Страница:
Теперь в состоянии неуверенности пребывает Серена. Хотя она и кажется решительной молодой профессиональной журналисткой, какой мы ее видели до сих пор глазами мужа, но у нее несколько иной стиль самореализации. Она не боится ничего, компетентна и конкурентоспособна, но — только до тех пор, пока не достигает вершины.
На пике успеха ее начинают терзать сомнения: «Я ведь не могу быть Джин-Клод Килли, поэтому я не достаточно хороша», — и она отступает.
"В двенадцать лет мне предложили стипендию в художественной школе. С этого момента я стала задаваться вопросом, насколько я талантлива. Затем в четырнадцать лет мне предложили вступить в танцевальную труппу. Мать сказала, чтобы я решала сама. В том и другом случае я решила, что недостаточно хороша. Я никогда не стану Марго Фонтейн [10].
Однако стремление к достижениям было в ней довольно сильным, как это часто происходит со старшими дочерьми в семье, где есть только девочки. Отец Серены обращался с ней как с парнем. Она должна была уметь починить моторную лодку, поддерживать в чистоте двор, отлично играть в хоккей и футбол.
Несмотря на уверенный прогресс — от газеты в колледже до городской газеты — эмоционально она еще не созрела. В сексуальном плане она была разочаровавшейся девушкой, неразборчивой в своих любовных связях. А затем даже ее профессиональные способности оказались под вопросом.
«Это первый признак плохого репортера», — отчитывал ее редактор, когда она пыталась написать статью и оказалась замешанной в историю с расовой подоплекой. Критика стимулировала ее на выпады вроде угроз «я ему покажу», что характерно для начинающих. Верная себе. Серена уверенно выплеснула эти слова, и они повисли в воздухе.
«В первый раз я поняла, что не так уж хороша. Я спрашивала себя: насколько я хороший репортер? Есть ли у меня талант, какой был, к примеру, у Моцарта, Фонтейн, Нуриева?»
Она снова пыталась провести невозможные параллели и таким образом найти для себя выход. Если бы она вышла замуж за молодого человека по любви, ей не пришлось бы искать выход. Ей не пришлось бы доказывать, что она хороша в своей профессии, разочаровывать отца или раздражать мужчин своей компетентностью. А сейчас она могла убежать как от неудачи, так и от успеха. Серена нашла легкий способ отдалить свою мечту и проблемы, связанные с ее реализацией: «Замужество могло помешать сделать великолепную карьеру. Я верила в это, как и Кэтрин Хепберн. Но я чувствовала, что эта связь будет очень важной для меня, важнее всех достижений».
Четыре года спустя Серена Картер получила посредственную работу в большом городе и отчаянно пыталась убедить себя, что еще раз вместе с Джебом они могли прийти к великолепному компромиссу. Нужно было решить вопрос: переехать ли им в небольшой городок, где Серена могла всерьез заняться журналистикой, или остаться в Нью-Йорке, чтобы Джеб смог зацепиться в коллегии адвокатов, о чем он давно мечтал.
Много дней Серена провела в оптимистических надеждах на благополучное разрешение. Однако ей мешала одна мысль:
«Если Джеб получит предложение от коллегии адвокатов, мы рассмотрим его очень тщательно и сделаем так, как будет выгодно нам обоим».
По вечерам, возвращаясь с работы, где каждую минуту кто-то ноет: «Сделайте копию на ксероксе». Серена выплескивала свои недовольство и раздражение на мужа.
«Я не ожидала, что в Нью-Йорке потеряю свою индивидуальность. Сначала я пыталась обмануть себя, говоря себе, что я ее не потеряла. Я чувствовала, что возможность получения места для Джеба перевешивала мои временные неудобства». Слово «временные» застревает у нее в горле. Иногда временное оказывается постоянным. Серена проработала на этом месте два года. «Я бы хотела снова вернуться к работе репортера. Но я сказала себе: сиди и жди».
Только зайдя в тупик, Серена осмелилась приоткрыть на мгновение хорошо организованную структуру их жизни с Джебом. Кажется, в беседе со мной она что-то не договаривает, что-то не определившееся, то, что она не может выплеснуть из себя, несмотря на свою волю, а это может быть разрушительно для нее.
«Я не вижу, что могло бы нам помешать. Внезапно я почувствовала страстное желание продолжить карьеру. Я должна была найти такую возможность, пожертвовав для этого всем остальным».
Эти демонические мысли уходили в тот момент, когда Джеб, милый и бледный, в вельветовых брюках с оранжевыми заплатами, входил в квартиру, отбросив волосы со лба.
Джеб склонялся к объединяющей модели. Он пытался уравновесить обязательства по отношению к женщине, которую любил, и достижения, к которым стремился. Как и все интеграторы, с одной стороны, он не хотел, чтобы работа полностью захватила его и стала угрожать отношениям с женой. С другой стороны, он не хотел оказаться некомпетентным и в результате потерять карьеру.
«С одной стороны, я хотел бы стать новым Эдвардом Бен-нетом Вильямсом. С другой стороны, я не мог целиком погрузиться в работу, так как больше всего меня беспокоили отношения с Сереной, которая была мне очень дорога. В то же время я не хотел быть плохим адвокатом».
Если у интеграторов есть и дети, им приходится согласовывать личные и профессиональные интересы, действуя с акробатической ловкостью. Семья Картер боялась даже думать о детях. Когда им исполнилось по тридцать лет, они посвятили себя осуществлению своих целей: он хотел обзавестись личной адвокатской практикой, а она решила стать репортером в газете «Нью-Йорк Пост». Они делали вид, что такой проблемы, как продолжение рода, просто не существует.
«Я не думаю, что мы можем сейчас иметь детей», — говорила Серена.
«Я тоже так считаю», — отвечал Джеб.
«Все. Закончим на этом».
«Я сказал ей, что в свободное время готов помогать в работе по дому. Но если дело дойдет до детей, я не хочу тратить на это время».
«Мне повезло, по крайней мере, в том, что Джеб не требовал родить ребенка, если я этого не хотела».
