Страница:
– Что уставилась?! Иди, куда шла! Нашла зрелище!
От неожиданности Ива попятилась, разумеется, тут же зацепилась за корень дерева и звучно приземлилась на пятую точку. Помянув сквозь зубы все известные темные силы, знахарка вскочила и отправилась дальше.
– Прости! Я не должна была на тебя рычать!
Голос заставил ее остановиться. Ива недоверчиво повернулась. Незнакомка, все так же сидя на холодной земле, смотрела на нее своими нереальными голубыми глазами:
– Ты хотела помочь. А я слишком давно не видела человеческой доброты.
Знахарка пригляделась к девушке пристальнее. С ней явно произошло какое-то несчастье. Лицо казалось слишком изможденным, а взгляд чересчур умудренным для молодого лица. Кстати, она была очень даже миленькой. Если быть совсем уж честной, то незнакомка казалась просто красавицей. Тетушка всегда утверждала, что девушки не должны быть слишком красивыми, если им нечем защититься. Поэтому Иве не хотелось спрашивать, что произошло с брюнеткой.
– Почему? – Это больше относилось к разговору о лекарях и плакательных жилетках.
– Это долгая, печальная и слишком банальная история, – помедлив, произнесла незнакомка. – Тебе быстро надоест ее слушать.
– А я люблю долгие, печальные и банальные истории, – Ива уселась на бревно. – Они помогают еще раз удостовериться в незыблемости мира.
Девушку звали Гретхен и она смотрелась ведьмой. Хотя бы потому, что была слишком красива, что была пятой дочерью в семье, где до этого рождались только девочки, а еще – у нее были слишком темные волосы, – это уж совсем ненормально, не так ли?
Разумеется, на самом деле ведьмой Гретхен не была, но тем не менее магические способности у нее имелись. И конечно же однажды она решила, что с нее хватит. Прослышав, что звездочет самого барона ищет себе ученика, она отправилась в Брыкл, чтобы когда-нибудь стать великой волшебницей и доказать всем, что она не просто смазливая мордашка. Больше всего девушка боялась выйти замуж за какого-нибудь деревенского увальня и к тридцати годам превратиться в рабочую клячу, какой стала ее мать после шести родов и двенадцати лет «счастливого брака».
И начинающая волшебница, преодолев множество опасностей, оказалась в городе и даже удостоилась похвалы мудрого звездочета. Чрезмерно гордая собой, она принялась ждать его дальнейшего решения, от которого зависело, остаться ли ей здесь или искать признания своего таланта в другом месте.
Вот тут-то четко прописанная схема дала сбой. Гретхен влюбилась.
Да-да, случилось именно так, как вы и ожидали.
О, это было поистине прекрасно. Именно так, как пишут в эльфийских романах и как поют менестрели в балладах. Она шла через площадь к башне звездочета, чтобы присоединиться к другим претендентам на место ученика мага. В этот момент из боковой улицы с диким улюлюканьем выскочили всадники на разгоряченных конях. Шелка, бархат и кожа украшали и тех и других. Золото, серебро и драгоценные камни сверкали в свете солнечных лучей.
Белый жеребец летел впереди всех быстрее ветра. Гретхен оказалась у него на дороге. В момент, когда девушка уже успела пожалеть, что не осталась в родном болоте, конь поднялся на дыбы, но все-таки смог остановиться.
Не успев оправиться от первого потрясения, девушка подверглась второму: юноша, соскочивший с жеребца и рассыпавшийся в извинениях, был прекрасен как бог. Этакий бог молодости и красоты. У этого принца из сказки было все, как полагается: золотые волосы, голубые глаза, честное благородное лицо с совершенными чертами, белоснежный конь и баронский титул.
Юноша очень быстро узнал, как ее зовут, что она делает в городе, где остановилась. Тотчас ее утвердили на место ученицы мага, а через неделю она получила предложение руки и сердца.
Народ ликовал. А как же иначе, ведь барон выбрал себе в жены девушку из простых, из наших! Гретхен сразу же стала всеобщей любимицей. Барон настоял на скорейшей свадьбе.
Гретхен была счастлива. Все аргументы против брака и за свободу и независимость были мигом забыты. Правда, во имя внутренней гармонии она все-таки пообещала себе, что не бросит заниматься магией и после свадьбы.
Пока ее поселили в замке. Днем она участвовала в приготовлениях к свадьбе, все вечера проводила с возлюбленным, тихо тая от счастья, а ночами мечтала.
Все рухнуло внезапно. Однажды под утро Гретхен услышала шум и выбежала в коридор узнать в чем дело. Ее тут же схватили двое стражников и поволокли к своему начальнику. Там уже был ее барон. Она рванулась было к нему, но на его прекрасном лице уже не наблюдалось признаков той любви, что освещала его еще вчера.
Гретхен обвинили в колдовстве: мол, она приворожила молодого барона, обманом выведала у него тайный путь к городской казне и с помощью брата – беглого каторжника – похитила ее.
Всё было против нее. У нее действительно был брат-каторжник. Как оказалось, две ночи назад он сбежал. Она знала, где потайной ход к городской казне. Сам барон показал его ей, причем это видел и начальник стражи. Этот путь мог спасти обитателей замка в случае осады! А свои магические способности девушка и сама не скрывала – ведь она была ученицей мага, затем и пришла в этот город.
Да и барон подозрительно быстро и крепко влюбился в нее, так что возникал вопрос: как деревенская нищенка смогла заинтересовать высокородного? Всё, за что ее еще вчера превозносили, оказалось вдруг преступлением.
Суд был короток, приговор – жесток. Ведьме – пламя!
До последнего Гретхен не могла поверить, что это происходит с ней. Ведь не может же тот, чей голос так недавно дрожал от страсти, когда он объяснялся в любви, спокойно отправить ее на костер. Она ни в чем не виновата. Это ведь всем понятно. Не могут же ее – чистую, невинную, такую прекрасную – сжечь!
Сначала Гретхен не сомневалась, что вот сейчас в тюрьму ворвется ее златовласый барон и освободит ее или властным словом, или мечом. Потом она решила, что он не сможет открыто пойти против городских властей, поэтому спасет ее подкупом или еще какой-нибудь хитростью. Даже когда ее вели в белой рубашке к площади, чтобы там на высоком костре сжечь как ведьму, она не переставала верить, что люди, которые с ликованием выкрикивали ее имя, когда объявили о ее помолвке с бароном, не допустят такого надругательства над правдой. Гретхен просто не могла представить, что ее блестящим волосам, совершенной коже, идеальной фигуре и чудесному лицу суждено сгинуть в уродующем все это пламени.
