– Да слушай ты его больше, – усмехнулась я. – Ты же знаешь, что он придурок.
Схватив поднос, Любка умчалась. В зале заиграла музыка. Поправив платье, я вышла на сцену, взяла микрофон и тут же уперлась взглядом в подвыпившего Карася. Он сидел за большим столом в конце зала в окружении бритоголовых братков и, подперев щеку рукой, задумчиво смотрел на меня.
– Добрый вечер, дорогие гости, – поприветствовала я собравшуюся публику и начала петь. Дальше все шло по четко отработанной схеме. Одна песня сменяла другую. Девчонки из кордебалета заполняли паузы. В перерывах я бегала переодеваться и, стоя у вентилятора, жадно глотала прохладный воздух.
После полуночи народу в зале заметно поубавилось. «Ну вот, – с облегчением подумала я, перебирая клавиши рояля, – еще полчасика-час, и можно отдыхать…» В эту минуту к прежде занятому столику для VIP-персон подошли двое мужчин. Присмотревшись, я замерла от испуга, позабыв мною же придуманную мелодию. Ошибки быть не могло: к Вадиму приходили именно они…
– Верка, давай лабай по-нормальному,– вывел меня из ступора голос бас-гитариста. – И себе неприятности наживешь, и нам зарплату урежут. Вон Карась твой уже всполошился, смотри, кулаком размахивает…
Натянув на лицо дежурную улыбку, я продолжила играть.
Кое-как дотянув программу до конца, я спустилась в бар и попросила бармена налить двойную порцию текилы. На меня она действовала, как наркотик, выпьешь – и все проблемы позади. Любкин коньяк такого эффекта не давал. Он скорее взбадривал, чем снимал нервное напряжение. Впрочем, как когда…
– Вкусная самогонка? – насмешливо прозвучал незнакомый баритон.
– Какая еще самогонка?
– Та самая, которую ты пьешь.
– Во-первых, мы с вами на брудершафт, кажется, не пили, – раздраженно забарабанила я пальцами по стойке. – А во-вторых, я пью не самогонку, а мексиканскую водку.
– Это то же самое. Как ты посмотришь на то, если я сейчас вызову полицию? – Незнакомец подмигнул мне и достал из кармана сотовый телефон.
– А при чем тут полиция? – Лицо мое начало краснеть.
– При том, что ты убила и ограбила нашего товарища. Да и не только это. Ты швырнула в моего друга тяжелую вазу, поранила ему руку…
– Сильно поранила? – перебила его я.
– Да как тебе сказать… Крови было много…
– Я не хотела. Он сам напросился. Наставил на меня пистолет. Я Вадима не убивала. Зачем мне его убивать? Он хороший парень, прекрасный саксофонист. Утром я просто заехала к нему по одному неотложному делу. Дверь оказалась незапертой, в квартире погром… Затем я услышала ваши голоса и, чтобы не попасть в неловкую ситуацию, залезла в шкаф. Я и понятия не имела, что там лежит труп! Если бы я его убила, то ни за что бы не стала сидеть с ним в одном шкафу! Разве я похожа на идиотку? У меня нет привычки прятать трупы в шкафах!
– Я гляжу, ты тут поешь для отвода глаз, а сама больше по другой части специализируешься… Подворовываешь потихоньку… Видимо, Вадим тебя за этим занятием и застал, а ты решила его убить…
– Да что ты тут следователя из себя корчишь?! – возмутилась я. – Если бы я была убийцей, и вас бы отправила на тот свет! Нужны мне лишние свидетели! Я выскочила из шкафа потому, что увидела труп! Я испугалась! Дурак, неужели ты не понял?! На хрен мне Вадима обворовывать, если я неплохо получаю! И вообще, мне пора уходить!
Вскочив, я направилась в гримерную. Незнакомец, расплатившись с барменом, пошел за мной.
– Здесь служебное помещение, – не оборачиваясь, бросила я через плечо.
– Ну и что? – Голос незнакомца звучал по-прежнему насмешливо.
– Как это что?! – в ярости закричала я, открывая дверь. – Посторонним вход воспрещен, неужели непонятно?!
– Нет, непонятно. – Оттеснив меня в сторону, незнакомец прошел в комнату и, не спрашивая разрешения, уселся в кресло.
– Что тебе надо? – оторопев от такой наглости, спросила я.
– Тебя, – улыбнулся странный тип.
– Не поняла.
– Ты такие вещи на сцене вытворяла, что мне сразу же тебя захотелось…
– Это твои проблемы. Пошел вон отсюда!!! Если через минуту ты не уйдешь, я скажу охране, чтобы она выкинула тебя из этого ресторана и никогда больше не впускала!
– Значит, ты мне даешь минуту? Тогда слушай. Я хотел поставить тебя в известность, что полицию мы все-таки вызвали… Если тебе неинтересно, что было дальше, я могу уйти!
Вытащив сигарету из пачки, я чуть слышно произнесла:
– Не уходи. Продолжай…
– Полиция приехала даже быстрее, чем мы ожидали. Нас допросили. Мы рассказали все как было…
– А как было? – осторожно спросила я.
– Мы зашли в квартиру, поняли, что она ограблена, затем услышали крик и увидели девушку, выскочившую из шкафа, и труп… Нас попросили описать девушку, чтобы составить ее фоторобот.
– Вы это сделали?
– Мы сказали, что не успели ее как следует запомнить. Но теперь я достаточно хорошо разглядел тебя. Осталось только позвонить в полицейский участок и сообщить, где ты работаешь.
– Но вы же прекрасно знаете, что я не убивала Вадима!
– В этом разберется следователь…
– Ты всегда так поступаешь? – дрожащим голосом спросила я, гася сигарету.
– Как?
– Сдаешь девушек в полицию…
– И все-таки ты чего-то боишься… Разве не так? Если ты ни в чем не виновата, то почему же ты боишься полиции?
– По кочану! Не хочу я в полиции доказывать, что я к этому убийству никакого отношения не имею. Тоже мне правильный нашелся! Совесть он захотел очистить! Следователю меня передать! Говори лучше, что ты хочешь?
– Тебя.
– В смысле? – сбавила я обороты.
– В смысле того, что я обещаю молчать в обмен на проведенную с тобой ночь.
– Ночь?!
– А что тут такого?
– Ты решил со мной переспать?!
– Конечно! Перепихнемся по-быстрому, и ты можешь считать себя свободной!
– Но это же шантаж!
– А никто и не спорит. Но, мне кажется, рискнуть все-таки стоит.
Незнакомец вытащил из кармана сотовый телефон, защелкал по кнопкам.
– Что ты делаешь? – вскочила я.
– Звоню.
– Куда?
– В полицию.
– Зачем?
– Скажу, что я нашел девушку, которую я видел на квартире убитого товарища.
Выхватив трубку из рук незнакомца, я нажала кнопку сброса, затем посмотрела на него и покрутила пальцем у виска.
– Ты что, совсем придурок?!
– Может быть, – усмехнулся незнакомец.
– Вроде с виду нормальный, а дурак дураком. Ты зачем ко мне прицепился?! Вот как сейчас позову своего мужчину – он из тебя покойника в два счета сделает! Ты что себе позволяешь?!
– Ой, какие мы страшные, и мужчина у нас есть…
– Да, есть!
– Любимый?
– Какая разница – любимый, нелюбимый. Главное, что есть!
– А это, случайно, не тот жирный боров, который сидел у стенки в компании братков?
– Может, и тот.
– Да уж, мужчина хоть куда! Он ведь каждую официантку старался за задницу ущипнуть или руку в бюстгальтер засунуть, когда девчонки к нему подходили.
– Убирайся! – крикнула я, с силой отшвыривая телефон.
Незнакомец встал с кресла, наклонившись, поднял трубку с полу и нажал на кнопку «ОК». К моему удивлению, телефон работал. Сунув трубку в карман, он, не глядя на меня, открыл дверь.
– Ты куда собрался? – нахмурив брови, перегородила я ему дорогу.
– В полицию, милочка, в полицию! Мое терпение иссякло. Я иду в полицию, а ты выкручивайся, как можешь. Попроси помощи у своего жиропупа.
– Ух, как бы я хотела тебя убить! – Голос мой зазвенел от злости.
– Так же, как Вадима?
– Я не убивала Вадима! Послушай, твое предложение остается в силе? – неожиданно для самой себя спросила я.
– Остается, – утвердительно кивнул незнакомец.
– А у тебя что, с этим проблемы? Почему ты выбрал меня? Тут девочек полный ресторан. За сто баксов любая тебя обслужит по высшему разряду.
– Я хочу, чтобы это сделала ты.
– Что сделала-то?
– Я хочу, чтобы ты опустилась передо мной на колени и сделала… минет. Надеюсь, мне понравится.
Услышав это, я отвесила ему звонкую пощечину и показала рукой на дверь. Незнакомец пожал плечами и вновь полез за мобильником. Опомнившись, я поправила лямку платья и тихо прошептала:
– Я согласна.
– Ты знаешь, а мне что-то уже перехотелось, – усмехнулся он.
– Перехотелось?! – Возмущению моему не было предела.
– Да, желание пропало. Советую тебе в полиции руки не распускать, там этот номер не пройдет.
– Не дури, – замотала я головой. – Я сделаю все нормально…
– А что сделаешь? – уточнил он.
– Что захочешь, то и сделаю. Давай соглашайся. Я не каждый день уговариваю незнакомого мужика заняться сексом.
– Хорошо, – незнакомец задумчиво посмотрел на часы. – Через двадцать минут встречаемся у входа в ресторан. Поедем ко мне на квартиру.
– Через двадцать минут я не могу.
– Почему? Во сколько ты заканчиваешь петь?
– Собственно, я уже свое отработала. Понимаешь, ко мне может прийти тот жиропуп, который, как ты говоришь, хватает официанток за задницы. Если он узнает, что я не ночую дома, он может запросто меня убить.
– Хороший же у тебя мужчина…
– Это тебя не касается.
– В общем, разбирайся со своим жиропупом сама. Я жду тебя через двадцать минут у ресторана.
– Давай завтра утром.
– Я хочу именно сегодня.
– Мне нужно заехать домой. Я не могу сегодня. Давай завтра. Я попробую отменить репетицию и выкроить время. Подъезжай завтра к цветочному магазину напротив моего дома. Адрес запишешь или запомнишь? Я живу недалеко от работы.
– Я хочу именно сегодня, – настойчиво повторил незнакомец.
Не выдержав, я опять перешла на крик:
– Пошел вон, наглый придурок! Иди в полицию и стучи. Может, тебя там по головке погладят…
– Хорошо. Диктуй адрес.
– Вот это другое дело, – успокоилась я и, продиктовав адрес, добавила: – Только подъезжай не к подъезду, а к цветочному магазину. Я увижу тебя в окно. Можешь прикупить букетик, если будет желание. И еще. Мне нужны гарантии, что ни ты, ни твой друг, после того как все произойдет, не будете меня шантажировать. «Мы странно встретились и странно разойдемся…» – слышал такой романс?
– Я же не могу тебе дать заверенную расписку, – засмеялся незнакомец. Затем, стерев с лица улыбку, он сказал: – Даю тебе честное мужское слово.
– И все?
– Мне кажется, этого достаточно. Я никогда не бросаюсь словами. Не знаю, как твой жиро-пуп, но я всегда делаю то, что говорю. Ладно, крошка, до завтра!
Закрыв за ним дверь, я плюхнулась в кресло и закрыла глаза. Поздравляю, Веруня, тебе предлагают не только петь, но и торговать своим телом. Черта с два! Посмотрим еще, что из этого выйдет. А пока надо собираться домой…
ГЛАВА 5
– Извините, господа, по техническим причинам ресторан закрывается раньше обычного, – услышала я, заглянув в зал.
Раскрасневшиеся официанты рассчитывались с посетителями. В углу у стенки по-прежнему шумела компания братков.
– Михалыч, персонал чтоб остался! – донесся до меня пьяный голос Карася.
– Любка, что этот придурок надумал? – спросила я у подруги.
– А хрен его знает! Сказал, что будет гулять до упора, пока не надоест. Вот гад ползучий! Мне так хотелось выспаться! Чтоб он сдох, сволочь поганая! Приказал всем оставаться на своих местах.
– Девчонки, по домам сегодня никто не идет, – подошел к нам администратор Максим. – Братва сегодня гуляет, надо обслужить.
– Что, и мне остаться? – раздраженно спросила я.
– Тебе, Верка, придется петь и скакать по сцене вместе с танцорами. Это не я придумал, это Карась приказал.
– А деньги?
– Какие деньги?
– За сверхурочные деньги положено платить.
– Ага, сейчас! Ты ведь знаешь, что с Карася копейки лишней не вытрясешь.
– Это что ж получается, я должна за бесплатно пахать? – Голос мой задрожал от обиды. – Да я бы лучше с подносом бегала, чем горло надрывала. Я устала, пойми! Я за бесплатно петь не умею.
