Страница:
– Нечестно! – взревел чей-то возмущенный голос. И следом несколько десятков луженых глоток подхватили:
– Нельзя так бить!! Нечестно!!! На вертел хомо!!!!
Последнее мне совсем не понравилось. Черт, и до разгрузки не добраться. Лохматое кольцо угрожающе сжималось, и оружие осталось за спинами мутантов.
Ладно. Я слегка присел, сгибая напряженные пальцы рук в положение «лапа леопарда». Суки вшивые, нечестно? Ладно, мля, еще пару глазенок я точно выковыряю, прежде чем окажусь в ваших желудках. Вот этот желтозубый точно подойдет. По-моему, он первый и заорал. Ну, щас…
– Стоять!!! – раздался громовой рык за спинами нео, и толпа замерла как вкопанная. А после распалась на два полукольца, словно разомкнутый браслет наручников.
В просвете стоял Рренг. Грудь навыкате, бугры мышц под шкурой катаются, морда надменно задрана вверх – и как только череп на макушке держится?
– Рренг сказал «можно все», – пророкотал вождь. – Слово Рренга закон. Кто-то против?
– Раньше был другой закон, – попытался возразить желтозубый. – Между ног бить нельзя, в глаза…
Бамс!
Бросок Рренга вперед и удар слились в одно движение.
Похоже, вождю нео понравился мой метод нокаута. Желтозубый, поймав в нос классический прямой, рухнул наземь и по инерции проехался пару метров на спине. Да, таким кулачищем в морду все равно что кувалдой. Это не мой боковой каблуком берца – вон братец Рут уже поднимается с асфальта, униженный и оскорбленный. Судя по взглядам сородичей, ему теперь долго отмываться от позора – как же, хомо его завалил! Небось по аналогии то же самое, что заяц охотника уделал.
– Слово Рренга закон, – продублировал вводную вождь, красноречиво разминая кулачище. – Кто еще против?
Больше кандидатов на нокаут не нашлось. Мило. Значит, теперь обезьянам можно лупцевать друг дружку ногами по колоколам и выковыривать глаза. Хорошие навыки для рукопашного боя, нужные. Глядишь, еще немного – и нео совсем отбросят условности, а там и до царя природы недалеко. Ведь наверняка в истории человечества эра прогресса тоже началась с пересмотра взглядов на удар по яйцам…
Я немного расслабился. Интересно, с чего это вождь за меня впрягся? Ну устранил я конкурента на престол, так на фига…
– Снар хороший воин. Снар поможет Раргам взять крепость?
Молодец Рренг! Умеет вовремя задавать прямые вопросы. Мол, я тебе помог, теперь ты мне помоги. Но ты одного не учел, человекообразный. Мне, конечно, доводилось стрелять в людей, в некотором роде это моя профессия. Но я не стреляю в тех, с кем ел и пил за одним костром. Во всяком случае, до тех пор, пока они не начнут стрелять в меня.
Я покачал головой, одновременно прикидывая, сумею ли я в прыжке достать до разгрузки. Шанс копеечный, что граната в руке их остановит, но, прежде чем ставить на себе крест, лучше использовать все возможности.
– Рренг так и думал, – тряхнул лошадиной черепушкой вождь. – Рренг тоже не стал бы воевать против своего народа. Снар может идти куда хочет.
Признаться, я был сильно удивлен. Чего не ожидал – того не ожидал. Скажите пожалуйста, мохнатым каннибалам не чуждо благородство! Ладно, учтем на будущее, когда будем делать оргвыводы по поводу воспитания местных человекообразных. В общем, получается, неплохие они ребята. Вон братец Рут вытер с морды невольно выступившие слезы, проморгался и уже о чем-то беседует с сестрой. Завидую, честно. Человек бы после такого удара точно остался без глаза. А этому – хоть бы хны. Веко помассировал кулачищем – и нормалек. И про хомо зловредного уже забыл, ибо дела семейные превыше всего.
Остальные нео тоже потеряли ко мне интерес и разбрелись по своим делам. Я же беспрепятственно подошел к куче снаряжения и крайне осторожно извлек из-под нее «эфку». Теперь предстояло еще более веселое занятие – вставка чеки обратно в запал. Проще, конечно, бросить гранату подальше из-за какого-нибудь укрытия, так как частенько такие эксперименты заканчиваются взрывом прямо в руках. Но разбрасываться дефицитом не хотелось, потому пришлось пару минут повозиться под настороженными взглядами нео. Занятие не из приятных. Если выдергивание кольца зубами чревато потерей зубов, то, возвращая его на прежнее место, воин рискует тем, что только зубы от него и останутся.
Но – обошлось.
Я лучезарно улыбнулся человекообразным, возвращая «эфку» в подсумок. После чего сноровисто собрал ВСК-94 на случай, если Рренг передумает. Удобная штука: пять деталей, включая прицел и магазин, минута времени – и у тебя в руках отличное оружие, фактически автомат 9А-91, приспособленный для снайперской стрельбы, но при этом не потерявший изначальных качеств. Глядишь, тяжелыми пулями патронов СП-6 черепа мутантов будут колоться лучше, чем «люгеровскими» автомата ПП-90М1, почившего в пасти покойного Рарга.
К подъезду, ведущему наружу с территории трамвайного парка, я подошел беспрепятственно, спиной ощущая недоброжелательные взгляды человекообразных. Но топота лап за спиной не было, никто за мной не гнался. Ладно, возьмем за рабочую версию, что в этом мире существуют справедливость, великодушие, верность слову и тому подобные анахронизмы. И если версия подтвердится, не такой уж плохой выбор я сделал, свалив сюда из сопредельного пространства…
Мои размышления прервал характерный звук сзади. Тот самый, который я ожидал услышать. Я резко развернулся, вскидывая ВСК… и увидел не совсем то, что предполагал увидеть.
Ко мне, округлив глаза, бежала Рут. Та самая маленькая нео, за которую вступился ее братец, вызвав меня на поединок. А за ее плечами мускулистый родственничек неторопливо поднимал лук со стрелой, наложенной на тетиву. Интересно, кому лохматый решил послать в спину пернатый подарочек – мне или собственной сестре?
Однако выяснять этот вопрос ценой собственной шкуры не хотелось, и я, почти не целясь, выстрелил. Не особо мудреное дело из такого оружия попасть с пятидесяти метров туда, куда хочется. Ну я и попал.
Верхушку лука словно мечом снесло. Рога оружия, древнего, как само человечество, резко разогнулись. Стрела осталась в пальцах нео, а порванная тетива резко хлестнула прямо по глазнице, в которой пятнадцать минут назад побывал мой палец.
