Шелонин Олег Александрович. Операция «У Лукоморья…»

   — А может, вернемся к первоначальному тексту договора? — робко попросил Бессмертный.
   — Можно, — лучезарно улыбаясь, согласился Люцифер, — я же говорил: наша фирма предоставляет полную свободу выбора своим клиентам.
   — Разумеется, с маленьким изменением, — рискнул добавить Кощей.
   — Опять? — грозно насупил брови Люцифер.
   — Совсем, совсем маленьким, — залебезил Бессмертный и, получив разрешающий кивок дьявола, продолжил: — Предлагаю спорную фразу «…с момента окончания…» чуть-чуть подкорректировать. Ну, скажем, так: «…через тысячу лет после окончания…»
   — Ты испытываешь мое терпение.
   — Пятьсот.
   — Довольно!
   — Двести.
   — Вернемся к неустойке.
   — Сто.
   Безнадежно махнув рукой, дьявол щелкнул пальцами, и медицинские принадлежности с легким хлопком исчезли в воздухе, полотно с треском вырвалось из рамы, аккуратно свернулось в рулон и нырнуло под мышку Люцифера.
   — Благодарствую за подарок. Дивная картина.
   — Пятьдесят… ну десять, — завопил Кощей, видя, что Люцифер не шутя собирается в родные пенаты.
   — Я навещу тебя через три дня, — пообещал дьявол.
   — Год. Ты можешь дать мне год? — рассердился Кощей.
   — Могу. Месяц.
   — Полгода.
   — Два месяца.
   — Четыре.
   — Три. И больше не проси! По рукам?
   — По рукам. — Кощей впечатал свою костлявую ладонь в волосатую длань Люцифера.
   — Ну, излагай свои проблемы, — покровительственно похлопал Кощея по плечу дьявол. — Я в полном твоем распоряжении.
   — Понимаешь, с Иваном-дураком никак справиться не могу…
   — Угораздило тебя. А ну-ка поподробнее.
   Кощей принялся излагать грустную историю своей безответной любви. Под конец он так расстроился, что не удержался от скупой мужской слезы. Люцифер, дав выплакаться себе в жилетку (роль жилетки добросовестно выполнил его безупречный фрак), озабоченно произнес:
   — Да, Ваше Бессмертие, дело твое тухлое. Однако попробуем разобраться.
   Из воздуха перед Люцифером возник огромный фолиант и автоматически открылся на нужной странице.
   — Так-так, — пробормотал дьявол, — как срок подошел, ты, значит, Ваньке обратно дорогу открыл, а Василису с челядью, чадами и домочадцами в зверушек превратил. Думал, что Иван от вида ее страшного открещиваться начнет, любовный пыл в нем угаснет, а с ним и силушки поубавится. Тогда вы его скопом и возьмете. Я все правильно излагаю?
   — Истину глаголет твоя книжица. Всю подноготную враз выложила.
   — Вынужден вас огорчить, Ваше Бессмертие. Весь ваш план Василиса изначально скомкала. Силенок целиком заклятие снять у нее не хватило, но свои коррективы она внесла. Цена твоей ворожбе три денька и три ночи. А потом к ним облик прежний вернется. Но самое главное — власти ты над ними с того момента иметь никакой не будешь!
   — Почему? — взвился Кощей.
   — Потому, — отрезал Люцифер. — Любое колдовство тогда против тебя и обернется.
   — Это как?
   — А вот так. Захочешь, скажем, ее в лягушку превратить, и сам станешь зелененьким в пупырышку. Уразумел?
   — Что ж мне делать-то? — испугался Кощей.
   — Не дрейфь, есть у тебя лазейка. Ивану три ночи в посаде переночевать надобно. От зари до зари, как штык. Стоит ему только нос за частокол сунуть, пока не рассвело, — они все твои. Делай с ними все, что твоей душе заблагорассудится. Вот только с Иваном не все понятно.
   — А что такое?
