Шендарев Александр. Дом для пилигримов

   - А ну, помогите... - ребята вытянули доску и поставили на выступ. Что я говорил? Леший хитер, но и мы не лыком шиты.
   - Как же он один справляется? - удивился Иван.
   - Он же большой, как медведь, и в бороде репейник... - снова зашептал Чекушка.
   - 0. я его видел, он сушил носки, - вспомнил свое пробуждение Старик.
   - Крепко, видать, тебя трахнуло, - хихикнул Горелый. - Чтоб Леший носки сушил?.. Да у него их никогда не было! Ладно, пошли... Кто первый?
   - Позвольте мне, - взволнованно заговорил Старик. - Я не боюсь леших.
   Леший, - почему-то коверкая язык, объяснил Горелый, - это бомж, человек такой, понимаешь?
   - Все равно, - Старик сделал шаг... и почему-то вернулся. Ребята не выдержали и прыснули. Старик, засопев, как ребенок, повернулся и, встав на корточки, пополз по шатающейся доске. На другой стороне он выпрямился и победно посмотрел на ребят.
   - Герой... - протянул Горелый, и компания пошла вслед за Стариком.
   - Есть! Я нашел! - закричал Старик, едва ребята вползли в круглую комнату с тремя узкими окнами-бойницами наверху. Вдоль стен вилась каменная лестница без перил, которая вела на крышу башни.
   - Не похоже на бриллианты, - Горелый взял из рук Старика шляпу, которой тот потрясал.
   - Это моя шляпа , моя!
   - Ну и что? - хмыкнул Горелый.
   - Как вы не понимаете, значит, и бриллианты тоже здесь?
   - Что-то не видать, - протянул Иван, оглядывая убогую постель из набитых травой мешков и стол-чурку с жестяной мятой кружкой на нем. Седой молча перевернул банку из-под кофе. Оттуда выпала катушка белых ниток с иголкой, несколько разноцветных пуговиц и две засаленные карты: тройка и туз.
   - А это что? - спросил Старик, указывая на несколько забавных фигурок из хлебного мякиша.
   - Он из хлеба лепил и продавал, - пояснил Иван. - В тюрьме, наверное, научился.
   Горелый проверил карманы видавшего виды клетчатого пальто и сплюнул в золу.
   - Фига с маслом... И искать больше негде.
   - Негде, - согласился Старик, повертев головой.
   - Слушай, дед, - на Горелого словно снизошло озарение, - а ты скажи мне такую вещь... Только по честному скажи...
   -Я никогда не лгу, - с достоинством отвечал Старик.
   - Вот и отлично! - возликовал Горелый. - Отвечай, дед, как на духу: ты в психушке когда-нибудь был?
   - Был, - просто ответил Старик.
   Горелый, торжествуя, оглядел ребят.
   - А я ему верю, - прошептал Чекушка.
   - Потому что сам - идиот несчастный? -отрезал Горелый.
   - Ладно, - остановил его Седой. - Чего пылишь зря. - И прошел по комнате, примериваясь. - Нет худа без добра. Теперь здесь будем жить.
   - А если Леший вернется? - опасливо спросил Чекушка.
   - Ну и что! - подскочил Горелый. - Здесь нас и с пулеметом не достанешь. А старика куда?
   - Да пусть живет, не помешает, - Седой посмотрел на Старика.
   - Я очень признателен, но боюсь, стану вам обузой... - Старик замялся.
   - Дед, оставайся, - подошел к Старику Чекушка.
   - Мы тебя приспособим, не переживай! - заржал Горелый.
   - Тогда мы за жердями, а вы тут приберитесь. Мусор прямо вниз, -скомандовал Седой.
   13.
   Леший огорчался недолго. В ближайшем ларьке он купил два зеленых флакона с жидкостью для обезжиривания поверхности и, уложив их в саквояж, поспешил к своей давней знакомой.
   Уже заметно стемнело. Леший шел дворами. Вдруг из-за ларька выступила зеленая тень и взялась за ручку саквояжа. Леший тоже вцепился в нее мертвой хваткой, борясь за драгоценные флаконы. Дернув для порядка еще пару раз, отчего лохматая голова Лешего дернулась, как Ванька-встанька, тень подняла небывалый по величине кулак и шваркнула им Лешего по голове. В голове что-то лопнуло, и Леший сполз, словно тесто, на серый асфальт. Изо рта на серое вытекло алое, и Леший отошел в небытие, не дойдя до своего счастья каких-нибудь двух-трех шагов.