Мутант взревел дурниной, отбросил изуродованный лук, резко нагнулся, схватил дубину, лежавшую у его ног… и замер, остановленный грозным ревом вожака.
– Ррау! Я пррриказал отпустить Снарра!
Понятно. Братца Рут зовут Ррау. У них что, все имена на «р» начинаются? Племенная особенность?
Ррау медленно опустил дубину и, повернув голову, посмотрел на Рренга. Один глаз после удара тетивы у него закрылся, перечеркнутый красной, мгновенно вспухшей линией, а во втором явно застыло недоумение. Может, у них принято стрелять родне в спину, а вождь опять попер против обычаев?
Оказалось, что нет.
– Они убьют Рут, – пролепетала лохматенькая. – И съедят. Или продадут Аррам. Но Арры тоже съедят Рут. Рут не хочет умирать.
За моей спиной пряталось беспомощное существо из другого мира… черт, теперь уже не из другого, но важно не это. Важно, что существу требовалась помощь. А когда соплеменники собираются сожрать слабого и беззащитного сородича ни за что ни про что – это неправильно.
Свободной рукой я задвинул дрожащую Рут в подъезд, держа в правой ВСК-94 и готовый открыть огонь по первой же твари, которая дернется в мою сторону. После чего выдернул из кобуры «Форт» и направил его в сторону выхода на улицу.
Круто, наверно, это дело смотрелось со стороны, прям хоть кино снимай. Но иначе никак – возле выхода, помнится, тусовались два косматых хлопца, наверняка мечтающих о подвигах во имя клана. А я таких энтузиастов очень недолюбливаю. Мозгов у них немного, и зачастую приходится из них и эту малость выбивать прицельными выстрелами в переносицу, прежде чем они раскроят мою драгоценную черепушку.
Но больше в толпе нео героев не нашлось. И подростки снаружи оказались мудрее, чем я предполагал. Хмуро посмотрели исподлобья, когда я вышел наружу, но дубины держали правильно, уперев их шипастыми навершиями в осколки асфальта, слежавшиеся от времени в сплошную массу.
Убедившись, что парни попались понятливые, я вывел из подъезда Рут. Охрана если и удивилась этому факту, то виду не подала. Надо же, какие сообразительные! Прям не отроки, а вундеркинды. Или ВСК-94 видели не только на наскальных рисунках, но и в реальности…
Оставалось понять, о какой крепости толковал Рренг, и где она находится. О чем я и спросил юную нео. Но та только смотрела на меня расширенными от ужаса глазищами и тряслась, словно под током. Понятное дело, стресс на стрессе. Сперва пришелец-инопланетянин в жены не взял, потом брату морду подрихтовал, и в заключение родня чуть в костер не определила. По щекам хлопать женский пол для приведения в чувство я не умею, за что, кстати, и поплатился в недавнем прошлом – может, и следовало бы научиться… Ладно, поезд ушел – а проблемы все те же.
В общем, протащив за собой первобытную девчонку до ближайших развалин, я свернул за остатки бетонной стены, отстегнул от пояса флягу, отвернул крышку и протянул Рут лекарство от большинства душевных болезней.
– Пей.
Девчонка жеманиться не стала, взяла лапками предложенное и глотнула. Зажмурилась. По шерстке под глазами потекли крупные слезы. Всхлипнула – и глотнула снова. Понравилось, что ли?
Не похоже. Закашлялась, слезы пуще прежнего, но штатную емкость со спиртом не отдает. Ничего не понимаю. Неужели у них…
– Стоп, – скомандовал я. – Достаточно.
Рут с явным облегчением протянула флягу. Подумать только, вот это воспитание! Мужик сказал пей – пьет и без команды не прекращает. Да, если б не лохматость и не мордочка, больше все-таки похожая на обезьянью, чем на человеческую, была б не девушка, а мечта поэта.
Ладно, пошутили мысленно – и хватит. Теперь надо определиться как дальше жить и куда путь держать. Если Рренг не наврал, где-то неподалеку в какой-то крепости окопались мои давние знакомые. Надо б для начала к ним в гости наведаться, разузнать, что интересного в постъядерной Москве произошло за время моего отсутствия.
Девчонку вроде трясти перестало. Глазки под мохнатыми бровками из испуганно-потерянных начали понемногу превращаться в осоловело-бессмысленные. Я оказался прав – огненная вода, жидкое счастье и беда отсталых народов, действовала безотказно во всех мирах. И этот не исключение. Значит, можно вести переговоры.
– Крепость где?
– А?
Блин, надо было раньше флягу отобрать…
– Рут, где крепость, которую Рренг собирается захватить?
– А, к-крепость…
Девчонка усилием воли сфокусировала взгляд и ткнула пальцем в конец улицы.
– Т-там.
Потом обернулась – и добавила, показывая в противоположную сторону:
– Или там…
Замечательно. Как говорил классик, мы всегда в ответе за тех, кого напоили. И, если действие спирта окажется сильнее первобытных установок слушаться мужика как Господа Бога, придется мне тащить зверюшку на себе. А не хотелось бы – весу в ней килограммов семьдесят, не меньше.
– У крепости название есть?
– Наззвание? Есть…
Твою мать…
– Какое?
– Бутыл… рка.
Я вытащил из внутреннего кармана наладонник и быстро вызвал карту. Ее мне перед Переходом загрузил в КПК мой спаситель, друг и учитель, уже много лет живущий на острове среди бескрайних украинских болот. «Бутылрка» – это, скорее всего, Бутырская тюрьма.
Вот оно, карта-копия запроса через спутниковую программу начала двадцать первого века. Поиск «Бутырская тюрьма»…
Ого! Судя по виду сверху, реально не тюрьма, а крепость. И если верить краткой сноске, это целый тюремный замок, построенный еще при Екатерине Второй. Имеет четыре трехэтажные зубчатые башни, усиленные контрфорсами: «Пугачевская», в которой содержался зачинщик одноименного бунта, «Полицейская», «Северная» и «Часовая». Наружные стены также в три этажа, а внутри считай еще одна крепость – тюремные корпуса, расположенные четырехугольником.
Понятно. Если замок в восемнадцатом веке строили, то кирпича наверняка не жалели. Стены небось никакая пушка не возьмет. Ладно, это все лирика. Надо добраться до нее сначала, а потом по ходу дела разберемся что к чему.
Определив по наладоннику и компасу направление, я взял за лапу осоловевшую Рут и пошел по улице… если, конечно, эту тропу между руинами можно было так назвать.
По пути я вновь не переставал удивляться тому, во что может превратиться большой и процветающий город за двести лет запустения.