Каково же было ее удивление, когда она увидела ликующую в предвкушении зрелища толпу, когда услышала проклинающие ее вопли, в которых больше всего было злорадства, и когда голубоглазый барон, вместо того, чтобы зачитать приказ о помиловании, распорядился заменить сухие дрова на более сырые, дабы ведьма не отделалась быстрой смертью. Гретхен не могла поверить, что даже в последней милости – мешок на голову и веревка на шею – ей было отказано.
Несчастная смотрела на высокий помост, где закат золотил и без того подобные солнцу волосы ее любимого, пока огонь не добрался до ее обнаженных ног. Потом уже не было солнца – подступила боль и заполнила собой все, не оставив места ничему другому. В огне исчезла совершенная кожа, роскошные волосы, фигура, на которую зарились все мальчишки из ее деревни, – не осталось и самой девушки. Бьющееся в агонии существо не могло уже быть той Гретхен. Она перестала существовать там, на площади небольшого вонючего городка, настоящее название которого никто и не помнил.
– Что ты мне такое говоришь?! – возмутилась Ива. – Вот ты здесь сидишь передо мной и заявляешь, что умерла там. Десять лет назад!
Девушка с явным трудом сфокусировала взгляд на знахарке. Потом смутилась.
– Ты права. – Она поколебалась и продолжила. – Я здесь. Но суть в том, что меня нет, той, прежней, что была. Нет наивной дурочки, что любила его и верила в сказки.
Девушка продолжала что-то говорить, но Ива вдруг перестала ее слышать. Она видела перед глазами огромный костер из полусырого хвороста, что не позволяет огню сильно разгореться, а человеку, привязанному к столбу по центру, задохнуться, и корчащуюся в огне фигуру. Воображение услужливо дополнило картину сомнамбулическими воплями толпы и тошнотворным запахом горелого мяса и костей. Ива чуть не подпрыгнула:
– Но как ты выбралась?
Вопрос заставил Гретхен надолго замолчать. Потом она все-таки выдавила из себя:
– Все-таки я ведьма. Вернее, маг. Я смогла телепортироваться. Ни разу этого не делала до того момента и позже не смогла. Но тогда это просто получилось. Очнулась я уже в лесу. Вот на этом месте.
– Нечего себе – телепортировалась! Я даже не слышала, что такое возможно без особой подготовки, ну пентаграмм там всяких или амулетов.
– В принципе возможно. Просто для мага моего уровня практически нереально.
– А почему именно сюда?
– Здесь похоронен мой брат. – На девушку было страшно смотреть.
– Похоронен? А разве он не сбежал с деньгами из городской казны? Ой, я хотела сказать…
– О боги! Неужели ты веришь этой истории?! Что я украла эти деньги?!
– Нет, нет, конечно же, нет! Я просто еще не знаю, что на самом деле-то произошло.
– О, все очень просто!
Всё действительно было очень просто. Барон очень любил тратить деньги. Он любил играть в карты, на скачках; предпочитал дорогие ткани и хороших лошадей, не говоря уже о менее невинных развлечениях. И однажды его деньги кончились. Имение заложить он не мог. Городской казной, хоть она и хранилась в замке, распоряжаться не имел права. А на кредиторов не действовала белозубая улыбка. Тогда барону в голову пришел план, как завладеть казной: попросту украсть и не попасться. На кого всегда можно свалить вину? В чью вину обязательно поверят практически без доказательств? Ведьма нужна была барону. И когда он столкнулся на площади с Гретхен, которая была претенденткой на место ученицы городского мага, он не упустил свой шанс. Разыграть внезапную и всеобъемлющую любовь было не сложно. А всякая молоденькая, пусть даже «знающая жизнь» девушка мечтает о красивом богатом и знатном возлюбленном, и чтобы обязательно он влюбился в нее с первого взгляда и, разумеется, предложил руку и сердце. Только в планы барона не входило жить долго и счастливо и умереть в один день.
Его люди вытащили с каторги братца влюбленной дурочки и той же ночью прикопали его в лесу, чтобы потом заявить, что ему удалось сбежать вместе с деньгами. А барон в нужный момент – когда это слышал начальник стражи – показал Гретхен потайной ход. Осталась самая ерунда: подсыпав часовому, охранявшему казну, снотворное («околдовали, не иначе»), перетащить городское золото в баронские закрома, поднять вовремя тревогу и обвинить во всем молодую ведьму, которая просто не успела скрыться вместе с братом. Любовь черни легко обратить в ненависть. Виновник найден. Ведьму надо покарать – и за кражу, и за то, что покусилась на барона, еще такого молодого и наивного, верящего в неземную любовь. Ведьме – пламя! О да, ведьме пламя и досталось. Одного ты, барон, не учел. С магами лучше не связываться. Даже с молоденькими.
Десять лет прошло. И время мести наступило.
– И ты собираешься мстить?
Девушка подняла на Иву глаза, и знахарке захотелось оказаться как можно дальше от этого места и никогда даже не слышать эту историю. А больше всего ей не по душе было ввязываться в нее, но внутренний голос говорил, что теперь ей уже так легко от всего не отделаться.
– О да, я собираюсь мстить.
– И как же?
– Надо пробраться в замок…
– И как же ты это проберешься в охраняемый замок, если тебе даже в город входить опасно?
– Ты забываешь, что я знаю, где тайный ход. – Она невесело усмехнулась.
– Но ты только вход в него из замка видела, – резонно предположила Ива.
– И примерно знала, где выход. Чем, ты думаешь, я занималась последние десять лет? Но мне нужна помощь. Одной мне не справиться.
– Эй, что ты так на меня смотришь? Я не подписывалась участвовать в убийстве!
– Я не собираюсь его убивать! Поверь мне!
– Но как же тогда?..
– Есть для него кое-что пострашнее! Пусть люди узнают правду! Среди украденных им сокровищ был шар истины. Мне надо только достать его. Он точно находится в его покоях. Тогда я выберусь на главную площадь и ударю в набат. Когда все соберутся, потребую справедливого суда, пригрожу, если что, разбить шар, а это величайшая драгоценность для города. Они не смогут мне отказать. Закон будет на моей стороне. Вот пусть попробует солгать на шаре истины! И отомщу и имя свое доброе восстановлю.
– Что-то не нравится мне план, – проворчала Ива, – какой-то он шаткий.
– Я десять лет его разрабатывала. Должно все получиться.
– А я-то тебе зачем?
– Потайной ход имеет массу всяких запоров и ловушек, в том числе и магических. А я уже не в силах с ними справиться.