После тридцати ей наверняка захочется родить. Этот вопрос будет интересовать ее значительно больше, так как в дело вступит ее собственное таинственное и непредсказуемое внутреннее "я".
Отвечая на вопрос, кто из партнеров получит преимущество в развитии карьеры, если у них появится ребенок, Джеб пытается освободиться от своих иллюзий.
«Это мы еще не решили. Честно говоря, мы так и не нашли золотой середины», — признался он, когда жены не было рядом.
На примере семьи Картер мы ясно видим, как происходят взлеты и падения. Предыдущий этап прошел у них довольно гладко. Они смогут сохранить равновесие и в будущем, если признают, что каждый из них имеет периоды внутреннего беспокойства, что не свидетельствует об их недостатках.
Серена, которая более четко представляла, как сде.ыть карьеру, теперь с трудом продвигается к профессиональному признанию. Она уже обрела эмоциональную стабильность, столь необходимую для того, чтобы сделать следующий шаг.
Решение вопросов, которые предлагаются нам в переходный период, не избавит нас от необходимости выбора на следующем этапе. Отрицая существование кризиса развития, мы отказываемся и от самого личностного роста, от возможности скачка, которая нам предоставляется в переходный период. Выполняя же определенную работу по решению задач развития при прохождении перехода, мы получаем предпосылку для следующего этапа развития.
Только преодолев переход к тридцатилетнему возрасту, семья Картер почувствует проявление других, фантомных сил, необъяснимых страстей и страхов, которые были неведомы им до сих пор. Сейчас Джеб должен понять: все не будет идти так прекрасно само собой, они с Сереной не могут развиваться одновременно. Если он это поймет, у них будет реальный шанс стать единственно верной супружеской парой.
Глава 10. ПОЧЕМУ ЖЕ МУЖЧИНЫ ЖЕНЯТСЯ?
На пике успеха ее начинают терзать сомнения: «Я ведь не могу быть Джин-Клод Килли, поэтому я не достаточно хороша», — и она отступает.
"В двенадцать лет мне предложили стипендию в художественной школе. С этого момента я стала задаваться вопросом, насколько я талантлива. Затем в четырнадцать лет мне предложили вступить в танцевальную труппу. Мать сказала, чтобы я решала сама. В том и другом случае я решила, что недостаточно хороша. Я никогда не стану Марго Фонтейн [10].
Однако стремление к достижениям было в ней довольно сильным, как это часто происходит со старшими дочерьми в семье, где есть только девочки. Отец Серены обращался с ней как с парнем. Она должна была уметь починить моторную лодку, поддерживать в чистоте двор, отлично играть в хоккей и футбол.
Несмотря на уверенный прогресс — от газеты в колледже до городской газеты — эмоционально она еще не созрела. В сексуальном плане она была разочаровавшейся девушкой, неразборчивой в своих любовных связях. А затем даже ее профессиональные способности оказались под вопросом.
«Это первый признак плохого репортера», — отчитывал ее редактор, когда она пыталась написать статью и оказалась замешанной в историю с расовой подоплекой. Критика стимулировала ее на выпады вроде угроз «я ему покажу», что характерно для начинающих. Верная себе. Серена уверенно выплеснула эти слова, и они повисли в воздухе.
«В первый раз я поняла, что не так уж хороша. Я спрашивала себя: насколько я хороший репортер? Есть ли у меня талант, какой был, к примеру, у Моцарта, Фонтейн, Нуриева?»
Она снова пыталась провести невозможные параллели и таким образом найти для себя выход. Если бы она вышла замуж за молодого человека по любви, ей не пришлось бы искать выход. Ей не пришлось бы доказывать, что она хороша в своей профессии, разочаровывать отца или раздражать мужчин своей компетентностью. А сейчас она могла убежать как от неудачи, так и от успеха. Серена нашла легкий способ отдалить свою мечту и проблемы, связанные с ее реализацией: «Замужество могло помешать сделать великолепную карьеру. Я верила в это, как и Кэтрин Хепберн. Но я чувствовала, что эта связь будет очень важной для меня, важнее всех достижений».
Четыре года спустя Серена Картер получила посредственную работу в большом городе и отчаянно пыталась убедить себя, что еще раз вместе с Джебом они могли прийти к великолепному компромиссу. Нужно было решить вопрос: переехать ли им в небольшой городок, где Серена могла всерьез заняться журналистикой, или остаться в Нью-Йорке, чтобы Джеб смог зацепиться в коллегии адвокатов, о чем он давно мечтал.
Много дней Серена провела в оптимистических надеждах на благополучное разрешение. Однако ей мешала одна мысль:
«Если Джеб получит предложение от коллегии адвокатов, мы рассмотрим его очень тщательно и сделаем так, как будет выгодно нам обоим».
По вечерам, возвращаясь с работы, где каждую минуту кто-то ноет: «Сделайте копию на ксероксе». Серена выплескивала свои недовольство и раздражение на мужа.
«Я не ожидала, что в Нью-Йорке потеряю свою индивидуальность. Сначала я пыталась обмануть себя, говоря себе, что я ее не потеряла. Я чувствовала, что возможность получения места для Джеба перевешивала мои временные неудобства». Слово «временные» застревает у нее в горле. Иногда временное оказывается постоянным. Серена проработала на этом месте два года. «Я бы хотела снова вернуться к работе репортера. Но я сказала себе: сиди и жди».
Только зайдя в тупик, Серена осмелилась приоткрыть на мгновение хорошо организованную структуру их жизни с Джебом. Кажется, в беседе со мной она что-то не договаривает, что-то не определившееся, то, что она не может выплеснуть из себя, несмотря на свою волю, а это может быть разрушительно для нее.
«Я не вижу, что могло бы нам помешать. Внезапно я почувствовала страстное желание продолжить карьеру. Я должна была найти такую возможность, пожертвовав для этого всем остальным».
Эти демонические мысли уходили в тот момент, когда Джеб, милый и бледный, в вельветовых брюках с оранжевыми заплатами, входил в квартиру, отбросив волосы со лба.
Джеб склонялся к объединяющей модели. Он пытался уравновесить обязательства по отношению к женщине, которую любил, и достижения, к которым стремился. Как и все интеграторы, с одной стороны, он не хотел, чтобы работа полностью захватила его и стала угрожать отношениям с женой. С другой стороны, он не хотел оказаться некомпетентным и в результате потерять карьеру.
«С одной стороны, я хотел бы стать новым Эдвардом Бен-нетом Вильямсом. С другой стороны, я не мог целиком погрузиться в работу, так как больше всего меня беспокоили отношения с Сереной, которая была мне очень дорога. В то же время я не хотел быть плохим адвокатом».
Если у интеграторов есть и дети, им приходится согласовывать личные и профессиональные интересы, действуя с акробатической ловкостью. Семья Картер боялась даже думать о детях. Когда им исполнилось по тридцать лет, они посвятили себя осуществлению своих целей: он хотел обзавестись личной адвокатской практикой, а она решила стать репортером в газете «Нью-Йорк Пост». Они делали вид, что такой проблемы, как продолжение рода, просто не существует.
«Я не думаю, что мы можем сейчас иметь детей», — говорила Серена.
«Я тоже так считаю», — отвечал Джеб.
«Все. Закончим на этом».
«Я сказал ей, что в свободное время готов помогать в работе по дому. Но если дело дойдет до детей, я не хочу тратить на это время».
«Мне повезло, по крайней мере, в том, что Джеб не требовал родить ребенка, если я этого не хотела».
После тридцати ей наверняка захочется родить. Этот вопрос будет интересовать ее значительно больше, так как в дело вступит ее собственное таинственное и непредсказуемое внутреннее "я".
Отвечая на вопрос, кто из партнеров получит преимущество в развитии карьеры, если у них появится ребенок, Джеб пытается освободиться от своих иллюзий.
«Это мы еще не решили. Честно говоря, мы так и не нашли золотой середины», — признался он, когда жены не было рядом.
На примере семьи Картер мы ясно видим, как происходят взлеты и падения. Предыдущий этап прошел у них довольно гладко. Они смогут сохранить равновесие и в будущем, если признают, что каждый из них имеет периоды внутреннего беспокойства, что не свидетельствует об их недостатках.
Серена, которая более четко представляла, как сде.ыть карьеру, теперь с трудом продвигается к профессиональному признанию. Она уже обрела эмоциональную стабильность, столь необходимую для того, чтобы сделать следующий шаг.
Решение вопросов, которые предлагаются нам в переходный период, не избавит нас от необходимости выбора на следующем этапе. Отрицая существование кризиса развития, мы отказываемся и от самого личностного роста, от возможности скачка, которая нам предоставляется в переходный период. Выполняя же определенную работу по решению задач развития при прохождении перехода, мы получаем предпосылку для следующего этапа развития.
Только преодолев переход к тридцатилетнему возрасту, семья Картер почувствует проявление других, фантомных сил, необъяснимых страстей и страхов, которые были неведомы им до сих пор. Сейчас Джеб должен понять: все не будет идти так прекрасно само собой, они с Сереной не могут развиваться одновременно. Если он это поймет, у них будет реальный шанс стать единственно верной супружеской парой.
Глава 10. ПОЧЕМУ ЖЕ МУЖЧИНЫ ЖЕНЯТСЯ?
Когда романтический брак заменил брак по расчету, появилось предположение, что люди женятся по любви. Это совершенно не так.
Любой брачный союз может перерасти во взаимную любовь по мере того, как партнеры изучают друг друга. Но первые брачные союзы — это дань долгу двадцатилетнего возраста. До недавних пор лишь некоторые мужчины этого возраста не были женаты. Мои выводы основаны на анализе ста пятнадцати интервью. Когда я спросила, почему они женились, ответы мужчин, создавших семью в двадцать лет (теперь им от тридцати до пятидесяти пяти), были очень последовательными.
«Мне казалось это важным. У меня не было глубокого желания жениться, но я думал, что должен это сделать. Дорис приняла мое объяснение», — сообщил писатель. В настоящее время он достиг среднего возраста и разведен.
Адвокат, который также автоматически принял решение жениться, чувствовал себя неловко, расставаясь со своими романтическими иллюзиями: «За полгода до окончания юридического факультета или через полгода после окончания все мои друзья женились. Я не думаю, что каждый встретил свою девушку случайно. Наверное, это просто произошло в нужное время. Как и у нас с Дженни».
Каждый мужчина считал, что это был долг по отношению к его религии, классу, поступая так, они следовали определенным традициям.
«Только женившись, вы могли войти в верхний слой среднего класса в Куперстоуне».
«Если вы выросли на востоке страны, окончили католическую школу и относились к среднему классу, вы должны были жениться и иметь детей».
«Для юноши из еврейской семьи родом из Филадельфии, принадлежавшего к среднему классу, жениться была делом естественным».
К женитьбе молодых мужчин побуждали также стремление к безопасности, потребность заполнить некоторый вакуум в самом себе, необходимость уехать из дома, желание приобрести престиж и практичность.
Снова и снова как от мужчин, так и от женщин можно услышать: «Я хотел, чтобы кто-то позаботился обо мне». Это желание, очевидно, осталось в нас с детства. Те из нас, кто вырос в американском доме среднего класса, где ребенок постоянно находится в центре внимания, не страдали от недостатка заботы. Уход из дома, учеба в школе, служба в армии, болезнь, переезд в незнакомое место, разрушение брака ваших родителей у вас на глазах — все это сопровождается усилением чувства одиночества и ощущением потери безопасности. У вас возникает желание вернуть обратно чувство абсолютной безопасности, которое вы ощущали дома.
Но наши проблемы, связанные с зависимостью, значительно сильнее, чем указанные выше. За последнюю четверть века чувство зависимости стало систематической болезнью в Америке. Все классы населения разделяли мнение о том, что человек имеет право на пожизненную заботу. Начиная с получения стипендии от фондов для продолжения образования, льготных займов на покупку дома и т. д., о человеке заботятся различные фонды, корпорации, чиновники (как часть многочисленной армии государственных служащих), система социального обеспечения — до тех пор, пока не придет время воспользоваться преимуществами социальной защищенности и получить пенсию.