– Это ты с Карасем разбирайся. Правда, он сейчас в таком состоянии, что к нему лучше не подходить. Пьяный, как скотина, зараза такая! Можешь нарваться на неприятности. Сегодня суббота. Карась объявил субботник. Все трудятся безвозмездно.
Я посмотрела на Любку, затем перевела взгляд на Максима и жалобно произнесла:
– Господи, услышь мои молитвы и забери этого гребаного Карася к себе на небеса!
– Никто его не заберет, пока ты сама его не грохнешь, – вздохнула Любка, поправляя фартук.
– Тогда, ребята, по рюмашке – и за работу. Пошли ко мне, чтобы не светиться тут.
Достав из шкафа припрятанную бутылку виски, я налила полные рюмки и грустно произнесла:
– Сегодня так хотелось пораньше домой приехать. Ладно бы еще для нормальных посетителей петь – они и цветы дарят, и деньги дают, а для этих скотов вообще ничего делать не хочется. Там что, только братва осталась?
– Угу, – кивнул Максим, вытаскивая из кармана пачку «Винстона». – Закрыли ресторан, заказали проституток. Сейчас все кверху дном перевернут. Только бы много посуды не побили. А то в прошлый раз, когда они так же гуляли, хозяин по-крупному прогорел. Пришлось новые тарелки покупать, фужеры, стулья. Даже цветомузыку, гады, побили…
– Там все упитые, – махнула рукой Любка. – С подносом ходить страшно. Карась постоянно за задницу щиплет. Да так больно! Макар уже несколько раз глазами раздел. Как я ненавижу эти субботники! Хоть бы они друг друга перестреляли! В прошлый раз стали палить по барной стойке. Все дорогие бутылки разбили. Бармен успел вовремя на пол лечь. Как бы сегодня еще хуже не было!
От выпитой рюмки я почувствовала прилив смелости и решительным голосом произнесла:
– Вы как хотите, а я за бесплатно петь отказываюсь! Мы тоже люди, в конце концов! Если мы все устроим забастовку, ничего нам не будет. Пусть сами поют, сами себе стол накрывают, сами тарелки грязные за собой убирают. Пусть хоть немного научатся ценить чужой труд! Любка, ты ко мне присоединяешься?
– Я боюсь, – опустила голову Любка. – Карась ведь сказал, что может меня в любую минуту на панель вышвырнуть…
– Максим, а ты? – перевела я взгляд на администратора.
– Я не могу. Верка, пойми меня правильно, – отвел глаза Максим. – Вы – женщины, вам с ним проще общий язык найти, а меня шлепнут и в реку кинут, вот и все дела. У меня в России жена и дочка остались. Мы там в нищете жили. Дочка подрастает. Ее нужно языкам учить, а это сейчас больших денег стоит. Я, когда в ресторан этот устроился, начал неплохо зарабатывать. Большую часть денег жене высылаю. Мне бастовать нельзя. Мне нужно хоть немного бабок подкопить. У меня семья, пойми меня правильно.
– Все с вами ясно, – усмехнулась я. – Сейчас пойду к Карасю и скажу, чтобы он этот микрофон себе в задницу засунул. В контракте ни слова не говорится о том, что я должна братву развлекать. Вот и перебесятся!
Открыв дверь, я хотела было выйти, но Любка с Максимом в последнюю минуту удержали меня.
– Верка, не дури, – затараторила подруга. – Карась же псих! Его злить нельзя. В пьяном виде он тебя, как куропатку, пристрелит или отдаст на растерзание своим головорезам. Попоешь забесплатно, ничего с тобой не случится. Он же и так тебе нормальные бабки платит. Ты больше всех нас получаешь. Пять тысяч баксов в месяц плюс чаевые! Где ты такое еще найдешь?!
Оттолкнув Любку, я направилась в зал.
Братва гуляла вовсю. Столы ломились от дорогих деликатесов, спиртным можно было запросто напоить целый полк. Повсюду витал запах пота и анаши. Карась сидел рядом с Макаром и, покачиваясь на стуле, курил «косячок». Глаза у него были стеклянные, как у манекена.
Подойдя к Карасю, я постучала его по плечу и вежливо произнесла:
– Можно тебя на пару минут.
Окинув меня безразличным взглядом, Карась замотал головой.
– Послушай, я бы хотела поговорить с тобой кое о чем. Ты не мог бы выйти со мной в коридор?
– Зачем? – глубоко затянулся Карась и пустил в потолок дымные колечки.
– Я бы хотела поговорить с тобой наедине.
– Верка, я занят. Давай собирай девок и выходи на сцену. Через пять минут чтоб были готовы. Душа музыки просит!
– Именно об этом я и хотела с тобой поговорить. Мне заплатят за это выступление?
– За что? – открыл глаза Карась.
– Свое время я уже отработала. За дополнительное – двойной тариф.
– Сегодня субботник. Все пашут бесплатно. Тебе не хватает тех бабок, что я тебе плачу ежемесячно?
– Не хватает, – теряя терпение, сказала я. Карась, усмехнувшись, лениво повернулся к Макару.
– Макар, я плачу ей пять тысяч в месяц, а ей не хватает. Ну наглая баба, а!
– А ты плати ей меньше, и ей будет хватать, – гоготнул Макар.
– А что, хорошая мысль! В этом месяце ты получишь трешку. Двушку я вычитаю как штраф, – рассмеялся Карась.
– Какой еще штраф?
– Штраф за то, что лезешь с глупыми вопросами. Может, ты вообще хочешь трубить за тарелку супа и крышу над головой? Может, ты забыла, кто здесь хозяин и кто ставит условия?!
Топнув ногой от злости, я подлетела к Карасю, выхватила у него «косяк» и, стараясь перекричать орущий рядом магнитофон, закричала:
– Слушай, ты, хозяин хренов! Я сюда не по объявлению приехала! Это ты дернул меня из Дома моды, наобещав золотые горы. За тарелку супа и крышу над головой я и в России работать могла! Там все на таких условиях вкалывают. Вот уже два года я пашу целыми днями как проклятая. За последние три месяца у меня был только один выходной! Я сама пишу песни, сочиняю музыку, пою, танцую, народ на меня валом валит, а ты еще смеешь говорить такие вещи! Вот что, милый, заруби себе на носу: я за бесплатно даже рта не открою! Короче, я сейчас собираюсь и иду спать. Слушайте фонограмму! И еще: если ты вздумаешь заплатить мне меньше пяти тысяч – пеняй на себя! Я уеду в Россию, найду себе достойного мужчину и буду получать такие деньги, какие хочу! Даже там!!!
Карась, взревев, схватил меня за ухо и, раскидывая стулья, поволок на сцену.
– Пой, сука! – брызгая слюной, заорал он. – Я сказал петь! Где оркестр и балет?! Может, кто-то еще откажется работать?! Ну, кто смелый, подходи!
Ударившись головой о стену, я съехала вниз. На обнаженное плечо из надорванного уха потекла кровь. В зале воцарилась тишина. Затихла музыка, прекратился смех. Братки во все глаза уставились на Карася, ожидая продолжения. Девчонки из кордебалета испуганно жались в стороне. Из кухни выглядывали бледные официанты.
Карась подошел ко мне вплотную и сквозь зубы процедил:
– Даю тебе ровно десять минут для того, чтобы привести себя в порядок и выйти на сцену. Ты меня поняла?
– Поняла, – со слезами на глазах кивнула я и, опустив голову, поплелась в гримерку.
Карась бросил грозный взгляд на девчонок:
– Кто не хочет работать, пусть сделает шаг вперед.
Девчонки, потупившись, опустили глаза.
Как только Карась ушел, я бросилась к Любке на шею и зарыдала. Вокруг меня тут же собралась толпа сочувствующих. Кто-то ловко обработал мое пострадавшее ухо зеленкой, кто-то помог стянуть окровавленное платье и надеть новое, кто-то сунул под нос нашатырь, а кто-то услужливо протянул полный стакан текилы.
После текилы я наконец пришла в себя. Любка припудрила мне лицо и слегка оттенила веки. Затем, посмотрев на разбитое ухо, из которого по-прежнему сочилась кровь, тяжело вздохнула:
– С ухом ничего не поделаешь…
Залепив ранку пластырем, она протянула мне шляпу с большими полями, позаимствованную у поварихи.
– На, бери. Сегодня придется петь в этом убожестве. Не выйдешь же ты на сцену как больная из травмы…
– Да хоть в котелке, – махнула я рукой. – Мне уже нет разницы.
