Страница:
Да ведь с реки приходят испаренья —
И лихорадка бьет в своем огне —
Пожухли цветоносные растенья
Предав все краски серой пелене.
Лишь чужестранец в страхе бродит где-то —
Тропа приводит к тисовой гряде..
Нигде не видно синего колета
Сафьянового башмачка нигде?
III
Через белую степь побег —
Грусти нет на такой волне —
Волокут колёса телег
Верно нас к весне.
Ночью мыслей веретено
Полно…сновиденью в ответ
Мгла прошла и заря в окно
Шлет свой матовый свет —
Косари и бычки стоят
И всё-всё теперь из стекла
Хвощ и мох и колосьев ряд —
Чуду этому хвала!
Пролить на древо и забор…
Пролить на древо и забор
Бальзам и тронуть сухолом?
Светило свяжет наконец
Охряно-золотым узлом
Осенних красок перебор —
Зеленый карий и багрец.
А к безымянному придут
Когда он болен и один?
В лазоревом дитя стоит..
Так скромный ветер шелестит
Так розы пристально цветут
Так веет солнца серпантин.
В ногах листвы как груз потерь
Деревья пятятся путем —
Корон редеющих мотив —
И взявшись за руки теперь
Как в сказке брат с сестрой идем —
Наш шаг восторженно-пуглив.
Пряжка
Я хотел ее булатной
Гладкой прочной и прямой —
Но металла нет в прохладной
Шахте длинной и немой.
Что ж теперь хочу другой:
Как бы зонтичным соцветом
Чтобы в злате самоцветы
Шли узорною дугой.
Альгабал
Альберу Сен-Полю, поэту и другу, в долговечном переживании обретенного искусства
Памяти Людвига Второго
Когда юность моя наполнила жизнь сиянием
То приблизилась она изумляясь к твоей и возлюбила тебя.
Теперь тебя приветствует преодолев могилу Альгабал
Твой младший брат о осмеянный король-страдалец
Твой младший брат о осмеянный король-страдалец
Париж, 1892
В подземном царстве
Хвастая богатством одеяний…
Хвастая богатством одеяний
Не узнаете – таится под ногами
Царство что его одно лишь манит
Больше чем восходы с берегами.
Он дворы с домами заклинает
Восставать под чьими-то шагами
Гроты драгоценные являет
Клады во хмелю и под холмами.
Вот каменья словно в вечных зимах —
Эти ж из руды горят лучами
Стекленеют и стекают мимо
Падая подземными свечами.
Самоцветы в штольнях – словно нити
В красные карбункулы продеты
И гранаты тянутся в граните
Оцветая ниже в розоцветы.
Словно в гаванях в морях зеленых
Лодки коим весла без нужды —
Знают как буравить эти волны
И открытые драконьи рты.
Свету он приказывал дождинке
Указанья отдавал рукой —
Но лишь возвышающей новинке
Радовался царственно порой.
В зале желтого сиянья небосклон…
В зале желтого сиянья небосклон —
Плоский купол и над ним царит
Солнце – солнце сыплет из корон
Вниз в топазах ядра-янтари.
– Городов и стран трофеи в ряд —
Отраженья вяжут кружева
И на позолоте лат горят —
У земли простерта шкура льва.
Он один кто не ослепнув зрит
Славу мира где венец и трон —
В урнах без числа как дар горит
Ладан: амбра фимиам цитрон.
Бледные цветы цветут в покоях смежных…
Бледные цветы цветут в покоях смежных
Лоск на лепестках – сияния река —
Выбеленных шкур подножие и нежно
На стеклянной крыше тают облака.
И под матовыми стенами из кедра
Тридцать птиц – павлинов хоровод —
Кажется как в светлом шевеленьи ветра
Шлейф их серебрится словно лед.
Чтоб лучилось тонкое убранство залы:
Обнимает кость сверкающий металл —
Алебастру вторят млечные опалы —
Светит там и здесь алмаз-кристалл.
Жемчуг! дар сокрытых мест еще
Что катать вы любите без дела
Надлежит в прохладе жадных щек
Бдеть его таинственное тело.
Шар-андродамант там был лучистый —
В детстве царь играл с ним – ныне днем
Там бывало что немой и чистый
Плача палец он держал на нем.
Я сад возвел – ему чужда нужда…
Я сад возвел – ему чужда нужда
Согреться солнцем воздухом дышать
И омертвелых птиц в нем никогда
Сиятельной весне не воскрешать.
Стволы и ветви – всё в нем из угля —
Кулиги мрачные в пригорках спят
Плоды – к себе не тянет их земля —
Ряд кипарисов лавою кропят.
Через пещеры реет серый свет:
В нем времени никто не разберет —
Над клумбами колышется хребет
Смесь пыли и смолы во мгле плывет.
Как я взрастил тебя в святыне сей
– Так вопрошал я и в саду бродил
Среди тревожной пряжи из ветвей —
Цветок свой черный я ли посадил?
Дни
Когда свеченье на зубцах фасадных…
Когда свеченье на зубцах фасадных
Прольет неспешно медная заря
Ждут голуби идущего царя
В базальтовых дворах еще прохладных.
Он носит вместо царственной порфиры
Лазурные сирийские шелка —
Вольна от украшений лишь рука —
На нем повсюду сарты и сапфиры.
Он белый палец протянул – качнулся
Златой лоток – просыпалось зерно —
Рабу-лидийцу было суждено
Здесь проходить – и он в поклон согнулся.
И в страхе птицы с площади дворовой
Вспорхнули «виноват я и умру»
Кинжал воткнулся в грудь открыв игру
Кровавой лужи с зеленью ковровой.
И усмехнулся повелитель стыло..
И в тот же день граверам приказал
Чтоб на вечернего вина бокал
Насечено Лидийца имя было.
На востоке видишь храм…
На востоке видишь храм:
В полоумии чудес
Иноземцам даст и нам
Примиренье Зевс Небес.
В соблазнительных туниках
Открывают пляс метисы.
Мальчик выйдет вялоликий
Сыпать мертвые нарциссы —
Листья пальмы оборвали
И маслин зеленых чтоб
С них скатать удобный валик
Для жреца почтенных стоп!
У порога стой где идол
Может снять свои вуали —
Тот кто образ этот видел
Его губы не устали
У священного порога
Перед идолом твердить:
Бога он двойник и бога
Молит «брату здесь не быть»
Голос юный – словно эхо
С поцелуем сладкой смирны
Нард сплетается и мехом
Вьется сильный дым в кумирне.
О матерь матери моей Августа…
О матерь матери моей Августа —
Как слов твоих серьезна череда:
Укор – что выдыхается всегда
Мой дух бегущий безыскусно.
Ты помнишь сколько копий пролетело?
Когда я на Востоке бился за венец
«Получит землю этот удалец»
В хвалу и суд тогда вокруг гудело.
Нет не бессилье даст от вас уйти —
Я бред и заговор теперь увижу —
Я не превознесен и не возненавижен —
Такому мне позволь брести в пути.
И брату не хотел бы жизни скудной
– Я замысел прозрел твой не во сне ли? —
Я знаю: к рабской робе ты доселе
Его готовила по скучным будням.
Я цвета яблони нежней – поступки
Мои смотри веселье да соблазны —
Но груз дрейфует на душе опасный
Железо камень огненная губка.
Ступаю вниз по мраморному краю —
Ступени – вижу труп без головы
Кровь брата дорогого здесь увы —
Пурпурный шлейф я тихо подбираю.
Об пол кубок…
Об пол кубок —
Девки – вязь
Украшений шатких —
Нежность лодыжек
Скользящих ниже —
Ляжки – постели —
Бедра устали —
Цветов остатки
По лбу венец.
Сонные губы —
Аромат истаял —
О Винный Князь
Конец веселью!
Всему конец!
Дождем розы
Ласки до дрожи?
Наслаждения днем —
Вот маны на ложе:
Мальвиново-красные —
Желто-опасные —
Поцелуями косо
Умерщвлены
Вы ими одними.
Распахнуты шлюзы!
Обрушены грузы —
Розы дождем —
И погребены
Все под ними.
И на шелковом ложе уже…
И на шелковом ложе уже
Избегает меня сновиденье —
Не ведите ко мне ворожей —
Не желаю снотворного пенья
И аттических дочерей
Мне круженье теперь не мило.
Заберите меня поскорей
О флейтисты с Нила.
Я лежал в покрывалах эфира
Я ел хлеб от небесной тверди —
Пели вы о побеге из мира
Пели вы о сиятельной смерти
Перед тем как горячие веки
Долгожданная дрожь охватила —
Утопили б меня вы в неге
О флейтисты с Нила.
Пусть в народе мрут и стонут…
Пусть в народе мрут и стонут —
На кресты всех смехачей.
Говорил я и был тронут
Злобой лишь своей ничьей.
Я один как ЭТИ многи —
Я вершу что жизнь вершит:
Хлеб и зрелище и сыт
Всякий тут – избить убогих.
Я одет по их манере
– Знаю так наверняка —
Ненависть моя легка.
Но характер тверд и верен.
От толпы засов – закрыли —
Отдохну я мягкий светлый
И из зеркала ответный
Глянет лик: он мой – сестры ли?
Гнать в поля и дали…
Гнать в поля и дали
Я должен серого коня
Чтоб во мху мы заплутали
Или гром сразил меня.
Чад сверканьем темно кроет
Распростертые тела —
Чтит безмолвие героев
Лишь еловая зола.
Черепично-красных вод
За ручьем ручей бежит —
Стон в постелях их поет
Ветер кружит и дрожит.
Под песком роятся пряди —
Жесткий волос вьет извивы..
Слезы дам – прохлады ради —
Если много их – правдивы?
Агафон на коленях стих…
Агафон на коленях стих —
Губы сомкнуты – со мной
Сырость ресниц твоих
Говорит брат мой.
Страшно сиятельным венам?
– Пыль здесь и ветер ревет —
Спорить не нужно – священной
Игрою небо живет.
Да – больных пред тобою немало
И к праху гордость тел —
Но стенать о земном не пристало
Если пурпур был дан в удел.
В своих покоях я слышу стоны…
В своих покоях я слышу стоны:
Орда забыла повиноваться.
«Страшит знамение небосклона?»
Пусть шепчут змеи но вам бояться:
Ваш царь отступится сам от трона —
Вы не успеете взбунтоваться.
Звуки слышу!.
Звуки слышу!
Арфы там – и горны вслед —
С ними выше
Я и с ними же во склеп?
Я врасплох
Сирийцы в вашем пенье
Меня бог
Ведет к мольбе и бденью.
Трель нежна – как юность жданна.
Гром удара – смеха дар.
Жарок штрих – не терпит рана
Ярок звон – и трепет яр.
О сирийцы
Изгоню ли щедро вас?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента