Ширянов Баян. Пономарь

   Целитель вдруг вспомнил, что эти же слова говорил ему Иван Анатольевич.
   Глава 23.
   1.
   На соседней кровати тихо посапывал во сне Константин.
   Дарофеев лежал с закрытыми глазами, он работал.
   Перед сном ему позвонил Дроздов.
   Петр Никитович сообщил, что никто не видел девушку с приметами Светы.
   - Я же говорил, что дело почти безнадежное... И вот что я хотел тебя спросить: наш изолятор забит, и они все буянят. Драки в каждой камере. Представляешь, они вырывают друг у друга носки и сосут их!
   - Что ж ты хотел? Они все наркоманы. У них началась абстиненция. Вот и пытаются получить хоть что-нибудь. Наркотики-то с потом тоже выделяются...
   - Так что их наркотой баловать?
   - Если не хочешь, чтоб все перемерли - то да...
   - Вот в ситуацию попали... Придется начальство будить...
   И Дроздов отключился.
   Гостиную, где Игорь Сергеевич обычно проводил медитации, сегодня заняли Лизины родственницы. Поэтому ритуал пришлось проводить лежа в постели.
   Проникнув сознанием в бурлящий астрал, целитель едва не потерял ориентацию. Так высок был в этот раз накал страстей. Внезапно Дарофеев заметил, что его окружают. Со всех сторон к экстрасенсу слетались души умерших. Они витали вокруг его тонкого тела и источали злобу.
   "Это те, кого убили по моей вине... - понял Игорь Сергеевич. - Эдак они все время будут меня преследовать..."
   Вынужденный вернуться в плотное тело, целитель несколько минут просто лежал, дрожа от выплеснутой на него ненависти. Затем, слегка успокоившись, Дарофеев вознес молитву за упокой безвременно почивших. Попросил простить его за греховные деяния, приведшие к гибели преступников. И в конце, используя тайные тибетские знания, отождествился с Буддой Сострадания, Авалокитешварой, и, от его лица, попросил Яму, Бога смерти, дать человеческие воплощения всем убитым.
   После таких процедур, дальнейшая медитация проходила достаточно гладко.
   Игорь Сергеевич без проблем вышел в ментальное пространство. Первым в очереди на просмотр стоял Рыбак. Преступник нашелся легко. Дарофееву даже не пришлось прилагать к этому особых усилий.
   Старик спал в каком-то роскошном подвале, охраняемый вооруженными до зубов головорезами. Его ментальное тело ходило волнами: даже во сне Рыбак строил какие-то планы. Настроившись на поле намерений наркобарона, Игорь Сергеевич сразу наткнулся на планы относительно собственной персоны. В мечтах преступника, целитель увидел себя разорванным на куски от мощного взрыва.
   Это должно было случится в воскресенье.
   Проследив логическую цепочку до конца, Игорь Сергеевич подивился изобретательности Рыбака.
   "Значит, зуб на Гнуса теперь точу не один я. Ничего, моя "крыша" его скоро прихлопнет. А если Рыбак узнает о том, что Гнус мертв, изменит ли он планы относительно меня?"
   Такая вероятностная линия развития событий тоже наличествовала. Поскольку старый наркоделец не знал о том, что именно Дарофеев навел на него "органы", то с гибелью основного врага исчезала значимость самого Игоря Сергеевича. Это сильно обнадеживало.
   Просматривая остальные планы преступника, целитель наткнулся вдруг на знакомую черную стену.
   "И здесь побывал Гнус... Что же под ней прячется?"
   Не рискнув проникать под эту защиту, Дарофеев осмотрел все вокруг. Вот сбор сил, вот перестрелки боевиков Рыбака и Сивого, вот мечты о победе и возвращении былой власти... Но о Гнусе ничего, кроме сильнейшего желания Рыбака отомстить бывшему помощнику.
   "Значит, это мой враг заблокировал все, что касается лично его. Но он же мог закрыть и информацию про меня... Почему он этого не сделал? Или он не хочет, чтобы я пал от рук мафии? Следовательно - я его любимый враг. И мучить меня он собрался достаточно долго. Хорошо, что я закрыл информацию о том, что этого Гнуса уже нашли люди Сивого..."
   С Гнусом все было ясно. Сегодня, после похорон, за Дарофеевым должны были заехать...
   Нерешенной оставалась проблема дочери. Игорь Сергеевич потратил несколько минут на ее поиски (обычно на это требовалось около десяти секунд), но никаких следов не обнаружил.
   Было непонятно, каким образом она, сбежала от Гнуса. А если она скитается по Москве, то почему маг до сих пор держит ее под блоком?
   И у кого она может быть?
   Внезапно вспомнился рыжий парень, который сообщил о том, что Света в больнице.
   "Это ведь он неспроста сделал! Видно же было, что его и Свету что-то связывает... Пусть даже одни только наркотики... Как же он выглядел?.."
   Напрягая память, целитель вспомнил образ этого парня. Но астральный поиск так же не дал результата. След был. Был до позавчерашнего дня! А потом - как отрезало.
   "Гнус... И парень в его шайке... Но, помнится, он говорил, что Свету задержали вместе с ним... Значит, можно его разыскать. Но расскажет ли он про Свету? Ведь я же видел ее, разговаривал, а следов она не оставила никаких. Я даже не чувствовал ее поля... Что если и тут будет неудача? Ничего, Дроздов его разговорит..."
   Оставался невыясненным только один вопрос: будет ли действовать "черная дыра", под которой преступник держит своих людей и Свету, после его смерти?
   Обычно, лишенные постоянного ментального контроля, блоки зашиты постепенно саморазрушаются. Но Дарофеев не знал, будет ли разрушаться такое экзотическое образование, а если будет, то за какой срок...
   "В крайнем случае, придется опять просить помощи у Разина," - решил Игорь Сергеевич.
   Он объединил тонкие и плотное тела и погрузился в дрему.
   2.
   Разъяренная Света-Заяц, отпихнув открывшего ей дверь Васю, пробежала в комнату и, как была, в куртке и грязных кроссовках, рухнула на диван лицом вниз.
   - Что произошло? - Торчок тихо подсел к рыдающей девушке.
   - Этот козел обшмонал мою комнату... У меня заначка была... Два куба...
   - Да, брось ты!.. Чего их жалеть?
   - Да не кайфа мне жалко, а то, что он шмон устроил...
   - Ну и что? Вон, мои, пока живы были, постоянно что-то находили и отметали. И ничего...
   - Нет, все равно, он - сука! Дрянь, хоть и корчит из себя добрячка!
   Василий встречался со светиным отцом всего один раз и высказаться ни за ни против поэтому не мог.
   Девушка приподнялась, вытерла слезы:
   - Я такого могу про него рассказать! Для него главное - деньги. Деньги, деньги, больше денег!.. И кроме них ему ничего не надо. Только, чтобы я была "как все"! А сам... Вообразил себя колдуном, вот и морочит всем голову. Был бы он хоть чуть-чуть экстрасенсом, он давно бы сюда прибежал. До дома ехать пятнадцать минут... А то по телевизору выступает, такой важный, добренький. Учит всех, как надо жить... А думаешь, сам он свои советы выполняет?
   Кричит: "Мясо вредно!" А вырезку только на рынке покупает. Или запустит в кабинет кучу народа, сам сядет в центре и сидит, бельма выпятив. Десять минут все, следующие. Давай вмажемся? - Света вдруг резко переменила тему.
   Пока она бичевала отца, девушка успела раздеться, разобрать сумку.
   - Чем? - полюбопытствовал Торчок.
   - Винтом, пожалуй... А то встретила его... Весь кайф испарился...
   - Двушка только осталась...
   - Ты хотел себе?..
   - Вообще-то да... Но можно и сварить... Погоди, так ты отца встретила?
   -Ну, да!
   - Как же ты от него ушла?
   - Убежала и все. Давай, втрескай меня.
   Но укол не улучшил состояния Светы. Пока Вася готовил следующую порцию, она болталась у него за спиной, не зная, чем себя занять.
   - Скоро? - поминутно спрашивала девушка. Наркоман злился:
   - Отстань, Заяц, а то пережарю - тебе же хуже будет!
   3.
   Едва дождавшись окончания процесса, Света подставила вену Василий, по ее просьбе, смешал в одном шприце два наркотика и ввел эту смесь.
   Эффект оказался странным: психостимулятор поглотил тонкое действие опийного алкалоида. Но только на первое время. Девушка чувствовала возбуждение, но оно было непривычно уравновешенным. Если под воздействием чистого "винта", она могла бездумно часми заниматься одним делом или смотреть в точку на стене, то сейчас в ее голове зашевелились мысли. Безмерно оскорбленная недопустимым проступком Дарофеева, Света стала вынашивать планы мести.
   Она заставляла Игоря Сергеевича идти по самому краю крыши. Там лежала банановая шкурка. Отец поскальзывался и с громким воплем падал вниз.
   Она угощала его пирожком. В пирожке было бритвенное лезвие. Дарофеев разрезал себе язык и истекал кровью. Она стояла на узкой лесной тропинке. К ней бежал Дарофеев. Он, не добежав до нее нескольких метров, падал в прикрытую листьями яму и напарывался на острые колья.
   Она плыла в океане, а его съедала акула. 3 Она... Он... Она... Он...
   Девушка напридумывала сотни смертей для Дарофеева.
   Неважно, что многое из них она видела в каких-то филь
   мах, о каких-то читала, она удовлетворяла свою ненависть.
   Пусть и мысленно.
   Игорь Сергеевич постоянно пытался внушить дочери, что мысль материальна, и что поэтому нельзя плохо думать о людях, а, тем более желать им смерти. Этот урок был усвоен. И теперь девушка надеялась, что хотя бы какая-нибудь из представленных ею сцен воплотится в действительности.
   4.
   За этим занятием и застал ее вернувшийся вечером "дядя Володя".
   Девушка накричала на него, уверенная, что он ее подставил.
   - Тихо! - рявкнул Гнус. - Ты когда пошла домой?
   - Где-то через час... А что?
   - А то, что идти, когда я говорю, надо сразу. Так что сама виновата.
   - Я хочу ему отомстить! - Света сознательно избегала называть Дарофеева "отец", или по имени.
   - Отомстить? - Гнус улыбнулся и оценивающе оглядел девушку. - С наскоку это не сделаешь. Тут подумать надо.
   - Я хочу, чтоб он сдох! - яростно выкрикнула Света.
   Торчок, испуганный таким взрывом страстей, попятился. Маг же, напротив, стоял твердо и радовался успешному развитию своего плана. Рано или поздно у девушки должна была возникнуть такая мысль.
   Осталось направить ее в нужное русло.
   - Ну, предположим, найму я человека. Убьет он твоего отца. И что?
   - И поделом ему!
   - Погоди. Не лучше ли убивать медленно. Ты же хочешь увидеть его страдания?
   - Да! Чтобы он помучился как я!
   - Вот, - констатировал "дядя Володя". - А чтобы так сделать - надо хорошенько подумать. Если хочешь, я этим займусь.
   - Да. Хочу! - вскрикнула девушка.
   - Но вы же говорили, что Игорь Сергеевич ваш друг... - недоумевая сказал Вася.
   - Друг? Да таких друзей надо как бешеных собак!..
   Гнус сообразил, что ляпнул лишнее. Сказано это было в расчете на Свету. Эта мысль соответствовала ее теперешнему состоянию. Девушка не увидит противоречия. Ее переполняет ненависть. А наркоман такого внушения не получал...
   Надо срочно исправлять положение.
   - Пойдем, - маг взял Василия за руку, - ты кое-что не понимаешь. Я должен тебе рассказать...