   Тень, даже не взглянув на него, открыла саквояж и выругалась. Драгоценные флаконы хрястнули об асфальт. Тень удовлетворенно хрюкнула, нащупав в глубине камень, и растворилась в фиолетовых сумерках.
   14.
   Старик видел себя как бы в дымке и как бы со стороны. Он видел себя уже старым, таким, каким был сейчас, когда спал в новом своем странном жилище, и в то же время как будто бы он снова вернулся в комнату своего детства, когда еще была жива его мать.
   ... Он, уже старый, сегодняшний, стоял у распахнутого окна своей детской. Было удивительно тихо, как вдруг порыв ветра откуда-то из глубины парка поколебал макушки деревьев, блеснув серебром отливающей в лунном свете листвы. Шевельнулись тяжелые оконные портьеры, заволновались в вольере снегири. Медленно и бесшумно распахнулась дверь детской.
   Старик прошел к двери, намереваясь ее закрыть и глянул в глубокую тьму коридора. Ему показалось, что дверь в комнату матери чуть приоткрыта. Более того, ему почудилось, что он слышит внутри комнаты какое-то движение. Почему-то робея, Старик оглянулся на темное окно и, пройдя к комнате, заглянул вовнутрь .
   Спиной к нему под круглой зеленой лампой сидела молодая женщина и раскладывала пасьянс на овальном, покрытом сукном столике.
   Старик замер, боясь пошевельнуться.
   - Не спишь? - женщина чуть повернулась, мягко улыбаясь, и, сняв круглые в металлической оправе очки, потерла тонкими пальцами переносицу.
   - Мама... - выдохнул Старик и замолчал, блестя влажными глазами.
   - Ну-ну, подойди же... Подойди, - снова улыбнулась женщина, и он подошел к ней.
   - Какой ты стал неуклюжий, - мать все так же улыбалась, чуть покачивая головой.
   - Мама, как хорошо, что ты здесь... Я хотел тебя просить... Меня это мучит... Мне очень плохо... Я остался совсем один... Я все им отдал... Понимаешь, я хотел помогать больным детям, а ... они объявили меня сумасшедшим, и, самое страшное, моя дочь была с ними... И они добились опеки надо мной... Ты помнишь, мама, ты говорила про Россию? Что я найду там свое счастье? Я приехал туда, мама... Благослови меня! - Старик говорил сбивчиво, торопливо, стараясь побольше рассказать ей о своей жизни без нее и боясь, что она прервет его или исчезнет.
   Мать долго вглядывалась в его лицо, глаза, и, перекрестив, молча поцеловала в лоб.
   - Я все знаю, сынок, ты поступил правильно. С Богом, родной мой...
   15.
   Старик проснулся от предощущения счастья. Он открыл глаза и рассмеялся тихонько. Луна заглянула в узкое окно и высветила выскобленную ножом белую столешницу, искупалась в матовой бронзе вновь подвешенной рынды, блеснула на стекле банки, куда кто-то воткнул косматую сосновую ветку с шишечками, прошлась по темным фигуркам из мякиша, оставшимся от бывшего жильца, - и остановилась на новеньких нарах из жердей, на которых спал Чекушка. Чекушки там не было.
   Сладко сопел Иван на мешках со свежей травой, бормотал во сне Горелый, мерно дышал Седой с нахмуренным лбом. Чекушки не было.
   Старик тихо поднялся, на цыпочках прошел по винтовой лестнице и осторожно выглянул. У полуразвалившихся зубцов почти на самом краю башни стоял Чекушка в матросской фуражке с лентами. Ленты волшебно шуршали, колеблемые легким ночным ветерком - мальчик смотрел из-под ладони вдаль и шепотом отдавал команды невидимым матросам.
   - Чекушка... - тихо позвал Старик.
   - Взойдите на мостик, сэр, - грозно ответил строгий капитан. Чекушка, не глядя, сделал нетерпеливый жест рукой, словно уже давно поджидал его.
