Страница:
Сойер опять выругался и, следуя за седаном, одновременно сообщал по телефону свои координаты. К счастью, в середине рабочего и учебного дня улицы были относительно пустыми.
Резко свернув за угол, седан подлетел на бордюрном камне и едва не опрокинулся, правые покрышки лопнули, он потерял скорость, а потом вообще заглох.
– Стоять! – приказал Сойер, остановившись позади седана.
Он ненавидел пешие погони. Но подозреваемый, естественно, бросил свою машину и побежал.
Черт! Схватив запасную пару наручников и сунув их в задний карман джинсов, Сойер выскочил на тротуар.
– Стоять! – крикнул он снова. – Полиция.
Подозреваемый не остановился. Сойер последовал за ним с легкостью, которую приобрел на ежедневных пятимильных пробежках. Он бегал в любую погоду не ради удовольствия, а чтобы не упускать придурков вроде этого. Он гнался за ним через двор, прыгал через изгородь, мчался по улице, крича любопытным «прочь с дороги», затем продирался сквозь какие-то заросли. Сократив расстояние, он схватил парня за свитер, и оба рухнули на землю.
Приземление получилось жестким, подозреваемый лежал на спине, безвольный как тряпичная кукла. Прекрасно, нечего сказать. Он убил его.
Однако парень застонал, и Сойер обрадовался. Меньше бумажной работы, если нарушитель жив. Придавив его коленом, он потянулся за наручниками.
– Так что это было?
Подозреваемый тряхнул головой.
– No comprendo ingles[1].
No problem[2]. Сойер кое-что знал по-испански. Он мог сказать «дай мне пиво», «брось оружие, придурок» и, к счастью для этого идиота, мог также зачитать ему права.
Потребовалось еще два часа и уйма писанины, прежде чем Сойер наконец освободился. Но всплеск адреналина все еще требовал выхода, поэтому за неимением лучшего способа успокоиться Сойер направился в гимнастический зал.
Несколько раз в неделю он встречался там со своим другом Мэттом Бауэром – окружным лесничим и своим спарринг-партнером.
– Ты мог бы попытаться сделать это с кем-нибудь, кто даст тебе отпор, – заметил Сойер, наблюдая, как Мэтт бьет кулаками по боксерской груше.
Тот повернулся и окинул его взглядом.
– Мне больше подходит груша. Ты выглядишь слабым, Томпсон.
Сойер улыбнулся. Оба знали, что он всегда в отличной боевой форме. Мэтт ответил ему улыбкой. Он был одним из немногих в Лаки-Харборе, кого не пугали габариты шерифа. И не без оснований, поскольку Мэтт – бывший коп из Чикаго, а такого парня ничем не прошибешь.
– Неудачный день?
– Да. Я сломал ноготь.
Мэтт ухмыльнулся:
– Баба!
Следующие тридцать минут они безжалостно выбивали друг у друга победу, но в конце концов растянулись на мате, ловя воздух.
– Хочешь рассказать мне о своем геморрое? – спросил Мэтт, когда немного оправился.
– Не хочу, – прохрипел Сойер, изучая потолок и дожидаясь, пока стихнет шум в ушах.
– Я уверен, это не женщина. У тебя ее нет. Ты всех распугал.
– Отстань от меня.
– Ты не в моем вкусе, приятель, – хихикнул Мэтт. – Я люблю отзывчивых и красивых. Значит, работа?
Это его жизнь, подумал Сойер.
– Я бы выбил из тебя больше, только уже не чувствую ног.
– Ну и кто из нас баба?
Фыркнув, Мэтт сумел встать.
– Пойду-ка я в душ.
Сойер лежал еще пару минут. Избыток адреналина и энергии он израсходовал, тело расслабилось. Теперь бы найти силы, чтобы встать. Сжимая болевшие ребра, он с трудом поднялся и увидел перед собой Хлою.
Она была одета для тренировки: в черные короткие штаны и желтое спортивное бра, – но Сойера остановило не это.
– Тебе дали пинка под зад, шериф.
– Черта с два.
– Не знаю. – Хлоя подняла голову, чтобы взглянуть на него. – По крайней мере твой разгоряченный друг встал на ноги с большей легкостью, чем ты.
– Разгоряченный?
– Хм… У тебя кровоточит губа.
– Я в порядке, – ответил Сойер, вытирая кровь.
– Хорошо, – с сомнением произнесла Хлоя. – Если ты уверен…
Боже. Минуту назад он не представлял, как отволочь себя в душ, а теперь сел на скамью для жима и потянулся за гирями. Хлоя подняла бровь, но, молча вставив наушники, села на другую скамью к нему спиной.
– А твоя астма?
– Это же не сердце. Все нормально, когда я двигаюсь медленно.
Она начала работать предплечьями – движение, придававшаее ее упругому, изогнутому телу какой-то непостижимый ритм. Конский хвост великолепных рыжих волос раскачивался туда-сюда, но плечи оставались прямыми, а мускулы спины – гладкими и женственными. У нее был самый красивый зад, какие Сойер видел. Наверняка в этом зале имелись и другие привлекательные попки, но Хлоина была перед ним, притягивая его взгляд. Он пытался увидеть как можно больше, и она застала его врасплох, когда повернула голову.
Сойер моментально поднял гири. К счастью, руки подчинились ему, и он избежал полного унижения.
Хлоя внимательно смотрела на него, и в ее взгляде было что-то новое, что-то опасное, роковое, темное. Молчаливый призыв, разбудивший такую же опасную, роковую часть его, которую он давно обменял на другой образ жизни. Сойер опять поднял гири. Он бы наверняка размозжил себе голову, если б его не остановили две больших руки.
Мэтт.
Друг с ухмылкой забрал у него гири.
– Вот так, – покровительственно сказал он. – Теперь можешь и дальше рисоваться перед красивой леди.
Мэтт подмигнул Хлое.
Та ответила ему улыбкой.
А Сойер с удовольствием швырнул бы друга на пол, если б мог.
Глава 6
Хлоя любила деловые путешествия, встречи с новыми людьми, переезды с места на место. Это было напоминанием о вольной цыганской жизни, проведенной с Фебой.
Но теперь есть Лаки-Харбор, ее сестры, и, несмотря на их различия, она довольна. Несколько месяцев Хлоя пыталась выяснить почему, и вот сейчас, сидя в кухне гостиницы и смешивая авокадо с майонезом, наконец поняла.
Впервые в жизни у нее появилась как бы домашняя база. Это было совершенно новым ощущением, и, честно говоря, оно не вызывало боязни замкнутого пространства. И все же Хлоя вела борьбу с собой.
К счастью, она не могла тратить время на размышления. Сегодня ей следовало приготовить косметическое средство для бутика отеля в Портленде, а так как она все делала из натуральных продуктов, ее ждала масса работы.
– Пахнет… интересно, – сказала Тара.