Сквозь остатки зданий проросли гигантские мутировавшие сорняки, наверняка задавившие деревья в процессе бурной эволюции, – ни одного нормального дерева я, что в прошлое путешествие сюда, что сейчас, так и не увидел. Более-менее сохранились лишь дома старой постройки с толщиной стен в три кирпича, остальные осыпались словно карточные домики, и лишь кучи бетона, полузасыпанного землей и песком, напоминали о том, что здесь когда-то стояло здание. Хотя и многие старые здания вросли в раскрошенный от времени асфальт по подоконники нижних этажей, а некоторые и вовсе наполовину провалились в разломы – похоже, под улицей проходило метро или еще какая-то большая полость имелась.
Один такой разлом шириной метра в два зигзагом пересекал улицу. Я отпустил лапку нео, подошел к краю и посмотрел вниз.
Ни черта не видно. Темно как у дяди Тома в хижине.
Я с сомнением посмотрел на Рут. Я то и с рюкзаком перепрыгну, а она как?
Пьяненькая нео слегка покачивалась, но на ногах стояла уверенно. В ее глазах плескался ужас.
– Снар решил продать Рут багам?
Я припомнил, что Данила называл багами руконогов, шестиногих мутантов, смахивающих на человекообразных тараканов.
– Еще не хватало, – проворчал я. И что у местных лохматых девчонок за мании? Сдается мне, что их тут родственнички так и норовят кому-то сбагрить. Хммм, может, они не так уж и неправы? – Через разлом перепрыгнешь?
Рут отрицательно замотала головой.
– Нет. Нельзя. Там…
Понятно. В пропасти сидит кто-то голодный и ждет такого как я прыгуна. И обойти вряд ли получится, длинный разлом, однако. Черный зигзаг уходит в развалины, и бес его знает, сколько придется ломать ноги в руинах, прежде чем найдется обходной путь. Жалко, конечно, дефицитный боезапас, но ничего не поделаешь.
Я снял с разгрузки две «эфки».
– Короче, я сейчас бросаю туда ээээ… огненные яйца. Они взрываются, мы сразу прыгаем. Вопросы?
Нео похлопала глазищами и кивнула. Будем надеяться, что дошло.
Первая граната полетела вниз. Вторая…
Над пропастью взметнулось щупальце, длинное и гибкое, словно гигантский хлыст. На конце его имелась здоровенная присоска, напоминающая вантуз. А в этом вантузе…
– Ложись!!! – заорал я, бросаясь на землю.
Поскольку скобы «эфок» отлетели одновременно, два взрыва слились в один. Или же я просто не услышал второго, раздавшегося глубоко под землей. Над моей головой просвистели осколки, что-то сильно дернуло рюкзак на спине…
Я подхватил с земли свой ВСК и рывком поднялся на ноги, готовый стрелять во все, что движется…
Стрелять не потребовалось.
Оторванное щупальце валялось в пяти метрах от меня, неистово сокращаясь. «Вантуза» не было, на его месте моталась кровавая мочалка. Видимо, вторая граната оторвала щупальце от основания, и мне очень не хотелось думать о том, кто сейчас под землей оценивает причиненный ущерб и готовится к ответным мерам.
– Быстрее!!!
Дважды повторять не пришлось. Нео еще быстрее меня перемахнула через разлом и рванула вдоль улицы на четырех лапах. Я – за ней, и очень оперативно. Потому что сзади меня весьма впечатляюще трещало, грохотало и ухало, словно кто-то очень большой и злой лез из-под земли. Может, ему еще одно «огненное яйцо» подкинуть, чтобы он не слишком торопился?
Я обернулся на бегу – и передумал.
Разлом увеличился втрое, и над ним колыхались несколько десятков щупалец, вытянувшихся вверх на всю десятиметровую длину. А у их основания на тонкой ножке, словно причудливый цветок, покачивался большой желтый глаз.
Я остановился… Повернулся… И медленно пошел к нему…
Странно, как я вообще мог убегать от такого чуда? Что может быть прекрасней этого обволакивающего взгляда, от которого по всему телу разливаются волны нереального наслаждения? Голова слегка кружилась, словно после бутылки очень старого и дорогого коньяка, окружающие меня руины разрушенного города покачивались в полупрозрачной дымке, но они больше не казались мне серыми и унылыми. Пейзаж был сказочно-таинственным, небо оказалось не тяжелым и хмурым, а загадочным, бесконечным…
Шмяк!
Желтый глаз дернулся. Понятное дело. Даже если орган зрения размером с таз, неприятно, когда прямо в зрачок влетает обломок кирпича.
Очарование окружающей действительности смялось на мгновение, словно легкая рябь по воде прошлась, – и тут же все вернулось на место.
Но этого мгновения мне было достаточно.
Очередь из огнестрельного оружия всегда эффективней кирпича. Пули с чавканьем пробили роговицу, и из глаза наружу хлынуло гнойно-белесое содержимое, заливая ближайшие щупальца.
Пронзительный вой резанул по ушам, грозя порвать барабанные перепонки. Несколько щупалец рванулись ко мне, не достали буквально полметра – и повторять попытку не стали, а присоединились к остальным.
Это было жуткое, но завораживающее зрелище. Потусторонняя тварь из кошмарного сна лечила самое себя. Черные раструбы щупалец заслонили поврежденный глаз, и из них на разорванный пулями орган толчками выплескивалась желтоватая жидкость.
– Снар!
Слабый писк за спиной окончательно вернул меня в реальность. Голова была все еще тяжелой от наведенного гипноза, перед глазами мельтешили черные мухи. Но я был вполне в состоянии бежать рядом с Рут и не спотыкаться о куски бетона и арматуры, торчащие из прессованного мусора, который когда-то был улицей.
Отбежав на безопасное расстояние, я заметил несколько ступенек – сохранившийся фрагмент лестничного пролета – и присел на нижнюю. Отвинтил крышку фляги, глотнул, встряхнулся, словно вылезший из болота кот, и отправил емкость с лекарством обратно в брезентовый чехол на поясе. И, посмотрев на Рут, спохватился.
Ту снова потрясывало.
Я потянулся к фляге.
– Будешь?
Нео мотнула головой. Ну и правильно, нечего местных тинейджеров спаивать.
– Что это было?
– Баг, – коротко ответила Рут. И тут же пояснила: – Вожак.
Я припомнил здоровенную самку-паука, которую мы уделали втроем с Данилой и Настей по пути к складам Кантемировской дивизии. Значит, у руконогов еще и альфа-самец имеется. Хорошо, что этот альфа из-под асфальта полностью не вылез, а то б случилась нам с лохматенькой полная омега.
– Спасибо, – сказал я.
Она непонимающе уставилась на меня.
– За кирпич. Метко кидаешь.
Действительно, если б не Рут, поток ментального притяжения твари запросто втянул бы меня под корону из щупалец, как язык хамелеона затаскивает в пасть охотника слишком уверенную в себе муху.
– Брат учил, – совсем по-человечески вздохнула нео. И добавила: – Он хороший. И добрый.
Угу. Офигительный просто. Только все же стрела доброго брата не мне в грудь смотрела, а левее и ниже. Я, как любой мало-мальски опытный снайпер, очень хорошо чувствую, когда в меня целятся. Так что, лохматенькая, один – один. Тебе за кирпич спасибо, а про душку-братца я тебе никогда ничего не скажу. Родня – это святое, даже когда она пытается тебя замочить. Или ежедневно треплет тебе нервы, медленно убивая твою жизнь. Кстати, если сравнивать, то первое честнее…
Ладно, хорош себя жалеть. Мужик ты или где?
Я хлопнул себя по коленкам и поднялся со ступеньки.
– Снар ее сильно любил?
Блин, ну и глазищи у этой обезьянки. Даже с ресницами, длинными-длинными. Интересно, у них тут каждый второй телепат или у меня всё на фасаде написано крупными буквами?
– Значит, так, девушка, – веско сказал я. – Конечно, спасение жизни спутника серьезный поступок, но не аргумент для того, чтобы заниматься психоанализом его личной жизни. Которая, кстати, осталась в прошлом. Понятно?
Рут испуганно кивнула, аж два раза подряд.
– И еще. Ты теперь не дикарь, а временно второй номер снайпера. Так что будем учиться владению нормальным оружием и местоимениями. А то я как-то не привык, чтоб меня величали в третьем лице.
– Рут ничего не поняла, – вздохнула нео. – Но Рут научится.
Как известно, одно другому не мешает. ВСК-94 привычно оттягивает руки, готовый в любую секунду выплюнуть пунктир из раскаленного свинца. Взгляд сканирует пространство, уши ловят малейший шорох, ноги сами находят оптимальный участок для следующего шага. А в голове, словно клубок растревоженных змей, ворочаются мысли.
Итак, я снова здесь. Ни на острове, ни на материке, ни даже на зараженной территории моего мира, куда никакой нормальный человек никогда не сунется, места мне не нашлось. Нет, конечно, друзья были бы мне всегда рады. Но в то же время я прекрасно осознавал, что у них полно своих проблем, и никого из них не хотел обременять своими.
Проблемы же были существенными.
Дело в том, что я женился на девушке своей мечты…[3] но ничего хорошего из этого не вышло. Медовый месяц кончился, и потянулись другие – пресные, обычные, серые…
Хватило нас ненадолго. Что она, что я по натуре были воинами-одиночками, и если раньше с нашего острова особенно бежать было некуда, то зараженная территория Украины ежеминутно манила нас опасностями, приключениями, риском – всем тем, чего нам так долго недоставало в мирной жизни.
Сначала мы вместе ходили в рейды. Потом все чаще поодиночке – опытному воину напарники требуются крайне редко. И однажды случилось так, что она не вернулась. Я принялся паковать рюкзак, собираясь двинуться на поиски, когда мне на наладонник пришло сообщение: «Подвернулся хороший заказ. Не знаю когда вернусь. Лучше не жди».
Ну я и не стал ждать.
У меня на поясе висел ключ между мирами – мой нож с клинком, совсем недавно отливавшим небесной лазурью. Этим ножом я вспорол пространство между мирами и ушел туда, где уже побывал однажды. В мир постъядерного апокалипсиса, выжженный Третьей мировой войной, которая прокатилась по планете двести лет назад. За это время Земля немного оправилась от радиационной заразы. Выжившие люди вылезли из ветхих костюмов высшей защиты… и облачились в музейные латы и кольчуги – довольно эффективную броню, спасающую от когтей и зубов мутантов.
Невиданные, жуткие твари расплодились за эти годы, поражая многообразием форм и безграничной ненавистью к человеку. Но если бы дело было только в мутантах…
Перед Третьей мировой войной человечество серьезно запасалось оружием, в том числе и биологическим. На подземных заводах и в секретных лабораториях Москвы лучшие российские специалисты по биоинженерии конструировали живые машины для убийства, способные к репродукции. А на другом конце Земли западные ученые создавали и совершенствовали боевых роботов, снабженных примитивными зачатками интеллекта. И те и другие создания были отлично приспособлены к выживанию в условиях повышенного радиационного фона, умели питаться практически любой органикой и – что самое главное – обладали способностью к логическому мышлению.
Правда, мышление это не было абстрактным, свойственным исключительно человеку. Иными словами, киборги, рукотворные мутанты и боевые роботы не умели изобретать и совершенствоваться. Возможно, именно поэтому горстка людей сумела уцелеть за стенами Кремля – страшные порождения военной мысли следовали лишь заложенным в них схемам. Логика этих созданий, в отличие от человеческой, была ограничена рамками заложенных в них программ по выживанию и уничтожению. А люди всегда умели находить решения, не укладывающиеся в привычные схемы… и потому помогавшие им выжить…
И мне сейчас, кстати, тоже предстояло принять какое-то вменяемое решение. Очень просто прийти на склад торговца, покидать в рюкзак самое необходимое, а потом, швырнув к ногам хозяина склада пачку евро, выдернуть «Бритву» из ножен, распороть пространство и уйти в мир иной.
Гораздо сложнее потом понять, что, собственно, делать в этом мире.
В мое первое посещение здешних мест у меня имелась четкая цель – найти единственное во вселенной лекарство для моей любимой[4]. Теперь, когда любимая поправилась и стала моей женой, я свалил обратно в этот ад, лишь бы быть от нее подальше. Интересная, наверно, петрушка, если со стороны посмотреть.
В том мире я был Легендой, типа рыцарем без страха и упрека, стрелком, не знающим промаха, и всё такое прочее. Но если б кто-то смог заглянуть в душу той Легенде, он бы сильно удивился. Оказывается, имелась у нее одна серьезная слабость… от которой она, собственно, и дёрнула в постапокалиптическое иномирье.
Получалось, что убежал я не столько от семейной жизни, сколько от самого себя. Неуютно нормальному мужику осознавать собственную слабину. Просто частенько дамы нашего сердца, почувствовав, что мужик не может жестко поставить их на место, начинают ту слабину углублять и расшатывать, отвоевывая новые позиции и пытаясь пристроить главу семейства под каблук. С некоторыми получается, а с некоторыми нет. Мужик терпит, но лишь до того момента, пока однажды чаша не переполняется…
– Нельзя так бить!! Нечестно!!! На вертел хомо!!!!