   — Да что-то тут книженция моя мудрит. Мямлит. Ни «да», ни «нет» не говорит. Во-первых, выбрался он из тридевятого царства не сам по себе. Кинжал помог. Василиса на него свою ворожбу наложила. Во-вторых, тридевятое царство его так обломало, что от прежнего Ивана мало что осталось. А в тридевятом царстве, Кощей, такие дела творятся… — Люцифер сокрушенно покачал головой. — Если Иван-дурак три года около новых русских крутился, я тебе не завидую.
   — Почему? — заволновался Кощей.
   — Я свои лучшие кадры сейчас туда на стажировку отправляю. Это тебе ни о чем не говорит?
   — Ты? — поразился Кощей.
   — У них есть чему поучиться. — Люцифер улыбнулся. — А уж их методы ведения переговоров — просто прелесть.
   — Да уж… — пробормотал Кощей, поежившись.
   — Вижу, оценил, — понимающе кивнул Люцифер. — Ну да ладно, к делу. Свои кадры гробить, ты уж извини, у меня желания нет. По опыту знаю, с дураками связываться — себе дороже будет…
   — Это как понимать? — возмутился Кощей — Душу так почитай сразу оттяпать норовишь, а как до дела — в кусты?
   — Не суетись! — оборвал его Люцифер. — Все оформим в лучшем виде. Тебя волнует результат?
   — Ну!
   — Будет тебе результат. Есть в этих местах одно симпатичное болотце. Обосновались в нем мои бывшие подданные…
   — Это что, черти, что ли?
   — Они самые.
   — А как понять «бывшие»?
   — А очень просто. Независимости дурачкам захотелось. Объявили свое болото суверенной территорией.
   — И ты их отпустил? — поразился Кощей.
   — Разумеется.
   — Этак у тебя все разбегутся.
   — Для того и отпустил, чтобы остальные не разбежались.
   — Не понимаю, — замотал головой Кощей, — совсем ты меня запутал.
   — Это, Ваше Бессмертие, не для средних умов, — деликатно намекнул дьявол.
   — Где уж нам уж, — обиженно засопел Кощей.
   — Ну будет тебе, не дуйся. Для шибко умных поясняю, — вновь не удержался от шпильки Люцифер. — Отпустил их на вольные хлеба специально, в назидание другим. За этим социальным экспериментом сейчас весь ад наблюдает.
   — Ну и?
   — Желающих больше нет. Однако вернемся к нашим баранам. Да будет тебе известно, что не хлебом единым жив человек. К нашему брату, черту, это относится больше, пожалуй, чем к человеку. Мы, дорогой, свою энергетику душами подпитываем. Ну так вот, ребятишки мои, совершившие, кстати, безвизовый въезд на твою территорию и основавшие на ней свое суверенное болото, в нем теперь и загнивают. У нас дело поставлено на широкую ногу реклама, заказы, едва успеваем клиентов ублажать, а они, пардон, сопли жуют да болотной жижей запивают. Теперь-то они, может, и рады вернуться, да гордость не позволяет. Они на тебя и поработают. Понял, как дела крутить надо? Учись. Передовые технологии. Посредническая деятельность называется.
   Люцифер щелкнул пальцами, и в руке его вновь оказался шприц.
   — Ну зачем это? — занервничал Кощей.
   — Договор подписывать будем, — напомнил Люцифер. — Чернил набрать нужно.
   — У меня ручка есть.
   — У меня тоже.
   — Так моя уже заправлена, — засуетился Кощей.
   — Чем?
   — Чернилами.
   — Какими чернилами?
   — Хорошими. Голубыми.
   — А то ты не знаешь, какими чернилами с нами договор подписывают?
   — Колер подходящий. Ты же знаешь, я голубых кровей.
   — Голубых? — засмеялся дьявол. — В некоторых закрытых клубах тридевятого царства ты бы котировался очень высоко. Ну хватит дергаться! Рукавчик закатали… вот так.
   Люцифер профессионально наложил жгут и принялся тыркать иголкой в локтевой сгиб в поисках вены.
   — Больно же! — заверещал Кощей. — Ну почему просто не уколоть пальчик?
   — Темнота, — пропыхтел Люцифер, ворочая под кожей иглой, — а инфекция?