Она была старшей и обладала львиной долей невозмутимости и не меньшей аккуратностью. Хотя Тара уже приготовила завтрак для ночных постояльцев, ни один волосок не выбился у нее из прически, на белой крахмальной блузке и красивых черных брюках не осталось ни крошки, ни пятнышка. А как сестра ухитрялась готовить и обслуживать посетителей в обуви на таких высоких каблуках, вообще было выше понимания Хлои, носившей только удобную практичную одежду и балетки.
– Как ты можешь все время оставаться такой чистой?
Тара улыбнулась.
– Я не смешиваю кучу… – она заглянула в чашку Хлои, – вонючих зеленых овощей для прихотливых клиентов.
– Это кондиционер для волос. Он из авокадо и майонеза и совсем не вонючий. А действует лучше твоего кондиционера за пятьдесят долларов.
– Авокадо и майо? – Южный акцент Тары был едва различимым и прелестным, когда ее что-то забавляло. – Твои модные клиенты собираются втирать это в свои волосы?
– Здесь только натуральные продукты, насыщенные всеми полезными жирами. Людям это нравится.
– А знаешь, что нравится мне, дорогая? Помощь с грязной посудой.
Это по крайней мере не уборка туалетов, успокоила себя Хлоя, что ей приходилось делать неоднократно.
– Я скучаю по Миа, – сказала она.
Тара улыбнулась при упоминании о дочери, которую родила совсем еще юной.
– Я тоже скучаю по ней.
Прошлым летом Миа работала в гостинице, помогая с уборкой и давая Хлое желанную передышку. Но теперь она по культурному обмену в Испании, заканчивает последний год средней школы.
Поставив чашку, Хлоя налила в раковину горячей воды и была уже на полпути к горе кухонной утвари, когда вошла Мэдди с целым подносом грязной посуды, которую, видимо, забрала из комнат постояльцев, и всю ее, мило улыбаясь, она поставила в раковину.
Черт побери! Хлоя добавила горячей воды и мыла.
– Я почти использовала маску для лица, которую ты мне сделала. Ту, с клубникой, овсянкой и медом. Я могу получить еще?
– Конечно. Тебе понравился запах? Потому что можно смешать клубнику с…
– Не меняй ничего. Джекс утверждает, что она делает меня сияющей.
Тара и Хлоя переглянулись. Какой бы полезной ни была маска, вряд ли Мэдди сияла из-за нее.
Это действие секса.
Мэдди с любопытством заглянула в чашку, помешала кондиционер ложкой, понюхала.
– Можно попробовать? – Она схватила кусок хлеба и зачерпнула средство.
– Хлоя, не позволяй сестре есть кондиционер для волос, – сказала Тара, занимаясь омлетом.
– Кондиционер? – Мэдди швырнула в Хлою куском хлеба.
Та со смехом увернулась.
– Это просто авокадо и майонез. Тебе кондиционер тоже необходим. Он решит проблему твоих кудрей.
Рука Мэдди скользнула по волосам, густым, непослушным и, увы, курчавым.
– Рубашка у тебя опять наизнанку, – заметила Хлоя. – Ты до сих пор одеваешься в темноте или что?
Именно это Мэдди пыталась сказать им на прошлой неделе, когда явилась в гостиницу раскрасневшаяся, с растрепанными волосами, надев рубашку наизнанку.
Мэдди поспешно сбросила ее, чтобы вывернуть на лицевую сторону, продемонстрировав розовый лифчик и засос на ключице.
– Ну, Джекс, – засмеялась Хлоя.
– Он не… Мы не… О, не обращайте внимания. – Мэдди прижала руки к щекам. – Это я набросилась на него по дороге сюда.
– Во время движения? – ужаснулась Тара.
– Мы… подъехали к краю дороги. Знаете, мне всегда хочется проглотить его. Вы думаете, это пройдет?
– Не знаю, – ответила Хлоя. – Но ради тебя надеюсь, что нет.
До приезда в Лаки-Харбор неудачный опыт с бывшим мужем полностью оттолкнул сестру от мужчин. Потом она встретила Джекса, который своим терпением вкупе с дружелюбием и уступчивостью заставил Мэдди выбраться из ее раковины. Теперь они хотят пожениться.
А учитывая долгую, страстную любовь Тары и Форда, те скоро тоже последуют к алтарю.
Для них это замечательно. Но Хлоя сомневалась, что все это подходит ей.
– И ты найдешь ее, – тихо сказала Мэдди. – Любовь.
– Нет. Мне не требуется…
– Еще потребуется. – Мэдди обняла сестру. – Может, тогда ты хоть немного остепенишься.
В том-то и проблема. Настоящая проблема. Чтобы получить одобрение, которого Хлоя так страстно желала, ей нужно «остепениться», перестать быть собой. Повзрослеть. Не позволять сестре есть кондиционер для волос… Но, черт побери, разве она не взяла на себя часть ответственности за это место? Разве не сократила до одного дня свои поездки, чтобы помогать в гостинице?
Она делала все, что от нее требовали. Видимо, этого недостаточно. Почувствовав тяжесть в груди, которая могла быть тревогой или наступающим приступом астмы, Хлоя достала ингалятор.
– Уже? – с некоторым беспокойством спросила Мэдди.
Хлоя пожала плечами. Каждая из них снимала стресс по-своему. Мэдди поглощала картофельные чипсы. Тара готовила еду. Хлоя использовала свой ингалятор.
– Возможно, я не хочу остепеняться.
– В конце концов все так делают.
– Это не для меня.
Не глядя на сестер, Хлоя опустила посуду в горячую мыльную воду и стала думать о хорошем. О щенках, радуге, шоколаде. О парнях.
Да, мысли о парнях всегда были приятным отвлечением внимания. Она подумала о сексуальном Мэтте Бауэре, которого видела в тренажерном зале.
Потом вспомнила доктора Джоша Скотта, с которым познакомилась во время особенно тяжелого приступа астмы. После этого он несколько раз назначал ей свидание, однако Хлоя была слишком занята, совмещая поездки с работой в гостинице. Может, когда-нибудь им удастся согласовать свои графики.
Имени Симпатяги она не знала. Он стал новым жителем Лаки-Харбора, поселившись в доме на утесах, весьма дорогом. Кто он такой или чем занимается, не смогли пока выяснить даже специалисты Фейсбука. Хлоя видела Симпатягу в бакалейно-гастрономическом магазине, и он показался ей возбуждающим.
Когда она домывала последнюю кастрюлю, ее мысли занимал уже совсем другой человек, которого она всегда игнорировала. До их поцелуя. Теперь он не выходил у нее из головы.
– Чертов шериф, – пробормотала она.
– Сойер? – спросила Тара.
– Не Сойер. Я хочу Мэтта. Или Джоша. Или Симпатягу. Даже Андерсона из хозяйственного магазина. Только не шерифа, благодарю покорно.
За этим последовала такая неловкая тишина, что Хлоя, почувствовав неладное, обернулась и увидела Сойера, безмолвно стоявшего у задней двери.
На пару секунд все затаили дыхание.
– Ничего личного, – сказала ему Хлоя со всем достоинством, какое могла собрать.
Черт возьми, да она стала бы последней женщиной на земле, которую он выбрал. Но потом она снова вспомнила его страстный, жадный поцелуй и внезапно почувствовала желание.
Ладно, хватит об этом. Ей надо подумать. Лучше в полном одиночестве, где-нибудь на вершине горы. Что надо Сойеру, трудно сказать. Он превращался в каменный утес, когда хотел.
Тара протянула ему кружку.
– Полагаю, сегодня утром ты хотел бы остановиться в кафе, а? – насмешливо спросила она, пытаясь ослабить напряжение.
– Не могу заходить туда в форме, – ответил Сойер.
– Почему нет?
– Иногда люди плюют в еду или напитки при виде копа.
Хлоя выключила воду и посмотрела на него.
– Тогда зачем тебе это? Быть копом и сносить подобное обращение?
– Ты имеешь в виду, помимо гордости? – сухо произнес он, затем пожал плечами. – Я люблю свою работу.
Хлоя знала это. Сойер был чертовски решительным и настойчивым, что делало его грозой преступного мира. Вероятно, он столь же хорош и в постели.
Сойер заглянул в чашку с авокадо-майонезной смесью.
– Что это?
– Не пробуй, – быстро предупредила Мэдди.
– Это кондиционер для курчавых волос, – объяснила ему Тара.
Все посмотрели на его густые светло-каштановые волосы. Никаких кудрей.
– Думаю, я вполне обойдусь без него.
– У тебя сухая кожа. – Хлоя кивнула на флакон рядом с кондиционером. – Это решит твою проблему. Если, конечно, не боишься, что я хочу тебя отравить…
Сойер взял флакон, казавшийся в его руке маленьким и женским, потом осторожно, как будто держал бомбу, открыл крышку и понюхал.
– Запах цветочный.
– Он угрожает твоей мужественности? – спросила Хлоя.
Тара собралась возразить, но Сойер вдруг засмеялся. Чуть хрипло, словно давно не имел повода для смеха.
– Применяй два раза в день, – посоветовала Хлоя. – И вскоре ты засияешь. Как Мэдди.
Похоже, он хотел высказаться насчет «сияния» Мэдди, но воздержался. Ловкий парень.
– Мне известно, что у тебя случилось, – вмешалась Тара. – Ты в порядке?
– Да, – ответил Сойер. – Это вторая операция на сосудах. Он поправится.
– Я имела в виду работу. А у кого операция?
Сойер вздохнул.
– У моего отца. Ничего пугающего. Он слишком отвратителен, чтобы позволить сердечной болезни сломить его.
– Расскажи нам о грабителе, – попросила Мэдди.
– Что за грабитель? – удивилась Хлоя, взглянув на шерифа, который спокойно пил кофе.
– Сойер без посторонней помощи схватил парня, ограбившего продуктовый магазин, – ответила ей Тара. – Разве ты не знаешь? Об этом писали во всех газетах. Сойер остановился у магазина, когда оттуда выскочил вор. Пока он бежал, деньги падали у него из карманов. Сойер преследовал его на машине, а затем пешком, не доставая оружие, чтобы по вине грабителя не пострадали невинные люди. Только библиотекарь сломала лодыжку.
– Мисс Бэньон? – охнула Хлоя.
– Да. Наконец Сойер вытащил пистолет и несколько раз выстрелил. К тому времени как прибыла остальная кавалерия, Сойер уже схватил парня и надел на него наручники.
Хлоя опять посмотрела на шерифа. Он выглядел слегка раздосадованным.
– Это правда?
– Нет. Мисс Бэньон сломала лодыжку, когда выбегала из своего дома. Вместо того чтобы глядеть себе под ноги, она снимала на мобильник видео для Интернета.
– Значит, все так и было, да? – уточнила Мэдди. – И выстрелы?
– Никаких выстрелов, – ответил Сойер.
– Черт, версия Тары мне нравится больше.
Хлое это вообще не нравилось. Хорошо, что не стреляли, но погоня, захват, наручники оставались… Зная, насколько опасной может быть работа Сойера, она удивлялась той легкости, с какой он делал все это изо дня в день.
– Ты в порядке? – спросила она.
Сойер посмотрел на нее. Он всегда в порядке. А если и нет, никто этого не узнает, потому что он держит свои эмоции при себе. Внезапно Хлое пришла в голову мысль, что у нее с Сойером больше общего, чем она предполагала.
– Как утверждает пресса, этот парень был в процессе развода и просто свихнулся, – объяснила Тара. – Бывшая жена делает его полным банкротом, и он хотел украсть деньги, чтобы оплатить своих адвокатов.
Сойер молча кивнул.
– Вчера о тебе говорил весь город, – добавила Мэдди. – Ты наш герой.
Она усмехнулась, когда Сойер поморщился.
– Но это не все, чем ты прославился вчера, – продолжала Тара. – Еще тебя вызвали в дом миссис Эбботт.
– И напрасно.
– Не скажи, – возразила Мэдди.
– А что произошло? – спросила Хлоя. – Миссис Эбботт здорова?
– Она прекрасно себя чувствует, – ответил Сойер.
– Только потому, что ты прискакал на своем белом коне, чтобы спасти положение. – Мэдди повернулась к Хлое. – У нее сработала дымовая сигнализация, и раньше всех приехал Сойер.
– О нет, – искренне огорчилась Хлоя.
Старая женщина была ее любимицей. Хлоя делала для нее специальное увлажняющее средство, единственное, что помогало той облегчать симптомы псориаза. Они пили чай, и миссис Эббот развлекала ее рассказами о своей бурной юности.
– У нее возник пожар?
– Нет, ложная тревога. – И Сойер направился к двери.
Хлоя взглянула на сестру.
– Пожара не было, – заверила ее Мэдди. – Однако через двадцать минут сигнализация опять сработала. Затем еще, и Сойер каждый раз приезжал.
Тот со вздохом остановился.
– Еще раз, а не дважды.
– Пожалуй, я начну читать Фейсбук, – сказала Хлоя. – А что было не в порядке?
Мэдди усмехнулась:
– Требовался новый аккумулятор. Сойер пошел в магазин, купил миссис Эбботт аккумулятор и заменил его. Так мило.
Сойер выглядел обиженным.
– Не мило, а необходимо. Я устал выезжать туда.
– Мило, – повторила Мэдди.
Хлоя фыркнула. Сойер большой и скверный, великолепный и ловкий, смелый и преданный. Но только, черт возьми, не милый.
– Все в порядке, – заверила Тара, похлопав его по плечу. – Мы сохраним твой секрет.
– Как бы не так, – проворчал Сойер. – Вы расскажете Джексу и Форду, а Джекс, словно девчонка, растреплет… всем.
– Ну и что тогда случится? – поинтересовалась Хлоя. – Они перестанут считать тебя мужчиной?
Под смех Тары и Мэдди, пробормотав что-то нелестное о женской половине человечества, Сойер вышел.
Глава 7
Утро Сойер провел в больнице, чтобы узнать, как прошла операция Нолана. По телевизору показывали какую-то «мыльную оперу», и за неимением другого занятия он тупо пялился на экран. Прождав два часа, он уже готов был взорваться, но тут появилась Хлоя и села рядом.
– «Все мои дети»? – удивилась она. – Не думала, что тебе нравится подобная чушь.
– Я это не смотрю.
Хлоя с подчеркнутым вниманием оглядела комнату, где не было никого, кроме Сойера. Он поморщился.
– А ты что здесь делаешь?
Она протянула ему сумку.
– Доставляю тебе горячие булочки от Тары. Бананово-шоколадные. Сестра убеждена, что они решат проблему твоего завтрака.
Понятно. Тара прислала Хлою сюда как добрую самаритянку. В пакете обнаружилось четыре булочки. Одну Сойер протянул ей, остальные три прикончил сам.
– Разве это честный дележ? – спросила Хлоя.
– Соответствующий весовой категории.
Ее взгляд скользнул по его телу. Сойеру даже показалось, что она сглотнула. Но Хлоя молча доела свою порцию и воскликнула:
– О! Чуть не забыла! – Она вытащила из сумки термос. – Молоко.
Сойер предложил ей, а когда она покачала головой, моментально разделался с ним.
– Теперь лучше? – Он кивнул, и Хлоя засмеялась. – Не жалей слов, шериф.
Откинувшись на спинку неудобного стула, Хлоя вытянула ноги и скрестила их в лодыжках.
– Думаю, можно выбрать один из двух путей. Неловкое молчание, или я могу рассказывать, а ты слушать.
– Или ты можешь уйти, – подсказал он.
– Да, но мне интересней остаться и приводить тебя в смущение.
– Ты не смутишь меня.
– Я сделаю что-нибудь еще. К твоим услугам целый ассортимент эмоций.
Да, она так и сделает, черт возьми. В этом он не сомневался.
– Досада? – предложил Сойер. – Раздражение? Гнев? Расстройство?
– Сексуальное возбуждение.
Он покачал головой, хотя знал, что она не ошиблась.
– Выбор номер два.
– Раздражение? – спросила Хлоя.
– Нет. Ты рассказываешь.
Хлоя засмеялась, потом рассказала о своей поездке в Белиз, где сделала маленькую татуировку на внутренней стороне запястья, означающую «будь собой».
– Тара уверена, что я вообще не способна к корпоративной работе, поскольку для этого требуется определенное местонахождение. Возможно, ей стоило бы увидеть мою другую тату, но она в таком месте… – Хлоя улыбнулась.
Сойер тоже с удовольствием бы посмотрел, что это и где находится.
– Разве ты хочешь найти корпоративную работу? – Он не мог представить ее покорно сидящей в офисе.
Хлоя засмеялась.
– Сидеть целый день за письменным столом, дожидаясь у моря погоды? Нет, это не мое.
– А что твое?
Вопрос явно удивил Хлою.
– Я люблю создавать натуральные препараты для ухода за кожей.
– Звучит… очень корпоративно.
– Придержи язык, – велела она, и Сойер улыбнулся. – Здорово, делай так почаще.
– И тебе нравится твое занятие.
– Да. Это ведь главное?
Сойер открыл было рот, однако ограничился кивком.
– Ты всегда знала, что хочешь делать?
– Конечно. В детстве я все время путешествовала с мамой. Тебе это известно?
Сойер покачал головой. Он мало знал о ее прошлом, однако, помня Фебу, не мог сказать, что Хлоя копия своей матери.
– Тара и Мэдди жили у своих отцов, а я осталась с Фебой. По большей части мы путешествовали от одной ее закончившейся любви к следующей. Иногда на время останавливались для новой авантюры. Но мои собственные вещи всегда лежали в маленьком рюкзаке – «на всякий случай».
– Тяжелое испытание для маленькой девочки, – вздохнул Сойер. У него в детстве был хотя бы дом, пусть убогий и несчастный.
– О, мне это нравилось, – призналась Хлоя. – Думаю, мы были очень бедны, но я этого не понимала. Когда могли, мы делали шампуни, мыло, лекарственные средства. Я любила изучать, какие запахи совместимы с разными ингредиентами.
Да, Хлоя наилучшим образом использовала сданные карты. Но кочевая жизнь сурова. Сойер даже не мог представить, что случилось бы с ним без Форда и Джекса, которые дали ему ощущение стабильности. А после ареста он нашел поддержку в лице арестовавшего его полицейского и других людей. Шериф Алан Кобурн был первым взрослым, который выказал к нему интерес. Он вразумлял Сойера, еженедельно проверял его, пока не умер несколько лет назад.
Не похоже, чтобы у Хлои было ощущение стабильности, по крайней мере до этого года.
– Как же ты училась? С кем дружила?
– По большей части меня обучала Феба. Некоторое время мы провели в Сан-Франциско, где жил ее бойфренд, рабочий сцены. Там я ходила в школу.
– Ты и твоя мама жили вместе с ее бойфрендом?
– Нет, он жил в своем вагончике на участке при театре. Мы остановились там же. – Хлоя пожала плечами. – Друзей я заводила везде, где мы бывали. Хотя сейчас, имея дом, это намного легче.
Значит, сестры и гостиница стали ее первым настоящим домом, с горечью подумал Сойер.
– Ну а ты? – спросила она.
– Что я?
– Ты вырос здесь, в Лаки-Харборе?
– Да.
Хлоя смотрела на него, терпеливо дожидаясь продолжения.
– Давай, шериф. Расскажи что-нибудь. Есть ли у тебя татуировки? Детские проказы из школьной жизни?
– У нас договор, что рассказываешь ты, а я слушаю.
Хлоя покачала головой:
– Не понимаю, как в городе, любящем сплетни больше, чем универсальный магазин с ценами ниже средних, никто не судачит о тебе. Фактически люди по доброте душевной защищают своего большого гадкого шерифа. Или ты просто всем до смерти надоел?
Сойер еще смеялся, когда вышел хирург. Внезапно он снова помрачнел и встал с кресла, предполагая худшее. Но доктор заверил его, что все в порядке, и Сойер с облегчением сел. Хотя непонятно, почему он должен волноваться. Нолан Томпсон давно уже отказался от сына, и вряд ли ситуацию изменит операция на сосудах. Пожалуй, если только замена сердца…
Резко свернув за угол, седан подлетел на бордюрном камне и едва не опрокинулся, правые покрышки лопнули, он потерял скорость, а потом вообще заглох.
