Шнейдер Виктор. Акынская песня с прологом и эпилогом

   "Какая я дура! - осенило ее вдруг. - Ведь в первый раз, на Казани, его ломало, а я и не поняла, чего это его так колотит, елки-моталки, стормозила! Начал-то он, судя по всему, недавно, может, еще не поздно было, тут же лишний день-два - и все, самому с иглы не слезть... А может, не колется, колесами закидывается? Нет, вена-то исколота вся, прямо синяя, ведь видела же! "
   Кровоподтеки на руках у Сида не были редкостью.
   "Дура тормозная! Ежику ведь понятно было, в чем дело, а я проморгала, идиотка! Сама во всем виновата. А может, еще не поздно? Увезти его в Васкелово, на бабкину дачу, может, переломается и отвыкнет? "
   Идея эта Марине понравилась, но тут ее мысли прервал звонок в дверь. "Вовка, - подумала она. - Что же ему сказать-то? "
   Бродяга ввалился в дверь и, чмокнув Маринку в щеку, скинул куртку.
   - Вовка, - сказала она, - тут какая-то герла звонила...
   - Ну?
   - Ты правда, что ли, ширяешься?
   - Шимеру шоши! - не сдержался Сид.
   "Ругается, "- подумала Марина.
   - Что за герла-то? И чего она тебе наговорила? - успокоившись, спросил Бродяга.
   - Черт ее знает, вежливая какая-то, сказала, что наркотики принимаешь...
   "Санина работа, попросил кого-нибудь... "
   - Имя у нее какое-то нерусское... То ли Алевтина, то ли что-то вроде...
   Володе стало не по себе.
   - Так что, Вовка, если действительно так, то я тебя отучу. Ты ведь недавно, еще не поздно?
   Бродягу эта мысль тоже заинтересовала.
   - Как, если не секрет?
   - Увезу на дачу, переломаешься.
   - Силой увезешь?
   - А в крайнем случае силой. Возьму трех пиплов и...
   - Трех? Мало, - Сид, подпрыгнув, ногой сбил со шкафа катушку с нитками.
   Вспомнив о случае в метро, она решила, что таки да, мало.
   - Тогда пятерых.
   Сид призадумался. Конечно, ни трое, ни пятеро хипов, испортивших себе желудки плохой едой, печень - хорошими попойками, сердце - наркотиками, легкие - табаком и почки - ночевками на холодном полу, не были ему соперниками. Волновало другое. Судя по всему, звонила Альбина, в лучшем случае - Санина подруга, назвавшаяся так для издевки. Но ни первая, ни вторая версия не объясняет сам факт звонка - для этого надо знать телефон.
   То, что говорила тем временем Марина, Володя слушал вполуха, автоматически делая выводы. Звонила, не продумав разговор, с кем говорит толком не знала, об отношениях - ни слова. В общем, так базарить можно и со своей соперницей, и со старой знакомой поплохевшего вдруг приятеля; ко второму даже ближе - наверное, тот, кто (а кто? ) сказал ей про Маринку, примерно так все и описал. Это Володю несколько успокоило.
   - Так что я соберу пиплов, они тебя туда притащат как миленького, запальчиво сказала Марина.
   - Флаг в руки, - усмехнулся Бродяга, по достоинству оценив прикол.
   Последствия он оценил на следующий день.
   - 13
   ... на трон воссядет зверь,
   И станет он творить разбой...
   М. Щербаков.
   Володи опять не было дома. Он вечно так занят... Но кто же поможет ему, Лене, снять это дикое напряжение? На встречу с Полещуком он должен прийти спокойным и жизнерадостным. А откуда взяться этой жизнерадостности? С созданием совместного предприятия опять ничего не вышло, да и не до жиру уже - не прогореть бы окончательно. Закупочные цены все время растут, налоги тоже - скоро обещают чуть ли не восемьдесят процентов. Очень он рассчитывал поправить дела за счет сигарет и уже договорился о пяти ящиках, но их перехватил какой-то Зальц, человек в их деле практически случайный, что совсем обидно. Если ты не выдерживаешь конкуренции с магнатом вроде Полещука, об этом хоть сказать не стыдно, а тут... Однако ко всему этому он еще находил силы отнестись философски и даже с известной долей юмора.
   И вот сегодня утром Полещук позвонил ему и предложил встретиться, назначил время... Леня не мог произнести ни слова - такой мандраж вызвал у него бодрый голос в трубке. После разговора у него начался озноб, неимоверно разболелась голова, поднялось давление...
   Нет, Андрей Викентьевич Полещук не был энергетическим вампиром, "опустошающим" собеседника за полминуты. Весь смертельный ужас, который наводил этот тихий улыбчивый человек, объяснялся вполне материально. Безо всяких шуток и особых преувеличений можно было сказать, что он - один из "крестных отцов" нарождающейся ленинградской мафии. Широкая сеть кооперативов была лишь надводной частью айсберга его владений, куда входили и рэкет, и кража продукции со складов (где, впрочем, она бы все равно пропала), и наркотики. Естественно, что ждать от такого человека ничего хорошего не приходилось, тем более конкуренту, даже такому мелкому, как Леня...
   ... Успокаивающие таблетки не помогли, и рюмка водки тоже.
   Десять раз отжался...
   Сунул голову под холодную воду...
   Вышел на улицу. Воздух пах бензиновой гарью. Мимо проехала машина, чуть не задавила и обдала Леню потоком грязных брызг из лужи.
   До встречи с Полещуком оставалось два часа.
   Леня пошел к телефону-автомату, чтобы еще разок, на всякий случай, позвонить Володе, и увидел на рекламном щите объявление. Кооператив "Беруни" обещал среди всего прочего, что опытный психиатр, невропатолог и экстрасенс поможет вам снять нервный стресс.
   Единственный психиатр (он же и экстрасенс и невропатолог) кооператива Думов, похоже, имел богатый опыт работы в регистратуре поликлиники, но не более того. Выслушав Ленины жалобы, он сдержанно отозвался о Зернове, которого неплохо знал, накапал пациенту валерьянки, с чем и отпустил.
   Это бестолковое посещение чуть не заставило Леню опоздать, зато, пока он бежал на встречу, он так вымотался, что у цели был усталый, но спокойный.
   - Здравствуйте, Андрей Викентьевич.
   - Здравствуй, Ленчик. Ты плохо выглядишь. Какие-нибудь проблемы?
   - Так, замотался...
   - Как мама? Может быть, нужно помочь с лекарствами? Ну, нет - так нет... А я тоже, знаешь, замотался, закрутился... и, признаться, крепко проголодался. Ты не против куда-нибудь заглянуть?
   Кафе, громко именуемое гриль-баром, куда они зашли, было неплохим, но с образом миллионера вязалось плохо. Суетливый официант не кинулся к нему с порога со словами: "Чего изволите, Андрей Викентьевич? " - хотя бы потому, что здесь не было официантов. Так что "крестный отец" сам подошел к стойке и заказал у не слишком любезного бармена в ярко-оранжевом пиджаке и зеленой рубашке чего-нибудь съестного на себя и на Леню.
   Поговорить здесь было можно. Безвкусная музыка не дала бы возможности их подслушать, правда, и самому приходилось чуть ли не кричать в самое ухо. Странно, что Полещука, говорившего по обыкновению тихо и размеренно, Леня при этом слышал не напрягаясь, каждое слово.
   Тот не спешил переходить к делу: поговорил о новом законе, о том, что жизнь - тяжелая штука...
   - Вот и у тебя, Ленчик, я слышал, какие-то неприятности. Не так ли? Что-то с ГБ... Ты зря с ними связываещься, мой друг.
   Леня чуть не задохнулся от негодования, но промолчал.
   - И знаешь, страшно ведь не то, что они нагрели тебя, там, на стольник.
   - На полтинник.
   - Ну вот видишь: тьфу и растереть. Но плохо, если это повторится. Вот у одного друга Валеры Бинского, - Леня ухмыльнулся. Дело даже не в том, что "Валере" уже под шестьдесят, тогда как Полещуку едва-едва сорок, но ведь всем известно, что они заклятые враги и ведут войну друг с другом уже третий год всеми методами. Хотя, кажется, об этом и рассказывал сейчас Полещук: - У одного друга Валеры Бинского такая неприятность произошла. Заходит он как-то вечером в свой подъезд. Свет, естественно, не горит - лампочку шпана разбила. Да, а в кармане у него всегда пистолет Макарова, ну, на всякий случай, знаешь. И вот, только он заходит - цап его кто-то за одну руку, кто-то за другую, третий наклеивает (долго ли, одно движение) пластырь на рот - все, человек беззащитен. Вынули из кармана пистолет, надели наручники, засадили в машину - поминай как звали. Да, и на глаза - тоже пластырь, чтоб не видел, куда везут.
   - ГБ? - выдохнул Леня.
   - ГБ? Нет, зачем же... Да и откуда мне знать, кто? - самодовольно улыбнулся Полещук. - Ну, а чем кончилось, если хочешь знать, - Леня вовсе этого не хотел, - так ничем. Свозили за город, пригрозили... Короче, отделался ста тридцатью тысячами.
   - Не слабо...
   - Ерунда. Другая проблема: чуть он на ноги встанет, чуть заработает ну, и Бинский ему, ясное дело, поможет - они ведь опять придут. - Полещук сокрушенно покачал головой, пытаясь при этом выцепить из Лениных глаз произведенное впечатление. Оно было должным.
   - Вопрос в следующем: что это за хулиганы? Почему их развелось столько в нашем городе? И, кстати, почему моих людей эти мерзавцы не трогают?
   - Ну, последнее-то понятно, - не сдержался Леня.
   - Разумеется: потому что я умею обеспечить безопасность своих людей. Их не трогают ни шпана, ни милиция, ни, извиняюсь, органы безопасности... Я уж не говорю о поставках и всем прочем: естественно, я раньше продам товар своим людям, а уж потом всем прочим желающим.
   Так вот к чему он клонит!
   - Если я вас правильно понял, вы хотите мне предложить...
   - Дружбу. И как следствие - помощь.
   - Помощь?
   - Вот-вот, даже точнее сказать - я предлагаю сотрудничество! Ведь твои дела, по моим сведениям, уж прости, из рук вон.
   "Не только по вашим сведениям, но и по вашей милости, "- хотел сказать Леня, но не стал, только развел руками.
   - А у меня, знаешь, достаточно сил, чтобы помогать тем, кто мне симпатичен, - Полещук ласково улыбнулся. - Я полагаю сделать твою контору своим филиалом.
   Прежде чем спросить: "Какие условия? " - Леня решил выдержать небольшую паузу, якобы обдумывая предложение, хотя рассуждать было не о чем в его безвыходной ситуации.
   - Условия просты: я как бы покупаю твой "концерн". На самом деле, естественно, все остается на своих местах: я тебя защищаю от различных превратностей судьбы, помогаю с сырьем, а ты занимаешься своим делом на своем месте, скажем, в расчете из сорока процентов прибыли.
   - Скольки?!.
   - Ну ладно уж, пятидесяти. - Леня скрипнул зубами и покраснел. Полещук как будто даже обиделся: - Ты, похоже, недоволен? Да я предлагаю тебе царские условия! Бинский бы на моем месте... Хотя не в этом дело. Я, знаешь, убыточную лавочку держать не собираюсь. Доход - гарантирую! - подскочит минимум вдвое, значит, твои пятьдесят будут равняться нынешним ста... - его взгляд опять вцепился в Леню: - Так по рукам?
   Леня помолчал, теперь уже не притворно.
   - По рукам.
   - Ну, вот и славно. И еще, знаешь. Меня сейчас вот что волнует (мы же теперь компаньоны, могу и поделиться). Много развелось шпаны всякой. Особенно сейчас, с сигаретами. Продают свои десять пачек - и нарушают весь рынок... Крупной рыбе, - Андрей Викентьевич дружески похлопал Леню по плечу, - с мелкой рыбешкой в одном пруду тесно. Я думаю расправиться с ними. Одним махом.
   - Как?
   - Да сам еще не знаю, - засмеялся "крестный отец", - прожекты, одни прожекты, мечты... Скажем, устроить показательную порку одному, для воспитания остальных. Кстати, ты никого не знаешь из таких "мальков"? Случайно?
   Безусловно, вопрос был задан не просто так. Что-то вроде проверки на прочность. И хотя Полещук и сволочь, да еще какая, но сквитаться кое с кем можно.
   - Есть тут один, Сема Зальц. Не далее как вчера приобрел пять ящиков "Мальборо".
   - Вот как? Он кооператор?
   - Кустарь-одиночка.
   - Понятно, гешефтмахер-дилетант, как сказал бы Бинский.
   - Кстати, он сын Бориса Зальца.
   - А это кто?
   - Довольно нашумевший отказник в свое время. По-моему, даже отсидел год или полтора. А теперь, вишь, границы открыли - катись, мол, куда хошь, - а он не едет... Вот такая история.
   - Ну, это не имеет никакого значения. Ни-ка-ко-го... Так с нашим делом - как? Оформим, думаю, завтра же? Что зря тянуть?
   Леня кивнул. Он не знал еще, но уже предчувствовал, что через два дня люди Бинского сожгут его кооператив дотла.
   - 14
   ... В общем, дело - швах.
   М. Щербаков.
   - Здравстауйте, Володя. Это очень хорошо, что я Вас встретил. Я как раз иду из правления - выяснял некоторые вопросы по ближайшему семинару. В этот момент туда пришло это ничтожество, дурак и бездарность. Вы не читали его последней статьи? И не читайте. Чрезвычайная чушь. Громит Завалова. Злобное, мстительное существо. Так вот, похоже, и Вы ему чем-то не угодили. Вы не высказывались насчет его последней статьи? Не читали даже? И не читайте. Так я не об этом. Был сегодня в правлении относительно семинара. Входит Думов. Пустомеля. Так Вы не читали его последней статьи? Почитайте. Бред. Средневековье. Такой же грязный донос на Ромоданову... Да, и на Завалова тоже... И на Васеева... Так вот, такой же поклеп он сегодня и на Вас, Володя, пытался возвести. Как дело-то было: приходит он в правление и с порога начинает нести всякий вздор про Вас. Во-первых, какая-то ваша общая знакомая якобы жаловалась ему, что Вы применяете наркотические препараты, и просила помощи. Это у Думова-то. Ему всюду грезятся паломники, молящие об исцелении. Вы бы почитали его последнюю статью! Мания величия. Пополам с манией преследования. Нет, меня не громит. А чего меня громить? Я практик, я в высокую теорию не лезу. Кстати, Володя, разве Вы тоже начали практиковать? Это очень хорошо. Хотя Думов и говорит, что один Ваш пациент потом к нему обращался. Да, за помощью. Я же говорю - мания величия. Новый Христос. И статья-то эта - новая Нагорная Проповедь. С критикой фарисеев Завалова и Ромодановой. Так вот, врывается он в правление. Мы с председателем там сидим, разбираем список приглашенных на семинар, а он врывается и говорит: пришел тут, сегодня же, к нему пациент с нервным шоком. Слово за слово, выяснил он, что Вы, Володя, не так давно его лечили. И этот Шерлок Холмс от медицины... Вы не видели его последней статьи? Какой-то криминальный вестник, "600 секунд", тридцать седьмой год... Так вот, у Вас, Володя, якобы от наркотиков (какая чушь! Что я, не отличу наркомана?! ) поле деструктурировалось или, по крайней мере, переструктурировалось, и теперь энергия отторгается. Отсюда и нервный шок. Но Вы что-то плохо выглядите... Вы нездоровы? В городе такой грипп!.. Ах, ну не принимайте все так близко к сердцу. Это же просто безграмотно, не мне Вам объяснять. И кто Думову поверит после этой статьи... И ведь издали же! В солидном журнале. А председатель сам рецензировал. Функционер! Бюрократ! В медицине ни бум-бум. Взял да и вычеркнул Вас из списка. Я пытался повлиять, объяснить. Васеев тоже, хотя он с Думовым и не разговаривает... Какое там! А Вы разве практикуете? Вы же не практиковали. Ну, да это хорошо. Очень хорошо. А председателя не бойтесь. Ромоданова уже написала на него анонимку в райком. Ну, счастливо, Володя. Я вижу, Вы торопитесь. Хорошо, что я Вас встретил... До свидания.
   - 15
   ... И силы на исходе, и вот-вот
   Повлекут к суду...
   М. Щербаков.
   Сид на секунду остановился, читая криво приляпанную к двери бумажку, которая гласила, что ленинградское содружество школ чжан-кун-до организует сегодня соревнования, которые будут проходить на втором этаже и начнутся в 19. 00. Вообще-то участникам надо было приходить пораньше, но беседа с Краминым его несколько задержала и несколько расстроила. Он сплюнул и побежал вверх по лестнице. Первым делом Сид зашел в тренерскую. Тренер ходил из угла в угол и нервно курил.
   Серебряный кубок, завоеванный какой-то Семеновой на соревнованиях по плаванию, а теперь играющий роль пепельницы, был полон окурков.
   - Здравствуй, Зернов, что это ты за химию глотаешь?
   - Какую химию? - искренне удивился Сид.
   - Вот, полюбуйся, - мрачно сказал тренер. - Накатали тут...
   И действительно, накатали. Сид не схватил, как хотелось, жадно и нервно, а брезгливо двумя пальцами притянул к глазам листок, на котором черным по белому было написано, что он, Зернов, принимает наркотические препараты с доппинговым эффектом и что с этим делом надо разобраться и наказать, чтоб другим неповадно было.
   - Бред и фигня, - отчеканил Сид.
   - Вот и я говорю - бред, анонимка, кляуза, мать их так, да председатель содружества сказал, что надо проверить, а у нас системы допингового контроля нет, так что...
   - Понятно. Где председатель?
   - Сейчас ты его уже вряд ли найдешь, - тренер вздохнул. - Не лезь в бутылку. До полного выяснения ты, считай, и в содружестве-то не состоишь...
   В дверях Сид столкнулся с Барковским.
   - Харе Кришна! Ты чего такой мрачный?
   - Да вот анонимку накатали...
   - На кого?
   - Ну...
   - О чем?
   - Допинг, наркотики. Ну, и с соревнований, соответственно, к нездешней матери...
   - Постой, постой... Это же... А... Ну конечно! Балиев! Я-то, дурак! Мы с ним базарили. Ну, и о тебе речь зашла, а я ему хохму рассказал, ну, как Марина эта... Ну, пиплов собирала, тебя от наркотиков отучать... Ну, знаешь, да?
   Для Бродяги то, что Марина собирала пиплов, было новостью, и в другой ситуации весьма бы его позабавило, но не теперь.
   - Так что точно, Балиев, сволочь. А я-то хорош, ты уж прости...
   - Балиев?
   - Да, больше ж некому, он...
   - Ладно. Ты каким номером пойдешь?
   - Седьмым. А что?
   - Да так. Удачи тебе!
   - Спасибо.
   - Цзай цань!
   - Харе Кришна!
   ... За жесткий контакт в поединке с Балиевым Барковский получил два предупреждения, но, несмотря на это, первое место все-таки занял.
   Балиев занял второе. Но это не помогло ему, когда после соревнований Сид поймал его и отбил почки. Хотя техника у Балиева была не хуже, чем у Зернова, в жестком контактном бою, в простонародье именуемом дракой, опыта у Бродяги было гораздо больше.
   Оценил это и проходивший мимо милицейский патруль...
   Когда Сида доставили в отделение "до выяснения личности" (свой ксивник с паспортом Бродяга забыл у Марины), на него вдруг напала какая-то шизовая веселость. В общей камере - "обезьяннике" - он сначала приставал ко всем с вопросом: "Глючу я или не глючу? "- потом, перезнакомившись со всеми обитателями этого комфортабельного зверинца, научил их, как освободиться, если руки заломили за спину, посвятил всех в магометанство и, в довершение ко всему, заявив двум малолетним проституткам, что они дурочки неопытные, стал учить их целоваться. Учил он их так качественно, что они чуть не забыли, где находятся.
