– Я не нуждаюсь в твоей жалости. Я же просила тебя уйти. Слишком поздно ты обо мне забеспокоился. Слишком поздно ты обо мне вспомнил…
– Я всегда о тебе помнил. Тебя невозможно забыть.
– Пошел вон, – глотая слезы, сказала я и уткнулась лицом в подушку.
Роберт быстро встал и вышел из комнаты. Полежав несколько минут, я встала с кровати, села у зеркала и стерла с лица остатки косметики.
– Ничего, Роберт. Я расквитаюсь с тобой за отца. Ты такой же, как и он, потому что ты с ним одной крови.
Посидев немного в мастерской, я хотела уже пойти лечь спать, но услышала пронзительный телефонный звонок. В гостиной я увидела растерянного брата, держащего телефонную трубку.
– Женя, тебя спрашивает какой-то молодой человек, – в голосе Роберта слышались ревнивые нотки.
– Молодой человек? Он представился?
– Да, его зовут Виктором.
– Виктор?! – Я почувствовала, как учащенно забилось сердце и слегка потемнело в глазах.
Взяв трубку, я ласково посмотрела на Роберта:
– Никогда не думала, что меня будет спрашивать какой-то молодой человек.
– Але, Женя, это Виктор! – в трубке слышалось прерывистое дыхание. – Женя, ты меня узнала?
– Узнала, – глухо сказала я и вновь посмотрела на Роберта.
Поймав мой взгляд, он отошел от телефона, делая вид, что его совершенно не интересует этот звонок.
– Виктор, ты где? – испуганно спросила я.
– Я и сам толком не знаю, – как-то растерянно ответил он и вновь тяжело задышал. – Женя, дело в том, что за меня требуют выкуп… Нужно пятьдесят тысяч долларов, тогда меня отпустят. Я уже всех обзвонил – и никакого толку. Мне больше не к кому обратиться… Я решил позвонить тебе.
Мне показалось, что еще несколько слов, и я просто-напросто не смогу удержать телефонную трубку. В висках стучало, на лбу выступил холодный пот.
– Господи, а я здесь при чем?
– Просто я подумал, что совсем недавно оказал тебе одну довольно странную услугу… Окажи и ты мне.
– Ничего себе услуга, в пятьдесят тысяч долларов! – я присвистнула и украдкой взглянула на Роберта.
– Женя, я же тебе говорю, мне больше не к кому обратиться. Когда меня отсюда выпустят, я обязательно соберу всю сумму и незамедлительно верну. Можешь не сомневаться.
– А как же Игорь Николаевич?
– Игоря Николаевича нет на месте. Он уехал и неизвестно когда вернется, а у меня каждая минута на счету. Каждая минута может стоить мне жизни, пойми.
– Понимаю, – прошептала я и постаралась унять дрожь в коленях. – Но ведь я тоже не могу собрать такую сумму за считаные секунды! У меня нет таких денег.
– У тебя, может, и нет, а у твоего отца найдутся. Если такой суммы нет в его сейфе, сними их в банке. Женька, помоги, иначе через несколько часов я стану трупом.
– Да, конечно, – растерянно пробормотала я и уже более уверенно спросила: – Что я должна сделать?
– Достань нужную сумму и поезжай на железнодорожный вокзал. Подойдешь к автоматическим камерам хранения и найдешь кабинку с номером 123. Положишь деньги туда и выставишь на кабинке код 7355. Потом сразу возвращайся домой и жди моего звонка.
– А если эта кабинка будет занята?! – истерично воскликнула я и чуть было не выронила трубку.
– Она будет свободна, – резко ответил Виктор и уже более ласковым голосом сказал: – Женька, выручай. Как только меня освободят, мы с тобой по деньгам разберемся. Ты внакладе не останешься. Понимаешь, просто жить хочется, спасу нет. Тем более я такую девушку встретил…
– Какую еще девушку?
– Я встретил тебя.
Услышав последнюю реплику, от неожиданности я бросила трубку и залилась алой краской. Роберт взял меня за локоть и испуганно спросил:
– У тебя какие-то неприятности? Ты не хочешь поделиться своими проблемами?
– У меня нет проблем, – отрезала я и бросилась в кабинет.
Светлана, столкнувшись со мной, шарахнулась в сторону. Я плотно закрыла за собой дверь в кабинет и открыла сейф. Перед глазами представился Виктор. Было страшно подумать, что буквально через несколько часов он может стать самым настоящим трупом. Я достала аккуратно сложенные пачки долларов и принялась считать. Было ровно пятьдесят шесть тысяч. Эти деньги отец кропотливо складывал на полку, аккуратно перетянув пачки резинкой от бигуди. Отложив пятьдесят тысяч, я засунула их в черный целлофановый пакет, остальные положила в сейф. Только я успела закрыть дверцу, как в кабинет вошел Роберт. Я взяла со стола пакет и недовольно проворчала:
– Ну что ты, ей-богу, за мной по пятам ходишь… Займись лучше своей Светланой. Привез в дом девушку и совершенно не хочешь уделять ей внимание. Некрасиво как-то получается.
