Последующую тошноту он подавил несколькими минутами Пранаямы, подгоняя дыхание к неадэкватной системе, которую он унаследовал. Хотя это тело никогда не будет таким крепким, как бывшее, но он отнесется к нем} с тем же вниманием, с каким отнесся бы к недействущей машине.
Он бросил грязную тарелку и чашку в ликвидатор, когда мимо кухонного окна промчалась машина. Через несколько минут в кухню вошел Джервез Фаррел. Веки его тяжело набрякли, подбородок был сине-черным от щетины. Тевернер с любопытством посмотрел на него, удивляясь, как мало ненависти или каких-либо чувств он испытывает: единственный взгляд в вечность изменил многое.
- Сделай мне кофе, - сказал Фаррел, отводя глаза.
- Сейчас. - Тевернер включил кофеварку, пока Фаррел усаживался. Трудная ночь?
Фаррел осмотрел газету.
- Скажешь, что это выдала факс-машина?
- Э-э-э... да.
- О, господи. Значит это точно! - горько сказал Фаррел, глядя в газету.
- Что-нибудь не так? - спросил Тевернер, полный мрачных предчувствий.
- Поспеши с кофе.
- Что-то новое в военном положении?
Фаррел встретил вопрос с удивлением и, как ни странно, с благодарностью.
- Ты следишь за ним? Полагаю, ты собираешься выбить сиккенов с Завещания?
- Значит, они в этом районе?
Фаррел заколебался, но затем пожал плечами.
- Вообще-то, похоже, мы окружены.
- Похоже?
Тевернер чувствовал, что его тело отказывается повиноваться ему, но было уже поздно им заниматься.
- Это считается секретом, но уже повсюду началась паника. На прошлой неделе сиккены пытались ударить нас своим большим котлом. Он дает скорость в тридцать тысяч световых, и понадобился весь наш транслунный запас, чтобы остановить его. - Фаррел откинулся на стуле и неприятно улыбнулся. - Как вы анализируете ситуацию, генерал?
Тевернер был так потрясен, что не заметил сарказма.
- Либо им было уже известно, что штаб-квартира КОМсэка переведена сюда, либо мы сейчас известили их об этом.
- Отлично! - Фаррел посмотрел с чем-то вроде теплоты, но более заметным в его взгляде было замешательство. - Каков же следующий ход?
- Массовая эвакуация к звездам метрополий.
- На это нужно время, и есть осложняющий фактор: сиккены сделали большие успехи в подавлении тахионных эмиссий. Но мы поставили блуждающее эхо вокруг планеты. Частицы съели большую часть их энергии, и их скорость близится к бесконечности, так что мы не уверены, но возможно оболочки сиккенских кораблей окружили нас.
Три наших флота сразу же вышли, но им нужно шесть дней, чтобы добраться сюда с границы. Так что, если сиккены уже здесь...
Фаррел внезапно сник, выглядел усталым, утратившим интерес к игре в отца и сына.
- Тогда мы должны выйти и посмотреть.
Тевернер налил кофе в чашку и поставил на стол.
- Мы не можем увидеть их. На звездных расстояниях можно видеть только с помощью тахионов, а если сиккены научились подавлять их или абсорбировать частицы, испускаемые нашими тахионными радарами...
Тевернер был потрясен не только словами Фаррела, но и тем, что скрывалось за ними.
- Мне ясно, - медленно сказал он, - что КОМсэк устал... и испуган.
- А что ты думаешь об этом, тигр?
Фаррел отхлебнул кофе и с отвращением отодвинул чашку.
Тевернер начал было отвечать, но почувствовал, что щеки запылали наследие Хэла каким-то вывертом биологической логики поставило его в невыгодное положение.
Попытка управлять волной крови, хлынувшей в лицо, вызвала толчок к увеличению жара. Тевернер выскочил из кухни, сопровождаемый смехом Фаррела, и побежал обратно в свою спальню к телефону. Номер телефона университета хранился в памяти Хэла, и Тевернер быстро набрал его, пока его щеки остывали. Наконец женщина из психоисторического отдела сообщила ему, что Бетия Гренобль будет в университете только после обеда, а сейчас она занимается в библиотеке. Тевернер позвонил туда, и когда наконец Бетия подошла к телефону, к Тевернеру вернулось нормальное состояние.
- Бетия Гренобль слушает, - сказала она холодно, чуть-чуть с досадой.
- Привет, Бетия, - Тевернер замялся, когда подумал, что этот взрослый голос принадлежит ребенку, в чьей спальне он был, как ему казалось, только вчера. - Хэлло, это Хэл.
- О, Хэл. - Досада слышалась яснее. - Что ты хочешь?
- Мне надо поговорить с тобой. Это очень важно.
Долгая пауза.
- Обязательно сегодня?
- Да.
- А насчет чего?
- По телефону не стоит. - Тевернер сдерживал свой высокий голос, чтобы он не перешел на визг. - Я хочу увидеться с тобой.
Бетия громко вздохнула.
- Ну, ладно, Хэл. Заезжай за мной в библиотеку около двух. Мне нужно вернуться в университет после ленча.
В машине поговорим. Идет?
- Отлично.
Телефон тут же дал отбой, прежде чем Тевернер успел сказать еще что-нибудь. Он спустился вниз. Фаррел, полусонный, развалился в кресле в гостиной. Рядом на столике стояла бутылка джина.
Тевернер кашлянул.
- Могу я взять машину после обеда?
- Зачем?
- Хотел бы взять на время.
- Черт с тобой, - небрежно ответил Фаррел. - Можешь разбить ее, если хочешь.
Глаза его тяжело смотрели то ли в прошлое, то ли в будущее, которого никогда не будет.
Тевернер осторожно спустился с холма. Даже при слабых возможностях своих новых глаз он увидел Мнемозину совсем другой. Восприятия его тела были в основном те же, что и раньше, но интерпретация их сигналов была чуть-чуть другой. Особенно это было заметно в некоторых красках - зеленый цвет травяной дорожки или льдисто-голубое отражение неба в окне, по-видимому, включались не имеющие никакого отношения эмоциональные реакции и образы памяти: Тевернер понял разницу между поэтом и механиком.
Когда машина подошла к Центру, он обратил внимание, как мало изменился за двадцать лет старый город, в то время как военная база расползлась во все стороны. Ее двойная ограда виднелась в нескольких местах на прибрежной дороге, по которой он раньше ездил в город. Анонимные здания за оградой сияли новизной, но вместе с тем казались какими-то убогими. Тевернер сообразил, что это опять-таки проявление его новых чувств.
Он подъехал к библиотеке ровно в два, как раз когда Бетия спускалась по лестнице, и остановил машину у обочины. Бетия выдала призрак улыбки, в которой Тевернер узнал Бетию-ребенка, и окликнула его:
- Хэл, ты приехал вовремя! Ты болен или еще что-нибудь?
Тевернер покачал головой. Он обнаружил, что унаследовать память Хэла вовсе не значит знать самого Хэла.
Там ничего не упоминалось, например, о непунктуальности Хэла, однако слова Бетии не оставляли сомнения, что она считала Хэла человеком ненадежным, не держащим слова. Пока он раздумывал, Бетия подошла к машине, открыла дверцу и сделала знак Тевернеру отодвинуться от руля. Тевернер растерянно взглянул на нее.
- Ну, двигайся, - нетерпеливо сказала она.
- Машину веду я, - сказал он и успокоился, что его слова звучат без всяких следов нервного срыва, к которому был склонен его новый голос.
Бетия пожала плечами.
- Ну, что ж, если тебе хочется разбить кар, я, пожалуй, сяду сзади, это надежнее.
Она открыла другую дверцу и села позади Тевернера.
Тевернер чуть не засмеялся. Фаррел тоже высказывался насчет поломки машины, но мысле-образы Хэла ничего не говорили о том, что он плохой водитель. Кар был турбинный, Тевернер предпочитал этот тип машин другим за более точное управление. Он мягко вывел кар на проезжую часть, легко прибавил скорость, свернул на юг, на главный бульвар вдоль бухты и погнал, как в дальнее путешествие, управляя большой машиной с той точностью и уверенностью, которая возможна лишь в случае, если водитель знает действие и возможности всех компонентов машины.
Эта демонстрация имела целью изменить мнение Бетии и давала Тевернеру время привыкнуть к ее превращению в смущающую его женщину. Теперь возникла проблема: что сказать? Как может он заставить кого-то поверить его словам? Оглянувшись вокруг, Тевернер почувствовал одной половиной своего мозга, что пространство между поверхностью Мнемозины и лунными обломками кишит эгонами, иллюзорной лягушачьей икрой сознания расы, но другая половина сочла эту концепцию слишком странной для восприятия. Но он-то здесь, если это не галлюцинация. Он изгнал мысль, которая могла привести его к безумию.
- Здорово, Хэл, - сказала Бетия, - я потрясена. Ты брал уроки у классного водителя?
- Нет.
- А по-моему, да. Но если ты не замедлишь ход, мы доедем до университета, так и ни о чем не поговорив.
- Да, конечно.
Тевернер сбавил скорость. Они оставили Центр позади и теперь были на южном шоссе, поворачивающем от утесов в глубь страны. Тевернер увидел ответвление дороги, свернул туда и остановил машину.
- Это не входит в соглашение, - тревожно сказала Бетия. - У меня сегодня работа.
На ней было простое зеленое платье, и Тевернер сразу вспомнил трехлетнюю Бетию, тоже в зеленом. Разница была в том, что теперь платье плотно облегало зрелое тело, сочетавшее в себе женственность и физическое совершенство. Волосы цвета полированного дуба кое-где отливали золотом и каштанами. Глаза смотрели на Тевернера добродушно и чуть презрительно, что ему не понравилось. Он не знал, идет ли его скованность от страха, что он не сумеет убедить Бетию, или от задетой мужской гордости.
- Выслушай меня, а до университета мы доедем быстро.
- Ну, давай.
- Бетия, ты помнишь человека по имени Мак Тевернер?
- И за этим ты привез меня сюда?
- Ты помнишь его?
- Да.
- Так вот, я хочу поговорить о нем. - Тевернер преисполнился убеждения, что она рассмеется ему в лицо. - Видишь ли, я... - он замолчал, увидев, что Бетия смотрит на что-то позади него, хотя там были лишь океан и пустое небо. Почти невольно он повернул голову.
Далеко в небе показался широкий, угловатый, страшный сиккенский корабль.
Глава 6
Несколько секунд Тевернер думал, что умрет. Его сердце почти перестало биться, когда шок поразил унаследованную им нервную систему, и горизонт пьяно закачался, но его воля мощным усилием дала команду. Он сидел абсолютно спокойно и ровно дышал, пока корабль беззвучно прошел по небу, закрыв солнце, а затем исчез за плато.
- О, боже! - выдохнула Бетия. - Что это?
- Сиккенский военный корабль, - ответил Тевернер.
Губы его онемели, но мозг бурлил вопросами. Как это могло случиться? Где защитные силы планеты? Вражеский корабль, войдя в световой год Мнемозины и оказавшись в атмосфере, должен был испариться за считанные секунды.
Как ни плохо было военное положение, Тевернер прозакладывал бы голову, что ни один захватчик не мог бы пройти через лунные осколки, не сражаясь предварительно несколько месяцев и не потеряв целый флот. Однако же сиккенский корабль прошел через атмосферу так спокойно, как к себе домой?
- Что это значит?
- Я тоже хотел бы это знать.
Он посмотрел на север, на Центр и окружающую его базу. Группы четырехугольных зданий спокойно сияли в послеполуденном солнце, не было никаких признаков необычной деятельности. Никаких признаков - внезапно осознал Тевернер - движения вообще, даже на дорогах.
Он протянул руку и повернул ключ зажигания. Ключ повернулся с нормальным сопротивлением, но машина не ответила. Все шкалы на приборной панели были мертвы. Он подумал было осмотреть одну из батарей кара, но интуиция подсказала, что это бесполезно.
- Хэл, смотри! - скорее растерянно, чем испуганно вскрикнула Бетия. Там их много!
Взглянув вверх, он увидел множество серебряных пятен где-то на орбитальной высоте. Его глаза различили движение в нижних слоях атмосферы. Перекрещивающиеся полосы пара метались по омытой синеве, видневшейся меж облаков. Полосы происходили от скорости спускающихся пятен, которые означали, что прошедший тут военный корабль засеял небо приземляющимися аппаратами.
"Вторжение, - подумал Тевернер, - но зачем столько беспокойства? Это не тайный рейд, вроде того, в котором нашли смерть родители Мака, не проще ли разбомбить планету, распылить ее, сжечь или сделать еще что-нибудь относительно простое, чтобы уничтожить все следы жизни?"
- Вылезай, - сказал он. - Пойдем пешком.
- Пешком? Это еще почему?
- Машина больше не пойдет. - Он вышел и открыл ей дверцу. - Оглянись на шоссе - ни одна машина не двигается.
Он указал на дорогу, где стояли четыре автомобиля.
У трех были подняты капоты, и водители склонились над ними. Возле одной машины двое ребятишек возбужденно прыгали, указывая на небо, и Тевернер почувствовал жестокую боль тревоги. Он знал, что смерть для этих детей станет началом их настоящей жизни, но ведь они будут кричать от страха и боли до того, как откроется дверь, и его охватило суетное желание уберечь их. Ненависть к сиккенам - главный источник его предыдущей жизни, хлынула в него.
- Я не понимаю.
Бетия перегнулась через спинку переднего сидения и потянулась к ключу зажигания.
- Выходи.
Тевернер схватил Бетию за руку и, несмотря на свои слабые силы, сумел вытащить ее из машины и толкнуть на шоссе.
- Хэл! Что ты делаешь?
- Береги дыхание. - Он взял ее под руку и быстро пошел вперед. - Как ты думаешь, почему сиккены смогли появиться здесь? Они изобрели новую игрушку - видимо, поле, которое препятствует электронам проходить в металлах. Вот почему не было ни предупреждения, ни защиты.
У нас нет ничего, кроме пулемета, что не зависело бы от электричества.
- Но разве это возможно?
- Значит, возможно, раз они это сделали. Было время, когда мы могли опередить их.
У Тевернера не хватало слов объяснить, что человечество сделало с собой, изобретя баттерфляй-корабль.
Когда они поравнялись с каром, где стояли нарядно одетые ребятишки, Тевернер окликнул родителей и посоветовал оставить машину и идти под деревьями на юг, к базе на плато. Лицо отца ребят вынырнуло из-под открытого капота, бессмысленно посмотрело на Тевернера и снова скрылось. Тевернер отвел глаза от удивленных ребятишек и пошел дальше. Не было времени останавливаться и объяснять.
- Послушай, почему ты решил, что так много знаешь? - спросила Бетия. Куда мы идем?
- Назад, на виллу. До нее только две мили, а у Фаррела... у моего отца есть три или четыре ружья.
- А что ружья могут сделать?
Она выглядела взволнованной и возмущенной и явно не оценивала значения случившегося. Тевернер чуть не разозлился, но вовремя вспомнил, что гражданское население, в том числе и она, просто не видели сиккенского воина в действии. Она никогда не проходила по городам и поселкам, оставленным сиккенами.
- Ружья добудут нам пищу, если нам удастся уйти достаточно далеко на юг, прежде чем нас превратят в пыль.
И снова навязчивая мысль: "А не очищено ли уже все пространство от человеческой жизни?" Но Бетия оторвала его от этой мысли. Лицо ее побледнело от ярости.
- Я не пойду с тобой ни в какой лес, Хэл Фаррел.
Если ты воображаешь...
Она замолчала, потому что он шлепнул ее по плечу и толкнул дальше. Повернувшись на каблуках, она бросилась на него. Столкнувшись с ней, он заметил, что она сильнее его, но тренировка в бою, полученная им в прежней жизни, вела его руки. Он схватил ее за талию, автоматически привел к покорности и снова толкнул вперед.
- Прости меня, Бетия, но я знаю, что делаю.
Она взглянула на него с молчаливой ненавистью, и он почувствовал удовлетворение. Он повысился от презренного существа до более ценного объекта ненависти. Пока они шли, воздух дрожал от далекого гула. Он оглянулся и увидел черные, похожие по форме на комаров аппараты сиккенов, скользящие через Центр. Город и военная база были бессильны перед воздушными машинами, видимо, специально предназначенными для действия в тормозящем поле.
Несколько аппаратов веером шли вокруг города.
Тевернер побуждал Бетию идти быстрее, хотя сам с трудом дышал. Когда они добрались до белой виллы, стоявшей между дорогой и утесами, он был весь в поту и ноги под ним подгибались. Проклиная свою физическую слабость, он втащил Бетию в портик и распахнул дверь. Фаррел встретил их в холле со спортивным ружьем в руках.
Лицо его казалось странно неподвижным.
- Я возьму ружье и немного пищи, - резко сказал Тевернер.
- Добро пожаловать, - тусклым голосом сказал Фаррел, посторонившись и пропуская Бетию.
Тевернер прошел мимо него и уловил запах джина.
Войдя в гостиную, он взял ружье и четыре пачки патронов из уже открытого оружейного шкафа и вернулся в холл.
- ...похоже спятил, - говорила Бетия. Оглянувшись на Тевернера, она добавила:- Я лучше останусь здесь, пока мы не увидим, что произойдет.
- И ты тоже можешь - бежать некуда, - сказал Фаррел.
- Мы побежим, - ответил Тевернер, - это единственный шанс.
- Я останусь, - Бетия придвинулась к Фаррелу.
- Поверь мне, Бетия, мы должны уйти отсюда, - настойчиво сказал Тевернер. - Ты не знаешь, каковы эти чудовища. Они прочешут весь дом.
Фаррел засмеялся.
- Слыхали ветерана? Что ты можешь знать об этом, дурак?
- Я знаю, что тебе лучше было бы взять другое ружье, если ты хочешь устроить стрельбу. Это ружье стреляет поверхностно-обжигающими пулями, воспламеняемыми электрическим зарядом, а электрические заряды в настоящее время - пройденный этап.
Фаррел поднял ружье, прицелился в дверь и нажал спуск. Триггер слабо щелкнул. Фаррел бросил жесткий взгляд на Тевернера и кинулся в гостиную.
- Найдем еду где-нибудь в другом месте. Пошли, Бетия.
Тевернер открыл дверь. Девушка покачала головой. Он охватил ее талию и вытащил за дверь. За спиной он услышал знакомый металлический звук сработал затвор ружья. Тевернер медленно оглянулся.
- Ну, как насчет этого, генерал? Будет работать нормально?
Фаррел держал другое ружье, нацелив его в лицо Тевернера.
- Ты смешон, - сказал Тевернер, отталкивая Бетию в сторону. - Тебе не нужно ружье, чтобы остановить меня, не так ли, отец?
Он подчеркнул последнее слово, хорошо понимая его значение для Фаррела. Белое пламя недоверчивости вспыхнуло в глазах Фаррела. Он поставил ружье с преувеличенной осторожностью и пошел на Тевернера, сжимая кулаки.
Тевернер тоже поставил свое ружье и инстинктивно пригнулся в боевом наклоне, который, как его учили, был наиболее выгодным во всякого рода невооруженной борьбы на Земле.
С застывшей на лице радостью Фаррел шел прямо, презирая защиту. Тевернер остановил его ударами в сердце и в горло. Из-за несовершенной координации тела Хэла, удары попали не точно туда, куда целил Тевернер, но все-таки заставили Фаррела упасть на колени.
Фаррел глядел в землю, недоверчиво тряся головой.
- Ты думаешь, что ты...
Он встал, потер горло и снова пошел в бой. На этот раз он был более осторожен и явно решил воспользоваться преимуществом своей массы. Он стал обходить Тевернера и вдруг бросился на него всем телом. Тевернер принял его вес и прокатился под ним, заставив тело Фаррела удариться о землю, и тут же навалился на него. Его пальцы нажали главные сосуды на горле Фаррела, а в его мозгу пульсировали образы ненависти - безголовые фигуры, столпившиеся вокруг постели испуганного ребенка; Крис Шелби и другие, погибшие в лесу; автоматический пистолет, продырявивший его грудь; Лисса, раздавленная, как моль...
- Что же это? - пробормотал Фаррел, когда они лежали лицом к лицу в интимности битвы. - Хэл! Хэл?
- Я не Хэл, - дико прошипел Тевернер, - я - Мак Тевернер.
Глаза Фаррела раскрылись в шоке.
- Прекрати, Хэл! - пронзительно закричала Бетия. - Ты убьешь его!
Тевернер забыл о ней. Подняв глаза, он увидел панику на ее лице и выпустил горло Фаррела, и в это время воздух наполнил оглушительный вой сирен.
Земля затряслась, и небо почернело, когда сиккенский посадочный аппарат материализовался над дорогой перед домом на полном торможении; его тормоза поднимали крутящиеся тучи земли и камней, которые с грохотом падали вокруг людей.
Пока они бежали к дому, Тевернер схватил ружья, свое и Фаррела. Они влетели в дом и захлопнули дверь.
Рев двигателей резко оборвался булькающим кашлем, и дом наполнился удручающей тишиной, прерываемой звоном разбитых подскакивающими камнями стекол. Двигаясь, как во сне, как в густом сиропе, Тевернер подошел к дверям гостиной и посмотрел во французское окно. Пыльные облака улеглись. Он различил не по-земному высокие фигуры, выскакивающие из открытой двери летательного аппарата.
Он вернулся в холл. Фаррел смотрел на него с тупым недоумением. Бетия, казалось, ничего не понимала. Она стояла неподвижно, чуть раздвинув губы, глаза ее как бы ничего не видели. "Шок", - подумал Тевернер и обрадовался, что хоть что-то облегчит ей следующие минуты.
Он потянул Фаррела в гостиную и сунул в его руки ружье.
За окном что-то задвигалось, Тевернер обернулся и увидел длинную, блестяще-черную фигуру сиккена, заглядывающего в комнату. Стекло запотело от тумана, который выходил из форсунки, укрепленной на голове сиккена, но Тевернер в первый раз мельком увидел широко расставленные глаза, два дыхательных рта, трепещущих в плечах, и вертикально прорезанный посредине живота рот для еды. Он выстрелил с бедра, и стекло расцвело треугольными лепестками в центре головы сиккена.
Чужак упал навзничь, но успел бросить через окно металлический предмет.
Тевернер сделал шаг к злобно шипящему предмету с намерением выкинуть его до того, как вещь взорвется, но так и не дошел до него. Комната завертелась перед ним, а затем он уже лежал, уткнувшись лицом в ковер, и не мог двинуться. Он слышал, как рядом упали Фаррел и Бетия.
Он хотел повернуть голову, но обнаружил, что не может сделать даже самого легкого движения. Газ из гранаты полностью парализовал его. Это была как бы прелюдия к смерти. Горькое сознание провала на всех уровнях прошло через Тевернера. Он хотел закрыть глаза - и не мог. Он ждал смерти.
Через несколько секунд по тому участку пола, который он мог видеть, прошли тени, и он услышал, как было выбито французское окно. Четырехпалые, со следами перепонок, черные ноги появились в поле его зрения. Его подняли и поставили на ноги. Двое сиккенов держали его, а другие втаскивали в дверь Фаррела и Бетию.
Форсунки на головах сиккенов соединялись с резервуарами на спине. Туман из них заполнил всю комнату вонючей сыростью, которая смачивала открытые трепещущие легкие и другие органы чужаков. Мяукающие и щелкающие звуки выходили из их плечевых ртов, пока они работали, оружие и доспехи металлически звенели.
Тевернер следил за лицом Бетии, когда ее и Фаррела поставили у другой стены. Хотел бы он знать, какие мысли скрываются за ее прекрасным оцепеневшим лицом. В конце концов он видел сиккенов и раньше, хотя не в таких условиях, когда их отвратительная чуждость выражалась столь явственно. Они были семи футов роста и по общей конфигурации грубо подобны человеку, если не считать второй пары рук, выходящих из средней части тела. Вторые руки были значительно атрофированы и обычно складывались поперек рта для еды. Мускулатура была слабая, ограничивалась трехсегментными работающими руками и ногами. Жизненно важные органы располагались снаружи вокруг позвоночника: черные и бледно-голубые растягивающиеся мешки, мокро блестевшие от пара, имитирующего сиккенскую атмосферу. И от чужаков воняло чем-то сладковато-прогорклым.
Через французское окно появились еще три сиккена - невооруженные, как отметил Тевернер. Мяукающие голоса стали громче, а затем смолкли. Встав среди комнаты, новоприбывшие оглядели людей. В комнате воцарилась тишина, всякое движение прекратилось. На целую минуту легкие сиккенов и плечевые рты замерли, и сиккены превратились в черные монументы.
Наконец один из пришедших указал на Фаррела, и воины, державшие его стоймя, отошли. Фаррел упал лицом вниз. Воин достал прямой нож, вонзил острие в основание черепа распростертого человека и провел им, отделяя позвоночник.
Тевернер молча проклинал сиккенов за столь долгий ритуал убийства. Он с запозданием понял, что мог бы с большей пользой распорядиться своим единственным выстрелом. "Прости меня, Бетия, - подумал он, когда увидел, что один из невооруженных чужаков махнул рукой в ее сторону. - Пожалуйста, прости меня!"
Но случилось невероятное.
Осторожно, с явной заботой, два воина подняли Бетию и понесли ее негнущееся тело через окно к летательному аппарату. Тевернер хотел закричать, но его парализованное горло не издало ни звука. Он был так ошеломлен, что едва сознавал, когда его тоже подняли и вынесли из комнаты.
После семидесятилетней войны, в которой сиккены убили более двух миллиардов людей, они вдруг взяли первых двух пленных.
Глава 7
Бывали минуты, когда Тевернер смотрел на нагое тело Бетии голодными глазами, но голод этот шел не от сексуальности, а от одиночества.
Он хотел бы проснуться от беспокойного сонного видения мира тусклых бессмысленных образов, наползающей тьмы и звука дождя. Иногда вдали вроде бы появлялся квадрат желтого свечения, где медленно и рассеянно проходила Бетия; совершенство ее наготы то возникало в ярком свете, то скрывалось в тенях за мокрым стеклом.
Уменьшенная перспективой, она казалась апатичной обитательницей аквариума. В такие минуты Тевернер тоже выходил на свет, но это только усугубляло его одиночество, потому что Бетия никогда не смотрела в его сторону.
В первые дни своего плена Тевернер вспоминал об особенностях устройства сиккенских кораблей, потому что не чувствовал движения. Тот отсек, где он находился, представлял собой круглое помещение длиной ярдов в двести и высотой в пятьдесят футов. Искусственный дождь шел почти непрерывно из верхних труб и собирался в желоба в полу, видимо для новой циркуляции. И сквозь движущуюся завесу влаги виднелись бдительные веретенообразные сиккены, иногда лихорадочно активные, иногда полностью неподвижные - кошмарные образы, выполненные в обсидиане.
Он бросил грязную тарелку и чашку в ликвидатор, когда мимо кухонного окна промчалась машина. Через несколько минут в кухню вошел Джервез Фаррел. Веки его тяжело набрякли, подбородок был сине-черным от щетины. Тевернер с любопытством посмотрел на него, удивляясь, как мало ненависти или каких-либо чувств он испытывает: единственный взгляд в вечность изменил многое.
- Сделай мне кофе, - сказал Фаррел, отводя глаза.
- Сейчас. - Тевернер включил кофеварку, пока Фаррел усаживался. Трудная ночь?
Фаррел осмотрел газету.
- Скажешь, что это выдала факс-машина?
- Э-э-э... да.
- О, господи. Значит это точно! - горько сказал Фаррел, глядя в газету.
- Что-нибудь не так? - спросил Тевернер, полный мрачных предчувствий.
- Поспеши с кофе.
- Что-то новое в военном положении?
Фаррел встретил вопрос с удивлением и, как ни странно, с благодарностью.
- Ты следишь за ним? Полагаю, ты собираешься выбить сиккенов с Завещания?
- Значит, они в этом районе?
Фаррел заколебался, но затем пожал плечами.
- Вообще-то, похоже, мы окружены.
- Похоже?
Тевернер чувствовал, что его тело отказывается повиноваться ему, но было уже поздно им заниматься.
- Это считается секретом, но уже повсюду началась паника. На прошлой неделе сиккены пытались ударить нас своим большим котлом. Он дает скорость в тридцать тысяч световых, и понадобился весь наш транслунный запас, чтобы остановить его. - Фаррел откинулся на стуле и неприятно улыбнулся. - Как вы анализируете ситуацию, генерал?
Тевернер был так потрясен, что не заметил сарказма.
- Либо им было уже известно, что штаб-квартира КОМсэка переведена сюда, либо мы сейчас известили их об этом.
- Отлично! - Фаррел посмотрел с чем-то вроде теплоты, но более заметным в его взгляде было замешательство. - Каков же следующий ход?
- Массовая эвакуация к звездам метрополий.
- На это нужно время, и есть осложняющий фактор: сиккены сделали большие успехи в подавлении тахионных эмиссий. Но мы поставили блуждающее эхо вокруг планеты. Частицы съели большую часть их энергии, и их скорость близится к бесконечности, так что мы не уверены, но возможно оболочки сиккенских кораблей окружили нас.
Три наших флота сразу же вышли, но им нужно шесть дней, чтобы добраться сюда с границы. Так что, если сиккены уже здесь...
Фаррел внезапно сник, выглядел усталым, утратившим интерес к игре в отца и сына.
- Тогда мы должны выйти и посмотреть.
Тевернер налил кофе в чашку и поставил на стол.
- Мы не можем увидеть их. На звездных расстояниях можно видеть только с помощью тахионов, а если сиккены научились подавлять их или абсорбировать частицы, испускаемые нашими тахионными радарами...
Тевернер был потрясен не только словами Фаррела, но и тем, что скрывалось за ними.
- Мне ясно, - медленно сказал он, - что КОМсэк устал... и испуган.
- А что ты думаешь об этом, тигр?
Фаррел отхлебнул кофе и с отвращением отодвинул чашку.
Тевернер начал было отвечать, но почувствовал, что щеки запылали наследие Хэла каким-то вывертом биологической логики поставило его в невыгодное положение.
Попытка управлять волной крови, хлынувшей в лицо, вызвала толчок к увеличению жара. Тевернер выскочил из кухни, сопровождаемый смехом Фаррела, и побежал обратно в свою спальню к телефону. Номер телефона университета хранился в памяти Хэла, и Тевернер быстро набрал его, пока его щеки остывали. Наконец женщина из психоисторического отдела сообщила ему, что Бетия Гренобль будет в университете только после обеда, а сейчас она занимается в библиотеке. Тевернер позвонил туда, и когда наконец Бетия подошла к телефону, к Тевернеру вернулось нормальное состояние.
- Бетия Гренобль слушает, - сказала она холодно, чуть-чуть с досадой.
- Привет, Бетия, - Тевернер замялся, когда подумал, что этот взрослый голос принадлежит ребенку, в чьей спальне он был, как ему казалось, только вчера. - Хэлло, это Хэл.
- О, Хэл. - Досада слышалась яснее. - Что ты хочешь?
- Мне надо поговорить с тобой. Это очень важно.
Долгая пауза.
- Обязательно сегодня?
- Да.
- А насчет чего?
- По телефону не стоит. - Тевернер сдерживал свой высокий голос, чтобы он не перешел на визг. - Я хочу увидеться с тобой.
Бетия громко вздохнула.
- Ну, ладно, Хэл. Заезжай за мной в библиотеку около двух. Мне нужно вернуться в университет после ленча.
В машине поговорим. Идет?
- Отлично.
Телефон тут же дал отбой, прежде чем Тевернер успел сказать еще что-нибудь. Он спустился вниз. Фаррел, полусонный, развалился в кресле в гостиной. Рядом на столике стояла бутылка джина.
Тевернер кашлянул.
- Могу я взять машину после обеда?
- Зачем?
- Хотел бы взять на время.
- Черт с тобой, - небрежно ответил Фаррел. - Можешь разбить ее, если хочешь.
Глаза его тяжело смотрели то ли в прошлое, то ли в будущее, которого никогда не будет.
Тевернер осторожно спустился с холма. Даже при слабых возможностях своих новых глаз он увидел Мнемозину совсем другой. Восприятия его тела были в основном те же, что и раньше, но интерпретация их сигналов была чуть-чуть другой. Особенно это было заметно в некоторых красках - зеленый цвет травяной дорожки или льдисто-голубое отражение неба в окне, по-видимому, включались не имеющие никакого отношения эмоциональные реакции и образы памяти: Тевернер понял разницу между поэтом и механиком.
Когда машина подошла к Центру, он обратил внимание, как мало изменился за двадцать лет старый город, в то время как военная база расползлась во все стороны. Ее двойная ограда виднелась в нескольких местах на прибрежной дороге, по которой он раньше ездил в город. Анонимные здания за оградой сияли новизной, но вместе с тем казались какими-то убогими. Тевернер сообразил, что это опять-таки проявление его новых чувств.
Он подъехал к библиотеке ровно в два, как раз когда Бетия спускалась по лестнице, и остановил машину у обочины. Бетия выдала призрак улыбки, в которой Тевернер узнал Бетию-ребенка, и окликнула его:
- Хэл, ты приехал вовремя! Ты болен или еще что-нибудь?
Тевернер покачал головой. Он обнаружил, что унаследовать память Хэла вовсе не значит знать самого Хэла.
Там ничего не упоминалось, например, о непунктуальности Хэла, однако слова Бетии не оставляли сомнения, что она считала Хэла человеком ненадежным, не держащим слова. Пока он раздумывал, Бетия подошла к машине, открыла дверцу и сделала знак Тевернеру отодвинуться от руля. Тевернер растерянно взглянул на нее.
- Ну, двигайся, - нетерпеливо сказала она.
- Машину веду я, - сказал он и успокоился, что его слова звучат без всяких следов нервного срыва, к которому был склонен его новый голос.
Бетия пожала плечами.
- Ну, что ж, если тебе хочется разбить кар, я, пожалуй, сяду сзади, это надежнее.
Она открыла другую дверцу и села позади Тевернера.
Тевернер чуть не засмеялся. Фаррел тоже высказывался насчет поломки машины, но мысле-образы Хэла ничего не говорили о том, что он плохой водитель. Кар был турбинный, Тевернер предпочитал этот тип машин другим за более точное управление. Он мягко вывел кар на проезжую часть, легко прибавил скорость, свернул на юг, на главный бульвар вдоль бухты и погнал, как в дальнее путешествие, управляя большой машиной с той точностью и уверенностью, которая возможна лишь в случае, если водитель знает действие и возможности всех компонентов машины.
Эта демонстрация имела целью изменить мнение Бетии и давала Тевернеру время привыкнуть к ее превращению в смущающую его женщину. Теперь возникла проблема: что сказать? Как может он заставить кого-то поверить его словам? Оглянувшись вокруг, Тевернер почувствовал одной половиной своего мозга, что пространство между поверхностью Мнемозины и лунными обломками кишит эгонами, иллюзорной лягушачьей икрой сознания расы, но другая половина сочла эту концепцию слишком странной для восприятия. Но он-то здесь, если это не галлюцинация. Он изгнал мысль, которая могла привести его к безумию.
- Здорово, Хэл, - сказала Бетия, - я потрясена. Ты брал уроки у классного водителя?
- Нет.
- А по-моему, да. Но если ты не замедлишь ход, мы доедем до университета, так и ни о чем не поговорив.
- Да, конечно.
Тевернер сбавил скорость. Они оставили Центр позади и теперь были на южном шоссе, поворачивающем от утесов в глубь страны. Тевернер увидел ответвление дороги, свернул туда и остановил машину.
- Это не входит в соглашение, - тревожно сказала Бетия. - У меня сегодня работа.
На ней было простое зеленое платье, и Тевернер сразу вспомнил трехлетнюю Бетию, тоже в зеленом. Разница была в том, что теперь платье плотно облегало зрелое тело, сочетавшее в себе женственность и физическое совершенство. Волосы цвета полированного дуба кое-где отливали золотом и каштанами. Глаза смотрели на Тевернера добродушно и чуть презрительно, что ему не понравилось. Он не знал, идет ли его скованность от страха, что он не сумеет убедить Бетию, или от задетой мужской гордости.
- Выслушай меня, а до университета мы доедем быстро.
- Ну, давай.
- Бетия, ты помнишь человека по имени Мак Тевернер?
- И за этим ты привез меня сюда?
- Ты помнишь его?
- Да.
- Так вот, я хочу поговорить о нем. - Тевернер преисполнился убеждения, что она рассмеется ему в лицо. - Видишь ли, я... - он замолчал, увидев, что Бетия смотрит на что-то позади него, хотя там были лишь океан и пустое небо. Почти невольно он повернул голову.
Далеко в небе показался широкий, угловатый, страшный сиккенский корабль.
Глава 6
Несколько секунд Тевернер думал, что умрет. Его сердце почти перестало биться, когда шок поразил унаследованную им нервную систему, и горизонт пьяно закачался, но его воля мощным усилием дала команду. Он сидел абсолютно спокойно и ровно дышал, пока корабль беззвучно прошел по небу, закрыв солнце, а затем исчез за плато.
- О, боже! - выдохнула Бетия. - Что это?
- Сиккенский военный корабль, - ответил Тевернер.
Губы его онемели, но мозг бурлил вопросами. Как это могло случиться? Где защитные силы планеты? Вражеский корабль, войдя в световой год Мнемозины и оказавшись в атмосфере, должен был испариться за считанные секунды.
Как ни плохо было военное положение, Тевернер прозакладывал бы голову, что ни один захватчик не мог бы пройти через лунные осколки, не сражаясь предварительно несколько месяцев и не потеряв целый флот. Однако же сиккенский корабль прошел через атмосферу так спокойно, как к себе домой?
- Что это значит?
- Я тоже хотел бы это знать.
Он посмотрел на север, на Центр и окружающую его базу. Группы четырехугольных зданий спокойно сияли в послеполуденном солнце, не было никаких признаков необычной деятельности. Никаких признаков - внезапно осознал Тевернер - движения вообще, даже на дорогах.
Он протянул руку и повернул ключ зажигания. Ключ повернулся с нормальным сопротивлением, но машина не ответила. Все шкалы на приборной панели были мертвы. Он подумал было осмотреть одну из батарей кара, но интуиция подсказала, что это бесполезно.
- Хэл, смотри! - скорее растерянно, чем испуганно вскрикнула Бетия. Там их много!
Взглянув вверх, он увидел множество серебряных пятен где-то на орбитальной высоте. Его глаза различили движение в нижних слоях атмосферы. Перекрещивающиеся полосы пара метались по омытой синеве, видневшейся меж облаков. Полосы происходили от скорости спускающихся пятен, которые означали, что прошедший тут военный корабль засеял небо приземляющимися аппаратами.
"Вторжение, - подумал Тевернер, - но зачем столько беспокойства? Это не тайный рейд, вроде того, в котором нашли смерть родители Мака, не проще ли разбомбить планету, распылить ее, сжечь или сделать еще что-нибудь относительно простое, чтобы уничтожить все следы жизни?"
- Вылезай, - сказал он. - Пойдем пешком.
- Пешком? Это еще почему?
- Машина больше не пойдет. - Он вышел и открыл ей дверцу. - Оглянись на шоссе - ни одна машина не двигается.
Он указал на дорогу, где стояли четыре автомобиля.
У трех были подняты капоты, и водители склонились над ними. Возле одной машины двое ребятишек возбужденно прыгали, указывая на небо, и Тевернер почувствовал жестокую боль тревоги. Он знал, что смерть для этих детей станет началом их настоящей жизни, но ведь они будут кричать от страха и боли до того, как откроется дверь, и его охватило суетное желание уберечь их. Ненависть к сиккенам - главный источник его предыдущей жизни, хлынула в него.
- Я не понимаю.
Бетия перегнулась через спинку переднего сидения и потянулась к ключу зажигания.
- Выходи.
Тевернер схватил Бетию за руку и, несмотря на свои слабые силы, сумел вытащить ее из машины и толкнуть на шоссе.
- Хэл! Что ты делаешь?
- Береги дыхание. - Он взял ее под руку и быстро пошел вперед. - Как ты думаешь, почему сиккены смогли появиться здесь? Они изобрели новую игрушку - видимо, поле, которое препятствует электронам проходить в металлах. Вот почему не было ни предупреждения, ни защиты.
У нас нет ничего, кроме пулемета, что не зависело бы от электричества.
- Но разве это возможно?
- Значит, возможно, раз они это сделали. Было время, когда мы могли опередить их.
У Тевернера не хватало слов объяснить, что человечество сделало с собой, изобретя баттерфляй-корабль.
Когда они поравнялись с каром, где стояли нарядно одетые ребятишки, Тевернер окликнул родителей и посоветовал оставить машину и идти под деревьями на юг, к базе на плато. Лицо отца ребят вынырнуло из-под открытого капота, бессмысленно посмотрело на Тевернера и снова скрылось. Тевернер отвел глаза от удивленных ребятишек и пошел дальше. Не было времени останавливаться и объяснять.
- Послушай, почему ты решил, что так много знаешь? - спросила Бетия. Куда мы идем?
- Назад, на виллу. До нее только две мили, а у Фаррела... у моего отца есть три или четыре ружья.
- А что ружья могут сделать?
Она выглядела взволнованной и возмущенной и явно не оценивала значения случившегося. Тевернер чуть не разозлился, но вовремя вспомнил, что гражданское население, в том числе и она, просто не видели сиккенского воина в действии. Она никогда не проходила по городам и поселкам, оставленным сиккенами.
- Ружья добудут нам пищу, если нам удастся уйти достаточно далеко на юг, прежде чем нас превратят в пыль.
И снова навязчивая мысль: "А не очищено ли уже все пространство от человеческой жизни?" Но Бетия оторвала его от этой мысли. Лицо ее побледнело от ярости.
- Я не пойду с тобой ни в какой лес, Хэл Фаррел.
Если ты воображаешь...
Она замолчала, потому что он шлепнул ее по плечу и толкнул дальше. Повернувшись на каблуках, она бросилась на него. Столкнувшись с ней, он заметил, что она сильнее его, но тренировка в бою, полученная им в прежней жизни, вела его руки. Он схватил ее за талию, автоматически привел к покорности и снова толкнул вперед.
- Прости меня, Бетия, но я знаю, что делаю.
Она взглянула на него с молчаливой ненавистью, и он почувствовал удовлетворение. Он повысился от презренного существа до более ценного объекта ненависти. Пока они шли, воздух дрожал от далекого гула. Он оглянулся и увидел черные, похожие по форме на комаров аппараты сиккенов, скользящие через Центр. Город и военная база были бессильны перед воздушными машинами, видимо, специально предназначенными для действия в тормозящем поле.
Несколько аппаратов веером шли вокруг города.
Тевернер побуждал Бетию идти быстрее, хотя сам с трудом дышал. Когда они добрались до белой виллы, стоявшей между дорогой и утесами, он был весь в поту и ноги под ним подгибались. Проклиная свою физическую слабость, он втащил Бетию в портик и распахнул дверь. Фаррел встретил их в холле со спортивным ружьем в руках.
Лицо его казалось странно неподвижным.
- Я возьму ружье и немного пищи, - резко сказал Тевернер.
- Добро пожаловать, - тусклым голосом сказал Фаррел, посторонившись и пропуская Бетию.
Тевернер прошел мимо него и уловил запах джина.
Войдя в гостиную, он взял ружье и четыре пачки патронов из уже открытого оружейного шкафа и вернулся в холл.
- ...похоже спятил, - говорила Бетия. Оглянувшись на Тевернера, она добавила:- Я лучше останусь здесь, пока мы не увидим, что произойдет.
- И ты тоже можешь - бежать некуда, - сказал Фаррел.
- Мы побежим, - ответил Тевернер, - это единственный шанс.
- Я останусь, - Бетия придвинулась к Фаррелу.
- Поверь мне, Бетия, мы должны уйти отсюда, - настойчиво сказал Тевернер. - Ты не знаешь, каковы эти чудовища. Они прочешут весь дом.
Фаррел засмеялся.
- Слыхали ветерана? Что ты можешь знать об этом, дурак?
- Я знаю, что тебе лучше было бы взять другое ружье, если ты хочешь устроить стрельбу. Это ружье стреляет поверхностно-обжигающими пулями, воспламеняемыми электрическим зарядом, а электрические заряды в настоящее время - пройденный этап.
Фаррел поднял ружье, прицелился в дверь и нажал спуск. Триггер слабо щелкнул. Фаррел бросил жесткий взгляд на Тевернера и кинулся в гостиную.
- Найдем еду где-нибудь в другом месте. Пошли, Бетия.
Тевернер открыл дверь. Девушка покачала головой. Он охватил ее талию и вытащил за дверь. За спиной он услышал знакомый металлический звук сработал затвор ружья. Тевернер медленно оглянулся.
- Ну, как насчет этого, генерал? Будет работать нормально?
Фаррел держал другое ружье, нацелив его в лицо Тевернера.
- Ты смешон, - сказал Тевернер, отталкивая Бетию в сторону. - Тебе не нужно ружье, чтобы остановить меня, не так ли, отец?
Он подчеркнул последнее слово, хорошо понимая его значение для Фаррела. Белое пламя недоверчивости вспыхнуло в глазах Фаррела. Он поставил ружье с преувеличенной осторожностью и пошел на Тевернера, сжимая кулаки.
Тевернер тоже поставил свое ружье и инстинктивно пригнулся в боевом наклоне, который, как его учили, был наиболее выгодным во всякого рода невооруженной борьбы на Земле.
С застывшей на лице радостью Фаррел шел прямо, презирая защиту. Тевернер остановил его ударами в сердце и в горло. Из-за несовершенной координации тела Хэла, удары попали не точно туда, куда целил Тевернер, но все-таки заставили Фаррела упасть на колени.
Фаррел глядел в землю, недоверчиво тряся головой.
- Ты думаешь, что ты...
Он встал, потер горло и снова пошел в бой. На этот раз он был более осторожен и явно решил воспользоваться преимуществом своей массы. Он стал обходить Тевернера и вдруг бросился на него всем телом. Тевернер принял его вес и прокатился под ним, заставив тело Фаррела удариться о землю, и тут же навалился на него. Его пальцы нажали главные сосуды на горле Фаррела, а в его мозгу пульсировали образы ненависти - безголовые фигуры, столпившиеся вокруг постели испуганного ребенка; Крис Шелби и другие, погибшие в лесу; автоматический пистолет, продырявивший его грудь; Лисса, раздавленная, как моль...
- Что же это? - пробормотал Фаррел, когда они лежали лицом к лицу в интимности битвы. - Хэл! Хэл?
- Я не Хэл, - дико прошипел Тевернер, - я - Мак Тевернер.
Глаза Фаррела раскрылись в шоке.
- Прекрати, Хэл! - пронзительно закричала Бетия. - Ты убьешь его!
Тевернер забыл о ней. Подняв глаза, он увидел панику на ее лице и выпустил горло Фаррела, и в это время воздух наполнил оглушительный вой сирен.
Земля затряслась, и небо почернело, когда сиккенский посадочный аппарат материализовался над дорогой перед домом на полном торможении; его тормоза поднимали крутящиеся тучи земли и камней, которые с грохотом падали вокруг людей.
Пока они бежали к дому, Тевернер схватил ружья, свое и Фаррела. Они влетели в дом и захлопнули дверь.
Рев двигателей резко оборвался булькающим кашлем, и дом наполнился удручающей тишиной, прерываемой звоном разбитых подскакивающими камнями стекол. Двигаясь, как во сне, как в густом сиропе, Тевернер подошел к дверям гостиной и посмотрел во французское окно. Пыльные облака улеглись. Он различил не по-земному высокие фигуры, выскакивающие из открытой двери летательного аппарата.
Он вернулся в холл. Фаррел смотрел на него с тупым недоумением. Бетия, казалось, ничего не понимала. Она стояла неподвижно, чуть раздвинув губы, глаза ее как бы ничего не видели. "Шок", - подумал Тевернер и обрадовался, что хоть что-то облегчит ей следующие минуты.
Он потянул Фаррела в гостиную и сунул в его руки ружье.
За окном что-то задвигалось, Тевернер обернулся и увидел длинную, блестяще-черную фигуру сиккена, заглядывающего в комнату. Стекло запотело от тумана, который выходил из форсунки, укрепленной на голове сиккена, но Тевернер в первый раз мельком увидел широко расставленные глаза, два дыхательных рта, трепещущих в плечах, и вертикально прорезанный посредине живота рот для еды. Он выстрелил с бедра, и стекло расцвело треугольными лепестками в центре головы сиккена.
Чужак упал навзничь, но успел бросить через окно металлический предмет.
Тевернер сделал шаг к злобно шипящему предмету с намерением выкинуть его до того, как вещь взорвется, но так и не дошел до него. Комната завертелась перед ним, а затем он уже лежал, уткнувшись лицом в ковер, и не мог двинуться. Он слышал, как рядом упали Фаррел и Бетия.
Он хотел повернуть голову, но обнаружил, что не может сделать даже самого легкого движения. Газ из гранаты полностью парализовал его. Это была как бы прелюдия к смерти. Горькое сознание провала на всех уровнях прошло через Тевернера. Он хотел закрыть глаза - и не мог. Он ждал смерти.
Через несколько секунд по тому участку пола, который он мог видеть, прошли тени, и он услышал, как было выбито французское окно. Четырехпалые, со следами перепонок, черные ноги появились в поле его зрения. Его подняли и поставили на ноги. Двое сиккенов держали его, а другие втаскивали в дверь Фаррела и Бетию.
Форсунки на головах сиккенов соединялись с резервуарами на спине. Туман из них заполнил всю комнату вонючей сыростью, которая смачивала открытые трепещущие легкие и другие органы чужаков. Мяукающие и щелкающие звуки выходили из их плечевых ртов, пока они работали, оружие и доспехи металлически звенели.
Тевернер следил за лицом Бетии, когда ее и Фаррела поставили у другой стены. Хотел бы он знать, какие мысли скрываются за ее прекрасным оцепеневшим лицом. В конце концов он видел сиккенов и раньше, хотя не в таких условиях, когда их отвратительная чуждость выражалась столь явственно. Они были семи футов роста и по общей конфигурации грубо подобны человеку, если не считать второй пары рук, выходящих из средней части тела. Вторые руки были значительно атрофированы и обычно складывались поперек рта для еды. Мускулатура была слабая, ограничивалась трехсегментными работающими руками и ногами. Жизненно важные органы располагались снаружи вокруг позвоночника: черные и бледно-голубые растягивающиеся мешки, мокро блестевшие от пара, имитирующего сиккенскую атмосферу. И от чужаков воняло чем-то сладковато-прогорклым.
Через французское окно появились еще три сиккена - невооруженные, как отметил Тевернер. Мяукающие голоса стали громче, а затем смолкли. Встав среди комнаты, новоприбывшие оглядели людей. В комнате воцарилась тишина, всякое движение прекратилось. На целую минуту легкие сиккенов и плечевые рты замерли, и сиккены превратились в черные монументы.
Наконец один из пришедших указал на Фаррела, и воины, державшие его стоймя, отошли. Фаррел упал лицом вниз. Воин достал прямой нож, вонзил острие в основание черепа распростертого человека и провел им, отделяя позвоночник.
Тевернер молча проклинал сиккенов за столь долгий ритуал убийства. Он с запозданием понял, что мог бы с большей пользой распорядиться своим единственным выстрелом. "Прости меня, Бетия, - подумал он, когда увидел, что один из невооруженных чужаков махнул рукой в ее сторону. - Пожалуйста, прости меня!"
Но случилось невероятное.
Осторожно, с явной заботой, два воина подняли Бетию и понесли ее негнущееся тело через окно к летательному аппарату. Тевернер хотел закричать, но его парализованное горло не издало ни звука. Он был так ошеломлен, что едва сознавал, когда его тоже подняли и вынесли из комнаты.
После семидесятилетней войны, в которой сиккены убили более двух миллиардов людей, они вдруг взяли первых двух пленных.
Глава 7
Бывали минуты, когда Тевернер смотрел на нагое тело Бетии голодными глазами, но голод этот шел не от сексуальности, а от одиночества.
Он хотел бы проснуться от беспокойного сонного видения мира тусклых бессмысленных образов, наползающей тьмы и звука дождя. Иногда вдали вроде бы появлялся квадрат желтого свечения, где медленно и рассеянно проходила Бетия; совершенство ее наготы то возникало в ярком свете, то скрывалось в тенях за мокрым стеклом.
Уменьшенная перспективой, она казалась апатичной обитательницей аквариума. В такие минуты Тевернер тоже выходил на свет, но это только усугубляло его одиночество, потому что Бетия никогда не смотрела в его сторону.
В первые дни своего плена Тевернер вспоминал об особенностях устройства сиккенских кораблей, потому что не чувствовал движения. Тот отсек, где он находился, представлял собой круглое помещение длиной ярдов в двести и высотой в пятьдесят футов. Искусственный дождь шел почти непрерывно из верхних труб и собирался в желоба в полу, видимо для новой циркуляции. И сквозь движущуюся завесу влаги виднелись бдительные веретенообразные сиккены, иногда лихорадочно активные, иногда полностью неподвижные - кошмарные образы, выполненные в обсидиане.