   Торчку очень не хотелось уединяться с непонятным мужиком, пусть и снабжающим его и Свету наркотиками. Он понимал, что такое благодеяние задаром не делают. Значит у "дяди Володи" есть какая-то цель.
   И теперь Торчок эту цель понял: уничтожить Дарофеева. Медленно, наслаждаясь каждой минутой, оттягивая до самого последнего момента физическую смерть недруга.
   Усадив наркомана напротив себя, Гнус вздохнул и начал:
   - Я хочу рассказать тебе, как этот человек стал моим смертельным врагом.
   Василий облегченно выдохнул: его догадка была правильной.
   - Вот, смотри... - маг достал из кармана полированный медальон. Раскрыл его. Внутри Вася разглядел небольшую фотографию красивой девушки.
   - С нее все и началось.
   Медальон раскачивался на тонкой цепочке. Тихо звучал голос, но Торчок уже ничего не видел и не слышал. Маг, задержав внимание наркомана на сверкающем предмете, загипнотизировал его.
   Вася вышел из комнаты уверенный, что у "дяди Володи" есть весьма убедительные основания желать отомстить Дарофееву.
   Но если бы его спросили, какие именно, Торчок не смог бы ответить вразумительно.
   5.
   Сивый размышлял.
   Ситуация после разгрома Рыбака складывалась неоднозначно. Конечно, он захватил множество наркотиков, денег, перебил сотни людей наркомафии. Но остался сам главарь.
   Его предупредили, и он ускользнул от людей Сивого буквально в последние минуты. Кто его предупредил, не так уж и важно, хотя с этим хотелось бы разобраться, важно было то, что Рыбак никогда не сдавался.
   Ивану Анатольевичу докладывали, что в Москву со всех сторон съезжаются люди. Осведомители сообщали, что несколько раз видели отличительный знак на приезжих.
   Это значило, что Рыбак стягивает силы. Вряд ли удастся избежать большой бойни.
   Открытого противостояния Сивый не боялся. Одно дело, когда на тебя нападают внезапно, и совсем другое, когда ты ожидаешь неприятностей.
   Об охране Иван Анатольевич позаботился основательно. Его дом в пригороде, где он сейчас находился, был защищен по последнему слову техники. Инфракрасные датчики сканировали территорию на двести метров вокруг дома. В подвале сидели, готовые моментально вступить в бой, два десятка головорезов. Еще с полсотни человек могли прибыть в считанные минуты и ударить в тыл врагу.
   Но основная опасность была невидима. Гнус - вот единственный настоящий враг. Враг, умеющий незримо проникать в самые сокровенные тайны.
   Хорошо, что завтра он будет уничтожен.
   Допросив немногочисленных оставшихся в живых рыбаковских ребят, Сивый с удивлением узнал, как много может сделать экстрасенс. Гнус, оказывается, не только собирал компрометирующую информацию, он и планировал операции, предсказывал конъюнктуру рынка, выявлял предателей и делал еще многое другое.
   "Да, - решил Сивый, - Пономаря надо использовать лучше. Полнее."
   Но, с другой стороны, как говорили пленники, Гнус чуть ли не крутил Рыбаком как хотел. С Дарофеевым надо работать осторожнее. Не подпускать его близко к власти. Тогда он будет неоценим...
   Но странно, как Гнус так подставился... Хотя, судя по его деятельности, он мужик рисковый. Но, если верить наблюдателям, он ничем не отличается от обычного человека. Его описывали, как мужика, лет пятидесяти. Одевается просто, даже бедновато. По такому никогда не скажешь, что он под "крышей". Хорошая маскировка.
   Соседи утверждают, что по вечерам он всегда дома. Что ж, завтра будет его последний вечер...
   Если, конечно, его звонок не ловушка. Но и мы не лыком шиты. Мы тоже подготовились...
   Днем Сивому доложили, что активизировались торговцы наркотиками. Рыбак не давал много наркотика за раз. В связи с инфляцией цена постоянно росла, причем несколько быстрее, чем шла девальвация рубля. Мелкооптовые торговцы не находились в непосредственном подчинении Рыбака. Они лишь пользовались услугами рыбаковских посредников. И теперь, когда исчезли привычные источники "кайфа", барыги запаниковали. Их находили люди Сивого и предлагали "товар", но несколько дороже, чем обычно. Торговцы вяло сопротивлялись, но платили. По расчетам, захваченных наркотиков должно хватить на полтора месяца. И теперь стояла задача налаживать собственные линии поставки.
   Это, на первый взгляд, было просто. Была захвачена информация о некоторых путях доставки наркотиков как из бывших республик Союза, так и из зарубежных стран. Но нар-кодельцы - люди крайне осторожные и завоевать их благосклонность весьма непросто. Рыбак был им давно известен. Сивый же на наркорынке был фигурой достаточно новой.
   Короче, дела были, их было много, они требовали решения, и Иван Анатольевич готов был ими заниматься.
   Глава 24.
   1.
   Утром субботы у морга больницы Святителя Алексия собралось больше сотни человек. Хоронили Лизу.
   Дарофеева лежала в полированном американском фобу. Тело было одето в белое платье, волосы прибраны и со стороны, тем, кто знал Елизавету Игнатьевну при жизни, могло показаться, что голова у нее лысая. Гример действительно поработал очень хорошо. На щеках женщины не было видно никаких царапин, оставленных обезумевшими пациентками. Платье доходило до горла Дарофеевой, скрывая длинный, вдоль всего тела, шов, взятый крупными стежками, оставшийся после вскрытия. Второй шов, вокруг головы, не был зашит, его маскировала белая косынка. Несведущему человеку было невдомек, что в черепе, вместо мозга, уже больше суток находятся кровавые тряпки и пеленки.
   Но Елизавете Игнатьевне до этого не было дела. Как не было дела и всем собравшимся проводить ее в последний путь. Какая разница, хоронят целого человека, или выпотро-шеного?
   Главное - чтоб снаружи все выглядело благообразно.
   Лишь вдовец, Дарофеев, с первого взгляда определивший, что в теле не хватает внутренностей, попытался поскандалить. Но работники морга убедили его, что это было сдела
   но для правильной и точной постановки диагноза, и Игорь Сергеевич вынужден был смириться.
   Целитель понуро стоял у тела. Около него, на стульчике, сидела плачущая мать Лизы, Лидия Макаровна. К ним подходили родственники, знакомые, знакомые знакомых. Все считали своим долгом принести соболезнования.
   Дарофееву приходилось выслушивать десятки совершенно одинаковых фраз, словно в русском языке не осталось никаких других слов. После тридцатого: "Примите мои искренние соболезнования! Какое горе!", Игорь Сергеевич внутренне радовался, услышав хоть какую-нибудь вариацию в этих фразах.
   Наконец, пытка кончилась.
   Собравшиеся буквально завалили гроб с телом цветами, и для того, чтобы его поднять, носильщикам пришлось с минуту разгребать бесчисленные букеты. Шестеро мужчин, подняли гроб за ручки и, безжалостно давя ботинками розы и лилии, вынесли из помещения. Дарофеев и Костя, поддерживая под руки сухонькую Лидию Макаровну, шли сразу за телом. Даниловское кладбище находилось недалеко от больницы, и поэтому Игорь Сергеевич не стал заказывать перевозку. Выйдя на улицу, носильщики взвалили гроб на плечи и, под духовой оркестр, медленно пошли прямо по проезжей части. За ними, вереницей, потянулись собравшиеся, кто пешком, кто на машинах.
   Елизавету Игнатьевну отпели в кладбищенской церквушке. После этого процессия направилась на место захоронения. Там, впритык к ограде участка, где уже покоились дед и родители Игоря и Кости, была вырыта могила.