Последнее мне совсем не понравилось. Черт, и до разгрузки не добраться. Лохматое кольцо угрожающе сжималось, и оружие осталось за спинами мутантов.
Ладно. Я слегка присел, сгибая напряженные пальцы рук в положение «лапа леопарда». Суки вшивые, нечестно? Ладно, мля, еще пару глазенок я точно выковыряю, прежде чем окажусь в ваших желудках. Вот этот желтозубый точно подойдет. По-моему, он первый и заорал. Ну, щас…
– Стоять!!! – раздался громовой рык за спинами нео, и толпа замерла как вкопанная. А после распалась на два полукольца, словно разомкнутый браслет наручников.
В просвете стоял Рренг. Грудь навыкате, бугры мышц под шкурой катаются, морда надменно задрана вверх – и как только череп на макушке держится?
– Рренг сказал «можно все», – пророкотал вождь. – Слово Рренга закон. Кто-то против?
– Раньше был другой закон, – попытался возразить желтозубый. – Между ног бить нельзя, в глаза…
Бамс!
Бросок Рренга вперед и удар слились в одно движение.
Похоже, вождю нео понравился мой метод нокаута. Желтозубый, поймав в нос классический прямой, рухнул наземь и по инерции проехался пару метров на спине. Да, таким кулачищем в морду все равно что кувалдой. Это не мой боковой каблуком берца – вон братец Рут уже поднимается с асфальта, униженный и оскорбленный. Судя по взглядам сородичей, ему теперь долго отмываться от позора – как же, хомо его завалил! Небось по аналогии то же самое, что заяц охотника уделал.
– Слово Рренга закон, – продублировал вводную вождь, красноречиво разминая кулачище. – Кто еще против?
Больше кандидатов на нокаут не нашлось. Мило. Значит, теперь обезьянам можно лупцевать друг дружку ногами по колоколам и выковыривать глаза. Хорошие навыки для рукопашного боя, нужные. Глядишь, еще немного – и нео совсем отбросят условности, а там и до царя природы недалеко. Ведь наверняка в истории человечества эра прогресса тоже началась с пересмотра взглядов на удар по яйцам…
Я немного расслабился. Интересно, с чего это вождь за меня впрягся? Ну устранил я конкурента на престол, так на фига…
– Снар хороший воин. Снар поможет Раргам взять крепость?
Молодец Рренг! Умеет вовремя задавать прямые вопросы. Мол, я тебе помог, теперь ты мне помоги. Но ты одного не учел, человекообразный. Мне, конечно, доводилось стрелять в людей, в некотором роде это моя профессия. Но я не стреляю в тех, с кем ел и пил за одним костром. Во всяком случае, до тех пор, пока они не начнут стрелять в меня.
Я покачал головой, одновременно прикидывая, сумею ли я в прыжке достать до разгрузки. Шанс копеечный, что граната в руке их остановит, но, прежде чем ставить на себе крест, лучше использовать все возможности.
– Рренг так и думал, – тряхнул лошадиной черепушкой вождь. – Рренг тоже не стал бы воевать против своего народа. Снар может идти куда хочет.
Признаться, я был сильно удивлен. Чего не ожидал – того не ожидал. Скажите пожалуйста, мохнатым каннибалам не чуждо благородство! Ладно, учтем на будущее, когда будем делать оргвыводы по поводу воспитания местных человекообразных. В общем, получается, неплохие они ребята. Вон братец Рут вытер с морды невольно выступившие слезы, проморгался и уже о чем-то беседует с сестрой. Завидую, честно. Человек бы после такого удара точно остался без глаза. А этому – хоть бы хны. Веко помассировал кулачищем – и нормалек. И про хомо зловредного уже забыл, ибо дела семейные превыше всего.
Остальные нео тоже потеряли ко мне интерес и разбрелись по своим делам. Я же беспрепятственно подошел к куче снаряжения и крайне осторожно извлек из-под нее «эфку». Теперь предстояло еще более веселое занятие – вставка чеки обратно в запал. Проще, конечно, бросить гранату подальше из-за какого-нибудь укрытия, так как частенько такие эксперименты заканчиваются взрывом прямо в руках. Но разбрасываться дефицитом не хотелось, потому пришлось пару минут повозиться под настороженными взглядами нео. Занятие не из приятных. Если выдергивание кольца зубами чревато потерей зубов, то, возвращая его на прежнее место, воин рискует тем, что только зубы от него и останутся.
Но – обошлось.
Я лучезарно улыбнулся человекообразным, возвращая «эфку» в подсумок. После чего сноровисто собрал ВСК-94 на случай, если Рренг передумает. Удобная штука: пять деталей, включая прицел и магазин, минута времени – и у тебя в руках отличное оружие, фактически автомат 9А-91, приспособленный для снайперской стрельбы, но при этом не потерявший изначальных качеств. Глядишь, тяжелыми пулями патронов СП-6 черепа мутантов будут колоться лучше, чем «люгеровскими» автомата ПП-90М1, почившего в пасти покойного Рарга.
К подъезду, ведущему наружу с территории трамвайного парка, я подошел беспрепятственно, спиной ощущая недоброжелательные взгляды человекообразных. Но топота лап за спиной не было, никто за мной не гнался. Ладно, возьмем за рабочую версию, что в этом мире существуют справедливость, великодушие, верность слову и тому подобные анахронизмы. И если версия подтвердится, не такой уж плохой выбор я сделал, свалив сюда из сопредельного пространства…
Мои размышления прервал характерный звук сзади. Тот самый, который я ожидал услышать. Я резко развернулся, вскидывая ВСК… и увидел не совсем то, что предполагал увидеть.
Ко мне, округлив глаза, бежала Рут. Та самая маленькая нео, за которую вступился ее братец, вызвав меня на поединок. А за ее плечами мускулистый родственничек неторопливо поднимал лук со стрелой, наложенной на тетиву. Интересно, кому лохматый решил послать в спину пернатый подарочек – мне или собственной сестре?
Однако выяснять этот вопрос ценой собственной шкуры не хотелось, и я, почти не целясь, выстрелил. Не особо мудреное дело из такого оружия попасть с пятидесяти метров туда, куда хочется. Ну я и попал.
Верхушку лука словно мечом снесло. Рога оружия, древнего, как само человечество, резко разогнулись. Стрела осталась в пальцах нео, а порванная тетива резко хлестнула прямо по глазнице, в которой пятнадцать минут назад побывал мой палец.
Мутант взревел дурниной, отбросил изуродованный лук, резко нагнулся, схватил дубину, лежавшую у его ног… и замер, остановленный грозным ревом вожака.
– Ррау! Я пррриказал отпустить Снарра!
Понятно. Братца Рут зовут Ррау. У них что, все имена на «р» начинаются? Племенная особенность?
Ррау медленно опустил дубину и, повернув голову, посмотрел на Рренга. Один глаз после удара тетивы у него закрылся, перечеркнутый красной, мгновенно вспухшей линией, а во втором явно застыло недоумение. Может, у них принято стрелять родне в спину, а вождь опять попер против обычаев?
Оказалось, что нет.
– Они убьют Рут, – пролепетала лохматенькая. – И съедят. Или продадут Аррам. Но Арры тоже съедят Рут. Рут не хочет умирать.
За моей спиной пряталось беспомощное существо из другого мира… черт, теперь уже не из другого, но важно не это. Важно, что существу требовалась помощь. А когда соплеменники собираются сожрать слабого и беззащитного сородича ни за что ни про что – это неправильно.
Свободной рукой я задвинул дрожащую Рут в подъезд, держа в правой ВСК-94 и готовый открыть огонь по первой же твари, которая дернется в мою сторону. После чего выдернул из кобуры «Форт» и направил его в сторону выхода на улицу.
Круто, наверно, это дело смотрелось со стороны, прям хоть кино снимай. Но иначе никак – возле выхода, помнится, тусовались два косматых хлопца, наверняка мечтающих о подвигах во имя клана. А я таких энтузиастов очень недолюбливаю. Мозгов у них немного, и зачастую приходится из них и эту малость выбивать прицельными выстрелами в переносицу, прежде чем они раскроят мою драгоценную черепушку.
Но больше в толпе нео героев не нашлось. И подростки снаружи оказались мудрее, чем я предполагал. Хмуро посмотрели исподлобья, когда я вышел наружу, но дубины держали правильно, уперев их шипастыми навершиями в осколки асфальта, слежавшиеся от времени в сплошную массу.
Убедившись, что парни попались понятливые, я вывел из подъезда Рут. Охрана если и удивилась этому факту, то виду не подала. Надо же, какие сообразительные! Прям не отроки, а вундеркинды. Или ВСК-94 видели не только на наскальных рисунках, но и в реальности…
Оставалось понять, о какой крепости толковал Рренг, и где она находится. О чем я и спросил юную нео. Но та только смотрела на меня расширенными от ужаса глазищами и тряслась, словно под током. Понятное дело, стресс на стрессе. Сперва пришелец-инопланетянин в жены не взял, потом брату морду подрихтовал, и в заключение родня чуть в костер не определила. По щекам хлопать женский пол для приведения в чувство я не умею, за что, кстати, и поплатился в недавнем прошлом – может, и следовало бы научиться… Ладно, поезд ушел – а проблемы все те же.
В общем, протащив за собой первобытную девчонку до ближайших развалин, я свернул за остатки бетонной стены, отстегнул от пояса флягу, отвернул крышку и протянул Рут лекарство от большинства душевных болезней.
– Пей.
Девчонка жеманиться не стала, взяла лапками предложенное и глотнула. Зажмурилась. По шерстке под глазами потекли крупные слезы. Всхлипнула – и глотнула снова. Понравилось, что ли?
Не похоже. Закашлялась, слезы пуще прежнего, но штатную емкость со спиртом не отдает. Ничего не понимаю. Неужели у них…
– Стоп, – скомандовал я. – Достаточно.
Рут с явным облегчением протянула флягу. Подумать только, вот это воспитание! Мужик сказал пей – пьет и без команды не прекращает. Да, если б не лохматость и не мордочка, больше все-таки похожая на обезьянью, чем на человеческую, была б не девушка, а мечта поэта.
Ладно, пошутили мысленно – и хватит. Теперь надо определиться как дальше жить и куда путь держать. Если Рренг не наврал, где-то неподалеку в какой-то крепости окопались мои давние знакомые. Надо б для начала к ним в гости наведаться, разузнать, что интересного в постъядерной Москве произошло за время моего отсутствия.
Девчонку вроде трясти перестало. Глазки под мохнатыми бровками из испуганно-потерянных начали понемногу превращаться в осоловело-бессмысленные. Я оказался прав – огненная вода, жидкое счастье и беда отсталых народов, действовала безотказно во всех мирах. И этот не исключение. Значит, можно вести переговоры.
– Крепость где?
– А?
Блин, надо было раньше флягу отобрать…
– Рут, где крепость, которую Рренг собирается захватить?
– А, к-крепость…
Девчонка усилием воли сфокусировала взгляд и ткнула пальцем в конец улицы.
– Т-там.
Потом обернулась – и добавила, показывая в противоположную сторону:
– Или там…
Замечательно. Как говорил классик, мы всегда в ответе за тех, кого напоили. И, если действие спирта окажется сильнее первобытных установок слушаться мужика как Господа Бога, придется мне тащить зверюшку на себе. А не хотелось бы – весу в ней килограммов семьдесят, не меньше.
– У крепости название есть?
– Наззвание? Есть…
Твою мать…
– Какое?
– Бутыл… рка.
Я вытащил из внутреннего кармана наладонник и быстро вызвал карту. Ее мне перед Переходом загрузил в КПК мой спаситель, друг и учитель, уже много лет живущий на острове среди бескрайних украинских болот. «Бутылрка» – это, скорее всего, Бутырская тюрьма.
Вот оно, карта-копия запроса через спутниковую программу начала двадцать первого века. Поиск «Бутырская тюрьма»…
Ого! Судя по виду сверху, реально не тюрьма, а крепость. И если верить краткой сноске, это целый тюремный замок, построенный еще при Екатерине Второй. Имеет четыре трехэтажные зубчатые башни, усиленные контрфорсами: «Пугачевская», в которой содержался зачинщик одноименного бунта, «Полицейская», «Северная» и «Часовая». Наружные стены также в три этажа, а внутри считай еще одна крепость – тюремные корпуса, расположенные четырехугольником.
Понятно. Если замок в восемнадцатом веке строили, то кирпича наверняка не жалели. Стены небось никакая пушка не возьмет. Ладно, это все лирика. Надо добраться до нее сначала, а потом по ходу дела разберемся что к чему.
Определив по наладоннику и компасу направление, я взял за лапу осоловевшую Рут и пошел по улице… если, конечно, эту тропу между руинами можно было так назвать.
По пути я вновь не переставал удивляться тому, во что может превратиться большой и процветающий город за двести лет запустения.
Сквозь остатки зданий проросли гигантские мутировавшие сорняки, наверняка задавившие деревья в процессе бурной эволюции, – ни одного нормального дерева я, что в прошлое путешествие сюда, что сейчас, так и не увидел. Более-менее сохранились лишь дома старой постройки с толщиной стен в три кирпича, остальные осыпались словно карточные домики, и лишь кучи бетона, полузасыпанного землей и песком, напоминали о том, что здесь когда-то стояло здание. Хотя и многие старые здания вросли в раскрошенный от времени асфальт по подоконники нижних этажей, а некоторые и вовсе наполовину провалились в разломы – похоже, под улицей проходило метро или еще какая-то большая полость имелась.
Один такой разлом шириной метра в два зигзагом пересекал улицу. Я отпустил лапку нео, подошел к краю и посмотрел вниз.
Ни черта не видно. Темно как у дяди Тома в хижине.
Я с сомнением посмотрел на Рут. Я то и с рюкзаком перепрыгну, а она как?
Пьяненькая нео слегка покачивалась, но на ногах стояла уверенно. В ее глазах плескался ужас.
– Снар решил продать Рут багам?
Я припомнил, что Данила называл багами руконогов, шестиногих мутантов, смахивающих на человекообразных тараканов.
– Еще не хватало, – проворчал я. И что у местных лохматых девчонок за мании? Сдается мне, что их тут родственнички так и норовят кому-то сбагрить. Хммм, может, они не так уж и неправы? – Через разлом перепрыгнешь?
Рут отрицательно замотала головой.
– Нет. Нельзя. Там…
Понятно. В пропасти сидит кто-то голодный и ждет такого как я прыгуна. И обойти вряд ли получится, длинный разлом, однако. Черный зигзаг уходит в развалины, и бес его знает, сколько придется ломать ноги в руинах, прежде чем найдется обходной путь. Жалко, конечно, дефицитный боезапас, но ничего не поделаешь.
Я снял с разгрузки две «эфки».
– Короче, я сейчас бросаю туда ээээ… огненные яйца. Они взрываются, мы сразу прыгаем. Вопросы?
Нео похлопала глазищами и кивнула. Будем надеяться, что дошло.
Первая граната полетела вниз. Вторая…
Над пропастью взметнулось щупальце, длинное и гибкое, словно гигантский хлыст. На конце его имелась здоровенная присоска, напоминающая вантуз. А в этом вантузе…
– Ложись!!! – заорал я, бросаясь на землю.
Поскольку скобы «эфок» отлетели одновременно, два взрыва слились в один. Или же я просто не услышал второго, раздавшегося глубоко под землей. Над моей головой просвистели осколки, что-то сильно дернуло рюкзак на спине…
Я подхватил с земли свой ВСК и рывком поднялся на ноги, готовый стрелять во все, что движется…
Стрелять не потребовалось.
Оторванное щупальце валялось в пяти метрах от меня, неистово сокращаясь. «Вантуза» не было, на его месте моталась кровавая мочалка. Видимо, вторая граната оторвала щупальце от основания, и мне очень не хотелось думать о том, кто сейчас под землей оценивает причиненный ущерб и готовится к ответным мерам.
– Быстрее!!!
Дважды повторять не пришлось. Нео еще быстрее меня перемахнула через разлом и рванула вдоль улицы на четырех лапах. Я – за ней, и очень оперативно. Потому что сзади меня весьма впечатляюще трещало, грохотало и ухало, словно кто-то очень большой и злой лез из-под земли. Может, ему еще одно «огненное яйцо» подкинуть, чтобы он не слишком торопился?
Я обернулся на бегу – и передумал.
Разлом увеличился втрое, и над ним колыхались несколько десятков щупалец, вытянувшихся вверх на всю десятиметровую длину. А у их основания на тонкой ножке, словно причудливый цветок, покачивался большой желтый глаз.
Я остановился… Повернулся… И медленно пошел к нему…
Странно, как я вообще мог убегать от такого чуда? Что может быть прекрасней этого обволакивающего взгляда, от которого по всему телу разливаются волны нереального наслаждения? Голова слегка кружилась, словно после бутылки очень старого и дорогого коньяка, окружающие меня руины разрушенного города покачивались в полупрозрачной дымке, но они больше не казались мне серыми и унылыми. Пейзаж был сказочно-таинственным, небо оказалось не тяжелым и хмурым, а загадочным, бесконечным…
Шмяк!
Желтый глаз дернулся. Понятное дело. Даже если орган зрения размером с таз, неприятно, когда прямо в зрачок влетает обломок кирпича.
Очарование окружающей действительности смялось на мгновение, словно легкая рябь по воде прошлась, – и тут же все вернулось на место.
Но этого мгновения мне было достаточно.
Очередь из огнестрельного оружия всегда эффективней кирпича. Пули с чавканьем пробили роговицу, и из глаза наружу хлынуло гнойно-белесое содержимое, заливая ближайшие щупальца.
Пронзительный вой резанул по ушам, грозя порвать барабанные перепонки. Несколько щупалец рванулись ко мне, не достали буквально полметра – и повторять попытку не стали, а присоединились к остальным.
Это было жуткое, но завораживающее зрелище. Потусторонняя тварь из кошмарного сна лечила самое себя. Черные раструбы щупалец заслонили поврежденный глаз, и из них на разорванный пулями орган толчками выплескивалась желтоватая жидкость.
– Снар!
Слабый писк за спиной окончательно вернул меня в реальность. Голова была все еще тяжелой от наведенного гипноза, перед глазами мельтешили черные мухи. Но я был вполне в состоянии бежать рядом с Рут и не спотыкаться о куски бетона и арматуры, торчащие из прессованного мусора, который когда-то был улицей.
Отбежав на безопасное расстояние, я заметил несколько ступенек – сохранившийся фрагмент лестничного пролета – и присел на нижнюю. Отвинтил крышку фляги, глотнул, встряхнулся, словно вылезший из болота кот, и отправил емкость с лекарством обратно в брезентовый чехол на поясе. И, посмотрев на Рут, спохватился.
Ту снова потрясывало.
Я потянулся к фляге.
– Будешь?
Нео мотнула головой. Ну и правильно, нечего местных тинейджеров спаивать.
– Что это было?
– Баг, – коротко ответила Рут. И тут же пояснила: – Вожак.
Я припомнил здоровенную самку-паука, которую мы уделали втроем с Данилой и Настей по пути к складам Кантемировской дивизии. Значит, у руконогов еще и альфа-самец имеется. Хорошо, что этот альфа из-под асфальта полностью не вылез, а то б случилась нам с лохматенькой полная омега.
– Спасибо, – сказал я.
Она непонимающе уставилась на меня.
– За кирпич. Метко кидаешь.
Действительно, если б не Рут, поток ментального притяжения твари запросто втянул бы меня под корону из щупалец, как язык хамелеона затаскивает в пасть охотника слишком уверенную в себе муху.
– Брат учил, – совсем по-человечески вздохнула нео. И добавила: – Он хороший. И добрый.
Угу. Офигительный просто. Только все же стрела доброго брата не мне в грудь смотрела, а левее и ниже. Я, как любой мало-мальски опытный снайпер, очень хорошо чувствую, когда в меня целятся. Так что, лохматенькая, один – один. Тебе за кирпич спасибо, а про душку-братца я тебе никогда ничего не скажу. Родня – это святое, даже когда она пытается тебя замочить. Или ежедневно треплет тебе нервы, медленно убивая твою жизнь. Кстати, если сравнивать, то первое честнее…
Ладно, хорош себя жалеть. Мужик ты или где?
Я хлопнул себя по коленкам и поднялся со ступеньки.
– Снар ее сильно любил?
Блин, ну и глазищи у этой обезьянки. Даже с ресницами, длинными-длинными. Интересно, у них тут каждый второй телепат или у меня всё на фасаде написано крупными буквами?
– Значит, так, девушка, – веско сказал я. – Конечно, спасение жизни спутника серьезный поступок, но не аргумент для того, чтобы заниматься психоанализом его личной жизни. Которая, кстати, осталась в прошлом. Понятно?
Рут испуганно кивнула, аж два раза подряд.
– И еще. Ты теперь не дикарь, а временно второй номер снайпера. Так что будем учиться владению нормальным оружием и местоимениями. А то я как-то не привык, чтоб меня величали в третьем лице.
– Рут ничего не поняла, – вздохнула нео. – Но Рут научится.
* * *
Я шел и думал.Как известно, одно другому не мешает. ВСК-94 привычно оттягивает руки, готовый в любую секунду выплюнуть пунктир из раскаленного свинца. Взгляд сканирует пространство, уши ловят малейший шорох, ноги сами находят оптимальный участок для следующего шага. А в голове, словно клубок растревоженных змей, ворочаются мысли.
Итак, я снова здесь. Ни на острове, ни на материке, ни даже на зараженной территории моего мира, куда никакой нормальный человек никогда не сунется, места мне не нашлось. Нет, конечно, друзья были бы мне всегда рады. Но в то же время я прекрасно осознавал, что у них полно своих проблем, и никого из них не хотел обременять своими.
Проблемы же были существенными.
Дело в том, что я женился на девушке своей мечты…[3] но ничего хорошего из этого не вышло. Медовый месяц кончился, и потянулись другие – пресные, обычные, серые…
Хватило нас ненадолго. Что она, что я по натуре были воинами-одиночками, и если раньше с нашего острова особенно бежать было некуда, то зараженная территория Украины ежеминутно манила нас опасностями, приключениями, риском – всем тем, чего нам так долго недоставало в мирной жизни.
Сначала мы вместе ходили в рейды. Потом все чаще поодиночке – опытному воину напарники требуются крайне редко. И однажды случилось так, что она не вернулась. Я принялся паковать рюкзак, собираясь двинуться на поиски, когда мне на наладонник пришло сообщение: «Подвернулся хороший заказ. Не знаю когда вернусь. Лучше не жди».
Ну я и не стал ждать.
У меня на поясе висел ключ между мирами – мой нож с клинком, совсем недавно отливавшим небесной лазурью. Этим ножом я вспорол пространство между мирами и ушел туда, где уже побывал однажды. В мир постъядерного апокалипсиса, выжженный Третьей мировой войной, которая прокатилась по планете двести лет назад. За это время Земля немного оправилась от радиационной заразы. Выжившие люди вылезли из ветхих костюмов высшей защиты… и облачились в музейные латы и кольчуги – довольно эффективную броню, спасающую от когтей и зубов мутантов.
Невиданные, жуткие твари расплодились за эти годы, поражая многообразием форм и безграничной ненавистью к человеку. Но если бы дело было только в мутантах…
Перед Третьей мировой войной человечество серьезно запасалось оружием, в том числе и биологическим. На подземных заводах и в секретных лабораториях Москвы лучшие российские специалисты по биоинженерии конструировали живые машины для убийства, способные к репродукции. А на другом конце Земли западные ученые создавали и совершенствовали боевых роботов, снабженных примитивными зачатками интеллекта. И те и другие создания были отлично приспособлены к выживанию в условиях повышенного радиационного фона, умели питаться практически любой органикой и – что самое главное – обладали способностью к логическому мышлению.
Правда, мышление это не было абстрактным, свойственным исключительно человеку. Иными словами, киборги, рукотворные мутанты и боевые роботы не умели изобретать и совершенствоваться. Возможно, именно поэтому горстка людей сумела уцелеть за стенами Кремля – страшные порождения военной мысли следовали лишь заложенным в них схемам. Логика этих созданий, в отличие от человеческой, была ограничена рамками заложенных в них программ по выживанию и уничтожению. А люди всегда умели находить решения, не укладывающиеся в привычные схемы… и потому помогавшие им выжить…
И мне сейчас, кстати, тоже предстояло принять какое-то вменяемое решение. Очень просто прийти на склад торговца, покидать в рюкзак самое необходимое, а потом, швырнув к ногам хозяина склада пачку евро, выдернуть «Бритву» из ножен, распороть пространство и уйти в мир иной.
Гораздо сложнее потом понять, что, собственно, делать в этом мире.
В мое первое посещение здешних мест у меня имелась четкая цель – найти единственное во вселенной лекарство для моей любимой[4]. Теперь, когда любимая поправилась и стала моей женой, я свалил обратно в этот ад, лишь бы быть от нее подальше. Интересная, наверно, петрушка, если со стороны посмотреть.
В том мире я был Легендой, типа рыцарем без страха и упрека, стрелком, не знающим промаха, и всё такое прочее. Но если б кто-то смог заглянуть в душу той Легенде, он бы сильно удивился. Оказывается, имелась у нее одна серьезная слабость… от которой она, собственно, и дёрнула в постапокалиптическое иномирье.
Получалось, что убежал я не столько от семейной жизни, сколько от самого себя. Неуютно нормальному мужику осознавать собственную слабину. Просто частенько дамы нашего сердца, почувствовав, что мужик не может жестко поставить их на место, начинают ту слабину углублять и расшатывать, отвоевывая новые позиции и пытаясь пристроить главу семейства под каблук. С некоторыми получается, а с некоторыми нет. Мужик терпит, но лишь до того момента, пока однажды чаша не переполняется…