– Что значит – уже? Ты же ведьма.
– Огонь, Ива, высасывает силы из ведьмы. Мне пришлось десять лет восстанавливать их. Сейчас и трети не осталось.
– Но я тоже не ахти какой маг.
– Ты травница, так?
– Так.
– Это то, что нужно. Чтобы взломать ловушки, можно использовать волшебные травы.
– Ничего не понимаю. Я, конечно же, слышала про разрыв-траву, но ни разу даже не держала ее в руках. Вообще подозреваю, что это сказка, каких много.
– О нет, не сказка. Впрочем, неважно. Она нам и не понадобится. Знай же, знахарка: к любому замку – даже самому искусному – найдется отмычка. На одну магию можно подействовать другой. Магию огня не сломить огнем, так почему бы не попробовать воду? Ловушки в потайном ходу поставлены книжной магией. Их не сломит даже архимаг. Но есть травы, которым это под силу.
– Да? – заинтересовалась Ива.
Через какое-то время травница направилась прочь с поляны.
– Знахарка! – раздалось сзади. Она обернулась. Девушка сидела все там же, и ее темные волосы свисали так же печально, как ветви ивы над ней. – Сейчас ты уходишь за травами в городскую лавку и говоришь, что вернешься. Но стоит тебе сделать шаг за пределы этой поляны и ты начнешь сомневаться в моей истории. Оказавшись в городе, ты придешь к выводу, что риск слишком велик. Ты подумаешь, что все это тебя совершенно не касается, и будешь права. Ты начнешь колебаться, потому что тебе тоже очень хочется жить, и в конце концов, опоздав к восьми вечера, решишь, что на то была воля богов. И сейчас я могу только молить тебя пролитой кровью невиновных вернуться. Прошу тебя – возвращайся.
Ива смотрела на ведьму. У той были глаза побитого зверька или больного ребенка. Знахарка начала ругаться про себя, ибо знала, что вернется, несмотря на весь здравый смысл и почти побежденный инстинкт самосохранения.
Как только Ива ушла с поляны, ее, как и предсказывала Гретхен, начали обуревать сомнения. Не нравилась ей вся история. Да и девушка казалась какой-то ж слишком странной, а ее план таким зыбким, что будет чудом, если он удастся.
Как и следовало ожидать, город знахарке – слишком грязный, слишком шумный, слишком злой – не понравился.
С трудом отыскав в этом хаосе лавку травника. Ива с облегчением вдохнула столь любимые ароматы. Побродив по маленькому помещению, она подумала, что с удовольствием оставила бы здесь все полученные от разбойников деньги, вздохнула и покорно перечислила хозяину весь продиктованный ей Гретхен список.
– О-о, сразу видно специалиста, – одобрительно хмыкнул тот.
Ива тяжко вздохнула – сама она не знала даже половины названных трав.
– У вас все есть?
– Дайте проверить. Да, вроде бы. Вот только…
– Что – только?!
– Нет-нет, все в порядке. Вот посмотрите – все вас устраивает?
Ива придирчиво перебрала травы. В тех, о которых она знала, не было ни единого изъяна. Мудро покивав по поводу остальных, она расплатилась и направилась к выходу. Задержавшись около какой-то очередной баночки, она услышала разговор травника с мальчишкой-помощником.
– Отнеси эти травы в башню звездочета.
– В старую?
– В ту, что на окраине, болван!
Знахарка хмыкнула и направилась за мальчишкой. Пропетляв по закоулкам, тот, в конце концов, оказался перед довольно жалко смотрящейся башней, единственным достоинством которой, на взгляд Ивы, была ее высота. Каким чудом этому славному сооружению удавалось держаться в вертикальном положении, так и осталось для нее загадкой.
Когда мальчишка скрылся из виду, знахарка постучала в деревянную дверь, отчаянно надеясь, что это не приведет к непоправимым последствиям вроде обрушения всей башни.
– Что-то забыл? – раздалось внутри, и в следующую минуту перед Ивой предстал маленький сухонький старичок с просто хрестоматийной внешностью: длинными седыми волосами и бородой. – Э-э, чем могу вам помочь, девушка?
– Здравствуйте, вы меня не знаете, но я подумала, что вы сможете выручить меня.
– Вы хотите узнать, он ли предначертан вам звездами? – лукаво прищурился старичок.
– О нет, – после секундного замешательства засмеялась травница, – предпочитаю, чтобы будущее было тайной. Я знахарка и…
– А, знахарка, – как будто что-то поняв, протянул звездочет, – я как раз собирался пить чай, составите мне компанию?
– С удовольствием, – улыбнулась Ива.
Маг попятился и впустил ее в свою обитель. В ней не оказалось вопреки ожиданиям девушки ничего, что говорило бы о профессии хозяина.
– Я единственный маг на многие мили вокруг, так что мне не надо рекламировать свое ремесло внешними атрибутами, – правильно истолковал он удивленный взгляд. Ива покивала, хотя последнее слово было ей незнакомо. – К тому же я давно отошел от дел. Мое ремесло – звезды, – продолжал он, неторопливо доставая вторую чашку и разливая горячую жидкость. – Да, звезды, их неторопливый бег по небосклону, их непознанные и зачастую непостижимые тайны. А вы садитесь, коллега.
Ива с чувством легкого благоговения взяла в руки чашку из какого-то необыкновенно тонкого и красивого материала. Напиток был ей знаком, хотя она привыкла к его намного более слабому вкусу. Может, и прав был менестрель насчет того, что ей надо учиться магии.
– Так чем могу быть полезен? – Голос звездочета – мягкий, вызывающий какое-то почти магическое доверие – вернул ее к действительности.
– Видите ли, – улыбаясь, начала она, – у меня есть магические способности, и мне хотелось бы их развить, научиться магии. Но я не знаю, что для этого нужно.
– Как что? Отправляйтесь в Университет магии. Это самый доступный способ.
– Я ни одного не знаю.
– А-а, это дело поправимое. Ближайший и совсем неплохой находится в столице. Любой укажет вам, как туда идти. Еще один расположен у моря в Аркадии. Это подальше. Идти по южному тракту по направлению к главному порту Александрии, а оттуда ведет чудесная дорога по берегу моря вдоль виноградных угодий Шааеннгарда. Там все знают дорогу. Все остальные очень уж далеко.
– А есть еще? – удивилась Ива.
– Да. Еще два или три для людей. Ну и у других рас есть, но туда, как правило, таких, как вы, не берут. Да и без надобности. Их магия зачастую ориентирована на особенности их же рас. Отправляйтесь в столицу или в Аркадийский университет.
– А далеко ли до них? Наверняка дорога туда опасна.
– Это есть. Но что делать? Разве вы, уходя из дома, не хотели приключений?
Ива покаянно усмехнулась.
– А скажите, ведь некоторые маги берут учеников?
– Да, но скажу вам по секрету, коллега, для такой молодой девушки, как вы, это будет очень-очень скучно. В университете намного веселей.
– А разве у вас нет ученика?
– Боги с вами! – замахал маг руками. – Нет, конечно!
– Но ведь однажды вы даже конкурс проводили, чтобы выбрать себе ученика?
– Это и тогда была не моя идея. Барон думал – так выйдет дешевле, чем отправлять кого-то на обучение в столицу. И что вышло? Как говорится – не гонись за дешевизной! Нет-нет, девушка, отправляйтесь в университет. Так оно для всех будет лучше. И для вас в первую очередь.
Поблагодарив за уделенное время, совет и угощение, Ива вышла на улицу и задумалась. Значит, это барон захотел, чтобы звездочет взял себе ученика. В город стали стекаться начинающие маги со всей округи. Чего проще было посадить верного человека, чтобы тот выбрал подходящую кандидатуру на роль «ведьмы-невесты» и свистнул барону, когда придет время для эффектного появления. Да и звездочет не кажется таким уж дряхлым, еще не один год протянет, а уж десять лет назад… Наверняка никого так и не послали учиться в университет. Совпадение? Или хорошо продуманный план?
– Эй, знахарка!
Ива повернулась на голос. Задумавшись, она в конце концов оказалась на главной площади города, где на нее и наткнулся один из поваренков с постоялого двора – смышленый подросток с кучей прыщей и обаятельной ухмылкой. Он не раз помогал ей ухаживать за больными.
– О, приветик! Ты-то тут какими судьбами?
– Да вот меня послали за травами, что ты же и указала.
– Похоже, сегодня у травника удачный день, – хохотнула она. – Слушай, как насчет перекусить?
Поваренок покосился на трактир, из которого чем-то очень вкусно пахло.
– Ну идем. Огоблинело жрать то, что сам наготовил.
Наевшись до отвала, они потягивали оказавшееся совсем неплохим пиво и неспешно беседовали.
– Слушай, раз мы уж тут встретившись, поможешь мне выбрать эти гоблиные травы.
– Помогу. Если расскажешь мне, что это один милый человек с кучей дырок в теле так взъелся на ведьм.
– Ну…
– Эй, еще два пива сюда!
– Ну ладно. В конце концов, он столько раз всем, чьи уши оказались свободны, рассказывал эту историю – не думаю, что это такая уж тайна. Ну слушай…
Мало есть вещей приятней кружечки пива под хороший рассказ.
Старший брат Грегори – так звали раненого разбойника – в свое время служил у барона, причем выполнял порой очень деликатные поручения, что немало способствовало его карьерному росту. Грегори имел все основания тоже рассчитывать на тепленькое местечко.
– Помнишь тот день, когда сожгли ведьму?
– Их много сожгли. – С деланым равнодушием знахарка пожала плечами.
– Ну ту, первую?
– Слышала об этом.
– Так вот за пару дней до этого…
За пару дней до этого братец старший куда-то в очередной раз отправился по баронским делам. Появился очень задумчивый и озадаченный. А когда с утра поднялся шум и ведьму потащили на допрос, жутко перепугался, мигом примчался домой, приказал Грегори немедленно собираться, потому что они уезжают из города, причем очень срочно. Через пару минут постучали. Брат побледнел и мигом вытолкал Грегори в заднюю дверь, приказав тому бежать и не оглядываться. Так он и сделал. Через пару дней Грегори узнал, что тело брата нашли на пороге их дома.
– Ну надо же… – протянула Ива. – А как ты думаешь, почему?
– Уж не знаю. Но все это, – поваренок смачно хлюпнул пивом, с сожалением глянув на опустевшую кружку, – каким-то образом связано с ведьмой, ну той самой, с которой все началось. Грегори достал всех уже своей ненавистью к ведьмам. А в их деле, ясен пень, без лекарей никак не обойтись, так что главарь начинает уже тихо закипать от его выходок.
«Одно к одному, – думала Ива, озираясь на главной площади. – Прям как по писаному». Место было шумное, суетливое, какое-то очень неприятное. Тяжелое место. Может, потому, что Ива в отличие от большинства своих соплеменников не любила глазеть на публичные наказания, – а где их еще устраивать как не на главной площади. Ива передернула плечами и попыталась сосредоточиться, чтобы ощутить ее скрытую магию. «И как здесь можно колдовать?» – подписалась под собственной неудачей спустя некоторое время она.
«Что же делать?» У Ивы было стойкое чувство, что Гретхен сказала ей далеко не всё. Что-то все-таки странное было в ней. Хотя станешь тут странной, после того как собственный жених почти сжег тебя на костре! На месте Гретхен могла оказаться любая другая девчонка. Если, конечно, она рассказала правду. Ива честно призналась себе, что ей тоже было бы безумно приятно, если молодой прекрасный принц – тьфу, барон – в один миг был очарован ее красотой, пал на колени, признаваясь в любви, и предложил руку и сердце, сделав баронессой. Знахарка аж улыбнулась. Да, безумно приятно. Только почему-то намного вероятней был бы именно сценарий по Гретхен. Как-то не верится, что принцы, будь они даже всего лишь бароны, способны на такое. «Да-а, вот теперь буду каждого своего возлюбленного подозревать во всяких злых умыслах. Как же настоящая любовь?» Ива хихикнула. Потом подумала, что Гретхен тоже считала, будто знает жизнь. Веселье мигом схлынуло.
Знахарка призналась себе, что совершает абсолютную глупость. Точно такую же, как когда-то Гретхен. Если ее рассказ – правда.
Глупость состояла в следующем:
Пункт 1. Нельзя совершать диверсии против сильных мира сего.
Пункт 2. Если ты их совершаешь, не делай этого вместе с совершенно незнакомыми людьми.
Пункт 3. Если ты все-таки взяла незнакомого человека с собой в такое безнадежное мероприятие, план составляй сама.
Пункт 4. Если даже план не твой, играй в нем главную роль, чтобы действия партнера не могли провалить всю операцию.
Были еще пункт пятый и пункт шестой, но Ива честно признала, что все равно полезет в это дерьмо. И не только потому, что ей было жалко Гретхен, а зло должно быть наказано, и даже не из магической и женской солидарности, – причина на самом деле существовала только одна: Иве было интересно.
От неожиданности Ива попятилась, разумеется, тут же зацепилась за корень дерева и звучно приземлилась на пятую точку. Помянув сквозь зубы все известные темные силы, знахарка вскочила и отправилась дальше.
– Прости! Я не должна была на тебя рычать!
Голос заставил ее остановиться. Ива недоверчиво повернулась. Незнакомка, все так же сидя на холодной земле, смотрела на нее своими нереальными голубыми глазами:
– Ты хотела помочь. А я слишком давно не видела человеческой доброты.
Знахарка пригляделась к девушке пристальнее. С ней явно произошло какое-то несчастье. Лицо казалось слишком изможденным, а взгляд чересчур умудренным для молодого лица. Кстати, она была очень даже миленькой. Если быть совсем уж честной, то незнакомка казалась просто красавицей. Тетушка всегда утверждала, что девушки не должны быть слишком красивыми, если им нечем защититься. Поэтому Иве не хотелось спрашивать, что произошло с брюнеткой.
– Почему? – Это больше относилось к разговору о лекарях и плакательных жилетках.
– Это долгая, печальная и слишком банальная история, – помедлив, произнесла незнакомка. – Тебе быстро надоест ее слушать.
– А я люблю долгие, печальные и банальные истории, – Ива уселась на бревно. – Они помогают еще раз удостовериться в незыблемости мира.
Девушку звали Гретхен и она смотрелась ведьмой. Хотя бы потому, что была слишком красива, что была пятой дочерью в семье, где до этого рождались только девочки, а еще – у нее были слишком темные волосы, – это уж совсем ненормально, не так ли?
Разумеется, на самом деле ведьмой Гретхен не была, но тем не менее магические способности у нее имелись. И конечно же однажды она решила, что с нее хватит. Прослышав, что звездочет самого барона ищет себе ученика, она отправилась в Брыкл, чтобы когда-нибудь стать великой волшебницей и доказать всем, что она не просто смазливая мордашка. Больше всего девушка боялась выйти замуж за какого-нибудь деревенского увальня и к тридцати годам превратиться в рабочую клячу, какой стала ее мать после шести родов и двенадцати лет «счастливого брака».
И начинающая волшебница, преодолев множество опасностей, оказалась в городе и даже удостоилась похвалы мудрого звездочета. Чрезмерно гордая собой, она принялась ждать его дальнейшего решения, от которого зависело, остаться ли ей здесь или искать признания своего таланта в другом месте.
Вот тут-то четко прописанная схема дала сбой. Гретхен влюбилась.
Да-да, случилось именно так, как вы и ожидали.
О, это было поистине прекрасно. Именно так, как пишут в эльфийских романах и как поют менестрели в балладах. Она шла через площадь к башне звездочета, чтобы присоединиться к другим претендентам на место ученика мага. В этот момент из боковой улицы с диким улюлюканьем выскочили всадники на разгоряченных конях. Шелка, бархат и кожа украшали и тех и других. Золото, серебро и драгоценные камни сверкали в свете солнечных лучей.
Белый жеребец летел впереди всех быстрее ветра. Гретхен оказалась у него на дороге. В момент, когда девушка уже успела пожалеть, что не осталась в родном болоте, конь поднялся на дыбы, но все-таки смог остановиться.
Не успев оправиться от первого потрясения, девушка подверглась второму: юноша, соскочивший с жеребца и рассыпавшийся в извинениях, был прекрасен как бог. Этакий бог молодости и красоты. У этого принца из сказки было все, как полагается: золотые волосы, голубые глаза, честное благородное лицо с совершенными чертами, белоснежный конь и баронский титул.
Юноша очень быстро узнал, как ее зовут, что она делает в городе, где остановилась. Тотчас ее утвердили на место ученицы мага, а через неделю она получила предложение руки и сердца.
Народ ликовал. А как же иначе, ведь барон выбрал себе в жены девушку из простых, из наших! Гретхен сразу же стала всеобщей любимицей. Барон настоял на скорейшей свадьбе.
Гретхен была счастлива. Все аргументы против брака и за свободу и независимость были мигом забыты. Правда, во имя внутренней гармонии она все-таки пообещала себе, что не бросит заниматься магией и после свадьбы.
Пока ее поселили в замке. Днем она участвовала в приготовлениях к свадьбе, все вечера проводила с возлюбленным, тихо тая от счастья, а ночами мечтала.
Все рухнуло внезапно. Однажды под утро Гретхен услышала шум и выбежала в коридор узнать в чем дело. Ее тут же схватили двое стражников и поволокли к своему начальнику. Там уже был ее барон. Она рванулась было к нему, но на его прекрасном лице уже не наблюдалось признаков той любви, что освещала его еще вчера.
Гретхен обвинили в колдовстве: мол, она приворожила молодого барона, обманом выведала у него тайный путь к городской казне и с помощью брата – беглого каторжника – похитила ее.
Всё было против нее. У нее действительно был брат-каторжник. Как оказалось, две ночи назад он сбежал. Она знала, где потайной ход к городской казне. Сам барон показал его ей, причем это видел и начальник стражи. Этот путь мог спасти обитателей замка в случае осады! А свои магические способности девушка и сама не скрывала – ведь она была ученицей мага, затем и пришла в этот город.
Да и барон подозрительно быстро и крепко влюбился в нее, так что возникал вопрос: как деревенская нищенка смогла заинтересовать высокородного? Всё, за что ее еще вчера превозносили, оказалось вдруг преступлением.
Суд был короток, приговор – жесток. Ведьме – пламя!
До последнего Гретхен не могла поверить, что это происходит с ней. Ведь не может же тот, чей голос так недавно дрожал от страсти, когда он объяснялся в любви, спокойно отправить ее на костер. Она ни в чем не виновата. Это ведь всем понятно. Не могут же ее – чистую, невинную, такую прекрасную – сжечь!
Сначала Гретхен не сомневалась, что вот сейчас в тюрьму ворвется ее златовласый барон и освободит ее или властным словом, или мечом. Потом она решила, что он не сможет открыто пойти против городских властей, поэтому спасет ее подкупом или еще какой-нибудь хитростью. Даже когда ее вели в белой рубашке к площади, чтобы там на высоком костре сжечь как ведьму, она не переставала верить, что люди, которые с ликованием выкрикивали ее имя, когда объявили о ее помолвке с бароном, не допустят такого надругательства над правдой. Гретхен просто не могла представить, что ее блестящим волосам, совершенной коже, идеальной фигуре и чудесному лицу суждено сгинуть в уродующем все это пламени.
Каково же было ее удивление, когда она увидела ликующую в предвкушении зрелища толпу, когда услышала проклинающие ее вопли, в которых больше всего было злорадства, и когда голубоглазый барон, вместо того, чтобы зачитать приказ о помиловании, распорядился заменить сухие дрова на более сырые, дабы ведьма не отделалась быстрой смертью. Гретхен не могла поверить, что даже в последней милости – мешок на голову и веревка на шею – ей было отказано.
Несчастная смотрела на высокий помост, где закат золотил и без того подобные солнцу волосы ее любимого, пока огонь не добрался до ее обнаженных ног. Потом уже не было солнца – подступила боль и заполнила собой все, не оставив места ничему другому. В огне исчезла совершенная кожа, роскошные волосы, фигура, на которую зарились все мальчишки из ее деревни, – не осталось и самой девушки. Бьющееся в агонии существо не могло уже быть той Гретхен. Она перестала существовать там, на площади небольшого вонючего городка, настоящее название которого никто и не помнил.
– Что ты мне такое говоришь?! – возмутилась Ива. – Вот ты здесь сидишь передо мной и заявляешь, что умерла там. Десять лет назад!
Девушка с явным трудом сфокусировала взгляд на знахарке. Потом смутилась.
– Ты права. – Она поколебалась и продолжила. – Я здесь. Но суть в том, что меня нет, той, прежней, что была. Нет наивной дурочки, что любила его и верила в сказки.
Девушка продолжала что-то говорить, но Ива вдруг перестала ее слышать. Она видела перед глазами огромный костер из полусырого хвороста, что не позволяет огню сильно разгореться, а человеку, привязанному к столбу по центру, задохнуться, и корчащуюся в огне фигуру. Воображение услужливо дополнило картину сомнамбулическими воплями толпы и тошнотворным запахом горелого мяса и костей. Ива чуть не подпрыгнула:
– Но как ты выбралась?
Вопрос заставил Гретхен надолго замолчать. Потом она все-таки выдавила из себя:
– Все-таки я ведьма. Вернее, маг. Я смогла телепортироваться. Ни разу этого не делала до того момента и позже не смогла. Но тогда это просто получилось. Очнулась я уже в лесу. Вот на этом месте.
– Нечего себе – телепортировалась! Я даже не слышала, что такое возможно без особой подготовки, ну пентаграмм там всяких или амулетов.
– В принципе возможно. Просто для мага моего уровня практически нереально.
– А почему именно сюда?
– Здесь похоронен мой брат. – На девушку было страшно смотреть.
– Похоронен? А разве он не сбежал с деньгами из городской казны? Ой, я хотела сказать…
– О боги! Неужели ты веришь этой истории?! Что я украла эти деньги?!
– Нет, нет, конечно же, нет! Я просто еще не знаю, что на самом деле-то произошло.
– О, все очень просто!
Всё действительно было очень просто. Барон очень любил тратить деньги. Он любил играть в карты, на скачках; предпочитал дорогие ткани и хороших лошадей, не говоря уже о менее невинных развлечениях. И однажды его деньги кончились. Имение заложить он не мог. Городской казной, хоть она и хранилась в замке, распоряжаться не имел права. А на кредиторов не действовала белозубая улыбка. Тогда барону в голову пришел план, как завладеть казной: попросту украсть и не попасться. На кого всегда можно свалить вину? В чью вину обязательно поверят практически без доказательств? Ведьма нужна была барону. И когда он столкнулся на площади с Гретхен, которая была претенденткой на место ученицы городского мага, он не упустил свой шанс. Разыграть внезапную и всеобъемлющую любовь было не сложно. А всякая молоденькая, пусть даже «знающая жизнь» девушка мечтает о красивом богатом и знатном возлюбленном, и чтобы обязательно он влюбился в нее с первого взгляда и, разумеется, предложил руку и сердце. Только в планы барона не входило жить долго и счастливо и умереть в один день.
Его люди вытащили с каторги братца влюбленной дурочки и той же ночью прикопали его в лесу, чтобы потом заявить, что ему удалось сбежать вместе с деньгами. А барон в нужный момент – когда это слышал начальник стражи – показал Гретхен потайной ход. Осталась самая ерунда: подсыпав часовому, охранявшему казну, снотворное («околдовали, не иначе»), перетащить городское золото в баронские закрома, поднять вовремя тревогу и обвинить во всем молодую ведьму, которая просто не успела скрыться вместе с братом. Любовь черни легко обратить в ненависть. Виновник найден. Ведьму надо покарать – и за кражу, и за то, что покусилась на барона, еще такого молодого и наивного, верящего в неземную любовь. Ведьме – пламя! О да, ведьме пламя и досталось. Одного ты, барон, не учел. С магами лучше не связываться. Даже с молоденькими.
Десять лет прошло. И время мести наступило.
– И ты собираешься мстить?
Девушка подняла на Иву глаза, и знахарке захотелось оказаться как можно дальше от этого места и никогда даже не слышать эту историю. А больше всего ей не по душе было ввязываться в нее, но внутренний голос говорил, что теперь ей уже так легко от всего не отделаться.
– О да, я собираюсь мстить.
– И как же?
– Надо пробраться в замок…
– И как же ты это проберешься в охраняемый замок, если тебе даже в город входить опасно?
– Ты забываешь, что я знаю, где тайный ход. – Она невесело усмехнулась.
– Но ты только вход в него из замка видела, – резонно предположила Ива.
– И примерно знала, где выход. Чем, ты думаешь, я занималась последние десять лет? Но мне нужна помощь. Одной мне не справиться.
– Эй, что ты так на меня смотришь? Я не подписывалась участвовать в убийстве!
– Я не собираюсь его убивать! Поверь мне!
– Но как же тогда?..
– Есть для него кое-что пострашнее! Пусть люди узнают правду! Среди украденных им сокровищ был шар истины. Мне надо только достать его. Он точно находится в его покоях. Тогда я выберусь на главную площадь и ударю в набат. Когда все соберутся, потребую справедливого суда, пригрожу, если что, разбить шар, а это величайшая драгоценность для города. Они не смогут мне отказать. Закон будет на моей стороне. Вот пусть попробует солгать на шаре истины! И отомщу и имя свое доброе восстановлю.
– Что-то не нравится мне план, – проворчала Ива, – какой-то он шаткий.
– Я десять лет его разрабатывала. Должно все получиться.
– А я-то тебе зачем?
– Потайной ход имеет массу всяких запоров и ловушек, в том числе и магических. А я уже не в силах с ними справиться.
– Что значит – уже? Ты же ведьма.
– Огонь, Ива, высасывает силы из ведьмы. Мне пришлось десять лет восстанавливать их. Сейчас и трети не осталось.
– Но я тоже не ахти какой маг.
– Ты травница, так?
– Так.
– Это то, что нужно. Чтобы взломать ловушки, можно использовать волшебные травы.
– Ничего не понимаю. Я, конечно же, слышала про разрыв-траву, но ни разу даже не держала ее в руках. Вообще подозреваю, что это сказка, каких много.
– О нет, не сказка. Впрочем, неважно. Она нам и не понадобится. Знай же, знахарка: к любому замку – даже самому искусному – найдется отмычка. На одну магию можно подействовать другой. Магию огня не сломить огнем, так почему бы не попробовать воду? Ловушки в потайном ходу поставлены книжной магией. Их не сломит даже архимаг. Но есть травы, которым это под силу.
– Да? – заинтересовалась Ива.
Через какое-то время травница направилась прочь с поляны.
– Знахарка! – раздалось сзади. Она обернулась. Девушка сидела все там же, и ее темные волосы свисали так же печально, как ветви ивы над ней. – Сейчас ты уходишь за травами в городскую лавку и говоришь, что вернешься. Но стоит тебе сделать шаг за пределы этой поляны и ты начнешь сомневаться в моей истории. Оказавшись в городе, ты придешь к выводу, что риск слишком велик. Ты подумаешь, что все это тебя совершенно не касается, и будешь права. Ты начнешь колебаться, потому что тебе тоже очень хочется жить, и в конце концов, опоздав к восьми вечера, решишь, что на то была воля богов. И сейчас я могу только молить тебя пролитой кровью невиновных вернуться. Прошу тебя – возвращайся.
Ива смотрела на ведьму. У той были глаза побитого зверька или больного ребенка. Знахарка начала ругаться про себя, ибо знала, что вернется, несмотря на весь здравый смысл и почти побежденный инстинкт самосохранения.
Как только Ива ушла с поляны, ее, как и предсказывала Гретхен, начали обуревать сомнения. Не нравилась ей вся история. Да и девушка казалась какой-то ж слишком странной, а ее план таким зыбким, что будет чудом, если он удастся.
Как и следовало ожидать, город знахарке – слишком грязный, слишком шумный, слишком злой – не понравился.
С трудом отыскав в этом хаосе лавку травника. Ива с облегчением вдохнула столь любимые ароматы. Побродив по маленькому помещению, она подумала, что с удовольствием оставила бы здесь все полученные от разбойников деньги, вздохнула и покорно перечислила хозяину весь продиктованный ей Гретхен список.
– О-о, сразу видно специалиста, – одобрительно хмыкнул тот.
Ива тяжко вздохнула – сама она не знала даже половины названных трав.
– У вас все есть?
– Дайте проверить. Да, вроде бы. Вот только…
– Что – только?!
– Нет-нет, все в порядке. Вот посмотрите – все вас устраивает?
Ива придирчиво перебрала травы. В тех, о которых она знала, не было ни единого изъяна. Мудро покивав по поводу остальных, она расплатилась и направилась к выходу. Задержавшись около какой-то очередной баночки, она услышала разговор травника с мальчишкой-помощником.
– Отнеси эти травы в башню звездочета.
– В старую?
– В ту, что на окраине, болван!
Знахарка хмыкнула и направилась за мальчишкой. Пропетляв по закоулкам, тот, в конце концов, оказался перед довольно жалко смотрящейся башней, единственным достоинством которой, на взгляд Ивы, была ее высота. Каким чудом этому славному сооружению удавалось держаться в вертикальном положении, так и осталось для нее загадкой.
Когда мальчишка скрылся из виду, знахарка постучала в деревянную дверь, отчаянно надеясь, что это не приведет к непоправимым последствиям вроде обрушения всей башни.
– Что-то забыл? – раздалось внутри, и в следующую минуту перед Ивой предстал маленький сухонький старичок с просто хрестоматийной внешностью: длинными седыми волосами и бородой. – Э-э, чем могу вам помочь, девушка?
– Здравствуйте, вы меня не знаете, но я подумала, что вы сможете выручить меня.
– Вы хотите узнать, он ли предначертан вам звездами? – лукаво прищурился старичок.
– О нет, – после секундного замешательства засмеялась травница, – предпочитаю, чтобы будущее было тайной. Я знахарка и…
– А, знахарка, – как будто что-то поняв, протянул звездочет, – я как раз собирался пить чай, составите мне компанию?
– С удовольствием, – улыбнулась Ива.
Маг попятился и впустил ее в свою обитель. В ней не оказалось вопреки ожиданиям девушки ничего, что говорило бы о профессии хозяина.
– Я единственный маг на многие мили вокруг, так что мне не надо рекламировать свое ремесло внешними атрибутами, – правильно истолковал он удивленный взгляд. Ива покивала, хотя последнее слово было ей незнакомо. – К тому же я давно отошел от дел. Мое ремесло – звезды, – продолжал он, неторопливо доставая вторую чашку и разливая горячую жидкость. – Да, звезды, их неторопливый бег по небосклону, их непознанные и зачастую непостижимые тайны. А вы садитесь, коллега.
Ива с чувством легкого благоговения взяла в руки чашку из какого-то необыкновенно тонкого и красивого материала. Напиток был ей знаком, хотя она привыкла к его намного более слабому вкусу. Может, и прав был менестрель насчет того, что ей надо учиться магии.
– Так чем могу быть полезен? – Голос звездочета – мягкий, вызывающий какое-то почти магическое доверие – вернул ее к действительности.
– Видите ли, – улыбаясь, начала она, – у меня есть магические способности, и мне хотелось бы их развить, научиться магии. Но я не знаю, что для этого нужно.
– Как что? Отправляйтесь в Университет магии. Это самый доступный способ.
– Я ни одного не знаю.
– А-а, это дело поправимое. Ближайший и совсем неплохой находится в столице. Любой укажет вам, как туда идти. Еще один расположен у моря в Аркадии. Это подальше. Идти по южному тракту по направлению к главному порту Александрии, а оттуда ведет чудесная дорога по берегу моря вдоль виноградных угодий Шааеннгарда. Там все знают дорогу. Все остальные очень уж далеко.
– А есть еще? – удивилась Ива.
– Да. Еще два или три для людей. Ну и у других рас есть, но туда, как правило, таких, как вы, не берут. Да и без надобности. Их магия зачастую ориентирована на особенности их же рас. Отправляйтесь в столицу или в Аркадийский университет.