   Небольшой участок не вместил всех желающих, и большая часть толпы вынуждена была стоять, растянувшись по неширокому проходу между могилами.
   Под траурные завывания оркестра прозвучало несколько речей. Затем желающие попрощались с Дарофеевой, и хмельной могильщик закрыл крышку.
   Гроб опустили в яму, вдовец кинул туда горсть мокрой глины. С десяток ближе всего стоящих человек последовали его примеру.
   - Все что ль? - спросил кладбищенский работник. Он плюнул на ладони и вонзил лопату в кучу земли. Через несколько минут на месте ямы возвышался аккуратный холмик, В него воткнули аляповатую табличку, удостоверяющую, что здесь покоится Дарофеева Елизавета Игнатьевна.
   Вновь объявились цветы, и свежая могила покрылась живым ковром. Целитель налил стопку водки, положил на нее ломоть черного хлеба. На этом кладбищенские ритуалы были закончены.
   К вдовцу подошел какой-то незнакомый молодой человек:
   - Вы позволите пару вопросов для прессы?
   Игорь Сергеевич вспомнил, что он, и его напарник, обвешанный фотоаппаратами, крутились тут все время похорон.
   - Нет, не позволю, - твердо сказал Дарофеев. Репортер смущенно извинился и попросил о встрече:
   - Про вас, в последнее время, ходят странные слухи... Вы могли бы их опровергнуть...
   - Убирайтесь. Я не даю интервью о личной жизни. - шикнул целитель. Убирайтесь. Или вы испытаете на себе мой гнев.
   Побледнев, парень испарился. Игорь Сергеевич пожалел об угрозе навязчивому газетчику и решил вскоре сам связаться с каким-нибудь изданием. "Эзотерическая Газета" давно желала заполучить интервью и материалы Дарофеева на свои страницы.
   Знакомые и случайные зеваки разошлись. Оставшиеся, родственники и ближайшие друзья целителя, расселись по машинам и направились в дарофеевскую квартиру, помянуть усопшую.
   2.
   В "Форде" ехали Дроздов, Разин, Лидия Макаровна, которая моментально уснула на заднем сидении, и оба Дарофеева. Вел Константин.
   - Может я не вовремя, - начал вдруг Петр Никитович. - Но я должен тебе сказать очень важную вещь...
   - Что? - обернулся Игорь Сергеевич.
   - Это было убийство...
   - Ты уверен?
   - Да. В супе нашли лошадиную дозу природного алкалоида вызывающего галлюцинации. А два повара видели в тот день незнакомого человека в белом халате. Он прошелся по кухне и останавливался именно у бачка наркологического отделения.
   - Вот как...
   - А они смогли его описать? - спросил Виктор Анатольевич.
   - В том-то и дело, что мы составили по их словам два фоторобота. Совершенно разных. Один говорит, что тот человек был высок, курчав, с вытянутым лицом и при ходьбе прихрамывал. Второй - наоборот, что он невысок, был в медицинской шапочке и двигался как бы пританцовывая...
   - Странно... - удивленно произнес Разин. - Это может означать две вещи. Или ваши свидетели ненаблюдательны, или преступник каким-то образом воздействовал на их восприятие.
   - Эх, Виктор, - отозвался Дарофеев-старший. - Этот Гнус и не на такое способен... Хорошо, что... - целитель чуть не проговорился. Он, вдруг сообразив, что Петру Никитовичу не следует знать о том, что мафия нашла уже Гнуса, и, поймав на себе удивленный взгляд Дроздова, продолжил, - ...я был при ее смерти и теперь точно знаю, что душа Лизы в раю...
   - Ты видел коридор? - удивился Виктор Анатольевич.
   - Нет, по Бардо. Она ушла в голубой свет.
   - А-а-а... Это миры богов... - вспомнил Разин. Дроздов непонимающе слушал беседу энергетиков:
   - Что Лиза в раю, это хорошо, но преступник пока на свободе... - Игорь Сергеевич хотел было сказать, что Синельников обещал, что очень скоро Гнуса поймают, но промолчал. Такая реплика вызвала бы очередной поток вопросов Петра Никитовича, а целителю хотелось помолчать.
