Страница:
— Ну вот, я же говорил, что тут, — произнес Здесенко, довольный тем, что первый обратил внимание на подозрительное место внизу.
Но Иванов уже не слушал его. Он внимательно рассматривал обнаруженные укрепления врага и точно обозначал на карте расположение огневых точек и ходов сообщений между ними.
Через час самолет возвратился на аэродром. Экипаж доставил в штаб ценные и нужные сведения о противнике.
Глава третья. Боевые машины
1. «Апельсины» с неба
2. Вместо обоза — в мост, вместо моста — в обоз
3. Групповой налет
4. Как мы громили дивизию белых
5. Прогнали эскадру
6. Наказание «Медведя»
7. Современные бомбовозы
8. Бомбовое хозяйство
Но Иванов уже не слушал его. Он внимательно рассматривал обнаруженные укрепления врага и точно обозначал на карте расположение огневых точек и ходов сообщений между ними.
Через час самолет возвратился на аэродром. Экипаж доставил в штаб ценные и нужные сведения о противнике.
Глава третья. Боевые машины
1. «Апельсины» с неба
Самолеты применяются на войне не только для разведки, корректирования артиллерийской стрельбы и связи с войсками. С них сбрасывают бомбы и разрушают различные военные сооружения в тылу неприятеля. Они нападают на войска противника и уничтожают их бомбами и пулеметным огнем.
Для бомбардировки самолеты впервые были применены в 1911 году, во время войны Италии с Турцией.
Специальных самолетов для бомбометания в то время еще не было. Не было также ни прицелов, ни приспособлений для сбрасывания аэробомб, ни самих аэробомб. Летчики прихватывали с собой несколько простых бомбочек, которые сбрасывали в тылу неприятеля наглаз, вручную.
Сами бомбочки были размером с апельсин, вроде ручной гранаты, так что свободно умещались в карманах кожаной куртки. Так «апельсинами» и называли их летчики. Людей они ранили и убивали осколками, но домам и различным другим сооружениям вреда принести не могли.
Однако и такие бомбы сильно пугали людей. Когда с самолетов впервые посыпались на головы турок и арабов бомбы, их охватила страшная паника. С жалобными криками бежали они в разные стороны, не зная, где укрыться от смерти, несущейся с неба.
— Это кара аллаха! Небо против нас! — твердили они в диком страхе.
Только в годы мировой войны появились настоящие аэробомбы, которые уже никак не напоминали апельсины. Самые маленькие из них весили два килограмма, а самые большие — пятьсот килограммов.
Для бомбардировки самолеты впервые были применены в 1911 году, во время войны Италии с Турцией.
Специальных самолетов для бомбометания в то время еще не было. Не было также ни прицелов, ни приспособлений для сбрасывания аэробомб, ни самих аэробомб. Летчики прихватывали с собой несколько простых бомбочек, которые сбрасывали в тылу неприятеля наглаз, вручную.
Сами бомбочки были размером с апельсин, вроде ручной гранаты, так что свободно умещались в карманах кожаной куртки. Так «апельсинами» и называли их летчики. Людей они ранили и убивали осколками, но домам и различным другим сооружениям вреда принести не могли.
— Это кара аллаха! Небо против нас! — твердили они в диком страхе.
Только в годы мировой войны появились настоящие аэробомбы, которые уже никак не напоминали апельсины. Самые маленькие из них весили два килограмма, а самые большие — пятьсот килограммов.
2. Вместо обоза — в мост, вместо моста — в обоз
Первое время аэробомбы возили главным образом на тех же самолетах, на которых производилась и воздушная разведка.
Большие бомбы подвешивались под самолетом в особых зажимах — бомбодержателях. Летнаб у себя в кабине передвигал специальный рычажок, бомбодержатели отпускали бомбу, и она стремительно падала вниз.
Малые бомбы укладывали в мешки-карманы, имевшиеся в самолете, а то и просто складывали у ног летнаба. Нередко летнаб держал их на своих коленях. Эти бомбы выбрасывали прямо рукой.
Я помню случай, когда одна из бомб, сложенных у ног летнаба, откатилась при взлете и застряла в фюзеляже недалеко от сиденья. Летнаб не заметил этого. Возвращаясь на свой аэродром после бомбометания, он был уверен, что все бомбы сброшены в неприятельском расположении.
Но вот самолет подошел к аэродрому. Едва он коснулся земли колесами, раздался оглушительный взрыв, и самолет мгновенно превратился в пылающий факел. Летчики спаслись от огня, но были тяжело ранены, и этот полет оказался для них последним.
Однако вернусь к рассказу.
Никаких прицелов в то время на самолетах не имелось. Поэтому бомбы сбрасывали за борт в тот момент, когда мишень, в которую надо было попасть, оказывалась под самолетом.
Ясно, что при таком способе нацеливания бомбы чаще всего попадали не туда, куда требовалось.
Однажды в начале мировой войны один из моих товарищей обнаружил большое скопление обозов возле моста через реку С.
— Экая досада! — воскликнул летчик. — Как на грех, ни одной бомбы! А случай такой упустить жаль.
Он решил тотчас слетать за бомбами в отряд, чтобы разбомбить обоз, пока тот не перебрался на другой берег.
Когда летчик вернулся с бомбами, обоз все еще находился на пустыре перед мостом. Тесно сгрудившиеся повозки представляли прекрасную мишень для аэробомб. Но на самолете находился молодой, неопытный летнаб, который чуть ли не впервые летел на бомбометание. Это обстоятельство несколько смущало пилота, и он решил лично руководить действиями летнаба.
— Готово. Сбрасывай! — скомандовал летчик.
— Есть! — ответил летнаб и выпустил из рук первый гостинец, приготовленный для противника.
Затем он перегнулся через борт и впился глазами в землю, стараясь заметить, где упадет бомба. Наконец в стороне от обоза взметнулся к небу высокий столб земли и дыма. Летнаб промахнулся.
Летчик с укоризной посмотрел на товарища и выругался про себя. Следующая аэробомба упала еще дальше от обоза. Третья разорвалась за рекой, в болоте. Летчик даже расстроился. Да и было от чего: в запасе у них осталось только две бомбы.
Между тем после первого же взрыва в обозе поднялся переполох. Обозные бросились к лошадям. Крайние повозки снялись с места и понеслись куда-то врассыпную. Ближайшие к реке повозки рванулись к мосту, где моментально образовался затор…
«Вот бы сейчас в эту кашу бомбочек пяток! — подумал летчик. — Да разве сделаешь что-нибудь путное с таким летнабом!»
Однако сокрушаться поздно. Надо скорей сбросить остальные бомбы — и айда домой, пока неприятель не опомнился.
Летчик повел самолет на снижение и вновь направился к обозу. Летнаб приготовил обе бомбы, чтобы сбросить их одну за другой.
Особенно тщательно нацеливался летнаб на этот раз в обоз. Время тянулось как никогда. Земля медленно плыла под самолетом, и площадь с обозом только-только подошла под нос самолета. Прошло несколько секунд.
«Выпустить разве бомбу?» подумал он, но удержался от соблазна поскорее освободиться от опасного гостинца.
«Ну, теперь пора!» Обоз уже почти под ним. По его расчету, пришло время бросать. Он выпустил одну из бомб, держа другую наготове.
На этот раз бомба угодила прямо в мост. Повозки на мосту смешались в кучу. Некоторые свалились в воду.
Такой удачи никто ожидать не мог. Меньше всего ожидал ее, конечно, сам летнаб. Летчик не верил своим глазам. Ведь попасть с самолета в узенький мост очень трудно даже с точными прицельными приборами и специальными бомбодержателями.
— Ай да летнаб! — воскликнул он. — Молодец парень! Впрочем, летнаб был тут ни при чем — он вовсе не собирался разрушать мост. Он целился в обоз, да промахнулся.
— Ну, раз попали в мост, попробуем еще раз. Авось повезет, — предложил летчик.
Он сделал круг и вновь направился к мосту по тому же пути, что и в предыдущий раз. Летнаб нацелился в мост и выбросил бомбу за борт самолета в тот самый момент, когда цель оказалась под ним в том же месте, что и в первом случае.
В этот день летнабу «дьявольски не везло»: он вновь промахнулся, — бомба попала не в мост, а… в самую середину обоза.
Внизу началась паника. В том месте, где разорвалась бомба, в мгновение ока образовалась пустота. Обезумевшие от страха лошади рванулись в разные стороны, опрокидывая людей и наезжая одна на другую. Через несколько минут на пустыре осталось только несколько групп сцепившихся между собой опрокинутых повозок да разбегавшиеся в разные стороны люди и лошади.
Большие бомбы подвешивались под самолетом в особых зажимах — бомбодержателях. Летнаб у себя в кабине передвигал специальный рычажок, бомбодержатели отпускали бомбу, и она стремительно падала вниз.
Малые бомбы укладывали в мешки-карманы, имевшиеся в самолете, а то и просто складывали у ног летнаба. Нередко летнаб держал их на своих коленях. Эти бомбы выбрасывали прямо рукой.
Я помню случай, когда одна из бомб, сложенных у ног летнаба, откатилась при взлете и застряла в фюзеляже недалеко от сиденья. Летнаб не заметил этого. Возвращаясь на свой аэродром после бомбометания, он был уверен, что все бомбы сброшены в неприятельском расположении.
Но вот самолет подошел к аэродрому. Едва он коснулся земли колесами, раздался оглушительный взрыв, и самолет мгновенно превратился в пылающий факел. Летчики спаслись от огня, но были тяжело ранены, и этот полет оказался для них последним.
Однако вернусь к рассказу.
Никаких прицелов в то время на самолетах не имелось. Поэтому бомбы сбрасывали за борт в тот момент, когда мишень, в которую надо было попасть, оказывалась под самолетом.
Ясно, что при таком способе нацеливания бомбы чаще всего попадали не туда, куда требовалось.
Однажды в начале мировой войны один из моих товарищей обнаружил большое скопление обозов возле моста через реку С.
— Экая досада! — воскликнул летчик. — Как на грех, ни одной бомбы! А случай такой упустить жаль.
Он решил тотчас слетать за бомбами в отряд, чтобы разбомбить обоз, пока тот не перебрался на другой берег.
Когда летчик вернулся с бомбами, обоз все еще находился на пустыре перед мостом. Тесно сгрудившиеся повозки представляли прекрасную мишень для аэробомб. Но на самолете находился молодой, неопытный летнаб, который чуть ли не впервые летел на бомбометание. Это обстоятельство несколько смущало пилота, и он решил лично руководить действиями летнаба.
— Готово. Сбрасывай! — скомандовал летчик.
— Есть! — ответил летнаб и выпустил из рук первый гостинец, приготовленный для противника.
Затем он перегнулся через борт и впился глазами в землю, стараясь заметить, где упадет бомба. Наконец в стороне от обоза взметнулся к небу высокий столб земли и дыма. Летнаб промахнулся.
Летчик с укоризной посмотрел на товарища и выругался про себя. Следующая аэробомба упала еще дальше от обоза. Третья разорвалась за рекой, в болоте. Летчик даже расстроился. Да и было от чего: в запасе у них осталось только две бомбы.
Между тем после первого же взрыва в обозе поднялся переполох. Обозные бросились к лошадям. Крайние повозки снялись с места и понеслись куда-то врассыпную. Ближайшие к реке повозки рванулись к мосту, где моментально образовался затор…
«Вот бы сейчас в эту кашу бомбочек пяток! — подумал летчик. — Да разве сделаешь что-нибудь путное с таким летнабом!»
Однако сокрушаться поздно. Надо скорей сбросить остальные бомбы — и айда домой, пока неприятель не опомнился.
Летчик повел самолет на снижение и вновь направился к обозу. Летнаб приготовил обе бомбы, чтобы сбросить их одну за другой.
Особенно тщательно нацеливался летнаб на этот раз в обоз. Время тянулось как никогда. Земля медленно плыла под самолетом, и площадь с обозом только-только подошла под нос самолета. Прошло несколько секунд.
«Выпустить разве бомбу?» подумал он, но удержался от соблазна поскорее освободиться от опасного гостинца.
«Ну, теперь пора!» Обоз уже почти под ним. По его расчету, пришло время бросать. Он выпустил одну из бомб, держа другую наготове.
На этот раз бомба угодила прямо в мост. Повозки на мосту смешались в кучу. Некоторые свалились в воду.
Такой удачи никто ожидать не мог. Меньше всего ожидал ее, конечно, сам летнаб. Летчик не верил своим глазам. Ведь попасть с самолета в узенький мост очень трудно даже с точными прицельными приборами и специальными бомбодержателями.
— Ай да летнаб! — воскликнул он. — Молодец парень! Впрочем, летнаб был тут ни при чем — он вовсе не собирался разрушать мост. Он целился в обоз, да промахнулся.
— Ну, раз попали в мост, попробуем еще раз. Авось повезет, — предложил летчик.
В этот день летнабу «дьявольски не везло»: он вновь промахнулся, — бомба попала не в мост, а… в самую середину обоза.
Внизу началась паника. В том месте, где разорвалась бомба, в мгновение ока образовалась пустота. Обезумевшие от страха лошади рванулись в разные стороны, опрокидывая людей и наезжая одна на другую. Через несколько минут на пустыре осталось только несколько групп сцепившихся между собой опрокинутых повозок да разбегавшиеся в разные стороны люди и лошади.
3. Групповой налет
Вот что может натворить одна удачно попавшая бомба! А с каждым днем все больше бомб поднимали боевые машины, все чаще отправлялись они громить противника не в одиночку, а группами. Нетрудно представить себе, что могут сделать десятка два самолетов, сбросив сотню-другую тяжелых бомб.
Лично мне пришлось принять участие в нескольких групповых налетах. Об одном из них я хочу рассказать.
Это было в мае 1916 года. В Буковине русские войска готовились к большому наступлению. В нем должна была принять участие и авиация.
Австрийцы в районе предполагаемого наступления укрепились в земле так сильно, что выбить их из окопов было чрезвычайно трудно. Поэтому было решено с помощью артиллерии и аэробомб разрушить позиции неприятеля в районе деревни Я. Через эту брешь наши войска должны были прорваться на неприятельскую территорию.
В назначенный день с рассвета сотни пушек начали громить позиции противника тяжелыми снарядами. Грохот снарядов слился в единый мощный гул, сотрясавший воздух на много километров вокруг. Земля вздрагивала, словно ее разрывали на части.
Когда войска были готовы к наступлению, пришел черед авиации.
Тяжело нагруженные бомбами самолеты, которых насчитывалось до тридцати, направились к назначенному месту. Впереди с неистовым ревом шли два самых крупных в то время четырехмоторных самолета «Илья Муромец». Мы их в шутку называли «ильюшками».
На некотором расстоянии от них, напыжившись, словно силясь нагнать своих старших собратьев, плелись тихоходные «вуазены» и «фарманы». Километрах в двух от них шли более легкие и быстроходные самолеты, которые были выпущены в воздух последними. На одном из них находился я.
Над нами кружили вертлявые истребители — «ньюпоры», поднявшиеся нам навстречу с передового аэродрома. Они то нагоняли «ильюшек», то кувыркались, как голуби, над «вуазенами» и «фарманами», то возвращались к нам, чтоб подбодрить и нас.
На самолете я был один. Вместо наблюдателя я вез двадцать бомб, которые в специальных ящичках — бомбодержателях — находились снаружи самолета, слева и справа от меня. Стоило мне потянуть за небольшой рычажок — и все эти бомбы, по одной или вместе, кувыркаясь, полетели бы вниз.
Когда первые самолеты подошли к позициям, все небо заклубилось разрывами снарядов. Противник знал, что мало хорошего сулят ему наши самолеты, и поэтому старался не допустить их на свою территорию.
Наконец с «ильюшек» вниз полетели первые бомбы. В деревне, которая давно была оставлена жителями и через которую проходили неприятельские окопы, сразу возникло несколько пожаров. «Ильюшки» пошли дальше — громить неприятельскую артиллерию. Она все еще держалась на своих местах и упорно стреляла по нашим батареям.
Место «ильюшек» заняли мы, и десятки бомб почти одновременно полетели с самолетов. В это время внизу творился настоящий ад. Там, где раньше были неприятельские окопы, дымилась изрытая, как оспой, земля. Широкая лавина артиллерийских разрывов медленно надвигалась на деревню, которая уже была покрыта густым облаком дыма.
Несколько минут кружили мы над этим районом, сбрасывая бомбы на неприятельские батареи. Теперь нас уже никто не обстреливал с земли, и мы были здесь хозяевами положения. Когда все бомбы были израсходованы, мы повернули домой. В это время наши пехотные части уже шли в атаку.
Лично мне пришлось принять участие в нескольких групповых налетах. Об одном из них я хочу рассказать.
Это было в мае 1916 года. В Буковине русские войска готовились к большому наступлению. В нем должна была принять участие и авиация.
Австрийцы в районе предполагаемого наступления укрепились в земле так сильно, что выбить их из окопов было чрезвычайно трудно. Поэтому было решено с помощью артиллерии и аэробомб разрушить позиции неприятеля в районе деревни Я. Через эту брешь наши войска должны были прорваться на неприятельскую территорию.
В назначенный день с рассвета сотни пушек начали громить позиции противника тяжелыми снарядами. Грохот снарядов слился в единый мощный гул, сотрясавший воздух на много километров вокруг. Земля вздрагивала, словно ее разрывали на части.
Когда войска были готовы к наступлению, пришел черед авиации.
Тяжело нагруженные бомбами самолеты, которых насчитывалось до тридцати, направились к назначенному месту. Впереди с неистовым ревом шли два самых крупных в то время четырехмоторных самолета «Илья Муромец». Мы их в шутку называли «ильюшками».
На некотором расстоянии от них, напыжившись, словно силясь нагнать своих старших собратьев, плелись тихоходные «вуазены» и «фарманы». Километрах в двух от них шли более легкие и быстроходные самолеты, которые были выпущены в воздух последними. На одном из них находился я.
Над нами кружили вертлявые истребители — «ньюпоры», поднявшиеся нам навстречу с передового аэродрома. Они то нагоняли «ильюшек», то кувыркались, как голуби, над «вуазенами» и «фарманами», то возвращались к нам, чтоб подбодрить и нас.
На самолете я был один. Вместо наблюдателя я вез двадцать бомб, которые в специальных ящичках — бомбодержателях — находились снаружи самолета, слева и справа от меня. Стоило мне потянуть за небольшой рычажок — и все эти бомбы, по одной или вместе, кувыркаясь, полетели бы вниз.
Когда первые самолеты подошли к позициям, все небо заклубилось разрывами снарядов. Противник знал, что мало хорошего сулят ему наши самолеты, и поэтому старался не допустить их на свою территорию.
Наконец с «ильюшек» вниз полетели первые бомбы. В деревне, которая давно была оставлена жителями и через которую проходили неприятельские окопы, сразу возникло несколько пожаров. «Ильюшки» пошли дальше — громить неприятельскую артиллерию. Она все еще держалась на своих местах и упорно стреляла по нашим батареям.
Несколько минут кружили мы над этим районом, сбрасывая бомбы на неприятельские батареи. Теперь нас уже никто не обстреливал с земли, и мы были здесь хозяевами положения. Когда все бомбы были израсходованы, мы повернули домой. В это время наши пехотные части уже шли в атаку.
4. Как мы громили дивизию белых
А вот как бомбили в гражданскую войну. Было это на южном фронте. На территории, занятой белыми войсками, в двух крупных хуторах расположилась кавалерийская дивизия. Противник держал ее в резерве, чтобы при первой необходимости бросить на нас. Мы, конечно, решили не дожидаться нападения белых.
И вот в один прекрасный день, перед сумерками, четырнадцать груженных бомбами самолетов один за другим поднялись с аэродрома. Затем повернули на юг и, гудя моторами, направились в неприятельский тыл.
Солнце медленно садилось за горизонт. Под самолетами проплывали разноцветные прямоугольники полей. Их перерезали белые полосы дорог, по которым в тучах густой пыли ползли груженные хлебом арбы. Наконец самолеты пересекли Днепр.
Вот уже видна цель налета — два больших утопающих в зелени хутора. Они разделены широкой пыльной дорогой. Летчики направили свои машины к хуторам. Летнабы приготовились к работе.
При появлении самолетов в хуторах началось сильное движение. Блеснули два ярких и сильных разрыва. Затем еще несколько. Это были первые красные гостинцы белым. С западной стороны одного из хуторов вспыхнуло пламя. Разрастаясь и ширясь, оно захватывает все бульшую и бульшую площадь. Хутор зажжен.
Огни разрывов наших бомб сверкают уже без перерыва. Во дворах, на улицах, на окраинах то и дело вспыхивают яркие блестки. Они разворачивают землю, расшвыривают домашнюю утварь и поражают осколками людей и животных. Дым медленно ползет, заволакивая хутора и дорогу.
После первых же бомб расположенная здесь конница длинными змейками расползлась по всем улицам, выбираясь из хуторов. Но огонь нарастает, и белые рассыпаются во все стороны, мечутся среди разрывающихся снарядов. Кто успел выскочить из хутора, сломя голову носится по степи, пытаясь укрыться от наших летчиков.
Когда все бомбы уже вышли, летчики открыли по кавалеристам убийственный пулеметный огонь с высоты нескольких сот метров.
В результате этого налета дивизия белых была сильно потрепана, потеряв убитыми и ранеными большое количество людей. Теперь она не страшна была нашим частям.
И вот в один прекрасный день, перед сумерками, четырнадцать груженных бомбами самолетов один за другим поднялись с аэродрома. Затем повернули на юг и, гудя моторами, направились в неприятельский тыл.
Вот уже видна цель налета — два больших утопающих в зелени хутора. Они разделены широкой пыльной дорогой. Летчики направили свои машины к хуторам. Летнабы приготовились к работе.
При появлении самолетов в хуторах началось сильное движение. Блеснули два ярких и сильных разрыва. Затем еще несколько. Это были первые красные гостинцы белым. С западной стороны одного из хуторов вспыхнуло пламя. Разрастаясь и ширясь, оно захватывает все бульшую и бульшую площадь. Хутор зажжен.
Огни разрывов наших бомб сверкают уже без перерыва. Во дворах, на улицах, на окраинах то и дело вспыхивают яркие блестки. Они разворачивают землю, расшвыривают домашнюю утварь и поражают осколками людей и животных. Дым медленно ползет, заволакивая хутора и дорогу.
После первых же бомб расположенная здесь конница длинными змейками расползлась по всем улицам, выбираясь из хуторов. Но огонь нарастает, и белые рассыпаются во все стороны, мечутся среди разрывающихся снарядов. Кто успел выскочить из хутора, сломя голову носится по степи, пытаясь укрыться от наших летчиков.
Когда все бомбы уже вышли, летчики открыли по кавалеристам убийственный пулеметный огонь с высоты нескольких сот метров.
В результате этого налета дивизия белых была сильно потрепана, потеряв убитыми и ранеными большое количество людей. Теперь она не страшна была нашим частям.
5. Прогнали эскадру
В октябре 1920 года воздушная разведка красных обнаружила в Азовском море эскадру белых. Больше десятка врангелевских морских судов гуськом направлялись на северо-восток с явным намерением напасть на город Таганрог. Наши суда находились в то время в Таганроге, но оказать должное сопротивление врагу не были в состоянии. Пришлось обратиться к помощи авиации.
Срочно сформировали авиационную группу из десяти стареньких самолетов. Привлекли к этому делу опытных летчиков и летнабов. Нагрузили бомбами самолеты и отправили их громить неприятельские суда, где бы они ни находились в это время. Через час красные самолеты, гудя своими ветхими моторами, уже «повисли» над Азовским морем.
Был ясный солнечный день. Голубое небо отражалось в воде, как в гигантском зеркале. Посредине моря спокойно плыли четырнадцать судов, оставляя за собой на воде хорошо видимый след. Это и была та самая врангелевская эскадра, которая направлялась к Таганрогу. Не чуяли белые, какой неожиданный подарок готовили для них красные летчики.
От берега эскадра находилась километрах в двадцати, двадцати пяти, и лететь туда на сухопутных самолетах было весьма рискованно. В случае остановки мотора каждому из них грозила верная гибель. Тем не менее красные летчики смело пошли на врага. Тот, не обращая внимания на красные самолеты, продолжал упорно продвигаться к нашим берегам.
Наконец самолеты оказались над врангелевской эскадрой. Первые аэробомбы полетели на неприятельские суда. В следующее мгновенье несколько водяных столбов взметнулось к небесам. Это наши аэробомбы взорвались в воде недалеко от судов, обдав их каскадами соленых брызг. За первыми бомбами полетели другие, рождая то там, то здесь грандиозные белые фонтаны.
Один за другим подходили самолеты к тому месту, откуда удобнее всего было сбрасывать бомбы. И море огромными водяными столбами отмечало места падения бомб. Несколько воздушных гостинцев упали в непосредственной близости от судов. Родившиеся при их взрыве водяные столбы, словно гигантские косматые лапы, подхватывали неприятельские суда и швыряли в стороны. Обрушившиеся на них мириады водяных брызг почти совершенно закрывали их от торжествовавших в небе красных летчиков.
Всего было сброшено более полусотни бомб. Не все они разорвались недалеко от судов. Уж очень трудно было попасть в судно с высоты полутора-двух километров. А спускаться ниже на ветхих ненадежных сухопутных самолетах было бы безумием. Летчикам нужен был некоторый запас высоты, чтобы в случае остановки мотора дотянуть возможно ближе к советскому берегу.
И все же гордо плывшая врангелевская эскадра расстроилась. Суда заметались, повернули назад. Имевшаяся у неприятеля артиллерия открыла по нашим самолетам беспорядочную стрельбу. Но красные птицы были уже далеко.
На следующий день налет был повторен. Только из-за очень сильного ветра полетели наиболее надежные самолеты. Их было всего семь. Неприятель успел уйти довольно далеко от того места, где его бомбили накануне наши летчики. Одно судно — миноносец, — которое еще вчера двигалось самостоятельно, оказалось на буксире у другого. Вчерашняя бомбежка не прошла для него даром.
При появлении красных птиц белые открыли огонь из судовых пушек. Все небо было покрыто белыми облачками шрапнельных разрывов. Но летчики с честью выполнили свое дело. Пятьдесят бомб было сброшено в этот раз на суда. Две бомбы попали точно в цель. Густое пятно черного дыма появилось на неприятельском миноносце и еще на одном судне.
Насмерть перепуганные врангелевские моряки поспешно удирали домой. Таганрогу больше не угрожала опасность…
Срочно сформировали авиационную группу из десяти стареньких самолетов. Привлекли к этому делу опытных летчиков и летнабов. Нагрузили бомбами самолеты и отправили их громить неприятельские суда, где бы они ни находились в это время. Через час красные самолеты, гудя своими ветхими моторами, уже «повисли» над Азовским морем.
Был ясный солнечный день. Голубое небо отражалось в воде, как в гигантском зеркале. Посредине моря спокойно плыли четырнадцать судов, оставляя за собой на воде хорошо видимый след. Это и была та самая врангелевская эскадра, которая направлялась к Таганрогу. Не чуяли белые, какой неожиданный подарок готовили для них красные летчики.
От берега эскадра находилась километрах в двадцати, двадцати пяти, и лететь туда на сухопутных самолетах было весьма рискованно. В случае остановки мотора каждому из них грозила верная гибель. Тем не менее красные летчики смело пошли на врага. Тот, не обращая внимания на красные самолеты, продолжал упорно продвигаться к нашим берегам.
Наконец самолеты оказались над врангелевской эскадрой. Первые аэробомбы полетели на неприятельские суда. В следующее мгновенье несколько водяных столбов взметнулось к небесам. Это наши аэробомбы взорвались в воде недалеко от судов, обдав их каскадами соленых брызг. За первыми бомбами полетели другие, рождая то там, то здесь грандиозные белые фонтаны.
И все же гордо плывшая врангелевская эскадра расстроилась. Суда заметались, повернули назад. Имевшаяся у неприятеля артиллерия открыла по нашим самолетам беспорядочную стрельбу. Но красные птицы были уже далеко.
На следующий день налет был повторен. Только из-за очень сильного ветра полетели наиболее надежные самолеты. Их было всего семь. Неприятель успел уйти довольно далеко от того места, где его бомбили накануне наши летчики. Одно судно — миноносец, — которое еще вчера двигалось самостоятельно, оказалось на буксире у другого. Вчерашняя бомбежка не прошла для него даром.
При появлении красных птиц белые открыли огонь из судовых пушек. Все небо было покрыто белыми облачками шрапнельных разрывов. Но летчики с честью выполнили свое дело. Пятьдесят бомб было сброшено в этот раз на суда. Две бомбы попали точно в цель. Густое пятно черного дыма появилось на неприятельском миноносце и еще на одном судне.
Насмерть перепуганные врангелевские моряки поспешно удирали домой. Таганрогу больше не угрожала опасность…
6. Наказание «Медведя»
Так бомбили корабли с сухопутных самолетов в годы гражданской войны. Сейчас, через двадцать лет, положение сильно изменилось. В руках красных летчиков имеются великолепные морские самолеты, отличные прицельные приборы и бомбодержатели. Да и бомбы уже не те. И если уж выпустил их из самолета советский штурман, они наверняка упадут точно в цель…
Над Финским заливом шла эскадрилья бомбардировщиков. Под самолетами ползли густые облака. Они сильно мешали наблюдению; далеко внизу «охало» неспокойное море.
Вдруг командир насторожился: где-то здесь должны быть корабли белофиннов; на них — зенитные пушки. И действительно, через несколько минут под бомбардировщиками показались неприятельские суда. Когда до них оставалось не более пятисот метров, командир подал знак штурману:
— Видишь?
— Вижу, — ответил штурман и приник к прицелу. Снизу заговорили зенитные орудия врага, посылая в самолеты десятки снарядов.
Командир точно навел свой самолет на цель. Остальные в четком строю следовали за ним. В точно рассчитанный штурманом момент с самолетов сорвались бомбы. Через несколько мгновений они ударили прямо в палубу неприятельского корабля.
Ура! — прямое попадание. Корабль загорелся. Зенитки замолчали…
В другой раз, в районе острова Сомерса, белофинский ледокол «Медведь» обстрелял один из наших ледоколов, занятых проводкой кораблей. Советская эскадрилья получила задание проучить неприятельских моряков и немедленно уничтожить белофинский ледокол.
«Медведь» уже успел спрятаться, и нашим летчикам пришлось долгое время разыскивать его. Наконец на льду заметили темную полосу воды — след ледокола. Этот след привел эскадрилью к «Медведю», который, хитро замаскировавшись, притаился в нескольких сотнях метров от берега.
Эскадрилья взяла курс на него. Заметив наши самолеты, ледокол выпустил густую дымовую завесу, совершенно закрывшую корабль. Вражеские зенитки открыли огонь. Вокруг самолетов стали рваться снаряды. Но что могло помешать летчикам в выполнении порученного важного задания!
По знаку командира, эскадрилья по звеньям обрушилась на вражеский корабль. Полетели бомбы, застрочили десятки пулеметов. В один миг судно загорелось, окуталось черными клубами собственного дыма.
Ледокол понес заслуженное наказание…
Над Финским заливом шла эскадрилья бомбардировщиков. Под самолетами ползли густые облака. Они сильно мешали наблюдению; далеко внизу «охало» неспокойное море.
Вдруг командир насторожился: где-то здесь должны быть корабли белофиннов; на них — зенитные пушки. И действительно, через несколько минут под бомбардировщиками показались неприятельские суда. Когда до них оставалось не более пятисот метров, командир подал знак штурману:
— Видишь?
— Вижу, — ответил штурман и приник к прицелу. Снизу заговорили зенитные орудия врага, посылая в самолеты десятки снарядов.
Командир точно навел свой самолет на цель. Остальные в четком строю следовали за ним. В точно рассчитанный штурманом момент с самолетов сорвались бомбы. Через несколько мгновений они ударили прямо в палубу неприятельского корабля.
Ура! — прямое попадание. Корабль загорелся. Зенитки замолчали…
В другой раз, в районе острова Сомерса, белофинский ледокол «Медведь» обстрелял один из наших ледоколов, занятых проводкой кораблей. Советская эскадрилья получила задание проучить неприятельских моряков и немедленно уничтожить белофинский ледокол.
«Медведь» уже успел спрятаться, и нашим летчикам пришлось долгое время разыскивать его. Наконец на льду заметили темную полосу воды — след ледокола. Этот след привел эскадрилью к «Медведю», который, хитро замаскировавшись, притаился в нескольких сотнях метров от берега.
Эскадрилья взяла курс на него. Заметив наши самолеты, ледокол выпустил густую дымовую завесу, совершенно закрывшую корабль. Вражеские зенитки открыли огонь. Вокруг самолетов стали рваться снаряды. Но что могло помешать летчикам в выполнении порученного важного задания!
По знаку командира, эскадрилья по звеньям обрушилась на вражеский корабль. Полетели бомбы, застрочили десятки пулеметов. В один миг судно загорелось, окуталось черными клубами собственного дыма.
Ледокол понес заслуженное наказание…
7. Современные бомбовозы
Бомбовозы были построены еще в начале прошлой империалистической войны. Первым из них был знаменитый русский многомоторный самолет «Илья Муромец» — «ильюшка», о котором я уже говорил в начале этой главы. Но их было тогда немного. Летали они медленно и могли везти на себе сравнительно небольшое количество бомб.
Современные бомбовозы — это настоящие воздушные корабли. Самые мощные из них называются тяжелыми бомбардировщиками.
У тяжелых бомбардировщиков обычно два-четыре мотора. Лучшие из них могут перевозить на себе до четырех и даже более тонн со скоростью 400—450 километров в час, а некоторые — и того быстрее. Они способны залетать в глубь неприятельской страны на тысячу и более километров и, сбросив там бомбы страшной разрушительной силы, вернуться домой.
Существуют еще легкие и средние бомбардировщики. Они отличаются от тяжелых тем, что быстроходнее их, но берут гораздо меньше бомб и не так глубоко заходят в неприятельский тыл. Легкие бомбардировщики, например, могут залетать к противнику на 500—600 с лишним километров и сбросить там около полутонны бомб. За один час полета они покрывают расстояние до 500 километров и даже более. Это одномоторные двухместные самолеты почти такого же устройства, что и разведчики.
Средние бомбардировщики имеют обычно два мотора. Летают они почти с такой же скоростью, что и легкие бомбардировщики. Везут с собой около тонны бомб и могут залетать в глубь страны противника на 700—800 километров. Я говорю, конечно, о лучших машинах.
Все современные бомбовозы снабжены мощными моторами особой конструкции, и это позволяет им летать на очень больших высотах. В то время как «Илья Муромец» едва мог «вскарабкаться» на высоту 2 1/2—3 километра, многие современные бомбовозы свободно поднимаются на 8—9 километров и даже выше.
Наравне с этими бомбардировщиками в настоящее время получил большое распространение особый тип — пикирующий бомбардировщик. О нем я расскажу несколько позже.
Все самолеты-бомбовозы хорошо вооружены. У них имеются пулеметы, а тяжелые бомбардировщики снабжены даже пушкой. Это на тот случай, если нападут на них неприятельские истребители. Бомбардировщики оборудованы бомбодержателями и бомбосбрасывателями и везут разнообразные бомбы весом от одного-двух килограммов до полутора-двух тонн. На них имеются точнейшие приборы для нацеливания, а также радиоприемники и радиопередатчики для связи с землей и между собой.
Сейчас бомбардировщики уже не действуют в одиночку. Они залетают на неприятельскую территорию большими группами — от десяти до тридцати и более самолетов. Только в ночное время, когда опасности от нападения на них неприятельских самолетов меньше, они действуют небольшими группами и звеньями.
К противнику бомбардировщики направляются обычна несколькими группами. При этом они идут туда по-возможности под охраной большого количества истребителей. Но у истребителей запасы бензина невелики, и долго сопровождать бомбовозы они не могут. Поэтому, когда приходится лететь очень далеко, истребители охраняют бомбовозы только до тех пор, пока те не пройдут самые опасные места. Дальше бомбардировщики идут самостоятельно. На обратном пути их вновь встречают свои истребители, которые расчищают им путь от неприятельских машин.
Современные бомбовозы — это настоящие воздушные корабли. Самые мощные из них называются тяжелыми бомбардировщиками.
У тяжелых бомбардировщиков обычно два-четыре мотора. Лучшие из них могут перевозить на себе до четырех и даже более тонн со скоростью 400—450 километров в час, а некоторые — и того быстрее. Они способны залетать в глубь неприятельской страны на тысячу и более километров и, сбросив там бомбы страшной разрушительной силы, вернуться домой.
Существуют еще легкие и средние бомбардировщики. Они отличаются от тяжелых тем, что быстроходнее их, но берут гораздо меньше бомб и не так глубоко заходят в неприятельский тыл. Легкие бомбардировщики, например, могут залетать к противнику на 500—600 с лишним километров и сбросить там около полутонны бомб. За один час полета они покрывают расстояние до 500 километров и даже более. Это одномоторные двухместные самолеты почти такого же устройства, что и разведчики.
Средние бомбардировщики имеют обычно два мотора. Летают они почти с такой же скоростью, что и легкие бомбардировщики. Везут с собой около тонны бомб и могут залетать в глубь страны противника на 700—800 километров. Я говорю, конечно, о лучших машинах.
Все современные бомбовозы снабжены мощными моторами особой конструкции, и это позволяет им летать на очень больших высотах. В то время как «Илья Муромец» едва мог «вскарабкаться» на высоту 2 1/2—3 километра, многие современные бомбовозы свободно поднимаются на 8—9 километров и даже выше.
Наравне с этими бомбардировщиками в настоящее время получил большое распространение особый тип — пикирующий бомбардировщик. О нем я расскажу несколько позже.
Все самолеты-бомбовозы хорошо вооружены. У них имеются пулеметы, а тяжелые бомбардировщики снабжены даже пушкой. Это на тот случай, если нападут на них неприятельские истребители. Бомбардировщики оборудованы бомбодержателями и бомбосбрасывателями и везут разнообразные бомбы весом от одного-двух килограммов до полутора-двух тонн. На них имеются точнейшие приборы для нацеливания, а также радиоприемники и радиопередатчики для связи с землей и между собой.
К противнику бомбардировщики направляются обычна несколькими группами. При этом они идут туда по-возможности под охраной большого количества истребителей. Но у истребителей запасы бензина невелики, и долго сопровождать бомбовозы они не могут. Поэтому, когда приходится лететь очень далеко, истребители охраняют бомбовозы только до тех пор, пока те не пройдут самые опасные места. Дальше бомбардировщики идут самостоятельно. На обратном пути их вновь встречают свои истребители, которые расчищают им путь от неприятельских машин.
8. Бомбовое хозяйство
Современная бомбардировочная авиация — это огромная разрушительная сила. Она может не только уничтожить отдельные постройки, но и стереть с лица земли: целые кварталы домов, железнодорожные узлы, заводы и фабрики. Для этого у нее имеются такие испытанные средства, как фугасные, бронебойные, зажигательные и всякие другие бомбы.
Мы это видим на опыте последних войн. В Абиссинии, Китае, Испании и в других странах воздушными бомбардировками превращены в пыль многочисленные деревни и мелкие поселения. В апреле 1937 года в течение нескольких часов авиация интервентов почти совершенно уничтожила в Испании цветущий город Гернику — старейшую столицу страны басков. Мадрид и Барселона, Шанхай и Нанкин и еще многие испанские и китайские города до сих пор не могут залечить тяжелых, ран, нанесенных им бомбардировочной авиацией.
Вот и теперь, когда я пишу эту книгу, днем и ночью нападают бомбардировщики на огромные столичные и промышленные города и порты Англии, Германии и Франции. Десятки и сотни бомбардировщиков ежедневно сбрасывают на головы трепещущего населения Лондона, Бирмингама, Саутгемптона, Ковентри, Берлина и других городов сотни и тысячи тонн бомб огромной разрушительной силы. Гигантские заводы и многочисленные городские кварталы превращаются в груды дымящихся развалин.
Фугасными и бронебойными бомбами летчики разрушают различные строения и сооружения на земле, топят корабли на море. Эти бомбы взрываются со страшной силой, превращая в груду развалин огромные дома, разворачивая окопы, блиндажи и подземные укрытия. Достаточно прямого попадания всего лишь одной фугасной бомбы весом в полтонны или даже в четверть тонны, чтобы десятиэтажное здание рассыпалось, как карточный домик.
Для создания пожаров в неприятельском тылу применяются зажигательные бомбы. Они бывают разной конструкции и разного веса. Для этой же цели сейчас употребляются. так называемые «бомбы-листочки». Это небольшие пластины с горючим веществом в середине. Их на ладони можно уместить несколько штук, а самолет берет их по многу тысяч. Они падают на землю, как снежные хлопья, и, воспламеняясь, вызывают сотни пожаров. Английские и германские бомбардировщики широко пользуются зажигательными бомбами при налетах на города и доки, на заводские и другие сооружения. Эти бомбы имеют огромную сжигающую силу, и вызываемые ими пожары с большим трудом поддаются тушению.
В результате мощных бомбардировок зажигательными бомбами образуются многочисленные очаги пожаров, которые, разрастаясь и сливаясь, образуют гигантские пожары, видимые ночью на 100—150 километров. Ночные пожары служат прекрасным ориентиром для летчиков. После нападения первой группы бомбардировщиков все последующие группы уже ведут свои самолеты на цель не по приборам, а прямо на огни пожаров.
Вот и теперь, когда я пишу эту книгу, днем и ночью нападают бомбардировщики на огромные столичные и промышленные города и порты Англии, Германии и Франции. Десятки и сотни бомбардировщиков ежедневно сбрасывают на головы трепещущего населения Лондона, Бирмингама, Саутгемптона, Ковентри, Берлина и других городов сотни и тысячи тонн бомб огромной разрушительной силы. Гигантские заводы и многочисленные городские кварталы превращаются в груды дымящихся развалин.
Фугасными и бронебойными бомбами летчики разрушают различные строения и сооружения на земле, топят корабли на море. Эти бомбы взрываются со страшной силой, превращая в груду развалин огромные дома, разворачивая окопы, блиндажи и подземные укрытия. Достаточно прямого попадания всего лишь одной фугасной бомбы весом в полтонны или даже в четверть тонны, чтобы десятиэтажное здание рассыпалось, как карточный домик.
Для создания пожаров в неприятельском тылу применяются зажигательные бомбы. Они бывают разной конструкции и разного веса. Для этой же цели сейчас употребляются. так называемые «бомбы-листочки». Это небольшие пластины с горючим веществом в середине. Их на ладони можно уместить несколько штук, а самолет берет их по многу тысяч. Они падают на землю, как снежные хлопья, и, воспламеняясь, вызывают сотни пожаров. Английские и германские бомбардировщики широко пользуются зажигательными бомбами при налетах на города и доки, на заводские и другие сооружения. Эти бомбы имеют огромную сжигающую силу, и вызываемые ими пожары с большим трудом поддаются тушению.
В результате мощных бомбардировок зажигательными бомбами образуются многочисленные очаги пожаров, которые, разрастаясь и сливаясь, образуют гигантские пожары, видимые ночью на 100—150 километров. Ночные пожары служат прекрасным ориентиром для летчиков. После нападения первой группы бомбардировщиков все последующие группы уже ведут свои самолеты на цель не по приборам, а прямо на огни пожаров.