Шелвис Джилл. Все дело в любви

   – Вообще-то, – сказал Карлос, наконец-то проявив интерес к разговору, – как раз это меня совершенно не напрягает. А в какой именно душевой?

Глава 5

   Никогда не путайте оправдание с извинениями.

Хлоя Трегер

   Спустя несколько дней Форд поливал из шланга на небольшом заднем дворе «Любовного гнездышка» столы и стулья для посетителей. Музыка звучала совсем негромко, но как бы тихо он ни включал ее, его сосед Тэд, бывший владелец книжного магазина, всегда высовывался из окна и просил выключить ее совсем. Форд пытался представить себе, как выглядит дом этого парня изнутри. Ему казалось, что там повсюду кошки и комнатные растения.
   Джекс, который пришел помочь, сидел на одном из свежевымытых столов и чатился по сотовому телефону – толку от него было не много.
   – Тяжелая работенка? – спросил Форд с явным сарказмом.
   Джекс не ответил.
   – Эй, Джекс.
   – Да, да, да… – Джекс даже не поднял темной головы от экрана, его пальцы порхали над клавиатурой. – У меня тут запарка, старик.
   Форд прищурился. Когда-то Джекс был модным юристом, одевался исключительно в дизайнерские костюмы и ездил на «порше», но те дни канули в Лету и теперь он носил потертые джинсы, вытянутые футболки, ездил на видавшем виде джипе и жил с самой ленивой собакой на свете. Днями он по большей части отсыпался, а ночами развлекался с Мэдди, и Форд еще никогда не видел его таким счастливым. Форд прочитал вслух то, что появилось на экране.
   – Вот непослушная девчонка! А ты знаешь, что бывает с непослушными девчонками? – Форд вздохнул. – Да, работенка у тебя действительно тяжелая.
   Джекс усмехнулся и отправил сообщение.
   – Главное, что у нас все получается.
   – Слушай, секс тебя когда-нибудь доконает.
   – А ты как-нибудь попробуй.
   – Что? Заниматься сексом каждый день? – спросил Форд.
   – Отношения попробуй, кретин. Сколько прошло с тех пор, как вы с этой, как ее… Ну та сноубордистка, с которой ты встречался прошлой зимой. Имена у них, слушай, как клички у котов.
   – Бренди, – сказал Форд и улыбнулся своим воспоминаниям.
   – Да, Бренди. – Джекс улыбнулся. – Она мне нравилась.
   – Это потому, что она тебя обнимала каждый раз при встрече, а там было к чему поприжиматься.
   – Она и человеком была милым, – сказал Джекс. – И чего вы расстались?
   – Потому что ее мамаша регулярно спрашивала меня в эсэмэсках, когда я собираюсь жениться на ее дочурке.
   – Так вот почему ты ушел в свободное плавание? А как насчет Кары? Ты ведь на ней почти женился.
   – Ну, это было уже давно, она… – Она сходила с ума по славе. По его славе. В те далекие дни он всерьез занимался яхтенным спортом. – Не срослось, но ведь ты и так это знаешь.
   – И все равно я ни разу не услышал от тебя весомой причины ходить бобылем, – сказал Джекс. – Ну если не считать странной неспособности принимать вещи такими, какие они есть.
   – Да нет у меня никакой странной неспособности.
   – Да как скажешь, старик.
   – Я и говорю: нет.
   – Нет? Тогда найди кого-нибудь, с кем тебе будет хорошо.
   – Как только, так сразу.
   Джекс убрал телефон в карман и бросил на друга серьезный взгляд.
   – Тебе ведь есть с чего начать?
   Форд прекрасно понимал, что его жизнь, во всяком случае, на поверхности, казалась сказкой. У него было все, что нужно, а чего не было, он с легкостью мог достать. Вот в детстве все было наоборот. Именно поэтому, еще подростком, он на какое-то время превратился в дерзкого и беспринципного эгоиста, который плевал на все и всех.
   Хорошо еще, что Джекс и Сойер не такие. Они трое были лучшими друзьями, всегда держались вместе, словно банда, и всегда готовые прикрыть друг другу спины, а прикрывать было от чего. Они были одной семьей, да и до сих пор оставались.
   И дело состояло даже не в том, что Форд не верил в отношения. Он верил. Мало того, на его долю выпало немало хорошего в этом смысле. Просто ему немного не повезло.
   Но в том была исключительно его вина, о чем Джекс не забыл напомнить.
   – А что насчет Тары? – спросил Джекс.
   – В смысле?
   – Давай спрошу по-другому. Ты мне когда собираешься рассказать о ваших с ней отношениях?
   – Каких отношениях?
   Джекс недовольно покачал головой.
   Ладно. Значит, они думают, что между ними что-то есть. Что-то большое. Форд не мог себе простить того, что сделал тем далеким летом. Он работал изо дня в день, жил на лодке, чтобы не быть обузой своей бабушке. Ему в те дни было одиноко и тоскливо. Джек-са отец отправил в какой-то идиотский лагерь, а Сойер, третий мушкетер, коротал время в местах не столь отдаленных за то, что «одолжил» классический «мустанг», который по нелепой случайности принадлежал шерифу.
   Форду ничего не оставалось, как ковыряться в движке, но даже эта тяжелая и любимая работа не могла отвлечь его от мыслей. Ночи, которые он проводил на лодке, были тоскливыми и одинокими, пока в его жизни не появилась Тара.
   Едва увидев взгляд ее рассерженных глаз цвета виски, Форд влюбился по уши.
   Он смог растопить и ее сердце. Она стала мягче, и, в свою очередь, она много сделала для него, но вот он мягче не стал.
   Это был бурный летний роман. И когда Тара появилась на его лодке вся в слезах и заявила, что беременна, он отреагировал совершенно иначе, чем она. Он сказал, что у них все может получиться, что они смогут создать семью, настоящую семью. Он сказал, что бросит школу и женится на ней.
   Но у Тары были свои мысли на этот счет. Она знала, что должна отдать ребенка, что не сможет предложить ему ничего в жизни. Из них двоих только у нее хватило дальновидности и смелости признать очевидное. Она объяснила Форду, что не могут пойти на это, что ребенок заслуживает лучшего, чем они могут ему дать.
   И она была права. Они все сделали правильно. Форд понимал это. Он все понимал, но потерять ребенка для него было тяжелым испытанием.
   А потерять Тару было еще тяжелее.
   Когда она снова объявилась в Лаки-Харборе спустя семнадцать лет, эмоции, которые он было похоронил, снова всплыли на поверхность; впрочем, он воспринял это с легкостью. Он знал, что она приехала в город только для того, чтобы проинспектировать гостиницу, которую оставила им Фиби. Он решил, что она скоро уедет.
   Однако шесть месяцев спустя она продолжала сыпать ему соль на раны, все время маяча перед глазами, и, судя по всему, никуда не собиралась уезжать. Он провел ладонью по лицу. Чтобы прийти в себя тогда, семнадцать лет назад, у него ушло очень много времени, но даже сейчас он чувствовал боль. Он считал, что поступил правильно, подписав бумаги и тем самым отказавшись от родительских прав на дочь. Поступил правильно как в отношении ребенка, так и в отношении Тары. И тем не менее раскаяние никогда не покидало его.
   С тех пор он проживал свою жизнь так, чтобы ни о чем больше не жалеть. Он всегда легко расставался с вещами и людьми.
   Он пожал плечами. Все шло как обычно, пока Тара снова не появилась на горизонте, и, судя по всему, исчезать из его жизни на этот раз она не спешила.
   Она шла по жизни очень осторожно, всегда имея перед собой цель. Она была женщиной, которая знала, чего хочет и чего не хочет. И Форд знал, что как раз его она не хочет.
   Он ее понимал – ведь для нее он был частью несчастливых воспоминаний. А еще он для нее был элементом риска, и это он тоже понимал. Но, несмотря на логику и здравый смысл, их по-прежнему тянуло друг к другу с неимоверной силой.
   – Ты выглядишь так, словно только что посмотрел фильм ужасов со своим участием, – сказал Джекс.
   Форд ничего не ответил ему, лишь посмотрел на калитку, которую только что кто-то открыл.
   Это был Карлос. Парнишка частенько приходил в поисках работенки и это несмотря на то что уже работал в гостинице, подрабатывал в кафетерии, ходил в школу и управлялся с хозяйством бабушки.
   Эта ситуация была Форду очень знакома.
   – Привет. Хочешь подработать?
   – Нет, я в порядке, – сказал Карлос. – Сегодня я в гостинице. Мэдди послала меня в город, чтобы я купил кое-чего. Она просила меня зайти к вам и сказать, что сегодня та самая ночь.
   Форд кивнул.
   – Скажи ей: может считать, что все уже сделано.
   – Что именно сделано? – спросил Джекс.
   – Пришло оборудование для гостиницы, – сказал ему Форд. – Мэдди попросила собрать их кухню сегодня. Это должен был быть сюрприз для Тары.
   Джекс повел бровью:
   – Неужели? – Его тон не оставлял сомнений в том, что он все понимает.
   – А то ты не знаешь, что сама Мэдди с этим не справится, а Хлоя будет только путаться под ногами и раздражать Тару. Так что Мэдди попросила меня, ничего такого.
   – Просто интересно, что ты помогаешь женщине, на которую, как ты сам говоришь, у тебя нет никаких планов, – сказал Джекс голосом бывалого адвоката.
   Форд никогда не говорил, что у него нет планов на Тару, и Джекс это прекрасно знает, он просто отказался говорить об этом.
   – Мэдди попросила напомнить, что это сюрприз. – Карлос скорчил гримасу, переступая с ноги на ногу, – видно, ему было не по себе. – Она сказала, чтобы я упомянул это дважды, поскольку вы не всегда все правильно понимаете.
   Джекс усмехнулся, переполненный гордостью.
   – Вот это моя женщина.
   – А еще она сказала, чтобы вы держались подальше от этого, – сказал Карлос Джексу извиняющимся голосом. – Она сказала… Вот дьявол! – Парнишка достал из кармана листок бумаги и прочитал: – «Чтобы вы не лезли к Форду, чтобы оставили его в покое или можете забыть о сегодняшней ночи». – Карлос аккуратно сложил бумажку и положил в карман, не поднимая на них глаз.
   – Да, это твоя женщина, – сухо сказал Форд.
   – А ну дай гляну. – Джекс забрал записку из рук Карлоса, развернул и внимательно прочитал. – Вот черт, она действительно это написала. – Он протянул записку обратно.
   – Так в гостинице никого не будет? – спросил Форд парнишку.
   Карлос кивнул.
   – Мэдди сказала, что у нее планы с Джексом, если, конечно, он все не испортит. Хлоя сегодня преподает йогу в фитнес-центре, а Тары не будет.
   – Не будет, – сказал Форд. – А где она будет?
   Карлос, поколебавшись, снова достал записку, внимательно перечитал, но, судя по всему, ничего об этом там не было.
   Форд задумался. Возможно, она будет в кафетерии, где подрабатывала помощником управляющего. Или отправится по магазинам, чтобы накупить себе дорогой и чертовски стильной одежды. Или она станет обдумывать, как сильнее задеть его. Впрочем, нет. Это уже в прошлом.
   – У нее свидание, – сказал наконец Карлос.
   – Свидание? – Джекс явно удивился. – У Тары?
   Если бы речь шла не о Таре, Форд рассмеялся бы, но поскольку говорили о ней, то ему было не до смеха.
   – Свидание, – повторил он.
   Карлос попятился к калитке.
   – Ну да, Мэдди так сказала.
   Что ж, с одной стороны, Форд мог бы порадоваться, что Тара поджарит на углях не его сердце, а чье-то еще, но как бы ни прокручивал эту мысль в голове, результат был один и тот же – это ему не нравилось.
 
   Мужчина, у которого с Тарой было свидание вслепую, заказал столик в суши-баре соседнего городка.
   Может, оно и к лучшему.
   Она попросила Бойда забрать ее из кафетерия, во-первых, потому что не хотела возвращаться в гостиницу, чтобы переодеться, а во-вторых – и в этом она с неохотой призналась самой себе, – не хотела, чтобы Форд, который мог оказаться на пристани, увидел бы, что ее подвозят. Она и самой себе не могла объяснить почему. Но вот чего она не ожидала от Бойда, так это того, что он будет на несколько дюймов ниже ее, фунтов на пятьдесят тяжелее и что на нем будет костюм.
   – А ты здесь бесплатно ешь? – спросил Бойд. – Потому что если так, то можно и здесь остаться.
   – Ух ты, – сказала Джан, когда Тара подошла к своей хмурой начальнице. – Да он парень что надо.
   Тара пропустила это мимо ушей.
   – А у тебя есть обувь без каблуков? Потому что у меня уже шея затекла смотреть на тебя, ты уж не обижайся.
   Отлично, теперь все-таки придется возвращаться в гостиницу, чтобы переобуться.
   Пока они шли к машине Бойда, Тара размышляла о том, что большинство мужчин спокойно относились к ее высокому росту. Конечно, иногда ей хотелось быть пониже ростом, чтобы она могла чувствовать себя миниатюрной. Под защитой.
   Но правда заключалась в том, что только с одним мужчиной в ее жизни она все это чувствовала.
   – Я в самом деле не люблю, когда у меня болит шея, – сказал Бойд.
   Что ж, он не любил, когда болит шея, а она не любила головные боли, приближение которых уже ощущала. А это не лучшим образом скажется на сегодняшнем вечере. Она бросила взгляд на чертово колесо, туда, где заканчивался пирс, туда, где плескался океан, и ей захотелось оказаться там и плыть под парусом.
   Глупо. Она села в машину Бойда. Он не сводил глаз с дороги, пока медленно ехал к гостинице, медленно, как стадо черепах, пробирающихся сквозь ореховое масло. Парень не пропустил ни одного знака, останавливался у каждого светофора, даже если тот только начинал мигать. Когда они наконец остановились у гостиницы, Тара проверила, не появилась ли за это время в ее волосах седина, а Бойд во все глаза смотрел на гостиницу. Тара тоже посмотрела. Она гордилась тем, что ей вместе с сестрами удалось сделать. У них заняло это много времени, но гостиница выглядела привлекательно, не хватало только заполнить ее гостями.
   – А ты собираешься ее красить? – спросил Бойд.
   – Да. – На самом деле маляры должны были приехать завтра, она ждала их целую неделю, и если они не объявятся, то она возьмет кисть и покрасит гостиницу собственноручно.
   – Потому что если ты хочешь сделать на этом деньги, то ее определенно необходимо покрасить.
   – Мы сами это понимаем, – сказала Тара. – Спасибо, я переобуюсь и приду.
   – Ты не обижайся, – сказал он, выходя вместе с ней из машины, – но, судя по моему опыту, мне не стоит выпускать тебя из виду.
   Сюрприз. И если он еще раз скажет: «Не обижайся», – то она его закопает.
   Бойд хмуро улыбнуться.
   – Не думаю, что я произвожу хорошее первое впечатление на людей.
   – Возможно, если ты не будешь просить их быть поменьше ростом, чем ты, это поможет, – сказала Тара.
   Он кивнул:
   – Отличный совет.
   Они поднялись по ступеням в гостиницу.
   – Эй, – сказал Бойд. – Если ты приготовишь что-нибудь для нас здесь, я не буду возражать. Бабушка сказала, что ты великолепно готовишь. Что ты можешь сообразить на скорую руку?
   Великолепно: теперь ей нужно еще и готовить. Благослови его Господь. И что еще хуже, ей очень хотелось какой-нибудь вкусной, но вредной еды вроде жареного цыпленка и салата из холодного картофеля. Что еще раз доказывало, что можно забрать девчонку из Южных штатов, но не получиться забрать Южные штаты из ее головы.
   – Кухня еще не совсем готова, – сказала она, не уточнив, что предыдущие восемь часов провела на кухне, готовя еду. – Оборудование еще не доставили. Я даже не распаковала посуду.
   – А. Это плохо. – Они прошли внутрь, и он следовал за ней по пятам, видимо, всерьез решив не выпускать из виду. Когда она шла по первому этажу, то с удовольствием вдыхала запах свеженастланных и отполированных полов. Ее наполнила гордость, даже нечто большее, похожее на ощущение…
   Дома.
   Она все еще наслаждалась этим чувством, когда вдруг поняла, что на кухне кто-то есть.
   В гостинице этим вечером никого не должно было быть, но под дверями кухни была полоска света и она слышала низкий, до невозможности знакомый голос, который она узнала бы где угодно.
   – О, черт побери! – Голос Форда был низким и хриплым. – Так, детка, так. Вот так хорошо.
   Бойд моргнул.
   – Это кто там? Твой знакомый?
   Да. Знакомый.
   – Вот так хорошо. Давай глубже, – звучал голос.
   Тара развернулась к Бойду, чтобы попросить его подождать минуту и налетела прямо на его грудь.
   – Стой здесь, – сказала она твердо и ринулась к двери, чтобы взглянуть в глаза этому сексуальному, но совершенно незваному гостю, который бог знает что вытворяет на ее кухне.

Глава 6

   Никогда не упускай шанса промолчать.

Тара Дэниелс

   Когда Тара зашла в кухню, то обнаружила именно то, что ожидала увидеть: Форда, владельца бара, моряка и проклятие ее существования.
   Но она совершенно не ожидала увидеть, что он работает.
   Он стоял к ней спиной и, с жестяной сахарницей в руках, смотрел на шкаф с выдвижными ящиками, размышляя, куда бы ее поставить.
   – Форд, – сказала она с поразительным спокойствием.
   Никакой реакции. Он продолжал стоять к ней спиной и изучать содержимое шкафа. Она подождала, пока он поставит банку с сахаром между солью и перцем. Отличное решение, с одобрением подумала она, но какого все-таки черта?
   – Хорошо, послушай, – начала она, уперев кулачки в бока. – Это моя кухня и…
   – Да! – вдруг крикнул он, напугав ее до смерти. – Так, детка! Давай-давай! – Он сопровождал это характерными движениями, а на его лице появилась самодовольная улыбка.
   Заметив наконец ее, он, продолжая ухмыляться, достал из ушей наушники.
   – «Маринерс», – поделился он. – Хоум-ран на третьей базе. Сладкая игра.
   Бейсбол. Никакого секса на ее столешнице.
   Форд поднял брови.
   – Бейсбол. А ты что думала?
   – Ничего я не думала.
   Он сверкнул еще одной улыбкой, на этот раз несколько хамоватой. На нем были джинсы с заниженной талией, выгодно обтягивающие упругую задницу. На ногах были кроссовки. Черная футболка подчеркивала широкие сильные плечи и грудь. Да еще этот озорной взгляд.
   – Кто-нибудь говорил тебе, что твой неотразимый южный акцент усиливается, когда ты врешь? – спросил он.
   – Нет. Что, черт возьми, ты здесь делаешь, Форд?
   Он улыбнулся.
   – А еще когда ты злишься.
   – Я не злюсь.
   Он бросил взгляд на дверь, когда та скрипнула и в проеме показалась голова Бойда.
   Тара, скрипя зубами, представила их друг другу. Мужчины обменялись рукопожатиями. Бойд внимательно посмотрел на Форда, который был намного выше его.
   – Она на каблуках.
   Форд вскинул голову.
   – Простите?
   – Я кажусь таким низким потому, что она на каблуках.
   – Конечно, – выждав паузу, ответил Форд. – Все дело в каблуках. – Он с вежливой улыбкой посмотрел на Тару.
   Тара почувствовала себя неловко.
   – Послушай, Тина, – начал Бойд. – Нам пора идти.
   – Тара, – поправила она.
   – Тара, – кивнул он. – Извини. Но нам действительно пора идти, если мы хотим успеть к закускам; потом их просто не останется.
   Все правильно. Только вот ей вовсе этого не хотелось. Ей хотелось чего-нибудь жареного, ей хотелось быть на этих чертовых каблуках, хотелось быть с кем-то, кто хотя бы знал ее имя.
   – Думаю, будет лучше, если встретимся в следующий раз. – То есть никогда.
   Бойд моргнул, медленно, как сова.
   – Потому что у тебя болит голова? Если что, у меня в машине есть болеутоляющее, на случай если на свидании вдруг заболит голова.
   – Да, именно потому, что у меня заболела голова, – ответила Тара, стараясь не смотреть на Форда. – Очень сильная головная боль. Прости, Бойд.
   Он вздохнул.
   – Все в порядке. С тобой я зашел дальше, чем с кем-либо другим. В общем, это уже прогресс, правда?
   Форд повел бровью. Она сердито посмотрела на него и выпроводила Бойда, а когда вернулась на кухню, Форд, явно забавляясь происходящим, ждал ее.
   – Ты воспользовалась мной, чтобы избавиться от своего ухажера, – сказал он.
   – Избавиться… фу как грубо…
   – Зато точно.
   – И точно, – согласилась она и вздохнула. – У него дурно пахло изо рта.
   – Тогда все к лучшему.
   Он смеялся над ней, подлец.
   – Это не смешно, Форд. Мне необходимо с кем-то встречаться.
   – Я могу помочь.
   – И что бы это значило?
   – Все просто, – сказал он, доставая сковородку и немного масла из ее шкафа, как будто был у себя дома. – Я помню, как ты выглядишь, когда встревожена и взволнована. И еще я помню, что тебя может расслабить лишь одна вещь.
   Тара вдруг вспомнила одну давнюю ночь на доке, когда после ссоры с матерью ее трясло и она была ужасно одинокой. Форд нашел ее и в удивительно короткое время заставил забыть обо всех проблемах.
   Терапия обнажением. В стиле Форда.
   Тогда это сработало. Тара почувствовала, как к лицу приливает краска.
   – Только не секс на столе.
   Он показал на сковородку.
   – Вообще-то я имел в виду жареного цыпленка, но твоя идея тоже достойна рассмотрения. Иди сюда, Тара.
   Сказал паук мухе.
   – Я так не думаю.
   Форд улыбнулся и достал упаковку с цыпленком из холодильника. Отыскав приправы и панировку, разогрел сковородку и наполнил вином бокал.
   Тара оглянулась в поисках ответа на вопрос, как это проклятие могло так нагло посягнуть на ее территорию.
   – Я до сих пор не могу понять, что ты тут делаешь.
   – Делаю тебе сюрприз. – Форд наполнил еще один бокал, чувствуя себя как рыба в воде. Он мастерски жарил цыпленка, то и дело бросая на нее взгляды, от которых пульсировало в животе.
   И где-то пониже живота.
   Она пыталась не обращать внимания на влечение, которое чувствовала, но у ее гормонов были тайные планы. Тара изо всех сил старалась не смотреть на него, как вдруг почувствовала, что ей хорошо. Действительно хорошо. Тут было что-то еще. От его присутствия в комнате становилось уютно.
   И, черт возьми, он умел извлекать из этого выгоду.
   На кухне аппетитно запахло, раздавалось шипение и треск масла. Еще чуть-чуть, и она захлебнется слюной.
   – Так что там насчет сюрприза для меня?
   – Т-с-с, – прошептал он и, прежде чем она смогла что-нибудь предпринять, поднес бокал с вином к ее губам. – Просто стой здесь и отключи на пару минут свои мозги. Пять минут, Тара. А еще лучше сядь. – Он нежно опустил ее на барный стул. – Глубоко вдохни. – Он подождал, пока она наберет воздуха. – Хорошо. А теперь выдохни, только медленно. И повтори несколько раз.
   Она посмотрела на него, но продолжала дышать так, как он сказал. Медленно. Вдох-выдох. Она сделала глоток. Подышала. И черт бы ее побрал, но через пять минут она действительно почувствовала себя лучше.
   – Это все вино, – сказала она.
   Он вновь наполнил ее бокал и протянул тарелку с жареным цыпленком.
   – От компании тоже многое зависит.
   Тара посмеялась над его самоуверенностью, но взяла кусочек цыпленка. А потом простонала:
   – Боже всемогущий.
   Он улыбнулся.
   – Ну как?
   – О да. Это изумительно. – Она указала на него. – Впрочем, ты это и без меня знаешь, так что не задирай нос. Но давай еще раз по порядку. Что ты здесь делаешь?
   – Я здесь потому, что твои сестры попросили меня об этом. А попросили потому, что ты человек, который стремится все держать под контролем и сквернословит, когда кто-то делает что-то не так, как задумано.
   – Но я не… – возразила она и сделала глубокий вдох. Впрочем, так оно и есть. Она действительно человек, который пытается взять все под свой контроль. Еще один вдох. Еще глоток вина.
   Его глаза смеялись, но она старалась не обращать на это внимания. Он снова занялся перестановкой специй.
   – Ты мог бы не класть базилик и тмин так близко к огню, они от этого испортятся.
   Она поднялась и подошла к нему, чтобы остановить, но вдруг оказалась неожиданно близко к его сильному телу. Это было так досадно – серьезно, неужели нельзя быть менее сексуальным? – что она даже забыла извиниться. На самом деле можно было и отпихнуть его, чтобы он не мешал ей на пути.
   Он стоял словно скала, отказываясь сдвинуться с места.
   – Все же испортится, – пробормотала она, стараясь дотянуться до базилика.
   – Не все, – сказал он, нависая над ней.
   Она прикрыла глаза и задрожала. Она не знала, сколько времени прошло, каждая ее клеточка помнила и ощущала его тело. Вцепившись в столешницу, она наклонила голову и, задыхаясь, произнесла его имя, в то время как его руки потянулись к ней.
   Но вместо того чтобы обнять ее, этот высокий стройный засранец без каких-либо усилий выхватил у нее базилик и уселся напротив нее.
   – И мак начнет отвратительно пахнуть, если хранить не в холодильнике, – произнесла она.
   Опустив голову, он понюхал ее шею.
   – Не я, – беспомощно хихикнула она, – а мак.
   – Ты права. Потому что ты пахнешь просто удивительно. Ты всегда так пахла.
   О Бог мой! Ее колени вот-вот подогнутся.
   – Я пахну жареным цыпленком.
   – М-м-м. Пальчики оближешь.
   Ее пальцы, вцепившиеся в столешницу, побелели.
   – Так почему мои сестры попросили тебя сделать это?
   – Потому что я им предложил. Джекс тоже предлагал свою помощь, но в плане кухни он совершенно ущербный, так что они его сюда не допустили.
   – Но я не просила помощи.
   – Шутишь? – Он развернул Тару лицом к себе, на лице его было написано удивление. – Да ты скорее себе язык откусишь, чем попросишь о помощи. Это был сюрприз для тебя, Тара. Кухня, на которой можно начинать готовить прямо сейчас.
   То, что Хлоя и Мэдди сделали это для нее, тронуло Тару больше, чем она могла вообразить.
   – Кстати, я принес тебе противень для лепешек. – Форд махнул рукой в сторону барной стойки. – Мэдди сказала, что ты задумала печь лепешки, а подходящего противня у тебя нет.
   Она посмотрела на противень и выдохнула от изумления. Это был чугунный противень от «Ле Крузе». Совершенно великолепный.
   – Он великолепен, – прошептала Тара.
   Форд продолжил:
   – Поэтому за покупками лучше посылать меня. – Он пожал плечами. – Я знаю, что делаю.
   Это была правда. Форд всегда точно знал, что делает.
   – Просто я была удивлена, увидев тебя здесь, – сказала она. – Тем более что мы… что я…
   – Ненавидишь меня, – сказал он мягко.
   К горлу ее подкатил комок и ни в какую не хотел проглатываться.
   – Я не ненавижу тебя, Форд. И никогда не ненавидела.
   Какое-то время он молчал, просто смотрел на нее, искорки в его глазах исчезли.
   – Они доверили мне сделать это для тебя, – просто сказал он. – Так же как когда-то ты доверяла мне. – С этими словами он засунул наушники обратно в уши и оставил ее, вернувшись обратно к своей кухне.