Страница:
– Там есть какой-либо мост?
– Нет. Ширина искусственного озера не менее трехсот метров, а это многовато. По самой дамбе проходит кольцевая дорога, но она охраняется. Вам придется продвигаться по воде, так как с той стороны нападения будут ждать меньше всего.
– А нельзя ли взорвать эту плотину? – спросил Донк.
Джаг смерил его язвительным взглядом.
– Ну и что это даст? Нас тут же засекут! Это водохранилище – настоящее благословение, и мы воспользуемся им! Есть ли на берегу озера охрана?
Машинист с сомнением покачал головой.
– Должна быть, но, как всегда случается, текучка засасывает и дисциплина падает. К тому же, каннибалы далеки от мысли, что найдется сумасшедший, который напал бы на них!
Это заявление вызвало бурю всеобщего хохота. Атмосфера в салоне улучшалась на глазах, тем более, что большинство присутствующих не собиралось участвовать в рейде по территории противника.
Но тут Кавендиш добавил в бочку меда свою ложку дегтя.
– Груженные оружием и взрывчаткой, мы вряд ли сможет перебраться через озеро вплавь, – заметил он неожиданно.
– Это замечание следует обдумать, – признал Джаг. – Но для этого мы здесь и собрались. Придется построить плот или что-то в этом роде. Возможно, это будет индивидуальное плавсредство, на котором человек сможет лежать и грести руками.
В этот момент заговорил второй незнакомец, который до сих пор не произнес ни звука, – смуглый человек, стриженный под горшок.
– Думаю, что смогу оказать вам помощь, – сказал он.
Прежде чем он продолжил, Галаксиус представил его собравшимся.
– Этого человека зовут Салтилло, – сообщил Супроктор. – Он не из этих мест, но живет в условиях, сходных с теми, в которых нам придется действовать. Ему хорошо известна флора и фауна данного региона, и в нужный момент он может оказаться очень полезным. Впрочем, он, кажется, уже внес свою лепту в строительство нашего здания.
Смутившись, Салтилло несколько раз кивнул, прежде чем продолжить свою мысль:
– Мы можем сделать лодки из тростника. На изготовление одной обычно требуется два-три дня, однако, ее можно сделать гораздо быстрее, всего за пару часов. Лодка получится не очень красивая, но достаточно прочная, чтобы перевезти нас на небольшое расстояние. Кроме того, такая лодка очень легкая, и два человека свободно могут нести ее. Вот пока все, что я хотел вам предложить.
– Великолепно! – воскликнул Галаксиус. – Просто великолепно! Ну, теперь держись, Костяное Племя! Предлагаю поднять тост за наш успех!
Видя, что его план в общих чертах принят, Джаг на этот раз согласился выпить.
Когда он поднес стакан к губам, перед ним возник улыбающийся Потреро.
– За союз орла и червяка! – сказал он.
– Без вас ничего бы не получилось. Вы мне здорово помогли.
– Нужно всегда помогать умным и смелым людям, Чико. Я видел тебя в деле и знаю, чего ты стоишь. Если задуманный план не удастся осуществить тебе, значит, его не выполнит никто другой.
Следом за машинистом к Джагу подошел Кавендиш.
– Прекрасно задумано, малыш. Я искренне рад за тебя. Твой план очень ловок и умен. Не думаю, чтобы мне пришло в голову нечто подобное.
– Вы же знаете: на то у меня есть свои причины, – ответил Джаг. – Мне кажется, что сейчас я смог бы придумать все, что угодно.
– Что ты и сделал, не так ли?
– И это говорите мне вы? Человек, который, должно быть, принял участие не в одной подобной безумной операции!
– Я пошутил! Твой план может выгореть именно потому, что он слишком безумен. Однако нам еще рано праздновать победу, нам предстоит уточнить кучу деталей. Прежде всего, нужно подобрать надежных людей, таких, на которых можно положиться. Затем необходимо будет четко скоординировать наши действия с графиком движения поезда. Я сейчас же поговорю об этом с Галаксиусом. Все остальные вопросы желательно обсуждать в узком кругу. По-моему, спать нам сегодня не придется!
Оставшись один, Джаг вдруг почувствовал острое ощущение тревоги и беспокойства. Оглянувшись, он быстро понял причину своего состояния: с него не сводил полных ненависти и злобы глаз Эмори, тренер борцов Галаксиуса, правая рука которого была в гипсовой повязке.
Глава 9
Глава 10
Глава 11
– Нет. Ширина искусственного озера не менее трехсот метров, а это многовато. По самой дамбе проходит кольцевая дорога, но она охраняется. Вам придется продвигаться по воде, так как с той стороны нападения будут ждать меньше всего.
– А нельзя ли взорвать эту плотину? – спросил Донк.
Джаг смерил его язвительным взглядом.
– Ну и что это даст? Нас тут же засекут! Это водохранилище – настоящее благословение, и мы воспользуемся им! Есть ли на берегу озера охрана?
Машинист с сомнением покачал головой.
– Должна быть, но, как всегда случается, текучка засасывает и дисциплина падает. К тому же, каннибалы далеки от мысли, что найдется сумасшедший, который напал бы на них!
Это заявление вызвало бурю всеобщего хохота. Атмосфера в салоне улучшалась на глазах, тем более, что большинство присутствующих не собиралось участвовать в рейде по территории противника.
Но тут Кавендиш добавил в бочку меда свою ложку дегтя.
– Груженные оружием и взрывчаткой, мы вряд ли сможет перебраться через озеро вплавь, – заметил он неожиданно.
– Это замечание следует обдумать, – признал Джаг. – Но для этого мы здесь и собрались. Придется построить плот или что-то в этом роде. Возможно, это будет индивидуальное плавсредство, на котором человек сможет лежать и грести руками.
В этот момент заговорил второй незнакомец, который до сих пор не произнес ни звука, – смуглый человек, стриженный под горшок.
– Думаю, что смогу оказать вам помощь, – сказал он.
Прежде чем он продолжил, Галаксиус представил его собравшимся.
– Этого человека зовут Салтилло, – сообщил Супроктор. – Он не из этих мест, но живет в условиях, сходных с теми, в которых нам придется действовать. Ему хорошо известна флора и фауна данного региона, и в нужный момент он может оказаться очень полезным. Впрочем, он, кажется, уже внес свою лепту в строительство нашего здания.