   — Черт с ней с инфекцией…
   — Я те дам «черт с ней»! Очень она нам нужна… А ну не вертись! Все будем делать по науке. Пальчиками поработали, в кулачок и обратно, в кулачок и опять выпрямили… Так… а где же вена?
   — Какая тебе разница?
   — Большая. Я точно знаю, здесь должна быть вена!
   — Да иди ты к дьяволу…
   — Это ты мне?
   — Ну Люцик, ну пожалуйста, давай из пальчика.
   — Нет, это вопрос принципиальный. Она здесь есть, и я ее найду.
   С этими словами Люцифер решительно вогнал шприц еще глубже. Кощей придушенно пискнул и бухнулся в обморок. Игла попала в цель. Шприц быстро наполнился зеленоватой жидкостью.
   — Попробуй теперь только сказать, что ты голубых кровей, — пробормотал дьявол, перекачивая содержимое шприца в ручку. Затем помахал перед носом Кощея ваткой, пропитанной нашатырным спиртом, и, как только последний закончил трепыхаться, подсунул ему в руки пару бланков договора. Кощей автоматически подписал их предложенной ему ручкой.
   — Прелесть, — умилился Люцифер, — я его в рамочку. Подписи такого колера ни у кого в аду нет. Это тебе, а это мне. — Дьявол быстро поделил бланки. — Ну, до скорого, и жди гостей.
   Люцифер энергично тряхнул Кощея за руку и под грохот громовых раскатов с довольной ухмылкой исчез из тронного зала. Кощей долго тряс своей бессмертной головой, вчитываясь в только что подписанный им договор, и только тут до него дошло, что Люцифер внаглую оттяпал его душу, практически не ударив пальцем о палец, просто передав клиента на обслуживание другой фирме.
   — Так вот что такое посредническая деятельность! — взвыл Кощей Бессмертный дурным голосом. — Жулик! Аферист! Попробуй только приди по мою душу, я тебе покажу, где раки зимуют, хорошо, что у меня души нет, а то я не знаю, что бы с тобой сделал! — орал облапошенный Кощей, яростно раздирая злосчастный договор на мелкие клочки. От этого занятия его оторвало деликатное покашливание за спиной.
   Три рогатых делегата из суверенного болота преданно ели глазами долгожданного клиента.
   Сытый, в меру пьяный Илья тоскливо оглядывал горницу. В вечерних сумерках уже трудно было различить яства, стоящие на противоположном конце стола. Снизошедшая на него лень не позволила капитану даже зажечь свечи, ежиком торчащие из серебряного подсвечника на расстоянии вытянутой руки. Капитан любил расслабляться в шумных, веселых компаниях с задушевными разговорами и песнями.
   — Повымерли они все тут, что ли?
   Говорящих белочек Илья как-то не воспринял всерьез и все ждал, когда же появятся хозяева. Пересилив себя, капитан достал зажигалку и зажег свет.
   — Лампочка мощностью в шестнадцать восковых свечей, — пробормотал он, наливая себе еще чарку для поднятия тонуса. Похоже, процедура снятия стресса шла довольно успешно, раз капитан умудрился перепутать ватты со свечами. От мерцающих язычков пламени по столу заплясали тени. И тут Илья разглядел гусли, пристроившиеся между подсвечником и копченым осетром. С помощью трещины в дубовом столе и периодически обращаясь к определенной матери капитан попытался перестроить их на шестиструнный лад. Однако дело шло туго. Струны упорно не желали настраиваться. То, что здесь дело не чисто, Илья понял, натягивая третью. Гусли яростно сопротивлялись. Убедившись в тщетности своих попыток и сообразив, что в гуслях лады вообще-то отсутствуют, окончательно расстроенный Илья выдернул из стола гусли вместе с симпатичным пушистым зверьком с огромными ушами. Зверек висел, держась короткими лапками за инструмент, забавно таращась на капитана большими круглыми глазами.
   — Это что за чудо-юдо? — пробормотал пораженный Илья. Зверек отпустил лапки, шмякнулся на пол и юркнул под стол, не удостоив капитана ответом. Илья положил гусли на край стола и сунул голову вслед — темно и пусто.