   Капитан, дежуривший в отделении с самого утра, был доволен. Он так устал от хныканья и угроз, что теперь с интересом прислушивался к взрывам хохота, доносившимся из-за решетки, и поэтому продержал Сида в "обезьяннике" лишних часа три. Сиду было уже все равно. Сид так понравился капитану, что тот было хотел отпустить его с миром, но разобиженный сержант, Сида задерживавший и не разделявший подобных теплых чувств, описал происшествие с такими "пикантными" подробностями, что не составить протокола по поводу недостойного поведения по отношению к милиционеру или хотя бы уличной драки было бы просто невежливо.
   Сид поставил под протоколом иероглиф "хозяин" и, попрощавшись, ушел.
   Придя домой, на риторический вопрос матери: "Как дела в институте? " он недоуменно пожал плечами, лег, не раздеваясь, на диван и заснул сном праведника.
   - 16
   Помнишь, как оно бывало:
   Все горело, все кружилось...
   М. Щербаков
   А завтра будет новый день...
   М. Щербаков
   Бывает так, что в сумасшедший ритм жизни, когда времени не хватает катастрофически, и надо переделать столько дел, что не успеваешь ни одного, и события летят быстрее, чем успеваешь на них среагировать, вдруг выпадает совершенно пустой день. Он не приносит желанного отдыха и передышки, не дает подумать обо всем не спеша. В такие дни почему-то устаешь даже больше. Похожи они более всего на стоп-кадр: все летит, мелькает, кружится - и вдруг вмиг замирает в какой-нибудь самой нелепой позе. А подойдет срок - и снова посыплется на тебя все с прежней скоростью, а то и с большей: за сегодняшний день и за вчерашний, когда висел ты, неестественно застывший, между небом и землей. Что это? Может быть, время вытекло, как из дырявой бочки, унося в себе все сегодняшние события, и остался день пуст. Ученые говорят, такого не бывает. Даже и не говорят - настолько для них очевидно, что время течет непрерывно и с неизменной скоростью. Но вот ведь должен был Сид сегодня что-то предпринять, биться за восстановление в секции, утрясать проблемы с Альбиной, хотя бы встретиться с Саней; поджидали его и новые, неизвестные удары, но не теперь. Теперь он как будто откуда-то сбоку смотрел на себя в нелепом ватнике, с солдатским ремнем и противогазом, стоящего в строю среди поля, и тощий злыдень - майор объяснял, куда надо бежать в случае наступления на противника... То, что в царской армии называлось экзекуцией (продержать пять часов по стойке смирно на ветру и морозе), в наше время считается нормальным учебным процессом в рамках военной подготовки студентов.
   Саня почему-то сачковал. Видимо, поехал к той, которая притягивала его значительно сильнее худого майора. В любом случае, и он сегодня наверняка ничего не натворит, не сделает ни одного хода в игре, потому что время на сегодня остановилось. Его просто не существует. Не выпадет до полуночи первый снег, никто не умрет, никто не родится... Так думал Сид, стоя в строю (хотя и видел строй этот и себя самого в нем со стороны). Думал и удивлялся странным своим мыслям, но ничуть не сомневался, что, придя домой, не дозвонится Альбине, не встретится с Саней, не сделает ничего из того, что нужно, - до двенадцати ночи. До того момента, когда наступит "завтра", и в нем опять будет время, и оно потечет обычным порядком.
   Альбине он, однако, дозвонился. Договорился, что завтра она приедет к нему на дачу, и сел чертить курсовик чьей-то знакомой, хотя за свой такой же еще не брался. Часа в два ночи у него сломался третий карандаш. Сид махнул на все рукой, чуть не разбив при этом люстру, и завалился спать. Да, хотел съездить, найти председателя содружества - не съездил; хотел переговорить с Саней - не переговорил; хотел чертеж дочертить - не дочертил; хотел кота покормить - так ведь и то не покормил.
   День прошел впустую...
   - 17
   Ну и что - большое дело?
   Вы мне скажете - пустяк,
   И, наверное, вы правы,
   Да уж это кому как...
   М. Щербаков
   Первые сорок четыре минуты лекции были, как всегда, скучны и безынтересны. За минуту до перерыва в аудиторию, постучавшись, вошел запыхавшийся Сэм.
   - Еле успел, - прокомментировал сие явление Жорж, демонстративно посмотрев на часы.
   Сэм непонимающе оглядел хохочущую аудиторию и на всякий случай спросил:
   - Можно?
   - Да-да, конечно, Семен Борисович, проходите, садитесь... Остальные на перерыв, - и лектор вышел, слегка посторонив все еще торчавшего в дверях Сэма. Тот же, делая шаг в сторону, чтобы уступить путь профессору, сбил с ног входящую девчонку, похоже, первокурсницу, похоже, двоечницу, в мини-юбке и с блокнотом в руках, который был как бы и не при чем. Еще не успев встать с пола, она устроила такой хай, что сбежалось пол-этажа, в том числе и замдекана, который и попросил ее зайти в эту аудиторию, чтобы позвать к нему старосту группы, в которой учился Сид. Оценив ситуацию, он не стал успокаивать второй раз за сегодняшний день эту сумасшедшую бабу, предоставив это сомнительное удовольствие другим, а ушел вместе со старостой к себе в кабинет. Вернувшийся на шум лектор, не вдаваясь в подробности, аккуратно взял первокурсницу за плечи, столь же аккуратно вытолкал ее из аудитории и с силой захлопнул дверь.
   - Слава богу, - резюмировал Жорж, - а то я даже не успел у Сэма спросить, что у него нолвенького на этот раз.
   - Ну, решил взять подряд на изготовление статуэток для алтаря в кришнаитской молельне.
   - За чем же дело стало?
   - Да вот не знаю... Кстати, где Сид?
   - Нету. Я за него.
   - А-а... Так, может, знаешь, сколько рук у Кришны?
   - Кто тебе сказал, что у Кришны вообще есть руки? - спросил Жорж, многозначительно дорисовывая пенек в попавшейся под руку Лидиной тетрадке.
   - Найди Барковского, - посоветовал Саня, уже уставший смеяться. В это время в аудиторию влетела взволнованная староста.
   - Мальчики, где Вова Зернов?
   - Как, Лида, и тебе интересно, сколько рук у Кришны? - хором спросили Жорж и Саня.
   - Да ну вас! На него бумага в деканат пришла.
   - На Кришну?
   - Да, разумеется, - ответила Лида и собиралась уже отойти, но Сэм, воспринимавший серьезно все с самого начала, остановил ее:
   - А что за бумага?
   - Из милиции. - Жорж протяжно свистнул. Лида продолжала: - Там что-то вроде сопротивления милиции, драка...
   - Наркотики, - в тон ей заключил Жорж.
   - Я серьезно, - обиженно поджала губы староста.
   - Я тоже.
   - Что за чушь! - возмутился Саня и, видя, что Жорж сейчас смутится и, не дай бог, замнет разговор, спросил: - Это тебе Аркаша наплел?
   - А хотя бы...
   - Трепло твой Аркаша. - С этим Жорж был полностью согласен. Он и сам не верил, просто к слову пришлось. Но Саня так на удивление неубедительно стал доказывать, что все не так, что не Жорж, конечно, но Лида поняла, что дело серьезное, и не то чтобы оно ее совсем не касалось.
   Теперь уже все, но одно время - не так давно и довольно долго - у них с Сидом что-то было; она бы затруднилась сформулировать, что именно (Саня или, скажем, Жорж особо бы не затруднялись). Потом все кончилось. Особых эмоций Сид, по обыкновению, не проявил, долгих разборок не устраивал: уточнил, что таки да - все, и все. Но курить после этого начал. А может, и наркотики принимать. И тут уже неважно, завязали или не завязали и что она там себе раньше думала, но если такое натворила - надо самой разбираться.
   Лида с трудом досидела до конца лекции. Кончилась она, к счастью, минут на десять пораньше, потому что по коридору мимо их открытой двери прошел Барковский, и Сэм с криками: "Эй! Стой! " - выбежал за ним. По пути он отдавил обе ноги Сане, который, впрочем, даже не перестал насвистывать "Хава Нагилу".