– Стоять! – приказал Сойер, остановившись позади седана.
Он ненавидел пешие погони. Но подозреваемый, естественно, бросил свою машину и побежал.
Черт! Схватив запасную пару наручников и сунув их в задний карман джинсов, Сойер выскочил на тротуар.
– Стоять! – крикнул он снова. – Полиция.
Подозреваемый не остановился. Сойер последовал за ним с легкостью, которую приобрел на ежедневных пятимильных пробежках. Он бегал в любую погоду не ради удовольствия, а чтобы не упускать придурков вроде этого. Он гнался за ним через двор, прыгал через изгородь, мчался по улице, крича любопытным «прочь с дороги», затем продирался сквозь какие-то заросли. Сократив расстояние, он схватил парня за свитер, и оба рухнули на землю.
Приземление получилось жестким, подозреваемый лежал на спине, безвольный как тряпичная кукла. Прекрасно, нечего сказать. Он убил его.
Однако парень застонал, и Сойер обрадовался. Меньше бумажной работы, если нарушитель жив. Придавив его коленом, он потянулся за наручниками.
– Так что это было?
Подозреваемый тряхнул головой.
– No comprendo ingles[1].
No problem[2]. Сойер кое-что знал по-испански. Он мог сказать «дай мне пиво», «брось оружие, придурок» и, к счастью для этого идиота, мог также зачитать ему права.
Потребовалось еще два часа и уйма писанины, прежде чем Сойер наконец освободился. Но всплеск адреналина все еще требовал выхода, поэтому за неимением лучшего способа успокоиться Сойер направился в гимнастический зал.
Несколько раз в неделю он встречался там со своим другом Мэттом Бауэром – окружным лесничим и своим спарринг-партнером.
– Ты мог бы попытаться сделать это с кем-нибудь, кто даст тебе отпор, – заметил Сойер, наблюдая, как Мэтт бьет кулаками по боксерской груше.
Тот повернулся и окинул его взглядом.
– Мне больше подходит груша. Ты выглядишь слабым, Томпсон.
Сойер улыбнулся. Оба знали, что он всегда в отличной боевой форме. Мэтт ответил ему улыбкой. Он был одним из немногих в Лаки-Харборе, кого не пугали габариты шерифа. И не без оснований, поскольку Мэтт – бывший коп из Чикаго, а такого парня ничем не прошибешь.
– Неудачный день?
– Да. Я сломал ноготь.
Мэтт ухмыльнулся:
– Баба!
Следующие тридцать минут они безжалостно выбивали друг у друга победу, но в конце концов растянулись на мате, ловя воздух.
– Хочешь рассказать мне о своем геморрое? – спросил Мэтт, когда немного оправился.
– Не хочу, – прохрипел Сойер, изучая потолок и дожидаясь, пока стихнет шум в ушах.
– Я уверен, это не женщина. У тебя ее нет. Ты всех распугал.
– Отстань от меня.
– Ты не в моем вкусе, приятель, – хихикнул Мэтт. – Я люблю отзывчивых и красивых. Значит, работа?
Это его жизнь, подумал Сойер.
– Я бы выбил из тебя больше, только уже не чувствую ног.
– Ну и кто из нас баба?
Фыркнув, Мэтт сумел встать.
– Пойду-ка я в душ.
Сойер лежал еще пару минут. Избыток адреналина и энергии он израсходовал, тело расслабилось. Теперь бы найти силы, чтобы встать. Сжимая болевшие ребра, он с трудом поднялся и увидел перед собой Хлою.
Она была одета для тренировки: в черные короткие штаны и желтое спортивное бра, – но Сойера остановило не это.
– Тебе дали пинка под зад, шериф.
– Черта с два.
– Не знаю. – Хлоя подняла голову, чтобы взглянуть на него. – По крайней мере твой разгоряченный друг встал на ноги с большей легкостью, чем ты.
– Разгоряченный?
– Хм… У тебя кровоточит губа.
– Я в порядке, – ответил Сойер, вытирая кровь.
– Хорошо, – с сомнением произнесла Хлоя. – Если ты уверен…
Боже. Минуту назад он не представлял, как отволочь себя в душ, а теперь сел на скамью для жима и потянулся за гирями. Хлоя подняла бровь, но, молча вставив наушники, села на другую скамью к нему спиной.
– А твоя астма?
– Это же не сердце. Все нормально, когда я двигаюсь медленно.
Она начала работать предплечьями – движение, придававшаее ее упругому, изогнутому телу какой-то непостижимый ритм. Конский хвост великолепных рыжих волос раскачивался туда-сюда, но плечи оставались прямыми, а мускулы спины – гладкими и женственными. У нее был самый красивый зад, какие Сойер видел. Наверняка в этом зале имелись и другие привлекательные попки, но Хлоина была перед ним, притягивая его взгляд. Он пытался увидеть как можно больше, и она застала его врасплох, когда повернула голову.
Сойер моментально поднял гири. К счастью, руки подчинились ему, и он избежал полного унижения.
Хлоя внимательно смотрела на него, и в ее взгляде было что-то новое, что-то опасное, роковое, темное. Молчаливый призыв, разбудивший такую же опасную, роковую часть его, которую он давно обменял на другой образ жизни. Сойер опять поднял гири. Он бы наверняка размозжил себе голову, если б его не остановили две больших руки.
Мэтт.
Друг с ухмылкой забрал у него гири.
– Вот так, – покровительственно сказал он. – Теперь можешь и дальше рисоваться перед красивой леди.
Мэтт подмигнул Хлое.
Та ответила ему улыбкой.
А Сойер с удовольствием швырнул бы друга на пол, если б мог.
Глава 6
Возможно, твоя единственная цель в жизни – просто служить предостережением другим.
Хлоя Трегер
Хлоя любила деловые путешествия, встречи с новыми людьми, переезды с места на место. Это было напоминанием о вольной цыганской жизни, проведенной с Фебой.
Но теперь есть Лаки-Харбор, ее сестры, и, несмотря на их различия, она довольна. Несколько месяцев Хлоя пыталась выяснить почему, и вот сейчас, сидя в кухне гостиницы и смешивая авокадо с майонезом, наконец поняла.
Впервые в жизни у нее появилась как бы домашняя база. Это было совершенно новым ощущением, и, честно говоря, оно не вызывало боязни замкнутого пространства. И все же Хлоя вела борьбу с собой.
К счастью, она не могла тратить время на размышления. Сегодня ей следовало приготовить косметическое средство для бутика отеля в Портленде, а так как она все делала из натуральных продуктов, ее ждала масса работы.
– Пахнет… интересно, – сказала Тара.
Она была старшей и обладала львиной долей невозмутимости и не меньшей аккуратностью. Хотя Тара уже приготовила завтрак для ночных постояльцев, ни один волосок не выбился у нее из прически, на белой крахмальной блузке и красивых черных брюках не осталось ни крошки, ни пятнышка. А как сестра ухитрялась готовить и обслуживать посетителей в обуви на таких высоких каблуках, вообще было выше понимания Хлои, носившей только удобную практичную одежду и балетки.
– Как ты можешь все время оставаться такой чистой?
Тара улыбнулась.
– Я не смешиваю кучу… – она заглянула в чашку Хлои, – вонючих зеленых овощей для прихотливых клиентов.
– Это кондиционер для волос. Он из авокадо и майонеза и совсем не вонючий. А действует лучше твоего кондиционера за пятьдесят долларов.
– Авокадо и майо? – Южный акцент Тары был едва различимым и прелестным, когда ее что-то забавляло. – Твои модные клиенты собираются втирать это в свои волосы?
– Здесь только натуральные продукты, насыщенные всеми полезными жирами. Людям это нравится.
– А знаешь, что нравится мне, дорогая? Помощь с грязной посудой.
Это по крайней мере не уборка туалетов, успокоила себя Хлоя, что ей приходилось делать неоднократно.
– Я скучаю по Миа, – сказала она.
Тара улыбнулась при упоминании о дочери, которую родила совсем еще юной.
– Я тоже скучаю по ней.
Прошлым летом Миа работала в гостинице, помогая с уборкой и давая Хлое желанную передышку. Но теперь она по культурному обмену в Испании, заканчивает последний год средней школы.
Поставив чашку, Хлоя налила в раковину горячей воды и была уже на полпути к горе кухонной утвари, когда вошла Мэдди с целым подносом грязной посуды, которую, видимо, забрала из комнат постояльцев, и всю ее, мило улыбаясь, она поставила в раковину.
Черт побери! Хлоя добавила горячей воды и мыла.
– Я почти использовала маску для лица, которую ты мне сделала. Ту, с клубникой, овсянкой и медом. Я могу получить еще?
– Конечно. Тебе понравился запах? Потому что можно смешать клубнику с…
– Не меняй ничего. Джекс утверждает, что она делает меня сияющей.
Тара и Хлоя переглянулись. Какой бы полезной ни была маска, вряд ли Мэдди сияла из-за нее.
Это действие секса.
Мэдди с любопытством заглянула в чашку, помешала кондиционер ложкой, понюхала.
– Можно попробовать? – Она схватила кусок хлеба и зачерпнула средство.
– Хлоя, не позволяй сестре есть кондиционер для волос, – сказала Тара, занимаясь омлетом.
– Кондиционер? – Мэдди швырнула в Хлою куском хлеба.
Та со смехом увернулась.
– Это просто авокадо и майонез. Тебе кондиционер тоже необходим. Он решит проблему твоих кудрей.
Рука Мэдди скользнула по волосам, густым, непослушным и, увы, курчавым.
– Рубашка у тебя опять наизнанку, – заметила Хлоя. – Ты до сих пор одеваешься в темноте или что?
Именно это Мэдди пыталась сказать им на прошлой неделе, когда явилась в гостиницу раскрасневшаяся, с растрепанными волосами, надев рубашку наизнанку.
Мэдди поспешно сбросила ее, чтобы вывернуть на лицевую сторону, продемонстрировав розовый лифчик и засос на ключице.
– Ну, Джекс, – засмеялась Хлоя.
– Он не… Мы не… О, не обращайте внимания. – Мэдди прижала руки к щекам. – Это я набросилась на него по дороге сюда.
– Во время движения? – ужаснулась Тара.
– Мы… подъехали к краю дороги. Знаете, мне всегда хочется проглотить его. Вы думаете, это пройдет?
– Не знаю, – ответила Хлоя. – Но ради тебя надеюсь, что нет.
До приезда в Лаки-Харбор неудачный опыт с бывшим мужем полностью оттолкнул сестру от мужчин. Потом она встретила Джекса, который своим терпением вкупе с дружелюбием и уступчивостью заставил Мэдди выбраться из ее раковины. Теперь они хотят пожениться.
А учитывая долгую, страстную любовь Тары и Форда, те скоро тоже последуют к алтарю.
Для них это замечательно. Но Хлоя сомневалась, что все это подходит ей.
– И ты найдешь ее, – тихо сказала Мэдди. – Любовь.
– Нет. Мне не требуется…
– Еще потребуется. – Мэдди обняла сестру. – Может, тогда ты хоть немного остепенишься.
В том-то и проблема. Настоящая проблема. Чтобы получить одобрение, которого Хлоя так страстно желала, ей нужно «остепениться», перестать быть собой. Повзрослеть. Не позволять сестре есть кондиционер для волос… Но, черт побери, разве она не взяла на себя часть ответственности за это место? Разве не сократила до одного дня свои поездки, чтобы помогать в гостинице?
Она делала все, что от нее требовали. Видимо, этого недостаточно. Почувствовав тяжесть в груди, которая могла быть тревогой или наступающим приступом астмы, Хлоя достала ингалятор.
– Уже? – с некоторым беспокойством спросила Мэдди.
Хлоя пожала плечами. Каждая из них снимала стресс по-своему. Мэдди поглощала картофельные чипсы. Тара готовила еду. Хлоя использовала свой ингалятор.
– Возможно, я не хочу остепеняться.
– В конце концов все так делают.
– Это не для меня.
Не глядя на сестер, Хлоя опустила посуду в горячую мыльную воду и стала думать о хорошем. О щенках, радуге, шоколаде. О парнях.
Да, мысли о парнях всегда были приятным отвлечением внимания. Она подумала о сексуальном Мэтте Бауэре, которого видела в тренажерном зале.
Потом вспомнила доктора Джоша Скотта, с которым познакомилась во время особенно тяжелого приступа астмы. После этого он несколько раз назначал ей свидание, однако Хлоя была слишком занята, совмещая поездки с работой в гостинице. Может, когда-нибудь им удастся согласовать свои графики.
Имени Симпатяги она не знала. Он стал новым жителем Лаки-Харбора, поселившись в доме на утесах, весьма дорогом. Кто он такой или чем занимается, не смогли пока выяснить даже специалисты Фейсбука. Хлоя видела Симпатягу в бакалейно-гастрономическом магазине, и он показался ей возбуждающим.
Когда она домывала последнюю кастрюлю, ее мысли занимал уже совсем другой человек, которого она всегда игнорировала. До их поцелуя. Теперь он не выходил у нее из головы.
– Чертов шериф, – пробормотала она.
– Сойер? – спросила Тара.
– Не Сойер. Я хочу Мэтта. Или Джоша. Или Симпатягу. Даже Андерсона из хозяйственного магазина. Только не шерифа, благодарю покорно.
