница умело отметала
Десятки изощреннейших интриг
И лишь простое счастье оставляла.
Она умела помирить двоих,
Меж кем вражда десятки лет стояла,
И, вызвав в них смиренье и любовь,
Поссорившихся съединяла вновь.
И вот еще волшебницы проказы:
Она внушала духам и богам...
Но мы отложим до другого раза
Об этом повесть - зимним вечерам
Скорей под стать подобные рассказы,
Чем этим лучезарным летним дням,
Когда от нас все темное далеко
И веришь только в то, что видит око.
Поэма написана в 1820 году.
Шелли сам не раз признавался, что считает эту поэму любимым своим
творением. Задуманная во время одинокого восхождения на гору, она была
написана всего за три дня.
Прекрасная и счастливая фея-колдунья, шутя повелевающая громами и
молниями, а также дикими зверями, которых легко учит кротости, - возможно,
символ поэтической души Шелли.
Уильям Вордсворт (1770-1850) - поэт эпохи романтизма, слава которого с
годами и десятилетиями не только не тускнеет, но возрастает многократно. Его
и Колриджа книга "Баллады" (1798) положила начало эпохе романтизма в Англии,
основные эстетические положения которого он же и обосновал в статьях,
предварявших первое и второе издания "Баллад". Отошедший от революционной
тематики Вордсворт вызывал постоянные нарекания своих младших современников.
Поэма "Питер Белл" стала объектом многих пародий из-за своего утомительного
(почему бы и нет?) многословия. (См. прим. к стих. "Вордсворт".)
...атласских пещер... - Речь идет об Атласских горах в Африке.
Атлантида - дочь титана Атласа (греч. миф.).
Силен - воспитатель Диониса (Вакха), бога вина и веселья. Древние
представляли его в виде вечно пьяного и веселого лысого старика, толстого,
как винный мех, с которым он никогда не расстанется (греч. миф.).
Дриопа - нимфа, соблазненная Аполлоном и родившая ему сына (греч.
миф.).
Фавн - римский бог лесов и полей, покровитель стад и пастухов.
Пан - бог лесов и рощ, родившийся кривоносым, волосатым, рогатым, с
козлиными копытами, бородой и хвостом (греч. миф.).
Приап - сын Диониса и Афродиты, бог сладострастия и чувственных
наслаждений (греч. миф.).
Гелиос - бог солнца (греч. миф.).
Гамадриады - подруги нимфы Дриопы (греч. миф.).
Ореады - нимфы гор (греч. миф.).
Тифон - молодой пастух, которого любила Аврора. Юпитер, даровав ему
бессмертие, забыл даровать вечную молодость, и Тифон состарился и был
обращен в цикаду (рим. миф.).
Л. Володарская