Через несколько секунд заиграла музыка, и я, заметно пошатываясь, вышла на сцену. Смотреть в зал было, мягко говоря, неприятно. Половина братков, упившись до бесчувствия, спала, уткнувшись головой в салат. Другая половина с расстегнутыми до пупа пестрыми рубахами и приспущенными штанами гонялась за привезенными на заказ полуголыми девицами, визжавшими так, что пения моего не было слышно. Карась, посадив к себе на колени одну из проституток, со слоновьей настойчивостью тискал ей грудь. Девчонка с выпученными от страха глазами, казалось, боялась дышать.
С трудом дотянув номер до конца, я без сил уползла за кулисы и наткнулась на сникшего Максима.
– Беспредел какой-то, – испуганным голосом произнес он. – Эти скоты, наверное, забыли, где находятся! Здесь ведь не сауна, а дорогой престижный ресторан!
– Что ты хочешь – субботник…
Услышав, как в зале закричала одна из проституток, я вздрогнула.
– Такого еще никогда не было, – побагровел Максим. – Это же не притон! Прямо ни в какие ворота не лезет!
– А ты выключи свет. Ты здесь за шторкой стоишь, а мне приходится на все это со сцены смотреть. Я же не могу во время номера потолок разглядывать! Лучше уж в полной темноте выступать! И им хорошо: когда света нет, трахаться удобней.
– Ты – золото! – Максим чмокнул меня в щеку и быстро защелкал рубильниками. Свет в зале погас, лишь на сцене осталась небольшая подсветка.
Закончив наконец программу, я хотела было уйти в гримерку переодеваться, но тут к рампе подошел на удивление трезвый Макар с роскошным букетом алых роз. Судя по всему, в оргиях он не участвовал.
– Это мне? – удивилась я.
– Тебе. Ты очень хорошо поешь.
– Спасибо…
– И это тоже тебе. – Улыбаясь, Макар протянул две стодолларовые бумажки.
– С чего бы это?
– Слушая, как ты поешь, я получил намного больше удовольствия, чем если бы напился как скотина. Считай, что это чаевые за прекрасное пение.
– Ты что, Макар, к моей женщине пристаешь? – раздался из темноты ревнивый голос Карася.
– А я и не пристаю. Я просто подарил твоей женщине цветы.
– Верунька, ты здорово пела! – Карась появился рядом с нами, даже не потрудившись надеть штаны.
– На тебя смотреть противно, – не выдержав, скривилась я. – Хоть бы людей постеснялся, урод!
– Мой ресторан, что хочу, то и делаю! Все, Веруня, мы с пацанами уезжаем, а вы тут марафет наводите.
«Чвок», – долетел до меня смутно знакомый слабый звук. «Стреляют», – услужливо подсказало возбужденное сознание. «Чвок, чвок», – дважды пропело над моей головой. «Чвок», – прозвучало в четвертый раз, и шляпа слетела.
– Ложись, дура! – крикнул Карась, увлекая меня на пол.
Макар, бросившись к рубильникам, включил свет. Подтянув шляпу к себе, я увидела в ней отверстие от пули.
– Меня хотели убить? – протянула я шляпу Карасю.
Карась побагровел и, поднявшись во весь рост, гаркнул на собравшихся у сцены проституток:
– Я же просил увести отсюда этих тварей! За ними уже сутенер приехал. Пошли вон отсюда, шалавы!!!
Проститутки, похватав сумочки, с визгом выскочили из зала.
– Веруня, ты живая? – сбросив пыл, спросил он.
– Живая. Кто в меня стрелял?
– Да Пашка это, Пашка! Напился в стельку и за пистолет схватился, говнюк эдакий! На подвиги, видать, потянуло… Понимаешь, когда мы в загас уходим, оружие всегда дежурному сдаем. И оружие, и ключи от машины… Это закон. Многие пацаны как выпьют, за пистолеты хватаются. Ты же помнишь, какая в прошлый раз перестрелка была. Чуть бармена не убили. После того раза мы и решили пушки сдавать дежурному. Он весь вечер не пьет: охраняет добро. Ну, я уже говорил… Некоторые в пьяном виде за руль еще садятся. У нас один пацан в прошлом году так разбился. Короче, все оружие сдали, а Пашка забыл. Вот его и переклинило. Он пистолет достал и решил в твою шляпу попасть.
– Ну и ну… – покачал головой я. – Так ведь и убить можно…
– Веруня, я его накажу. Я его из группировки исключу, клянусь! Он же, скот, в самом деле, чуть тебя не ухлопал.