За этим последовала такая неловкая тишина, что Хлоя, почувствовав неладное, обернулась и увидела Сойера, безмолвно стоявшего у задней двери.
На пару секунд все затаили дыхание.
– Ничего личного, – сказала ему Хлоя со всем достоинством, какое могла собрать.
Черт возьми, да она стала бы последней женщиной на земле, которую он выбрал. Но потом она снова вспомнила его страстный, жадный поцелуй и внезапно почувствовала желание.
Ладно, хватит об этом. Ей надо подумать. Лучше в полном одиночестве, где-нибудь на вершине горы. Что надо Сойеру, трудно сказать. Он превращался в каменный утес, когда хотел.
Тара протянула ему кружку.
– Полагаю, сегодня утром ты хотел бы остановиться в кафе, а? – насмешливо спросила она, пытаясь ослабить напряжение.
– Не могу заходить туда в форме, – ответил Сойер.
– Почему нет?
– Иногда люди плюют в еду или напитки при виде копа.
Хлоя выключила воду и посмотрела на него.
– Тогда зачем тебе это? Быть копом и сносить подобное обращение?
– Ты имеешь в виду, помимо гордости? – сухо произнес он, затем пожал плечами. – Я люблю свою работу.
Хлоя знала это. Сойер был чертовски решительным и настойчивым, что делало его грозой преступного мира. Вероятно, он столь же хорош и в постели.
Сойер заглянул в чашку с авокадо-майонезной смесью.
– Что это?
– Не пробуй, – быстро предупредила Мэдди.
– Это кондиционер для курчавых волос, – объяснила ему Тара.
Все посмотрели на его густые светло-каштановые волосы. Никаких кудрей.
– Думаю, я вполне обойдусь без него.
– У тебя сухая кожа. – Хлоя кивнула на флакон рядом с кондиционером. – Это решит твою проблему. Если, конечно, не боишься, что я хочу тебя отравить…
Сойер взял флакон, казавшийся в его руке маленьким и женским, потом осторожно, как будто держал бомбу, открыл крышку и понюхал.
– Запах цветочный.
– Он угрожает твоей мужественности? – спросила Хлоя.
Тара собралась возразить, но Сойер вдруг засмеялся. Чуть хрипло, словно давно не имел повода для смеха.
– Применяй два раза в день, – посоветовала Хлоя. – И вскоре ты засияешь. Как Мэдди.
Похоже, он хотел высказаться насчет «сияния» Мэдди, но воздержался. Ловкий парень.
– Мне известно, что у тебя случилось, – вмешалась Тара. – Ты в порядке?
– Да, – ответил Сойер. – Это вторая операция на сосудах. Он поправится.
– Я имела в виду работу. А у кого операция?
Сойер вздохнул.
– У моего отца. Ничего пугающего. Он слишком отвратителен, чтобы позволить сердечной болезни сломить его.
– Расскажи нам о грабителе, – попросила Мэдди.
– Что за грабитель? – удивилась Хлоя, взглянув на шерифа, который спокойно пил кофе.
– Сойер без посторонней помощи схватил парня, ограбившего продуктовый магазин, – ответила ей Тара. – Разве ты не знаешь? Об этом писали во всех газетах. Сойер остановился у магазина, когда оттуда выскочил вор. Пока он бежал, деньги падали у него из карманов. Сойер преследовал его на машине, а затем пешком, не доставая оружие, чтобы по вине грабителя не пострадали невинные люди. Только библиотекарь сломала лодыжку.
– Мисс Бэньон? – охнула Хлоя.
– Да. Наконец Сойер вытащил пистолет и несколько раз выстрелил. К тому времени как прибыла остальная кавалерия, Сойер уже схватил парня и надел на него наручники.
Хлоя опять посмотрела на шерифа. Он выглядел слегка раздосадованным.
– Это правда?
– Нет. Мисс Бэньон сломала лодыжку, когда выбегала из своего дома. Вместо того чтобы глядеть себе под ноги, она снимала на мобильник видео для Интернета.
– Значит, все так и было, да? – уточнила Мэдди. – И выстрелы?
– Никаких выстрелов, – ответил Сойер.
– Черт, версия Тары мне нравится больше.
Хлое это вообще не нравилось. Хорошо, что не стреляли, но погоня, захват, наручники оставались… Зная, насколько опасной может быть работа Сойера, она удивлялась той легкости, с какой он делал все это изо дня в день.
– Ты в порядке? – спросила она.
Сойер посмотрел на нее. Он всегда в порядке. А если и нет, никто этого не узнает, потому что он держит свои эмоции при себе. Внезапно Хлое пришла в голову мысль, что у нее с Сойером больше общего, чем она предполагала.
– Как утверждает пресса, этот парень был в процессе развода и просто свихнулся, – объяснила Тара. – Бывшая жена делает его полным банкротом, и он хотел украсть деньги, чтобы оплатить своих адвокатов.
Сойер молча кивнул.
– Вчера о тебе говорил весь город, – добавила Мэдди. – Ты наш герой.
Она усмехнулась, когда Сойер поморщился.
– Но это не все, чем ты прославился вчера, – продолжала Тара. – Еще тебя вызвали в дом миссис Эбботт.
– И напрасно.
– Не скажи, – возразила Мэдди.
– А что произошло? – спросила Хлоя. – Миссис Эбботт здорова?
– Она прекрасно себя чувствует, – ответил Сойер.
– Только потому, что ты прискакал на своем белом коне, чтобы спасти положение. – Мэдди повернулась к Хлое. – У нее сработала дымовая сигнализация, и раньше всех приехал Сойер.
– О нет, – искренне огорчилась Хлоя.
Старая женщина была ее любимицей. Хлоя делала для нее специальное увлажняющее средство, единственное, что помогало той облегчать симптомы псориаза. Они пили чай, и миссис Эббот развлекала ее рассказами о своей бурной юности.
– У нее возник пожар?
– Нет, ложная тревога. – И Сойер направился к двери.
Хлоя взглянула на сестру.
– Пожара не было, – заверила ее Мэдди. – Однако через двадцать минут сигнализация опять сработала. Затем еще, и Сойер каждый раз приезжал.
Тот со вздохом остановился.
– Еще раз, а не дважды.
– Пожалуй, я начну читать Фейсбук, – сказала Хлоя. – А что было не в порядке?
Мэдди усмехнулась:
– Требовался новый аккумулятор. Сойер пошел в магазин, купил миссис Эбботт аккумулятор и заменил его. Так мило.
Сойер выглядел обиженным.
– Не мило, а необходимо. Я устал выезжать туда.
– Мило, – повторила Мэдди.
Хлоя фыркнула. Сойер большой и скверный, великолепный и ловкий, смелый и преданный. Но только, черт возьми, не милый.
– Все в порядке, – заверила Тара, похлопав его по плечу. – Мы сохраним твой секрет.