– А далеко ли до них? Наверняка дорога туда опасна.
– Это есть. Но что делать? Разве вы, уходя из дома, не хотели приключений?
Ива покаянно усмехнулась.
– А скажите, ведь некоторые маги берут учеников?
– Да, но скажу вам по секрету, коллега, для такой молодой девушки, как вы, это будет очень-очень скучно. В университете намного веселей.
– А разве у вас нет ученика?
– Боги с вами! – замахал маг руками. – Нет, конечно!
– Но ведь однажды вы даже конкурс проводили, чтобы выбрать себе ученика?
– Это и тогда была не моя идея. Барон думал – так выйдет дешевле, чем отправлять кого-то на обучение в столицу. И что вышло? Как говорится – не гонись за дешевизной! Нет-нет, девушка, отправляйтесь в университет. Так оно для всех будет лучше. И для вас в первую очередь.
Поблагодарив за уделенное время, совет и угощение, Ива вышла на улицу и задумалась. Значит, это барон захотел, чтобы звездочет взял себе ученика. В город стали стекаться начинающие маги со всей округи. Чего проще было посадить верного человека, чтобы тот выбрал подходящую кандидатуру на роль «ведьмы-невесты» и свистнул барону, когда придет время для эффектного появления. Да и звездочет не кажется таким уж дряхлым, еще не один год протянет, а уж десять лет назад… Наверняка никого так и не послали учиться в университет. Совпадение? Или хорошо продуманный план?
– Эй, знахарка!
Ива повернулась на голос. Задумавшись, она в конце концов оказалась на главной площади города, где на нее и наткнулся один из поваренков с постоялого двора – смышленый подросток с кучей прыщей и обаятельной ухмылкой. Он не раз помогал ей ухаживать за больными.
– О, приветик! Ты-то тут какими судьбами?
– Да вот меня послали за травами, что ты же и указала.
– Похоже, сегодня у травника удачный день, – хохотнула она. – Слушай, как насчет перекусить?
Поваренок покосился на трактир, из которого чем-то очень вкусно пахло.
– Ну идем. Огоблинело жрать то, что сам наготовил.
Наевшись до отвала, они потягивали оказавшееся совсем неплохим пиво и неспешно беседовали.
– Слушай, раз мы уж тут встретившись, поможешь мне выбрать эти гоблиные травы.
– Помогу. Если расскажешь мне, что это один милый человек с кучей дырок в теле так взъелся на ведьм.
– Ну…
– Эй, еще два пива сюда!
– Ну ладно. В конце концов, он столько раз всем, чьи уши оказались свободны, рассказывал эту историю – не думаю, что это такая уж тайна. Ну слушай…
Мало есть вещей приятней кружечки пива под хороший рассказ.
Старший брат Грегори – так звали раненого разбойника – в свое время служил у барона, причем выполнял порой очень деликатные поручения, что немало способствовало его карьерному росту. Грегори имел все основания тоже рассчитывать на тепленькое местечко.
– Помнишь тот день, когда сожгли ведьму?
– Их много сожгли. – С деланым равнодушием знахарка пожала плечами.
– Ну ту, первую?
– Слышала об этом.
– Так вот за пару дней до этого…
За пару дней до этого братец старший куда-то в очередной раз отправился по баронским делам. Появился очень задумчивый и озадаченный. А когда с утра поднялся шум и ведьму потащили на допрос, жутко перепугался, мигом примчался домой, приказал Грегори немедленно собираться, потому что они уезжают из города, причем очень срочно. Через пару минут постучали. Брат побледнел и мигом вытолкал Грегори в заднюю дверь, приказав тому бежать и не оглядываться. Так он и сделал. Через пару дней Грегори узнал, что тело брата нашли на пороге их дома.
– Ну надо же… – протянула Ива. – А как ты думаешь, почему?
– Уж не знаю. Но все это, – поваренок смачно хлюпнул пивом, с сожалением глянув на опустевшую кружку, – каким-то образом связано с ведьмой, ну той самой, с которой все началось. Грегори достал всех уже своей ненавистью к ведьмам. А в их деле, ясен пень, без лекарей никак не обойтись, так что главарь начинает уже тихо закипать от его выходок.
«Одно к одному, – думала Ива, озираясь на главной площади. – Прям как по писаному». Место было шумное, суетливое, какое-то очень неприятное. Тяжелое место. Может, потому, что Ива в отличие от большинства своих соплеменников не любила глазеть на публичные наказания, – а где их еще устраивать как не на главной площади. Ива передернула плечами и попыталась сосредоточиться, чтобы ощутить ее скрытую магию. «И как здесь можно колдовать?» – подписалась под собственной неудачей спустя некоторое время она.
«Что же делать?» У Ивы было стойкое чувство, что Гретхен сказала ей далеко не всё. Что-то все-таки странное было в ней. Хотя станешь тут странной, после того как собственный жених почти сжег тебя на костре! На месте Гретхен могла оказаться любая другая девчонка. Если, конечно, она рассказала правду. Ива честно призналась себе, что ей тоже было бы безумно приятно, если молодой прекрасный принц – тьфу, барон – в один миг был очарован ее красотой, пал на колени, признаваясь в любви, и предложил руку и сердце, сделав баронессой. Знахарка аж улыбнулась. Да, безумно приятно. Только почему-то намного вероятней был бы именно сценарий по Гретхен. Как-то не верится, что принцы, будь они даже всего лишь бароны, способны на такое. «Да-а, вот теперь буду каждого своего возлюбленного подозревать во всяких злых умыслах. Как же настоящая любовь?» Ива хихикнула. Потом подумала, что Гретхен тоже считала, будто знает жизнь. Веселье мигом схлынуло.
Знахарка призналась себе, что совершает абсолютную глупость. Точно такую же, как когда-то Гретхен. Если ее рассказ – правда.
Глупость состояла в следующем:
Пункт 1. Нельзя совершать диверсии против сильных мира сего.
Пункт 2. Если ты их совершаешь, не делай этого вместе с совершенно незнакомыми людьми.
Пункт 3. Если ты все-таки взяла незнакомого человека с собой в такое безнадежное мероприятие, план составляй сама.
Пункт 4. Если даже план не твой, играй в нем главную роль, чтобы действия партнера не могли провалить всю операцию.
Были еще пункт пятый и пункт шестой, но Ива честно признала, что все равно полезет в это дерьмо. И не только потому, что ей было жалко Гретхен, а зло должно быть наказано, и даже не из магической и женской солидарности, – причина на самом деле существовала только одна: Иве было интересно.