– Ладно, Карась, иди. Не хочу я с тобой разговаривать. Дай немного передохнуть!
Как ни странно, Карась ушел. Вскоре зал опустел. Полуживые от усталости официанты принялись за уборку. Сев за столик, я закурила.
– Самое главное, что ты осталась жива, – подошла ко мне Любка. – Этот Пашка в прошлый раз чуть бармена не убил…
– Я знаю.
– Как твое ухо?
– Болит.
– Может, к врачу зайдешь?
– Не знаю пока. Посмотрю, как будет заживать.
Распрощавшись с Любкой, я поехала домой. В квартире было тихо.
– Эй, ты где? – позвала я и, включив в гардеробной свет, обнаружила забившуюся в угол Свету.
– Вылазь. Я одна.
– Ты что так задержалась?
– Субботник. Наверное, знаешь, что это такое.
Сунув Светлане розы, подаренные Макаром, я скинула туфли и без сил упала на диван.
– Поставь, пожалуйста, в вазу.
– Красивый, – улыбнулась Света. – Сто лет уже цветы в руках не держала!
– Возьми их себе!
– Нет! Будем вместе любоваться. Это тебе поклонники преподнесли?
– Какие, к черту, поклонники! Мне его подарил один мерзкий бандюга. Правда, он сказал, что торчит от моего пения… Но это такой скользкий и хитрый тип! Ему верить – себя не уважать!
Света, присев рядом со мной, с ужасом посмотрела на окровавленное ухо:
– Господи, кто это тебя так?
– Тот хрен, который считает меня любимой женщиной и думает, что я отвечаю ему взаимностью. Светка, я спать хочу, сил нет! Не обижайся. У меня прям глаза закрываются!
– Спи, конечно. Можно я включу в спальне видик и буду смотреть?
– Можно, – улыбнулась я. – Ты хоть что-нибудь ела?
– Ела, не переживай.
– Завтра привезу продуктов. Возьми телефон и позвони маме. Ты знаешь свой код?
– Нет, я не буду звонить.
– Почему?
– Что я ей скажу? Что я стала проституткой? Что у меня нет ни паспорта, ни денег? Я уж лучше вернусь домой без всяких звонков.
– Зря ты так! Мать, наверное, волнуется. Хочешь, я позвоню.
– Позвони.
Света, словно того и ждала, продиктовала мне код и номер телефона. Услышав в трубке женский голос, я прокашлялась и приветливо произнесла:
– Здравствуйте! Вас беспокоит знакомая вашей дочери. Я хочу сказать, что у вашей Светы все хорошо. Скоро она вернется домой. Самое главное, чтобы вы не волновались за нее понапрасну…
– Мама, мамочка! Я жива! – выхватив трубку у меня из рук, закричала Света. – Я не заработала денег, но я жива! Скоро я приеду к тебе, устроюсь на работу, и мы будем жить как раньше!
– Ваша мама умерла. – Голос в трубке дрогнул. – Она умерла полгода назад… Сердечный приступ…
– Простите, а вы кто? – побледнев, спросила Света.
– Я снимаю эту квартиру четыре месяца. Говорят, дочка хозяйки пропала без вести. Уехала на заработки за границу и не вернулась…
Света, положив трубку на рычаг, заревела. Вскочив с дивана, я постаралась ее успокоить.
– За ней нужен был уход, после инсульта мамочка почти не двигалась! Я хотела заработать денег и подлечить ее, – уткнувшись в ладони, горько плакала девушка.
– Светочка, что же теперь делать… Я помогу тебе выбраться отсюда. Ты приедешь, выгонишь из своей квартиры квартирантку, ведь ты там прописана, и начнешь жить. Если твои сутенеры начнут тебя искать, мама не пострадает… Мамы уже нет…
Настойчивый звонок в дверь прервал меня на полуслове. Переглянувшись, мы обе вздрогнули. Я показала Свете на гардеробную. Света моментально исчезла из поля зрения, а я на цыпочках прошла в коридор.
– Кто там? – Сердце билось, как у зайца.
– Верка, открой! Это я! Карась…
Открыв дверь, я, подбоченясь, произнесла:
– Послушай, ты мне когда-нибудь дашь отдохнуть? Я спать хочу, понял?! Лавочка закрыта, завтра приходи.
– Что ты вскипятилась? Я по-хорошему пришел поинтересоваться, как твое ухо?