– Светлана не просто девушка, Светлана моя будущая жена, – обиделся Роберт и мельком взглянул на мой пакет.
– Мне совершенно безразлично, кем она тебе приходится, – резко бросила я и вышла из комнаты.
Перескакивая через ступеньки, я спустилась вниз, выскочила из дома и вывела машину из гаража. Откинувшись на спинку водительского сиденья, старалась успокоиться, но до полного спокойствия было далеко. Я никогда не любила этот автомобиль, потому что в нем все напоминало об отце… В бардачке лежала целая кипа его рабочих бумаг, в пепельнице валялись его окурки. Даже на заднем сиденье красовался его малиновый галстук, до которого я так и не смогла дотронуться.
Положив пакет рядом с собой, я выехала на шоссе и облегченно вздохнула. Наверное, я и сама не ведала, что творила в данный момент, но я твердо знала, что эти деньги играют роковую роль в жизни человека, с которым совершенно случайно свела меня судьба. Нажав на газ, я помчалась быстрее и для того, чтобы успокоить собственные нервы, включила музыку на полную катушку.
Перед глазами вновь возник отец. Будь он проклят! Когда же наконец я смогу от него избавиться?! Мало того, что он мучил меня при жизни, так он не отпускает меня даже после своей смерти.
Неожиданно вспомнился небольшой двухэтажный Дом ребенка. Я, маленькая девочка с короткими косичками, играю с такими же брошенными детьми, как я. Мы сидим на старом, допотопном, поеденном молью ковре и рассматриваем свои затертые игрушки. Я ловлю злобный взгляд нашей воспитательницы и опускаю глаза. Мы все называли ее мамой, но не оттого, что нам так хотелось, а оттого, что нас заставляли ее так называть. Я всегда боялась свою воспитательницу, потому что она могла наказать нас за любую провинность: поставить в угол, ударить или хорошенько оттаскать за волосы. Она называла нас подкидышами и каждый раз ранила каким-нибудь обидным словом. Когда нас выводили за пределы детского дома, я с любопытством смотрела на молоденьких мам, которые везли нарядные коляски с такими же нарядными, разодетыми детьми. Они говорили им ласковые слова, кормили конфетами, зацеловывали… Я верила, что моя мама тоже где-нибудь живет, она обязательно обо мне вспомнит и заберет при первой возможности. Она очень добрая, ласковая и очень сильно меня любит. Конечно, в душе я по-детски на нее злилась, но знала, что, как только она за мной придет, я прощу ей все на свете и прижмусь к ее груди. Но время шло, а мама по-прежнему за мной не приходила, и я вновь и вновь засматривалась на дорогие коляски и с завистью улыбалась чужим мамам. Воспитательница ругалась, чтобы я не вертелась по сторонам, и отвешивала мне подзатыльники. Я тихонько всхлипывала, сжимала кулаки и опускала глаза. По ночам, когда другие дети засыпали в полуразваленных кроватях, я поднимала голову и прислушивалась к каждому шороху. Как только до моих ушей доносились из коридора шаги, я вскакивала с кровати, приоткрывала дверь. Мне по-прежнему казалось, что это пришла моя мама. Она очень долго добиралась и поэтому смогла приехать только ночью. Быстро приглаживая волосы, чтобы, не дай бог, мамочка не увидела меня лохматой, я высовывала в коридор голову и… встречалась с ненавидящим взглядом воспитательницы. Она курила сигарету и пускала в мое лицо струйки едкого, невкусного дыма. Я громко кашляла и терла заслезившиеся глаза. Через несколько секунд, получив очередной подзатыльник, я бежала к кровати и пряталась под одеялом. А однажды… Про это даже не хочется вспоминать…
Мне не хотелось вспоминать, но прошлое плотно взяло меня в тиски и никак не хотело отпускать. Однажды я узнала, что у детей бывает не только мама, но и папа. Ранним утром нас нарядили в праздничную одежду и построили в музыкальном зале. В зал вошел мужчина и стал оглядывать каждого с головы до ног. Воспитательница громко объявила о том, что этот мужчина хочет удочерить маленькую девочку и стать ей отцом. Мальчики его не интересуют. Поэтому мальчики должны сделать шаг вперед и отойти в противоположную сторону. Мужчина ходил вокруг нас, придирчиво разглядывал.