   - Есть, капитан! - Старик от волнения отдал честь левой рукой, вывернув ладонь.
   - К пустой голове не прикладывают, сэр.
   - О, да, я понял вас, капитан, - Старик нацепил очки и наклонился вперед, всматриваясь в темноту.
   - Что там? - взволнованно прошептал он.
   Чекушка окинул его суровым взглядом.
   - Остров.
   Старик поправил очки и еще сильнее наклонился вперед.
   - Там, ткнул пальчиком капитан. - Смотрите внимательней, сэр.
   - Вижу! - вдруг вскричал Старик и сдернул очки. - Вижу!
   - Видите? - переспросил уже не капитан, а Чекушка.
   - Да, вижу, - искренне отвечал Старик.
   - Какой он? - одними губами прошептал Чекушка.
   - Чудесный. Он чудесный, капитан.
   - Ты, правда, его видишь? - Нотка сомнения еще звучала в его голосе. Но Старик посмотрел ему в глаза и отвечал не колеблясь: "Да!".
   И Чекушка поверил. Он оглянулся по сторонам, сделав круглые глаза, и вцепился в руку Старика.
   - Поклянись! Поклянись, что никому не расскажешь.
   - Клянусь, - отвечал Старик, подняв, как Чингачгук руку.
   - Слушай, - взволнованно и торопливо зашептал Чекушка. - Мы едем на остров. - Старик кивнул. - Мы и деньги копим... У нас уже, знаешь, сколько... - Чекушка наморщил лоб, пытаясь сосчитать. - В общем, много уже... Но не хватает. Мы, как только накопим, сразу купим корабль... Ну, маленький... шхуну или яхту... и поплывем...
   - А зачем? - робко спросил Старик.
   - Как зачем?! Там ничего этого не будет!
   - Старик не спросил "чего", он понял. Он понял все и прижал Чекушку к груди.
   16.
   Под утренний звон колоколов в парк вошла Любка. В туфельках-лодочках на небольших точеных каблуках, юбочке-полоске, едва прикрывающей округлость ягодиц, футболке, нарочито оголяющей одно плечо, и парике, взбитом а ля Мэрилин Монро. Она плюхнулась на скамейку рядом с молодящимся старичком со шкиперской бородкой и розовым галстуком-косынкой, подвязанным под клетчатой ковбойкой. Старичок сухо кашлянул и прикрылся газетой. кося глазом на стройные Любкины ножки,
   Любка достала из сумочки зеркальце и, забавляясь, пустила зайчика двум молодым людям, пьющим пиво, перевела лучик на трех собутыльников, прятавшихся в кустах, провела по соломенным шляпкам старушек, сидящих напротив, и, наконец, облагодетельствовала старичка. Старичок отложил газету, просияв новенькими зубами.
   - Гуляете? - смущенно кашлянул он.
   Любка молча смерила его презрительным взглядом. Старик стушевался.
   - Действительно, вопрос глупый...Что еще можно делать в парке в такой чудный день. - Старик хихикнул.
   - Многое можно, - многозначительно произнесла Любка и вынула из сумочки сигареты. Старик подвинулся и щелкнул дорогой зажигалкой. - Позволите?
   Позволив, Любка царственно протянула руку за зажигалкой. Старичок протянул с готовностью.
   - Зыконская вещь, - Любка выдохнула дым прямо в лицо старикашке.
   - В таком случае позвольте вам ее презентовать. Старушки напротив возмущенно вскинули подбородки. Любка пустила дым и в их сторону. Старушки отвернулись. Любка бросила зажигалку в сумочку.
   - Вы знаете, как называется эта церковь? - мурлыкнул старичок.
   - Как? - скорчила заинтересованностъ Любка.
   - Благовещенья! - ликуя, отвечал старичок. - Что означает "благая весть". По Евангелию это означает тот момент, когда Святой Дух в виде голубя сообщил Марии, что она... м-м...
   - Забеременела, - подсказала Любка.
   - Именно так! -восхитился старичок.
   - Вы, как я вижу, увлекаетесь историей? - сделал непонятный вывод старичок.
   Любка подумала и согласилась.
   - Тогда смею вас заверить, что вам необыкновенно повезло.