Смутившись, Салтилло несколько раз кивнул, прежде чем продолжить свою мысль:
– Мы можем сделать лодки из тростника. На изготовление одной обычно требуется два-три дня, однако, ее можно сделать гораздо быстрее, всего за пару часов. Лодка получится не очень красивая, но достаточно прочная, чтобы перевезти нас на небольшое расстояние. Кроме того, такая лодка очень легкая, и два человека свободно могут нести ее. Вот пока все, что я хотел вам предложить.
– Великолепно! – воскликнул Галаксиус. – Просто великолепно! Ну, теперь держись, Костяное Племя! Предлагаю поднять тост за наш успех!
Видя, что его план в общих чертах принят, Джаг на этот раз согласился выпить.
Когда он поднес стакан к губам, перед ним возник улыбающийся Потреро.
– За союз орла и червяка! – сказал он.
– Без вас ничего бы не получилось. Вы мне здорово помогли.
– Нужно всегда помогать умным и смелым людям, Чико. Я видел тебя в деле и знаю, чего ты стоишь. Если задуманный план не удастся осуществить тебе, значит, его не выполнит никто другой.
Следом за машинистом к Джагу подошел Кавендиш.
– Прекрасно задумано, малыш. Я искренне рад за тебя. Твой план очень ловок и умен. Не думаю, чтобы мне пришло в голову нечто подобное.
– Вы же знаете: на то у меня есть свои причины, – ответил Джаг. – Мне кажется, что сейчас я смог бы придумать все, что угодно.
– Что ты и сделал, не так ли?
– И это говорите мне вы? Человек, который, должно быть, принял участие не в одной подобной безумной операции!
– Я пошутил! Твой план может выгореть именно потому, что он слишком безумен. Однако нам еще рано праздновать победу, нам предстоит уточнить кучу деталей. Прежде всего, нужно подобрать надежных людей, таких, на которых можно положиться. Затем необходимо будет четко скоординировать наши действия с графиком движения поезда. Я сейчас же поговорю об этом с Галаксиусом. Все остальные вопросы желательно обсуждать в узком кругу. По-моему, спать нам сегодня не придется!
Оставшись один, Джаг вдруг почувствовал острое ощущение тревоги и беспокойства. Оглянувшись, он быстро понял причину своего состояния: с него не сводил полных ненависти и злобы глаз Эмори, тренер борцов Галаксиуса, правая рука которого была в гипсовой повязке.
Глава 9
Освещенные пляшущими языками пламени четырех костров, разложенных по углам импровизированного ринга, борцы начинали схватку, подбадриваемые криками многочисленной толпы. Несмотря на позднее время, никто не шел спать.
Тела противников блестели от покрывавшего их пота и масла. Их тяжелое дыхание напоминало сипение кузнечных мехов. Они настороженно следили за малейшим движением друг друга, ни секунды не стояли на месте, выбирая наилучший момент для атаки.
Малый военный совет, о котором упомянул Кавендиш и в который вошли Галаксиус, Потреро, Донк и Джаг, состоялся незамедлительно и прошел без сучка и задоринки. С учетом всех замечаний удалось выработать вполне приемлемый план совместных действий.
Палисада находилась в четырех днях хода, поэтому было решено выступить послезавтра утром и пройти этот отрезок пути за максимально короткое время, чтобы не дать Серасальмо и его людям возможности успеть организовать оборону.
Перспектива столкновения с Империей на Колесах, вероятно, не очень пугала каннибалов, и благодаря быстрым и решительным действиям можно было избежать слишком больших неприятностей.
На импровизированном ринге оба борца все еще нерешительно топтались на месте под громкие крики толпы, которой уже начала надоедать их чрезмерная осторожность.
У одного из борцов, настоящего мастодонта с бритым черепом и одним ухом, вся грудь была испещрена шрамами.
– Вот этот мог бы вам подойти, – заметил Отис, к которому Джаг и Кавендиш обратились с просьбой подобрать людей для двух штурмовых групп коммандос.
В этот самый момент его противник бросился в атаку и свалил здоровяка на землю прекрасно выполненным приемом.
– Сначала пусть выиграет, если хочет, чтобы мы заинтересовались им, – ответил Джаг.
– Я бы предпочел взять того, кто наделал ему столько шрамов, – добавил Кавендиш. – На мой взгляд, вряд ли оба эти парня подойдут нам. Вообще-то, по здравому размышлению, я не совсем уверен, что нам нужны подобные типы.
– Тогда кто вам нужен? – заинтересованно спросил Отис, приглаживая волосы рукой.
– Специалисты, – ответил Джаг.
Отис озадаченно посмотрел на него.
– Какие специалисты?
– По бесшумной смерти, среди прочих, – ответил Кавендиш, прикуривая сигару-медианитос от зажигалки с трутом.
– Плюс эксперт по взрывчатке, – добавил Джаг.
– Хотелось бы иметь ударную силу, людей решительных и отважных, – подсказал Кавендиш.
– Таких, которые в случае неудачи способны взять себя в руки и продолжить начатое дело, – закончил Джаг.
Отис не успевал переводить взгляд с одного на другого.
– Стоп! Стоп! – закричал он, маша руками. – Достаточно! Я вас понял! Только давайте не будем торопиться. Не все сразу! Пока остановимся на взрывчатке! Мне кажется, у меня есть такой человек. Его зовут Бумер. Пошли со мной!
Пришлось обойти три вагона, чтобы отыскать того, о ком говорил Отис. Бумер, свернувшись калачиком, спал под кучей одеял в самодельном гамаке, из которого главный надсмотрщик вытряхнул его без особых церемоний.
– Пошел вон, дерьмо! Это моя неделя, я заплатил за нее! – завопил соня, вскакивая на ноги и одновременно выдергивая нож из-за голенища сапога. – Первому, кто подойдет, я продырявлю брюхо!
Кавендиш обернулся к Отису.
– Так это и есть твой эксперт? Ты уверен, что не перепутал?
– А ты что хочешь, чтобы он угрожал тебе динамитовой шашкой? – пожал плечами Отис и обратился к типу, который держал их на расстоянии:
– Эй, Бумер! Ну-ка, поостынь! Нам нет дела до твоей постели. Эти парни пришли смотреть не на твою заспанную морду, а на виртуоза взрывчатки! Возможно, им потребуются твои услуги!
Ничего не соображая, Бумер некоторое время нерешительно мерил взглядом расстояние от кончика своего ножа до собеседника.
– Это ты что ли, Отис?
– А кто же еще?
– Не сердись на меня, – вздохнул Бумер. – Я пью отвар из трав, чтобы избавиться от проклятого насморка, который мучает меня вот уже несколько лет, но он оказывает такое же действие, как и снотворное. Так по какому поводу вы пришли?
