Шишова Зинаида. Джек-Соломинка (Часть 1-5)

   - Все идет на лад, - только успел он сказать. - А король Ричард - в точности божий ангел!
   Ричард несколько раз оглядывался на свою свиту, но ничего не говорил.
   Мальчишка-оруженосец подал мужику воды, а затем пива. Тайлер грубо и непочтительно выполоскал рот и сплюнул невдалеке от короля. Затем он отпил пива и стал карабкаться на своего конька.
   Ричард оглянулся еще раз. Нужно было торопиться. Тогда из рядов свиты вышел сэр Стивн Крэг. Он попросил у его величества разрешения посмотреть на человека, который называет себя предводителем мужиков. Голос его якобы показался сэру Стивну Крэгу знакомым. Остановившись перед дэртфордцем рыцарь сказал громко, что память не обманула его, он узнает этого человека: это величайший вор и грабитель во всем Кенте.
   Кровь бросилась в лицо Уоту Тайлеру. Рыцаря сэра Стивна Крэга он видел впервые. Вытащив кинжал, он ринулся за своим обидчиком, но тот уже скрылся в рядах свиты. Дело было сделано: мужицкий вождь обнажил в присутствии своего государя оружие. За это он заслуживает смертной кары!
   Мэр Уолворс схватил Тайлера за руку.
   Трое рыцарей обошли толпу и стали позади Тайлера. Предводитель глазами отыскал своего оруженосца. Мальчишка был еще пеший. Человек в черных латах наезжал на него конем до тех пор, пока пастушок, отступая, не упал, споткнувшись о камень. Но вот он поднялся и все-таки вскарабкался на коня.
   Тайлер переложил кинжал в левую руку, размахнулся и ударил Уолворса в живот. Железо зазвенело о железо. Соломинка - был прав: мэр под одеждой носил кольчугу.
   Уилльям Уолворс остался невредим. Выхватив из ножен меч, он нанес Уоту два страшных удара - в голову и в шею. Как видно, он повредил главную жилу, потому что кровь сразу залила раненому лицо и грудь. Однако Тайлер нашел еще в себе силы дать шпоры коню. Он крикнул пастушку, чтобы тот поскорее скакал к кентцам, и почти тотчас же упал бездыханный на землю - трое стоявших позади рыцарей прикончили его своими мечами.
   Пока мальчишка-оруженосец не прискакал за пивом и водой для начальника, Джек, прохаживаясь вдоль своего отряда, с беспокойством поглядывал на дорогу. Тайлера, очевидно, обступили со всех сторон, поэтому его невозможно было разглядеть в толпе.
   Когда пастушок привез добрые вести, Джек успокоился. Он уже готов был сам себя упрекать за излишнюю подозрительность.
   Но вот прошло около двух часов, а Уот не возвращается. Не означает ли это, что король уже немедленно назначил его своим советником и принял в число людей свиты? Его побратим вполне достоин всяких отличий.
   Кентцы стали поговаривать о том, что следует разойтись по домам. Зачем, действительно, объедать этот город? Пускай уполномоченные останутся здесь и получат королевские патенты. Мужики добились своего и теперь могут идти на все четыре стороны.
   Джек не разубеждал их: эти люди были правы. Несколько тысяч кентцев свернули на дорогу. Но они тотчас же с громкими криками побежали обратно. Вслед за ними в сбитом на сторону седле скакал пастушонок. В руках он держал окровавленный лоскут.
   - Это кровь нашего Уота! Это кровь нашего Уота! - кричал он и плакал навзрыд. - Господа убили его и за руки и за ноги стащили в госпиталь Святого Варфоломея!
   Джек не раздумывал долго. Никто долго не раздумывал! Лучники выступили вперед. Их было несколько тысяч, а господ навряд ли наберется более двухсот человек. Они сметут их с лица земли!
   В госпитале Св. Варфоломея задрожали потолки и штукатурка стала сыпаться со стен. Это мужики с криком сбегали вниз.
   Навстречу им выехал бледный юноша на белой лошади. Он так круто осадил своего тонконогого коня, что тот кубарем завертелся на месте.
   Джек взял из рук своего соседа лук.
   Король не будет так долго мучиться, как Уолтер: стрела попадет ему прямо в сердце.
   Но Ричард поднял руку.
   - Я ваш король! Я ваш предводитель! - закричал он. - Не будем нарушать королевский мир. Мой слуга в гневе и запальчивости убил вашего предводителя, но я заменю его вам! Все, чего он добивался, будет вам даровано, а его убийца понесет жестокую кару!
   А между тем Уилльям Уолворс уже стрелой мчался к Лондону.
   Рыцари в городе стали мало-помалу освобождаться от охватившего их столбняка. Четыре тысячи вооруженных всадников были готовы встать на защиту своего короля - так их подбодрила смерть Уота Тайлера. Все горели желанием отомстить мужикам за унижения последних дней.
   Однако король распорядился иначе:
   - Я дал им свое королевское слово и выполню его до конца. Пусть уполномоченные кентцев останутся для получения грамот. Остальным лучше разойтись по домам.
   Мужики согласились мирно исполнить приказание короля. Но они покинут город не раньше, чем им будет выдан с головой убийца - мэр Уилльям Уолворс. Этот человек и раньше строил против мужиков козни и подбивал против повстанцев купцов и ремесленников, а когда ему это не удалось, он поднял руку на самого Уота Тайлера.
   Король выслушал внимательно мужицких ходоков. Как только Уилльям Уолворс будет пойман, его выдадут мужикам. Пусть они оставят своих уполномоченных, и им вручат грамоты за королевской печатью. Все будет, как они говорят, - в этом он дает свое королевское слово!
   Много тысяч кентцев в этот день покинуло Лондон.
   Весть о гибели Уота Тайлера быстро разнеслась по всем графствам. И люди, знавшие его, и те, которые никогда его не видели в глаза, были очень опечалены, потому что они крепко любили мужицкого предводителя. Слава о нем ходила далеко за пределами Кента и Эссекса.
   Лионель узнал об этом в ту же субботу, 15 июня, по дороге в Эссекс. Вот какой смертью погиб человек, распорядившийся бросать в огонь всех пойманных на грабеже и воровстве! Но бывший паж не мог даже позлорадствовать по этому поводу, потому что люди, передавшие ему эту печальную весть, тут же показывали свои грамоты о вольности с большими королевскими печатями. Значит, мужики все-таки взяли верх над дворянами.
   Лионель немедля оставил мысль о том, чтобы заехать в Леснесс повидаться с родными. Будет нехорошо, если Джек Строу прибудет в замок раньше его. Бывшему пажу следовало торопиться в Тиз.
   Вечером 16-го числа Лионель чуть было не обогнал по дороге одинокого всадника. Хорошо, что паж имел привычку издали внимательно всматриваться во всех проезжающих. Человек впереди ехал в полном рыцарском вооружении.
   Он сидел на давно не чищенном и плохо кормленном коне с глубоко запавшими плотными боками.
   Узнав во всаднике дворянина, Лионель придержал лошадку, раздумывая над тем, следует ли его обогнать и что принесет бывшему пажу эта встреча. В это время ехавший обернулся, и Лионель чуть было не выпал из седла.
   Хвала господу, что огонь достаточно обезобразил бедного пажа и сделал его неузнаваемым! Как это Лионель сразу не признал этого человека? Только с его безрассудством можно было решиться сейчас, среди бела дня, с поднятым забралом спокойно разъезжать по проселочным дорогам!
   Рыцарь на отощавшем коне был его бывший господин, сэр Саймон Бёрли!
   Не так уже далеко отсюда Гревзенд, где все его знают в лицо. А Рочестер? А Тиз?
   Да в любой деревушке округа достаточно назвать его имя - и ему уже больше не придется скакать по дорогам!
   Но пока что рыцарь был при мече, копье и щите, а Лионель безоружный. А кроме того, с пажом была его заветная шкатулка, которую следовало беречь от рыцаря пуще зеницы ока. Где-то здесь неподалеку расположилась деревушка Фоббинг. Лионель бывал там с господином еще мальчиком, много лет назад, но он и сейчас припомнит туда дорогу.
   Бывший паж свернул в рощу. Из-за деревьев ему была отлично видна вся дорога, а на ней одинокий всадник. Потом Лионель пришпорил коня.
   Раз мужики взяли верх, у него нет никакой охоты появляться в этих местах одновременно со своим бывшим господином.
   Уже не раз письмо леди Джоанны вызволяло его из беды. И сейчас, заметив мужицкий разъезд, Лионель вынул из-за пазухи пакет и помахал им в воздухе.
   - Я доверенное лицо кентского вождя Джека Строу, - крикнул он. Пропустите меня немедленно, потому что я еду по спешному делу!
   Даже в этой глухой деревушке знали имя кентского вождя - Джека Строу. Несколько парней с разных сторон подошли к Лионелю и стали расспрашивать о том, скоро ли и кентцы начнут расходиться по домам.
   - Меня уже обогнало несколько сот человек, - ответил Лионель. - А что вы здесь делаете, ребята, на дороге?
   Фоббингцы по приказу Уота Тайлера остались здесь оберегать побережье. Разве он этого не знает? Но они, как и все, горят желанием поскорее услышать новости.
   - По приказу Уота Тайлера? - громко переспросил Лионель.
   Значит, эти люди еще ничего не знают? Уот Тайлер изменническим образом убит на Смисфилде во время свидания с королем!
   Он никогда не думал, что это известие произведет такой переполох.
   Мужики кричали, потрясали дубинками, а некоторые метались по дороге, как самые настоящие бесноватые.
   - Стой! - крикнул Лионель. - Я могу вам сказать еще одну новость: за мной по дороге едет сэр Саймон Бёрли, тот самый, который увез своего виллана у гревзендцев.
   Поднялся такой шум, что, если бы не шкатулка, Лионель немедля зажал бы себе руками уши. Но он должен был поддерживать шкатулку впереди седла.
   И вдруг кто-то взял его лошадку под уздцы.
   Да, он немедленно узнал эту женщину. Если пять лет назад она походила на нежный бутон, то сейчас она была в точности как роскошная летняя роза.
   - Лионель, где твои кудри? - спросила она громко. - От тебя несет, как от смоленой свиньи! - И тихо добавила: - Немедленно подсади меня на свою лошадку. Мы поедем с тобой по одному делу. Не упрямься, потому что иначе я выдам тебя этим людям. В замке Бокль убили кастеллана, и дворецкого, и пажа, хоть они и трижды отрекались от своего господина.
   Да, эта женщина прекрасна, как летнее утро! Госпожа Мария Боссом годится ей в служанки.
   Лионель привез ее на дорогу и издали смотрел, как она убеждала сэра Саймона Бёрли пробираться другим путем.
   - Да, вы правы, - говорила она, - такой храбрый рыцарь, как вы, не станет удирать от мужиков, пускай их даже будет вдесятеро больше! Но сейчас их несколько сот на вас одного. Искать своей смерти таким образом безрассудно! Возвращайтесь к Сэмфорду, сэр!.. Если ты хоть когда-нибудь в жизни любил меня, Саймон... - добавила она тихо.
   И она в конце концов переспорила этого упрямого человека. Он поворотил коня.
   - Элен! - позвал сэр Саймон.
   Женщина снова подошла к нему.
   - А ты меня еще хоть немножко любишь, Элен? - спросил он тихо.
   Боясь расплакаться, она только молча отрицательно покачала головой.
   - Ты имеешь какое-нибудь зло против меня? - спросил он еще тише.
   - Ты же видишь сам, - ответила она рыдая.
   Саймон Бёрли сжал зубы и стиснул кулаки. Так сильно ему захотелось обнять и поцеловать эту красивую и нежную женщину! Но это было бы слишком жестоко с его стороны.
   - Эли, - сказал он, - до Фоббинга медленно доходят вести. Дворяне Эссекса уже поднялись на защиту своих прав. В Лондоне мятежники схвачены и отданы под суд. За то, что мужики восстали против своих господ, мы обратим все королевство в одну огромную плаху! Они захлебнутся своею собственной кровью! Но за твое доброе сердце я тебе обещаю, что ни один волос не упадет с головы людей Фоббинга... Я даю тебе слово Саймона Бёрли!
   Не отвечая, она молча пошла прочь. Ее зеленое платье понемногу слилось с травой и кустами.
   Саймон Бёрли долго смотрел ей вслед.
   Лионель кашлянул.
   Его бывший господин сначала совсем не узнал его, а теперь, задумавшись, как будто совсем забыл о его существовании.
   Но если правда то, что сэр Саймон говорит о мужиках и господах, то ему, Лионелю, следует позаботиться о своем будущем.
   - Сэр, - сказал он робко, - я уже две недели вожу с собой одно письмо. Мне все думалось, что я обязательно повстречаю вас!
   Он вытащил из-за пазухи сверток и подал его господину.
   Подняв брови, рыцарь прочитал: "Джеку Строу из Кента".
   - Кто это писал? Фу, отойди, Лионель, от тебя несет жженой шерстью!
   Лионель стал с подветренной стороны.
   - Это письмо писала ваша супруга, леди Джоанна, Джеку Строу, начальнику бунтовщиков.
   Глава IV
   - А ну-ка, угадайте, что с ним такое? - спросила Джоанна смеясь.
   Госпожа Агнесса в недоумении смотрела на щенка.
   Подарок носился по двору как одержимый. Потом, останавливаясь, он быстро-быстро рыл носом землю, отфыркивался и злобно щелкал зубами. Можно было подумать, что он ищет в песке блох. Потом, подбегая к хозяйке, он, повизгивая, терся мордой о ее колени и снова пускался вскачь, описывая широкие дуги вокруг крыльца.
   Джоанна подозвала щенка, открыла ему рот и показала госпоже Гауэр.
   Красивые мелкие зубки Подарка были безукоризненно белого цвета, но вместо четырех клыков у щенка сейчас их было восемь. Рядом с каждым старым зубом вырос тонкий и острый, как иголка, молодой клычок.
   - У него меняются зубы, - сказала Джоанна, - поэтому он беспокоится. Так бывает и с детьми.
   Она пыталась выдернуть его старый клык, но Подарок взвизгнул и укусил ее за руку.
   - Ему нужно дать пожевать недопеченного хлеба, - посоветовал Аллан. Все старые зубы останутся в вязком тесте.
   - Недопеченного хлеба? - переспросила Джоанна задумчиво.
   Госпожа Гауэр горько усмехнулась. Если бы здесь было вдоволь хлеба, его не мешало бы давать людям!
   Но она тотчас же виновато погладила Джоанну по руке.
   Странно, но, несмотря на все обиды, что ей чинили в этом Тизе, госпожа Агнесса перестала видеть в леди Бёрли врага.
   Сегодня они вдвоем вынимали солому из окон и бойниц и отбивали доски пускай солнце насквозь освещает замок!
   После полудня старый Тум принес известие, что из Лондона начали расходиться кентцы. Джек Строу будет здесь не позднее чем через два дня.
   - Это говорили ребята из Фоббинга.
   Теперь леди Джоанна сама металась по двору не хуже Подарка.
   - Скоро вернется Джек! Скоро вернется Джек! - пела она на все лады. Госпожа Агнесса, скоро вернется Джек!
   И госпожа Агнесса в эту минуту поняла, что безумие - болезнь заразительная.
   Через два дня в этот замок прибудет мужик, ради которого у нее отняли лошадку. Мало того, этот человек подбивал вилланов четырех графств на дурные дела. О рыцаре Бёрли, хозяине замка, здесь даже и не вспоминают - он точно канул в воду. А все с нетерпением ожидают прибытия этого Джека Строу. И дама из поместья Гауэр ничем не отличается от остальных обитателей Тиза.
   После того как здесь побывали люди из их мест, госпожа Агнесса уже перестала выбегать на дорогу ко всем проезжим и прохожим. Она успокоилась. Дядя ее мужа, сэр Джон Гауэр, жив и здоров. В своей новой поэме он описывает ужасы мужицкого восстания и дурное поведение дворян. Имение его цело. Мужики только похитили и сожгли все документы, хранившиеся в доме, но у сэра Джона имеются их копии у лондонского стряпчего. Муж госпожи Агнессы сейчас на шотландской границе, и мужики не причинят ему никакого вреда.
   Леди Джоанна не пропускала ни одного человека на дороге. И каждому она выносила гороху, муки или лепешек. Если это продолжится еще неделю, в Тизе не останется никаких припасов.
   По нескольку раз на день она поднималась на вышку. В хорошие времена эта пристройка носила громкое название "колумбарий". Сейчас ее все попросту называют голубятней.
   - Надо посмотреть, может быть, уже вывелись малыши у красной голубки, - говорила леди Джоанна.
   Или:
   - Они так забивают молодого хохлатого, что на него жалко смотреть!
   Но все понимали, что совсем не ради голубей ее тянет на крышу замка.
   И вот долгожданный момент наконец наступил.
   Джоанна так долго вглядывалась в даль, что глаза уже отказывались ей служить. Всюду на дорогах ей мерещатся движущиеся точки. И вот такое творится с ней уже несколько дней подряд.
   Джоанна закрыла глаза и постояла так долгое время.
   "Нет, конечно, солнце имеет свой собственный запах! Или, может быть, это пахнет нагретым деревом и пылью?"
   "Гуррру, гуррру, гуррру!" - угрожающе заворчал голубь-отец, поглядывая на нее из слухового окна.
   - Да не трону я твоих малышей! - сказала Джоанна, открывая глаза.
   Когда она снова глянула вниз, темное пятнышко на дороге уже явно переместилось от Сэмфорда к Тизу. Это был конный отряд!
   Это едет Джек! Сегодня ровно два дня, как он покинул Лондон!
   Она не может больше ждать! Она немедленно побежит ему навстречу!
   Госпожа Агнесса перехватила ее на дороге. Необходимо умыться и причесаться. Гостья сама расчесала и уложила на ее голове косы, потому что Джоанна чуть не поломала гребня.
   Все смотрели, как хозяйка замка Тиз выбежала на дорогу. В такой момент леди, конечно, следовало бы выехать на лошади.
   Но она вернулась через несколько минут: ноги отказываются служить. Джоанна была желтее зимней груши. Губы ее дрожали.
   - Пусть немедленно привяжут собак! Смажьте ворота, они скрипят, как ветряная мельница! Пусть Аллан поднимется на вышку, у меня нет больше сил!
   Тум побежал в деревню сообщить мужикам о возвращении кентцев.
   Тогда, одетый по-дорожному, к госпоже подошел Мэтью. Пусть миледи его простит, но он не может дольше здесь оставаться. С самого детства он был верным слугой рода Бёрли.
   Джоанна на минуту закрыла лицо руками.
   - А? Что? Хорошо! - сказала она. - А есть у тебя хоть немного денег? И возьми в дорогу гороху и муки!
   Конечно, старик ни за что не уживется с Джеком...
   Все слышали, как Аллан громко закричал на крыше. Сильно хлопая крыльями, во все стороны разлетелись голуби.
   Джоанна в изнеможении прислонилась к столбу. Госпожа Гауэр посмотрела наверх. Чуть не валясь с крыши, Аллан что-то кричал и стучал кулаками по черепице.
   А Мэтью, стоя уже по ту сторону рва, махал палкой, прощаясь со старым Тизом.
   - Не слышу, - ответила дама Аллану. - Громче! Чего ты хочешь? - Она приложила руки к ушам.
   - Ворота! - кричал Аллан. - Мост!
   - Что случилось? - спросила Джоанна подходя.
   - Закрывайте ворота! Поднимайте мост! Сюда едет сэр Саймон Бёрли!
   Джоанна медлила. По дороге, ковыляя, спешил Тум. Он собственноручно запер ворота.
   Недолго июньское солнце погуляло по замку. Двое стариков и женщины снова затыкали окна соломой и забивали их досками. С рыцарем могли быть лучники, и не следовало подвергать себя опасности.
   Пролом в стене завалили камнями. Джоанна из подвала вынесла два меча, щит, лук и много наконечников для стрел. Но меч они вдвоем с госпожой Гауэр еле-еле могли поднять на воздух, а о стариках нечего было и говорить.
   Тум жадно схватился за лук. Последний раз он стрелял ровно двадцать один год назад! Тетива истлела от времени, но у Аллана найдутся оленьи жилы. Аллан, хмурясь, вытащил из-за досок в холле второй длинный, пожелтевший от времени лук.
   Госпожа Агнесса с ужасом следила за всеми этими приготовлениями.
   - Неужели вы будете защищаться? - спросила она.
   - Я думаю, рыцарь не станет ломиться сюда силой, - успокоила ее Джоанна. - Но все равно, нам бы только продержаться до прихода кентцев!
   Подъехав к замку, сэр Бёрли приказал Лионелю протрубить, чтобы спустили мост и открыли ворота.
   Как ни был Лионель смущен и взволнован, но он трубил достаточно громко, однако в замке все как будто вымерли.
   Тогда четверо людей отряда, держа топоры над головами, вошли в ров с водой. С трудом одному из них удалось вскарабкаться по скользкому илу на берег. Он протянул руку товарищу. В эту минуту буквально из стены замка вылетела стрела и пробила ему горло. Он упал и долго хрипел в воде, пока товарищи не потащили его обратно. Их догнала еще одна стрела. Но, никому не причинив вреда, она, просвистев, как мальчишка, упала в воду.
   Сэр Саймон длинно и нехорошо выругался. В его отряде не было лучников.
   Двое молодых сквайров, братья Джон и Роберт Уолингфорд, с сомнением поглядывали на забитые наглухо окна замка. Они искали славы и подвигов, а не бессмысленной смерти под стенами этой развалины!
   - Нас перебьют, как куропаток, сэр, - громко сказал мастер Джон. - Кто их знает, сколько здесь собралось лучников!
   Сэр Саймон тронул латы на груди. Они были горячие от солнца. Но ему казалось, что это письмо леди Джоанны прожигает его всего насквозь.
   - Вас никто не держит, - ответил он. - Но я, хотя бы мертвый, войду в этот замок!
   - Вам следует спешить в Лондон, сэр, - продолжал мастер. - Наш молодой король сейчас имеет большую нужду в таких опытных людях.
   Саймон Бёрли только покачал головой.
   И тогда, ища одобрения королевского знаменного рыцаря, мастер Роберт принялся возражать брату.
   - Разве ты не слышал, что говорил ризничий!9 - обратился он к мастеру Джону с упреком. - И это было несколько дней назад. А сейчас там управились и без нас!
   Молодой сквайр был прав. К этому времени в Лондоне действительно управились и без них.
   Вечером 15 июня олдермены оповестили население города о том, что весь пришлый народ в течение этой ночи покинул столицу. Все, кто не прожил в городе больше одного года, немедленно должны вернуться в свои села, деревни и местечки под страхом в противном случае быть признанными изменниками и поплатиться головой. Приказ был подписан его величеством, королем Ричардом II.
   Никто не имел смелости его нарушить. Королевские патенты были у мужиков в руках, и они стали покидать город.
   Джек Строу, Джон Кэркби, Аллан Тредер и Джон Стерлинг, тот, что расправился с Саймоном Сэдбери, собрались на дворе Уолтера Сайбила, олдермена. С ними были олдермены Эндрью Ферндон и Джон Фреш.
   Что им следует предпринять? Они еще не получили королевских грамот на руки.
   Джек полагал, что всем им необходимо остаться. Король не внес в грамоты поправки, которые сделал покойный Уот. Следует снова добиваться свидания с Ричардом.
   Олдермен Сайбил советовал мужикам собираться в путь. Они и так добились того, о чем могли только мечтать их отцы, деды и прадеды.
   В это время, расталкивая толпу у ворот, во двор вбежала запыхавшаяся простоволосая женщина.
   - Олдермены! - кричала она. - Удержите этого безумного! В город со всех сторон собираются дворяне! Мужиков осталась только кучка. И он как ни в чем не бывало разъезжает по улицам и творит суд и расправу.
   Она говорила о своем муже - олдермене Джоне Горне.
   Мужики переглянулись.
   - Да, пожалуй, нам пора собираться в путь! - сказал Аллан Тредер.
   - Кажется, и нам не мешает об этом подумать, - грустно усмехнувшись, ответил Уолтер Сайбил.
   - Король сзывает дворян со всех сторон королевства! - закричала женщина рыдая. - Вот, посмотрите, какой приказ перехватил олдермен Тибур!
   Семеро человек стали вокруг нее тесно, плечом к плечу. Джек прочел первые строки приказа:
   - "Довожу до сведения господ дворян, поместных сеньоров, джентри и сквайров, чтобы все, кто любит короля и дорожит его честью, конны и оружны спешили в столицу!"
   Аллан Тредер присвистнул.
   - Ага, вот, значит, как! - сказал олдермен Джон Фреш. - Но ведь его величество клялся мужикам, что он будет им как отец и брат!
   - Разные бывают отцы и братья - разные... - процедил Сайбил сквозь зубы.
   Он подошел к воротам, закрыл их и задвинул засовы.
   - Сегодня же мы все разными дорогами должны покинуть Лондон!
   ...Джек уже дважды сворачивал в переулки. За ним скакало четверо конных стражников. На площади Св. Екатерины стояли люди под начальством рыцаря Гальфрида Стэкпула. Что же ему делать?
   В эту минуту в стенке открылась калитка и кто-то втащил его за руку во двор.
   - Осторожно! - прошептала женщина. - Не бойся, я Матильда Пикард. Разве ты не узнал нашего дома? Пережди ночь здесь, а завтра потихоньку выберешься из Лондона. За два часа на нашей улице убили девять человек кентцев.
   Да, Джек мог этому поверить. Но следует ли ему полагаться на милость дочери богатого купца?
   Девушка ушла в дом. Джек стал на камень у стены и выглянул на улицу. Было тихо. Оглянувшись на окна дома, он открыл калитку.
   - Хэлло! - окликнул кто-то, шагнув из темноты. - Стой-ка, друг, наконец-то мы с тобой свиделись!
   - Я не узнаю тебя, - пробормотал Джек и нагнулся за камнем.
   - Я уже два раза хотел пробраться к тебе, да боялся, что ты теперь крепко заважничал и забыл товарищей седельщиков и мастерскую Генри Пэстона.
   - Заячья Губа! - чуть не крикнул Джек. - То есть Чарли Блэк! поправился он тотчас же. - А что ты тут делаешь?
   - То же, что и ты, - ответил Чарли Блэк сумрачно. - Прячусь от королевских разъездов.
   - Разве ты за мужиков? - спросил Джек с удивлением.
   - Я сам за себя, - сказал Чарли со злостью. - Но кончу я свою жизнь так же, как и ты, на виселице.
   Держась стены, они оба пошли по узкому переулку. Как назло, из-за туч вышла луна. Стало светло как днем.
   - Ободья и клепки, - пробормотал Блэк, заглядывая в щель ворот. - Это, видно, бочар из небогатых. Давай попросимся к нему ночевать.
   Они вошли во двор.
   Приветливый человечек с фонарем не расспрашивал их долго. В эту ночь каждый понимал, кто может сейчас искать пристанища. Он указал им место за мешками в овине.
   - А ворота были открыты! Ай-яй-яй! В такое-то время! - ужасался бочар, в испуге качая головой. Он пошел, задвинул засовы и повесил замок.
   Рядом в хлеву громко дышала корова.
   Ветер гнал по небу обрывки туч, луна то скрывалась, то показывалась снова, и от этого по двору перебегали быстрые тени.
   Джек вышел из овина, подошел к невысокому забору. Он был весь сверху утыкан острыми камнями. В городе стало уже тихо. Где-то далеко на холме догорал дом. На расстоянии двух шагов от Джека по переулку, осторожно ступая, прошел человек. Джек смотрел ему прямо в лицо. Он узнал парня из сотни Уэй.