   - И вам, - игриво заметила Любка.
   - 0 да, - возбудился старичок, - в свое время я занимался археологией...
   - В какое? - неприлично фыркнула Любка.
   - В э... э... свое, - замялся старичок. - Так вот, я с огромным удовольствием мог бы вам рассказать о многих чудесах, более того, я могу все это вам просто показать...
   - Показать? - фальшиво удивилась Любка, но старичок не заметил.
   - Да, здесь рядом. Не желаете пройтись. Или вы предпочитаете такси? -едва сдерживая восторг, галантно привскочил старикашка. Старушки разом посмотрели в их сторону.
   - Такси, - Любка щелчком отправила сигарету в кусты и захрустела гравием, отчаянно вихляя бедрами. Старичок, воровато пригибаясь, засеменил рядом.
   - Мы вам очень признательны, - с легким акцентом благодарил представитель консульства Артура. - Мы никогда не сомневались в добропорядочности российских граждан. - Он потряс руку Артура в своих пухлых ладонях и аккуратно сложил в саквояж синий заграничный паспорт и шкатулку Старика.
   Артур, широко улыбнулся в ответ:
   - Не стоит благодарности. Я только хотел бы попросить вас, - (лицо представителя застыло в напряженной улыбке), - в случае, если гражданин захочет узнать, так сказать, об обстоятельствах... - Артур протянул визитную карточку, - пусть позвонит или просто зайдет в любое удобное для него время. Буду рад услужить.
   - О, да, конечно, - вновь расцвел представитель.
   Проходя мимо откровенно скучающего милиционера в будке под выгоревшим на солнце итальянским флагом, Артур услышал, как в кармане его пиджака засвиристел телефон.
   - Да, - строго сказал он. - Слушаю, - чем дальше он слушал, тем больше темнело его лицо. - Где? - задал он единственный вопрос и открыл дверцу своего автомобиля.
   17.
   - Седой. тебя Любка ищет, - как можно безразличней говорил Марсель (пятнадцатилетний подросток), отыскивая взглядом потенциальную цель в гомонящей потной толпе Апраксиного двора.
   - Это ее дело, - оборвал его Седой.
   - Есть! - подбежал запыхавшийся Горелый. - Видак ищут дешевый, двое их... -Он указал на здоровенного парня в мокрой под мышками рубахе с круглой рязанской физиономией и его близнеца, поменьше, - Они робко выспрашивали бойкого продавца и хмурили выгоревшие брови, видимо, переводя валюту на рубли.
   - Вы магнитофон ищите? - очень вежливо спросил у них Марсель, вынырнув из людской массы.
   - Видак, - кивнул ошалевший от духоты рязанский Геракл.
   - А что? - насторожился его близнец.
   - Приятель "Панасаник" сдает... - Марсель рассеянно покрутил глянцевым паспортом в руках, - почти даром. Не хотите взглянуть?
   Приятели переглянулись и кивнули, то есть, клюнули.
   _ _ _ _ _
   - Четыре головки, новенький, муха не садилась, - радостно говорил Марсель, ведя оробевших приятелей по мраморной лестнице к в общем-то небогатой двери на первом этаже, в которой, однако, торчало бронзовое кольцо и на которой висела табличка с витиеватой надписью "Профессор Ланской".
   - Это папаша его, - пояснил Марсель. - Все по заграницам мотается, дома почти и не бывает. Привез магнитофон, а ему дядя такой же подарил. Он и решил - на карманные расходы... - нахмурился Марсель, приглашая туземцев совместно вознегодовать на прожигателя жизни. Туземцы вознегодовали, но про себя.
   Марсель зачем-то тщательно вытер ноги о коврик у двери и, дернув за веревочку, позвонил. Раздался мелодичный звон колокольчика. Затем шаркающие шаги, дверь приоткрылась, и из нее высунулась старательно взлохмаченная голова Седого. За ней виднелись голая шея со смазанным помадным отпечатком губ и часть махрового халата в полосочку.
   - Чего тебе? - нахмурился Седой.
   - Да я покупателей, вот, - залепетал Марсель.
   - Я не один, - Седой окинул грозным взглядом покупателей.
   - Ну, Эдуард, люди же пришли, - заканючил Марсель, толкнув локтем Геракла.