Обитатели вагона, недовольные тем, что их разбудили, начали шуметь, проклиная непрошеных гостей, но Кавендиш, не обращая на них внимания, спросил:
– Я слышал, ты разбираешься во взрывчатке? Я слушаю тебя!
Бумер рукавом утер сопли, ручьем бегущие из носа, подумав, спрятал в сапог свой нож и уставился на разведчика.
В мерцающем отблеске костров, горевших на насыпи, он выглядел совсем невзрачным, этаким жалким замухрышкой. Он был худ, невысок и бледен. Острые, выпирающие скулы, казалось, вот-вот прорвут тонкую кожу на лице. Канадка, в которую был одет Бумер, лоснилась от грязи, а из дырявых шерстяных перчаток торчали худые, давно не мытые пальцы. Каждый его вздох сопровождался свистом и сипением заложенного носа.
– Я... я не уверен, правильно ли вас понял, – заговорил наконец он. – Когда-то я был пиротехником и работал на шахте. Однажды взрыв произошел раньше времени, я не успел укрыться и меня контузило. С тех пор я стал хуже видеть и слышать. Мне еще повезло, а вот многие нашли под землей свою могилу. Около недели я проторчал в затопленной галерее по горло в ледяной воде. Именно там я и подхватил болезнь. С тех пор я не могу согреться, мне всегда холодно. Вы не находите, что сейчас холодно?
Разочарованный, Кавендиш бросил на Отиса ледяной взгляд.
– Однако он специалист, – защищался Отис. – Иначе Галаксиус уже давно перестал бы возиться с ним!
– Ты соображаешь, что говоришь? Он же слепой и глухой! Тоже мне, специалист!
Не обращая внимания на своих спутников, Джаг подошел к Бумеру и потянул его в сторону.
– Э, нет! Это моя неделя пользоваться гамаком! – обеспокоено завопил Бумер. – Его заберут у меня, а я заплатил!
– Как ты смотришь на то, чтобы поспать в тепле, в настоящей кровати? – предложил ему Джаг, и пока тот раздумывал с ответом, неуверенно поглядывая на него, продолжил: – Что ты знаешь о взрывчатке?
Последовала долгая пауза, прежде чем вопрос дошел до сознания заморыша. И внезапно его глаза засветились внутренним огнем.
– Существуют два основных типа взрывчатых веществ: детонирующие и воспламеняющиеся со взрывом. Срабатывают они по-разному. Детонирующие действуют быстрее и имеют большую мощность. Лично я лучше всего знаю азотно-кислую взрывчатку. Но широко используются также тротил, мелинит, динамит, нитроглицерин...
– Хорошо, достаточно! – прервал его Джаг. – Ты заслужил право провести ночь не в этом дворце сквозняков, а в более приличном месте. Отис, найдите ему настоящую кровать в настоящей комнате!
– Но... я не знаю...
– Уступишь ему свою, если надо будет! – вмешался Кавендиш. – С этого момента ты отвечаешь за него головой. Может быть, ты не отдаешь себе в этом отчета, но без Бумера нам не выполнить свою задачу. Не знаю, что нас ждет в Палисаде и как сложится ситуация, но только он способен решить, что можно сделать, а что нет. На месте нам понадобится не дилетант-любитель, работающий на авось, а человек, способный самостоятельно разобраться в обстановке и взять на себя инициативу, рассчитать вес зарядов, определить наиболее подходящее место для их установки и осуществить подрыв. В этом рейде может случиться все, что угодно, нас не будут встречать хлебом-солью, и каждый должен рассчитывать только на себя. Нам нужны люди – специалисты своего дела, профессионалы. А так как Бумер хорошо знает свое ремесло, нужно изменить отношение к нему и поставить его на ноги как можно скорее. Первое, что ты должен сделать – срочно отвести Бумера к врачу Галаксиуса. Затем ты накормишь его и уложишь спать! Он должен встать в строй как можно быстрее. Я рассчитываю на тебя!
Восприняв возложенную на него задачу без особого энтузиазма, Отис решил потянуть время.
– Да, но мы еще не решили другие проблемы, а как быть со специалистами по бесшумной смерти?
Кавендиш, спрыгнувший с подножки вагона вслед за Джагом, обернулся.
– Каждому овощу свое время! Этим мы займемся завтра, на свежую голову. Немного сна нам не повредит, а ты в любом случае не забудь заняться Бумером!
Больше нигде не задерживаясь, они направились в голову поезда. Вагон с данью для Костяного Племени был закрыт. Джаг не сдержался и, проходя мимо, бросил на него долгий взгляд.
– Ты сделаешь все, что в твоих силах, – успокоил Джага Кавендиш, заметив в его взгляде озабоченность и тревогу.
– До победы еще очень далеко!
Разведчик пожал плечами, при этом его лицо скривилось от боли.
– Придется выпить еще один флакон "жидкого золота", – сказал он, – боль в плече снова усилилась.
– Рана сильно беспокоит?
– Это мелочь по сравнению с тем, что мне пришлось испытать в жизни. Если рассказать, то не поверишь, малыш.
– А что вы думаете о Бумере?
– Ясно одно: он давно не занимался своим ремеслом, но, похоже, он настоящий пиротехник. Посмотрим, сможем ли мы найти завтра лучшего.
Подойдя к своему вагону, они расстались: Кавендиш направился в свое купе, а Джаг решил побыть еще немного на свежем воздухе.
– На твоем месте я бы навестил малышек-сервиклонок, – посоветовал ему Кавендиш перед тем, как подняться на третью ступеньку подножки.
– Я уже был у них перед советом.
– Я бы вернулся снова!
– Это ничего не даст.
– Возможно, но это позволит тебе расслабиться. Ты напряжен, как натянутая тетива лука. Поверь мне, во что бы то ни стало ты должен иметь светлую голову, в ближайшие дни она пригодится тебе. Ты сможешь помочь Мониде и ребенку только в том случае, если останешься в живых!
С этими словами он скрылся в вагоне, и Джаг остался один. Кавендиш прав, он сделал все, что мог, но это не устраивало его. Он чувствовал себя беспомощным, идущим вслепую, действующим не по строгому плану, а по обстоятельствам.
Не в силах подавить беспокойство, Джаг бесцельно побрел вдоль состава и вскоре оказался возле скопища рабов и охранников, которые, разомлев от тепла и сытости, сбились в одну кучу и тихо напевали под плач губной гармошки и бренчание дешевых гитар.
Уступая немым приглашениям, улыбкам и взглядам, Джаг втиснулся в круг, уселся поудобнее, и, незаметно для себя, начал подпевать, охваченный чувством братства и единения, неизвестным ему до сих пор, но которое теперь заставило его иначе смотреть на жизнь.
Звено этой живой цепи, Джаг вдруг подумал, что, если бы все рабы, собравшиеся здесь этим вечером, объединили свои усилия, то Галаксиус вряд ли смог бы устоять. Конечно, не стоит сбрасывать со счетов охранников, но вряд ли они будут лезть из кожи вон, защищая Супроктора и его Империю – ведь и у них на шеях поблескивали ошейники из Шагреневой Кожи. Супроктор хорошо разбирался во всех слабостях человеческой натуры и, надев на своих солдат эти проклятые ошейники, он гарантировал себя от возможного дезертирства.
Какое-то время Джаг испытывал соблазн встать и обратиться с торжественной речью к рабам и их сторожам, чтобы внушить и тем и другим вкус бунтарства и свободы. Однако в последний момент благоразумие взяло верх над эмоциями, и он отказался от своей идеи. Бесполезно. Никогда ему не убедить ни одних ни других. В глазах окружавших его людей Джаг видел полную пассивность и безразличие. Они навсегда отказались от борьбы, стали частью племени коленопреклоненных, согласных гнуть спину на других. Одних задавила судьба, других держала на привязи эфемерная надежда заработать. И потом, невозможно ничего сделать до тех пор, пока не известен принцип действия механизма, управляющего Шагреневой Кожей.
Разочарование было так сильно, что Джаг даже не заметил, как отдался во власть ностальгии. Мысли его потекли по другому руслу, вызвали из памяти иные образы, заставив его окунуться в воспоминания о прошлом, вновь оказаться рядом с Патчем, его духовным отцом и наставником.
С болью в сердце Джаг снова увидел себя скачущим верхом бок о бок со старым искателем приключений, услышал его нескончаемые советы и поучения.
То была счастливая пора, такой она и осталась навсегда. Неужели такова жизнь? Неужели золотые деньки принадлежат только прошлому? Неужели о счастье теперь можно только вспоминать?
Устав от горьких размышлений, Джаг поднялся и пошел к составу. Он уже почти добрался до своего вагона, как вдруг его окликнул голос, заставивший юношу вздрогнуть.
Резко обернувшись, он увидел перед собой Мониду.
Тела противников блестели от покрывавшего их пота и масла. Их тяжелое дыхание напоминало сипение кузнечных мехов. Они настороженно следили за малейшим движением друг друга, ни секунды не стояли на месте, выбирая наилучший момент для атаки.
Малый военный совет, о котором упомянул Кавендиш и в который вошли Галаксиус, Потреро, Донк и Джаг, состоялся незамедлительно и прошел без сучка и задоринки. С учетом всех замечаний удалось выработать вполне приемлемый план совместных действий.
Палисада находилась в четырех днях хода, поэтому было решено выступить послезавтра утром и пройти этот отрезок пути за максимально короткое время, чтобы не дать Серасальмо и его людям возможности успеть организовать оборону.
Перспектива столкновения с Империей на Колесах, вероятно, не очень пугала каннибалов, и благодаря быстрым и решительным действиям можно было избежать слишком больших неприятностей.
На импровизированном ринге оба борца все еще нерешительно топтались на месте под громкие крики толпы, которой уже начала надоедать их чрезмерная осторожность.
У одного из борцов, настоящего мастодонта с бритым черепом и одним ухом, вся грудь была испещрена шрамами.
– Вот этот мог бы вам подойти, – заметил Отис, к которому Джаг и Кавендиш обратились с просьбой подобрать людей для двух штурмовых групп коммандос.
В этот самый момент его противник бросился в атаку и свалил здоровяка на землю прекрасно выполненным приемом.
– Сначала пусть выиграет, если хочет, чтобы мы заинтересовались им, – ответил Джаг.
– Я бы предпочел взять того, кто наделал ему столько шрамов, – добавил Кавендиш. – На мой взгляд, вряд ли оба эти парня подойдут нам. Вообще-то, по здравому размышлению, я не совсем уверен, что нам нужны подобные типы.
– Тогда кто вам нужен? – заинтересованно спросил Отис, приглаживая волосы рукой.
– Специалисты, – ответил Джаг.
Отис озадаченно посмотрел на него.
– Какие специалисты?
– По бесшумной смерти, среди прочих, – ответил Кавендиш, прикуривая сигару-медианитос от зажигалки с трутом.
– Плюс эксперт по взрывчатке, – добавил Джаг.
– Хотелось бы иметь ударную силу, людей решительных и отважных, – подсказал Кавендиш.
– Таких, которые в случае неудачи способны взять себя в руки и продолжить начатое дело, – закончил Джаг.
Отис не успевал переводить взгляд с одного на другого.
– Стоп! Стоп! – закричал он, маша руками. – Достаточно! Я вас понял! Только давайте не будем торопиться. Не все сразу! Пока остановимся на взрывчатке! Мне кажется, у меня есть такой человек. Его зовут Бумер. Пошли со мной!
Пришлось обойти три вагона, чтобы отыскать того, о ком говорил Отис. Бумер, свернувшись калачиком, спал под кучей одеял в самодельном гамаке, из которого главный надсмотрщик вытряхнул его без особых церемоний.
– Пошел вон, дерьмо! Это моя неделя, я заплатил за нее! – завопил соня, вскакивая на ноги и одновременно выдергивая нож из-за голенища сапога. – Первому, кто подойдет, я продырявлю брюхо!
Кавендиш обернулся к Отису.
– Так это и есть твой эксперт? Ты уверен, что не перепутал?
– А ты что хочешь, чтобы он угрожал тебе динамитовой шашкой? – пожал плечами Отис и обратился к типу, который держал их на расстоянии:
– Эй, Бумер! Ну-ка, поостынь! Нам нет дела до твоей постели. Эти парни пришли смотреть не на твою заспанную морду, а на виртуоза взрывчатки! Возможно, им потребуются твои услуги!
Ничего не соображая, Бумер некоторое время нерешительно мерил взглядом расстояние от кончика своего ножа до собеседника.
– Это ты что ли, Отис?
– А кто же еще?
– Не сердись на меня, – вздохнул Бумер. – Я пью отвар из трав, чтобы избавиться от проклятого насморка, который мучает меня вот уже несколько лет, но он оказывает такое же действие, как и снотворное. Так по какому поводу вы пришли?
Обитатели вагона, недовольные тем, что их разбудили, начали шуметь, проклиная непрошеных гостей, но Кавендиш, не обращая на них внимания, спросил:
– Я слышал, ты разбираешься во взрывчатке? Я слушаю тебя!
Бумер рукавом утер сопли, ручьем бегущие из носа, подумав, спрятал в сапог свой нож и уставился на разведчика.
В мерцающем отблеске костров, горевших на насыпи, он выглядел совсем невзрачным, этаким жалким замухрышкой. Он был худ, невысок и бледен. Острые, выпирающие скулы, казалось, вот-вот прорвут тонкую кожу на лице. Канадка, в которую был одет Бумер, лоснилась от грязи, а из дырявых шерстяных перчаток торчали худые, давно не мытые пальцы. Каждый его вздох сопровождался свистом и сипением заложенного носа.
– Я... я не уверен, правильно ли вас понял, – заговорил наконец он. – Когда-то я был пиротехником и работал на шахте. Однажды взрыв произошел раньше времени, я не успел укрыться и меня контузило. С тех пор я стал хуже видеть и слышать. Мне еще повезло, а вот многие нашли под землей свою могилу. Около недели я проторчал в затопленной галерее по горло в ледяной воде. Именно там я и подхватил болезнь. С тех пор я не могу согреться, мне всегда холодно. Вы не находите, что сейчас холодно?
Разочарованный, Кавендиш бросил на Отиса ледяной взгляд.
– Однако он специалист, – защищался Отис. – Иначе Галаксиус уже давно перестал бы возиться с ним!
– Ты соображаешь, что говоришь? Он же слепой и глухой! Тоже мне, специалист!
Не обращая внимания на своих спутников, Джаг подошел к Бумеру и потянул его в сторону.
– Э, нет! Это моя неделя пользоваться гамаком! – обеспокоено завопил Бумер. – Его заберут у меня, а я заплатил!
– Как ты смотришь на то, чтобы поспать в тепле, в настоящей кровати? – предложил ему Джаг, и пока тот раздумывал с ответом, неуверенно поглядывая на него, продолжил: – Что ты знаешь о взрывчатке?
Последовала долгая пауза, прежде чем вопрос дошел до сознания заморыша. И внезапно его глаза засветились внутренним огнем.
– Существуют два основных типа взрывчатых веществ: детонирующие и воспламеняющиеся со взрывом. Срабатывают они по-разному. Детонирующие действуют быстрее и имеют большую мощность. Лично я лучше всего знаю азотно-кислую взрывчатку. Но широко используются также тротил, мелинит, динамит, нитроглицерин...
– Хорошо, достаточно! – прервал его Джаг. – Ты заслужил право провести ночь не в этом дворце сквозняков, а в более приличном месте. Отис, найдите ему настоящую кровать в настоящей комнате!
– Но... я не знаю...
– Уступишь ему свою, если надо будет! – вмешался Кавендиш. – С этого момента ты отвечаешь за него головой. Может быть, ты не отдаешь себе в этом отчета, но без Бумера нам не выполнить свою задачу. Не знаю, что нас ждет в Палисаде и как сложится ситуация, но только он способен решить, что можно сделать, а что нет. На месте нам понадобится не дилетант-любитель, работающий на авось, а человек, способный самостоятельно разобраться в обстановке и взять на себя инициативу, рассчитать вес зарядов, определить наиболее подходящее место для их установки и осуществить подрыв. В этом рейде может случиться все, что угодно, нас не будут встречать хлебом-солью, и каждый должен рассчитывать только на себя. Нам нужны люди – специалисты своего дела, профессионалы. А так как Бумер хорошо знает свое ремесло, нужно изменить отношение к нему и поставить его на ноги как можно скорее. Первое, что ты должен сделать – срочно отвести Бумера к врачу Галаксиуса. Затем ты накормишь его и уложишь спать! Он должен встать в строй как можно быстрее. Я рассчитываю на тебя!
Восприняв возложенную на него задачу без особого энтузиазма, Отис решил потянуть время.
– Да, но мы еще не решили другие проблемы, а как быть со специалистами по бесшумной смерти?
Кавендиш, спрыгнувший с подножки вагона вслед за Джагом, обернулся.
– Каждому овощу свое время! Этим мы займемся завтра, на свежую голову. Немного сна нам не повредит, а ты в любом случае не забудь заняться Бумером!
Больше нигде не задерживаясь, они направились в голову поезда. Вагон с данью для Костяного Племени был закрыт. Джаг не сдержался и, проходя мимо, бросил на него долгий взгляд.
– Ты сделаешь все, что в твоих силах, – успокоил Джага Кавендиш, заметив в его взгляде озабоченность и тревогу.
– До победы еще очень далеко!
Разведчик пожал плечами, при этом его лицо скривилось от боли.
– Придется выпить еще один флакон "жидкого золота", – сказал он, – боль в плече снова усилилась.
– Рана сильно беспокоит?
– Это мелочь по сравнению с тем, что мне пришлось испытать в жизни. Если рассказать, то не поверишь, малыш.
– А что вы думаете о Бумере?
– Ясно одно: он давно не занимался своим ремеслом, но, похоже, он настоящий пиротехник. Посмотрим, сможем ли мы найти завтра лучшего.
Подойдя к своему вагону, они расстались: Кавендиш направился в свое купе, а Джаг решил побыть еще немного на свежем воздухе.
– На твоем месте я бы навестил малышек-сервиклонок, – посоветовал ему Кавендиш перед тем, как подняться на третью ступеньку подножки.
– Я уже был у них перед советом.
– Я бы вернулся снова!
– Это ничего не даст.
– Возможно, но это позволит тебе расслабиться. Ты напряжен, как натянутая тетива лука. Поверь мне, во что бы то ни стало ты должен иметь светлую голову, в ближайшие дни она пригодится тебе. Ты сможешь помочь Мониде и ребенку только в том случае, если останешься в живых!
С этими словами он скрылся в вагоне, и Джаг остался один. Кавендиш прав, он сделал все, что мог, но это не устраивало его. Он чувствовал себя беспомощным, идущим вслепую, действующим не по строгому плану, а по обстоятельствам.
Не в силах подавить беспокойство, Джаг бесцельно побрел вдоль состава и вскоре оказался возле скопища рабов и охранников, которые, разомлев от тепла и сытости, сбились в одну кучу и тихо напевали под плач губной гармошки и бренчание дешевых гитар.
Уступая немым приглашениям, улыбкам и взглядам, Джаг втиснулся в круг, уселся поудобнее, и, незаметно для себя, начал подпевать, охваченный чувством братства и единения, неизвестным ему до сих пор, но которое теперь заставило его иначе смотреть на жизнь.
Звено этой живой цепи, Джаг вдруг подумал, что, если бы все рабы, собравшиеся здесь этим вечером, объединили свои усилия, то Галаксиус вряд ли смог бы устоять. Конечно, не стоит сбрасывать со счетов охранников, но вряд ли они будут лезть из кожи вон, защищая Супроктора и его Империю – ведь и у них на шеях поблескивали ошейники из Шагреневой Кожи. Супроктор хорошо разбирался во всех слабостях человеческой натуры и, надев на своих солдат эти проклятые ошейники, он гарантировал себя от возможного дезертирства.
Какое-то время Джаг испытывал соблазн встать и обратиться с торжественной речью к рабам и их сторожам, чтобы внушить и тем и другим вкус бунтарства и свободы. Однако в последний момент благоразумие взяло верх над эмоциями, и он отказался от своей идеи. Бесполезно. Никогда ему не убедить ни одних ни других. В глазах окружавших его людей Джаг видел полную пассивность и безразличие. Они навсегда отказались от борьбы, стали частью племени коленопреклоненных, согласных гнуть спину на других. Одних задавила судьба, других держала на привязи эфемерная надежда заработать. И потом, невозможно ничего сделать до тех пор, пока не известен принцип действия механизма, управляющего Шагреневой Кожей.
Разочарование было так сильно, что Джаг даже не заметил, как отдался во власть ностальгии. Мысли его потекли по другому руслу, вызвали из памяти иные образы, заставив его окунуться в воспоминания о прошлом, вновь оказаться рядом с Патчем, его духовным отцом и наставником.
С болью в сердце Джаг снова увидел себя скачущим верхом бок о бок со старым искателем приключений, услышал его нескончаемые советы и поучения.
То была счастливая пора, такой она и осталась навсегда. Неужели такова жизнь? Неужели золотые деньки принадлежат только прошлому? Неужели о счастье теперь можно только вспоминать?
Устав от горьких размышлений, Джаг поднялся и пошел к составу. Он уже почти добрался до своего вагона, как вдруг его окликнул голос, заставивший юношу вздрогнуть.
Резко обернувшись, он увидел перед собой Мониду.
Глава 10
Она стояла чуть в стороне от вагона, стройная и неподвижная, одетая в легкую белую накидку, которая не скрывала ее восхитительных женственных форм. Волосы ее были заплетены в длинную косу, переброшенную вперед через левое плечо, что делало ее значительно моложе и придавало вид девочки.
Когда прошло первое ошеломление, Джаг быстро огляделся вокруг, схватил Мониду за руку и увлек за собой между двумя вагонами.
Она с испугом смотрела на него, поэтому Джаг объяснил:
– Я не хочу, чтобы кто-либо увидел нас вместе, кое у кого это может вызвать ненужные подозрения. Но что вы здесь делаете в такой поздний час? Я думал, что ваш вагон заперт.
– Дверь просто прикрыта. Я пришла сюда потому, что вы сами не решаетесь подойти, значит, первый шаг навстречу должна сделать я.
– У меня были на то причины, – пробурчал Джаг. – Все не так просто, как кажется!
Тут он заметил, что до сих пор держит ее за руку, а она не делает попыток высвободить ее. Она шагнула к Джагу и прижалась к нему, и юноша почувствовал, как ее твердые груди обожгли его.
– Ты знаешь, возможно нам больше никогда не представится другой такой случай, – шепнула она.
Потрясенный справедливостью ее слов и тем, что она обратилась к нему на ты, он так крепко прижал ее к себе, что она чуть не задохнулась.
Они долго стояли, слившись в объятиях, отвечая лаской на ласку.
Ими овладело неистовое влечение друг к другу, губы их слились в крепком, неумелом и лихорадочном поцелуе.
– Не стоит оставаться здесь, – решил Джаг, бросив вокруг себя осторожный взгляд.
Подхватив Мониду на руки, он перебрался с нею через систему сцепки вагонов на другую, более темную сторону состава.
Шагая вперед в поисках надежного укрытия, Джаг чувствовал, как в нем борются противоречивые чувства. До сего момента его любовь к девушке выражалась в желании защитить и сберечь ее. Теперь же его чувства быстро меняли окраску, становились более конкретными и плотскими.
Не в силах сдерживать себя, он положил ее на мягкий серый песок и опустился рядом, сгорая от желания и сожалея, что до сих пор знал лишь платную любовь, которая низводила его до уровня временного сексуального партнера.
Сбросив с себя накидку, Монида притянула Джага к себе, положив конец его последним колебаниям. Она сама направила его и только попросила быть нежным и ласковым.
Как бы отвечая на ее просьбу, он осторожно вошел в ее горячую плоть, следя за выражением ее бездонных зеленых глаз. В тот момент, когда она прикусила губу, Джаг остановился, но, яростно качнув головой из стороны в сторону, Монида заставила его продолжать и, обхватив руками за шею, всем телом подалась вперед, чтобы теснее слиться с ним и почувствовать наполнявшую ее живую силу.
Спаянные в одно целое, они некоторое время лежали неподвижно, а потом устремились в яростную обоюдную схватку.
Уткнувшись лицом между ее упругих грушевидных грудей, Джаг бессознательно ускорял ритм. Он обрушился на девушку, словно хотел пронзить ее, раствориться в ней и исчезнуть из этого дьявольского мира.
Наконец он почувствовал, как Монида напряглась, ее дыхание участилось и с губ сорвался легкий стон, прозвучавший, как сигнал. Знакомые мурашки пробежали по телу Джага, превратились в приятное легкое тепло, которое вскоре переросло во всепожирающее пламя. И тогда он ускорил темп. Обвив его ногами, молодая женщина со стонами забилась под ним. Джаг ощутил, как мышцы ее лона начали сокращаться, не выпуская его из сладкого плена, и, будучи не в состоянии и дальше контролировать себя, он взорвался в ней сладостным, животворящим фейерверком. Монида отпрянула назад, но он грубо схватил ее за косу и притянул к себе, не желая, чтобы молодая женщина ускользнула от него в кульминационный момент. Их губы встретились, и тела снова забились во встречных движениях. Не насытившись, они вскоре опять потянулись друг к другу, только на этот раз их ласки были более глубокими и интимными... Теперь мелодия их любви звучала не печальной, а торжественной фугой.
– Что будем делать? – озабоченно спросил Джаг, когда они вынырнули их нирваны.
– Зачем думать о завтрашнем дне?
– Если мы сами не подумаем о будущем, за нас подумают другие, – сказал Джаг. – Мне надоело, когда за меня думают другие! А тебе нет?
Монида уклончиво пожала плечами.
– Лично я считаю, что лишнее волнение не приведет ни к чему хорошему. Наша судьба предначертана заранее, как и линии на наших руках.
Джаг почувствовал, что начинает покрываться гусиной кожей.
– Это не так! – возмутился он. – Неужели ты веришь в эту чушь?
– Конечно. Когда я была ребенком, старики вечерами на посиделках рассказывали разные истории. В одной из них речь шла о человеке, который хотел избежать смерти. Однажды ему показалось, что он видел ее в городе и потому уехал подальше, в другое место. Однако напрасны были его старания: смерть ожидала его в другом городе. Рассчитывая убежать от нее, он, наоборот, пошел ей навстречу.
– Все это вздор и ерунда! Человек сам творит свою жизнь! Нигде ничто не предписано! Судьба – это не что иное, как выдумка рабских душонок!
– Я не пытаюсь убедить тебя в этом, Джаг, это всего лишь мое видение мира.
Выбитый из седла, Джаг хотел было на фактах доказать ей обратное, рассказать об уготованной ей доле и как он изменил ее будущее, отпустив людоеда. Но ему показалось, что такое лекарство хуже самой болезни, и отказался от своей затеи. В конце концов, она имеет право думать так, как ей хочется, и лучше будет, если он заставит ее изменить свои взгляды на жизнь несколько позже. Кроме того, он не хотел продолжать разговор, который мог привести к конфликту. Он любил ее, а все остальное не имело никакого значения. Он еще не признался ей в своем чувстве, а она во время их любовных утех уже несколько раз повторяла о том, что любит его. Джаг инстинктивно боялся некоторых слов, ведь слово не воробей, выпустишь – не поймаешь! Он сгорал от желания признаться ей в любви, но ждал более благоприятного момента. Неожиданно он спросил:
– А где Энджел? Он не будет беспокоиться?
– Он в вагоне и крепко спит, – успокоила его Монида.
– Он знает, что ты здесь, со мной?
– Энджел всегда все знает.
По крови, отметившей их первые любовные объятия, Джаг понял, что ребенок не мог быть сыном Мониды. Следовательно, оставалась другая версия.
– Он твой брат?
Она отрицательно покачала головой.
– Энджел – сын моей соседки, ставшей жертвой Осадков. Она умерла перед самыми родами, и потребовалось кесарево сечение, чтобы извлечь ребенка из живота матери. Он родился раньше срока, но это нисколько не повлияло на его внешний вид. Он был таким уже в зародыше. Его отец отказался от него, и тогда я взяла малыша к себе. Вообще-то, это он выбрал меня. О нем хотели заботиться и другие женщины, но своим поведением он отбивал у них всякую охоту иметь с ним дело. Со мной же он всегда тих и послушен, просто очарователен.
Джаг воздержался от комментариев, но про себя подумал, что Энджела можно назвать как угодно и кем угодно, но только не очаровательным...
Не желая обижать Мониду, он не стал больше расспрашивать ее о ребенке, а углубился в изучение ее восхитительного тела. Именно этого, казалось, им и не хватало, чтобы снова погрузиться в омут всепоглощающей страсти.
Позже, уже рано утром, Джаг со всеми предосторожностями проводил Мониду до ее вагона.
Едва они расстались, как Джагу показалось, будто чья-то ледяная рука сжала его сердце.
Когда прошло первое ошеломление, Джаг быстро огляделся вокруг, схватил Мониду за руку и увлек за собой между двумя вагонами.
Она с испугом смотрела на него, поэтому Джаг объяснил:
– Я не хочу, чтобы кто-либо увидел нас вместе, кое у кого это может вызвать ненужные подозрения. Но что вы здесь делаете в такой поздний час? Я думал, что ваш вагон заперт.
– Дверь просто прикрыта. Я пришла сюда потому, что вы сами не решаетесь подойти, значит, первый шаг навстречу должна сделать я.
– У меня были на то причины, – пробурчал Джаг. – Все не так просто, как кажется!
Тут он заметил, что до сих пор держит ее за руку, а она не делает попыток высвободить ее. Она шагнула к Джагу и прижалась к нему, и юноша почувствовал, как ее твердые груди обожгли его.
– Ты знаешь, возможно нам больше никогда не представится другой такой случай, – шепнула она.
Потрясенный справедливостью ее слов и тем, что она обратилась к нему на ты, он так крепко прижал ее к себе, что она чуть не задохнулась.
Они долго стояли, слившись в объятиях, отвечая лаской на ласку.
Ими овладело неистовое влечение друг к другу, губы их слились в крепком, неумелом и лихорадочном поцелуе.
– Не стоит оставаться здесь, – решил Джаг, бросив вокруг себя осторожный взгляд.
Подхватив Мониду на руки, он перебрался с нею через систему сцепки вагонов на другую, более темную сторону состава.
Шагая вперед в поисках надежного укрытия, Джаг чувствовал, как в нем борются противоречивые чувства. До сего момента его любовь к девушке выражалась в желании защитить и сберечь ее. Теперь же его чувства быстро меняли окраску, становились более конкретными и плотскими.
Не в силах сдерживать себя, он положил ее на мягкий серый песок и опустился рядом, сгорая от желания и сожалея, что до сих пор знал лишь платную любовь, которая низводила его до уровня временного сексуального партнера.
Сбросив с себя накидку, Монида притянула Джага к себе, положив конец его последним колебаниям. Она сама направила его и только попросила быть нежным и ласковым.
Как бы отвечая на ее просьбу, он осторожно вошел в ее горячую плоть, следя за выражением ее бездонных зеленых глаз. В тот момент, когда она прикусила губу, Джаг остановился, но, яростно качнув головой из стороны в сторону, Монида заставила его продолжать и, обхватив руками за шею, всем телом подалась вперед, чтобы теснее слиться с ним и почувствовать наполнявшую ее живую силу.
Спаянные в одно целое, они некоторое время лежали неподвижно, а потом устремились в яростную обоюдную схватку.
Уткнувшись лицом между ее упругих грушевидных грудей, Джаг бессознательно ускорял ритм. Он обрушился на девушку, словно хотел пронзить ее, раствориться в ней и исчезнуть из этого дьявольского мира.
