Шумак Наталья. Та-Ро

   Чего ты хочешь добиться, милый? Подумала она. Мне и так хорошо, как никогда. Оказывается, секс может быть приятным занятием. Запоздалое открытие рассмешило ее. Тело вздрогнуло. Даниил расшифровал это по-своему. И удвоил старания. Лина покрылась мурашками от удовольствия. Облизнула пересохшие губы. Почему этот мальчик встретился ей только теперь? Почему бывший муж не был хоть вполовину таким? Вопросы роились и улетали прочь - беспокойные и ненужные. Кружилась голова, дыхание сбилось, стало неровным. Она больше не думала. Мир сузился до границ тела. Даниил развел ее бедра... Нет... Нет... Не нужно! Нет...
   Теперь его язык был жадным и быстрым. Лина вздрагивала и всхлипывала. Волны невозможного, неистового, острого блаженства прокатывались по телу. Одна настигала другую, и Лину скручивало в короткой сладкой судороге. Перед глазами рвались яркие вспышки, рассыпались огненными брызгами внутреннего фейерверка. Издали, как сквозь сон, она услышала свой крик.
   -Даниил!
   -Даня!
   -Даня!
   Он никак не отреагировал на эти дикие вопли обезумевшей от восторга женщины. И сладкая пытка растянулась на долгие мгновения разлившейся вокруг них вечности. Лину подхватил и нес вверх по раскручивающейся огненной спирали поток ослепительного света. Все исчезло в короткой вспышке. Только пульсация и жар внутри.
   -Даниил...
   Она попыталась прошептать его имя, но не услышала ни звука. Почувствовала, что он отстраняется, продолжая, впрочем, легко поглаживать ее одной рукой. С трудом, через силу, открыла глаза. Его смуглое, обожженное солнцем тело, возвышалось над ней. Даниил зубами, они ярко блеснули на загорелом лице, рванул упаковку, вытянул прозрачный овал латекса. Посмотрел вниз, на распластавшуюся перед ним подругу. Взгляды встретились. Без тени смущения, веселый и довольный собой он чмокнул губами, изображая воздушный поцелуй. Лина поняла, что заливается краской. Что может быть менее романтичным, чем обряд облачения возбужденного члена в презерватив? Декламация дурацкого девиза: "Я выбираю безопасный секс!" Она улыбнулась смущенно и грустно. Этот мальчик довел ее до неведомых вершин. Неужели она не сможет потерпеть немножко? Подумаешь, больно. Часть ее души готовилась паниковать, часть оставалась необыкновенно расслабленной и счастливой.
   -Скажи!
   Потребовал юный тиран.
   -Скажи!
   Что он хочет услышать? Широкоплечий гибкий хищник готовый к броску на добычу. В шоколадных глазах вспыхивают искры. Рот сжат в прямую линию. Положил ладони ей на бедра, смотрит, не отрываясь. Лина закрыла глаза, приготовилась к неизбежному. В памяти всплыли и облеклись в звуки обрывки болгарской речи, превращаясь из вежливой просьбы в хриплый, нетерпеливый призыв.
   -Даниил, пожалуйста! Моля тэ. Даниил... Моля тэ.
   Наклонился. Губы - горячие, жадные прильнули к ее. Лина раздвинула бедра, покрепче зажмурилась. Он помедлил одно мгновение, и... меньше всего на свете это напоминало боль. Вес его тела, первые короткие движения, сильные руки - доставляли ей нереально прекрасные ощущения. Не может быть... Не может быть... С нею, старой лягушкой не царевной такого не может быть! Ни за что! Нет! Нет! Даня уже не расслышал криков невнятного протеста, или сделал вид, что не понял. Убыстряя темп, приподнимаясь на выпрямленных руках, он прикусив губу вел ее все дальше и дальше по дороге, которой ходят немногие. Хотя и притворяются, что бывают там время от времени.
   Слившиеся воедино тела ритмично вздрагивали. Лина, что есть силы, вцепилась в каменные плечи, бесконечный и яростный восторг переполнял ее. Мужчина. Самый лучший на свете. Был с ней. Сейчас, в это неистовое мгновение. А остальное не имело никакого значения. Абсолютно.
   АБСОЛЮТНО?
   АБСОЛЮТНО!
   АБСОЛЮТНО...
   -Даня...
   Он, совершенно мокрый, весело и расслабленно посмотрел на нее из-под спутанной, прилипшей ко лбу челки. Внутреннее свечение преобразило лицо, грубые черты излучали вдохновенную силу, перед которой меркли несущественные детали. И неправильный рисунок его почти бандитской физиономии, и дважды сломанный нос, и едва заметный шрамик, бегущий через бровь стали невероятно привлекательны. Лина провела тонким пальчиком от лба к подбородку, очерчивая профиль, перепрыгнула через губы, спасаясь от поцелуя.
   -Даня.
   Он улыбнулся, легко встал - живое олицетворение мужской силы. Вышел из комнаты. В ней как будто стало темнее. Перевернувшись на живот, Лина разбросала руки в стороны, левая кисть соскользнула на пол. Под пальцы попал комочек холодной резины. Уже понимая, что обнаружила, всмотрелась - верно, гадость какая, использованный презерватив. Отнюдь не то заморское изделие, наперевес с которым удалился герой. Этот презент доктора Кондома был употреблен по назначению днем раньше.
   "И что с того?"
   Остудил ее ехидный внутренний голос. "Ты имеешь права на этого мальчика? Он твоя собственность? Ну, тогда и молчи, в тряпочку, вернее уткнись длинным носом в мохнатое красное покрывало, на котором вчера или позавчера Даниил имел другую девушку".
   -О, блин! Дрянь. Дрянь... Сама и виновата!
   Торопливо одевшись, это немудреное действие ее здорово приободрило, Лина вышла в завывающую ночь. Чья-то темная лапа смахнула с неба звезды.
   Раскинула руки, подставила ветру запрокинутое лицо - глупая русская девушка. Призадумалась. А было бы из-за чего расстраиваться! В самом деле. Кто она Даниилу? Минутная прихоть. А он ей?
   -Кто он мне?
   Неожиданно строго потребовала она ответа у пахнущей морем темноты. Сурово сдвинула брови, повторила громче.
   -Кто он мне?
   Издалека тотчас докатился грохот музыки, шальная машина петляла по дороге, ветер подхватил и зашвырнул на балкон обрывок песни.
   - Have you ever loved a dragon,
   Has a whirlwind kissed your lips?
   -Только дракона мне и не доставало. Одного-единственного. Для полного счастья.
   Процедила Лина сквозь зубы отвечающий моменту комментарий. Взмахнула руками точно крыльями. Белесая вспышка, обычно такие случаются при сильной грозе, залила пол неба, подставив холодному взгляду луны сахарный кубик дома и фигурку девушки в маечке цвета молока.
   -Лина?
   Ее обнаженное курортное счастье, высокое и сонное, удивительный подарок судьбы - прильнул со спины, нежно провел по раскинутым в стороны рукам, поцеловал в затылок, обхватил талию, что-то невнятно промурлыкал по-болгарски. Прижавшись друг к другу, они раскачивались, медленно, плавно. Лина тихонечко пробормотала, петь она не умела никогда, строчку из подслушанной песни, про дракона, летящего неизвестно куда и зачем.
   - Have you ever loved a dragon...
   Даниил, между нежными поцелуями, удивленно вздрогнул. Похлопал ладонью девушки по своему голому животу.
   -Дракон.
   -Ты?
   Лина решила, что речь идет о животном, в год которого родился Даниил, и рассеянно высчитала, что гению любви двадцать пять лет. Всего то на всего. Немного больше, чем она подумала вчера, но все же, все же... Сущее совращение младенцев, а не курортный роман. Даниил посерьезнел. Плотно прижал свою ладонь к забавному созвездию родинок. Лина с легким недоумением посмотрела ему в глаза. Это что еще за причуды? Что-то безусловно происходило с ними, с небом и ночью. Вокруг посветлело. Воздух заметно загустел. Прикосновение было значимым, жутким, но не понятным. Ускользало объяснение, некое важное знание. Крутилось рядом, но не давалось в руки. Неясный, таинственный намек, шепот на чужом языке... Даниил застонал, громко, точно от сильной боли. Он больше не прикасался к плечу девушки. Отвернулся, потом вздернул подбородок, закричал. Во всю мощь легких, не жалея горла. Словно бросаясь в бой, за мгновение до гибели.
   -Лина! Лина! Лина! ЛИНА! ЛИ-НА! ЛИ-НА! ЛИ! ЛИ! ЛИ!
   Чудовищное эхо отразилось от склонов холма, близких гор, вспучилось, ломая невидимый барьер, откатилось обратно, вернулось и накрыло растерянную девушку.
   "Он сумасшедший. Шизофреник. Вот влипла, влипла". Заспешил внутренний голос. Прижала ладони к ушам, съежилась, зажмурилась, присела на корточки. Неистовый вопль Даниила продолжал бушевать в небе. Но точно стеклянный плотный кокон окружил паникующую девушку, не давая звукам прорваться внутрь. Даниил замолчал. В оглушительной тишине Лина расслышала толчки сердца. Оно, перепуганным воробьем, металось чуть не в горле, мешало дышать. Ладонь коснулась ее макушки жестом отрешенной, ненужной жалости.
   -Няма, Лина. Нет.
   -Почему нет?
   Вслух подумала съежившаяся девушка.
   -Има, Лина. Прости.
   Даниил подхватил ее подмышки, легко поднял, завел в комнату, подтолкнул к диванчику. Отвернулся, подобрал плавки и джинсы. Одевался он с быстрой сосредоточенностью. Представился глупый случай рассмотреть татуировку. Сердце и бегущая вокруг ленточка с надписью. С какой именно? Искательница приключений прищурилась. Обувающийся Даниил присел в полушаге от дивана, Лина прочитала вслух.
   -Георгина...
   Непонятный и холодный Даниил не отреагировал. Огляделся в поисках майки. Как оказалось, на ней сидела Лина. Подхватил пачку сигарет, закурил, закрыл на задвижку балконную дверь.
   -Отель.
   Девушке точно пощечину отвесили. Взметнулась с дивана, запустила в Даниила скомканной майкой, вылетела из комнаты.
   -Придурок.
   Повторяла про себя в коридоре и на лестнице.
   -Самовлюбленный придурок.
   Даниил спокойно выключая по дороге свет, спустился следом. На ходу, заправляя майку в джинсы. Огонек сигареты плыл в темноте. Лина чувствовала жгучую боль, точно алую точку прижимали к коже, родинки взбунтовались. В раздираемом на части плече бился пульс. Не смогла справиться с задвижкой, остановилась у входной двери. Рука горела невыносимо. Лина ругнулась шепотом, закусила губу. Странный любовник, хоть и не спешил ни капельки, настиг добычу. Но в лице, как в зеркале, отражалось страдание. Оно прорывалось сквозь невозмутимость - непостижимо громадное.
   -Отель.
   Распахнул тяжелую дверь, постаравшись, это было заметно, не дотрагиваться до девушки. Да что творится, то? В конце концов? От таких контрастов и спятить недолго. На крыльце он остановился, присел, продолжая молча курить. Взбешенная Лина прислонилась к стене. Ничего решительно не происходило. Как ей в отель добираться прикажете? Из недостроенного поселка, неизвестно где находящегося? Ни одно окно в округе не светилось. Вдали заурчал мотор приближающейся машины.
   -Такси. Отель.
   Она поняла, что в доме был телефон. Мобильника у Дани, вроде бы не замечалось. Хотя, разве она присматривалась к чему-нибудь? Идиотка, больное на голову существо! Дрянь! Какая дрянь! Лина ругала исключительно себя. Винить в чем-нибудь этого мальчика у нее не было сил.
   Враз потерявший остатки любезности партнер, судя по всему, вызвал транспорт. Обозленная и несчастная туристка направилась к воротам. Даниил поднялся, задержал ее, обхватив за талию. Тихо поцеловал в висок. Пробормотал короткие извинения. Девушка взбунтовавшись, что есть силы, толкнула любовника в грудь. Нулевой эффект. С таким же результатом она могла попытаться отодвинуть стену дома.
   -Ты.
   Господи, каким жутким блаженством было стоять в объятии мужчины, от прикосновений которого тело охватывала сладкая дрожь.
   Такси просигналило у ворот. Даниил проводил девушку, заплатил водителю, буркнул адрес доставки. Помог сесть, отстранился.
   -До вижденя.
   Хлопнула дверца. Лина вывернула шею, все смотрела на огонек сигареты, пока он не исчез вдалеке. "Глупая искательница приключений, дешево отделалась". Подвел итоги внутренний голос. Но отчего ей казалось, что самое важное прошло мимо? Судьба подсунула бесценный манускрипт, распахнула на нужной странице, но расшифровать, перевести не озаботилась.
 

* * *

 
   Все воскресенье туристка провалялась в постели. Ей даже не пришлось симулировать, в самом деле поднялась нешуточная температура, рука покрылась алыми пятнами, они зверски чесались, что дало Яне повод выставить диагноз.
   -Аллергия. Врача вызывать крайне дорого. Выпей тавегил, у меня есть, и полежи. Посмотрим, как пойдут дела.
   Лина согласилась со всеми назначениями, лишь бы остаться в комнате. Одна половина ее души ликовала. Я не холодная лягушка. Мне может быть хорошо. Может! Другую - рвали на части щипцы самокритики. Он тебя поимел. Вот и все. Мальчик задешево употребил легкодоступную девочку. Заплатил за такси. Нечего визжать. Сама виновата. Старая, как мир история. А то, что он странно вел себя - исключительно его личные проблемы и комплексы. Несколько часов она беседовала сама с собой. Неприятный симптом, однако.
   -Ау.
   На крыше ресторанчика, на нее можно было подняться по винтовой лесенке, ведущей в спортзал и косметический кабинет, как раз под балконом возник миниатюрный стройный Христо с подносиком наперевес. Мордаха у него была заинтересованной, солнечной. В самом деле рад пообщаться? Как мило. Лина подняла бровь, издали угадывая подношение. Сок со льдом и кофе? Хороший выбор. Интересно от кого. Наряженная в длинную футболку больная выбралась из постели.
   -Привет.
   -Добр дэн.
   Кивнув себе за спину, вниз на стойку бара, Христо указал на отправителей. Все ясно, Яна с Живко пили чай. Такая трогательная забота умилила умирающую.
   -Спасибо.
   Перегнулась через перила, протянула руку за напитками. Откровенный испуг в расширившихся глазах бармена заставил Лину обернуться. В комнате царила ночь. Густая чернильная темень, в которой шевелились, вызывающие самые неприятные ассоциации громадные змееподобные туши. Толстое щупальце пробило занавеску, мелькнуло у лица. С беспомощным писком Лина перевалилась через ограждение, наружу к ногам остолбеневшего Христо. Вскочила неудачно - выбив все из рук у парня. Горячий кофе ошпарил спину, ледяной сок плеснул за пазуху. Толстое щупальце потянулось к ним. Лина нашарила единственное оружие - тонкий металлический подносик и отчаянно рубанула по живой слизистой трубе. Движение вышло отточенным, практически мастерским. Серебристый поднос застрял в глубокой ране, из комнаты донеслось визгливое хрюканье, щупальце отдернулось, унося случайный трофей. Окаменевший бармен продолжал молча таращиться перед собой. Девушка резко помахала ладонью у него перед лицом.
   -Христо.
   -...
   -Христо!
   -...
   Вдруг по физиономии парня прошла судорога, он взялся за виски, застонал. Открыл опустевшие глаза. С вялым непониманием посмотрел себе под ноги, наклонился за уцелевшей чашкой, осколками бокала. Медленно, старательно собрал мусор. Лины точно не существовало. Выпрямился, повернулся к лесенке, спустился, побрел обратно к бару. Мир наполнился прежними звуками. Забойная танцевальная мелодия, голоса отдыхающих у бассейна немцев, детский смех. Лина, прыгая через три ступеньки, слетела вниз, проскользнула мимо столиков. Трава приятно щекотала босые ноги. Усомнившаяся в собственном рассудке девушка поискала взглядом Яну. Где же она? Где? Ушла... Живко еще обретался у стойки. Допивал чай, расплачивался. Увидел больную, которой минуту назад посылал угощение, удивился, поманил к себе. Девушка не отреагировала. Стояла растрепанная, босая, глупо озираясь по сторонам. Живко вежливо подошел сам. Высокий изящный в светлой рубашке и кремовых брюках. Темные кудри, как у Пушкина на портрете, гладкий лоб. Зачем то брякнул.
   -Даниил заболел.
   -?
   -Брат заболел. Не пришел со мной.
   -Да?
   -Ты меня не слушаешь?
   Она думала о другом. Получалось, что никто ничего не видел? Живко продолжал демонстрировать прекрасное воспитание.
   -Почему хмурая такая? Облилась чем-то. Тебе нехорошо? Вечером танцевать не пойдешь. А еще отдыхать приехала! Здесь болеть неправильно.
   Что за бред? Он ничего не видел? Несет чушь какую то. Лина отвернулась, пытаясь с немалого для ее близоруких глаз расстояния, рассмотреть занавеску. От шока обретя практически идеальное зрение. Так и есть - большая дыра. Перевела взгляд на Живко. Переспросила.
   -Что?
   -Ты, действительно, болеешь. Зачем вышла, иди ложись.
   Девушку передернуло. Вернуться в комнату? Сейчас? Одной? Только не это. Лучше она на лежаке у бассейна посидит немножко. Едва живая от пережитого только что ужаса она вяло наблюдала, как Живко прощается, у него еще были дела. Разворачивается и уходит. Лина осталась наедине со своими ужасами, в веселой полуголой толпе туристов. Господи!
   Взъерошенная и потерянная, с ободранной коленкой (зацепилась за ограждение, когда прыгала) она осторожно приземлилась на краешек белого шезлонга. С силой укусила стиснутый кулак, чуть не до крови. Боль оказалась самой, что ни на есть реальной. Накатила слабость. Ноги занемели, стали непослушными. Если бы Лина не сидела, непременно шлепнулась. Нахлынула тошнота, голова закружилась. Что с ней творится? Что, вообще, происходит?
   Наверное подобным вопросом могла бы озадачиться попавшая на крючок рыбка, вытащенная из воды, еще живая, бьющаяся в ведерке.
   Лина устроилась поудобнее и рассмотрела самое простое объяснение. Сумасшествие. Как вам такая рабочая гипотеза, а? Лучше бы временное, от температуры. С этим все ясно. Только дыра в занавеске на галлюцинацию не тянула. Хотя. Больной рассудок может вынуждать видеть прореху. Так что полностью отмести пугающее предположение не удалось. Вторым вариантом объяснения явился извечный бред о пришельцах. "Все тарелками пугают. Дескать подлые, летают"! Что тоже особо не радовало. Третий пункт повестки дня гласил - девушка спит и видит банальный кошмар. Пожалуй, именно это устроило бы ее лучше всего. Перебирая варианты, подыскивая аргументы за и против, она немного приободрилась.
   -Красивая татуировка.
   Громко высказался мужчина с соседнего лежака. Смотрел он прямо в лицо Лине, но она отвернулась, игнорируя комплимент. Пирсинг и татуаж ей активно не нравились.
   -Где делали?
   Неужели все-таки обращаются к ней? Вперила в незнакомца жесткий взгляд мымры-училки. И осведомилась ледяным тоном.
   -Это вы мне говорите?
   -Разумеется. Очень необычная штучка.
   Пучеглазый приставала показывал на плечо, которое, Слава Богу, перестало чесаться.
   -Банальные аллергические пятна.
   Отмахнулась девушка.
   -Да вы шутница.
   -Думала, что русских в "Ясене" больше нет.
   -Я немец.
   -И так правильно говорите?
   -Вырос в России. Билингв. Знаете, что это такое?
   -Двуязыкий. Вы можете думать по-русски и по-немецки.
   -Точно.
   Рыжеволосый веснушчатый немец, слегка заплывший жирком, плотоядно улыбался. Мелкие белые зубы производили странное впечатление, точно он собирался укусить. Волосатые кривые ноги делали его похожим на сатира. Вот-вот вскочит, взбрыкнет и побежит ловить невинных нимф с известной целью.
   -Очень уродливый?
   Спросил он неожиданно кокетливо. И погладил пивной животик с неподражаемой гордостью. Так владелец мог коснуться призового рысака, похваляясь перед гостями.
   -Комплекс неполноценности не входит в число ваших недостатков.
   Констатировала девушка.
   -Верно. Я люблю себя.
   Немцу можно было только позавидовать.
   -Давайте познакомимся. Альфред Нойман.
   -Очень приятно. Лина.
   Она запнулась. Привыкла к фамилии мужа, возвратиться к себе самой оказалось не так то просто.
   -Королева.
   -Почти королева.
   -Да, ладно вам. Мы венценосцы люди скромные.
   Он посмотрел на нее пристально и серьезно. Быстро выпалил несколько слов. На языке, напоминающем латынь. Так, во всяком случае, показалось девушке. Она недоуменно повела плечом.
   -Теперь перевод, пожалуйста.
   -Я сказал, что сердце мира бьется.
   -Цитата?
   -Скорее девиз. Помните, как у испанцев...
   Лина подняла сжатый кулак.
   -Но пассаран.
   Герр Нойман больше не улыбался. Многозначительно понизил голос, слегка наклонился в сторону девушки.
   -Я все видел. Все!
   -То есть.
   -Нападение на вас. Прыжок.
   Лина дернулась.
   -Удар подносом, кстати, вам удался. А криру, естественно, не понравился. Они не любят светлого металла. Серебро, платина, даже мельхиор причиняют невыносимую боль.
   -Кому?
   -Любому из темных слуг Повелителей.
   -Кто такие Повелители?
   -Те, кто собираются окончательно разделаться с вами.
   Лина покачала головой, сильно и зло.
   -Не хочу ничего слышать. Мне страшно.
   -Понимаю. И ничем не могу помочь.
   -Кто вы, герр Нойман?
   -Арбитр.
   -Что еще за игры?
   -Посмотрите на свое плечо, деточка.
   Она вывернула шею и чуть не заорала от неожиданности. Вместо трех привычных родинок на коже распустился громадный, немного напоминающий орхидею, черно-белый цветок. Прихотливые извивающиеся полоски, пятна всевозможных форм.
   -Боже.
   -Нравится?
   -Нет.
   -Тинэль, символ Династии.
   Набежавшее облако бросило серое покрывало тени на бар, бассейн, газоны... Лина поджала ноги, охватила руками колени.
   -Я сошла с ума?
   -Нет, деточка. Мне вас действительно жаль.
   Вдруг, собеседник представившийся Альфредом Нойманом поднялся, брезгливо скомандовал.
   -Вон. Немедленно.
   Слизистый туман выплеснулся из-под шезлонга Лины и заскользил прочь, стелясь над газоном.
   -Я сказал вон.
   Повторил Нойман с нажимом. Вторая, более щедрая порция вытекла наружу. Лина с ужасом присмотрелась, прозрачный слизень был живым, потрескивал искорками, и пах дымом.
   -Господи.
   Ее скрутило в судороге отвращения, но пустому желудку нечего было извергать, небольшой плевок горькой желчи, вот и все.
   -Господи.
   Герр Нойман протянул салфетку. Из воздуха он ее вынул, что ли?
   -Вы не готовы. Вы абсолютно не готовы, детка. Это конец всего. Для вас, я имею ввиду.
   Она вытерла рот, встала рядом с коренастым немцем. Встряхнулась, как выпрыгнувший из воды щенок.
   -Почему никто не обращает внимания на этих... тварей? Бармен сначала заметил, и тут же забыл. Почему сейчас никто не испугался? Кругом полно людей. Ведь эти отвратительные создания реальны?
   -Более чем.
   -Тогда объясните мне!
   -Вы приказываете или просите?
   Она расправила плечи, шумно выдохнула и мило поинтересовалась.
   -Каким образом проще добиться ответа?
   -Я не ваш подданный, я вне событий. И, вообще, не человек.
   На мгновение лицо его стало прозрачным, затем картинка вернулась обратно. Глаза поменяли цвет. Голубые. Черные. Зеленые. Синие.
   Если он хотел напугать девушку, то цели не достиг. Она устала от страха.
   -Почему вы беседуете со мной? Каприза ради? Это не тянет на нарушение правил?
   -Немного.
   Согласился он.
   -Отвечайте.
   -Прогуляемся к морю. Там и поговорим.
   Она решила согласиться. Что ей терять? Разная мерзость уже прямо из-под земли лезет. А рыжий кривоногий пузан не боится ничего. Немец натянул шорты, провел по ним ладонью, они быстренько изменили фасон и увеличились в размере.
   -Послушные штаны.
   Съязвила Лина.
   -Арбитру подчиняются все.
 

* * *

 
   -Что происходит?
   Они сидели на перевернутом катамаране, бок о бок. Ли смотрела вверх. Стремительные и наглые гларусы парили в воздухе, визгливо ссорились, стараясь перекричать друг друга.
   -Что происходит, Герр Нойман? Я попала в третьесортное фэнтэзи?
   -Повелители нарушили правила. Поэтому вмешался я. Их время не пришло.
   -Простите?
   -Их время наступает завтра в полдень. Они испуганы и спешат.
   -Испуганы?
   -Деточка, на самом деле, я не могу информировать вас. Это выведет меня из игры.
   -Тогда зачем мы здесь?
   Он не ответил.
   -Почему меня хотят убить? Что мне делать?
   -Вы в положении жертвы.
   -Как я попала в него?
   -Вас отдала Семья. Вернее ваш брат. Взамен за право выбора.
   -Какого?
   Он помолчал немножко. Неохотно пояснил.
   -В другом месте, в другое время, вас убили. Этим хотели купить силу, много силы. Тяга к власти сродни помешательству. Человек, чья кровь отравлена этой жаждой, не остановится ни перед чем.
   -Меня убили?
   -Да. Потом, получилось нечто вроде отсрочки. Вы оказались здесь. Вас долго не могли найти. Этот мир не вполне реален. Сложно объяснить.
   -Дальше.
   -Дело даже не в династических играх. Увы. Вы мешали не только своему отцу и брату. Вы... Нет. Я не могу больше говорить. Простите.
   -Вы ничем мне не поможете?
   -Нет.
   -Тогда уходите.
   Кажется, он удивился слегка, самодовольный фавн, нечеловек. Даже рот открыл - возразить. По перекошенному лицу Лины скатилась одинокая слезинка, сорвалась, упала на песок. Девушка задрала подбородок вверх, к далекому небу, закрыла глаза.
   -Уходите.
   Прорезалось нечто в ее голосе. Герр Нойман послушался.
   -Если я вам буду нужен, до начала, вы можете...
   -Прочь.
   Встала, подошла к воде, как на чужие посмотрела на свои ступни. Волна подобралась и лизнула пальцы, обняла щиколотки. Лина не почувствовала холода. Прежняя, учительница из заштатного городишка, осталась в прошлом. Со всеми ее страхами, комплексами, сомнениями и переживаниями. Та жизнь была чужой, ненастоящей. И ничего не стоила? На плече переливалась, распускалась, становилась все ярче и ярче Тинэль. Пугающий своей необузданной красотой символ.
   Вошла в воду по пояс, в ласковое колыхание волн. Как была, в футболке. Не заботясь о том, что подумают люди. Таковых, ближе в вечеру, на пляже оставалось все меньше и меньше. Ей не хотелось думать. Просто дышать и смотреть на тонкий шов горизонта. Внутренние часы остановились. Лина не смогла бы ответить - полчаса она находилась в абсолютной отрешенности, или сутки. Солнечный апельсин коснулся моря. Перламутровая, блестящая дорожка протянулась от него к девушке. Смутно подумалось, что ведь можно уйти по ней. Зажмурилась и покачала головой в знак отказа. Словно ее приглашали куда-нибудь! Море проглотило оранжевый диск, сразу стало холодней. Лина вдруг поняла, что отчаянно замерзла, повернулась и побрела к опустевшему берегу. Мокрая футболка облепила талию, бедра.