   - Ага, - выдавил тот и снова сконфузился.
   - Ладно, только быстро, - Марсель шагнул к двери, но Седой остановил его. - Подожди, я спальню прикрою, - и скрылся.
   - Давай бабки, яростно прошипел Марсель, и туземцы торопливо вынули мятую пачку и сунули ее Марселю. - Сколько здесь? - Туземцы нервно назвали сумму. - Я сейчас, - и Марсель скрылся за дверью.
   Через пять минут лохи переглянулись, и Геракл нерешительно потянул за шнурок. Шнурок оказался в его руках. Его приятель замычал и боднул дверь плечом. Дверь распахнулась - лохи рванулись в проем. За дверью была лестница в три ступени и двор-колодец с мусорным баком посередине. На мусорном баке сидел черный кот и облизывался.
   18.
   Старик сидел на скамейке в липовой аллее недалеко от консульства. Он захлопнул пустую шкатулку и сунул ее обратно в саквояж. Повертел в руках визитку с золотым ободком, надел очки и внимательно прочитал адрес. Проходяший мужчина бросил окурок мимо урны. Окурок дымил у самых ног Старика. Он поднял его и старательно затушил об асфальт.
   19.
   Любка восседала в большом кожаном кресле, хрустя яблоком. Комната, заставленная ампирной мебелью, представляла из себя жалкое зрелище.
   ... Осколки китайского фарфора усеивали турецкий ковер. Опрокинутая ваза выплеснула воду вместе с розами на старинный диван. Чучело крокодила с оторванным хвостом неведомым образом попало в большой аквариум с подсветкой. Там же плавал насмерть перепуганный кот с косынкой хозяина на шее, и когда Артур вошел, милицейский сержант, вызванный хозяином, изловчился и схватил кота за шиворот. Кот, свирепо мяукая, царапнул сержанта и сиганул по портьере наверх, где и уселся, яростно облизываясь. Любка хихикнула к запустила огрызком в кота, но не попала. Огрызок отрикошетил от шкафа и ударил по унылому носу хозяина, прятавшегося за роялем.
   Артур кивнул сержанту и скрылся с ним в коридоре. Ощутив в кармане приятно похрустывающие бумажки, сержант вежливо козырнул и испарился. Артур вздохнул и снова вернулся в комнату. Старичок тут же подскочил к нему.
   - Разбила сервиз на двадцать персон, раритет, египетскую вазу... я не говорю уже о моральных издержках, - Старичок коснулся разодранной щеки.
   - Он домогался, - Любка соскочила с кресла, и старичок тут же отступил за рояль.
   - Неправда! - взвизгнул он и почему-то присел.
   - Правда-неправда, - Любка подумала. - Может, на него в суд подать? Совращение малолетних, как-никак мне всего пятнадцать...
   - Думаю, на первый раз его надо простить, - устало подыграл Артур.
   - Вам-то что, а он меня лапал... Тут и тут, - Любка с удовольствием показала. Артур поморщился и строго посмотрел на старичка.
   Тот сник.
   - Надо простить. Пошли, - Артур взял Любку за руку и вывел из квартиры.
   ----------
   - Когда-нибудь ты влипнешь так, что никто, даже я, не смогут помочь тебе, - говорил Артур, захлопывая дверцу автомобиля.
   - Плевать, - Любка забилась в угол сиденья.
   - Я одно не могу понять, - распалялся Артур. - Зачем ты это делаешь?
   - Зачем? - Любка ненадолго задумалась. - Останови.
   Артур посмотрел недоуменно.
   - Останови, - еще раз повторила Любка.
   Артур остановился и посмотрел на Любку. Та смотрела в другую сторону.
   - Хочешь, я тебя поцелую? Хочешь? - (Артур молчал). - Тогда спой. Песенку. Ну, хоть рожу скорчи... - (Артур молчал). - Теперь понял? - Любка повернулась к Артуру. - А вообще, ты как был комсомольский чинуша, таким и остался, скучный... Пока, - Любка вышла из автомобиля и сильно хлопнула дверцей.
   20.
   - Черт! - швырнул карты на стол Марсель.
   Старинный красный абажур с кистями высвечивал ровный круг на столе в кабинете Артура. Сквозь сизый дым в полумраке едва проступали потные от изрядной доли выпитого лица игроков.
   - Па-прашу денежки, - протянул довольно Питон и зачем-то похлопал Плесень по голове.
   - Непруха, - подхихикнул Плесень и незаметно от Марселя сбросил карты.
   - Тридцатки не хватает, - Марсель лихорадочно пересчитал зеленые купюры. - Я завтра... - Марсель обвел взглядом партнеров и сник.
   - Нет денег, играть не садись, - мягко попенял ему Темный.
   - А пусть кукарекнет ! - загорелся Плесень.
   - Кукарекнет? - Темный задумался. - Мне нравится ход твоих мыслей. А тебе? - обратился он к Марселю.
   - Я отдам... завтра, - Марсель затравленно посмотрел на Темного.
   - Пусть штаны снимет! - заржал Питон.
   - Вот-вот, снимет штаны и кукарекнет... Публике скучно, народ жаждет зрелищ. Зре-лищ.... Ну! - Темный отпил вина. - Поаплодируем... - и вяло хлопнул в ладоши. Публика захлопала.
   - Я не буду, - сжался Марсель.
   - Давай-давай, - Питон взял его за шкирку и поставил посреди комнаты. Марсель вырвался. Тогда Питон провел жирной пятерней ему по лицу и швырнул к стене. Все заржали.
   Марсель поднялся и медленно спустил джинсы до колен. На его глазах выступили слезы.
   - Давай! - бил в ладоши Плесень. - Давай !
   - Кукареку... - едва слышно сказал Марсель.
   - Громче! - вопил Питон. - Крыльями, крыльями помаши! - ликовал Плесень. Никто не заметил, как в дверях показалась умная лобастая голова дога, а за ней и сам хозяин. Все замерли.
   - Продолжайте - продолжайте, - Артур бочком протиснулся в кабинет и уселся в уголке. Все молчали. - Значит, развлекаемся... Патриции веселятся, богема буйствует. Хорошо вы живете, весело... Какую все-таки дрянь мы выпустили из бутылки. Гиен, пожирающих свои внутренности... - он нервно потер переносицу. И бессильно добавил, - Вон...
   Через секунду в комнате никого не было. Лишь дымилась забытая сигарета. Артур затушил ее и налил себе вина. Затем недоуменно покрутил головой, будто удивляясь чему-то. Подошел дог и ткнулся ему мордой в коленку.
   - Выпьем, дружище, - обратился он к собаке. - Все молчишь... Ну, будь здоров, - Артур опрокинул рюмку и, когда повернулся, увидел сквозь сизый сигаретный дым в полумраке стоящего в дверном проеме Старика, прижимающего к груди саквояж.
   Старик молча протянул Артуру его визитку. Артур повертел визитку в руках и только потом разглядел саквояж. Он внимательно посмотрел в лицо Старика. Старик казался испуганным и моргал. Артур вытащил из кармана пачку сигарет, она оказалась пустой. Артур смял ее пальцами. Старик вдруг достал из кармана пиджака старинный с монограммой портсигар и раскрыл его. Артур опустил глаза - в портсигаре лежали разнокалиберные окурки, Артур снова внимательно посмотрел на Старика.
   - Нет, спасибо... - он прошел к креслу и жестом пригласил Старика сесть, но тот остался стоять. Артур пожал плечами и удобно устроился в кресле. Ведь вы - тот самый итальянец?..
   Старик кивнул.
   - Я вижу, вам вернули саквояж...Надеюсь, и паспорт вернули, и шкатулку... - Старик снова кивнул и сглотнул слюну. - Вы хотите сказать, что шкатулку вам вернули пустой... А что там должно было быть?
   - Камни, - одними губами произнес Старик.
   - Камни? - Артур достал из кармана блестящую зажигалку и принялся вертеть ее в цепких холеных пальцах. Вдруг он заметил, что Старик неотрывно следит за зажигалкой, и начал вращать ее размеренно, говоря при этом в такт вращению.
   - Бриллианты? - уточнил он, и Старик кивнул, по-прежнему не отрывая глаз от зажигалки. - Сколько там было камней?
   - Двенадцать...-так же монотонно отвечал Старик..
   - Двенадцать! - вскричал Артур, и Старик очнулся. Артур тут же взял себя в руки. - Нет, там был один камень, вот этот. - Артур достал из сейфа бриллиант и положил его на подставку.
   - Камней было двенадцать, - Старик вздрогнул от быстрого, хищного взгляда Артура. - Их Леший... взял... Но мы... мы искали. Там ничего нет. Там только фигурки... - Артур вскинул бровь. - Из хлеба... он лепил зверей...
   - Вам хотелось бы, чтобы я вернул камень... или вам нужны деньги?
   - Деньги, - быстро ответил Старик.
   - Вы что-нибудь хотите приобрести, или...
   - Корабль. Нам... надо уплыть, потому что... Надо уплыть.
   - Уплыть...- ничуть не удивился Артур. -Я дам вам денег, но при условии... Ведь вы будете искать пропавшие камни? - (Старик кивнул). - При условии. если вы найдете их... а вы, я думаю, найдете... Вы принесете их сюда. Мне. Только мне. Вы согласны?
   Старик кивнул и Артур, достав из сейфа несколько зеленых банкнот, вручил их Старику. Старик, пятясь, вышел из комнаты. Артур вежливо поклонился ему вслед. Тут же из-за портьеры показалось лицо Темного.
   - Проследить. Но только без глупостей...
   Темный кивнул и скрылся за портьерой. Артур включил подсветку, и бриллиант заиграл, засветился голубым огнем.
   21.
   На углу людного проспекта готовилось представление. Иван, изредка выбивая ложками дробь о колено, зазывно кричал:
   - А вот Карузо, поет от пуза!
   Подходи честной народ, вам частушки пропоет!
   Не боисъ стоптать ботинки, в тех частушках сплошь картинки!
   Посмеетесь от души, хоть в блокнотик запиши!
   Приготовьте все по тыще, музыкантам нужна пища!
   Когда реклама закончилась, Иван вытолкнул в образовавшийся полукруг Чекушку. Чекушка затравленно огляделся, набрал в грудь воздуха и запел вдруг удивительно высоким чистым голосом:
   - Мимо тещиного дома я без шуток не хожу,
   То в окошко х... засуну, то забор разворошу!
   В толпе хихикнули, Чекушка втянул голову в плечи, но ободренный тычком Ивана, продолжил:
   - Полюбила тракториста, а потом ему дала
   Три недели сиськи мыла и соляркою ссала!
   Пел он совсем не забористо, а, скорей, протяжно и жалобно, как поют романс или оперную арию. Иван же вертелся на пупе, тюкая ложками, залихватски свистел, подхватывая окончания фраз.
   Толпа рыдала. Смешливые туристочки прыскали в ладонь, высокий рыжий парень гоготал, как гусак, вытянув жилистую шею, пожилой дядька в шляпе пирожком ржал, держась руками за живот. Чекушка смотрел поверх зрителей, и в глазах его стыли тоска и стыд. Иван снова толкнул его локтем. Чекушка вздрогнул и встретился взглядом со Стариком. Старик стоял в толпе, прижимая к груди саквояж. Он понял, наконец, где он видел эти глаза. Удивительно ясные, глубокие, печальные и светлые одновременно. Он узнал их, и сердце его застучало сильно и часто, как в детстве, когда ему было радостно быть и чувствовать мир. Старик почувствовал стыд мальчика. Он сделал шаг и встал рядом, обняв Чекушку за плечи, он запел вместе с ним, старательно открывая рот и не попадая в тональность. Толпа взревела.
   Тощая бабенка с зеленым фингалом под глазом пустилась в пляс, притопывая стоптанной туфлей, и завизжала пронзительно:
   - И-и-их! И оделася не так, и обулася не так. Завалилася в канаву и не вылезти никак!
   Иван взял жестяную банку и обошел публику. Он настойчиво тыкал банкой чуть ли не в нос зрителям, но деньги бросали неохотно. Толпа вскоре поредела, а затем рассосалась окончательно.
   - Двадцать семь штук, подбил выручку Иван.
   - Это мало? - наивно спросил Старик.
   - Это не мало, это вообще - фуфло! - Иван в сердцах шмякнул банкой об асфальт. - Опять Горелый гундеть будет...