   — Ау-у-у. — Никакого ответа. Только чьи-то маленькие ножки простучали над ним, и все затихло. Илья разогнулся. Гусли исчезли. Сплюнув с досады, капитан затянул без сопровождения:

 
А у меня запой от одиночества.
По ночам я слышу голоса.
Слышу вдруг, зовут меня по отчеству.
Глянул — черт. Вот это чудеса.
 

   Желтые язычки пламени пригнулись под тяжестью внезапного порыва ветра, пронесшегося по горнице. Три свечи с шипением погасли.
   — Тринадцать свечей, — вздохнул Илья, поднимая глаза, и замер.
   На пороге стояли три мохнатых черта с крутыми козлиными рогами. В руках у них были вилы, на бедрах коротенькие юбки из сушеных водорослей. Больше из одежды на них ничего не было. Лидером у этой троицы был, похоже, толстенький коренастый черт с одутловатыми щеками, в которых утонул плоский поросячий пятачок. Из-за его спины справа осторожно выглядывала фигурка постройнее, боязливо косясь на Илью. Слева от застрельщика расположился третий представитель суверенного болота с широко открытыми глазами и ртом. «Трус, Балбес, Бывалый, — мысленно окрестил их Илья, невольно рассмеявшись. — Лечение идет успешно. Налицо прогресс со знаком минус. Но до чего ж они забавные. Чую, если продолжить курс спиртотерапии, будет еще веселее». Илья безуспешно пытался справиться с веселым настроением, но у него ничего не получалось, ибо «звоночек», не раз спасавший ему жизнь, упорно молчал. Несмотря на дикую ситуацию, в которую он попал, опасности капитан не чуял. С любопытством разглядывая мохнатую троицу, Илья почесал зазудевшую грудь. Пальцы нащупали крест, который почему-то довольно ощутимо нагрелся.
   — Накаркал, — пробормотал он, продолжая веселиться. — В гости пожаловали аль по делу пришли?
   — В гости, — косясь на богатый стол, заявил Балбес.
   — По делу, — буркнул Бывалый.
   — Это с какой стороны посмотреть, — проблеял Трус. — С одной стороны в гости, с другой — по делу.
   — Угу, понятно, деловые гости, значит. Ну что в дверях застряли? Прошу к столу. На Руси гостям всегда почет и уважение.
   Черти неуверенно переглянулись, пошаркали копытами, вытирая ноги, и, оставив вилы у порога, бочком протиснулись вдоль лавок. Чинно расселись и, склонив головы набок, уставились на Илью.
   — Наливай, — скомандовал он. Посетители не заставили себя долго упрашивать. Четыре кубка дружно звякнули, и их содержимое забулькало в луженых глотках капитана и нечистой силы. Глаза у чертей замаслились, узкие красные язычки облизнули усы, и троица вновь уставилась, правда, теперь не на Илью, а на кувшин с медовухой.
   — Понравилось, — засмеялся капитан, — ну давай еще по одной.
   Пропустили еще по одной, потом еще, еще и еще, пока черти не осмелели настолько, что Бывалый, деликатно откашлявшись, решил наконец сообщить капитану цель своего визита:
   — Как я уже сказал, мы к тебе по делу, Иван.
   — Излагай.
   — Мы к тебе… — Бывалый замялся.
   — От имени и по поручению… - продолжил за него капитан.
   — Кощея, — брякнул Балбес, разом расставив точки над «i», за что тут же схлопотал локтем в бок от Бывалого и слетел с лавки. Илья задумчиво посмотрел на торчащие над столом мохнатые копытца Балбеса, смущенного Бывалого и съежившегося от страха Труса.
   — Ну от Кощея так от Кощея. Чего вы, собственно, всполошились? — Илья откинулся на высокую спинку кресла, спокойно крутя пустой кубок в руках. Мне, правда, говорили про него, что он редиска…
   — Не, не, — загалдели черти, — он не редиска…
   — Редиска она красненькая, — пояснил, вылезая из-под стола, Балбес, а Кощей зелен… — Бывалый торопливо зажал ему рот:
   — Ну так что, побеседуем?
   — Побеседуем. — согласился капитан. — Наливай!
   Трус с готовностью расплескал хмельное по чаркам, и беседа продолжилась.
   — Значит, от Кощея, говоришь? — осведомился Илья, вытаскивая из-за пояса тесак побратима. Трус полез под стол, Бывалый отскочил к окну, а Балбес выставил свои рога вперед и застыл, косясь на шефа, в ожидании команды. Илья пододвинул поближе блюдо с жареным молочным поросенком и аккуратно отрезал ножку. — Да вы закусывайте, — радушно предложил капитан, убирая тесак на место. Черти облегченно вздохнули.
   — Мы свинину не едим, — буркнул Бывалый.
   — И козлятину тоже, — проблеял из-под стола Трус.
   — Вера не позволяет, — понимающе посочувствовал Илья.
   — Мы атеисты, — заявил Балбес.
   — Но не каннибалы, — добавил Бывалый, возвращаясь на свое место.
   — К каннибализму я тоже отношусь отрицательно, — кивнул Илья, — а вот насчет атеизма… я что-то не понял. Вы что, в Бога не верите?
   — Нет, — категорично заявил Балбес, вонзая зубы в гуся с яблоками.
   — А в черта? — полюбопытствовал капитан.
   — Черт — это объективная реальность, данная нам в ощущениях, — весомо заявил Бывалый, прицеливаясь к жареной утке. — Вот он черт, — толстяк ткнул мохнатым пальцем в Труса, — он черт, — палец уперся в Балбеса, — я черт, а Бог… Ты его видел?
   — Нет, — мотнул головой Илья.
   — Я тоже. Значит, Бога нет.
   — Логично. Значит, черт есть, а Бога нет. Ну а Кощей Бессмертный есть?
   — Есть, есть, — промычал Балбес. — Говорить ему мешала гусиная гузка, торчащая изо рта.
   — Только что с ним беседовали, — подтвердил Бывалый.
   — Ну и что ему от меня нужно?
   — Он хочет… — начал Трус.
   — Из посада тебя вытурить, — закончил Балбес, успевший справиться с гузкой, и перед глазами Ильи вновь возникли его задние конечности. На этот раз Балбес схлопотал в пятак.
   — Ты его не слушай, — проникновенно сказал Бывалый, потирая зашибленный кулак, — он у нас от рождения такой дурной, вечно все путает. Кощей тебя в гости приглашает. Пойдешь?
   — Не, мне лень. Если я ему зачем-то надобен, пусть сам сюда топает. Так ему и передайте.
   Бывалый сердито шикнул на Балбеса, в очередной раз пристраивающегося к столу:
   — Дать бы тебе по рогам, губошлеп несчастный.
   Балбес виновато молчал, шаря по столу руками в поисках чарки. Это было нелегко, так как глаза его съехались к переносице и сфокусировались на пострадавшем пятачке.
   — А вот это правильно, — поддержал Балбеса Илья. — Что мы все о делах да о делах? Давайте лучше выпьем да в картишки перекинемся. Идет?
   — Идет! — радостно загомонили черти, и вновь зазвенели кубки, наполненные медовухой.
   — Разбирай стол! — скомандовал капитан. Черти быстро сдвинули посуду в сторону, освобождая место для игры, и даже скатерть завернули, чтобы крошки не мешали. Заново рассевшись в кружок, черти перемигнулись, и в руках Труса появилась замусоленная колода карт, которую он ловко начал тасовать.
   — На что играем, на интерес или на щелбаны? — подался вперед Трус. Карты резво прыгали в его мохнатых пальцах.
   — На щелбаны пусть пацаны играют, а мы из пеленок уже выросли.
   — В дурачка?
   — В очко, — отчеканил Илья. — А ну дай-ка сюда карты. — Выдернув колоду из рук Труса, капитан внимательно рассмотрел ее и небрежно отшвырнул в угол горницы. — Так я и думал. Еще играть не начали, а уже шельмуете, черти.
   — Ты че? — возмущенно вскинулся Трус и тут же выпал в осадок под холодным взглядом капитана.
   — Крапленые. За дурака меня держите?
   — А нам сказали, что ты Иван-дурак, — простодушно сообщил Балбес.
   — Поумнел ваш Иван за три года странствий, — усмехнулся Илья. «Глюки у меня или не глюки, а побратима подводить не будем, — подумал он. — Раз уж они все меня за Ивана принимают — так тому и быть». — Играем моими, коротко бросил капитан, доставая из кармана непочатую, купленную им накануне операции, колоду, щелчком отправив ее к Трусу.
   Черт, съежившись под пристальным взглядом Ильи, тем не менее рискнул пискнуть:
   — Я тоже проверю.
   — Проверяй, колода чистая, — усмехнулся капитан. «Только вам это теперь вряд ли поможет, — подумал он, — сами напросились».
   Трус распечатал колоду, открыл веером карты и замер, выпучив глаза.
   — Крапленые? — настороженно поинтересовался Бывалый.
   — Не крапленые, меченые, наверно, — предположил Балбес.
   Трус молчал, уставившись в карты. Глаза его готовы были выскочить из орбит. Бывалый не выдержал и, обогнув стол, заглянул Трусу через плечо, судорожно вздохнул и застыл с открытым ртом. Балбесу тоже стало любопытно, и он присоединился к своим приятелям. Так как узкие кошачьи зрачки его по-прежнему изучали переносицу, Балбесу пришлось втиснуться между болотной братией и ткнуться рогатой мордой прямо в руки Трусу.
   — Продай! — взметнулся он вверх, ошалело тряся головой. Трус и Бывалый, сбитые рогами Балбеса, улетели под стол.
   — Подари!
   — Презентуй! — донеслись оттуда их вопли.
   — Фигушки, выиграйте, — предложил Илья.
   — Согласны! — заорали черти, осторожно собирая разбросанное по полу сокровище. Этот процесс занял у них много времени, так как на картах было изображено такое, что черти не могли от них глаз оторвать, глотая обильно набегающую слюну.
   — Какая грудь!
   — А талия, попка!
   — Мужики! Вы только на семерку пик гляньте… о-о-ой… не могу…
   Наконец карты были собраны, и потные, тяжело дышащие черти заняли свои места за столом.
   — Кто банкует? — Трус дрожал от нетерпения, бережно тасуя карты.
   «Плохо дело, — огорчился Илья. — Если в моих фантазиях порнография ноу-хау, пора жениться. Старею.»
   — До туза, — коротко скомандовал он. Туз выпал сразу, с первого же захода, и аккуратно лег перед Трусом.
   — Я банкую! — ликующе завопил черт. Балбес и Бывалый радостно потирали руки, перемигиваясь и хлопая друг друга по спине. Трус уже снова тасовал, готовя раздачу.
   — Не суетись, рогатый. Сначала скажи, что ставить будешь.
   — А все, что захочешь, — не задумываясь, пообещал Трус. Похоже, мысли о проигрыше он не допускал.
   — Самогонный аппарат.
   — Идет. А что это такое?
   — Потом объясню, сдавай.
   Трус дал сдвинуть колоду, ловко подсек ее, и первые карты легли перед игроками.
   — Еще? — поинтересовался Трус.
   — Разумеется.
   Вторая карта скользнула по столу к капитану. Отхлебнув медовухи, Илья взял карты. Восьмерка треф и дама червей.
   — Еще? — Трус в предвкушении облизнулся. Узловатые пальцы, покрытые черной шерстью, уже вытягивали очередную карту. По раскладу она просилась сама, но Илья почуял подвох. Что-то насторожило его.
   — Себе, — аккуратно положив карты на стол рубашками кверху, скомандовал капитан.
   Балбес и Бывалый разочарованно вздохнули, но Трус не расстроился.
   — Очко, — радостно сообщил он, даже не взглянув на свои карты. Роскошные брюнетки, томно изгибаясь, игриво смотрели на Илью с десятки бубей и туза червей. И тут до него дошло.
   — А с чего это наш червонный туз колер сменил? Насколько я помню, он всегда был блондинкой. — Молниеносно выхваченный из-за пояса тесак вонзился в тяжелые дубовые доски. Крестообразная рукоятка завибрировала перед пятачками отшатнувшихся чертей, и карты приняли свой первозданный вид. Червонный туз превратился в пиковую даму, а бубновая десятка в крестового валета.
   — Иван, убери ножик, — заныли черти, испуганно косясь на рукоятку тесака.
   — Порезаться боитесь?
   — Боимся, — вякнул Трус.
   — Ладно, — усмехнулся капитан, выдергивая тесак из столешницы и убирая его в ножны. — Жарковато что-то стало. — Илья расстегнул гимнастерку, и массивный серебряный крест, выскользнув из-под камуфляжки, закачался на его широкой груди. Тут уж чертей совсем скрутило.
   — Убери, Иван!
   — Так вы же в Бога не верите, — засмеялся Илья.
   — Оно конечно… не верим, — заерзал Бывалый, — но все равно неуютно.
   — Добро, — запахиваясь, согласился Илья, — но чтоб без баловства у меня, а не то…
   — Мы согласны, согласны, — загалдели черти.
   — Да, кстати, интересно, а у меня-то что? — Илья перевернул свою взятку. Девятка бубей и семерка пик. — Банк сорван, господа. Еще есть желающие испытать судьбу?
   — Я, я хочу. — Отпихнув в сторону Труса, Балбес поспешил занять место напротив Ильи. — Чего с меня потребуешь?
   — Да что с тебя взять? — махнул рукой Илья. — Поможешь корешку аппарат мастерить, дровишек натаскаешь, может, еще чего по мелочи… да там видно будет. Идет?
   — Идет, — решительно мотнул рогами Балбес. — Раздавай.
   Илья улыбнулся, отхлебнул в очередной раз из кубка, не спеша потер руки, осторожно массируя подушечки пальцев, заодно проверяя их чувствительность. Выровняв колоду, быстро разделил ее на две части, свел углами вместе и с треском замешал.
   — Главное, — пояснил он Балбесу, — это хорошо затасовать карты. Чтобы исключить жульничество.
   Черти, затаив дыхание, следили за руками капитана, в которых с неуловимой для глаз скоростью мелькала заветная колода. Продемонстрировав гостям десять способов замешивания карт, среди которых не было ни одного честного, Илья позволил Балбесу сдвинуть колоду на нужном ему месте, и игра началась.
   — Еще! — потребовал черт, получив валета и короля. Илья скормил ему еще два очка.
   — Еще! — Копытца Балбеса от нетерпения выбивали под столом чечетку.
   — Еще так еще, — согласился капитан, и очередной валет перекочевал в руки Балбеса.
   — Давай еще, — сатанея от этой мелочевки, прорычал черт, и последний валет скользнул ему в руки. Балбес так долго шевелил губами, подсчитывая очки, что Илье даже захотелось помочь ему, но он сдержал этот порыв. Наконец Балбесу удалось подбить баланс, и его поросячья мордочка застыла в глубокомысленном раздумье. Брать или не брать? Вот в чем вопрос. Двенадцать очков не лезут ни туда, ни сюда. Однако долго думать Балбес, похоже, не любил и, решительно тряхнув рогами, потребовал добавки. Добавку он тут же получил.
   — Перебор, — сочувственно проинформировал Балбеса капитан, вытряхивая из колоды туза. — К барьеру, сударь! Ваша очередь.
   Бывалый в смятении посмотрел на Труса. Тот растерянно пожал плечами. С видом приговоренного, взбирающегося на эшафот, Бывалый водрузился на скамью:
   — А с меня что потребуешь? Тоже дровишек понатаскать?
   — Нет. Тебе будет особая задача.
   — Какая?
   — Морду Кощею набить.
   — Кощею?
   — Кощею… Нет, ну если боишься, то не надо. — Илья со вздохом постукал колодой карт по столу, выравнивая закраины, и принялся упаковывать ее в картонный футляр.
   — Это я-то побоюсь? Да я… я… даже если выиграю, все равно морду ему набью. Сдавай!
   — Наш человек! — Илья восхищенно треснул Бывалого по плечу. — Дарю. От всей души дарю. Один черт вам ее у меня не выиграть.
   — Это почему? — Бывалый трясущимися руками принял заветную колоду.
   — А вот смотри.
   В хмельном угаре бравому капитану было море по колено, и в руках у него оказалась точно такая же колода карт.
   — Ну заказывай. Какую карту тебе достать?
   Бывалый ошарашенно переводил взгляд с одной колоды на другую.
   — Семерку крестей, — потребовал Трус, быстрее других сообразивший, в чем дело.
   — Нет проблем.
   Верхняя карта оказалась крестовой семеркой.
   — Даму пик.
   — Извольте.
   Капитан перевернул колоду и сдвинул ее веером. На изумленных чертей, призывно улыбаясь, смотрели тридцать пять жгучих брюнеток, томно обмахиваясь прозрачными веерами, абсолютно не скрывающими пикантных подробностей их роскошных тел.
   — Совсем забыл, первая-то карта какая была?
   — Семерка крестей. — нервно икая, проблеял Балбес, автоматически поднимая отдельно лежащую карту.
   — Не может быть, а мне показалось, это тоже дама пик.
   — Это жульство! — возмутился Балбес, швыряя на стол тридцать шестую пиковую даму.
   — Вы колдовством, а я естеством, — развел руками капитан.
   — Мужики, нас надули, — ахнул Бывалый.
   — Бей его! — храбро пискнул Трус, ныряя под стол.
   — Меня? — радостно удивился Илья. — Ну держись, нечисть, щас я вам хари чистить буду.
   Стол с грохотом отлетел в сторону, и капитан азартно ринулся в бой.
   — Поглядим, на что вы способны! Вас в аду карате обучали?..
   Бывалый согнулся пополам.
   — А айкидо?..
   Мохнатое тело Балбеса смело Бывалого за порог.
   — Надо же… чему вас там только учат?
   Вечер явно удался: с выпивкой, закуской, песней, а теперь еще и с мордобоем.
   Грех жаловаться.
   — Так их, так, Иванушка! — Медведица в восторге била себя по мохнатым ляжкам, наблюдая, как ее ненаглядный гоняет чертей по подворью. — Гони их в шею!
   Все этапы баталии Василиса наблюдала в разных ракурсах, переводя взгляд со своего ручного зеркальца на трюмо, сбежавшее от Кощея. Зеркала исправно вели трансляцию, переговариваясь шепотом.
   — Знала б ты, сестричка, как он мне надоел, плешивый черт. То так свои кости передо мной выставит, то в позу станет такую, что пнуть хочется!
   — Не завидую. Мне вот с Василисой повезло. Пока она в медведицу не превратилась, так ее отражать одно удовольствие было.
   — И уж чего я только не придумывало, чтоб ему, черту старому, не показывать что не нужно. И щит магический, и место, похожее на то, что он просит, да не то…
   Пока подруги предавались воспоминаниям, баталия стала подходить к концу, но результаты ее перестали радовать Василису. Вместо того чтобы гнать нечистую силу с подворья, как желала того ее душа, Иван действовал с точностью до наоборот. Черти явно хотели удрать, а он их не пускал. Напрягая все свои силы, избранник Василисы тащил упирающегося Труса и Бывалого за рога в горницу. Балбес уже поджидал их там, связанный по рукам, рогам и копытам. И, что примечательно, своим же собственным хвостом.
   Увидев разгром, царивший в горнице, Василиса ахнула:
   — Если так дальше дело пойдет, то наших запасов на три ночки не хватит. Никита Авдеевич, Матрена!
   К медведице поспешили пепельно-серая рысь и пестрый петух.
   — Что приказать изволите, государыня?
   — Если на каждую ночку такой стол собирать будем, надолго нас хватит?
   — Выдюжим, государыня, не сумлевайся. Лишь бы Ваня выдюжил, а запасы у нас хорошие, Чебурашка расстарался. У него учет — о-го-го! — Рысь протяжно зевнула.
   — Ладно, иди, кормилица, отдыхай… Да, а почему я Чебурашку не вижу?
   — Так в посаде он остался, хозяйка, — кукарекнул Никита Авдеевич.
   — Как в посаде? — ахнула Василиса. — Почему не доложили?
   — Расстраивать тебя не хотели, — вздохнул петух.