Брачный союз воспринимается как своеобразный «островок безопасности» в нашем бурном мире. Так считают не только женщины, но и мужчины. Поэтому Джеб «невидимыми цепями» прикован к Серене. Он наделил ее волшебными качествами, которых не хватало его родителям. Он не может представить себе какую-либо неудачу, которую они с Сереной не смогли бы преодолеть, пока она будет находиться с ним рядом. Но если Серены не будет…
«Думаешь, вы переживете любые возможные трудности'» — спросила я в конце нашей беседы.
«Я думаю, да», — ответил он. Пока мы говорили, Серена готовила обед.
«Что, если бы тебя не приняли на юридический факультет?» «Я бы свернул профессору шею», — смеется Джеб. «Предположим, тебя ограбили или на Серену напали». «Если бы у нас совершили кражу со взломом, я бы воспользовался своим страховым полисом и не беспокоился об этом. Если мы останемся без денег, эта задача в конце концов решится сама собой. Ну а что касается нападения на Серену, — он потрогал свои мокасины. — Я думаю, было бы лучше, если бы это случилось со мной».
«А если бы умер твой отец?»
«Я продолжу вашу мысль, — Джеб насупился. (Задавая этот вопрос, я внедрилась в его чувство безопасности.) — Если бы умерла Серена… Это единственное, к чему я не готов. Я не готов жить без нее», — он застыл на некоторое время, углубившись в размышления.
Вероятно, если Джеб захочет разобраться с чувством безопасности в своей душе, он должен будет признать, что источником его выдуманной защиты является мать. Но он не готов отстаивать право на чувство безопасности в борьбе со своим «внутренним сторожем». Лишь некоторые из нас решают эту проблему в двадцатилетнем возрасте. Джебу легче поверить, что все эти защитные силы имеются у его партнера. До тех пор пока Серена здорова и способна поддерживать сильное чувство своей индивидуальности, она может подпитывать эту иллюзию.
Если партнеры постоянно обмениваются волшебной мантией Сильной Личности, как мы видели это на примере счастливой супружеской пары Джеба и Серены, то налицо будет их развитие в плане разделения эмоций и обретения независимости. Только эта комбинация позволяет расцветать настоящему чувству взаимопонимания. Но люди, которые заключают контракты типа «позаботься обо мне», как правило, не достигают такого взаимопонимания. Динамика может развиваться следующим образом: паника — брачный союз для обретения чувства безопасности — неожиданный обратный результат.
Возьмем для примера Эла, молодого человека двадцати трех лет. Он получил весьма посредственное образование и был не готов к осуществлению своей смутной мечты стать профессором колледжа. «Я опасался, что у меня ничего не получится. Один я боялся во что-то ввязываться и поэтому женился на крупной, красивой, амбициозной и практичной девушке. Она знала, чего хочет добиться в жизни. Я знал, что вместе мы выживем в этом мире. А одному мне было бы не выжить. Через год у нее случился нервный срыв. Оказалось, что я женился на „матери“, которая затем превратилась в „ребенка“».
К счастью, подобные превращения происходят не так уж часто. Однако в молодости многим кажется, что это вообще невозможно. Нас воодушевляют рекомендации авторов бестселлера «Как стать своим лучшим другом» Бернарда Беркови-ча и Милдред Ньюман:
"Берни: Вы не возражаете, если мы всем скажем, что принимаем простое, но замечательное решение вступить в брак? Мы решили заботиться друг о друге. Вряд ли есть более хорошая основа для брачного союза.
Милдред: Забота друг о друге включает много моментов. Нам всем иногда хочется, чтобы нас понянчили".
Так мы и делаем. Но на пути к усвоению этой обычной мудрости нас ожидает множество ловушек. В двадцать лет мы склонны оценивать супруга (или супругу) в соответствии с тем, насколько хорошо он (или она) сможет заместить родителя. Такой подход может привести как к разочарованию, так и, в конечном счете, к потере чувства безопасности. Он заставляет нас оставаться детьми, которые ждут разрешения и просьб о прощении («Он не разрешает мне» или «Если бы это было не для нее») и которые ожидают, что кто-то даст им чувство защищенности, вместо того чтобы развивать его в самих себе.
Ожидая, что партнер заменит родителей, мы не разрушаем власть нашего «внутреннего сторожа». Очень часто он наполняет нас страхами, которые, как описывает Роджер Гоулд, представляют собой ряд отождествлений, запертых в нашем подсознании. Страхи связаны с сексом, взаимопониманием, конкуренцией, сохранением моральных ценностей, а также со всеми другими вопросами, которые находятся еще вне нашей власти. Демоны страха останутся в нас до тех пор, пока мы будем придерживаться предупреждений нашего внутреннего тирана (как говорит об этом Гоулд): «Если вы не сломаете мои табу и останетесь там, где вы находитесь сейчас, и не внедритесь на территорию, которой владею я как объект (другой), вы будете в безопасности, о вас будут заботиться, и вы будете верить в иллюзии, и все у вас будет хорошо».
Все будет хорошо до тех пор, пока у вас будет партнер, на которого вы сможете спроецировать этих демонов. И до тех пор, пока в его (или ее) жизни не произойдет никаких изменении, ничто не помешает партнеру заботиться о нас.
Желание иметь супруга, который взял бы на себя функции успокоения, выполнявшиеся когда-то родителями, не исчезает при переходе к тридцатилетнему возрасту. В действительности, это одна из тех вещей, которые злят и беспокоят людей при переходе к сорокалетию. Каждый партнер тяготится зависимостью от другого, который заменяет ему родителя, и в то же время опасается получить доказательство того, что остался в одиночестве.
Давайте забежим вперед и послушаем горькую исповедь сорокатрехлетнего художника. Успех, собственная фирма не спасли его от обычной человеческой проблемы. Только теперь, пережив хаос при переходе к среднему возрасту, он смог увидеть проблему в истинном свете.
«Мишель всегда рассчитывала на мои родительские качества, мою поддержку, мою силу, уверенность. Любое проявление слабости с моей стороны отрицательно сказывалось на наших взаимоотношениях. Когда я был не уверен в себе или проявлял слабость, боялся чего-то, страх Мишель, которая от меня зависела. приводил ее к панике. Из-за этого, естественно, усиливалось мое беспокойство. Ситуация становилась опасной для нас. Любое проявление слабости с моей стороны усиливало чувство опасности в Мишель. Наша жизнь начала разрушаться».
Отказ мужа-отца исполнять роль всемогущего защитника, взросление жены-ребенка и ее дерзость в середине жизни приводит к резкому шоку. Или предположим обратное: он уже не хочет, чтобы жена относилась к нему по-матерински, или она уже не хочет быть ему матерью. Разрушение сложившейся модели ведет к полному развитию взрослого человека, но партнер, у которого все еще сохранились прежние представления, чувствует себя преданным.
Реакцией с его стороны может стать отказ от сексуальной близости, лишение денег на карманные расходы, придирки и едкие замечания при посторонних. Но за всем этим стоит невысказанная просьба: «Позаботься обо мне».
Иррациональность наших романтических контрактов типа «позаботься обо мне» побудила социолога Филиппа Слэтера сделать поразительное предсказание:
«По отношению к женщинам мужчины усвоили то, что было у рыцарей-аристократов по отношению к крестьянам: „Если вы меня будете кормить, то я буду защищать вас“. С какого-то момента, однако, контракт на защиту превращался в рэкет: „Дай мне то, что я хочу, и я буду защищать тебя от себя“».
Подобный брачный союз основан на предположении, что личные качества взаимозаменяемы. Женись на ее милосердии, и ты избавишься от тревог (но кто вступит в брак с ее тревогами?).
«Я сравнивал ее с камином, согревающим меня круглый год, она была для меня Серой Леди, которая всегда успокаивала, если приснится страшный сон, если возникнут какие-то проблемы или тревоги», — с тоской вспоминает бывший муж.
На шестнадцатом году совместной жизни он созрел для того, чтобы сделать шаг и попытаться открыть свое дело. Но жена воспротивилась этому. Супруги не нашли взаимопонимания. Она слишком долго исполняла роль Серой Леди, что позволило личности ее мужа окрепнуть, а она перестала быть для него опорой. Брачный союз распался.
Женись на ее живости, и ты победишь.
«Я достиг возраста двадцати пяти лет и был готов изменить свою жизнь, — объяснял разочарованный художник, уже открывший свое маленькое дело. — Я немного флегматичен, а она подталкивала меня к действию». Безмятежность жизни женатого человека в пригороде скоро привела к тому, что энергия его жены превратились в едва сдерживаемый гнев. «Когда женщина сидит дома, с ней что-то происходит. Приходишь домой, а она начинает разряжаться на тебе, как мощный аккумулятор», — рассказывал он.
Достигнув среднего возраста, его жена так оживилась, что это буквально дало ему новый толчок в жизни. Просидев двадцать лет дома, она с жаром занялась своей карьерой. Заразившись ее энтузиазмом, упрямый художник продал свое дело и решил следовать своему внутреннему "я". «Если я потерплю неудачу, то не думаю, что буду срывать свою обиду на ней. Она знает, что делает».
Хотя брачные союзы по типу «освобождение из тюрьмы» обычно заключаются молодыми женщинами, мотив бегства отмечается также и у молодых мужчин.
«Почему я женился? Чтобы вырваться из дома! Я был робким, неуверенным в себе ребенком. А тут красивая девушка, которой я нравился. Я просто наткнулся на нее».
Этот мужчина, по его признанию, страдал от диктата авторитарной еврейской матери.
Партнер присваивает ему (или ей) более высокий статус или оказывает конкретную помощь для поощрения его (или ее) амбиций. Это еще один мотив заключения брака.
«Я пытался доказать себе, что стану президентом компании, — объясняет мужчина, который не закончил колледж и мучился от того, что недостаток образования не позволял осуществить его желание. — Друг познакомил меня с очень привлекательной и богатой девушкой (Уже после развода я потратил массу времени, пытаясь понять, насколько на меня повлияло то, что она унаследует большие деньги.)».
«Ну что ж, женись, — сказал его приятель, студент, которому нужен был спонсор, чтобы закончить обучение в медицинском колледже. — Люди часто прибегают к этому способу для решения своих проблем».
«Когда двое находятся под влиянием неистовой, безумной, разрушительной и не устоявшейся страсти, — писал Бернард Шоу, — можно поклясться, что они будут оставаться в этом возбужденном, ненормальном и истощающем состоянии непрерывно, пока смерть не разлучит их».
Из тридцати опрошенных мною мужчин ни один не любил свою жену, когда женился на ней. Ни один из них не признался, что секс являлся для них стимулом. Это частично объясняется своеобразной амнезией. Однако в этих ответах отражаются глубокие изменения, которые происходят во внутреннем мире по мере того, как люди проходят все более сложные стадии развития.
Как показали мои опросы, сексуальный стимул в качестве мотива брака не был доминирующим. Однако по всем остальным показателям они вполне соответствовали выводам психиатра Дона Джексона и писателя Уильяма Ледерера, которые они делают в своей выдающейся книге «Миражи брака», используя системный подход при исследовании поведения сотен супружеских пар. По их данным, людям «нравится считать, что они испытывают любовь. Однако те эмоции, которые они часто понимают как любовь, на самом деле являются другими чувствами, такими как сильное сексуальное влечение, страх или жажда самоутверждения».
Нельзя сказать, что любви не возникает. Многие из моих респондентов говорят, что сейчас они любят своих партнеров. Это чувство приходит к ним через десять, двадцать, тридцать лет в процессе их развития. Как только миф о многоцелевом брачном союзе разбивается и осознается зависимость, люди начинают наслаждаться друг другом, принимая себя такими, какие они есть. Условности влияют все меньше, зато появляется больше личной свободы. Многие люди считают, что легче жить вместе, когда у обоих партнеров появляются новое понимание брака и вытекающие из этого новые обязательства по отношению друг к другу. Взаимная забота опытных партнеров помогает им примириться с особенностями характера друг друга. Ничего не случится, если он отказывается навещать ее неприятных родственников, если у него есть женщины-друзья, если он плохо катается на лыжах, если он любит проводить субботу в гараже, собирая что-нибудь (и называя это скульптурой), страстно любит ее по утрам, а ночью просто спит. Мир не рухнет, если она получит подарок от друзей, одна покатается на лыжах, будет посещать художественную школу, почитает газету, пока он убирает со стола, или проведет субботний вечер за игрой на гобое в своей комнате.
Но в двадцать лет все это видится иначе. Молодые люди постоянно говорят о своей жизни как о загадке. Помните молодую женщину, которая так описывала разрыв с другом детства: «Мы были влюблены, однако не смогли остаться вместе. Кусочки картинки-загадки приобрели другую форму и уже больше не подходили друг другу».
Чтобы сложить все кусочки картинки-загадки, требуется логический подход. Есть только один правильный вариант поведения, который позволяет сложить картинку-загадку раз и навсегда. Для этого нужно иметь достаточно терпения.
Основным правилом должно стать следующее: мы должны перерасти то, что уже больше не подходит, и позволить другим сделать то же самое. Наше терпение со временем вознаграждается. Мужчины и женщины, продолжающие развиваться, концентрируются на таких сторонах личности, которые раньше подавлялись.
Подавление некоторых из этих сторон связано с ролью полов в обществе. Эта роль различна у мужчин и женщин, находящихся в периоде исканий в двадцать лет, когда нужно очень многое сделать для решения определенных проблем и предотвратить их появление потом в сорокалетнем возрасте. В главах 11 и 12 жизненный цикл анализируется более подробно. Это позволит нам более ясно увидеть различия между различными периодами.
Любой брачный союз может перерасти во взаимную любовь по мере того, как партнеры изучают друг друга. Но первые брачные союзы — это дань долгу двадцатилетнего возраста. До недавних пор лишь некоторые мужчины этого возраста не были женаты. Мои выводы основаны на анализе ста пятнадцати интервью. Когда я спросила, почему они женились, ответы мужчин, создавших семью в двадцать лет (теперь им от тридцати до пятидесяти пяти), были очень последовательными.
«Мне казалось это важным. У меня не было глубокого желания жениться, но я думал, что должен это сделать. Дорис приняла мое объяснение», — сообщил писатель. В настоящее время он достиг среднего возраста и разведен.
Адвокат, который также автоматически принял решение жениться, чувствовал себя неловко, расставаясь со своими романтическими иллюзиями: «За полгода до окончания юридического факультета или через полгода после окончания все мои друзья женились. Я не думаю, что каждый встретил свою девушку случайно. Наверное, это просто произошло в нужное время. Как и у нас с Дженни».
Каждый мужчина считал, что это был долг по отношению к его религии, классу, поступая так, они следовали определенным традициям.
«Только женившись, вы могли войти в верхний слой среднего класса в Куперстоуне».
«Если вы выросли на востоке страны, окончили католическую школу и относились к среднему классу, вы должны были жениться и иметь детей».
«Для юноши из еврейской семьи родом из Филадельфии, принадлежавшего к среднему классу, жениться была делом естественным».
К женитьбе молодых мужчин побуждали также стремление к безопасности, потребность заполнить некоторый вакуум в самом себе, необходимость уехать из дома, желание приобрести престиж и практичность.
Безопасность
Снова и снова как от мужчин, так и от женщин можно услышать: «Я хотел, чтобы кто-то позаботился обо мне». Это желание, очевидно, осталось в нас с детства. Те из нас, кто вырос в американском доме среднего класса, где ребенок постоянно находится в центре внимания, не страдали от недостатка заботы. Уход из дома, учеба в школе, служба в армии, болезнь, переезд в незнакомое место, разрушение брака ваших родителей у вас на глазах — все это сопровождается усилением чувства одиночества и ощущением потери безопасности. У вас возникает желание вернуть обратно чувство абсолютной безопасности, которое вы ощущали дома.
Но наши проблемы, связанные с зависимостью, значительно сильнее, чем указанные выше. За последнюю четверть века чувство зависимости стало систематической болезнью в Америке. Все классы населения разделяли мнение о том, что человек имеет право на пожизненную заботу. Начиная с получения стипендии от фондов для продолжения образования, льготных займов на покупку дома и т. д., о человеке заботятся различные фонды, корпорации, чиновники (как часть многочисленной армии государственных служащих), система социального обеспечения — до тех пор, пока не придет время воспользоваться преимуществами социальной защищенности и получить пенсию.
Брачный союз воспринимается как своеобразный «островок безопасности» в нашем бурном мире. Так считают не только женщины, но и мужчины. Поэтому Джеб «невидимыми цепями» прикован к Серене. Он наделил ее волшебными качествами, которых не хватало его родителям. Он не может представить себе какую-либо неудачу, которую они с Сереной не смогли бы преодолеть, пока она будет находиться с ним рядом. Но если Серены не будет…
«Думаешь, вы переживете любые возможные трудности'» — спросила я в конце нашей беседы.
«Я думаю, да», — ответил он. Пока мы говорили, Серена готовила обед.
«Что, если бы тебя не приняли на юридический факультет?» «Я бы свернул профессору шею», — смеется Джеб. «Предположим, тебя ограбили или на Серену напали». «Если бы у нас совершили кражу со взломом, я бы воспользовался своим страховым полисом и не беспокоился об этом. Если мы останемся без денег, эта задача в конце концов решится сама собой. Ну а что касается нападения на Серену, — он потрогал свои мокасины. — Я думаю, было бы лучше, если бы это случилось со мной».
«А если бы умер твой отец?»
«Я продолжу вашу мысль, — Джеб насупился. (Задавая этот вопрос, я внедрилась в его чувство безопасности.) — Если бы умерла Серена… Это единственное, к чему я не готов. Я не готов жить без нее», — он застыл на некоторое время, углубившись в размышления.
Вероятно, если Джеб захочет разобраться с чувством безопасности в своей душе, он должен будет признать, что источником его выдуманной защиты является мать. Но он не готов отстаивать право на чувство безопасности в борьбе со своим «внутренним сторожем». Лишь некоторые из нас решают эту проблему в двадцатилетнем возрасте. Джебу легче поверить, что все эти защитные силы имеются у его партнера. До тех пор пока Серена здорова и способна поддерживать сильное чувство своей индивидуальности, она может подпитывать эту иллюзию.
Если партнеры постоянно обмениваются волшебной мантией Сильной Личности, как мы видели это на примере счастливой супружеской пары Джеба и Серены, то налицо будет их развитие в плане разделения эмоций и обретения независимости. Только эта комбинация позволяет расцветать настоящему чувству взаимопонимания. Но люди, которые заключают контракты типа «позаботься обо мне», как правило, не достигают такого взаимопонимания. Динамика может развиваться следующим образом: паника — брачный союз для обретения чувства безопасности — неожиданный обратный результат.
Возьмем для примера Эла, молодого человека двадцати трех лет. Он получил весьма посредственное образование и был не готов к осуществлению своей смутной мечты стать профессором колледжа. «Я опасался, что у меня ничего не получится. Один я боялся во что-то ввязываться и поэтому женился на крупной, красивой, амбициозной и практичной девушке. Она знала, чего хочет добиться в жизни. Я знал, что вместе мы выживем в этом мире. А одному мне было бы не выжить. Через год у нее случился нервный срыв. Оказалось, что я женился на „матери“, которая затем превратилась в „ребенка“».
К счастью, подобные превращения происходят не так уж часто. Однако в молодости многим кажется, что это вообще невозможно. Нас воодушевляют рекомендации авторов бестселлера «Как стать своим лучшим другом» Бернарда Беркови-ча и Милдред Ньюман:
"Берни: Вы не возражаете, если мы всем скажем, что принимаем простое, но замечательное решение вступить в брак? Мы решили заботиться друг о друге. Вряд ли есть более хорошая основа для брачного союза.
Милдред: Забота друг о друге включает много моментов. Нам всем иногда хочется, чтобы нас понянчили".
Так мы и делаем. Но на пути к усвоению этой обычной мудрости нас ожидает множество ловушек. В двадцать лет мы склонны оценивать супруга (или супругу) в соответствии с тем, насколько хорошо он (или она) сможет заместить родителя. Такой подход может привести как к разочарованию, так и, в конечном счете, к потере чувства безопасности. Он заставляет нас оставаться детьми, которые ждут разрешения и просьб о прощении («Он не разрешает мне» или «Если бы это было не для нее») и которые ожидают, что кто-то даст им чувство защищенности, вместо того чтобы развивать его в самих себе.
Ожидая, что партнер заменит родителей, мы не разрушаем власть нашего «внутреннего сторожа». Очень часто он наполняет нас страхами, которые, как описывает Роджер Гоулд, представляют собой ряд отождествлений, запертых в нашем подсознании. Страхи связаны с сексом, взаимопониманием, конкуренцией, сохранением моральных ценностей, а также со всеми другими вопросами, которые находятся еще вне нашей власти. Демоны страха останутся в нас до тех пор, пока мы будем придерживаться предупреждений нашего внутреннего тирана (как говорит об этом Гоулд): «Если вы не сломаете мои табу и останетесь там, где вы находитесь сейчас, и не внедритесь на территорию, которой владею я как объект (другой), вы будете в безопасности, о вас будут заботиться, и вы будете верить в иллюзии, и все у вас будет хорошо».
Все будет хорошо до тех пор, пока у вас будет партнер, на которого вы сможете спроецировать этих демонов. И до тех пор, пока в его (или ее) жизни не произойдет никаких изменении, ничто не помешает партнеру заботиться о нас.
Желание иметь супруга, который взял бы на себя функции успокоения, выполнявшиеся когда-то родителями, не исчезает при переходе к тридцатилетнему возрасту. В действительности, это одна из тех вещей, которые злят и беспокоят людей при переходе к сорокалетию. Каждый партнер тяготится зависимостью от другого, который заменяет ему родителя, и в то же время опасается получить доказательство того, что остался в одиночестве.
Давайте забежим вперед и послушаем горькую исповедь сорокатрехлетнего художника. Успех, собственная фирма не спасли его от обычной человеческой проблемы. Только теперь, пережив хаос при переходе к среднему возрасту, он смог увидеть проблему в истинном свете.
«Мишель всегда рассчитывала на мои родительские качества, мою поддержку, мою силу, уверенность. Любое проявление слабости с моей стороны отрицательно сказывалось на наших взаимоотношениях. Когда я был не уверен в себе или проявлял слабость, боялся чего-то, страх Мишель, которая от меня зависела. приводил ее к панике. Из-за этого, естественно, усиливалось мое беспокойство. Ситуация становилась опасной для нас. Любое проявление слабости с моей стороны усиливало чувство опасности в Мишель. Наша жизнь начала разрушаться».
Отказ мужа-отца исполнять роль всемогущего защитника, взросление жены-ребенка и ее дерзость в середине жизни приводит к резкому шоку. Или предположим обратное: он уже не хочет, чтобы жена относилась к нему по-матерински, или она уже не хочет быть ему матерью. Разрушение сложившейся модели ведет к полному развитию взрослого человека, но партнер, у которого все еще сохранились прежние представления, чувствует себя преданным.
Реакцией с его стороны может стать отказ от сексуальной близости, лишение денег на карманные расходы, придирки и едкие замечания при посторонних. Но за всем этим стоит невысказанная просьба: «Позаботься обо мне».
Иррациональность наших романтических контрактов типа «позаботься обо мне» побудила социолога Филиппа Слэтера сделать поразительное предсказание:
«По отношению к женщинам мужчины усвоили то, что было у рыцарей-аристократов по отношению к крестьянам: „Если вы меня будете кормить, то я буду защищать вас“. С какого-то момента, однако, контракт на защиту превращался в рэкет: „Дай мне то, что я хочу, и я буду защищать тебя от себя“».
Заголовок
Подобный брачный союз основан на предположении, что личные качества взаимозаменяемы. Женись на ее милосердии, и ты избавишься от тревог (но кто вступит в брак с ее тревогами?).
«Я сравнивал ее с камином, согревающим меня круглый год, она была для меня Серой Леди, которая всегда успокаивала, если приснится страшный сон, если возникнут какие-то проблемы или тревоги», — с тоской вспоминает бывший муж.
На шестнадцатом году совместной жизни он созрел для того, чтобы сделать шаг и попытаться открыть свое дело. Но жена воспротивилась этому. Супруги не нашли взаимопонимания. Она слишком долго исполняла роль Серой Леди, что позволило личности ее мужа окрепнуть, а она перестала быть для него опорой. Брачный союз распался.
Женись на ее живости, и ты победишь.
«Я достиг возраста двадцати пяти лет и был готов изменить свою жизнь, — объяснял разочарованный художник, уже открывший свое маленькое дело. — Я немного флегматичен, а она подталкивала меня к действию». Безмятежность жизни женатого человека в пригороде скоро привела к тому, что энергия его жены превратились в едва сдерживаемый гнев. «Когда женщина сидит дома, с ней что-то происходит. Приходишь домой, а она начинает разряжаться на тебе, как мощный аккумулятор», — рассказывал он.
Достигнув среднего возраста, его жена так оживилась, что это буквально дало ему новый толчок в жизни. Просидев двадцать лет дома, она с жаром занялась своей карьерой. Заразившись ее энтузиазмом, упрямый художник продал свое дело и решил следовать своему внутреннему "я". «Если я потерплю неудачу, то не думаю, что буду срывать свою обиду на ней. Она знает, что делает».
Бегство из дома
Хотя брачные союзы по типу «освобождение из тюрьмы» обычно заключаются молодыми женщинами, мотив бегства отмечается также и у молодых мужчин.
«Почему я женился? Чтобы вырваться из дома! Я был робким, неуверенным в себе ребенком. А тут красивая девушка, которой я нравился. Я просто наткнулся на нее».
Этот мужчина, по его признанию, страдал от диктата авторитарной еврейской матери.
Престиж практичности
Партнер присваивает ему (или ей) более высокий статус или оказывает конкретную помощь для поощрения его (или ее) амбиций. Это еще один мотив заключения брака.
«Я пытался доказать себе, что стану президентом компании, — объясняет мужчина, который не закончил колледж и мучился от того, что недостаток образования не позволял осуществить его желание. — Друг познакомил меня с очень привлекательной и богатой девушкой (Уже после развода я потратил массу времени, пытаясь понять, насколько на меня повлияло то, что она унаследует большие деньги.)».
«Ну что ж, женись, — сказал его приятель, студент, которому нужен был спонсор, чтобы закончить обучение в медицинском колледже. — Люди часто прибегают к этому способу для решения своих проблем».
«Когда двое находятся под влиянием неистовой, безумной, разрушительной и не устоявшейся страсти, — писал Бернард Шоу, — можно поклясться, что они будут оставаться в этом возбужденном, ненормальном и истощающем состоянии непрерывно, пока смерть не разлучит их».
Из тридцати опрошенных мною мужчин ни один не любил свою жену, когда женился на ней. Ни один из них не признался, что секс являлся для них стимулом. Это частично объясняется своеобразной амнезией. Однако в этих ответах отражаются глубокие изменения, которые происходят во внутреннем мире по мере того, как люди проходят все более сложные стадии развития.
Как показали мои опросы, сексуальный стимул в качестве мотива брака не был доминирующим. Однако по всем остальным показателям они вполне соответствовали выводам психиатра Дона Джексона и писателя Уильяма Ледерера, которые они делают в своей выдающейся книге «Миражи брака», используя системный подход при исследовании поведения сотен супружеских пар. По их данным, людям «нравится считать, что они испытывают любовь. Однако те эмоции, которые они часто понимают как любовь, на самом деле являются другими чувствами, такими как сильное сексуальное влечение, страх или жажда самоутверждения».
Нельзя сказать, что любви не возникает. Многие из моих респондентов говорят, что сейчас они любят своих партнеров. Это чувство приходит к ним через десять, двадцать, тридцать лет в процессе их развития. Как только миф о многоцелевом брачном союзе разбивается и осознается зависимость, люди начинают наслаждаться друг другом, принимая себя такими, какие они есть. Условности влияют все меньше, зато появляется больше личной свободы. Многие люди считают, что легче жить вместе, когда у обоих партнеров появляются новое понимание брака и вытекающие из этого новые обязательства по отношению друг к другу. Взаимная забота опытных партнеров помогает им примириться с особенностями характера друг друга. Ничего не случится, если он отказывается навещать ее неприятных родственников, если у него есть женщины-друзья, если он плохо катается на лыжах, если он любит проводить субботу в гараже, собирая что-нибудь (и называя это скульптурой), страстно любит ее по утрам, а ночью просто спит. Мир не рухнет, если она получит подарок от друзей, одна покатается на лыжах, будет посещать художественную школу, почитает газету, пока он убирает со стола, или проведет субботний вечер за игрой на гобое в своей комнате.
Но в двадцать лет все это видится иначе. Молодые люди постоянно говорят о своей жизни как о загадке. Помните молодую женщину, которая так описывала разрыв с другом детства: «Мы были влюблены, однако не смогли остаться вместе. Кусочки картинки-загадки приобрели другую форму и уже больше не подходили друг другу».
Чтобы сложить все кусочки картинки-загадки, требуется логический подход. Есть только один правильный вариант поведения, который позволяет сложить картинку-загадку раз и навсегда. Для этого нужно иметь достаточно терпения.
Основным правилом должно стать следующее: мы должны перерасти то, что уже больше не подходит, и позволить другим сделать то же самое. Наше терпение со временем вознаграждается. Мужчины и женщины, продолжающие развиваться, концентрируются на таких сторонах личности, которые раньше подавлялись.
Подавление некоторых из этих сторон связано с ролью полов в обществе. Эта роль различна у мужчин и женщин, находящихся в периоде исканий в двадцать лет, когда нужно очень многое сделать для решения определенных проблем и предотвратить их появление потом в сорокалетнем возрасте. В главах 11 и 12 жизненный цикл анализируется более подробно. Это позволит нам более ясно увидеть различия между различными периодами.