– Как бы не так, – проворчал Сойер. – Вы расскажете Джексу и Форду, а Джекс, словно девчонка, растреплет… всем.
– Ну и что тогда случится? – поинтересовалась Хлоя. – Они перестанут считать тебя мужчиной?
Под смех Тары и Мэдди, пробормотав что-то нелестное о женской половине человечества, Сойер вышел.
Глава 7
Всегда помни, что ты уникальна. Как и все другие.
Хлоя Трегер
Утро Сойер провел в больнице, чтобы узнать, как прошла операция Нолана. По телевизору показывали какую-то «мыльную оперу», и за неимением другого занятия он тупо пялился на экран. Прождав два часа, он уже готов был взорваться, но тут появилась Хлоя и села рядом.
– «Все мои дети»? – удивилась она. – Не думала, что тебе нравится подобная чушь.
– Я это не смотрю.
Хлоя с подчеркнутым вниманием оглядела комнату, где не было никого, кроме Сойера. Он поморщился.
– А ты что здесь делаешь?
Она протянула ему сумку.
– Доставляю тебе горячие булочки от Тары. Бананово-шоколадные. Сестра убеждена, что они решат проблему твоего завтрака.
Понятно. Тара прислала Хлою сюда как добрую самаритянку. В пакете обнаружилось четыре булочки. Одну Сойер протянул ей, остальные три прикончил сам.
– Разве это честный дележ? – спросила Хлоя.
– Соответствующий весовой категории.
Ее взгляд скользнул по его телу. Сойеру даже показалось, что она сглотнула. Но Хлоя молча доела свою порцию и воскликнула:
– О! Чуть не забыла! – Она вытащила из сумки термос. – Молоко.
Сойер предложил ей, а когда она покачала головой, моментально разделался с ним.
– Теперь лучше? – Он кивнул, и Хлоя засмеялась. – Не жалей слов, шериф.
Откинувшись на спинку неудобного стула, Хлоя вытянула ноги и скрестила их в лодыжках.
– Думаю, можно выбрать один из двух путей. Неловкое молчание, или я могу рассказывать, а ты слушать.
– Или ты можешь уйти, – подсказал он.
– Да, но мне интересней остаться и приводить тебя в смущение.
– Ты не смутишь меня.
– Я сделаю что-нибудь еще. К твоим услугам целый ассортимент эмоций.
Да, она так и сделает, черт возьми. В этом он не сомневался.
– Досада? – предложил Сойер. – Раздражение? Гнев? Расстройство?
– Сексуальное возбуждение.
Он покачал головой, хотя знал, что она не ошиблась.
– Выбор номер два.
– Раздражение? – спросила Хлоя.
– Нет. Ты рассказываешь.
Хлоя засмеялась, потом рассказала о своей поездке в Белиз, где сделала маленькую татуировку на внутренней стороне запястья, означающую «будь собой».
– Тара уверена, что я вообще не способна к корпоративной работе, поскольку для этого требуется определенное местонахождение. Возможно, ей стоило бы увидеть мою другую тату, но она в таком месте… – Хлоя улыбнулась.
Сойер тоже с удовольствием бы посмотрел, что это и где находится.
– Разве ты хочешь найти корпоративную работу? – Он не мог представить ее покорно сидящей в офисе.
Хлоя засмеялась.
– Сидеть целый день за письменным столом, дожидаясь у моря погоды? Нет, это не мое.
– А что твое?
Вопрос явно удивил Хлою.
– Я люблю создавать натуральные препараты для ухода за кожей.
– Звучит… очень корпоративно.
– Придержи язык, – велела она, и Сойер улыбнулся. – Здорово, делай так почаще.
– И тебе нравится твое занятие.
– Да. Это ведь главное?
Сойер открыл было рот, однако ограничился кивком.
– Ты всегда знала, что хочешь делать?
– Конечно. В детстве я все время путешествовала с мамой. Тебе это известно?
Сойер покачал головой. Он мало знал о ее прошлом, однако, помня Фебу, не мог сказать, что Хлоя копия своей матери.
– Тара и Мэдди жили у своих отцов, а я осталась с Фебой. По большей части мы путешествовали от одной ее закончившейся любви к следующей. Иногда на время останавливались для новой авантюры. Но мои собственные вещи всегда лежали в маленьком рюкзаке – «на всякий случай».
– Тяжелое испытание для маленькой девочки, – вздохнул Сойер. У него в детстве был хотя бы дом, пусть убогий и несчастный.
– О, мне это нравилось, – призналась Хлоя. – Думаю, мы были очень бедны, но я этого не понимала. Когда могли, мы делали шампуни, мыло, лекарственные средства. Я любила изучать, какие запахи совместимы с разными ингредиентами.
Да, Хлоя наилучшим образом использовала сданные карты. Но кочевая жизнь сурова. Сойер даже не мог представить, что случилось бы с ним без Форда и Джекса, которые дали ему ощущение стабильности. А после ареста он нашел поддержку в лице арестовавшего его полицейского и других людей. Шериф Алан Кобурн был первым взрослым, который выказал к нему интерес. Он вразумлял Сойера, еженедельно проверял его, пока не умер несколько лет назад.
Не похоже, чтобы у Хлои было ощущение стабильности, по крайней мере до этого года.
– Как же ты училась? С кем дружила?
– По большей части меня обучала Феба. Некоторое время мы провели в Сан-Франциско, где жил ее бойфренд, рабочий сцены. Там я ходила в школу.
– Ты и твоя мама жили вместе с ее бойфрендом?
– Нет, он жил в своем вагончике на участке при театре. Мы остановились там же. – Хлоя пожала плечами. – Друзей я заводила везде, где мы бывали. Хотя сейчас, имея дом, это намного легче.
Значит, сестры и гостиница стали ее первым настоящим домом, с горечью подумал Сойер.
– Ну а ты? – спросила она.
– Что я?
– Ты вырос здесь, в Лаки-Харборе?
– Да.
Хлоя смотрела на него, терпеливо дожидаясь продолжения.
– Давай, шериф. Расскажи что-нибудь. Есть ли у тебя татуировки? Детские проказы из школьной жизни?
– У нас договор, что рассказываешь ты, а я слушаю.
Хлоя покачала головой:
– Не понимаю, как в городе, любящем сплетни больше, чем универсальный магазин с ценами ниже средних, никто не судачит о тебе. Фактически люди по доброте душевной защищают своего большого гадкого шерифа. Или ты просто всем до смерти надоел?
Сойер еще смеялся, когда вышел хирург. Внезапно он снова помрачнел и встал с кресла, предполагая худшее. Но доктор заверил его, что все в порядке, и Сойер с облегчением сел. Хотя непонятно, почему он должен волноваться. Нолан Томпсон давно уже отказался от сына, и вряд ли ситуацию изменит операция на сосудах. Пожалуй, если только замена сердца…