Наконец он почувствовал, как Монида напряглась, ее дыхание участилось и с губ сорвался легкий стон, прозвучавший, как сигнал. Знакомые мурашки пробежали по телу Джага, превратились в приятное легкое тепло, которое вскоре переросло во всепожирающее пламя. И тогда он ускорил темп. Обвив его ногами, молодая женщина со стонами забилась под ним. Джаг ощутил, как мышцы ее лона начали сокращаться, не выпуская его из сладкого плена, и, будучи не в состоянии и дальше контролировать себя, он взорвался в ней сладостным, животворящим фейерверком. Монида отпрянула назад, но он грубо схватил ее за косу и притянул к себе, не желая, чтобы молодая женщина ускользнула от него в кульминационный момент. Их губы встретились, и тела снова забились во встречных движениях. Не насытившись, они вскоре опять потянулись друг к другу, только на этот раз их ласки были более глубокими и интимными... Теперь мелодия их любви звучала не печальной, а торжественной фугой.
– Что будем делать? – озабоченно спросил Джаг, когда они вынырнули их нирваны.
– Зачем думать о завтрашнем дне?
– Если мы сами не подумаем о будущем, за нас подумают другие, – сказал Джаг. – Мне надоело, когда за меня думают другие! А тебе нет?
Монида уклончиво пожала плечами.
– Лично я считаю, что лишнее волнение не приведет ни к чему хорошему. Наша судьба предначертана заранее, как и линии на наших руках.
Джаг почувствовал, что начинает покрываться гусиной кожей.
– Это не так! – возмутился он. – Неужели ты веришь в эту чушь?
– Конечно. Когда я была ребенком, старики вечерами на посиделках рассказывали разные истории. В одной из них речь шла о человеке, который хотел избежать смерти. Однажды ему показалось, что он видел ее в городе и потому уехал подальше, в другое место. Однако напрасны были его старания: смерть ожидала его в другом городе. Рассчитывая убежать от нее, он, наоборот, пошел ей навстречу.
– Все это вздор и ерунда! Человек сам творит свою жизнь! Нигде ничто не предписано! Судьба – это не что иное, как выдумка рабских душонок!
– Я не пытаюсь убедить тебя в этом, Джаг, это всего лишь мое видение мира.
Выбитый из седла, Джаг хотел было на фактах доказать ей обратное, рассказать об уготованной ей доле и как он изменил ее будущее, отпустив людоеда. Но ему показалось, что такое лекарство хуже самой болезни, и отказался от своей затеи. В конце концов, она имеет право думать так, как ей хочется, и лучше будет, если он заставит ее изменить свои взгляды на жизнь несколько позже. Кроме того, он не хотел продолжать разговор, который мог привести к конфликту. Он любил ее, а все остальное не имело никакого значения. Он еще не признался ей в своем чувстве, а она во время их любовных утех уже несколько раз повторяла о том, что любит его. Джаг инстинктивно боялся некоторых слов, ведь слово не воробей, выпустишь – не поймаешь! Он сгорал от желания признаться ей в любви, но ждал более благоприятного момента. Неожиданно он спросил:
– А где Энджел? Он не будет беспокоиться?
– Он в вагоне и крепко спит, – успокоила его Монида.
– Он знает, что ты здесь, со мной?
– Энджел всегда все знает.
По крови, отметившей их первые любовные объятия, Джаг понял, что ребенок не мог быть сыном Мониды. Следовательно, оставалась другая версия.
– Он твой брат?
Она отрицательно покачала головой.
– Энджел – сын моей соседки, ставшей жертвой Осадков. Она умерла перед самыми родами, и потребовалось кесарево сечение, чтобы извлечь ребенка из живота матери. Он родился раньше срока, но это нисколько не повлияло на его внешний вид. Он был таким уже в зародыше. Его отец отказался от него, и тогда я взяла малыша к себе. Вообще-то, это он выбрал меня. О нем хотели заботиться и другие женщины, но своим поведением он отбивал у них всякую охоту иметь с ним дело. Со мной же он всегда тих и послушен, просто очарователен.
Джаг воздержался от комментариев, но про себя подумал, что Энджела можно назвать как угодно и кем угодно, но только не очаровательным...
Не желая обижать Мониду, он не стал больше расспрашивать ее о ребенке, а углубился в изучение ее восхитительного тела. Именно этого, казалось, им и не хватало, чтобы снова погрузиться в омут всепоглощающей страсти.
Позже, уже рано утром, Джаг со всеми предосторожностями проводил Мониду до ее вагона.
Едва они расстались, как Джагу показалось, будто чья-то ледяная рука сжала его сердце.
Глава 11
Джаг отвел в сторону фляжку, протянутую ему Кавендишем.
– Это же вода, – усмехнулся разведчик. – От нее хуже не станет! Если не хочешь пить, можешь вылить ее себе на голову: это тебя взбодрит, ты не перестаешь зевать с самого утра.
– Я плохо спал, – уклончиво ответил Джаг. – И потом, на улице стоит собачий холод. Удивляюсь, как это вас может мучить жажда.
И в самом деле, на жару трудно было пожаловаться. Небо сияло голубизной до самого горизонта, но солнцу никак не удавалось компенсировать ледяное дыхание северного ветра, гулявшего по отрогам горного хребта.
– Хорошо, что с нами нет Бумера, которому холодно даже в парилке! – добавил Джаг.
– С самого утра я поинтересовался его состоянием у врача Галаксиуса Оруэлла, – сказал разведчик, цепляя на пояс фляжку. – По его мнению, Бумер страдает аспергиллезом.
– Это же вода, – усмехнулся разведчик. – От нее хуже не станет! Если не хочешь пить, можешь вылить ее себе на голову: это тебя взбодрит, ты не перестаешь зевать с самого утра.
– Я плохо спал, – уклончиво ответил Джаг. – И потом, на улице стоит собачий холод. Удивляюсь, как это вас может мучить жажда.
И в самом деле, на жару трудно было пожаловаться. Небо сияло голубизной до самого горизонта, но солнцу никак не удавалось компенсировать ледяное дыхание северного ветра, гулявшего по отрогам горного хребта.
– Хорошо, что с нами нет Бумера, которому холодно даже в парилке! – добавил Джаг.
– С самого утра я поинтересовался его состоянием у врача Галаксиуса Оруэлла, – сказал разведчик, цепляя на пояс фляжку. – По его мнению, Бумер страдает аспергиллезом.