– Сначала дерешь, а потом спрашиваешь!
– Извини, Верка, погорячился я… Но ты сама нарвалась. Стала про какие-то деньги выяснять, других настраивать… На фиг нужно смуту в коллективе наводить? А вдруг кто еще захочет норов показать? Да и перед пацанами было неудобно… Ты со мной так разговаривала… Не могу же я перед ними тряпкой половой выглядеть! Вот и пришлось тебя немного поучить, чтобы показать, кто в доме хозяин, а то среди пацанов уже слухи всякие поползли… Будто я в тебя втюрился, как малолетка… Ладно, Верка, что я в тебя втюрился, я и не отрицаю, но чтоб ты мной погоняла – этого никогда не допущу. Ты же деньги любишь больше жизни. – За деньги готова и жизнь отдать. Ты бы и рада меня охмурить окончательно, чтобы все бабки из меня вытянуть, но я же не дурак, ты же знаешь. Я на сиськи не ведусь…
– Ну, раз не ведешься – проваливай отсюда, – сузив глаза, прошипела я.
– Верка, я на тебя не полезу, не бойся! Я сегодня натрахался по полной форме. Ты не переживай, я только с презервативами. Я тебе верность храню. Прости меня, Вер, а… Мне даже страшно подумать, что Пашка мог тебя застрелить. Ему теперь запрещено с пушкой ходить. Он из группировки боится вылететь, поэтому возникать не будет…
– Знаешь, Карась, я хочу уехать домой. Не могу я больше, надоело мне все, – уставшим голосом сказала я.
– Не уедешь ты никогда…
– Почему?
– Потому что я тебя не пушу. Не могу я без тебя, Верка! Я тебя больше пальцем не трону, клянусь. А ежели вздумаешь сбежать, так я тебя из-под земли достану. Обратно привезу и тогда уже петь за бесплатно будешь. Ты же меня знаешь. Верунь, давай спать вместе ляжем! Я тебя обниму и усну счастливым…
– Уходи! Езжай к себе. Мне хочется побыть одной.
Со стороны гардеробной раздался приглушенный чих. Вздрогнув, я посмотрела на Карася.
– Ты что, Верунька, вздумала с огнем играть? – изменился в лице Карась. – Кого ты привела?
– Никого. Это у соседей.
– Не ври, это в твоей квартире…
Крепко схватив меня за руку, Карась прошелся по всем комнатам. В гардеробную, по счастью, он заглянуть не догадался.
– У тебя точно никого нет?
– Никого.
– Смотри, Верка, с огнем играешь, я измены не потреплю!
– Знаю.
– Ладно, отдыхай. А то, я смотрю, ты зеленая вся. Может, от любви ко мне, а?
Проводив Карася, я закрыла дверь на все замки и пошла в гардеробную.
– Светка, ты что, сдурела? Ты какого черта чихаешь?!
– Прости, в носу защекотало, не могла удержаться…
– Светка, я ложусь спать. В двенадцать ко мне должен прийти наглый джентльмен. Что с ним делать, ума не приложу… Дай мне отдохнуть!
Едва коснувшись головой подушки, я провалилась в сон.
ГЛАВА 6
– Верочка, вставай! Вера!
Открыв глаза, я увидела Свету.
– Верочка, уже одиннадцать, – показала она на часы. – Ты говорила, что в двенадцать к тебе придет какой-то джентльмен. Понимаю, что ты вчера здорово устала, но все же решила тебя разбудить…
– Это ты правильно сделала, – улыбнулась я, вскакивая с кровати.
– Я уже и завтрак приготовила. Разогрела пиццу и сварила кофе.
– Спасибо, Светик! С твоего позволения я минут пять посижу в ванне. У меня день не заладится, если я в ванне не посижу!
Понежившись в теплой воде, я закуталась в полотенце и принялась за пиццу. Света села напротив, приветливо глядя на меня.
– Ой, – всплеснув руками, она вдруг полезла в сумочку и, вытащив из нее пистолет» положила на стол. – Возьми,– просто сказала она, – эта штука может тебе пригодиться…
– Свет, ты что? – подавившись горячим кофе, я закашлялась.
– Бери, бери… Мне он пока ни к чему, а тебе будет в самый раз. Вчера тебя твой сутенер избил, мало ли что будет сегодня…
– Не сутенер, а крышевой… – поправила я. – Он наш ресторан контролирует!