   Видя, что его разговор никто не поддерживает, Дроздов умолк.
   3.
   В квартиру набилось более тридцати человек.
   В основном, это были Лизины родственники. Родня самого Дарофеева была не столь многочисленна. Присутствовали лишь брат, да троюродная сестра Ольга Святославовна, прилетевшая из Питера.
   Было так же несколько народных целителей, коллеги Игоря Сергеевича по работе в Центре, да пара институтских друзей с женами.
   Все расселись за столом, уставленным разносолами. Вчера Дарофееву пришлось буквально опустошить ближайший коммерческий магазин деликатесов.
   Громоздились судки с традиционными салатами. Между ними высились бессчетные бутылки с винами, водками, коньяками, газированной водой. Из кухни доносился запах жарящихся кур. Каждый гость считал своим долгом произнести тост, помянуть Лизу, сказать о ней несколько теплых слов.
   Дарофеев сидел рядом с Лидией Макаровной и пил только воду. Он позволил себе пару наперстков "Наполеона" и на этом остановился. Целитель насквозь видел всех гостей.
   Лишь четверо или пятеро из приглашенных на самом деле искренне скорбели о Лизе. Все остальные или не были с ней достаточно близко знакомы, или ставили ее гораздо ниже себя. В какой-то момент особенно циничной речи мужа одной из Лизиных подруг, Игорю Сергеевичу захотелось разогнать всю эту нажравшуюся братию.
   Но поминки были ритуалом. И как у любого ритуала у поминовения была внешняя и внутренняя сторона.
   Внешне - скорбящие люди упивались за упокой души.
   Некоторые действительно жалели усопшую, некоторые притворялись, иногда бездарно.
   А внутренний смысл этого действа был в совместном посыле энергии для души ушедшего в мир иной. И чем чаще поминали умершего, искренне или пусть даже откровенно лицемеря, тем больший запас сил передавался усопшему.
   Это Игорь Сергеевич понимал четко и поэтому сдерживался, стараясь не обращать внимания на одного из гостей, который набрался за несколько минут до такой степени, что забыл на какое событие он приглашен и уже несколько раз порывался заорать: "Горько!"
   Дроздов ушел, сославшись на оперативные дела. Целитель завидовал ему. Самому Игорю Сергеевичу предстояло сидеть здесь до конца.
   В дверь позвонили. Вскоре к Дарофееву подошла одна из Лизиных родственниц и шепотом попросила его выйти к визитеру.
   На лестничной площадке стоял знакомый целителю парень. Боевик Сивого.
   - Иван Анатольевич просит вас.
   -Но позвольте, я думал вы придете позже... У меня поминки...
   - Все начнется... - Парень посмотрел на часы - ...через пять минут.
   - Ладно. Еду, - сломался целитель. - Подождите, я скоро...
   Пройдя к застолью, Игорь Сергеевич пробрался к брату:
   - Костя, меня вызывают.
   - Ты что? Отказаться не можешь?
   - Один из моих пациентов при смерти...
   - Ну, раз так...
   Дарофеев быстро собрался, в прихожей никого не было, и его уход остался незамеченным. На лестнице его ждали.
   4.
   Боевик привез Игоря Сергеевича на Ленинский проспект. Они остановились у одного из домов сталинской постройки. Поднявшись на второй этаж, парень позвонил в квартиру. Ему открыл такой же накаченный парень.
   - Проходите...
   Второй мафиози провел Дарофеева в комнату. Там, привязанный к стулу, сидел смутно знакомый целителю человек. Рот его был залеплен широкой клеящей лентой. Увидев целителя, мужчина замычал и начал дергаться. Стоящий сзади него громила легонько стукнул его ладонью по плечу. Плененный успокоился, но продолжал расширенными глазами смотреть на Дарофеева.
   Вошел Сивый: